Kypa / Kypa Четыре

В борту камбрийского истребителя келли-класса открылся люк, вылетел дротик размером не больше человека и помчался вниз к Куре Четыре.

— Кошмарная разведка, — сказал Дилл из-за спины капитана «Парнелла» мила Лискеарда.

— Точно, — согласился Аликхан. — Должны быть данные от шпионов, снимки со спутников.

— И пара разведчиков на земле, чтобы проверить обстановку перед высадкой боевого отряда, — добавил Гарвин.

— Почему бы вам, обормотам, не отвалить с моего мостика? — проворчал Лискеард. — Когда ты критиковал мое умение пилотировать на подлете, и то лучше было.

— Это не ко мне, — ответил Гарвин. — Я знаю свои полномочия.

— Мысль интересная, — заметил Дилл. — Когда найдешь мои, расскажешь?

— Как прикажете, сэр, — сказал Аликхан. — Можете открыть файл по вашим недостаткам, и я с радостью надиктую текст. Массу текста.

— Отличная идея, — проворчал артиллерийский специалист, работавший за панелью по соседству с Лискеардом. — Господа, может, все-таки вы дадите мне подлететь и не попасть под обстрел.

* * *

«Парнелл», один из первых четырех истребителей, построенных на Камбре, представлял собой компромисс между тем, что было необходимо, чего хотел Корпус и что можно было срочно построить. Для кораблей этого класса, по сути, использовали чертежи стандартного судна планетного патруля, но увеличили его по всем измерениям. На корабле был экипаж в двадцать человек, четыре противокорабельных ракеты «годдард» в гнездах под носом, пара башенок с пушками и четыре противоракетные установки «тень».

Каждая из верфей Камбры, усовершенствованных и расширенных после мусфийской войны, могла в месяц выпускать один такой истребитель. Еще месяц требовался на внутреннее оборудование. Кораблей больших размеров сейчас пока не строили: расходы на постройку и материалы увеличивались не в арифметической прогрессии, а по экспоненте.

С какой скоростью строили корабли на Лариксе и Куре и насколько они были велики — не знал никто. Но все предполагали худшее — на войне так было надежнее всего.

— И чего тебе надо? — вежливо поинтересовался Бен Дилл у мусфия.

— Узнать, почему ты ведешь себя как идиот.

— Я всегда так делаю.

— Ты пилот, — сказал Аликхан, — а вызвался на задание для пехоты. Это глупо.

— Я уже сказал Гарвину на Камбре, — ответил Дилл, — я соскучился. Давно не было никаких неприятностей.

— Понятно, — отозвался Аликхан. — Да, глупо. Но не глупее, чем мне вступать в Корпус. Почему ты меня не спросил, не хочу ли я быть глупее, чем я есть?

— Честно говоря, — задумчиво сказал Дилл, — мне это в голову не пришло. Но даже если бы пришло, вряд ли я бы тебя взял. Что будет, если на Куре нас засекут? Ты не думаешь, что у кого-нибудь может и крыша поехать, если они увидят у себя в джунглях этакое чудовище с коричневой шкурой?

— С термином «крыша поехала» я незнаком, — заметил Аликхан, — но могу догадаться о его значении. Но почему это должно удивить больше, чем десять странно одетых и до зубов вооруженных людей, которые шляются вокруг и ищут, что бы уничтожить?

— Хмм, — отозвался Дилл. — Замечание верное, и я даже не хочу обдумывать такую возможность. Извини, что не дал тебе шанса погибнуть, Аликхан. Но ты вот о чем подумай. Ты ведь будешь забрасывать нас на «велве», верно? А ты хороший пилот. Пожалуй, второй после меня. Так что когда мы начнем звать на помощь, будет кто-то, кто не обделается в штаны и сможет нас забрать.

— Никак не пойму, почему людей так заботят экскременты, — ответил Аликхан. — Я принимаю твое извинение, и когда понадобится вас забрать, я там буду — неважно где, когда и для чего.

Через две смены, когда десантники РР пытались убедить самих себя, что им нравится жить на головах у экипажа «Парнелла», что они бесстрашны и эта непонятная миссия их не беспокоит, в маленькую грузовую каюту, которую они заняли для своих нужд, гордо вошла техник беспилотного разведчика.

— Мил Янсма, сэр, — сказала она, — смотрите и восхищайтесь. Смотрите и восхищайтесь.

— Разведчик вернулся?

— Не просто вернулся, но никто там даже не догадался, — ответила она. — Нет, вы смотрите и восхищайтесь!

— Ладно, команда, — приказал Гарвин. — Разворачивайте запись. Будем решать, где мы за них возьмемся.

Куру Четыре выбрали потому, что предвоенные данные разведки указывали на нее как на самую населенную планету системы, хотя всем четырем планетам еще тысячелетие не придется беспокоиться о перенаселении. Беспилотный разведчик сделал восемь витков вне атмосферы от полюса к полюсу с целью съемки. Ночью вылет был повторен с использованием усиленного освещения и инфракрасных лучей.

Команда разглядывала развернутую перед ними проекцию Куры Четыре — голограмму диаметром примерно в метр.

— Одиннадцать крупных городов, — сообщила Моника Лир.

— Двенадцать, — поправил Фрауде. — Вон там, у южного полюса, еще одно световое пятно.

— Выведите по очереди все эти районы, — распорядился Гарвин.

— Есть, сэр, — ответила техник, и голограмма сосредоточилась на одном районе, потом на другом.

— Этот не годится, — сказал Дилл. — Похоже, он построен на единственном открытом месте на всей планете.

— И вон тот тоже вычеркнем, — заметила Лир. — Прямо на полуострове, некуда даже убегать, когда обстановка накалится.

— А как насчет этого?

— Годится.

