— Благодарю вас, дамы, что нашли время послушать эту болтовню. У всех ли есть напитки и курево?

Десять из цирковых статисток, тщательно отобранные Иоситаро по подозрению в недостатке моральной устойчивости, собрались в одной из комнат отдыха «Большой Берты».

— Возможно, вы заметили, что люди, среди которых мы сейчас находимся, несколько, так сказать, более прямолинейны, чем те горожане, с которыми нам приходи лось сталкиваться до сих пор.

— Чертова прямолинейность, — заметила одна из женщин. — На последнем представлении я повернулась к паре таких ублюдков спиной. Так они попытались для смеха стянуть с меня трико! Я чертовски рада, что мы выступаем в корабле, а не в шапито. Сама непосредственность! — продолжала она. — Гопники и хулиганье. Думают, что им это сойдет с рук.

— Технический термин здесь будет, скорее, «варвары», — вставила другая женщина.

Ньянгу поскреб подбородок и подождал, пока утихнет смех.

— Чего мы хотим, чего хочет бригадир Янсма? Выступить пару раз там и сям в этой системе, а затем продолжить наш путь к Центруму. Протекторату же такая идея не нравится.

— Почему?

— Подозреваю, у них свои виды на то, что осталось от Конфедерации.

— А мы, вроде, конкуренты?

Ньянгу развел руками.

— Похоже, что так.

— Идиоты! — рявкнула одна из дам.

— Вполне вероятно, — согласился Ньянгу. — На этом и строится мой план. Я ищу добровольцев, которые были бы не прочь подружиться с некоторыми из здешних парней.

— Вы имеете в виду офицеров, высокопоставленных чиновников?

— Разумеется, я не думаю, что средний палубный матрос окажется способен рассуждать о вещах, которые нам было бы интересно услышать.

Одна из женщин, Далет Эйбар, взятая Ньянгу на заметку как более смышленая, чем остальные, скептически на него посмотрела.

— Вы имеете в виду беседу на подушке?

— Необязательно, — осторожно ответил Ньянгу, ощущая малую толику того, что, как он догадывался, прочие люди именовали «угрызениями совести». — Просто… беседу.

— Но также и не необязательно, — заметила Эйбар.

Ньянгу не ответил.

— Какие виды шпионажа вы еще осуществляете?

Ньянгу молча улыбнулся.

— О, я поняла. Если одна из нас возьмет и влюбится вместо того, чтобы наоборот, ей не следует самой пускаться в постельные откровения.

— Вы умная женщина, — сказал Иоситаро.

— Может быть, — ответила Эйбар. — Если… если я соглашусь на это предложение, то выбирать буду сама. Мне неохота, чтобы меня запихали в койку с каким-нибудь год не мывшимся жлобом.

— Согласен.

— Теперь, коль скоро это и есть способ быть «вообще полезной», могу я спросить, чего будет стоить этот кусок вишневого пирога?

— Если кто-то из вас согласится, можете удвоить цену своего контракта.

Среди статисток пробежал шепоток. Ньянгу поднялся.

— Обсудите это между собой. Я обещаю — никакого риска. И если что-нибудь покажется несколько шатким, мы будем держать с вами связь. Служба безопасности вас прикроет, и мы пресечем все, что покажется опасным.

— Безопасность, — прошептала одна из девушек. — Как этот Бен Дилл?

— Прошу прощения, — ответил Ньянгу. — Бен большой человек, но не более того.

— Да, — откликнулась Эйбар, — да, конечно. Да это и не важно, коль скоро ключи от его пояса целомудрия находятся у Кекри. Как бы то ни было, — продолжала она, — думаю, я очень, очень хорошо поняла, что вы ищете.

— А я думаю, — честно сознался Ньянгу, — что меня это немного пугает.

Моника Лир покачнулась, посмотрела игриво и поманила к себе печальноликого Фрауде. Он глянул вниз со своего насеста, покачнулся и, замахав руками, восстановил равновесие. Моника снова поманила его, и на этот раз Фрауде обнаружил шест, на каждом конце которого балансировал карлик. Данфин взял его и, как бы не заметив лилипутов, шагнул по проволоке к Лир.

Он поскользнулся, чуть не упал, и карлики замахали руками вместе с ним к вящему восторгу публики.

Моника, державшаяся на проволоке так уверенно, будто была к ней привинчена, глянула вниз на забитые трибуны. Происходило то, что называли «опилочным сбором», когда заняты все скамьи и люди сидят прямо на полу. Так продолжалось семь представлений подряд, и это нравилось ей не больше, чем предыдущие.

