Он жил средь нас, тая в груди горячей Святое пламя песни, в чьей тоске Нерасторжимой тканью сочетались Земные сестры, Горе и Надежда, Звон вечера и утренней зари… Сын горечи, он шел со светлым сердцем, Предчувствием врачуя боль пути, И дух его, пекущийся о правде, Сквозь страх за жизнь лелеял веру в жизнь. Вот почему, у тайной грани гроба, Как сеятель в полях земли родной, Принес он кротко к житнице вселенской, В дар бытию, горсть зерен полновесных. Суровый рок вложил в его свирель Печаль армян в недоле вековой, И дух его возникнет вновь, как цвет, В тот час, когда из пепла вновь воскреснет Армения, тот жертвенник, куда Он возложил всю любящую душу И грустный звон напева своего.