Пригодными сочли еще три зоны и начали исследовать их подробнее.

— Вот этот, — решил Гарвин, устало моргая. — Это, похоже, крупнейший город на планете. Сколько там населения, миллион?

— Может, и больше, — ответил Фрауде. — Почти наверняка больше. Я просмотрел все возможные цели в увеличении. У этого хватает аэродромов, складов и чего-то на вид вроде военных арсеналов. Так что населения должно быть побольше, чем миллион.

— И он прямо на пересечении этих двух рек, — заметил Янсма. — Потом долина расширяется. А до моря сколько? Километров пятьдесят? И горы рядом с городом, есть, где спрятаться.

— Какой план, босс? — спросила Лир.

— Я так думаю, — неспешно заговорил Гарвин. — Если мы подойдем отсюда, хребет нас прикроет. Потом перейдем вот сюда… и ударим по дамбе. Взорвем ее к чертовой матери. Я надеюсь, что ударной волны хватит, чтобы уничтожить и вон ту дамбу ниже по течению. Если повезет, мы нагоним большую волну на долину… метров пятьдесят высотой… прямо через центр города. И смоем всех в море.

Медик Джил Махим прикусила губу, но ничего не сказала. Гарвин заметил выражение ее лица.

— Если ты переживаешь, что мы потопим женщин и детей… — начал он.

— Да нет, босс, — сказала Махим. — Это так, минутное.

— Ладно, — продолжал Янсма, притворяясь, что не заметил ее смущения. — Это примерная первая цель. Нам приказано поразить первую цель, отступить и в зависимости от нашего состояния высадиться в другом месте и атаковать уже там. После этого, я надеюсь, Протектору Редруту придется всерьез заняться протекцией. Теперь мы проведем еще один пролет разведчика над этими горами. Посмотрим, где база, какой гарнизон у дамбы, где ближайшие деревни и тому подобное.

— Насчет второй цели, — сказала Лир. — Если первая дамба не снесет ту большую, мы сами ее возьмем.

— Местность сразу станет замечательной и враждебной, — заметил твег Нектан.

Лир пожала плечами:

— Если ты хочешь жить спокойно, зачем надо было, как идиоту, вызываться добровольцем?

Послышался смех.

— Вообще, — сказал Фрауде, — если бы мы серьезно собирались с ними воевать, то лучше всего было бы бросить эти десантные затеи, вернуться на Камбру и снова прийти с лучшими дефолиантами, какие может создать наука. Судя по всему, эта и три остальные планеты действительно являются житницей Редрута, как и докладывала разведка.

— А то можно все спрыснуть радиоактивной пылью, — вставила Махим.

— Можно и так, — спокойно ответил Фрауде. — Если не собираешься после войны занимать планету.

— Вернемся к нынешней операции, — сказал Гарвин. — После этого мы уходим в горы и вызываем помощь. Время операции — от пяти до семи дней. Но может случиться и вдвое больше. Так что экономьте на припасах.

Гарвин заметил, что Аликхан смотрит на него, и вопросительно поднял бровь:

— На секунду, Гарвин.

Гарвин начал было говорить, что в таком деле секретов не бывает, но остановился и вместе с мусфием вышел из каюты.

— Я еще не очень знаком с вашими правилами боя, — сказал Аликхан. — Была какая-то особая причина, по которой ты не упомянул эти… не знаю, как их назвать… Явления, которые время от времени появлялись на дисплеях?

— Явления?..

— Мне они виделись как редкие облачка. Но они двигались в разных направлениях, так что не могли быть облаками, если только ветер над этими горами не совсем уж странный.

— Наверное, лучше нам вернуться, — ответил Гарвин, — чтобы ты всем рассказал, что ты там увидел.

Аликхан пошел за ним обратно. Команда изучала проекцию, бормоча что-то насчет «зверски крутых подъемов», «не больше трех в день», «надо ли опасаться крестьян в джунглях» и тому подобное.

— Внимание, команда, — сказал Гарвин. — Есть вопрос. Прогоните еще раз съемку над реками.

Техник выполнила команду.

— Вон там, — указал Аликхан, потом двинул головой. — Вот еще… два здесь… вон там.

Люди смотрели с удивлением.

— Кто-нибудь видел, на что показывал Аликхан? Послышался хор: «нет», «нет, сэр», «не-а» и тому подобное.

— Очень интересно, — сказал Фрауде. — Похоже, мы так и не выяснили, чувства мусфиев острее, чем у людей, или нет.

— Никто из вас этого не видел? — удивленно спросил Аликхан.

Ответом ему было долгое молчание.

— Техник, — обратился Гарвин, — ваши записи показывают что-нибудь вне зоны человеческого восприятия?

Техник коснулась кнопок на панели голопроектора, прочла данные, нахмурилась, еще повозилась с панелью.

— Нет, сэр. Ничего такого, что он говорит… Нельзя увидеть то, чего не существует по данным приборов.

Аликхан уставился на женщину, уши его напряглись, глаза покраснели от гнева. Но он ничего не сказал.

— Не люблю, когда начинаются странности, — сказала Деб Иртинг.

— А кто любит? — отозвался Гарвин. — Посмотрим, заметит ли Аликхан что-нибудь после следующего прохода разведчика. Может, — сказал он с надеждой, пытаясь убедить сам себя, — у нас просто неполадки в рекордере.

Еще один проход над районом, пониже, дал больше деталей. Здесь и там были разбросаны деревушки. Прямо пониже первой дамбы находился военный на вид лагерь, а по обеим сторонам парапета были здания. А Аликхан увидел еще с полдюжины «облачков».

— Мне это не нравится, Гарвин, — заявил он. — На этот раз они очень быстро проносятся через поле зрения разведчика, будто не хотят, чтобы их снимали.

