— Есть у вас что-нибудь для внесения в декларацию?

Джошуа отрицательно покачал головой. Таможенный офицер с улыбкой готовящейся к атаке акулы произнес:

— Добро пожаловать на Мадодари III, — и впился глазами в экран контрольного устройства, мимо которого в этот момент проходил Джошуа.

Вольф нашел стоянку такси и скользнул на заднее сиденье первого же свободного лифтера, положив рядом с собой черную нейлоновую сумку.

— Куда?

— Отель «Акрополис», — сказал Джошуа. Он выбрал его из списка в рекламном буклете, который ему дал стюард межзвездного лайнера. Когда лифтер поднялся, он обернулся и посмотрел назад. Это была старая привычка.

Согласно рекламе, отель, предназначавшийся для состоятельных бизнесменов, был большим и роскошным, и маловероятно, что здесь кто-то будет обращать внимание на Джошуа. Его построили сразу же после войны в предвкушении послевоенного бума, который так и не пришел на Мадодари.

Приняв душ и переодевшись, Джошуа сделал звонок по видеофону, затем вышел на улицу и, остановив лифтер, назвал водителю адрес ресторана. В ресторане, воспользовавшись комом, предоставленным в его распоряжение метрдотелем, он вызвал второй лифтер и назвал таксисту адрес, который был ему нужен.

Оказалось, что водитель расположен к разговору не более Вольфа, и Джошуа сконцентрировал свое внимание на городских улицах.

Мадодари III нельзя было назвать умирающей планетой, но в то же время вряд ли кто-нибудь назвал бы ее процветающей. Из-за близкого местоположения к секторам эльяров во время войны здесь размещалась одна из крупнейших баз флота Федерации. Мадодари дважды подвергалась вражеским атакам, и Вольф мог различить вдали оплавленные руины в том месте, где когда-то стояло какое-то крупное сооружение.

После окончания войны и начала демобилизации на Мадодари III пришло запустение. На грязных улицах виднелись выбоины в дорожном покрытии, окна зданий были заколочены или просто смотрели черными пустыми глазницами, их владельцы не потрудились снять последние отчаянные объявления: «Ликвидационная продажа», и облезлые полотнища развевались на ветру, несущем грязь и мусор через весь город. Люди, которых он встречал до сих пор, были одеты по моде прошлого года или даже прошлого десятилетия, и все они были заняты собственными делами, хотя не слишком спешили их закончить.

Лифтер приблизился к цепи холмов, опоясывающей город, и теперь пролетал мимо частных особняков, отдельные из которых были еще обитаемы. Лифтер опустился на землю возле одного из таких строений, и Вольф расплатился с водителем.

Это было поместье с большим садом, окруженное высокой стеной и снабженное охранной сигнализацией. За решеткой ворот мощенная булыжником подъездная аллея вела к белому зданию с колоннами, которое было достаточно большим, чтобы вместить целый институт.

Дотронувшись до панели кома, Вольф известил о своем прибытии. Послышалось слабое шипение, и ворота открылись. Когда Вольф шел по подъездной аллее, то краем глаза заметил какое-то движение. Оказалось, что за его передвижением следят стволы двух автоматических пушек.

Дверь открыла женщина, предложившая ему войти.

— Я леди Пенруддок, — представилась она. — Мистер Вольф?

Джошуа кивнул.

Женщина была примерно на десять лет моложе Джошуа и отличалась холодной красотой. Ее костюм состоял из дорогой юбки, серого жилета и темно-красной блузки с застежкой у горла.

— Вы не похожи на обычного посетителя, — сказала она.

— Да? А как выглядят обычные?

— Есть такое забытое слово — коммивояжер. Оно означает…

— Мне знаком его смысл.

— Это люди, отхватившие кусок крупнее, чем они способны проглотить, — продолжила леди Пенруддок, — и спешащие его продать прежде, чем он потеряет свою стоимость.

Губы Джошуа дрогнули, изобразив подобие улыбки.

— Я собиралась уходить, — сказала женщина, — но вы можете оказаться… интересны. Пожалуй, я останусь. Меня зовут Ариадна. Подождите здесь. Я позову Малькольма.

