Виктор не стал дожидаться окончания вечера и ушёл гораздо раньше ужина, заранее предупредив всё ещё танцующую с адмиралом Дашу о своём уходе. Девушка, по всей видимости, была не особо опечалена тем, что её кавалер вдруг покинул банкет, отчего сердце Виктора наполнилось ещё одной порцией злобы и ревности.

Сперва он направился во двор — подышать свежим воздухом. Усевшись на лавку возле фонтана, он до самого заката слушал клёкот фениксов и журчание воды. Странным было и то, что кроме него из дворца почти никто не выходил, и эта странность Виктора очень радовала: он не хотел заводить очередное знакомство непонятно с кем и непонятно зачем.

В этот вечер Виктор впервые увидел второе солнце. Раньше он его не замечал по причине того, что Паквотхи — меньший компонент звёздной пары — была столь невелика, что из-за света основной звезды — Квотхи — её обычно видно не было. Но иногда, когда Квотхи уже заходила за горизонт, а её младшая сестра всё ещё оставалась на фоне багряного неба, её удавалось разглядеть невооружённым глазом. Глубоко суеверные пепельники считают, что именно в такие моменты открываются «врата» в мир теней, страну мёртвых. Шаманы в вечера Квотхи устраивают жертвоприношения и довольно мрачные гуляния, которые порицаются и искореняются из герцогства и его окрестностей.

Вдоволь наглядевшись сперва на два солнца, а затем и на ночное звёздное небо, Виктор отыскал одного из лакеев и попросил показать путь в комнату, предназначенную для семьи, которую подменяли Виктор и Даша. Услужливый парнишка мигом отвёл иномирца на второй этаж, провёл через десятки длинных коридоров и остановился возле тёмной дубовой двери, на которой была написана фамилия Берк, после чего бесцеремонно протянул руку, ожидая заслуженных чаевых. Виктор что-то пробурчал, кинул лакею пару монеток и скрылся от его глаз в комнате.

Апартаменты оказались под стать всем остальным помещениям дворца. Прямо посреди комнаты стояла огромная двуспальная кровать с непрозрачной ширмой вокруг, рядом расположились обеденный столик с заранее подготовленным набором напитков, резной шифоньер и два мягких пуфа. Окон здесь не было, зато везде горели странные нетлеющие свечи — продукт совместных усилий герцогских колдунов и учёных.

Уже раздевшись и укрывшись одеялом, ненастоящий Джеймс Берк вдруг решил, что немного скучает по тому времени, когда его называли Виктором Евгеньевичем, Богдановым или просто дедушкой, и с этими мыслями он благополучно уснул, несмотря на громкую музыку и трясущиеся от непрекращающихся танцев стены.

Даша вернулась ближе к рассвету, причём изрядно подвыпившая и довольно весёлая. Не утруждая снятием с себя платья, она еле-еле стянула с уставших ног сапожки и рухнула рядом с Виктором, крепко его обняв и моментально уснув. Разбуженный этим действом Виктор заставить себя ещё немного поспать уже не смог, а потому просто лежал и маялся ещё несколько часов.

Когда Даша проснулась, она стала сетовать на головную боль и жуткие пяточные мозоли из-за неудобной обуви. Немного придя в себя, она всё-таки рассказала о своих вчерашних похождениях. Как оказалось, она всё это время находилась в компании Николаса Шарпа, в чём Виктор даже не сомневался. Этот, как сказала Даша, галантный и учтивый джентльмен познакомил её с некоторыми особо важными в государстве персонами, в том числе и с самим герцогом. Кроме того, ей удалось заметить, что епископ весь вечер находился в прескверном состоянии, и нетрудно было догадаться, почему именно. А ближе к концу торжества адмирал сделал Даше предложение, от которого она никак не могла отказаться.

— И что же это было за предложение? — пробурчал Виктор, уже предчувствуя нарастающую в нём ярость.

— Охота, конечно же! Второй день празднеств всегда сопровождается массовым истреблением тетеревов в берёзовых лесах к северу от Авельона. Так что давай-ка мы с тобой поскорее приведём себя в порядок да к полудню отыщем нашего нового друга Ника.

— Ника? Ника?! — взревел Виктор, наливаясь краской. — Твоего друга, а не нашего! Ясно?!

Даша чуть не упала с кровати от резкого крика своего товарища. Повертев пальцем у виска, он недоумевающе спросила:

— С ума сошёл, что ли? Ты чего?