— Так что теперь вдобавок ко всему прочему, — сказал Гарвин, — у нас еще невидимые штуки. Почему бы чертову Иоситаро не прислать рапорт с объяснением всего этого?

— Что делаем, босс? — поинтересовалась Лир.

— А, все к черту. Отправляемся, — ответил Гарвин.

— Слава тебе, Господи, — от всей души сказала Лир. — Я уж думала, опять все впустую.

«Парнелл» быстро снизился и сбросил на геосинхронную орбиту спутник связи, который должен был передавать любые сообщения от РР кораблям, ждавшим их на краю системы.

* * *

«Велв», которым управлял Аликхан, опустился в почти вертикальном пике. Дилл осмотрел позеленевших десантников, пристегнутых к акселерационным матрасам, наскоро прилаженным в задней части рубки, и фыркнул.

— Оказывается, наши железные герои и героини не во всем совершенны. Радуйтесь, что Аликхан такой кроткий и мягкий. Если бы пилотировал я, вас уж точно вывернуло бы наизнанку. Никто, кстати, не желает устроить себе славную освежающую рвоту перед высадкой в джунгли?

Только у Лир хватило сил послать его куда подальше. Дилл рассмеялся еще сильнее.

— Эй, Аликхан! — крикнул он. — Тебе помочь с контролируемым падением?

— Не стоит, — ответил Аликхан. — По этой схеме я могу вести корабль хоть хвостом.

— Ощущение такое, будто ты и ведешь его хвостом.

«Велв» промчался в пятистах метрах над верхушками деревьев, потом замер над выбранной Гарвином поляной. Аликхан включил антигравы и остановился.

— Спустить трап, — скомандовал он, и два члена экипажа выполнили указание. «Велв» висел в двух метрах над кустами.

— Марш, марш, марш, — закричала Лир.

Команда отстегивалась и выпрыгивала через дверь в кусты. Тут ждал неприятный сюрприз — до земли было еще два метра. А потом был приятный — упали они в мягкую грязь.

Солдаты привели себя в порядок, прошли с дюжину шагов, шатаясь под тяжестью рюкзаков, и заняли позиции с оружием наизготовку.

Наконец выпрыгнул последний. Гарвин повернулся к высунувшейся над трапом голове в шлеме и подал сигнал. Двигатель «велва» заработал, и он быстро взмыл в космос. В тишине джунглей все замерли и ждали. Не было ни выстрелов, ни криков тревоги.

Гарвин встал на колени, потом поднялся на ноги и поманил команду за собой. Он шел впереди. Следом за ним — твег Уай Нектан. Третьим был дек Вал Хекмайер.

Потом — дек Дарод Монтагна, снайпер команды. За ней шел Бен Дилл, самый крупный из них и тяжелее всех нагруженный. В порыве злорадства Гарвин поручил ему основной коммуникатор, а запасной был у финфа Баку аль Шарифа — прямо за ним. Дальше шла медик Джил Махим. За ней — доктор Данфин Фрауде. Последними в изначальном построении шли твег Деб Иртинг и замыкающий стрелок — первый твег Моника Лир.

Они были очень тяжело вооружены. Основным оружием был бластер, выполненный, как было принято в РР, в виде карабина длиной в руку. У бластера Монтагны был сменный оптический прицел и тяжелый ствол. Основным грузом были десять кассет со снарядами у каждого, по сотне в каждой кассете. Гарвин, Хекмайер, Дилл и Лир несли обрезанные орудия поддержки взвода и по пятнадцать кассет снарядов. У всех было по пистолету и стандартному двустороннему кинжалу Корпуса. Дилл нес еще ракетное ружье «Шрайк» и четыре ракеты.

С этой минуты и до того, как их заберут, они будут общаться с помощью микрофонов, настроенных на шепот. Но и их использование будет ограничено, хотя они настроены на частоты, после поверхностной поверки казавшиеся неиспользуемыми. Надежнее всего все-таки жесты.

У каждого было почти по сто килограммов груза плюс запасы первой необходимости для боя и выживания, личное оружие. Такая непосильная ноша была возможна только потому, что в основании рюкзаков находились дропперы — переделанные антигравитационные парашюты, которые снижали вес груза до четырех килограммов, хотя и не делали его менее громоздким. Проблема с дропперами была в том, что они излучали некое количество различимой лишь приборами энергии. Гарвин надеялся на то, что никто не будет внимательно сканировать джунгли.

Большую часть груза составляла взрывчатка, килограммовые бруски телекса, детонаторы, бикфордов шнур и таймеры разных типов. Груз будет уменьшаться, когда они будут находить цели, подвергаться обстрелу и есть.

Гарвин прошел метров сто, когда Лир вдруг прошептала ему в ухо:

— Босс. Лир. Оглянись. На поляне.

Гарвин обернулся.

— Корабль должен был подняться повыше, прежде чем включать двигатель, — сказала она. — Видишь ожоги?

Гарвин заметил быстро коричневеющую полосу в джунглях.

— Давайте-ка двигать отсюда побыстрее. Будем надеяться, что никто не заинтересуется, в чем тут дело.

Моника дважды щелкнула по микрофону в знак согласия. Гарвин ускорил шаг.

А в голове его было: «Ну, разумеется, мы идем полной скоростью именно тогда, когда подъем становится круче».

Гарвин нашел не совсем тропу — это было бы чистым самоубийством, — а следы какого-то животного, которые, похоже, вели к вершине хребта. Они туда и вели, но по-своему: с извивами, остановками, чтобы, как догадывался Гарвин, попробовать вкусную травку или справить нужду.