Толпа состояла исключительно из мужчин и женщин в форме. Ни детей, ни стариков, никаких гражданских, даже правительственных чиновников. Ягасти полагал, что все, кто связан с Протекторатом, должны быть военными.

Фрауде потерял равновесие и свалился, все еще держась за шест. Но почему-то не оторвался от проволоки, а описал полный круг и вместе с лилипутами и под громоподобные аплодисменты снова оказался наверху. Данфин выглядел слегка потрясенным — он еще не до конца освоился со всеми трюками, круто замешанными на антигравитационных устройствах, даже при наличии висящего над головой ра'фелана. С того момента, как Фрауде пришла в голову сама идея номера и они с Лир бесконечно долго репетировали в метре от земли над батутом, это был всего третий раз, когда они его исполняли.

Моника все гадала, как они избавятся от этих ублюдков и доберутся до Центрума. Вся эта цирковая бодяга, конечно, интересна, но энтузиазм начал угасать. Она мечтала снова надеть форму, собрать войска, выйти и начистить рыло некоторым уродам, которых ей пришлось терпеть последние несколько месяцев. Больше всего хотелось начать с идиотов внизу, называвших себя Протекторатом.

Ньянгу, Далет Эйбар и Байанти, младший брат Ягасти, сидели в закрытой кабине под самым куполом, наблюдая за гарцующими внизу цирковыми лошадьми. Байанти, как с удовлетворением отметил Иоситаро, украдкой бросал взгляды на Далет, когда думал, что Ньянгу не смотрит.

— У вас действительно такая жизнь? — спросил Байанти. — Просто путешествуете и даете представления?

— Мы сами себе ее выбрали, — ответил Ньянгу.

— Нам нравится… возбуждение, — пустила пробный шар Эйбар.

— По нынешним временам путешествовать без поддержки опасно, — заметил Байанти.

— Вот поэтому-то, — Далет улыбнулась, — нам нравится налаживать отношения с разными людьми.

Ньянгу решил, что для затравки достаточно, и коснулся датчика на поясном коме. Ком зажужжал, и Ньянгу ответил на ложный вызов из рубки, извинился перед Байанти, спросил Далет, не трудно ли ей будет провести гостя по кораблю и показать все, что он захочет, и смылся.

Он оставил на долю Эйбар объяснения, что между ней и Ньянгу ничего нет, что у нее вообще никого конкретного нет и что, на самом деле, она надеялась встретить кого-нибудь, кто показал бы ей эту замечательную планету, на которой приземлился их цирк.

Иоситаро также напомнил себе внести поправку в контракт Далет.

— Ты ведь когда-то был солдатом? — спросил у Аликхана Фрафас Фанон.

Мусфий подумал и решил, что не будет вреда, если сказать правду.

— Был.

— Мы хотели бы нанять тебя, чтобы ты обучил нас кое-чему, — сказал Фанон, а Танон оживленно закивал.

— Если я знаю что-нибудь полезное, вам надо только попросить, — ответил Аликхан. — Это поможет скоротать время. Меня достали эти стриженые идиоты. Они пялятся на меня и считают ужасным чудовищем.

— Мы хотим, чтобы ты научил нас пользоваться оружием.

От удивления Аликхан дернул вперед-назад головой и вскинул лапы.

— Зачем вам это?

— Времена нынче неспокойные, — ответил Фанон. — Мы чувствуем себя неуютно и хотели бы иметь возможность защитить наших серых друзей.

— Это нетрудно понять, — согласился Аликхан. — Но почему вы обратились ко мне?

— Во-первых, — пояснил Танон, — ты тот, кто с наибольшей вероятностью был, а может, и посейчас является солдатом, хотя мы подозреваем, что мистер Иоситаро и мистер Дилл имеют подобный опыт.

— Этого я не знаю, — сказал Аликхан. — Я думаю, Бен Дилл слишком жирный, чтобы быть солдатом.

Он был ужасно горд, что ему удалось придумать человеческую шутку, и теперь ему не терпелось поведать ее Диллу.

— Понимаешь, мы не уверены.

— Возникнут сложности, — заметил мусфий, — с тем, чтобы реально пострелять. Надеюсь, вы не имеете в виду освоение тех инструментов, которые я время от времени ношу с собой. У меня всего два комплекта, да и людям было бы непросто с ними управиться. Сомневаюсь также, что эти Протекторы поймут нас правильно, если мы возьмем корабельные бластеры и выйдем популять по банкам.

