Теперь Дуглас Марсден знал, что грозит Планете Парсло; и он не мог понять, как это раньше ему не приходило в голову, ведь все было на виду — только смотри. Видимо, он так окунулся в свою личную жизнь, что не счел нужным заметить прямо-таки кричащие признаки… Никакой тайны не было. Это было неизбежно с момента первого заселения. Это должно было произойти. И сейчас происходило.

Шари, конечно, была в восторге от победы Дугласа. Она горячо и — на взгляд Марсдена — слишком бесцеремонно обняла его:

— Теперь вы заняли подобающее вам место, Дуг!

— Я — слуга народа, не более того. С мозолистыми руками — да; подвержен влияниям — может быть; но мне предстоит работа, Шари, и не пустяковая. — Он освободился от ее объятий. — И почему вы решили, что место депутата более почетно, чем место спортсмена?

— Да я не это имела в виду! Вы ведь… вы знаете, что я хотела сказать!

— Я знаю лишь то, что мне вы теперь еще больше нужны, милая Шари. Ваш умственный компьютер должен теперь раскалиться добела.

— Да! И… — она вдруг оборвала себя и бросилась вон, обольстительно сверкнув бедрами — теперь она носила костюм самого наступательного фасона. Марсден усмехнулся. Он увидит Паулу сегодня вечером — причем по деловой линии! Как члену партии Лейдена, ему теперь гораздо легче видеться с Паулой, чем прежде. Жизнь изменилась к лучшему… Тут он вспомнил, что после Паулы у него встреча с Тони, — и помрачнел. Вот где загвоздка. Всем бедам беда…

Вечер с Паулой пролетел быстро. Она была — страсть и огонь… Соблазняла и поглощала… Свидание происходило в отеле, в центре города. Выходя оттуда и вызывая скиммер с карманного пульта, Дуглас ощущал мощный подъем. Секс, подумал он, служит неизмеримо более эффективным стимулятором для административной деятельности, нежели коктейли и беседы…

Трезвые лица деятелей, собравшихся на встречу, одним рывком вернули его в действительность.

Профессор Арминсло, сидевший справа от Глена Лейдена, кивнул Марсдену. Дуглас ответил легким вежливым поклоном. Тони Мандрэйк беспокойно осматривался. Марсден хорошо узнал всех этих людей за время кампании; из двенадцати человек, сидевших здесь, в секретном кабинете скромного правительственного здания в Капитал-сити, он вполне мог сработаться со всеми — кроме разве двоих-троих. Итак, Подкомитет по Парсло-Радиации засел за работу. Повестка дня для этого важного собрания содержала лишь один пункт. Он гласил: «Будущее размещение городов в свете неутешительного прогноза относительно Парсло-Радиации».

— Ясно, что прошлое правительство все об этом знало! — взорвался Мартин Крошэй, трахнув по столу кулаком. — Нам теперь приходится подтирать грязь за ними!

— Было бы полезно выслушать мнение разведчиков, — заметил Лейден вкрадчивым голосом. Крошэй удивленно взглянул на него. Марсден должен был признать, что Лейден хорошо справляется с председательскими обязанностями. Тони пересел вперед. Говоря, он нервно поигрывал своей авторучкой.

— Я буду рассматривать вопрос с двух сторон. Потребность в срочной и интенсивной программе исследований Папа-Рада сейчас более неотложна, чем когда-либо раньше. Нам нужны новые поисковые приборы, новые инструменты, которые повысят шанс найти новые сайты.

Простая речь Тони Мандрэйка не могла скрыть обуявшего его отчаяния — отчаяния от мысли о провале самого важного задания, какое может получить мужчина на Планете Парсло.

— С другой стороны, — продолжал Тони, терзая авторучку, — просто не осталось больше сайтов, нечего находить. Я старался. Старались все разведчики. Мы в лепешку разбивались… — Он бросил на стол ручку и сжал кулаки. — Как вы себе представляете наши чувства? Мы провалили весь наш мир!

Все сидели молча. Ждали еще чего-то. Но Тони сел и вдавился в кресло, как пилот, готовый встретить свою судьбу.