Он вспомнил две самые большие трудности солдат PP. Первая была очевидна — не отставать, шагать вперед, пока не покажется, что ты уже жуешь свое собственное пересохшее сердце, не забывать, что твое тело врет, когда хрипит, что никаких сил уже не осталось. Те, кто отсеивался из РР, как раз к этому хрипу и прислушивались. Вторая проблема была сложнее — не только продолжать двигаться, но и оставаться настороже, несмотря на усталость. Не дать себе впасть в мучительную рутину — не плестись нога за ногу, глаза в землю, не смотря вверх, не видя, что происходит вокруг.

Те, кто забывал первый урок, не попадали в PP. Те, кто забывал второй, погибали, попадая в ловушки и засады.

Гарвин шел вперед, заново выучивая на собственной шкуре, как не обращать внимания на протесты тела, переводить взгляд, держа оружие наизготовку, быть настороже, чтобы не пропустить любое тревожное движение. Или просто внезапной тишины, которая могла означать опасность.

Здесь, в этом чужом мире, его уши и мозг начали запоминать те звуки, которые были нормальными для этих джунглей, и те, которые могли означать новую смертельную опасность. Все они могли только запоминать звуки, стараться дышать потише и не споткнуться, взбираясь по почти отвесному склону.

Они остановились пониже вершины, дали легким прийти в норму и огляделись в поисках опасностей. Их не было или они были везде.

Десантники пошли дальше, перешли через вершину хребта, увидели хребты повыше, джунгли вокруг. Озера видно не было.

«Черт, — подумал Гарвин, — а я-то думал, что до озера один перевал. Придется переделывать планы».

Он подал знак Хекмайеру идти вперед, а Монтагне — за ним. Никто не мог идти впереди слишком долго, терялась бдительность. Гарвин занял место в колонне перед Диллом, которого, похоже, подъем не беспокоил, хоть с него как из ведра лил пот.

Они спустились по склону, время от времени соскальзывая, хватаясь за деревца или друг за друга, и, наконец, достигли дна — скалистого ущелья, по которому, журча, тек ручей.

Так просто было бы отбросить дисциплину, нырнуть в одно из углублений и до отвала напиться чудесной холодной воды. Вместо этого Махим протестировала воду и одобрительно кивнула. Двое солдат перешли ручей, чтобы обеспечить внешнюю охрану вниз и вверх по течению. Двое остались в ближней охране, а шестеро смогли окунуться с головой, насколько это вообще было возможно в бассейне метровой глубины. Потом пришла очередь оставшихся четверых.

Теперь они были мокрые, но им было не так жарко. Перед тем как идти дальше, десантники заново наполнили фляжки в рюкзаках.

Внезапно солнце исчезло, день приближался к вечеру. Гарвин понял, что до следующего гребня они сегодня не доберутся и лагерь придется разбивать, где получится.

«Чудесно, — подумал он, — теперь только хорошего дождичка не хватает».

Через несколько минут Кура Четыре послушно промочила их до костей.

Через час они выбрали наилучшее из нескольких плохих мест для лагеря. Там на протяжении десяти метров наклон холма был всего сорок градусов. Они прошли на сотню метров дальше этого места и заняли засадную позицию. Вокруг ничто не двигалось.

Они спустились к выбранному для лагеря месту. Все разбились на пары и съели свои пайки. Остатки они убрали в тепловые мешочки, которые использовались также для телесных отходов. Перед самым наступлением темноты мешочки собрали и включили на переработку. Они заработали, преобразуя свое содержимое без всякого дыма и запаха. Во всяком случае, люди ничего не чувствовали.

Гарвин послал сжатое сообщение на спутник:

«Встали лагерем. Все в порядке. Движемся к цели».

Потом они расположились на земле в виде ромашки, касаясь друг друга каблуками. Неопытные солдаты так сохраняли бдительность, а ленивые могли и вздремнуть. Они так и собирались сделать, когда отойдут подальше от зоны приземления, но не сегодня. Наручные хронометры уже были установлены на сутки Куры Четыре, состоявшие из двадцати семи часов. Половина солдат была на страже.

Но ничего не случилось. Только аль Шариф во сне так пукнул, что трое солдат рядом не только проснулись, но и вынуждены были передвинуться, пока запах не пройдет. Они обещали себе отомстить позже.

За час до рассвета Гарвин, который всегда брал первую и последнюю вахты на себя, разбудил команду. Они опять поели, ополоснули лица — такая роскошь была им доступна потому, что пришлось пересекать ручей, — справили нужду и пошли дальше, поднимаясь все выше и выше.

На этот раз им повезло: сверху десантники увидели широкую долину между двумя склонами. В центре ее было озеро, в конце которого стояла образовавшая его дамба. Нектан ухмыльнулся Гарвину и по очереди изобразил жестами человека, спускающегося со склона, потом человека, устанавливающего заряд взрывчатки, приводимый в действие взрыватель и, наконец, катящиеся надо всем волны. Потом он победно зааплодировал.

Гарвин показал ему скрещенные пальцы. Команда начала спуск к цели.

Дежурный офицер разбудил Лискеарда, спавшего в своей крошечной каюте на борту «Парнелла».

— Сжатая передача с Камбры, сэр. Помечено «Только для глаз», Р-кодом. Офицер по связи расшифровал ее.

За исключением дипломатических шифров, Р-код был самым тщательно охраняемым кодом Корпуса. Личный доступ к нему имели только командиры подразделений и их офицеры связи. Лискеард буркнул себе под нос, чтобы показать, что все понял, отпустил офицера. Потом он сел и отпечатком своего большого пальца открыл закодированный замок папки.

— Ничего пакетик, — пробормотал он.

Прочитав первые несколько строчек, он резко проснулся. На первом инструктаже ему сказали, что где-то в системе Ларикса и Куры у них есть источник, который пока что не может отослать сообщение. Теперь от Ньянгу пришел первый рапорт. Лискеард просмотрел его в поисках упоминаний о Куре, но ничего не нашел. И все равно на душе у него полегчало. Корпус больше не работал в полной тьме.

