Хэл успел всего единожды протрубить в горн, потому что ему пришлось сосредоточиться на Урагане, пытаясь скомпенсировать преимущество ки Ясина в высоте.

Другие опытные всадники Одиннадцатой делали то же самое, но вторая эскадрилья и часть менее закаленных всадников Хэла могли лишь потрясенно смотреть на черную смерть, несущуюся на них.

Всадники Ясина были опытными — они попытались уклониться от боя с равным по силе противником на подъеме и набросились на новичков.

Они приняли к сведению эксперименты Хэла, и теперь все их всадники были вооружены короткими изогнутыми луками, уступавшими арбалетам Кэйлиса меткостью, но зато куда более мощными. Рочийские всадники наловчились во время стрельбы держаться за драконов ногами, крепя поводья на шее и освобождая тем самым руки.

Рочийский дракон шарахнулся от Хэла, но тот выпустил болт и попал зверю в крыло. Черный закричал, и его всадник выпустил из рук поводья.

Хэл вставил в паз арбалета еще один болт и нырнул под крыло рочийцев. Он выстрелил, на этот раз во всадника, и попал ему в ногу. Тот инстинктивно схватился за рану, и Хэл выпустил еще один болт, который вонзился всаднику в грудь.

Черный дракон, почувствовав, что им больше никто не управляет, снова закричал и, хлопая крыльями, полетел к западу.

Хэл резко развернул Урагана и взглянул вниз, на побоище.

Дирейнские драконы отступали. Он различил не более полудюжины тех, кто все еще сражался, и спикировал им на помощь.

Он выпустил болт в шею черного дракона, еще один в хвост другому зверю — этого хватило, чтобы тот потрясенно крутанулся, стряхнув с себя всадника.

Прямо на него летел черный дракон, и Хэл, лихорадочно вставив в арбалет еще один магазин с болтами, заставил себя не уходить в сторону.

В самую последнюю минуту черный дракон не выдержал, метнулся вбок, и Хэл готов был побиться об заклад, что им управлял сам Ясин. Он выстрелил в него — и промахнулся.

Черные улетели, и настала пора отправляться домой и подсчитывать потери.

Они были серьезными. Хэл не знал, сколько всадников потеряла другая эскадрилья, но в его — погибли четверо.

Одним из них был Рэй Гэредис, который, как сообщили Хэлу, пытался дотянуть на своем подбитом драконе через реку, к своим.

Хэл с сэром Лоуреном снова поднялись в воздух и полетели вдоль линии фронта, над самой землей, в надежде разыскать и спасти товарища.

Уже почти стемнело, когда они увидели искалеченные останки дракона, приземлились и нашли тело Гэредиса в дюжине ярдов поодаль. Похоже, он пытался допрыгнуть до покрытых листьями ветвей дерева, чтобы смягчить приземление. Но промахнулся всего на фут.

Еще одного из старой гвардии не стало.

Хэл промучился почти до полуночи, пытаясь подыскать нужные слова, чтобы написать письмо отцу Гэредиса.

Рэя они со всеми почестями похоронили на следующий день.

После похорон Хэл нашел лошадь, отправился в ставку командования и отыскал там Кантабри.

Хэл вел себя совершенно не по-военному, зло сообщив, что у него осталось меньше половины всадников и всего один запасной дракон.

Поэтому, подытожил Хэл, он сдает командование своей эскадрильей, поскольку не в состоянии больше выполнять задания, пока его часть не получит пополнение.

Кантабри выслушал его речь, не выказывая никаких признаков гнева на подобное нарушение субординации, и сказал, что об этом позаботятся.

— Когда? — чуть не зарычал Хэл.

— До конца недели, — ответил Кантабри.

Хэл взглянул на него, развернулся, вспомнил о правилах этикета, повернулся обратно, откозырял и вышел прочь.

— Ну что за свинство! — сказал Хэл, тупо уставившись на полупустую бутылку вина. — Мало того что ты единственный, кому я могу пожаловаться на свою жизнь, включая и Хири, так я еще и не могу позволить себе надраться.

Ураган издал звук, который серьезно увлеченный драконами человек вполне мог бы истолковать как сочувственный, в особенности если не принимать во внимание его дыхание, показавшееся бы переносимым только тому, кому был по вкусу аромат давно издохшей овцы.

