Вячеслав Целуйко

В августе 2008 г. грузинская армия, вопреки довоенному мнению ряда экспертов, не показала себя способной эффективно противостоять Вооруженным силам России. В свою очередь, некритичный анализ данного факта привел к широкому распространению мнения о неспособности грузинской армии противостоять российской вообще без учета конкретной ситуации в военной и политической сфере и динамики изменений в них. Прогнозирование возможных форм, в том числе военных, неурегулированного грузино-российского конфликта требует комплексного анализа соотношения сил, средств и позиций сторон до начала Пятидневной войны, изменений в них на данный момент и возможных изменений в ближайшем будущем.

 

Трансформация грузинской армии в послевоенный период

Вопрос довоенного развития грузинских вооруженных сил подробно рассмотрен в первой статье сборника, поэтому здесь стоит остановиться лишь на отдельных моментах.

Вначале стоит сравнить численность и структуру грузинской армии до войны и в настоящее время. К лету 2008 г. грузинская армия насчитывала 32 тыс. человек, в том числе почти 22 тыс. в составе сухопутных войск, которые включали пять пехотных бригад, артиллерийскую бригаду, инженерную бригаду (находилась в процессе формирования), группу специальных операций, семь отдельных батальонов (смешанный танковый, легкий пехотный, медицинский, военной полиции, связи, радиотехнической разведки, материально-технического обеспечения), зенитный дивизион. При этом 5-я пехотная бригада находилась в состоянии формирования (так ее 53-й легкий пехотный батальон закончил 12-недельное базовое обучение только 3 октября 2008 г.), а основная часть (2 тыс. военнослужащих) наиболее хорошо обученной 1-й пехотной бригады находилась в Ираке.

На лето 2009 г., согласно бюджетным данным министерства обороны Грузии, численность вооруженных сил Грузии составила 37,8 тыс. человек. По другим данным, на 2009 г. численность составляла 36,6 тыс. человек, включая 36,2 тыс. военнослужащих. В составе сухопутных войск Грузии насчитывается 23 тыс. военнослужащих (на данный момент официальная численность сухопутных войск Грузии заявлена на уровне 20,5 тыс. военнослужащих, однако не учтены некоторые новые формирования, созданные в последнее время, – например, отдельный противотанковый батальон). Причем в отличие от августа 2008 г. практически все грузинские военнослужащие находятся на территории страны и, не считая планов по размещению небольшого контингента в Афганистане, покидать ее не собираются. Кроме того, относительно «молодые» 4-я и 5-я пехотные бригады повысили свой уровень боеспособности благодаря обучению их личного состава в послевоенный период.

Важным структурным преобразованием сухопутных войск Грузии стало начало формирования осенью 2008 г. на базе Хонийской группы Горийской артиллерийской бригады новой артиллерийской бригады, получившей 2-й номер (Горийская артиллерийская бригада стала 1-й). Уже в ноябре 2008 г. личный состав новой 2-й артиллерийской бригады принял участие в двухнедельных учениях вместе с артиллерийскими дивизионами 3-й и 5-й пехотных бригад на полигоне Орполо.

Стоит отметить, что формирование в Западной Грузии 5-й пехотной и 2-й артиллерийской бригад значительно усиливает грузинские войска на абхазском направлении, что не позволяет надеяться на столь же легкое повторение рейдов российских десантников в данном регионе с занятием грузинских баз в Поти и Сенаки, как это было в августе прошлого года, даже в случае участия 2-й и/или 3-й пехотных бригад в боевых действиях на осетинском направлении.

С другой стороны, был расформирован бывший Горийский отдельный танковый батальон, а также отменены планы по развертыванию инженерного батальона в бригаду. В свою очередь, в составе грузинской армии сформирован отдельный противотанковый батальон.

Продолжая тему численности послевоенной грузинской армии, следует обратить внимание на увеличение количества обучаемых рекрутов в Крцанисском учебном центре. Так, если до войны и во втором полугодии 2008 г. в нем единовременно проходили базовую подготовку 500–650 военнослужащих, то 8 мая 2009 г. выпуск насчитывал 832 военнослужащих. Также возможно увеличение количества единовременно обучаемых в других учебных центрах и привлечение для подготовки рекрутов или резервистов активного резерва баз национальной гвардии в Коджори, Мухровани, Телави и/или Сенаки. Увеличение количества обучаемых в Крцаниси военнослужащих может быть вызвано необходимостью обеспечить личным составом новые подразделения грузинской армии и/или компенсировать отток кадров из грузинской армии.

Последнее обстоятельство непосредственно связано с планами реформирования резерва грузинской армии, показавшего свою полную небоеспособность (из-за нехватки офицеров, слабой профессиональной и моральной подготовки резервистов) в ходе Пятидневной войны. Причем именно отсутствие боеспособного резерва, способного сменить части регулярной армии на второстепенных направлениях, а также обеспечить охрану тыла, стало одной из основных причин поражения Грузии в августе 2008 г. Тогда имевшихся в наличии сил регулярной армии не хватило для боевых действий на двух направлениях (Осетинском и Абхазском), а отсутствие в Западной Грузии 2-й и 3-й пехотных бригад и малочисленность формировавшейся 5-й бригады (причем часть ее подразделений была также переброшена на Осетинское направление) привело к потере Кодори (которое грузины были вынуждены эвакуировать при угрозе окружения гарнизона российскими войсками со стороны Зугдидского района), занятию российскими войсками баз в Сенаки и Поти.

Учтя опыт Пятидневной войны, грузинское военное руководство приступило к реформированию системы резерва. Несмотря на дефицит сведений по данному вопросу, можно говорить об изменении структуры резерва с трехкомпонентного (индивидуальный, активный и национальной гвардии) на двухкомпонентный (регулярного типа и территориальный). К первому типу (резервисты которого называются «резервистами первого класса») будут относиться, по крайней мере, две бригады, укомплектованные бывшими военнослужащими регулярной армии, покинувшими ее ряды в течение последних пяти лет, в первую очередь прошедшие обучение по американской программе «Обучи и оснасти».

