— Нам очень не повезло, — пророкотал лорд Эджиби, воинственно топорща белоснежные усы, — что рочийцы решили испытать новое секретное оружие. Они доставляют своих пехотинцев в корзинах, прицепленных к их проклятым драконам, на позиции вашей Одиннадцатой эскадрильи. Сэр Фот Дьюлиш со своими людьми храбро сражались, но силы были совершенно не равны.

— Очень не повезло, — повторил он.

Хэл попытался сдержать гнев, лишь догадываясь, на растопку какой печи пошли его рапорты о тактике рочийцев, которые он подал не один месяц назад. Лорд Эджиби заметил выражение лица Хэла.

— Что-то не так, сэр Хэл?

— Никак нет, сэр.

Командующий Первой армией заслужил в войсках репутацию человека, посвятившего всю свою жизнь службе королю. Сначала он сражался против бандитов на севере Дирейна. Затем его откомандировали в помощь баронам Сэйджина, где он был советником по вопросам борьбы с разбойниками. Потом, перед самой войной с рочийцами, служил на восточном побережье, где тогда бесчинствовали пираты.

Он был очень крупным человеком и обладал непомерным аппетитом, который даже не давал себе труд обуздывать. Он хвастал, что, за исключением рочийцев, у него не было ни одного врага, о котором можно было бы говорить в настоящем времени.

Лорд командующий Первой армией поднялся с мягкого кресла и, переместив свою тушу к крупномасштабной карте, ткнул в нее пальцем.

— Первым шагом было нападение на Одиннадцатую эскадрилью, — сказал он. — Теперь, когда их атака увенчалась успехом, можно предположить, что они ударят и по другим частям. Сэр Хэл, мне необходимо выработать какую-то тактику, чтобы дать им отпор! Именно поэтому я приказал отозвать вас из заслуженного отпуска. Мне отчаянно нужны все мои драконы, чтобы подготовиться к летнему наступлению, и если рочийцы продолжат наносить ущерб — да что там, просто изничтожать мои звенья, — я стану все равно что слепым!

Гнев Хэла словно рукой сняло. Наконец-то кто-то из высшего командования признал, что драконы — не просто игрушки для парадов. Потребовалось всего ничего — два года с небольшим с начала войны.

— Я читал приказ о производстве вас в рыцари и всецело согласен с королем. Нам необходимы новые идеи и новые умы, или эта война так и будет перемалывать нас до тех пор, пока или та сторона, или другая не рухнет от истощения. Что вряд ли можно назвать славной победой.

— Да, милорд, — сказал Хэл, пытаясь придать своему голосу интонации человека многоопытного и всезнающего. — Дайте мне несколько дней, чтобы выяснить у моей эскадрильи, что произошло, и составить себе полную картину, и я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы предложить что-нибудь.

— Давайте, — сказал Эджиби. — Но вам придется сделать больше, чем «в моих силах», сынок. Дирейн отчаянно нуждается в помощи.

Хэл отсалютовал, развернулся, собираясь уходить, потом передумал.

— Мне кое-что понадобится, сэр. Маг. И очень хороший. Если возможно, я хотел бы, чтобы мне в помощь откомандировали мага Лиминго, который все еще находится в Дирейне.

— Этот вопрос обладает первостепенной важностью. В течение ближайшего часа я пошлю ординарца с требованием, чтобы этого Лиминго прикомандировали к Первой армии и подчинили вам лично. Можете требовать все, что вам нужно. Вы это получите.

— Возможно, мне понадобится еще кое-что, сэр, — сказал Хэл.

— Только попросите, — ответил Эджиби. — А мы попытаемся все вам предоставить. Нет, не так. Мы вам все предоставим. Да, кстати. Сержант — слишком низкий чин для командования эскадрильей. С этой минуты временно присваиваю вам звание капитана без повышения оклада. Если у вас все пойдет как надо, я присвою вам это звание на постоянной основе.

Запела тетива, и арбалетный болт просвистел по длинному помещению, воткнувшись в мишень. Хэл отодвинул зажим под луком назад, затем вернул его на место, и из магазина над ложей в направляющий паз вывалился следующий болт.