— Да ничего! Ты весь вечер сюсюкалась с этим горделивым павлином, совсем забыв о своём, грубо говоря, законном муже! Танцевала с этим высокопоставленным идиотом, смеялась над его шутками, и… и…

— Так, понятно, — Даша упёрла кулаки в бока и громко усмехнулась. — Ты забыл, зачем мы здесь, но я тебе напомню. Наша задача — выяснить местоположение Книги любыми способами. Я делаю, что могу. Знакомлюсь с высшими слоями общества, потому что только через них я выйду на герцога. Не веди себя как глупый ребёнок, хорошо?

Виктору вдруг стало стыдно за свою показную эмоциональность. Извинившись перед спутницей, он направился в уборную — умываться. По дороге туда он встречал держащихся за головы и отходящих от вчерашней пьянки мужчин, которые уже совсем не были похожи на титулованных шишек. Скорее они походили на закоренелых алкоголиков с очередным отходняком поутру. Почти все они прогуливались по коридорам с целью попросить у кого-нибудь сигару, или на худой конец обычную папиросу, но Виктор, увы, не курил, а потому с большим удовольствием отказывал этим ребятам. Его вводил в недоумение и параллельно веселил тот факт, что слова Даши по поводу отсутствия традиций культурного питья оказались не столь правдивыми. Хотя, думал иномирец, возможно, это касается лишь низших сословий, а самовлюблённые и напыщенные господа игнорируют народное табу.

Чуть позже Джеймс и Лара Берк, умытые, причёсанные и всячески ухоженные, спустились в банкетный зал, поразились его пустоте и даже успели выпить по чашечке чая, когда вдруг появился адмирал Шарп. На сей раз он был не один:

— С добрым утром, господа, — чопорно поклонился Николас и указал на своих сопровождающих. — Это мои близкие друзья — министр финансов Авельонского герцогства Адриан Шейло и распорядитель завтрашнего турнира сэр Джозеф Райзен, единственный, смею заверить, представитель герцогства, ставший святым ещё при жизни. А это Джеймс и Лара, помещики из Марлонно, я уже о них рассказывал.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и Виктор спросил:

— Простите, за что вас, сэр Райзен, возвели в лик святых?

— О, вы до сих пор обо мне не наслышаны? — искренне удивился святой, больше похожий на Пьеро, судя по его белоснежным пышным одеяниям с чересчур длинными рукавами. — Пять лет назад я был удостоен чести сражаться бок обок с лучшими рыцарями герцогства против одного дикого племени пепельников, которое враждовало даже с Ханством. Один из варваров вонзил мне в грудь длинное кривое копьё, поднял моё тело над толпой и швырнул его на добрую дюжину метров в сторону, где я со всего размаху ударился об острые камни. Мгновенно налетели темнокожие бугаи с дубинами и топорами: они изрубили моё и без того осквернённое тело в капусту, простите меня за такое простецкое сравнение. Размозжили череп, изломали кости… короче говоря, убили меня. И это было подтверждено всеми, кто находился рядом. После боя, который, кстати, закончился нашей победой, меня упаковали в наспех сколоченный гроб и две недели в нём везли в столицу. То есть я бы там задохнулся, останься я живой, понимаете? И вот меня привезли в Авельон, и даже похоронили на кладбище за дворцом. А спустя несколько дней ангелы Света вернули меня к жизни!

— Что? — удивился Виктор. — Как это?

— Не спрашивайте, сэр. Я и сам не совсем понимаю. Очнулся на пороге дворца, совсем не помнящий, что со мной происходило с момента той роковой битвы. В тот же день епископ Клод Люций нарёк меня святым Райзеном, чем я, конечно же, очень горд.

Виктор не поверил ни слову, сказанному этим «святым» и промолчал, сохраняя нейтральное выражение лица. А Даша, не теряя времени даром, окончательно лишила своего кавалера самообладания, взяв под руку не его, а адмирала, и мягко намекнув на то, что пора бы отправиться в путь. По всей видимости, девушка словно добивалась того, чтобы окружающие увидели разлад в семье Берков, но зачем — Виктор никак не мог взять в толк.

— Что ж, в путь, милейшие господа и дамы! — призвал Николас, и компания отправилась в герцогские конюшни. Там каждому подобрали породистого скакуна с удобными сёдлами и ещё двух навьючили тюками с провизией и ружьями. Знать сопровождала целая команда конных гвардейцев, а на всём пути от дворца до берёзового леса в нескольких километрах от города были выставлены усиленные патрули охраны. С одной стороны такая защита не могла не радовать, но с другой — ввергала Виктора в смуту. Ему постоянно казалось, что ещё немного, вот-вот и их с Дашей поймают на лжи, и доблестные стражи в мгновение ока превратятся в бесчувственных тюремных конвоиров.