Стоит в связи с этим отметить, что у части грузинских военнослужащих-контрактников как раз истекает срок первого контракта и те из них, кто откажется от продолжения службы в рядах регулярной армии, и будут зачислены в состав данных бригад, причем речь идет о наиболее подготовленных бойцах спецназа и элитных 1-й и 2-й пехотных бригад. На начальном этапе планируется привлечь в состав данного типа резерва 2 тыс. бывших военнослужащих. Возможно, в будущем количество резервных бригад армейского типа будет увеличено, однако интенсивности данного процесса в Грузии, кроме иных факторов, препятствует медленное накопление запаса военно-обученных контрактников из-за продолжительных сроков контрактов. Поэтому планируется привлечение также и не служивших в армии добровольцев, прошедших углубленную подготовку в течение нескольких месяцев (общая продолжительность программы подготовки резервистов первого класса должна составить 200 дней, в том числе индивидуальная – 45, а остальное – отработка взаимодействия до батальона включительно), или военнослужащих-срочников в случае восстановления в Грузии призыва.

Можно ожидать, что после окончания формирования первых двух бригад они будут представлять для грузинского командования ценность благодаря относительно высокому уровню подготовки их личного состава, особенно если он пройдет переподготовку со смещением акцентов в сторону общевойскового боя и диверсионных действий. Качество личного состава этих двух бригад может быть более высоким по сравнению с контрактниками регулярной армии Грузии или России, недавно заключившими свой первый контракт, и российскими срочниками.

Территориальная компонента резерва, скорее всего, будет сформирована из резервистов старого активного резерва и резерва национальной гвардии. Основной задачей ее станет охрана военных и важных государственных объектов, коммуникаций от действий диверсантов, тактических десантов, передовых отрядов противника. Несмотря на то, что от данных формирований трудно ожидать высокой боеспособности, тем не менее они могут частично разгрузить регулярную армию и резерв армейского типа от второстепенных задач.

Таким образом, по сравнению с августом 2008 г. наземная компонента грузинской армии выросла на одну регулярную пехотную (а с учетом двух формирующихся бригад резерва армейского типа увеличится в обозримом будущем до трех) и артиллерийскую бригады, т.е. можно говорить о росте примерно в полтора-два раза (с учетом боеспособного резерва).

Пока остается открытым вопрос об укомплектованности данных соединений вооружением, однако отсутствие эмбарго на поставку вооружения в Грузию, выполнение контрагентами ранее заключенных контрактов и, возможно, иностранная военная помощь делают данную проблему для Грузии не столь непреодолимой.

Кроме количественного роста грузинской наземной группировки, стоит обратить внимание на ее качественный рост, который в первую очередь связан с изменением акцентов в подготовке грузинских военнослужащих. Если до войны приоритетным было обучение действиям в конфликтах малой интенсивности, в том числе в составе коалиционных сил, то сейчас больше внимания уделяется ведению общевойскового боя, о чем свидетельствуют учения грузинской армии. Причем в упомянутых учениях грузинские военнослужащие и резервисты отрабатывали оборонительные действия против бронетехники противника, что может служить свидетельством о приоритете обороны над наступлением для нынешней грузинской армии. Объяснением этого является необходимость обеспечить завершение реформы грузинской армии для чего требуется время, а активная подготовка к обороне должна служить элементом давления на российское руководство, способное принять решение о превентивной войне, до того как грузинская армия будет представлять серьезную угрозу российской политике на Кавказе. Масштабность грузинских оборонительных приготовлений иллюстрирует случай с конфликтом между рядовыми 5-й бригады и их офицером по поводу строительства оборонительных позиций, чем военнослужащие уже были заняты в течение трех месяцев. С другой стороны, на завершившихся 30 июля 2009 г. месячных учениях «Щит-2009» на полигоне Орполо с привлечением подразделений различных родов войск отрабатывались наступательные действия батальонной тактической группы при поддержке ствольной и реактивной артиллерии, танков, авиации, ПВО и подразделений СпН.

Кроме того, стоит отметить расширение грузинских возможностей по подготовке кадров собственными силами за счет создания на базе танковых курсов Крцанисского центра Танкового центра в Ахалцихе в июне 2009 г. Уже 1 июля в нем начала обучение механизированная рота 1-й пехотной бригады, окончившая его 30 июля.

Также стоит отметить, что если в августе 2008 г. значительная нагрузка в боевых действиях легла на недавно завербованных рекрутов 4-й и 5-й пехотных бригад, а наиболее подготовленные военнослужащие-пехотинцы 1-й бригады оставались в Ираке, то сейчас они находятся на территории Грузии, да и за прошедшее время уровень подготовки военнослужащих 4-й и 5-й бригад вырос.

ВВС Грузии в результате конфликта в августе 2008 г. потеряли три вертолета Ми-24 и один Ми-14БТ, три самолета Ан-2, пять боевых машин ЗРК «Оса», две боевые и две транспортно-заряжающие машины комплекса «Бук-М1», возможно, одну боевую машину ЗРК Spyder-SR, несколько РЛС, в том числе 36Д6-М в районе Гори и П-180У в районе Поти. Стоит отметить, что, по известным данным, все боевые машины ЗРК были захвачены российскими наземными войсками, а не уничтожены ударами с воздуха.

Однако, даже несмотря на невысокую эффективность действий российской авиации по подавлению системы ПВО Грузии, последняя не выполнила своих задач не только по прикрытию территории страны (для чего не было соответствующих сил и средств), но и важных военных объектов (воздушных и морских баз) и войск. Довоенные просчеты в развитии ПВО (выделение на эти цели недостаточных средств) стали одной из причин поражения грузинской армии. Осознание этого факта привело к отражению в программных документах развития грузинской армии приоритетности противовоздушной обороны.

Практическая реализация данной программы зависит от ряда факторов, среди которых можно выделить наличие необходимых средств, готовность производителей новых и владельцев старых ЗРК продавать их Грузии и возможность получения зенитных средств в виде военной помощи. При этом стоит учесть, что даже в случае неблагоприятных для Грузии условий ее ПВО может усилиться за счет поставок ЗРК по довоенным контрактам (из Украины, Израиля и Польши) и освоения этих комплексов личным составом. При благоприятных условиях, особенно при наличии иностранной помощи, грузинская ПВО может перейти на качественно иной уровень, сузив возможности ВВС России по воздействию на войска и отчасти на территорию страны. О развитии ПВО Грузии говорит факт увеличения численности личного состава ВВС с 1813 человек в 2008 г. до 2971 в 2009 г., что ввиду сохранения количества авиационных подразделений можно объяснить ростом численности подразделений ПВО.

Тем не менее отсутствие истребительной авиации лишает ПВО маневренного компонента, и даже потенциальная возможность получения Грузией некоторого количества бывших в употреблении истребителей четвертого поколения потребует времени на их полноценное освоение личным составом, а также не сможет играть существенной роли ввиду подавляющего количественного превосходства истребительной авиации России. Разве что они способны отвлечь наиболее новые российские строевые истребители Су-27СМ и МиГ-29СМТ от решения ударных задач.