— Одни проблемы, — продолжил Хэл, прислонившись спиной к дракону и оглядывая пустой темный сарай. — Всадников вечно не хватает, а те, что есть, пойдут на съедение этому треклятому Ясину. Снабжение ухудшилось, а на заявки Гарт по поводу доставки необходимого, начиная от носков до арбалетов, никто не отвечает. Да еще никак не могу найти того... того, кого я ищу, — добавил он, осторожничая даже сейчас, когда рядом никого не было. — Не думаю, что мы сражаемся с рочийцами правильно, но я слишком сильно устал — готовность в любую минуту вылететь по тревоге не дает никакой возможности сесть и все спокойно обдумать. Ураган завозился в своем стойле.

— О, если б у меня был в распоряжении хоть один спокойный месяц... — Он умолк, жалея, что не может откупорить и прикончить бутылку. — Первым делом я отправился бы в Кэйр-э-Карстерз, — решил он. — И проспал бы целую неделю. Следующую неделю провел бы в постели с Хири. Потом еще неделю бы ел. Ел и пил. Потом, когда пройдет похмелье, сел бы в той башне и попытался разложить по полочкам те идеи, которые показались мне такими многообещающими.

Ураган опять завозился в своем стойле.

— Ладно, — смилостивился Хэл. — Ты тоже можешь поехать. Мы бы с тобой летали каждый день, ну или через день. Полетели бы на запад и поглядели, как некоторые твои сородичи плывут к нам.

Хэл услышал хлопанье крыльев, выглянул сквозь открытую дверь и увидел неподалеку одного из черных драконов Ясина.

Ураган издал плачущий звук.

— Что, не хочешь? Хочешь остаться здесь и убивать черных драконов?

Хэл с трудом поднялся на ноги.

— И я еще говорю о драконах. В этом вине меньше воды, чем я думал. Пойду-ка я в постель.

В дальнем конце сарая прикрывавший вход брезент чуть заметно качнулся.

Хэл Кэйлис ничего не заметил.

Кантабри сдержал свое слово. Три дня спустя после того, как Хэл ворвался на его позиции, прибыли семеро новых всадников. Подготовка у них была такая, какая была у эскадрильи Хэла, казалось, уже целую вечность назад. Но они прибыли, они не имели, на первый взгляд, никаких существенных недостатков, а обучиться могли и по ходу дела.

В противном случае им оставалось лишь погибнуть.

— Теперь вы видите, — поучал Фаррен Мария семерых новичков, — существует тысяча и один способ сражаться на драконе. И все из них правильные, коль скоро домой со славой и прочим таким же дерьмом вернетесь вы, а не рочийцы.

— Что нам толку в общих словах, — скривилась всадница по имени Чинча.

— Осади, женщина, — оборвал ее Мария. — Если ты хочешь цифры, а не слова, ты их получишь.

Хэл, случайно проходивший мимо открытой двери казармы, услышал разглагольствования Фаррена и, ухмыляясь, приостановился, чтобы послушать.

— Начнем мы со сравнения двух наших величайших героев: лорда Кэйлиса, которого я могу называть просто Хэлом, а вы не можете, пока хорошенько не испачкаете свои лапки в крови. Второй — сэр Нанпин Трегони, который — вот счастье-то! — предпочитает, чтобы его величали этим титулом. Ну или можете звать его просто богом. Против этого он возражать не станет.

— Да уж, вы с ним явно лучшие друзья, — заметила Чинча.

Мария внезапно посерьезнел.

— Я сейчас расскажу кое-что, что сильно поможет вам в местной жизни. Здесь не заводят друзей. Друзья забирают с собой твое сердце, когда погибают. Друзья — это люди, которые могут взять на себя какого-нибудь мерзкого черного дракона, севшего тебе на задницу, и которые, не хныча, будут делать свое дело в самом гнусном из всех утреннем патруле.