Ее каблуки застучали по мраморному полу. Фойе особняка казалось огромным. Одна стена была увешана головами животных, являющихся ценными охотничьими трофеями. Джошуа узнал некоторых из них: медведь с Кодиака, фракт из системы Альтаира, зверь Джеймсона с Неккара IX. В другой стене имелась ниша, которую целиком занимал стоящий на задних лапах двадцатифутовый шестиногий монстр, никогда прежде не виданный Вольфом. Джошуа подошел ближе, чтобы оценить качество работы таксидермиста. Он заметил в воздухе похожий на голограмму едва различимый квадрат, флюоресцирующий зеленым светом. Он дотронулся до него.

Чудовище издало разъяренный рев и, брызгая слюной, бросилось на Джошуа. У него на плече появилось тяжелое ружье, и, чуть не упав на зеленые скользкие камни планетоида, он отступил назад… и зверь опять застыл на месте, а Джошуа вернулся в фойе особняка.

— Впечатляет, — тихо сказал он, затем нахмурился и еще раз дотронулся до сенсора.

Снова монстр бросился вперед, но Джошуа не обратил внимания ни на него, ни на ружье, которое вновь предоставила ему диорама. Он улыбнулся и, сделав шаг назад, перенесся в особняк Пенруддоков.

Судья как раз входил в фойе, и его жена следовала за ним. Это был крупный мужчина с грубовато-простодушной внешностью, шестидесяти с небольшим лет. Его седые волосы были аккуратно уложены, а тело поддерживалось в хорошей форме. Он носил костюм, напоминавший о его бывшей профессии.

— Мистер Вольф, — сказал он, — я искренне рад встретиться с вами.

— Судья, — приветствовал его Джошуа.

— Я вижу, вы побывали «внутри» моего маленького аттракциона, — продолжил Пенруддок. — В доме установлено еще около полудюжины диорам, но это моя любимая. Я шагал по тропе, а этот ублюдок притаился в засаде. Он уже почти схватил меня, когда в последнее мгновение я всадил в него разрывной заряд.

— Надо же, — произнес Джошуа, и на его губах появилась легкая улыбка.

— Ариадна, — сказал судья, — мистер Вольф один из героев войны с эльярами, правда, не из тех, о которых хорошо известно широкой публике. И еще он тот самый человек, который вернул драгоценности, украденные у нас тем мерзавцем.

— Ах! — Взгляд леди Пенруддок пронзал насквозь. — Я чувствовала, что в нем есть нечто… особенное.

— Это хорошее слово для того, чтобы охарактеризовать нашего гостя, и мы счастливы принять вас в своем доме, сэр. Пройдемте в мой кабинет. Мы сможем там поговорить.

Все трое направились к двери, ведущей во внутренние помещения.

— Я думал, ты собираешься в город, дорогая.

— Я собиралась, но затем решила, что могу остаться. В чем бы ни заключалось дело мистера Вольфа, я уверена, мне будет интересно послушать.

— Не хочу портить тебе удовольствие, но это дело сугубо личного плана. То, что мы намерены обсудить, должно оставаться строго между нами. Ты не против?

Ариадна Пенруддок посмотрела на мужа.

— Нет. Я совсем не против. Значит, увидимся позже, дорогой. Была рада познакомиться с вами, мистер Вольф. — Ее голос звучал почти монотонно.

Пенруддок проводил ее взглядом, а затем оглушительно рассмеялся.

— Женщины! Они всегда хотят быть поблизости, даже когда знают, что им будет скучно.

Ничего не сказав, Джошуа последовал за судьей.

Кабинет оказался в точности таким, каким он себе его и представлял, — черное дерево, кожа, стены завешаны картами, оружием и охотничьими трофеями.

— Что-нибудь выпьете, сэр?

— Нет, благодарю, — ответил Джошуа. — Может быть, позже.

— Одно из преимуществ, которые я получил, уйдя в отставку, — сказал судья, — заключается в возможности делать все, что мне захочется, в любое удобное для меня время. Я обнаружил, что перед обедом очень полезно пить бренди с молоком.

Он подошел к серванту, налил себе бренди из почти пустого хрустального графина со слишком большим количеством граней, добавил молока из холодильника и отпил половину.