ВМС Грузии, и без того находившиеся в невысокой боеготовности, в результате боевых действий потеряли в Поти свои наиболее мощные единицы – оба ракетных катера «Тбилиси» и «Диоскурия». Итогом чего стало упразднение в октябре 2008 г. ВМС как вида вооруженных сил с передачей оставшихся катеров в состав береговой охраны. Тем не менее нельзя исключать формирования в составе грузинской армии частей береговой обороны с противокорабельными ракетами и/или артиллерийскими системами.

Пятидневная война вскрыла просчеты не только в подготовке рядового состава грузинской армии, но и офицерского. Причем в наибольшей степени это относится к старшим офицерам, часть которых по итогам войны была снята со своих должностей, уволена из рядов вооруженных сил Грузии или отправлена на переподготовку. Кроме чисток в высшем военном руководстве (при которых в Грузии учитываются не только профессиональные качества офицера, но и степень его лояльности режиму Саакашвили), в послевоенный период была развернута программа по переподготовке офицеров уровня командир батальона / начальник штаба бригады продолжительностью 10 недель (в конце 2008 г. ее прошли 16 офицеров), а также краткие двухнедельные курсы для командиров бригад и отдельных подразделений в Крцаниси. Кроме того, увеличилась продолжительность (до 23 недель) существовавших ранее «Карьерных курсов капитанов» и количество единовременно обучаемых.

В целом можно ожидать повышения профессионального уровня грузинских офицеров по сравнению с августом 2008 г. Однако сохраняющееся значительное влияние политического руководства на кадровые назначения не позволяет выстроить систему командования исходя из профессиональных качеств военнослужащих, без значительного влияния на кадровые вопросы степени лояльности режиму того или иного кандидата. С другой стороны, важность фактора лояльности наглядно продемонстрировал мятеж впоследствии расформированного танкового батальона в Мухровани в мае 2009 г.

Анализируя военные расходы Грузии, стоит обратить внимание на их значительный рост после прихода к власти Саакашвили. Пик военных расходов пришелся на 2007–2008 гг., когда бюджет министерства обороны достиг 1495 и 1545 млн. лари соответственно, по сравнению с 369 и 685 млн. в 2005 и 2006 гг. Однако надо учесть, что в бюджет 2008 г. вошли расходы на восстановление военной инфраструктуры, пострадавшей в ходе войны, в объеме 138 млн лари. Плюс, ввиду увеличения численности личного состава и повышения окладов военнослужащих, расходы на содержание армии в 2008 г. были выше, чем в 2007 г. Бюджет министерства обороны на 2009 г. утвержден в объеме 897 млн. лари.

Видно, что именно на 2007–2008 гг. пришелся максимум расходов на закупки вооружения для грузинской армии. Причем вооружение и военная техника, закупленные по контрактам 2007–2008 гг., поставлялись в Грузию в 2007–2009 гг., т.е. и после окончания боевых действий в августе 2008 года. Более того, вооружение, поставленное по этим контрактам в Грузию до начала боевых действий, не было в полном объеме освоено личным составом и даже частично досталось Российской армии в качестве трофеев на складах (часть модернизированных танков Т-72, БМП-1У в Гори, батарея ЗРК «Бук-М1» в Сенаки). Данное обстоятельство стало причиной неполной реализации возможностей, заложенных в новое вооружение грузинскими военными.

Таким образом, несмотря на то, что в 2009 г. бюджетные расходы министерства обороны по сравнению с 2007–2008 гг. снизились, конвертация последних в боевую мощь пришлась на послевоенный период, когда поступило и поступает вооружение по ранее заключенным контрактам (например, турецкие БТР Ejder), а также продолжается освоение личным составом новых образцов. Это позволяет утверждать, что в послевоенный период уровень оснащенности грузинской армии стал выше (кроме флота), чем в августе, даже с учетом понесенных в ходе боевых действий потерь в вооружении и военной технике. Последние хоть и были для Грузии чувствительны, составили меньшую часть наличного запаса. Причем даже в танках, где процент потерь военной техники сухопутных войск был наиболее высок, потеряны были преимущественно бывшие в употреблении Т-72 ранних выпусков из стран Восточной Европы, стоимость которых невелика.

В целом можно утверждать, что за прошедшее с окончания боевых действий время грузинская армия не только восстановила свою мощь, но и значительно увеличила ее по сравнению с августом 2008 г. Однако для успешного завершения послевоенного реформирования Грузии необходимо время для окончания реформирования резерва, переподготовки регулярной армии с антипартизанских действий на общевойсковые и освоения личным составом новой техники. Потому к активным действиям по восстановлению территориальной целостности Грузия может перейти (при адекватности политики ее руководства) не раньше 2010 или даже 2011 гг. В настоящее время она заинтересована в недопущении возобновления масштабных боевых действий и концентрирует внимание на обороне. В случае если грузинское руководство будет уверено в прочности своих позиций и достаточности сил для отражения российского наступления силами СКВО с усилением из других округов, может быть принято решение на разворачивание малой войны на территории Южной Осетии и Абхазии, в первую очередь в районах, где положение российских войск непрочно – в Кодори, Гале, Ленингоре. Что в свою очередь может служить прологом к дальнейшей эскалации конфликта.

 

Послевоенное реформирование Российской армии в контексте противостояния с Грузией

Если послевоенные изменения в грузинской армии позволили повысить ее возможности по ведению общевойскового боя уже к настоящему времени, то начавшаяся глобальная реформа армии России должна дать позитивный эффект не так быстро. Более того, по ряду показателей Российская армия сейчас стала слабее, чем была в августе 2008 г. В первую очередь это касается ее численности.

В грузино-российском конфликте основная нагрузка лежит на частях и соединениях Северо-Кавказского военного округа (СКВО), потому именно ему стоит уделить основное внимание. Изменение количественного состава СКВО, как и во всей Российской армии, связано с переходом на бригадную структуру вместо дивизионной при общем сокращении численности Вооруженных сил. Вместо трех общевойсковых дивизий и пяти отдельных бригад формируются две военные базы (4-я в Южной Осетии и 7-я в Абхазии, примерно уровня мотострелковой бригады, с возможной дислокацией части личного состава в Майкопе и Владикавказе), девять отдельных мотострелковых, мотострелковых горных и разведывательных горных бригад, плюс из Московского военного округа перебрасывается в Борзой (Чечня) 8-я отдельная мотострелковая бригада (горная), сформированная на базе бывшей 2-й Таманской мотострелковой дивизии.