Ладно, вернемся к нашему разговору. Возьмем для начала лорда Кэйлиса. По правде говоря, он не самый лучший стрелок в мире. Да, неплохой, но кубок на деревенской ярмарке-шмармарке ему нипочем не выиграть. Поэтому он подлетает к своей цели как можно ближе. «Ни за что не стрелять, пока не почуешь вонь из его пасти» — это могло быть его девизом, да только беда — нет у него никакого девиза. Так что они большие друзья — если вообще возможна такая дружба — со своим ужасным зверем. И он на своем драконе подбирается прямо к заднице рочийца. При этом заметьте: он управляет не только при помощи поводьев, но и еще ступнями и коленями, что позволяет ему лучше прицелиться. Не говоря уж о том, что так легче держаться, поскольку грохнуться со своего дракона, охотясь за каким-нибудь засранцем, у нас не считается приличным. Кроме того, он не брезгует помощью товарищей по крылу и обычно любит, чтобы с каждой стороны от него было по одному спутнику. Так эти рочийцы не смогут подкрасться к нему с задницы и напасть на него. Очень удобно. Если ты из тех, кто считает, скольких он сбил, лорд Кэйлис делится с тобой или даже вообще уступает тебе победу.

Он прочистил горло.

— А вот с сэром Нанпином все совсем по-другому. Он бьет без промаха. Я серьезно. Он летит, пока не увидит цель, а когда он видит ее, будь она близко или далеко, то — бац! — сбивает ее. Ему плевать, кого сбивать... Да, кстати, кое-что еще о нашем Хэле. Он предпочитает стрелять в седока, а не в дракона. Ну, слабость у него к этим милым зверюшкам. Да. Вернемся к сэру Нанпину.

Хэл отметил тот легкий нажим, с которым Фаррен произнес слово «сэр».

— Он драконов ни в грош не ставит. Не опасайся он, что лорд Кэйлис прознает, то наверняка пускал бы в ход хлыст. Помню, еще давным-давно, в летной школе, один парень — большая был скотина, доложу я вам, — бил своего дракона. Так его зверь взбунтовался и убил его, да. Еще кое-что о сэре Нанпине. Он и товарищей по эскадрилье тоже ни в грош не ставит. Он считает, что все обязаны помогать ему убивать. Уж и не знаю, что должно произойти, чтобы он уступил кому-то своего убитого.

— А вы? — спросил его другой новенький. — Поделитесь секретом, как вам удалось протянуть на фронте так долго?

Хэл так и представил себе невинную улыбку Фаррена.

— Да ну, какие у меня могут быть секреты? Просто я, знаете ли, колдун по материнской линии, с уймой амулетов и всего такого прочего. Я просто лечу, весь такой замечательный, а когда вижу что-то двигающееся, стреляю. Вот и все.

— И сколько же драконов вы сбили? — скептически осведомилась Чинча.

— Наших или рочийских?

Хэл с трудов подавил смешок.

— Десятки, — продолжил Фаррен. — Нет, сотни. Там, за рочийскими укреплениями, настоящее тайное кладбище драконов.

— Так почему же тогда о ваших подвигах не упоминают сказители? — не унималась Чинча.

— Тут не все просто, — потупился Фаррен. — Начать хотя бы с того, что я — незаконная дочь короля Азира, и...

Хэл, которому уже некогда было дослушать конец истории, отправился по своим делам. Мрачное настроение, владевшее им весь вечер, куда-то улетучилось.

* * *

В войне снова наступило равновесие. Но людей, лошадей и драконов на фронте гибло много, как никогда.

Несколько раз Оде пытались взять приступом — и каждый раз отступали. Но с каждым разом защитников на его стенах оставалось все меньше и меньше.

Огромные камни, выпущенные из катапульт, оставляли в городских стенах выбоины, а бесплодный ландшафт усеивали непогребенные тела людей вперемежку с раздутыми трупами лошадей и волов.

Солдаты сидели в окопах или скрывались за скалами, в оврагах и впадинах. Со стен Оде шестифутовыми стрелами били катапульты, и стрелки раз от разу становились все более меткими.

Обе стороны вызывали демонов и бросали их в бой. Иногда они сражались с людьми — и тогда побоище получалось ужасным, иногда бились друг с другом. А иногда маги противника успевали отреагировать достаточно быстро, и демоны, не причинив никому никакого вреда, растворялись в воздухе. Но такое случалось нечасто.

Ни сэйджинский Совет баронов, ни король Азир не желали терять свой плацдарм на рочийской территории, а королева Норция прекрасно сознавала, что если Оде падет и река Комталь будет открыта для судоходства, то ее страна окажется в серьезной опасности.