— Я счастлив, сэр, — продолжил он, — что вам удалось сполна отплатить этому негодяю Ходьяну. За долгие годы я уяснил для себя, что есть только один способ иметь дело с такими выродками, как он. Именно так вы и поступили.

— Полагаю, — сказал Джошуа, — работая судьей, вы вполне могли испытывать подобные чувства. Но кажется, я еще не заслужил, чтобы вы были так откровенны со мной.

— Откровенность здесь ни при чем, Джошуа, я был бы рад иметь возможность так вас называть. В том, что я сказал, нет ничего, кроме обычного здравого смысла. — Пенруддок опорожнил стакан и наполнил его вновь. — Вы знаете, когда Маршал Сектора сообщила о том, что произошло, я подумал, не тот ли это Джошуа Вольф, о котором мне рассказывали друзья во время войны. Я навел справки, и мое предположение подтвердилось. Чертовски рад вас видеть, сэр. Вы проделали хорошую работу, повернув то, чему вас учили, против этих ублюдков эльяров. То, что вы совершили для Федерации, имеет огромное, неоценимое значение. — Голос Пенруддока постепенно набирал силу, словно он упражнялся в ораторском искусстве. — Почему вы не остались на службе, позвольте узнать?

— Война закончилась, — ответил Джошуа.

— Но Федерация всегда найдет применение таким людям, как вы, даже в мирное время. Большая потеря, сэр. Большая потеря. Бог свидетель, я сам пытался поступить на военную службу, присоединиться к рядам защитников человечества, но, знаете, мое сердце… в общем, оказалось, что этой мечте сбыться не суждено. Но смею вас заверить, даже несмотря на то, что моя деятельность целиком принадлежала мирной области, я сделал для победы все, что мог. Я основал Комитеты Лояльности, чтобы на Мадодари не появилось и малейшего намека на недовольство.

Пенруддок посмотрел на Джошуа, ожидая выражения признательности, и был разочарован, когда его не услышал. Джошуа подошел к одной из книжных полок.

— Здесь хранится ваша коллекция драгоценных камней?

Пенруддок был ошеломлен.

— Да… Но… как вы узнали?

— Не могли бы вы мне ее показать?

Джошуа внимательно следил за тем, как Пенруддок дотронулся пальцем до сенсора и фальшивая полка поднялась вверх, открыв за собой сейф. Пенруддок нажал на несколько ничем не примечательных точек на дверце сейфа, затем повернул ручку, и тяжелая дверь, сбалансированная противовесом, медленно открылась. Внутри находились ряды полок. Джошуа выдвинул одну из них, и драгоценные камни засверкали перед ним многоцветными гранями.

— Сколько еще людей знают, где хранилище? В полицейском протоколе, составленном после ограбления, сказано, что вор или воры…

— Воры, сэр, — сказал Пенруддок. — Здесь явно действовал не один человек. Они прихватили с собой с полдюжины лотков, а я никогда не слышал, чтобы у взломщика хватило наглости сделать несколько заходов. Но я не ответил на ваш вопрос. Я сам. Моя жена. Один… возможно, двое слуг. Они старые, преданные работники, служащие нам много лет. Но все это теперь не важно, не так ли? Вы вернули все, что смогли, и я вам за это крайне признателен, а Иннокентий Ходьян получил по заслугам, отчего я испытываю еще большее удовлетворение.

Пенруддок беспокойно посмотрел на открытую дверцу и с облегчением вздохнул, когда Джошуа кивнул. Он запер сейф и вернул на место книжную полку.

— Сейчас я хочу задать вопрос, который вертится у меня на языке, Джошуа, — продолжил судья. — Мне сказали, что теперь вы свободный охотник, совершающий поимку преступников за вознаграждение. Дело, связанное со мной, можно считать законченным, не так ли?

— Нет, — возразил Джошуа. — Порой я охочусь не только на людей. Меня интересуют некоторые предметы, которых не оказалось у Ходьяна, когда я его убил.

— Вы имеете в виду алмазы?

— Не только.

Судья Пенруддок был в замешательстве, но всеми силами пытался это скрыть.

— Ах… вы говорите про тот маленький камень? Его ценность заключается только в моих личных сентиментальных воспоминаниях. Я купил его еще мальчиком, и полагаю, это был, прошу прощения за невольный каламбур, краеугольный камень моей коллекции. — Он пристально смотрел в глаза Джошуа, пытаясь внушить доверие к своим словам.