Стоит отметить, что в отличие от других округов, где формирование бригад происходит на базе дивизий как постоянной готовности, так и сокращенного состава, в СКВО большинство соединений были постоянной готовности. Потому можно заметить, что в результате переформирования северокавказских дивизий в бригады сократилось количество танковых и мотострелковых батальонов, даже несмотря на получение дополнительной бригады из МВО. Так, если на август 2008 г. дивизии и бригады СКВО насчитывали в общей сложности 65 развернутых танковых и мотострелковых батальонов, то к концу 2009 г. в реформированном СКВО должно остаться, предположительно, 40 таких батальонов.

С учетом специфики расположенных в национальных республиках Северного Кавказа формирований Министерства обороны России сокращение числа танковых и особенно мотострелковых батальонов несет в себе серьезные негативные последствия. Дело в том, что части и подразделения Вооруженных сил играют в данных республиках стабилизирующую роль. Их присутствие в регионе не дает незаконным вооруженным формированиям вести более масштабные действия, в том числе по захвату и удержанию населенных пунктов, ввиду угрозы разгрома боевиков тяжеловооруженными армейскими подразделениями.

Кроме того, подразделения Министерства обороны служат резервом для легковооруженных формирований МВД и ФСБ, в том числе для пограничников, поддерживают их при необходимости огнем артиллерии и бронетехники.

Причем в связи с трансформацией конфликта между Грузией и ее бывшими автономиями в российско-грузинский, вполне вероятна эскалация боевых действий на Северном Кавказе при явной или косвенной (свободный транзит кадров, вооружения, финансовых средств через территорию Грузии для боевиков, отсутствие противодействия вербовке сторонников, организации баз боевиков в Грузии) поддержке боевиков грузинской стороной.

Особенно угрожаемым видится положение слабосвязанных друг с другом и основными базами пограничных застав на территории Ингушетии, Чечни и Дагестана от возможного воздействия боевиков со стороны Грузии. Причем близость объектов нападения к территории Грузии, куда незаконные вооруженные формирования могут отступать в случае необходимости, потенциально позволяет им активно применять тяжелое пехотное вооружение и действовать более крупными силами, чем в глубине территорий этих республик.

Таким образом, ввиду угрозы эскалации конфликта на Северном Кавказе и возможности перехода боевиков к более масштабным действиям возможно увеличение нагрузки на формирования Российской армии в национальных республиках, особенно на разведывательные и боевые. Потому сокращение боевых батальонов в результате реформы может негативно сказаться как на стабильности в данных регионах, так и на возможности использовать новые бригады за пределами национальных республик. Последнее обстоятельство может стать причиной ограничения способности командования СКВО оперативно оказать помощь своим войскам в Абхазии и Южной Осетии.

В свою очередь рост количества подразделений боевого и тылового обеспечения должен оказать позитивное влияние в отношении роста автономности новых бригад, что имеет важное значение для данного театра военных действий. Тем не менее, ввиду вышесказанного, далеко не все новые бригады СКВО смогут реализовать это преимущество на практике. Относительно свободно и в полном составе могут быть использованы наследники 20-й мотострелковой дивизии (Волгоград) – 20-я отдельная мотострелковая бригада и 56-я отдельная десантно-штурмовая бригада (в настоящее время переформировывается в разведывательную), а также 205-я отдельная мотострелковая бригада (Буденновск), которые, однако, достаточно удалены от зоны грузино-российского конфликта, особенно первая. С другой стороны, имеющаяся информация о передислокации 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады в Моздок позволяет говорить о повышении возможностей российского командования по оперативному реагированию на ситуацию вокруг Южной Осетии по сравнению с августом 2008 г.

Таким образом, складывается ситуация, когда распложенные относительно недалеко от Абхазии и Южной Осетии соединения СКВО при неблагоприятном развитии событий могут лишь ограниченно принять участие в боевых действиях на территории этих республик и Грузии, особенно в случае активизации действий боевиков. А соединения, которые могут быть задействованы в полном составе, достаточно удалены от зоны конфликта и не могут принять участие оперативно. Видимо, осознавая это, российское руководство делает ставку в том числе и на качество для компенсации недостаточных количественных показателей. Одним из важных элементов данной стратегии является перевооружение соединений сухопутных войск в СКВО более совершенной боевой техникой – как новой, так и высвободившейся в результате реформирования сухопутных соединений других округов. Так, на смену северокавказским танкам Т-62 и Т-72 ранних выпусков пришли Т-72Б, Т-72БМ, модернизированные Т-72БА и самые современные Т-90, парк легкой бронетехники пополнился современными БМП-3 и модернизированными гусеничными бронетранспортерами МТ-ЛБ 6МА. Важно отметить, что данная техника не просто совершеннее использовавшейся в СКВО, но и физически более новая, что должно снизить небоевые потери при длительных маршах в горной местности, как это было в ходе Пятидневной войны при переброске в Южную Осетию частей 19-й и 42-й мотострелковых дивизий.

Ввиду роста количества боевых подразделений грузинской армии и, напротив, сокращения их в соединениях СКВО актуальной становится задача усиления группировки войск данного округа за счет других округов и Воздушно-десантных войск. Наиболее приемлемо по срокам переброски использование соединений сухопутных войск Московского и Приволжско-Уральского военных округов. Однако стоит отметить два фактора.

Во-первых, значительное уменьшение количества танковых и мотострелковых батальонов в этих округах в результате военной реформы (частично они коснулось подразделений сокращенного состава) и передислокации 8-й отдельной мотострелковой бригады (горной) из Московского военного округа в Чечню. Таким образом, возможности данных округов по наращиванию группировки войск на Кавказе достаточно умеренны.

Во-вторых, значительное время на переброску войск железнодорожным транспортом, что требует заблаговременного получения ими приказа, а это проблематично, если инициатива начала боевых действий будет принадлежать Грузии. Переброска же сухопутных войск Военно-транспортной авиацией затруднена ввиду значительного количества техники в общевойсковых бригадах, в том числе и тяжелой, а также решения Военно-транспортной авиацией в это время задач по переброске частей ВДВ на театр боевых действий. Потому наиболее приемлема переброска авиацией на Кавказ легких мотострелковых бригад (27-й из Московского военного округа и 15-й из Приволжско-Уральского военного округа), если возможности Военно-транспортной авиации это позволят.