Но дорога оказалась более чем спокойной. Несмотря на то, что улицы всё ещё были битком забиты гуляками, народ заблаговременно расступался, когда им наперерез шла колонна знатных всадников. А за пределами города коней так и вовсе пустили в галоп, так сказать, размять лошадиные мышцы и устроить дружеские скачки. Разумеется, последним к финишу пришёл не знающий конного мастерства Виктор. Первой, как ни странно, прибыла Даша, но по всей видимости лидирующий в этой гонке Николас просто дал представительнице слабого пола обскакать его, хотя он мог этого и не делать. И девушка это, скорее всего, прекрасно понимала.

Голая холмистая местность резко сменилась равнинным берёзовым лесом. Вдалеке виднелся острый горный кряж, а на западе ярко блестело в полуденных солнечных лучах необъятное море, из-за горизонта которого зловеще выглядывала шапка газового гиганта Акемо. Виктор всё никак не мог привыкнуть к мысли о том, что он находится не на полноценной планете, а всего лишь на крохотной луне.

Широкую поляну с разбитым на ней лагерем было видно издалека. Среди кучи палаток сновали туда-сюда два десятка человек; одни сидели у костра, вторые чистили своё оружие, третьи просто наслаждались вылазкой на природу посредством душевных бесед и поеданием закусок. Чуть поодаль от лагеря находилась ставка стражи, и по совместительству импровизированные временные конюшня и псарня, где ждали своего часа разномастные охотничьи собаки, в большинстве своём рыжие и чёрно-белые спаниели.

Спешившись, адмирал и его команда направились к костру, где, как выяснилось, рассказывал свои охотничьи истории из юности сам герцог, и никто не смел его перебивать. Компания остановилась неподалёку, ожидая окончания рассказа.

— …и тут — бам! — выскакивает из-за сосен здоровенный рогатый секач. У него мало того, что клыки размером с саблю, так ещё и вся голова усеяна острыми как ножи наростами. Такой боднёт — и пиши — пропало! А ружья-то в те времена были лишь у каждого пятого, а остальные брали с собой рычаговые самострелы. Вот и у меня такой был. Короче, выскакивает секач и грозится на меня напасть, неумолимо двигаясь в мою сторону. Я, ещё не имеющий бороды, вскидываю самострел и выпускаю болт не целясь. Не знаю, что мной тогда двигало, но действие сие оказалось максимально безрассудным. Выстрелив, я со страху зажмурил глаза и уже стал молиться всем известным мне богам, как вдруг услышал глухой шлепок, а следом за ним звук падающей в траву туши. Открываю, значит, глаза, и вижу: кабан с болтом точно посередине глаз лежит в двух шагах от меня, и лишь лапы бьются в конвульсиях. А Император, мой охотничий пёс, ту охоту так и не пережил. Эх… о, Николас, друг мой!

Герцог, облачённый в тёмно-зелёные брюки и куртку, скинул с головы капюшон и крепко обнял адмирала. Шарп немедленно познакомил семейство Берков со всеми сидящими вокруг костра и с самим Гербертом Чариззом. Его Светлость явно обрадовался знакомству, хотя и заметил, что они уже вроде бы встречались, но это было либо очень давно, либо совсем уж мимолётом.

Среди всех знатных персон герцог казался самым приземлённым, и это Виктора несказанно удивило. Он воочию убедился в том, что про него говорят, и проникся к этому поистине великому человеку крепким мужским уважением.

Его Светлость вкратце объяснил правила охоты тем, кто в ней ни разу участия не принимал. Каждый охотник должен был вооружиться ружьём и в составе группы на конях обследовать лес в поисках преимущественно тетеревов, лис и кабанов. Вперёд всегда посылались собаки, которые не оставляли дикому зверю никаких шансов на спасение. В общем, вся суть нынешней охоты сводилась к приятной конной прогулке по лесу, где стрелять приходилось далеко не всегда.