Вольф не отводил взгляд, и Пенруддок наконец сдался. В комнате воцарилось напряженное молчание.

— Ну хорошо, — сказал Пенруддок после продолжительной паузы. — Не знаю, почему я пытаюсь делать из этого тайну. В конце концов, здесь нет ничего незаконного. Пропавший камень был эльярской Луминой. Как вы об этом догадались?

— Я не знал точно, что это был за камень, — солгал Джошуа, — но примечание «имеет только сентиментальную ценность» сразу же насторожило меня. Поскольку при ограблении никто не пострадал, должна была быть еще какая-то причина, побудившая вас назначить такое крупное вознаграждение.

— Вы пришли к верному заключению, сэр, но использовали ложную предпосылку. Я хотел, чтобы вора безжалостно преследовали по всей Галактике. Вас никогда не грабили? Это все равно… все равно что быть изнасилованным. Они проникли в мой дом и осквернили его. Так что вполне естественно, я жаждал возмездия. Подумайте вот о чем, Джошуа. Если бы я и моя жена были здесь той ночью, разве не могли бы мы серьезно пострадать или даже погибнуть? В полиции мне сказали, что этот Ходьян без лишних колебаний применял насилие.

— Давайте вернемся к камню, ваша честь.

— Поскольку вы жили среди эльяров, то должны знать, как они его использовали.

Немного поколебавшись, Джошуа решил сказать правду.

— Нет, я не знаю. По крайней мере, полностью. Лумина давала им фокус подобно тому кристаллу, который, как я слышал, использовали йоги при медитации. Но он также усиливал их внутреннюю энергию и позволял применять ее более широко. Он был вам нужен для таких же целей?

Пенруддок повернулся и посмотрел в окно на японский сад камней.

— Нет, или, вернее, не совсем. Я слышал разные истории про Лумину. Но меня не интересуют подобные метафизические… — Пенруддок сделал паузу, прежде чем продолжить, — опыты. Он был мне нужен как трофей. Большинство моих камней имеют собственную историю, и я знаю, что их ценность измеряется не только в деньгах. Некоторые камни были причиной упадка семьи или целой династии. Другие послужили выкупом за неуступчивую невесту и так далее. Эта Лумина стоила для нас всей империи.

Джошуа знал, что Пенруддок лжет.

— Что, по-вашему, с ним произошло? — спросил судья.

— Когда я вышел на Иннокентия Ходьяна, он еще не встречался со своим скупщиком, и предположительно никто больше на Платте не покупал у него камни.

— Значит, он продал Лумину до того, как прилетел в тот Богом забытый мир, где вы его и прикончили. На Мадодари III невозможно найти покупателя на такую редкую вещь.

— Согласен, — кивнул Джошуа. — Или же он мог сразу доставить камень своему клиенту.

— Что вы хотите сказать?

— Иннокентий Ходьян был профессионалом. Большинство ограблений, которые он совершил, имели один и тот же сценарий: он узнавал, кто какие ценности копит, и отправлялся за ними. Но здесь мы имеем дело с несколько другим случаем. Я подозреваю, что ограбление было совершено по заказу.

— Из-за Лумины? — Пенруддок, казалось, был потрясен.

— Есть и другие коллекционеры, которые собирают предметы, принадлежавшие эльярам, — усилил натиск Джошуа. — Вы знаете кого-нибудь из них? Или, точнее, кто-нибудь из них приходил сюда посмотреть на Лумину?

— «Нет» на оба ваши вопроса, — решительно заявил Пенруддок. — Я слышал про этих чокнутых с их кусками военной униформы и обломками подбитых кораблей… Нет уж, благодарю вас, но меня вряд ли можно отнести к коллекционерам подобного сорта.

— Где вы достали Лумину?

— Я не могу вам сказать.

— Это было здесь, на Мадодари? — Джошуа взглянул Пенруддоку прямо в глаза.

— Я уже ответил вам, что не могу…

— Вы только что это сделали. Кто вам ее продал?

— Человек, связавшийся со мной напрямую, — произнес Пенруддок ворчливым тоном.