Команда Гарвина двигалась не больше часа, когда шедшая впереди Лир остановилась и вытянула руку ладонью назад:

«Стоп».

Ее рука двинулась вниз:

«Ложитесь и замрите».

Сигнал передали по цепочке, и десять солдат присели, обводя оружием назначенные им сектора в поисках движения. Ничего.

С помощью бинокля Лир осмотрела местность прямо под ними, долину и озеро, небо.

Гарвин, находившийся в середине колонны, ждал. Лир повернулась и коснулась плеча двумя пальцами:

«Командира ко мне».

Гарвин не понимал, почему она не использовала коммуникатор, и что она такое увидела. Он осторожно проскользнул вперед и нарисовал в воздухе вопросительный знак.

Лир наклонилась к нему и прошептала:

— Такое ощущение, будто за нами наблюдают. Подтверждающих данных нет.

На мгновение Гарвин задумался. Во всякое там мумбо-юмбо он не верил, но тренированное чутье разведчика могло уловить что-то, что она сама не могла определить, — малейший звук в джунглях, отблеск от предмета, что угодно.

Гарвин осмотрел пространство перед ними в свой бинокль. Ничего.

Он двинул пальцем по дуге, вверх, вниз, вокруг, потом знак вопроса:

«Где ты это ощущаешь?».

Лир с выражением крайнего недовольства показала вверх и наружу, куда-то над озером. Гарвин ничего не увидел в воздухе, но вспомнил невидимых существ Аликхана. Он наклонился поближе к Монике:

— Помнишь, что видел наш волосатый инопланетный друг? Подашь сигнал, когда они исчезнут.

Лир кивнула. Через несколько минут она встала и махнула рукой вперед от пояса:

«Продолжайте переход».

Команда двинулась вперед. Гарвин вернулся на место, и они пошли вниз к озеру.

Земля становилась все ровнее. Вскоре Лир снова остановила команду. Впереди ровными рядами росли ухоженные невысокие деревца, увешанные пурпурно-зелеными плодами. За ними была деревушка — дюжина длинных прямоугольных деревянных домов, покрытых тусклым защищенным от ржавчины металлом.

Отряд застыл на месте без всякого приказа. Лир включила микрофон.

— Босс?

— Я видел, — беззвучно выговорил он. Он проверил компас. — Обходи деревню. Двигайся к югу, старайся не терять из виду озеро.

Лир дважды щелкнула, подала знак, и отряд пошел за ней, на дюжину метров в джунгли, потом по краю поросли. Она прошла всего несколько шагов, как вдруг услышала шум и замерла как статуя.

Шум стал громче, и из-за дерева появилась девочка в широких штанах и разноцветной кофточке. Она была поглощена своей работой — широкой острой косой срезала усики дикого винограда.

Лир снова просигналила, вытянув вперед руку с опущенным большим пальцем:

«Враг».

Она ждала, надеясь, что девочка пройдет мимо. Но та сгорбилась и невольно взглянула в сторону Лир. После этого она вернулась к своей работе. Лир коснулась микрофона и доложила.

Не успел Гарвин ответить, как Иртинг, стоявшая прямо за Лир, тронула ее за руку. Лир взглянула вниз и увидела металлическую трубку с примитивным курком. Это было старомодное пневматическое ружье, стрелявшее твердыми субзвуковыми очередями. За исключением ножа, это до сих пор было самое беззвучное орудие убийства.

Девочка медленно пятилась назад, стараясь не поднимать глаза и выглядеть, как ни в чем не бывало.

Лир подняла оружие, потом остановилась:

«Нет. Мы не убиваем детей».

Она вернула оружие Иртинг и услышала шепот Гарвина в микрофон.

— Подожди, пока она уйдет, потом двигайся. Не убивай ее.

Девочка внезапно развернулась и бросилась бежать. Лир встала на ноги и двинула сжатым кулаком вверх-вниз:

«Идем быстро».

Команда пошла дальше, и деревня осталась позади. Лир доложила, и Гарвин ответил:

— Будем надеяться, что в деревне нет коммуникатора, с которого можно сообщить о посторонних.

Может, Монике стоило застрелить девочку? Но они не убивали детей. По крайней мере, лицом к лицу. Не тогда, когда был выбор.

Дальше идти стало легче. Земля под ногами была ровнее, часто встречались впадавшие в озеро ручьи, их обдувал прохладный ветерок, а густые джунгли были выжжены так, что оставалось проталкиваться только через подлесок. Но они шли медленнее. Каждые несколько километров встречались деревни и поля. Они видели все больше местных жителей, но только один из них был вооружен, и это, судя по всему, был всего лишь деревенский полицейский. Ни на земле, ни в воздухе не было заметно следов тревоги, и Гарвин стал надеяться, что девочке просто не поверили, когда она рассказала о чудовищах с оружием и черно-зелеными лицами.

Время от времени они выходили на открытую местность и оттуда видели перед собой нависающую массу дамбы.

Они подошли к деревне побольше, и Гарвин велел отступить наверх, в джунгли. Жестом он приказал занять оборонительные позиции, а потом он сам, Лир и Фрауде сквозь кусты прошли к мыску, с которого можно было осмотреть цель. Они вернулись и собрали команду для обсуждения.

— Вот что я думаю, ребята, — прошептал Гарвин. — Я не знаю, сообщили о нас или нет, но будем считать, что сообщили. Значит, нападать надо сегодня, пока они не нашли ответ на наше присутствие.

Ему ответили одобрительным шепотом.

— До основания дамбы еще далеко, — заметила Лир. — Лучше долго не болтать, а начинать двигаться.

— Сначала хорошие новости, — сказал Гарвин. — Больше маршировать не надо, дальше пойдем прямо.