Вскоре все разделились на несколько пятёрок, и группы отправились в разные стороны. Даша настаивала на том, чтобы идти вместе с адмиралом, но Виктор оказался категорически против, а потому им пришлось разделиться. Как назло, Виктору попалась самая неудачная группа из всех: каждый был не меньше ста килограммов весом, и ружьё среди них никто не владел. А потому иномирец решил слегка отстать от своих компаньонов и прогуляться меж берёз в одиночку. Совсем отделаться ото всех не получилось — за ним увязалась одна из охотничьих собак — красивый длинношерстный сеттер, и Виктор, глядя на него, невольно вспомнил точно такого же рыжего пса в телевизионной рекламе собачьего корма «Чаппи».

— Как тебя зовут, родная? — спросил Виктор, разглядывая кожаный ошейник собаки. Вышитое золотом имя гласило: Нелли. — Красивое у тебя имя. Подружимся?

Нелли то ли что-то ответила, то ли просто громко зевнула. Она не отставала от идущего рысью коня, а иногда даже забегала вперёд или в стороны, замечая в траве какое-то движение. Виктор, одной рукой держа поводья, а другой крепко сжимая длинное однозарядное ружьё, вспоминал старый детский мультик, где одним из героев был одушевлённый тетерев. Отличительной чертой любого тетерева-самца являются ярко-красные брови на фоне иссиня-чёрного оперения, и именно этот образ птицы, которую он никогда не видел, въелся в голову Виктора. Как выглядит самка тетерева иномирец не имел ни малейшего понятия, а потому решил, что убивать будет только самцов. Если они, конечно, ему попадутся на пути.

Вдруг Нелли остановилась и приподняла голову, глядя в одну точку. Виктор притормозил лошадь и вгляделся вперёд. Среди деревьев угадывался силуэт какого-то крупного животного, очень похожего на борова. Присмотревшись, новоявленный охотник убедился в этом. Он взвёл курок, аккуратно спешился и тихо покрался вперёд, а Нелли, приученная к подобным действиям, бросаться на добычу не спешила и держалась рядом, ожидая команды хозяина.

Виктор двигался медленно, следя за каждым своим шагом, стараясь не наступать на шуршащие листья или сухие ветки, и у него это, по всей видимости, неплохо получалось. Подойдя на расстояние выстрела, он вспомнил все уроки стрельбы, данные ему за всю жизнь, вскинул ружьё, упёр приклад в левое плечо (стрелять правой рукой в связи с недавними событиями в инквизиторском ордене было не очень удобно), и неспешно взял на мушку копающего корни дерева борова.

Нелли, пригнувшись, напряглась. Виктор, задержав дыхание, плавно спустил курок и чуть не задохнулся — ему в лицо ударило густое облако порохового дыма. Откашлявшись и протерев глаза он понял, что по каким-то причинам промахнулся. Может, оружие не пристреляно. Может, его навыки стрельбы оставляли желать лучшего. Это было неважно, потому что в итоге кабан сбежал, и сейчас он нёсся в глубокую лесную даль со скоростью реактивного самолёта.

— За ним, — скомандовал Виктор, и Нелли наконец-то бросилась догонять дающего стрекача борова. Сам же охотник решил не возвращаться к лошади, а просто побежал вперёд.

Через сотню шагов Виктор понял, что всё-таки попал в свою цель, но, видимо, лишь вскользь. Кое-где на траве давала отблески свежая тёмно-красная кровь, и след, по которому ушёл зверь, стал донельзя чётким. Спустя минуту после начала выслеживания где-то впереди послышался протяжный кабаний визг и вскоре всё стихло. Когда Виктор наконец добрался до места схватки Нелли и секача, стало ясно, что собака без труда одолела добычу и теперь сидела рядом с грузной тушей, ожидая похвалы.

— Хорошая девочка, — охотник потрепал свою новую подругу по холке и достал для неё из кармана заранее заготовленные галеты для поощрения четвероногих загонщиков. Нелли уплела угощение за обе щеки и довольно облизала пальцы Виктора, выказывая тем самым своё одобрение ко всему происходящему.

Пришлось возвращаться за лошадью и навьючивать её тушей, а самому идти рядом. Виктор честно пытался найти ещё хоть какую-нибудь дичь в течение двух или трёх часов, но нашёл отыскал только пару белок, после чего решил вернуться в лагерь. Благо, что Нелли дорогу помнила, иначе бы горе-охотник заблудился в этом нескончаемом берёзовом лабиринте.