Более рациональным видится предварительное складирование на территории бывших грузинских автономий необходимого количества тяжелой техники для развертывания дополнительных общевойсковых бригад с укомплектованием их переброшенным из других округов личным составом. Особенно просто это реализовать в Абхазии, где имеются два подходящих аэродрома. Тем более что именно в Абхазии ощущается нехватка «тяжелых» соединений, так как большинство формирований Российской армии, которые расположены вблизи нее, имеют относительно легкое вооружение.

Кроме Сухопутных сил, значительное реформирование охватило и Военно-воздушные силы России. Среди направлений данной реформы стоит выделить сокращение значительного количества авиачастей, обладавших ограниченной боеспособностью из-за износа советской материальной части и нехватки подготовленных экипажей. Создание на их базе относительно немногочисленных, но лучше укомплектованных техникой и личным составом авиабаз играет позитивную роль для концентрированного воздействия с воздуха на противников России.

Тем не менее стоит отметить сохранившуюся и даже ускорившуюся в 2009 г. тенденцию по сокращению авиационного парка российских ВВС из-за списания изношенной советской техники, что ведет к увеличению нагрузки на оставшуюся материальную часть и, в свою очередь, способствует ее ускоренному износу.

В случае возобновления боевых действий можно отметить следующие позитивные сдвиги для российских ВВС по сравнению с августом 2008 г.:

• обретение передовых авиационных баз (вертолетных площадок) в Абхазии и Южной Осетии, что повышает эффективность оказания поддержки наземным войскам (однако стоит подчеркнуть уязвимость вертолетной площадки в Джаве к воздействию грузинской артиллерии кассетными боеприпасами, что делает желательным создание для вертолетов железобетонных укрытий);

• начавшееся перевооружение вертолетных частей на Северном Кавказе на новейшие боевые вертолеты Ми-28Н и Ка-52 с расширенными возможностями по сравнению с Ми-24 (тем не менее в нынешнем виде эти новые вертолеты не в полной мере отвечают возложенным задачам по причине недостаточной мощности двигателей для горной местности и ограниченности возможностей бортового комплекса обороны, а то и фактически отсутствия последнего на первых серийных Ми-28Н);

• повышение уровня подготовки личного состава.

Однако влияние этих позитивных процессов во многом зависит от сохранения или увеличения уровня финансирования Вооруженных сил, гарантии чего в условиях мирового экономического кризиса отсутствуют.

Среди негативных факторов можно выделить значительное сокращение количества ударных самолетов вблизи зоны конфликта, в первую из-за сокращения числа фронтовых бомбардировщиков Су-24 на территории СКВО (с 93 до 54 по плану к концу года). Это может оказать существенное негативное влияние на возможности российских ВВС по изоляции района боевых действий и ударов по объектам военной и гражданской инфраструктуры Грузии. С другой стороны, имеется возможность возложить часть этих задач на получаемые ВВС России бывшие «алжирские» многоцелевые истребители МиГ-29СМТ при наличии у их экипажей соответствующей квалификации.

В целом можно отметить, что в тактическом плане возможности ВВС России по сравнению с Пятидневной войной повысились, а в оперативном понизились. Последнее обстоятельство потребует от российской стороны более активного применения оперативно-тактических ракетных комплексов «Точка-У» и «Искандер».

Эффективность российской авиации в потенциальном конфликте во многом будет зависеть от состояния грузинской системы ПВО на начало конфликта. В случае значительного качественного и количественного роста противовоздушной обороны Грузии по сравнению с августом 2008 г. ВВС России могут испытывать трудности при решении возложенных на них задач и понести более высокие потери, особенно если боевые действия затянутся.

Кроме реформирования фронтовой и армейской авиации, важное значение для прогнозирования хода и исхода грузино-российского конфликта имеет сокращение Военно-транспортной авиации России, что снижает возможности по оперативному наращиванию и снабжению группировки наземных сил в зоне конфликта. Вполне возможно, что Военно-транспортная авиация будет в состоянии обеспечить своевременную переброску только частей ВДВ из Московского и Ленинградского военных округов, а соединения сухопутных войск будут вынуждены довольствоваться железнодорожным транспортом.

Изменения в ВМФ России не имеют принципиального значения для грузино-российского конфликта ввиду ликвидации ВМС как вида вооруженных сил Грузии. Тем не менее можно отметить возможное сокращение состава 77-й бригады морской пехоты Каспийской флотилии, что ослабляет российское военное присутствие в Дагестане.

Отдельно стоит сказать о глобальной трансформации структуры личного состава Российских вооруженных сил в результате реформы, в рамках которой следует выделить значительное сокращение офицерского корпуса, практическую ликвидацию института прапорщиков и мичманов, привлечение значительного числа срочников из-за перехода на годичный срок службы.

Сокращение численности офицерского корпуса и изменение его структуры привело к некоторой дезорганизации этой важнейшей компоненты военной организации. Несмотря на разумность таких действий, в краткосрочной перспективе это значительно ослабляет Российскую армию и, возможно, снизит мотивацию оставшихся офицеров из-за замедленного карьерного роста. Если мотивация не будет соответствующим образом усилена материальными стимулами, проблемы с командными кадрами в России могут затянуться. Кроме того, данный переходный период открывает широкие возможности для коррупции, что может привести к оттоку из армии качественных кадров и выдвижение не отвечающих в полной мере соответствующим требованиям по своим моральным и профессиональным качествам.

Практически полная ликвидация института прапорщиков может в краткосрочной перспективе привести к падению боеспособности Российской армии до замещения соответствующих должностей подготовленными сержантами и гражданским персоналом, где это возможно. Ввиду того, что программа подготовки квалифицированных сержантов только начинает набирать обороты, необходимо будет некоторое время для преодоления негативных последствий от данного направления реформы.

Переход на годичный срок службы несет в себе ряд последствий. Среди позитивных можно отметить ускоренные темпы накопления запаса военно-обученных, однако востребованность этого вызывает сомнения ввиду значительного сокращения количества доукомплектовываемых и развертываемых по мобилизации соединений.

К негативным последствиям можно отнести:

• снижение продолжительности активной службы;

• привлечение к военной службе более широких слоев население и, как следствие, лиц с ограничениями по здоровью, с невысоким уровнем образования, имеющих судимости;

• снижение мотивации для срочников для перехода на контракт.