— Длинноватый заплыв, босс, — заметила Махим.

— Никакого заплыва, — ответил Гарвин. — Видите вон там рыбацкие лодки-катамараны? Или все вдруг ослепли?

— Я видел, — сказал Дилл.

— И я тоже, — подтвердил Фрауде. — Я уже думал, нельзя ли их использовать. В отличие от вас, уродов, марш-броски не мое хобби.

— Значит, так, — продолжал Гарвин. — Сейчас собираем взрывпакеты и устанавливаем их на дистанционные таймеры, чтобы у нас был выбор. Когда стемнеет, спустимся и позаимствуем две лодки. По три человека на лодку. Двое останутся здесь с рюкзаками. Ночь будет лунная, так что пройдем на веслах вдоль берега к дальней стороне дамбы. Там сбросим два двадцатикилограммовых пакета у шлюза. Два счастливчика получат шанс взобраться по трубам и засунуть еще два пакета как можно ближе к вон той постройке. Это, наверное, контрольное помещение по выработке энергии. Как только заряды будут на месте, все, кроме Моники, меня и хмм…

— И меня, — встрял Дилл.

— И тебя, Бен. Ты понесешь меня, когда я устану. Остальные вернутся сюда и будут ждать встречи. Если все будет в порядке, соберемся и пойдем в холмы переждать, пока уляжется суматоха. Место встречи там, где мы сегодня ночевали. Просто и ясно, заходим и уходим.

— Нет, не ясно, — сказал Нектан. — Двоим еще нет указаний.

— Ты прав, — согласился Гарвин. — Мы с Моникой пойдем прямо сейчас и осмотрим эту штуку с близкого расстояния. Если там будут неприятные сюрпризы — часовые, следы, летательные аппараты, световые сигналы тревоги и тому подобное, — мы подадим сигнал и разберемся с ними как сумеем. Если там много проблем, то мы свяжемся по коммуникатору прямо с дамбы, отменим операцию и спланируем все заново.

— И еще, — сказала Иртинг. — Да, Деб?

— Мы будем грести руками? Кто-нибудь посмотрел, есть ли в этих катамаранах весла?

— Черт, — пробормотал Гарвин, — я-то точно ослеп.

— Там есть весла, — хором ответили два голоса. Лир и Фрауде ухмыльнулись друг другу.

— Вот для этого, — уныло констатировал Гарвин, — и нужны первые твеги. И ученые.

— Еще вопрос, — сказал Дилл. — Кто будет помогать мне штурмовать высоты с этой жердиной?

— Я, пожалуй, — отозвался аль Шариф. — Я с ней уже действовал.

— Отлично, — сказал Гарвин. — Мы с Моникой будем вас ждать наверху дамбы. Аль Шариф, после установки зарядов возвращайся в лодку. Дилл, останешься с нами, как я уже сказал. Видите, как легко проводить инструктаж, — улыбнулся он довольно, — когда нет хороших карт, не знаешь численность противника, его планы, размещение и все остальное. Ладно. Нектан, ты — старший твег. Ответственность на тебе. Ты сумеешь украсть лодки?

— Если не сумеет, я ему помогу, — сказала Монтагна. — Я в детстве была инструктором по плаванию.

Она ухмыльнулась, а Гарвин улыбнулся в ответ.

Давным-давно, когда он проводил тот памятный патрульный вылет, который вместо финального упражнения для рекрутов РР превратился в кровавый кошмар, послуживший началом войны с мусфиями, он был невольно Очарован ее полной здоровья спортивной фигурой и ловкой манерой двигаться. Она слегка напоминала ему девочку, которую он знал в школе, — другие ученики ею восхищались, для них она была чуть слишком красивая, чуть слишком способная и явно слишком взрослая. Конечно, он ничего не предпринял и ничего не сказал Монтагне: она была солдатом, а он — офицером. Кроме того, тогда он считал, что потерял Язифь, казалось, навсегда, и интерес к девушке-рекруту был не более чем любопытством.

— Когда двинетесь, дашь нам сигнал, Уай, — Гарвин встал. — Все, кому нечего делать, могут поспать.

Это вызвало общее веселье. Даже те, кто захотел бы спать, вряд ли успели бы это сделать — надо было приготовить взрывпакеты, почистить оружие, проверить магазины, наточить ножи и приготовить другие орудия смерти.

— Пошли, Лир, — сказал Гарвин. — До ночлега путь далек.

— У навозных мух над кучей и то лучше построение, — сказала Лир, опуская бинокль.

— Да, не слишком внушительные вояки, слава святому Иоанну Апокалиптическому, — сказал Гарвин.

К дамбе было приписано около сотни охранников, которые жили в небольшом лагере за полкилометра от нее.

— А ты видел, какая у них чудная перекличка? — продолжала Лир. — Когда этот тип, в каком он там ранге, выкрикивал имена, половина из них только выползала из столовой.

— Да, я их просто обожаю, — сказал Гарвин. — Они еще и живут вниз по течению от дамбы. Если повезет, от нашего взрыва их смоет, и не придется переживать насчет погони.

— Да, если повезет, — согласилась Лир и вернулась к наблюдению. — С этой стороны вала два контрольных пункта. Думаю, обойти их будет несложно.

— Вон там третий, прямо за оградой, — заметил Гарвин.

— Вижу.

Они продолжали наблюдать. Солнце тем временем село за горами, и дамбу накрыла тень. Из одного здания вышли люди и построились.

— А вон и дозор с сержантом, — сказал Гарвин. — Восемь человек с одной стороны, восемь с другой, двое ходят посередине.

— Кажется, невидимки, которые напугали нас с Аликханом, не собираются появляться, — сказала Лир.

— Смотри не сглазь.

— Ну что, подождем пару часов и спускаемся?