— Мы думали об этом. Не мог бы ты научить нас обращению с оружием: как заряжать, целиться, спускать курок. А потом, при более благоприятных обстоятельствах, может, нам удастся и пострелять по-настоящему?

Аликхан поразмыслил.

— Да. Да, мог бы. А в ответ я попрошу вас об услуге.

— Все, что у нас есть, твое.

— Мне хотелось бы, чтобы вы представили меня одному из ваших слонов и, возможно, если он не сочтет, что я представляю угрозу, дали мне прокатиться.

Ньянгу задействовал агентов: одних открыто направил в то, что осталось от планетарных библиотек, другие работали более тонко. По кусочкам, осторожно, скептически Иоситаро выстраивал историю Протектората. Все данные, естественно, подвергались классификации по проверенной временем схеме:

a) Участник излагаемых событий.

b) Свидетель.

c) Достоверный источник.

d) Недостоверно.

К этому добавлялась оценка информации:

1) Информация подтверждена дополнительно двумя источниками В и С уровней.

2) Информация, вероятно, достоверная, но без подтверждения высокого уровня.

3) Информация не подтверждена, но явно логична.

4) Слухи.

Малдун спрыгнул со своей тумбы к ожидающему его льву, грозно рыкнувшему на него. Леопард поджался в прыжке, и лев, подхватив его на лапы, перебросил тигру. Тигр отправил Малдуна к следующему коту, чуть не уронив его на сэра Дугласа, угрожающе щелкнувшего бичом.

Секунду публика молчала в ужасе, потом разразилась громкими аплодисментами. Малдун довольно зевнул в ответ на признание и облизал лапу.

— Чертовски здорово, — сказал Гарвин. — Люблю, когда каждый смотрит выступление другого…

— Вы имеете в виду плагиат? — ухмыльнулся сэр Дуглас.

— Я никогда не использую подобные слова. Поздравляю. Вы заставили это выглядеть опасным.

— Рядом со мной опасно не бывает, — высокопарно изрек сэр Дуглас.

Гарвин ухмыльнулся и отправился на боковую арену, пока кошек уводили из центральной клетки.

— Я не скажу бригадиру, что вы скрестили пальцы, когда говорили об опасности, — заметила Дарод Монтагна.

— Спасибо, — поклонился сэр Дуглас.

— Маев, если бы ты взяла на себя дверь, — попросил Ньянгу.

Она кивнула, расстегнула кобуру и вышла из небольшого конференц-зала в недрах командного модуля «Большой Берты».

Внутри находились высшие офицеры Легиона и доктора Фрауде и Ристори.

— Собрались мы здесь, — начал Гарвин, — чтобы прослушать небольшую историческую лекцию о том, кем являются эти типы из Протектората. Это может помочь нам сообразить, что делать дальше. Поскольку у доктора Фрауде лучше всех обстоит дело с синкретическим мышлением, я попросил его сделать доклад, основанный на том, что удалось раскопать ему, Ньянгу и их сотрудникам. Прошу, доктор.

Фрауде откинулся на спинку стула и начал.

— Около двадцати земных лет назад Конфедерация стала нанимать целые группы населения, считавшиеся воинственными, в целях обеспечения безопасности и содержала их как самостоятельные подразделения, вместо того чтобы полагаться на более традиционные военные силы типа флота или легионов.

Никто из присутствовавших никогда прежде не слыхал о подобной практике. Также никто не понимал, как могло начаться нечто столь примитивное и опасное.

— Был бы, — вздохнул Гарвин, — с нами кто-нибудь из старых солдат. Может, коуд Уильямс или Рао знали о таких подразделениях и почему Конфедерация пошла на это.

— Догадываюсь, — откликнулся Иоситаро. — Им платили добычей, и обходились они дешевле.

Среди собравшихся прокатился приглушенный смешок.

— Да я не шутил.

Смех оборвался.

— Моника, — обратился Гарвин к Лир, — ты больше всех из нас подходишь под определение старого солдата. Ты слышала когда-нибудь о чем-либо подобном?

— Нет, — ответила Моника. — Хотя, погодите секундочку. Прежде чем вступить в армию, я работала танцовщицей в опере, и кто-то из девчонок как-то говорил что-то насчет того, как она рада тому, что местный гарнизон из регулярных войск, поскольку, мол, устала отгонять этих лохматых кобелей. Не помню, чтобы она упоминала еще о чем-нибудь подобном.