Хэл выстрелил, и второй болт вонзился точно рядом с первым.

— Неплохо, — одобрил он.

— Как я и предупреждал, сэр, — сказал Джо Кайоус, — из-за зарядного рычага вам, возможно, покажется, что натяжение тетивы слабовато. Но на противника его вполне хватит. И еще на пятерых — пока стрелы не кончатся.

Взглянув на дракона на груди Хэла, Кайоус добавил:

— А если точно прицелиться, даже на дракона. Ваша конструкция выше всяких похвал.

— Она не моя, — покачал головой Хэл. — Чертеж сделал один из моих ребят — вспомнил, как стреляли в детстве по воробьям.

— Замечательно, — сказал Кайоус. — Запасные направляющие для болтов и сами болты я уже завернул. Могу я быть еще чем-нибудь вам полезен?

— Да, — ответил Хэл. — Мне необходимо еще три таких арбалета для моих товарищей, тридцать обычных арбалетов и девяносто направляющих. И тысячу болтов. Это для начала.

— Молодой человек, — слегка потрясенно отозвался Джо Кайоус, — я что, похож на фабрику?

— Нет, вы похожи на человека, который может очень сильно разбогатеть, — сказал Хэл. — Я хочу, чтобы вы организовали мастерскую и занялись производством таких арбалетов. Нанимайте столько помощников, сколько вам понадобится, назначайте на ваши арбалеты разумную цену, только не такую, какую я заплатил за этот, и принимайтесь за работу. Интендант Первой армии немедленно оплатит вам мой вексель. Золотом.

— И все эти арбалеты нужны вам, разумеется, ко вчерашнему дню, — кивнул Кайоус.

— Разумеется, — сказал Хэл. — Как я уже говорил, когда заказывал первый, если бы они понадобились мне завтра, то я и заказал бы их завтра.

Кайоус улыбнулся.

— Я читал о вас в листовках, сэр Хэл. Вы определенно не из тех, кому недостает уверенности в себе.

Хэл ничего не ответил.

— Ну ладно, — сказал Кайоус. — Я должен был догадаться, когда приехал из Дирейна, что обязательно произойдет что-нибудь в этом роде и я снова попаду в лапы военной машины. — Потом добавил задумчиво: — По крайней мере, я обеспечу себе старость. А она, если учесть, каково иметь дело с армейскими интендантами, у меня совсем не за горами.

Хэл и его товарищи ожидали увидеть базу Одиннадцатой в состоянии средней паршивости, но действительность оказалась куда хуже. От фермы остались одни руины.

Дом, похоже, подожгли, а потом взрыв разметал кирпичи по 16 всей усадьбе. Большую часть остальных зданий тоже спалили, и уцелевшие всадники разместились в кое-как установленных палатках, разбросанных там и сям.

Хэл, прилетевший сюда на Нанте за спиной у Сэслик, не заметил никаких следов драконов.

Вокруг летной базы разместился пехотный гарнизон, который также расселили в палатках.

«Совсем безопасно, — подумал Хэл. — В особенности теперь, когда амбар сожгли, а лошадей забили на еду».

Минта Гарт, прихрамывая, вышла навстречу и, увидев на Хэле капитанские петлицы, которые Сэслик ухитрилась раздобыть в Паэстуме, отсалютовала.

Хэл отсалютовал в ответ, почему-то смутившись, и оглянулся по сторонам. Обслуга, некоторые до сих пор в бинтах, вышла принять у них драконов.

— Прежде чем мы займемся всем остальным, — сказал Хэл, — я бы хотел услышать, что же случилось?

— Есть, сэр. — Гарт без запинки отчеканила его титул. Хэл понял: Гарт вполне отдает себе отчет в том, что командировка в Паэстум без ее участия лишила ее шанса на повышение в звании. А ведь она единственная из всей эскадрильи разбирается в морском деле. И все же Гарт не стала делать из этого трагедию. — Это не слишком приятная история, — добавила она.

Именно так все и оказалось.