— Не торопись. Мы тронемся, когда Нектан выйдет на воду. А пока спокойной ночи.

Гарвин повернулся, закрыл глаза и изобразил, что спит. Моника скептически посмотрела на него, но сделала то же самое.

Через две минуты она тихо, по-кошачьи, захрапела.

Дарод Монтагна бесшумно плыла к рыбачьей лодке, двигая руками и ногами под водой, как ее научили в детстве. Только один из естественных спутников. Куры Четыре был в небе. Монтагна подождала, пока его не закрыла туча, перелезла через борт лодки, отвязала ее от якоря и поставила руль. Пригнувшись, она медленно и неловко повела шестиметровую лодку прочь от деревни, к далекой громаде дамбы. Вскоре за ней последовала другая лодка.

К тому времени, когда Монтагна дошла до места и повернула лодку к берегу, она изрядно упарилась. Шестеро солдат вышли из кустов и по мелководью подошли к лодкам, закинули туда тяжелые рюкзаки и взобрались сами.

— Двигаемся, — прошептал Нектан в микрофон на воротнике.

Гарвин ответил ему двойным щелчком.

Гарвин и Моника проскользнули сквозь кусты мимо сторожевого поста, потом через несколько линий заржавевшей колючей проволоки к парапету дамбы. Контрольные ловушки были как раз там, где дорога пересекала вал дамбы. Гарвин перешел дорогу и прикрепил крошечный прорезиненный ящик к проводам, ведущим к одной из них. Зажимы глубоко врезались в провода. Лир поместила еще одно устройство на другую линию. Они записали сигнал, исходящий с контрольного пункта. Любое изменение или перерыв в нем будут заблокированы, и вместо них устройство отошлет запись обычного сигнала.

Датчик давления, если это был он, установили небрежно, и его легко было обойти. Лир расположила взрывпакет с внутренней стороны парапета.

Потом они, пригибаясь, двинулись вдоль вала, который представлял собой метров четыреста бетонной дуги с невысокими стенками, шириной в пятнадцать метров. С другой стороны находился бетонный куб караульного помещения. Предстояло пройти мимо шагающих часовых.

Баку аль Шариф поглядел вверх на стены дамбы, возвышающиеся над ним, и вздрогнул. Нектан, сидевший рядом с ним на корме, почувствовал это и ободряюще похлопал его по плечу. Другая лодка была метрах в двух от них.

Часовой взглянул вниз, на воду, вытекающую из электростанции под ним в скалистый каньон, и попробовал сосчитать, сколько ему еще придется пялиться на эту чертову глушь, когда, наконец, закончится срок его службы. Он хотел, было, сказать что-то своему товарищу, но знал, что в ответ услышит только насмешку по поводу того, как много ему еще осталось. Товарищ ждал перевода отсюда всего через месяц с небольшим.

В темноте возникла какая-то фигура. Часовой не успел даже отстегнуть бластер, как резко выдохнул, получив нож в живот. Он отчаянно попытался вдохнуть, но голова его откинулась назад, и он умер. Гарвин выдернул нож из тела и убрал его. Жертва Лир уже почти перестала булькать перерезанным горлом.

— Давайте, все чисто, — сказал Гарвин в микрофон.

Монтагна и Иртинг в одной лодке, Махим и Дилл в другой включили детонаторы своих взрывпакетов и опустили их в воду у задней стороны дамбы. Взрывчатка быстро потонула и опустилась в глубокую грязь на дне рядом с бетоном.

Лодки уткнулись в дамбу у труб шлюза. Трубы были огромные, ребристые, больше метра в диаметре. Аль Шариф уперся рукой в одну из них и вылез из своей лодки, а Дилл закинул свой пакет на другую трубу и залез на дамбу, опираясь о трубы.

Луна вышла из-за тучи, и аль Шариф увидел, как Дилл двинул подбородком, показывая вверх. Они подняли пакеты и полезли. Угол был примерно в восемьдесят градусов, но благодаря тому, что каждые полметра на трубах были ребра, подниматься наверх было довольно легко.

Нектан снизу подал знак другой лодке отойти назад, подальше от дамбы. Ему надо было идти к берегу, но он ждал на случай, если упадет один из тех, кто лез вверх.

Аль Шариф с легкостью взбирался все выше и выше, к нему пришло второе дыхание. Дилл остановился, почувствовав напряжение в руках, поправил лямку и пропустил финфа перед собой. Они были уже в двадцати метрах над водой, в тридцати, в сорока. Над ними был парапет, а справа — караульное помещение.

Аль Шариф достиг вершины, выскользнул из лямок и закатил тяжелый рюкзак наверх. Он повернулся, ухмыляясь, чтобы подать Диллу руку, когда из караульного помещения вышел человек, поднимая бластер.

Аль Шариф услышал шум его шагов и повернулся. Он увидел наведенное оружие, поднял руки, чтобы оттолкнуться, и часовой выстрелил ему в лицо. Аль Шариф умер мгновенно и покатился вниз.

Бен Дилл ухватил его за воротник, коленом удерживаясь на стенке дамбы, а другой рукой вытаскивая огромный пистолет, который он всегда носил с собой. Бластер охранника повернулся в его сторону, и тут прозвучал хлопок выстрела. Часового развернуло на месте, и он упал.

Центр тяжести Дилла сместился, и он сам чуть не рухнул вниз. Он расслабил колени и восстановил равновесие. Потом он засунул пистолет в рубашку и начал нашаривать, за что бы ухватиться. Найдя зацепку, он поднялся по трубе и перелез через парапет, таща за собой тело аль Шарифа. К нему приближались два темных силуэта, и он потянулся за пистолетом.

— Сибил, — проговорил один из пришедших, и он узнал голос Гарвина. Дилл глянул на аль Шарифа, у которого не хватало полголовы, и отпустил тело.