Хэл день за днем поднимал своих драконов на бой с черными великанами Ясина, стараясь всегда соблюдать следующие условия: никогда не вступать в бой, если на их стороне не было троекратного перевеса в численности; никогда не вступать в бой, не имея преимущества в высоте; и всегда иметь в качестве постоянного прикрытия как минимум еще одного дракона.

В воздух поднимались и другие рочийские драконы — видимо, дрессировка черных драконов действительно представляла собой по-настоящему трудную задачу, как и предсказывал отец Гэредиса.

Сражаясь с этими драконами, Кэйлис не был столь привередлив в выборе условий.

Но тем не менее своих всадников он все же терял.

Из семи свежеприбывших за первые две недели он потерял четверых. Но остальные трое быстро учились и скоро стали столь же осторожными, как и старый состав эскадрильи.

Хэл немало позабавился, заметив, что Чинча, высокая и стройная блондинка, очень сблизилась с приземистым, смуглым и коренастым Фарреном Марией. Однако же говорить ничего не стал, будучи наученным горьким опытом сэра Нанпина, отпустившего в ее адрес какую-то сальную шуточку, которой Хэл не слышал, и так сильно избитого Фарреном, что потом сэр Нанпин три дня не мог летать.

Хэл наказал Марию, приказав ему вылетать в дозор не только в свою очередь, но еще и вместо сэра Нанпина.

Хотя Хэл и отказывался в этом признаться даже самому себе, но между ним и Трегони началось нешуточное сражение за число сбитых врагов. Победителем оказывался то один, то другой.

Поскольку Кэйлис нередко забывал заявить о своих правах или уступал право прикончить соперника одному из товарищей по звену, у его всадников не возникало сомнений относительно того, кто был настоящим покорителем драконов.

Хэлу было все равно. Все, что ему хотелось, — это чтобы убитых рочийских всадников было больше, чем рочийцы могли восполнить.

Втайне он очень надеялся в один прекрасный день встретиться в воздухе с негодяем, убившим Сэслик.

Вот об этой победе он заявит во весь голос.

А пока он сосредоточился на трудноуловимых мишенях — черных драконах Ясина. Но они очень согласованно прикрывали друг друга, а число убитых на их счету росло не по дням, а по часам.

А потом вдруг из неба над Оде разом исчезли все черные драконы Ясина.

Два дня спустя они появились вновь — над рекой Комталь. Летая очень низко, парами, они нападали на небольшие транспортные корабли, подвозящие осаждавшим подкрепления и боевую технику. Они рвали такелаж, обрушивая тучи стрел на рулевых и капитанов, и каждый раз, когда им предоставлялась такая возможность, раздирали в клочья какого-нибудь зазевавшегося солдата или матроса.

Кроме того, они вели разведку, помогая готовить засады, и вынуждали дирейнцев отряжать отряды кавалерии эскортировать суда по берегу, что сильно замедляло продвижение.

— Мы получили новые приказы, — сообщил Хэл собравшимся всадникам. — Хотя они вряд ли вас удивят. Мы должны будем справиться с черными драконами — или хотя бы предотвратить их нападения на наши корабли.

— Вот что бывает, — сказал сэр Лоурен, — когда твоя эскадрилья — самая лучшая. Тебя посылают совершить невыполнимое, да еще и приказывают не погибнуть, пока не выполнишь.

— Да уж, умеешь ты поднять боевой дух, — буркнул Вэд Феччиа.

— По-моему, надо уметь держать себя в руках, — бархатным голосом вставил сэр Нанпин.

Фэччиа обернулся, злобно зыркнув на Трегони. Хэл приподнял бровь. Ему казалось, что эту парочку связывали довольно близкие отношения — пожалуй, дружескими их назвать все же было нельзя, поскольку он не мог представить, чтобы у кого-то из них действительно мог быть друг, но под определение приятельских они вполне подходили.

— Сражаться будем звеньями по четверо, — продолжил он. — По две пары, вторая позади первой, скажем, в сотне ярдов. Если заметите дракона, попытайтесь подняться выше него и прижимайте к воде или берегу. Если он увидит вас первым и у него будет преимущество в высоте, улетайте от реки и оставайтесь над землей. Возможно, вам даже удастся сбить его с толку так, чтобы этот мерзавец вместо того, чтобы налететь на вас, поцеловал скалу.