Рочийцы — два или три звена с пехотой в корзинах — ударили точно на рассвете.

— Первой целью этих мерзавцев были девять драконов, не успевшие подняться с земли. Именно там я и получила стрелу в бедро, пытаясь спасти своего зверя. Я никогда не была хорошим пехотинцем. Они перебили драконов и принялись за тех, у кого на мундирах были летные нашивки, а потом переключились на всех, кто оказывал им сопротивление.

Судя по всему, рассказывать подробности Гарт очень не хотелось. Хэл кивнул ей, и она продолжила:

— Дьюлиш был у себя в кабинете... Думаю, он там прятался. Они зашли внутрь и увидели его зад, торчавший из-под стола. Кто-то воткнул в него копье, и на копье его вытащили наружу. Они забили его до смерти этими дурацкими часами с драконом. Разбили Биона на дюжину осколков и раскроили сэру Фоту череп. В конце концов они просто разломали все, что смогли, а когда ничего больше не осталось, забрались обратно в свои корзины и улетели. Думаю, в общей сложности они потеряли не больше десятка, ублюдки.

Во всем этом было два положительных момента.

Во-первых, нападавшие драконы были обычными, разноцветными, так что, видимо, обученных черных драконов у неприятеля было мало.

Во-вторых, никто из товарищей Хэла по летной школе не пострадал. Рэй Гэредис улетал в патруль и вернулся только после того, как резня закончилась.

— Наш Феччиа, похоже, видел, как рочийцы приближались, и куда-то улизнул. Он клянется, что хотел поднять по тревоге ближайшую воинскую часть, споткнулся о корягу, ударился головой и потерял сознание. Пришел в себя только тогда, когда врагов уже не было.

Гарт ядовито усмехнулась. Хэл мысленно сделал себе зарубку, что рано или поздно с трусом придется разобраться. Но сейчас у него были и более важные дела.

Хэл немного подумал.

— Какова наша численность?

— Пять драконов... ваших трое, Гэредиса и его напарника. Девять всадников. Всего — двадцать три уцелевших. Снаряжения почти не осталось. Боевой дух на нуле.

— Снаряжение уже на подходе, точно так же, как и пополнение людей и драконов, — бодро сообщил Хэл. — А теперь я хочу, чтобы ты стала моим адъютантом, а поскольку лизоблюда Дьюлиша тоже прикончили, это все существенно упрощает. Кроме того, я хочу, чтобы вся часть через четверть часа собралась перед главным зданием.

— Адъютантом? — переспросила Гарт. — Но я же всадница.

— И будешь оставаться ею и дальше. В этой эскадрилье будет только два разряда людей: всадники — и те, кто им помогает.

Гарт выдавила улыбку.

— Вот будет кое-кому сюрприз!

— Надеюсь, только первый из многих, — усмехнулся Кэйлис.

— Ты уже знаешь, что собираешься сказать? — спросила Сэслик.

— Думаю, да, — ответил Хэл. — Только ради богов, ни ты, ни Фаррен, пожалуйста, не стройте мне рож, а не то я не выдержу и расхохочусь.

— И на что же это будет похоже? Старый тиран, который вдруг ни с того ни с сего начинает грызть ногти в попытке не рассмеяться?

— Почти. А теперь давай, женщина, топай в строй.

— Есть, господин командир!

Строй вышел столь же неровный, как и ряды палаток, из" которых высыпали мужчины и женщины. Всадники стояли в конце шеренги, с любопытством ожидая, что будет дальше.

Гарт дала команду «смирно» и приказала строю развернуться к Кэйлису.

— Для тех, кто еще не слышал: я новый командир эскадрильи, — сообщил Хэл. — И я предлагаю всем настроиться на победу в этой войне, вместо того чтобы отираться по задворкам, как мы делали все это время.

Послышались возгласы — частью согласные, частью недовольные.

— Сейчас я объявлю об изменениях, с которых собираюсь начать, — продолжил он. — Во-первых, я хочу, чтобы этот треклятый лагерь в конце концов привели в порядок. Палатки расположить в ряд, как им и надлежит стоять, а усадьбу убрать. Мне не нужна эскадрилья, которая выглядела бы как дворцовая стража на параде, но разгильдяев я здесь терпеть тоже не намерен.