— Нет, давай его через край, — сказал Гарвин. — Незачем им знать, что у нас есть потери.

Дилл перекинул тело аль Шарифа через парапет вниз, в скалистую долину.

Они услышали крики и увидели лучи света, направляющиеся к ним вдоль вала из-за караульного помещения.

— Бен, займись зарядами, — сказал Гарвин. — Мы разберемся с этими ребятами.

Дилл подхватил рюкзак аль Шарифа, и его громоздкая фигура скрылась в ночной тьме. Гарвин и Лир залегли, сняли предохранители с оружия и открыли огонь. Заряды проносились вдоль вала, рикошетом отскакивая от бетона и взрываясь в человеческих телах. Раздались крики.

— Сзади, — сказала Моника, повернувшись и увидев, как к ним бегут остальные часовые, по глупости обозначая свое положение фонариками.

Гарвин вытащил гранату и метнул ее в первую восьмерку охранников у караульного помещения, потом другую. После двойного взрыва, от которого у него зазвенело в ушах, признаков жизни он больше не слышал. Моника выпустила большую часть своих зарядов через мост, во второе подразделение часовых.

Дилл выбежал из караульного помещения:

— Если вы готовы к отправлению, то и я тоже.

С другой стороны дамбы в помещении часовых загорелся свет.

— Ладно, — сказал Гарвин, меняя магазины. — Мы рискнем разобраться с тем, что с этой стороны, а думать, как перейти на ту, будем тогда, когда закончим. — Он коснулся микрофона. — Это Гарвин. Один Келд Инд Алф. Вы где?

— Посмотри вниз, — голос Нектана эхом отдавался о грудную кость Гарвина.

Он взглянул и увидел ждущие лодки.

— Чертовы непослушные негодяи, — проворчал он довольно, вытаскивая веревку из рюкзака и затягивая ее вокруг выступа на парапете.

— Моника, вперед.

— Черта с два.

— Это приказ.

Она зло глянула на него, но все же соскользнула по веревке, и ее встретила лодка. Следом пошел Дилл. Гарвин выпустил с сотню очередей по парапету, а Моника в это время из лодки взорвала небольшой заряд, который она оставила около датчика давления.

Янсма перекинул оружие через плечо и спустился по задней стороне дамбы. Он спускался слишком быстро и стер руки. Он плюхнулся по колени в воду и почувствовал, как его хватают и тянут в лодку.

— Гребите как угорелые, — сказал он. — Хочу с этим покончить.

Может, солдаты на Куре и были неорганизованными, но отсутствием храбрости они не страдали. В перестрелке погибли все офицеры. Вперед пополз старший сержант. Часть его людей — за ним, а остальные с другой стороны вала. В сержанта никто не стрелял, и впереди не было заметно движения. Он зажег осветительную гранату и бросил ее вперед. Граната загорелась и не осветила ничего, кроме лежащих на бетоне тел.

Лодки уже достигли берега напротив конторы дамбы, на той же стороне озера, что и лагерь часовых, когда Гарвин увидел вспышки осветительных гранат.

— Мистер Дилл? Мистер Нектан?

Дилл угрюмо включил два взрывателя, Нектан сделал то же самое. Четыре заряда взорвались одновременно. Дилл разместил свой заряд у шлюзовых ворот, и взрывная волна перевернула их и разнесла караульное помещение на куски.

Глубоко под водой одновременно взорвались два заряда, и там, где взрывная волна ударилась о бетонную стену, вода вскипела.

Может быть, дамбу плохо рассчитали и построили на неподходящем месте; может, подрядчик напутал с составом бетона; а может, с годами дамба начала рушиться сама по себе. Взрыв должен был разрушить стену дамбы настолько, чтобы давление воды постепенно прорвало ее. Вместо этого треть дамбы наклонилась вперед и упала в долину, а поверх нее лавиной понеслась вода, сметая конторское строение, турбины и электростанцию.

У солдат на стене времени убежать не было, и течение понесло их за собой. Гигантская стена воды высотой в семьдесят пять метров понеслась по каньону, уничтожив по пути и лагерь охраны. Дальше в скалах было несколько деревушек. Вода смела их, будто их никогда и не было.

Пятью километрами ниже по течению каньон переходил в долину. Вода промчалась через нее, уничтожая стада животных, спящих крестьян, даже горстку солдат Редрута, и с ревом устремилась дальше.

Еще через двенадцать километров вода попала во второе хранилище, побольше. Поднялась еще одна волна, которая через озеро пошла на большую дамбу. Одна электростанция была разрушена, у второй была уничтожена система управления. Но дамба устояла, и город под ней не был разрушен.

— Ладно, — сказал Гарвин, когда эхо взрывной волны замерло где-то в долине. — Теперь пошли обратно на место встречи. Завтра мы спустимся по течению, оценим нанесенный ущерб и решим, надо ли взрывать вторую дамбу.

Он повернулся к Диллу:

— Готов?

— Я все думаю, — задумчиво сказал тот, — если бы я шел первым, я бы успел пристрелить того сукина сына.

— Ладно, Бен, что прошло, то прошло, кто убит, тот убит.

— Да. Так я ему и не отплачу за то, что он тогда так навонял.

Семеро солдат подобрали оружие и рюкзаки и ушли в темноту.

* * *

Через полдня они прошли мимо разрушенной дамбы и осушающегося озера, голубую воду которого замутила грязь, и приозерных деревень далеко от воды. Они достигли холма, и Гарвин смог разглядеть вторую дамбу и ее водохранилище.

— Ладно, команда. Плохие новости. Вторую дамбу мы только задели. Придется все повторять заново, но на этот раз куда громче.

Но через два часа сзади послышался выстрел. Ему ответили два спереди. Их преследовали.