— Мы, конечно, продолжаем искать. Ягода встречается разбросанно, в непредсказуемых местах: маленькая полянка здесь, маленькая полянка там. Закон распределения — полная произвольность. Если только ученые смогут нам выдать какие-то ответы… — Он обратился к профессору Арминсло: — Что делает Университет?

Арминсло — у него полки ломились от кассет с материалами, имеющими хотя бы отдаленное отношение к данной теме, — прокашлялся и положил руки на стол перед собой. И начал популярную лекцию — беседу ученого с профанами. Марсден подавил желание прервать его. Чем серьезней становилась ситуация, тем чаще нападали на него приступы истерического веселья. Ведь если планета все равно обречена, то не лучше ли смеяться, чем рыдать? Доктор Пер Карлквист, помощник Арминсло, понял бы это; но он сейчас отсутствовал.

— Ионы проникают в ткани и производят различные эффекты — это показано на кроликах, а управлять этими эффектами можно с помощью стрихнина и других вазодилатаров, то есть сосудорасширителей. — Марсден видел: Арминсло завелся и может крутить свою пластинку весьма долго. — Университетом проделана очень большая работа. Во всяком случае, мы установили, что параметры Парсло-Радиации не меняются при любых воздействиях со стороны хомо сапиенса в ходе исследований Галактики. — Он начал объяснять, что такое ангстрем; рассказал о различных шкалах измерения длин волн. И отправился в путешествие по всему диапазону электромагнитного излучения — от радиоволн до гамма-лучей; прошел через инфракрасный и видимый свет, ультрафиолет и рентген. Все эти виды излучения, сказал он, хорошо известны и поддаются измерению.

— Но почему же, — вдруг хлопнул он ладонью по столу, — мы не можем ни измерить Парсло-Радиацию, ни определить ее природу?!

— Именно этот вопрос мы и задаем вам, профессор, — спокойно заметил Глен Лейден.

— Да, конечно, — Арминсло вновь прокашлялся и потянул свой пиджак. — Закон Гроттгуса устанавливает: чтобы произвести свои эффекты, лучи должны быть поглощены. Скрытая теплота вещества — это теплота, потребная для измерения состояния этого вещества без повышения его температуры…

— Потребная для чего? — спросил Эркол Фларан, коренастый человек с утиным носом, сидевший с другой стороны стола. — Повторите!

Но Арминсло продолжал:

— Если теперь мы вспомним закон Вант-Гоффа, устанавливающий, что ускорение любого процесса воздействием тепла сопровождается ростом температуры…

— Пососать бы чего-нибудь, чтоб не тошнило! — прокомментировал вполголоса Эркол Фларан, воздев глаза к небу.

Мужественно проигнорировав его, Арминсло бубнил еще долгие полчаса.

Марсден хотел было вмешаться, но потом махнул рукой.

Профессор Арминсло обещал, что новые эксперименты в Университете будут иметь большую ценность, расширяя наши познания в данной области. Но увы — все сказанное и сделанное им не приблизило всех собравшихся ни на шаг к ясному пониманию Папа-Рада. Купель Жизни сохраняла свою тайну нетронутой.

Тони подвел черту, сказав:

— Если у нас не будет принципиально новых инструментов, мы ничего больше сделать не сможем.

Участники Совещания расходились в подавленном настроении, некоторые пожимали руки друг другу на прощанье.

Использование Радиации людьми вело к тому, что в один прекрасный день она ослаблялась, интенсивность ее становилась слишком мала для поддержания жизни. И люди просто передвигались на новый сайт. Континент на доброй половине своей площади был запятнан брошенными сайтами городов.

После ухода людей местность всегда принимала иной, более мрачный вид… Марсден ответил вежливой улыбкой Лейдену, которому он сегодня наставил основательные рога, — и вышел. Вид Капитал-сити производил на него тягостное впечатление.

Как это еще за все это время общество сохраняло цивилизованность, здравомыслие и приличия? Никто не шумел, не скандалил. Никто не сошел с ума…

В конце этой недели Дуглас решился и позвонил Лейдену:

— Послушайте, Президент, мы должны сказать всем. Слухи становятся все тревожней. В Чиппинг-Хамлете вас уже называют «горе-президентом».