— Не очень просто помыться и привести себя в порядок, когда все твои пожитки сожгли, — выкрикнул кто-то из строя, неохотно добавив положенное по уставу «сэр».

— Все, включая провиант, будет в лагере до наступления ночи, — пообещал Хэл. — А пока что мы оставим у себя пехотинцев, на тот случай, если наши рочийские друзья вдруг решат вернуться. Второе, о чем я хочу сообщить вам: с сегодняшнего дня эскадрилья будет заниматься исключительно одним делом, а именно сражаться на войне. Любой, кто считает, что есть более важные вещи, может подать заявление о переводе. После этого сбора я буду вон в той палатке. Любому, кто изъявит желание перевестись, я окажу всемерную помощь. То же самое относится к любому, кто не желает служить. Никто вас не держит.

— Эти проклятые рочийцы всего однажды застигли нас врасплох, а теперь вы ведете себя так, будто мы сами в этом и виноваты, — рявкнул какой-то небритый мужчина.

— В этом никто не виноват, — сказал Хэл. — Если такого не случится впредь.

— Да и плевать, — отмахнулся небритый. — Ловлю вас на обещании дать перевод.

— Отлично, — сказал Хэл. — В кавалерии всегда нужны мечники.

Небритый явно встревожился, а по рядам пробежал изумленный ропот.

— Это несправедливо, — проворчал он. — Я чуть не погиб здесь, а теперь вы бросаете меня туда, где меня убьют как пить дать.

— А я тут ни при чем, приятель, — сказал Хэл. — Ты сам этого хотел.

— Но....

— Никаких «но», — отрезал Хэл. — Чтобы сегодня вечером тебя здесь не было. Все остальные, кому хочется легкой жизни, могут катиться с. тобой. Нас сбили с ног, но мы снова поднимемся. Даю вам слово, что рочийцы, пытавшиеся уничтожить нас, сами будут уничтожены. Они еще пожалеют, что вообще услышали об Одиннадцатой эскадрилье. Прежде мы не были слишком хорошей частью, но это изменится — и изменится очень скоро. Впредь любой, кто будет думать о всадниках, будет думать об Одиннадцатой. Это все, что я хотел вам сказать. Всем оставшимся в живых взводным после собрания доложиться мне.

У Хэла забрезжила идея, и он приказал уборщикам тщательно откладывать в сторону все рочийское оружие и снаряжение, а также отметил место, где похоронили нескольких рочийских солдат.

Отступая, рочийцы забрали с собой своих раненых, поэтому узнать то, что хотел Хэл, было не у кого, хотя он опять и опять продолжал расспрашивать уцелевших.

По меньшей мере, отметил он с облегчением, никто не доложил о том, что видел черных драконов. Но больше ничего выудить не удалось — ни названий нападавших рочийских частей, ни чего-либо другого, представлявшего какую-нибудь ценность.

Это — он очень надеялся — должен был прояснить Лиминго.

Эджиби сдержал свои обещания. Еще до наступления сумерек начали прибывать подводы, груженные всем необходимым: от продуктов до новых мундиров, от инвентаря и инструментов до повизгивающих поросят — для драконов, которым еще только предстояло прибыть.

Хэл составил список того, в чем еще нуждался. В этом списке значилось имя одного человека. В штаб Первой армии снова поспешил гонец, и снова требуемое было предоставлено, и в Дирейн отправился еще один катер.

— Ты можешь затевать что угодно, — сказал Фаррен. — Скоро халява кончится, и мы останемся ни с чем, как и вся остальная армия.

— Держу пари, — сказала Сэслик, — что про нас с тобой ты даже не думал.

— Э-э... а что, собственно, я должен был думать про нас с тобой? — недоуменно спросил Хэл.

— Мужчины. Что с вас взять?

— У меня голова другими вещами забита, — оправдываясь, сказал Хэл.