А потом добавил с изрядной долей сарказма:

— И не спешите летать вокруг наших кораблей. Наши моряки очень славятся своей любовью стрелять во все, что летает, не тратя время на разглядывание вымпелов. У каждого дракона будет вымпел дирейнских цветов, но не слишком уповайте на то, что он сможет защитить вас. На этот раз все захватите с собой горны, и если увидите что-нибудь — засаду или дракона, — трубите что есть мочи. Гарт, поскольку единственный у нас моряк — ты, я хочу, чтобы ты рассказала всем, что из себя представляют и как плавают эти речные баржи, чтобы мы представляли себе, чего можно ожидать, когда в них попадут. Первое звено завтра поведу лично я. Мы направимся на север, где присоединимся к речному конвою. Чинча, полетишь в моем звене. Мария, ты будешь номером третьим. Четвертого подберете по своему вкусу.

Драконы неуклюже поднялись в спокойное летнее небо на рассвете. Хэл повел четверку к реке, свернул на север. Они медленно летели вперед, и Хэл вглядывался в горизонт, высматривая следы противника.

Ураган начал крутить головой, что-то учуяв.

Хэл решил довериться его чутью и махнул трем остальным, приказывая набирать высоту.

Они обогнули излучину реки и увидели двух черных драконов, сидевших на песчаной отмели.

Переваливаясь, они взлетели в воздух, вытянув шеи, точно гуси, но было уже слишком поздно. Дирейнские всадники бросились на них, утыкав всадников болтами. Один дракон закричал, как раненый гусь, и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг.

Второй нырнул в прибрежный кустарник и помчался на восток, углубляясь в рочийскую территорию.

Хэл пропустил его, дав сигнал остальным возвращаться к реке. Он решил, что пара ожидала появления дирейнских судов, а это означало, что где-то поблизости должна была поджидать засада.

Она и поджидала — два десятка конников, часть в форме, часть в лохмотьях гражданской одежды.

Они не успели ничего сообразить, когда четверка драконов набросилась на них, молотя когтями, хлеща хвостами, сбивая наземь без разбору людей и лошадей.

Всадники дрогнули и, преследуемые звеном драконов, бежали.

Ускользнуть удалось лишь горстке.

Хэл вернулся на базу и послал лорду Кантабри следующее немногословное сообщение:

«Драконы любят рыбалку. Сегодня утром наловили примерно восемнадцать паразитов».

Второе звено вылетело в полдень, вспугнуло солдат, готовивших засаду в том месте, где река была уже всего, и напало на них.

Спустя день Хэл услышал, что рочийские солдаты, отправленные устраивать засады вдоль русла реки, начали звать драконов «Шелестящей Смертью», по легкому свисту воздуха на их крыльях, когда они атаковали.

* * *

— Мне хотелось бы, — четко проговорил Лиминго, — совершить полет вокруг Оде.

— Я читал приказ лорда Кантабри, в котором он предписывает нам выполнять все ваши пожелания, — сказал Хэл, побарабанив по свитку, который передал ему необычайно хорошенький помощник мага. — А я всегда подчиняюсь приказам.

— Я знаю, — сказал Лиминго. — Но всегда приятнее, когда на твои просьбы отвечают с энтузиазмом, а не просто механически подчиняются.

— Вы можете быть уверены в этом, — сказал Хэл, — и даже более чем. При условии, что вы окажете мне две небольшие услуги.

— Магические, полагаю.

— Разумеется.

— До конца войны — никаких любовных зелий, — предупредил Лиминго и тут же расхохотался, увидев, с какой досадой посмотрел на него Хэл. — В особенности мне хотелось бы взглянуть на...

Хэл остановил его, подняв руку.

— Расскажете, когда мы поднимемся в воздух.

Лиминго приподнял бровь, но все же повиновался.

В отличие от своего командира, Лиминго явно не терпелось вскарабкаться на спину дракона, а когда великан, неуклюже проковыляв несколько шагов и взмыв в воздух, превратился из переваливающегося из стороны в сторону чудовища в грациозного хозяина небес, он просто засиял.

Потом склонился к плечу Хэла.