— Откуда он узнал, что вас заинтересует Лумина?

— Я говорил о том, что хочу ее приобрести, некоторым своим друзьям.

— Другим коллекционерам?

— Да. Один из них сказал, что ему предложили купить Лумину, точнее говоря, на продажу было предложено сразу два камня, но цена для него оказалась слишком высока.

— Где он сейчас?

— Он умер. Он умер… своей смертью… примерно через два месяца после того, как я купил камень.

— Значит, человека, который вам его продал, вы нашли здесь. Он был коренным жителем Мадодари?

— Нет. Я встретился с ним рядом с космопортом. Он сказал, что на Мадодари проездом и ожидает нужный ему звездолет.

— Вы знаете, откуда он прилетел? Куда направился дальше?

— Нет. Меня интересовало только то, что он собирался мне продать.

— Как вы ему заплатили?

— Наличными.

— Сколько?

На лице Пенруддока появилось упрямое выражение.

— Сколько?

— Два миллиона пятьсот, — выдавил он.

— Это большая сумма денег за предмет, который вы просто хотели положить в сейф и любоваться им раз в неделю. Как вы еще планировали его использовать?

— Я уже говорил — никак. Я просто хотел иметь этот камень! Вы не коллекционер, так что не сможете понять меня.

— Вероятно, не смогу, — согласился Джошуа. — Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Сутро?

— Нет. Когда я позволил вам сюда прийти, то и представить себе не мог, что меня будут допрашивать, как какого-нибудь преступника.

— Так значит, Лумина пропала и вы не знаете никого, кто мог бы на нее позариться? — продолжил Джошуа, не обращая внимания на слова судьи. — Вы хотели ее вернуть?

— Да… но…

— Примите решение.

— Я не хочу получить назад этот камень. К тому же я сильно сомневаюсь в том, что вы сможете его вернуть, — заявил Пенруддок. — Особенно если то, что вы сказали, — правда и другой коллекционер подослал этого сукина сына Ходьяна украсть его у меня. Но мне нужен другой экземпляр.

— Не вижу, где здесь здравый смысл.

— Мне не нужно, чтобы вы видели смысл, Вольф, — сказал судья, пытаясь восстановить контроль над ситуацией. — Возможно, я сам только что его увидел. Вы говорили, что прибыли сюда в поисках работы. Очень хорошо. Считайте, что вы ее получили. Я возьму на себя все ваши расходы и заплачу вам как посреднику, если вы гарантируете мне приобретение второй Лумины. Я готов отдать за нее те же деньги, что и за первый камень.

Джошуа пересек кабинет и, приблизившись к окну, посмотрел вниз на вход в особняк и ведущую к нему подъездную аллею. Он услышал слабый шум, и в поле его зрения появился маленький зеленый лифтер, направляющийся к воротам. Джошуа снова повернулся к судье.

— Если я возьмусь за эту работу, — начал он, — мне необходимо узнать то, о чем вы мне еще не сказали.

— Что вы от меня хотите услышать?

— Мне нужно знать, кто был тот человек, у которого вы купили камень, как он вышел на контакт с вами, откуда прибыл и почему вы поверили ему настолько, что отправились в космопорт с такой суммой наличных денег. Это только для начала.

— Я рассказал вам абсолютно все!

Джошуа достал из кармана гостевую карточку отеля и положил ее на стол.

— Вы сможете найти меня здесь.

Ворота закрылись за спиной Джошуа, и он зашагал по направлению к городу. Вскоре он услышал вой турбины и, обернувшись, увидел зеленый лифтер. Им управляла Ариадна Пенруддок. Она остановила лифтер, и боковое стекло с шипением опустилось.

— Вам предстоит долгий путь, хотя дорога идет вниз по склону. Хотите, подвезу?

— Я никогда не хожу пешком, если можно этого не делать.

Джошуа обогнул лифтер сзади и, усаживаясь на место пассажира, бросил взгляд на особняк. В окне второго этажа он увидел белое пятно, которое могло быть чьим-то лицом.

Устроившись на мягком сиденье, он захлопнул дверь.

— Я остановился в «Акрополисе», — сказал он.

— Мистер Вольф, вы не возражаете, если мы немного побеседуем?