Лейден успокоил его:

— Имеется целая программа — ее составили старый Президент и его правительство, она должна вас заинтересовать. Я над ней поработал. Паула — моя жена — сообщит вам подробности (Марсден при этих словах присвистнул от неожиданности). Все друзья согласны. Но мы относимся к этой программе прохладно, ею занимаются дамы. Это все на сегодня. До встречи.

Экран потух. Марсден пережевывал услышанное. Что намерен делать Лейден? Шари подшутила над ним — сказала, что Паула на телеконтакте, и он так резко дернулся к экрану, что Шари пожалела его:

— Вы в ужасном состоянии, Дуг. Что-нибудь плохое?

— Хуже, чем вы думаете, Шари. Но я не могу вам рассказать. Это касается Лейдена как Президента. И если хотите, здесь какая-то мрачная ирония…

Через несколько дней Марсдена разбудил шум — крики и ругательства, стук молотков — в общем, сущий бедлам. Он вскочил с постели, подбежал к окну и, выглянув, не поверил глазам. На какое-то мгновение ему показалось, что дрим все еще длится. Он протер глаза, как это делают внезапно разбуженные герои водевилей.

Вдоль всей Хай-стрит, по скиммерной стоянке и игровому парку с его потрепанной зеленью, до края судомодельного пруда, — какие-то палатки, бесформенно пузырясь, оскорбляли красоту яркого утра. Вокруг них муравьями кишели люди. Жужжали генераторы. Вопили брошенные дети. Лаяли собаки, устанавливая между собой новые территориальные границы. Непрерывный грохот взлетал к небесам. Наконец Марсден различил, что уродливые пузыри — это пластиковые шары-палатки, временное жилье. Натягивались электрокабели. Роботы прилежно укладывали водопроводные и канализационные линии. Передвижной буфет работал в полную силу — выдавал завтраки. Мужчины и женщины, закатав рукава, спорили, махали руками — отстаивали себе новое жизненное пространство, стараясь выбрать местечко получше…

Марсдену не нужно было объяснять, что происходит. Это уже случилось в Паланцано, в Ноттингли. Теперь это пришло и в Лоаден. Его долг успокоить волнения и подавить в зародыше любую попытку мятежа. Он ощутил комок в горле. Вот что значит — быть членом правительства. Он вспомнил о попытке прежнего Президента — учредить специальный «Комитет наблюдения за гражданами». Быть может, именно сейчас подобный комитет стал необходим? Экран его видеотелефона уже загорелся: посыпались жалобы разгневанных горожан на «гнусную наглость этих гнусных бездельников — ворвались сюда и захватили наш город, будь они трижды прокляты!»

После трех повторений он переключил аппарат на автоматическую запись, а для автоответа вставил видеопленку, где он сам вежливо обещал «принять все необходимые меры». Теперь можно было взяться за настоящую работу. Явилась Шари и доложила, что все эти люди нахлынули из Вазорконда, города внутри страны, на краю Квэйкинг Дезерт — Пустыни Землетрясений, где ягода стала увядать с пугающей быстротой. Туда прибыла группа ученых, надеясь получить свежие данные для исследования Радиации. Но Шари, похоже, считала их дело безнадежным.

— Это начало катастрофы, Шари. Я еще раз позвоню Лейдену.

— Смотрите, Дуг, мне не хочется вам это предлагать… но… я вижу, что вы что-то задумали, что-то не очень приятное… И я думаю — смогла бы угадать, что это такое… насчет Президента, Эр, Тони и всех прочих… Но я считаю — это невозможно. Так что…

— Так что же я, по-вашему, задумал?

— Достать Лейдена через его жену.

Он покачал головой и не сразу ответил:

— Я уверен — она уже знает. Не то чтобы я не хотел вам говорить, но все-таки… — Он взглянул ей в лицо. — И все-таки, видимо, нет. Иногда в неведении — счастье. Я не буду заглядывать в будущее.

— О Дуг!