Таким образом, кадровая реформа Российской армии в краткосрочном периоде оказывает значительное негативное влияние на ее боеспособность и может дать положительную отдачу уже после возможной эскалации грузино-российского конфликта.

В целом можно констатировать, что в послевоенный период позитивные процессы в армии России пока не превышают негативные, потому ее боевая мощь если и не стала ниже, чем была в августе 2008 г., то не повысилась.

 

Возможное влияние конфликта в Нагорном Карабахе на соотношение сил Грузии и России

Говоря об изменении соотношения сил, нельзя не упомянуть влияние на него конфликта из-за Нагорного Карабаха между Арменией и Азербайджаном. Одним из основных дестабилизирующих статус-кво факторов выступает активное перевооружение азербайджанской армии в последние годы. Причем симптоматично непредоставление азербайджанских официальных данных в Регистр обычных вооружений ООН за 2007 г., что позволяет предположить возможность превышения Азербайджаном квот тяжелого вооружения по ДОВСЕ. Это также подтверждается информацией из неофициальных источников.

Более того, на параде 26 июня 2008 г. были продемонстрированы новые для азербайджанской армии образцы техники: РСЗО «Смерч» и израильские IMI Lynx (последние в том числе с дальнобойными высокоточными ракетами EXTRA), 203-мм самоходные пушки 2С7 «Пион», ракетные комплексы «Точка», БПЛА, а также закупленные на Украине истребители МиГ-29. Важно отметить появление на вооружении азербайджанской армии не только мощных и относительно современных советских систем, но и новейших израильских, что характеризует переломный момент в ее перевооружении.

В целом можно утверждать, что благодаря большой диспропорции в экспорте, доходах и расходах государственного бюджета противников Азербайджан имеет возможность в ближайшее время добиться значительного качественного превосходства над Арменией в военной сфере. Это требует адекватной реакции со стороны России по поддержке своего союзника по Организации договора о коллективной безопасности ввиду его неспособности выдержать гонку вооружений самостоятельно.

Причем передача устаревшего вооружения из состава российской группировки в Армении уже не может считаться достаточной.

Среди наиболее простых и эффективных механизмов нейтрализации для Армении азербайджанской угрозы можно предположить, во-первых, поставки относительно современного вооружения Армении (нового или позднесоветского) в достаточном количестве (возможно, в виде помощи или по льготным ценам). Во-вторых, это может быть наращивание мощи российской группировки в Армении как за счет ее перевооружения, так и увеличения ее численности Это позволит высвободить армянские части с турецкой и грузинской границ или оказать армянской армии непосредственную помощь при неблагоприятном для нее развитии событий.

Оба этих варианта оказывают прямое влияние на соотношение сил в грузино-российском конфликте. Возросшая в случае перевооружения боеспособность армянской армии теоретически представляет угрозу грузинским интересам в Джавахетии и гражданским и военным объектам к югу от Тбилиси. Однако стоит учитывать, что, скорее всего, армянская армия будет уделять основное внимание Азербайджану и воздержится от агрессивных действий по отношению к Грузии.

Российские войска в Армении, напротив, при определенных условиях могут принять участие в боевых действиях против Грузии. Причем их применение возможно как в Джавахетии для поддержки армянских сепаратистов, так и для наступления на Тбилиси с юга, что позволит окружить грузинскую столицу, заняв попутно главную военно-воздушную базу в Марнеули, и выйти к авиабазам на южных окраинах Тбилиси. Причем от армянской границы до Марнеули всего 35 км, а до Тбилиси 65 км.

Неслучайным в связи с этим видится намерение в ходе реформирования Вооруженных сил России сформировать в составе 102-й военной базы на территории Армении группировку в составе двух отдельных мотострелковых бригад постоянной готовности (73-й и 76-й, по поступившим осенью 2009 г. сведениям, однако 73-я отдельная мотострелковая бригада в Ереване будет расформирована).

Таким образом, в случае количественного и качественного усиления российских войск в Армении для нейтрализации дисбаланса между армянской и азербайджанской армиями создаются предпосылки для эффективного воздействия на Грузию с юга. Последняя вынуждена будет адекватно реагировать, выделяя для прикрытия столицы и Марнеули силы за счет ослабления Осетинского и Абхазского направлений. В случае же полномасштабного российского наступления на Тбилиси российские войска в Армении могут принять в нем деятельное участие.

 

Изменение позиций сторон в результате Пятидневной войны

По итогам войны Грузия потеряла следующие территории: в Абхазии Кодорское ущелье, или так называемую, Верхнюю Абхазию; в Южной Осетии анклав Большой Лиахви, или Лиахвский коридор (участок Транскама к северу от Цхинвала), села Малой Лиахви (к востоку от столицы Южной Осетии), села Пронского ущелья (к западу от Цхинвала), Ахалгорский район (контролировавшаяся Грузией часть Ленингорского района) на востоке Южной Осетии, села в районе Переви в западной части Южной Осетии. В свою очередь, Россия потеряла свою базу в Зугдидском районе в Западной Грузии.

Эти территории с военно-политической точки зрения имеют для сторон конфликта разное значение и будут рассмотрены подробнее.

Вопреки распространенному в СМИ мнению Верхняя Абхазия (Кодорское ущелье) не представляла собой для Грузии удобного плацдарма для наступления на Сухум по ряду причин:

• неудобная для грузинского наступления местность по горной дороге вдоль реки Кодори;

• абхазские позиции в районе Цебельда-Амткел, без прорыва которых наступление на Сухум с данного направления не имело смысла;

• сложности со снабжением сколь-нибудь крупной группировки в Кодори;

• трудности с организацией ПВО как наступающих войск, так и коммуникаций в данной местности;

• уязвимость наступающих войск в случае прорыва российских или абхазских войск к Джвари, чем грузинские войска в Кодори отрезались от остальной Грузии (угроза окружения со стороны данного направления стала одной из основных причин оставления грузинским гарнизоном Кодори в августе 2008 г.).

С другой стороны, Кодорское ущелье представляло для Грузии ценность в военном плане как база для разведывательно-диверсионной деятельности, для чего оно и служило при Э. Шеварднадзе. Уязвимость же ущелья в случае общевойсковой операции противника по его занятию превращала его для Грузии «в чемодан без ручки», оборона которого требовала бы значительных сил, которых у Грузии не в избытке, и была чревата окружением и разгромом гарнизона. Так что с военной точки зрения можно считать потерю Кодори для Грузии выгодной, чем спрямилась линия противостояния, высвободились дополнительные силы для более важных направлений, а противник втянулся в местность, где может быть подвергнут эффективному воздействию в ходе малой войны с привлечением хорошо знакомых с местностью беженцев-сванов.