— Мы что, немного подозреваем своих товарищей?

— Я объясню все немного позже — когда мы будем одни, — сказал Хэл. — А теперь скажите, на что вы хотели взглянуть?

— На дальнюю сторону Оде, в особенности на главные ворота, — ответил Лиминго.

Хэл последовал его указаниям, устремившись вниз, и в его сторону тут же полетели стрелы.

— А они кое-чему научились, — бросил он через плечо.

— Будем надеяться, — сказал колдун, — что этим пределы их мастерства и ограничиваются. Не могли бы вы повторить все то же самое еще два или три раза?

Хэл повиновался. Магу, похоже, даже не приходила в голову мысль о том, что их могут ранить или даже убить.

— Отлично, — сказал Лиминго. — Думаю, я уже увидел все, что хотел.

Хэл отправился обратно на базу, посадил Урагана чуть поодаль от сарая и объяснил, в чем дело.

— Ох, — сказал Лиминго. — Похоже, это все-таки шпион. А что случилось с тем кинжалом, которым убили вашего сержанта?

— Он все еще у меня. Кстати, я никому об этом происшествии не докладывал.

— А не превышаете ли вы свои полномочия?

— Возможно, — пожал плечами Хэл. — Но если я сообщу об этом военной полиции, они поставят на уши всю мою эскадрилью. Идет война, и моим всадникам не станет легче, если они станут коситься друг на друга, подозревая в каждом шпиона или, если уж на то пошло, секретного агента, разыскивающего этого шпиона.

— Почему бы вам не отдать кинжал мне? — предложил Лиминго. — Пара заклинаний может иногда дать поразительные ответы.

— Именно это и была одна из тех двух услуг, о которых я хотел вас просить, — сказал Хэл. — Полагаю, вы захотели слетать туда, куда мы летали, потому, что там что-то затевается?

— Очень на это надеюсь, — сказал Лиминго. — Тот, кому пришла в голову мысль бросить людей на эти сплошные стены, всего лишь обрекает Дирейн и Сэйджин обезлюдеть на пару следующих поколений. Но всем, даже нашим лордам, командующим армиями, известно, что рочийцы главное внимание уделили своим воротам, лак что нам не удастся просто подойти к ним и вежливо постучаться. Я. решил, что, возможно, смогу что-нибудь придумать. И, похоже, был прав, если допустить, что рочийские маги не могут предусмотреть все до последней мелочи.

Этими подробностями он пока и ограничился.

— Итак, вы упоминали о двух услугах. Одну мы уже обсудили. А вторая?

— Мне нужна кое-какая помощь, чтобы отыскать базу вражеских драконов, — сказал Хэл. — Однажды я вывел эскадрилью врага из строя, напав на их базу. Теперь на нашу голову свалились черные драконы, от которых нам житья нет. Может быть, хороший колдун сможет в этом помочь?

— Я мог бы попытаться, — кивнул Лиминго. — Особенно если у вас найдутся куски чешуи, знамена — любая вещь, принадлежавшая рочийцам или их драконам.

— Думаю, парочка сувениров отыщется, — сказал Хэл.

Он приказал Гарт поспрашивать по эскадрилье, и та вернулась с трофейным вымпелом и стрелой, которая ранила одного рочийца.

— Превосходно, — заключил Лиминго. — Мы с моим ассистентом сегодня же ночью этим займемся.

В ту ночь на дальнем конце поля мелькали какие-то странные цветные огни и слышалось пение.

Солдаты ежились и старались без нужды не выходить из своих жилищ.

Утром Лиминго недовольно сообщил, что те предметы, которые ему дали, находились под действием какого-то могущественного заклятия.

— Возможно, — предположил он, — командир черных драконов знает о той эскадрилье, которую вы уничтожили, и принял тщательные меры предосторожности?

— Возможно, — вздохнул Хэл. — Ясин не дурак.

— Мне очень жаль, лорд Кэйлис, — сказал Лиминго. — Возможно, с другим заклинанием нам повезет больше. А пока будьте готовы к тому, что в не столь отдаленном будущем вам придется выполнить кое-какие особые поручения.

Три дня спустя Хэл, вернувшийся с излучины реки, обнаружил у себя гостей. Приехал Том Лоуэсс. С ним была леди Хири Карстерз.