Сэслик нечленораздельно зарычала, потом взяла себя в руки.

— Послушай, ты. Теперь ты лицо этой эскадрильи, а это означает, что ты должен стать оплотом нравственности.

— Ох, — выдохнул Хэл.

Сэслик кивнула.

— Оплоты нравственности не резвятся в койках со своими подчиненными. По крайней мере, не в открытую, если не хотят, чтобы их солдаты трепали о них языками.

Хэл тяжело плюхнулся на свою койку.

— Проклятье, — выругался он.

— Вот именно, — кивнула Сэслик. — И какого рожна мне понадобилось влюбиться в ублюдка, который вообразил, что он великий военачальник, покоритель драконов и поэтому ему лучше не проявлять никаких человеческих слабостей?

— Мне такое не нравится, — сказал Хэл. — Я люблю тебя и не хочу, чтобы что-нибудь изменилось.

Сэслик смягчилась.

— Я знаю. И я тоже не хочу. Но я не вижу никакого выхода.

— И что ты собираешься делать?

— Я подумала обо всем, — сказала Сэслик. — Если бы я была закаленным воином, то перевелась бы в другую эскадрилью. Но я не настолько закалена.

— Пожалуй, стоит поблагодарить за это какого-нибудь бога, — заметил Хэл.

— Я не вижу никакого способа, как нам дальше встречаться. В части уж точно не получится. А ты видишь?

— Пожалуй, нет, — удрученно признался Хэл.

— Возможно, мы сможем изредка встречаться украдкой, как если бы ты был женат на другой, а я — замужем. В Паэстуме, например, или где-нибудь подальше от эскадрильи. Но не более.

— Вот дерьмо.

— Ну да, дерьмо, — согласилась Сэслик.

— Наверное, я не должен переживать, — сказал Хэл. — Ведь я мог никогда с тобой не встретиться, или меня вернули бы обратно на фронт. Но...

Сэслик пожала плечами. Лицо у нее было таким же печальным, как у Хэла.

— Война — поганое дело, куда ни кинь, правда?

Очень быстро на Хэла навалилось столько дел, что на горестные размышления о своей личной жизни времени совершенно не осталось. Да и на саму личную жизнь, по правде говоря, тоже.

Обещанные запасы провианта и снаряжения прибыли и были размещены по своим местам.

Боевой дух по-прежнему был невысок, поскольку заняться отряду до прибытия новых драконов и всадников было совершенно нечем.

Потом привезли десяток драконов, прикованных к громадным повозкам. Они были полу обученными, и обслуге приходилось постоянно быть настороже, чтобы вовремя уворачиваться от клыков или удара когтей.

Фаррен Мария заметил, как кто-то из обслуги, из новичков, охаживает дракона цепью. В тот же день этого человека отправили в пехоту, после чего Хэл собрал всю эскадрилью и объявил, что те, кто измываются над драконами, ничуть не лучше рочийцев, ничем не брезгующих ради победы в войне.

Прибыли новые всадники, обученные еще хуже драконов, и Гэредису с сэром Лоуреном вменили в обязанность обучать их.

У Хэла была своя забота — научить своего нового дракона не просто подчиняться его командам, но и воспринимать все нюансы, которым он так старательно обучал своего прежнего зверя, погибшего у Черного острова.

Вспомнив совет Сэслик, Хэл тщательно подобрал дракону имя, взяв его из легенд, которые он еще ребенком слышал о своем горном народе — о тех временах, когда его соплеменники были разбойниками, а не рудокопами. Ураган — так он назвал дракона, в честь свирепого пса, принадлежавшего легендарному воину.

Приехал Лиминго с горой различных приспособлений и двумя своими помощниками, слегка расстроенный оттого, что его оторвали от любимых развлечений в Дирейне.

Но он тут же забыл о всех своих жалобах, когда Хэл объяснил, что нужно.

— Хм, — протянул он. — Интересная идея. Мне никогда не приходило в голову ничего подобного.

Хэл показал ему сваленные в груды вещи рочийцев. Лиминго с сомнением оглядел груду.