Для России и Абхазии установление контроля над Кодорским ущельем, кроме политического значения, имеет позитивные последствия в качестве ликвидации базы для диверсионных подразделений, действия которых могли быть направлены не только против объектов на территории Абхазии, но и Карачаево-Черкесии. С другой стороны, формирования Министерства обороны и пограничных сил, расположенные в Кодори, достаточно уязвимы из-за удобной для партизанских действий горно-лесистой местности, уязвимых коммуникаций с прибрежной Абхазией, удаленности от резервов. Плюс выделение сил для гарнизонной службы в данном регионе, в случае небольшой численности российского контингента в Абхазии ослабляет группировку на главном Приморском направлении.

Потеря по итогу боевых действий Россией своих позиций в Зугдидском районе имеет для нее как позитивные, так и негативные стороны. К первым можно отнести снятие угрозы для российского миротворческого батальона в данном регионе, база и отдельные посты которого могли быть атакованы подразделениями 2-й пехотной бригады из Сенаки, что превращало данный батальон в заложника грузино-российского конфликта. Однако по сравнению с российскими гарнизонами в Кодори, Ленингоре или Переви положение данного батальона было гораздо лучше благодаря возможности получить своевременную помощь из Гальского района, со стороны моря и воздушную поддержку из Гудауты.

Потому, на наш взгляд, позитивные последствия от вывода российских войск из Зугдидского района заметно уступают негативным. К последним можно отнести потерю позиций у господствующей над автотрассой Сенаки–Зугдиди и грузинскими позициями вдоль нижнего течения Ингури горы Урта, которые позволяли затруднить движение грузинских войск по данной дороге, корректировать огонь артиллерии, служить базой для разведывательно-диверсионных групп. В целом утрата Россией военного присутствия в Зугдидском районе облегчает грузинской армии развертывание на Абхазском направлении, а также наращивание и снабжение сил, которые могут быть задействованы против российско-абхазских подразделений в Кодори.

Кроме реконфигурации позиций на суше, следует отметить создание пунктов базирования российских ВВС (Гудаута) и Черноморского флота (Очамчира), что позволяет более оперативно оказывать поддержку наземным войскам, а также благоприятствует ускоренному развертыванию дополнительных сил авиации и флота в Абхазии в угрожаемый период или в ходе боевых действий.

На Осетинском направлении наиболее важный успех России – это установление контроля над грузинским анклавом Большой Лиахви (Лиахвским коридором), что позволило сократить путь из Джавы в Цхинвал вдвое, используя удобную дорогу – Транскавказскую магистраль вместо горной Дзарской объездной дороги. Кроме того, установлением контроля над данной местностью Россия обезопасила ключевой пункт обороны Южной Осетии – Джаву и устранила угрозу Цхинвалу с северного направления. Для Джавы Лиахвский коридор представлял угрозу как выдвинутый исходный район для наступления грузинских войск на север, так и как база легких сил, способных наводить артиллерию, устраивать засады, минировать местность и поражать базу (в первую очередь слабозащищенную вертолетную площадку) из тяжелого пехотного вооружения и минометов. Стоит отметить, что уход грузинского населения из анклава значительно снижает угрозу для коммуникации между Джавой и Цхинвалом со стороны грузинских разведывательно-диверсионных групп.

Установление контроля над грузинскими селами Малой Лиахви и Пронского ущелья облегчает сообщение с Знаурским и Ленингорским районами. Также занятие этих позиций улучшает условия обороны Цхинвала и господствующих над ним высот к северо-востоку и северо-западу. В целом можно утверждать, что потеря грузинской стороной своих позиций в селах в районе Цхинвала значительно улучшила положение российских и осетинских войск в районе столицы Южной Осетии, а также облегчает маневр силами между Цхинвалом и Джавой и прибытие помощи из России.

Гораздо более спорным с военной точки зрения видится занятие российскими гарнизонами района села Переви и Ленингорского (Ахалгорского) района с его административным центром. Общее для данных позиций – слабая связанность гарнизонов с основными силами из-за неудовлетворительного качества коммуникаций, которые подвержены воздействию осадков, существенно влияющих на движение по ним, и, кроме того, могут стать объектом воздействия диверсионных групп противника. Действия последних облегчаются горно-лесистым характером местности в районе дорог и близостью расположения дорог к границам Южной Осетии. Причем даже привлечение подразделений пограничных войск для охраны осетинской границы не может существенно затруднить действия диверсантов ввиду значительной протяженности границ и относительно небольшого контингента российских пограничников, который предполагается разместить в Южной Осетии.

Однако если Переви относительно неважный пункт и в случае необходимости может быть оставлен, то Ленингори может представлять для России определенную ценность при некоторых вариантах развития событий.

Во-первых, от Ленингора до Тбилиси чуть более 50 км по достаточно хорошей дороге, что теоретически позволяет использовать его для наступления на грузинскую столицу или для нанесения по объектам в районе Тбилиси ударов с помощью дальнобойных ракетных и артиллерийских систем.

Во-вторых, со стороны Ленингора можно воздействовать на основную коммуникацию между Тбилиси и Гори (и далее в Западную Грузию), которая проходит вблизи границ Ленингорского района.

В-третьих, наступление из Ленингора на восток в Душетский район может способствовать наступлению на Тбилиси со стороны Владикавказа по Военно-Грузинской дороге.

В-четвертых, служить базой разведывательно-диверсионных сил, которые могут быть использованы против грузинских коммуникаций и военных объектов в районе Тбилиси.

Совокупность этих факторов вынуждает грузинское руководство уделять пристальное внимание данному району и искать возможность вернуть его тем или иным путем. Причем военному возвращению теоретически способствует ряд обстоятельств.