— Вовсе нет. А о чем?

— О моем муже. О камне Лумина.

— Я чувствовал чье-то присутствие во время нашего разговора. Где вы подслушивали… или вы используете более изощренные методы?

Не отрывая глаз от дороги, леди Пенруддок открыла свою сумочку и показала ему маленький ком.

— Иногда женщине необходимо знать, что про нее говорят, даже если она находится далеко от дома. Я установила микрофон в его кабинете сразу же после того, как мы поженились.

— Может быть, — предложил Джошуа, — для нашей беседы лучше выбрать место, где вас никто не знает?

— «Акрополис» вполне подходит. Никто из нашего круга там не бывает.

Бар в отеле «Акрополис» оказался автоматическим. Он был пуст, если не считать двух менеджеров, сердитым взглядом сверлящих экраны своих ноутбуков. Ариадна изучила меню, установленное на стойке.

— Денебское шерри, — решила она и нажала нужный сенсор.

Здесь не подавали армяньяк, но в меню значилось местное бренди. Окно выдачи открылось, и в нем появилось шерри леди Пенруддок, а также вода и бренди Вольфа. Он приложил палец к сенсору оплаты, притронулся губами к бокалу и сделал глоток ледяной воды.

— Позвольте мне рассказать о себе и о моем муже, — начала Ариадна без преамбул. — У каждого из нас были свои собственные причины для вступления в брак, и мои намерения с тех пор не изменились. Каждый из нас живет так, как ему нравится. То, чем занимается муж, его личное дело. Если ему нужна моя поддержка, я всегда рада помочь. Если нет… — Она пожала плечами. — У меня есть свои друзья, свои жизненные цели. Малькольма мало беспокоит, чем я занимаюсь, если только это не ставит его в неловкое положение или не заставляет обращать внимание на мое поведение. Если бы я нашла вас привлекательным — а так оно и есть — и мы решили бы провести некоторое время вместе, то это касалось бы только нас двоих. Хотя вряд ли подобный шаг можно назвать разумным. Для меня. Но я пока еще думаю. — Она коснулась пальцами застежки на блузке, а затем резко отвела руку в сторону. — Но Малькольм, возможно, пока не понимает, что того же самого я жду и от него. Меня приводят в шок его необычные поступки.

— Например, покупка Лумины?

— Совершенно верно. Он лгал, когда говорил, что Лумина нужна ему только как очередной экземпляр коллекции.

— Знаю.

— Мой муж одержим стремлением к власти, — осторожно продолжила Ариадна. — Именно по этой причине он стал судьей по гражданским, а не уголовным делам. Такой выбор казался вполне разумным перед войной, когда наш мир процветал. На протяжении всей своей работы судьей Малькольм принимал решения, основываясь не столько на принципах правосудия, сколько на том, какую выгоду он получит. И он хорошо преуспевал. Затем война разрушила все его планы, так же как она разрушила этот мир. Когда же война закончилась и Федерация оставила Мадодари, всем привлекательным операциям с землей, недвижимостью, инвестициями практически пришел конец. Малькольм рассчитывал на то, что основанные им Комитеты Лояльности приведут его в большую политику, может быть даже в самые высшие эшелоны. Но когда наступил мир, к власти пришло новое правительство, которое сократило управленческий аппарат. — Она пожала плечами. — Лично меня не беспокоит положение рабочих, как и то, что они думают или делают. Малькольм ушел в отставку со своего поста по совету нескольких адвокатов, которые сказали, что в противном случае может начаться расследование его профессиональной деятельности и законности решений, принятых им во время войны. Так что ему пришлось искать новые ступени для продвижения наверх. Одной из ступеней была я. Моя семья весьма опрометчиво вкладывала средства, и в результате, когда война закончилась, наше финансовое положение оказалось очень шатким. К тому же еще в совсем юном возрасте я была несколько… неосторожна. Жителей Мадодари не беспокоит, что происходит в спальнях соседей, до тех пор, пока окна занавешены. Я же проявила легкомыслие, за что и поплатилась. Тот мужчина со своей женой имел возможность уехать, а я осталась здесь, как в капкане, так что предложение Малькольма оказалось для меня настоящим спасением. Я вижу, вы удивлены, мистер Вольф. Разве женщине не позволено быть искренней, когда она рассказывает о себе и событиях своей жизни?