Он обидел ее. И мог, во всяком случае, это предвидеть. Поднял руку инстинктивно, пытаясь ее удержать: но она ответила ему вымученной улыбкой и вышла, пробормотав что-то неразборчивое насчет школы.

В течение дня Марсдену сообщили, что людей из Вазорконда расселяют по квартирам Лоадена. Поднималось общее возмущение. Квартиру самого Дугласа чиновники, ведавшие размещением беженцев, в списки заселяемых не внесли. Но он сразу же отдал распоряжение — подобрать ему жильцов в соответствии с площадью жилья.

Между многочисленными официальными звонками пробился один — от Паулы. Паула сохраняла комическую официальность, и Марсден подстраивался под нее, с трудом удерживаясь от смеха. Как ни серьезна была ситуация — он не мог уронить себя до стонов и жалоб; и перед самым концом он смеялся бы в глаза смерти. Что смерть? Либо это есть конечная нелепость бессмысленной жизни, либо — финал величайшего опыта, какой может предложить человеку жизнь; и он не видел во всем этом причины для слез…

— Значит, мы увидимся в Акваспорт-сфере в шестнадцать часов, мистер Марсден.

— Прекрасно, я буду там, миссис Лейден.

Кто бы ни подслушивал на ее конце линии — заподозрить что-либо было невозможно. Ясно, что она звонила из офиса. Он улыбнулся, когда она отключила связь: представил множество маленьких, уединенных приватных комнаток в задней части Акваспорт-сферы — огромного дворца водного спорта. Замечательно сочетались у них в эти дни дела и наслаждения!

Одной из многочисленных льгот правительственных служащих был бесплатный вход в такие места, как Акваспорт-сфера. Марсден, все в том же немного игривом настрое, натянул яркие плавки и приладил акваланг. И вот он внутри огромной сферы, заполненной прозрачной водой. Он сразу нашел плывущую Паулу далеко внизу под собой и сильными гребками помчался к ней, оставляя хвост пузырей воздуха. Увидев его, она стала ускользать. Ее длинные соломенные волосы казались сине-зелеными — словно ленты водорослей. Они порезвились, совершая замысловатые пируэты и перевороты, и наконец одновременно вынырнули из воды. У него замерло сердце при виде ее, упругой и обольстительной, серебрящейся каплями воды… Она не улыбнулась. Они прошли прямо в приватную комнату, где растерли друг друга и сели греться перед рефлекторами, нагие и трепещущие в ожидании грядущего пира любви.

— Подожди минутку, Дугги, дорогой! — Паула удержала его порыв, уперев ладони ему в грудь. — Сначала я должна рассказать тебе новость. Жизненной важности! Кстати, в команде Глена многие передают свои распоряжения через жен. Так что ничего подозрительного в этом нет… Мы полагаем, что какие-то религиозные группы подозревают нас…

— Подозревают — в чем? — засмеялся он. — Или ты имеешь в виду…

— Да нет! Слушай, Дугги! Президент — не Глен, а тот, старый Президент, — уже знал ситуацию. Он понимал, что скоро не останется ни одного свежего сайта. И он составлял планы. Правительство тратило огромные суммы. Они снарядили космические корабли…

— Так эти слухи были верны!

— Да, да. Но ведь ты же не вывезешь все планетное население. Это в принципе невозможно, так говорит Глен.

Улыбка сошла с лица Марсдена.

— Всех эвакуировать трудно, да. Но сделать это можно. Конечно, секретность нужно соблюдать. Может начаться паника. Хоть мы на Парсло и цивилизованы…

— О Дугги! Очнись! Не будь ребенком! Мы не можем взять всех. Правительство заключило договор с прежним Президентом и Эр. Они заодно с нами. Корабли заберут только элиту, знатных людей. — Она обвила его еще влажными теплыми руками, привлекла к своему нагому телу. — Это значит — самых лучших людей, Дугги, дорогой! Таких, как ты и я. Мы будем спасены!

— А остальные?

— А не все ли равно. Важно, что у нас с тобой все будет хорошо! Ты и я, Дугги, — мы будем жить!