Близкое расположение к Тбилиси несет в себе для российской группировки в Ленингорском районе ряд негативных последствий: возможность для грузинской армии быстро создать ударную группировку для овладения данным районом, да и сама угроза, исходящая со стороны Ленингора, в случае ее серьезности может спровоцировать Грузию на превентивные действия. Данное обстоятельство для российского гарнизона тем опаснее, что от ближайших резервов в Цхинвале его отделяют около 75 километров плохой грунтовой дороги, проходящей вдоль границы с Грузией по горно-лесистой местности. Для сравнения: расстояние от осетино-российской границы до Цхинвала по Транскавказской магистрали составляет 62 км, а по Транскавказской магистрали и Зарской дороге – около 75 из которых только чуть более 30 приходится на грунтовую дорогу. Таким образом, Ленингорский гарнизон удален от остальных российских войск в Южной Осетии даже более, чем российские миротворцы в Цхинвале от резервов у Северного портала Рокского тоннеля в августе 2008 г. Особую остроту данная проблема приобретает с поздней осени до ранней весны, когда проходимость дороги Цхинвал–Ленингор снижается. Несмотря на предпринимаемые усилия по улучшению качества дорожного покрытия, они требуют затрат времени и средств и все равно не снимают проблему удаленности гарнизона и уязвимости коммуникации от воздействия грузинских подразделений.

А значит, вполне возможна ситуация изоляции российских войск от резервов и отсутствие возможности для отступления к Цхинвалу.

Вторым негативным фактором является возможность для гарнизона быть атакованным не только с южного направления вдоль реки Ксани, но и с востока из Душетского района, и отчасти с юго-запада и севера. То есть создание устойчивой обороны на угрожаемых направлениях требует значительного количества войск.

Удаленность гарнизона от основных сил в Цхинвале и Джаве затрудняет их поддержку огнем артиллерии, в том числе и реактивной. Потому можно предположить, что в случае начала боевых действий в данном районе основная нагрузка по поддержке гарнизона ляжет на штурмовую авиацию и на вертолеты, расположенные в окрестностях Джавы (если данную площадку будет возможно использовать в случае воздействия на нее со стороны дальнобойной грузинской артиллерии). Причем действующие в Ленингорском районе грузинские войска могут находиться под прикрытием не только войсковой ПВО, но и ПВО Тбилиси.

Также стоит упомянуть неустойчивость тыла российских войск в данном районе ввиду этнического состава его населения, представленного преимущественно грузинами, что облегчает грузинскому командованию ведение разведывательно-диверсионной деятельности.

Совокупность данных факторов позволяет сделать следующие выводы: наличие военной группировки в Ленингоре несет для России как позитивные последствия, так и негативные. Причем реализация потенциальных преимуществ требует наличия в данном районе достаточно крупных сил – в идеальном случае не менее мотострелковой бригады, что также снимает и ряд угроз для гарнизона, которые особенно актуализируются при его малочисленности. Малочисленный же гарнизон не способен решать активные задачи и сам может служить относительно легким объектом для воздействия со стороны Грузии, что чревато его разгромом на раннем этапе боевых действий.

С другой стороны, наличие в Ленингорском районе крупных российских сил (кроме трудностей с размещением и дополнительных расходов) обостряет угрозу для грузинской столицы и проходящих вблизи коммуникаций и может вызвать ответные действия, начиная от формирования дополнительных подразделений регулярной армии или национальной гвардии на данном направлении до решения вернуть контроль над районом силовым путем.

В целом можно утверждать, что заявленная численность российской группировки в Южной Осетии в 3700 военнослужащих не обеспечивает надежный контроль над увеличившейся по сравнению с августом 2008 г. зоной ответственности и ввиду малочисленности резервов представляет угрозу для отдельных гарнизонов Российской армии, особенно в Ленингоре. В случае же решения о размещении в Южной Осетии меньших сил Министерству обороны России необходимо эвакуировать удаленные гарнизоны, что практически означает возвращение занимаемых ими территорий в состав Грузии, так как осетины самостоятельно не способны их удержать.

 

Выводы

С момента окончания боевых действий в августе 2008 г. вооруженные силы Грузии восстановили и увеличили свою боевую мощь за счет:

• возвращения войск из Ирака;

• формирования новых и окончания обучения созданных ранее частей;

• получения вооружения по заключенным в 2007–2008 гг. контрактам;

• реформирования системы подготовки кадров с переориентацией ее на противостояние с Россией взамен антипартизанской подготовки;

• начала реформирования системы резерва.

Реформирование Российской армии оказывает на ее возможности по ведению войны с Грузией серьезное влияние. Необходимо выделить:

• уменьшение количества танковых и мотострелковых батальонов в СКВО;

• дезорганизацию старой системы кадров;

• сокращение числа ударных самолетов вблизи Грузии при некотором расширении возможностей по непосредственной поддержке войск за счет создания баз фронтовой и армейской авиации в Абхазии и Южной Осетии, начала перевооружения армейской авиации на новые вертолеты;

• уменьшения возможностей по оперативному наращиванию группировки на Кавказе за счет других округов и ВДВ из-за сокращения количества самолетов Военно-транспортной авиации.

С другой стороны, процесс перевооружения северокавказских частей на более новую и совершенную технику призван компенсировать сокращение их численности.

На расстановку сил в грузино-российском конфликте оказывает влияние наметившийся дисбаланс между Арменией и Азербайджаном в военной сфере, что требует от России адекватного усиления армянской армии и своей группировки в Армении. В свою очередь, повышение боеспособности российских войск в Армении позволяет применить их в случае возобновления боевых действий в Грузии для наступления на Тбилиси–Марнеули с юга и/или в Джавахетии и далее на Аджарию.

В результате Пятидневной войны Грузия утратила важные позиции в районе Цхинвала, облегчавшие его штурм и наступление на Джаву и далее к Рокскому тоннелю. В Абхазии была потеряна удобная база диверсионных сил в Кодорском ущелье, что, однако, высвободило грузинские силы для действий на более важных направлениях и избавило гарнизон Кодори от разгрома. В свою очередь, Россия утратила позиции в Зугдидском районе Грузии, затруднявшие грузинское развертывание по Ингури и позволявшие корректировать огонь артиллерии и использоваться как база сил специального назначения. Особо стоит подчеркнуть установление Россией контроля над грузинонаселенным Ленингорским (Ахалгорским) районом Южной Осетии, что открывает перед ней как широкие возможности, так и потенциально несет серьезные угрозы для гарнизона данного района и устойчивости всей обороны Южной Осетии при малочисленности российских войск в республике и их рассредоточенности по полуизолированным направлениям.

В целом можно утверждать, что августовская война не решила противоречий между Грузией и Россией. Также она не лишила ни одну из сторон возможности возобновления военных действий с шансами на успех. Потому можно говорить об эскалации конфликта (трансформации его с грузино-осетинского в грузино-российский), который пока находится в латентной фазе, но несет в себе значительный потенциал нестабильности, способный толкнуть одну из сторон на новую войну для окончательного его решения.