Но когда Хэл отвел его к могилам убитых рочийцев, маг оживился.

— А вот с этой материей, — сказал он, — уже вполне можно работать.

Его улыбку вряд ли можно было назвать приятной, Хэла даже от нее замутило.

— Полагаю, вы захотите лично присутствовать на церемонии, когда я все сделаю?

Хэл не хотел, но решил, что присутствовать все-таки должен.

Следующим появился сержант Айво Ти — тот самый костлявый сержант из летной школы.

Приказы Хэла были просты — Ти предстояло привести эскадрилью в порядок. Ничто не имело значения, кроме полетов. Отчитываться он должен был перед Гарт, а перед Хэлом лишь в исключительных обстоятельствах.

— Есть какие-нибудь предпочтения относительно способов обучения? — спросил Ти.

— Никаких, — покачал головой Хэл. — Только быстро и без лишней крови.

— Я никогда не проливаю кровь, — сказал сержант. — Синяков и ссадин обычно хватает за глаза и за уши. Неисправимых отправим на передовую мечниками.

Хэл видел сон и понимал, что все происходит во сне. Он был не человеком, а драконом, парящим в вышине, свободным, равнодушно взирающим на бушующие внизу волны и надвигающуюся землю — край гор, скал и утесов.

Здесь водились животные, на которых можно было охотиться — ради еды и ради самой охоты.

В этом Мире не было людей, и Хэл, дракон, ликовал. Он перелетал из одного воздушного потока в другой, время от времени ныряя сквозь облака, а резкий ветер с дождем были для него словно бальзам на душу.

Где-то в этих горах крылась пещера, пока что пустая, но когда придет время, там появятся его самка и детеныши, и он будет жить там из года в год, следя за переходящими одно в другое временами года, такими знакомыми и незнакомыми одновременно.

Заиграли побудку, и Хэл распахнул глаза.

Он уселся на койке и выглянул из-за полога своего шатра. Неподалеку седлали дракона, готовя к первому патрульному вылету, и зверь негромко ворчал.

Хэл вспомнил свой сон и понял, что счастлив, что на него снизошло всепоглощающее ощущение спокойной радости.

Доставили арбалеты, и Хэл велел раздать их всадникам. Он приказал им приступить к упражнениям, сначала на земле, потом в воздухе. Сержанта Ти он назначил ответственным еще и за стрелковую подготовку. Хэл позаботился о том, чтобы не подрывать их уверенность в себе, и поэтому тренировки начинались с поражения крупных целей, размером с корову, а уже потом, плавно, всадники переходили на мишени, по размерам сравнимые с человеком.

Тридцать лучников, добровольцы из пехотной части, все еще прикомандированной к ним, стали пассажирами драконов.

Лиминго послал к Хэлу одного из своих подручных — сообщить, что для церемонии все готово, и спросить, не почтит ли сэр Хэл их своим присутствием.

Церемонию назначили на полдень, а не на полночь, как ожидал Хэл. Лиминго потребовал, чтобы весь персонал эскадрильи оставался в палатках, из опасения, как объяснил помощник, что они «испортят церемонию». А потом добавил: «Или церемония испортит их».

В назначенный час помощник привел Хэла к могиле рочийских налетчиков. Осенний воздух был мягким, а сквозь разноцветную листву просачивалось бледное солнце.

В могильные насыпи были воткнуты копья, мечи, стрелы, смотрящие тупыми концами в огромное круглое бронзовое зеркало (или гонг?), свисавшее с треножника примерно в десяти футах над землей.

Прямо под ним на столбе висела привязанная крестообразно стрела, которую не стали закреплять намертво, чтобы она могла поворачиваться из стороны в сторону, точно флюгер.

Лиминго поприветствовал Хэла, заметив его нервозность.

— Беспокоиться не о чем... Я не собираюсь воскрешать мертвых. Это неосуществимо. По крайней мере, я считаю, что неосуществимо... без какой-нибудь очень могущественной и очень темной магии. Мы просто ищем кое-какие воспоминания. А теперь, если вы встанете вот здесь...