— Меня просто удивляет, что вы рассказываете все это постороннему человеку.

— А почему бы и нет? Лучше постороннему мужчине, который покинет планету через несколько дней, чем какому-нибудь сплетнику из моих здешних знакомых. Как я уже сказала, брак принес выгоду нам обоим. Малькольм получил определенные материальные преимущества, то, что в прежние времена называли приданым, а я стала честной и добропорядочной женщиной. После того как мы поженились, Малькольм впервые услышал о Лумине. Он уже собирал свою коллекцию драгоценных камней, которая, я уверена, является единственной и настоящей любовью моего мужа, так что, казалось, не было ничего странного в его желании приобрести камень эльяров.

— Но Лумина — не драгоценный камень.

— А сколько людей знают об этом? Позвольте мне продолжить. Он чувствовал, что обладание Луминой способно дать ему ощущение власти, которое, в свою очередь, может привести его к следующей ступени наверх. По крайней мере, так он думал, когда начинал свои поиски. Затем он услышал о существовании ур-Лумины.

— О чем?

— Теперь моя очередь удивляться. Мне казалось, вам это хорошо известно, поскольку я слышала слова Малькольма о том, как вы жили среди эльяров, хотя я не уверена, что все правильно поняла. До Малькольма дошли также слухи о Великой Лумине, но я не знаю, имеется ли здесь в виду ее физический размер. Я слышала, как он называл ее «Королевская Лумина» или «Мать Лумина». Он не говорил мне, для чего ее можно использовать и что она способна делать. Но если маленькая Лумина обладает свойствами, о которых вы рассказывали Малькольму, то большая тем более стоит того, чтобы стремиться ею завладеть. Он собирался использовать свою Лумину для того, чтобы с ее помощью разыскать главный камень. Я не знаю как. Может быть, он думал, что она каким-то образом даст ему направление поисков; возможно, он рассчитывал, что тот человек, который продал ему камень, способен как-то помочь. Он никогда не говорил об этом конкретно. Теперь он хочет нанять для поисков вас.

Джошуа перекатывал во рту бренди, сконцентрировавшись на вкусовых ощущениях и давая возможность произнесенным словам обрести истинный смысл.

— Очень хорошо, — сказал он. — Вы были откровенны со мной, и я отплачу вам тем же. Мне ни разу не приходилось слышать об этой супер-Лумине, даже когда я был мальчиком и жил среди эльяров. Я вообще не думаю, что подобная вещь существует. Если бы это было так, то на нее намекали хотя бы во время проведения ритуальных церемоний.

— Возможно, вы правы, — произнесла Ариадна безразличным тоном. Она дотронулась до сенсора на меню, чтобы заказать еще одну рюмку шерри. — Для меня это не имеет никакого значения.

— Ну и ладно, — сказал Джошуа. — Так как вы хотите, чтобы я ответил на предложение вашего мужа?

— Если у вас есть такое желание, то можете его принять. Единственное, о чем я вас прошу, — это проследить, чтобы Малькольм не выставил себя полным идиотом или не оказался втянутым в какую-нибудь неприятную историю.

— Полагаю, у вас есть какой-то собственный интерес к камням эльяров, частично объясняющий вашу заботу о муже.

— Меня беспокоит только Малькольм. Сделайте то, о чем я вас прошу, — и мы будем друзьями. Близкими друзьями. В противном случае… Что ж, может быть, теперь моя семья утратила свое прежнее положение, но у нее еще осталось достаточно влияния, чтобы превратить вашу жизнь в ад даже на самой отдаленной окраине Отверженных Миров и даже несмотря на то, что вы какой-то там герой войны. — Она сделала большой глоток из рюмки. — А что касается другого аспекта наших взаимоотношений, о котором я говорила, то это… может подождать до следующего раза.

Она опустила палец в стакан, затем медленно провела им по губам Джошуа, встала и не оглядываясь вышла из бара.

Джошуа некоторое время сидел неподвижно. Он поднял бокал, собираясь сделать глоток, передумал, поставил его на стойку; прижав палец к сенсору, расплатился по счету и уже в сумерках покинул отель.