— Интересно, — заметил Фрауде и продолжал: — Этих людей, которые теперь называют себя Протекторатом, постепенно перемещали все ближе к Центруму, очевидно, по мере усугубления проблем исходного мира. Потом Конфедерация прервала контакты со всеми, в том числе и с этими очаровашками. Отец наших трех братьев, правящих здесь теперь, пришел к интересной мысли. Он решил, что достаточно силен для захвата Капеллы и Центрума и может затем диктовать, что должно быть дальше. Конфедерацию вынудили бы распустить Парламент после «выборов» сильного лидера. Затем предполагалось собрать все воедино, не позволять никаким системам объявлять независимость и уничтожать любые миры, нападающие на членов Конфедерации. Это, похоже, был очень осторожный человек, так как первые шаги он сделал прочь от Центрума, взяв под контроль такие системы, как Сабин, и превратив в изгоев Маис и ему подобных. Мы уверены, что сейчас они контролируют как минимум двадцать систем, а может, и больше. Метод Протектората заключается в том, чтобы снимать с этих миров только сливки, оставляя что-то для более или менее сносного функционирования, не давя на них слишком сильно, чтобы не вызвать бунты, и, очевидно, немедленно опускаясь железной пятой на любого, кто все-таки окажется не согласен. Я слышал, по меньшей мере, о двух планетах, не внявших уговорам и получивших ядерное лечение. Мне не удалось выяснить, сколько конкретно времени потребуется Протекторату для подготовки тяжелого удара по Центруму. Хотя я раздобыл пару намеков на то, что разведывательные части были высланы, да так и не вернулись. Вероятно, их уничтожил какой-то военный флот Конфедерации, если они, конечно, еще действуют, подкрепленный механическими охранными устройствами вокруг Центрума.

Все шло хорошо. А затем старик имел бестактность умереть. Обожрался миногами или что-то в этом роде. Я не смог разобрать сквозь пышные славословия на холозаписи похорон.

Вряд ли кто-то из его сыновей предпринял обычный юношеский акт узурпации и разбавил радиоактивной водичкой вечерний бренди старому ублюдку или влил ему в уши яду.

Как бы то ни было, старый диктатор помер, и Ягасти, имевший репутацию самого благородного воина, занял трон Курила. В какой именно войне он сражался, не упоминается.

Сын и близко не обладал способностью своего отца держать всех этих головорезов под каким бы то ни было контролем. И потому сын номер два, очевидно воображающий себя Великим Вождем, сбежал со своими сподвижниками и теперь удерживает две системы, Дегастен и Хон, продолжая утверждать, что он законный Курил.

— А как насчет третьего сына? — спросил Гарвин. — Он прошлым вечером был в цирке.

— Я разрабатываю вокруг него определенные интересные ходы, — Ньянгу принял важный вид. — Байанти честолюбив, но не похоже, чтобы до сих пор ему приходило в голову шевелиться самостоятельно. Однако ведется работа над тем, как оное честолюбие вдохновить.

— Это очень краткий обзор данного Протектората, — закончил Фрауде. — Если кому интересно, у меня есть масса деталей. Вопрос в том, что мы теперь предпримем. Не похоже, чтобы Протекторат, по своим собственным параноидальным соображениям, позволил нам совершить оставшиеся четыре прыжка до Центрума.

— У меня есть соображение, — вставил Ньянгу. — Ягасти и его клика все больше думают о нас. С одной стороны, это хорошо, с другой — если мы попытаемся удалиться на цыпочках через заднюю дверь, Курил на нас ужасно, просто смертельно, обидится.

— Что нужно, — Гарвин погрузился в задумчивость, — так это найти способ подпустить вони так, чтобы в процессе игры самим не пропахнуть.

Люди в комнате поглядели друг на друга. Судя по выражениям их лиц, ни у кого из них не возникло ни малейшей идеи по этому поводу.

Губы Ньянгу продвигались по внутренней стороне бедра Маев, когда он вдруг сел торчком.

— Я урод!

— Несомненно, если не вернешься к тому, что сейчас делал. — Маев со свистом втянула воздух.

Но Иоситаро не обратил внимания. Он лихорадочно тыкал в кнопки коммуникатора.

— Это, — Гарвин тяжело дышал, — должно быть очень важным, Ньянгу. Всему свое время и место, особенно — использованию этого номера.

— Шеф, у меня есть план.