Зажгли курильницы, и Хэл наморщил нос. Может, заклинание и не относилось к разряду магии темной, но некоторые ингредиенты в курильницах пахли достаточно мерзко, чтобы его причислить именно к таковой.

Лиминго встал у одной из ножек пирамиды, сделал своим подручным знак встать у двух других и затянул:

Он потянулся, коснувшись палочкой зеркала, и оно загудело, точно гигантский гонг. И снова затянул:

Куда ж вы хотели вернуться обратно? Увидеть бы это нам было приятно. То место, куда суждено вам стремиться, В магической бронзе пускай отразится.

Гул стал громче, и зеркало внезапно наполнилось жизнью, показывая бараки, солдат в рочийской форме, головокружительный вид из одной из корзин для перевозки пехоты, драконов, везущих солдат, а потом внизу, перед ними, распростерся лагерь Одиннадцатой эскадрильи. Сцены замелькали быстрее, сменяя друг друга, и вот в зеркале отразились люди с мечами и копьями, исходившие беззвучным криком дирейнские солдаты, потом земля понеслась вверх, и голос гонга сорвался на визг. Все почернело.

— А теперь смотрите на стрелу, — велел Лиминго.

Она закачалась туда-сюда и наконец застыла в одном положении.

— Отметить! — приказал Лиминго, затем протянул руку и коснулся гонга, заглушая его. — Нам необходимо, чтобы в зеркале осталось достаточно силы, если мы хотим еще раз использовать это заклинание, — объяснил он Хэлу. — Возможно, они в двух-трех лигах к югу от нас. Продолжим две линии, пока они не сойдутся, и тогда...

Улыбка Хэла стала волчьей.

— И тогда мы узнаем, откуда пришли те рочийцы.

Хэл поднялся в воздух перед рассветом, один. Его дракон, Ураган, сердился. Темнота напомнила ему времена его свободы, и он решил попробовать цапнуть Хэла зубами, но, получив по голове, стих.

Хэл набрал высоту и послал своего дракона в полет над бесплодной пустыней, в которую превратилась линия фронта, с приближением зимы застывшая, будто она тоже была частью природы.

На коленях у него лежала карта с еле заметной точечкой, обозначавшей пересечение двух магических линий — его цель, — и больше ничего. Если рочийцы его и собьют, то догадаться о его задании не смогут.

Попав в плотную облачную завесу, он какое-то время летел по компасу. Потом облако рассеялось, и Хэл проверил свое местонахождение, удостоверился, что не сбился с пути. Затем принялся вглядываться в землю далеко под собой.

Он увидел то, что искал, почти сразу же.

Все было тщательно замаскировано, а две площадки для взлета рочийских драконов покрыты огромными сетями. Крыши бараков и домики всадников расписали так, что они выглядели как поле.

Но недостаточно искусно.

* * *

— Должен сказать, сэр Хэл, — сказал лорд Эджиби, откинувшись на спинку своего чудовищных размеров кресла, — что вы долгонько ко мне не возвращались.

— Виноват, милорд. Но мне нужны были кое-какие вещи, а потом моему магу понадобилось время, чтобы подготовить заклинание.

— Кое-какие вещи, — фыркнул лорд Эджиби. — Вы требуете столько, как будто вы... как будто вы лорд, разрази вас гром.

Его попытки казаться разгневанным не увенчались успехом — улыбка неудержимо вырывалась из-под усов. Потом она все-таки исчезла.

— Надеюсь, что после всех этих трат времени, запасов и королевских денег вы приехали ко мне не с пустыми руками.

— Да, сэр, — сказал Хэл. — Я знаю, откуда прилетели те три рочийских звена, которые уничтожили Одиннадцатую.

Вид у лорда Эджиби сделался озадаченный.

— И что вы в этой связи предлагаете?

— Я намерен их уничтожить, — спокойно ответил Хэл. — Каждый всадник, каждый дракон, каждый солдат, участвовавший в атаке на нас, умрет. Рочийцы ввергли нас в панику. Теперь я предлагаю ответить им тем же. Всем, до последнего человека.