Как оказалось, Виктор вернулся одним из первых. Трое зевак лениво похлопали, завидев привезённую им добычу, и вернулись к ничегонеделанию. Но вскоре воротились и все остальные. Последней прибыла группа адмирала, и, судя по крупному мешку за спиной Шарпа, удача сегодня явно выбрала Николаса в качестве своего фаворита. Рядом с Шарпом, чуть не разрываясь от улыбки и влюблённого взгляда шла довольная Даша.

— Как дела, Джеймс? — спросил в Виктора спешивающийся герцог. — О, смотрю, по моим стопам идёшь. Неплохой, хочу заметить, секач! Пожалуй, есть смысл запечь его прямо здесь, в лагере, как ты считаешь?

— Совершенно с вами согла… — начал было Виктор, но осёкся на полуслове. Он вдруг увидел как только что в ставку прибыли ещё двое, и их можно было узнать издалека по специфическим инквизиторским мантиям — епископ Клод Люций и его «хвостик» по прозвищу Палач. Оба они оставили своих коней в стороне и медленным шагом направились в сторону герцога.

— Джеймс, всё в порядке? — поинтересовался Герберт. — Ты остановился на полуслове.

— Я… простите, Ваша Светлость, я задумался. С вашего позволения, я пойду.

— Не спеши, — герцог вдруг по-панибратски приобнял Виктора за плечи и повёл его к костру. — Мне бы очень хотелось с тобой побеседовать. Я, знаешь ли, не всегда могу ведать обо всём, что происходит в государстве, а потому доверяю управление большинством наделов своим подданным. И ты — один из таких. Но я тебя совсем не знаю. Точнее, знаю только то, что у тебя есть поместье и рыбацкая деревня, за счёт которой Марлонно и живёт. Но в последнее время, судя по статистическим данным, дела у тебя идут не очень хорошо. Расскажи мне, почему.

Герцог усадил Виктора на бревно и сам сел рядом, протянув ладони к пламени. Иномирец, приготовившись к худшему, ведь рядом не было Даши, которая могла бы ему помочь, стал импровизировать:

— Беда у наших берегов, Ваша Светлость. Беда. Страшное чудище появилось там, пожирающее большую часть рыбы — огромный кальмар, размером с двухэтажный дом. Рыбаки боятся выходить в море — две лодки с людьми монстр уже проглотил. Вот и приходится обходить его стороной, прибиваться к скалам и надеяться на чудо. Вот такие дела в нашей провинции. Потому и идут дела плохо. А ещё эти дикие болотники, которые иногда появляются шайками возле Марлонно, та ещё напасть, скажу я вам! А охрана совсем обленилась — волнуется только за собственный кошелёк!

— Хм, — нахмурился Герберт, и у Виктора ёкнуло сердце. — Чего ж ты сразу не написал в столицу? Как только закончатся гуляния, я немедленно же снаряжу линкор адмирала китобойным снаряжением и отправлю самого Николаса Шарпа устранять твою маленькую беду. А что насчёт болотников — так я выделю тебе людей из личной гвардии. Думаю, тридцать опытных воинов будет вполне достаточно. Да и денег для общего подъёма поместья я тебе выдам, но с тем расчётом, чтобы ровно через два года поставки рыбы из твоих краёв были не хуже, чем несколько лет назад до появления чудовища. Идёт?

— Благодарю, Ваша Светлость, — вздохнул с облегчением Виктор. — Конечно же, я согласен. Жена будет просто в восторге от этих новостей!

— Кстати, о твоей жене, — герцог заговорил несколько тише. — Похоже, что она у тебя не совсем верная. Всё время прижимается к Шарпу, и, кажется, настраивает его против тебя. Советую держать ухо востро. Если ты понимаешь, о чём я.

Иномирец покраснел и, понурив голову, ответил:

— Ваша Светлость, боюсь, что это я виноват в неверности супруги. По правде говоря, я не считаю её своей женой, не люблю её и не жду этого от неё. Может, в моей биографии это и не указано, но давным-давно я был женат на другой девушке, которую очень любил. Любил так, как не полюблю больше никого и никогда. Она была прекраснее всех звёзд на небе, умнее и смекалистей целого штата учёных, волшебнее самой магии…

— И что же с ней стало? — осторожно поинтересовался герцог.

— Она умерла, и уже давно. Клянусь богами, после её ухода я всё ещё храню ей верность, хоть и… кхм… женился на Ларе. И несмотря на то, что никогда больше её не увижу, я храню её образ в своей голове, и каждый раз, когда мне плохо, я представляю лицо Лизы, такое доброе и улыбчивое, подбадривающее и дающее сил…

Герберт снова приобнял собеседника и грустным тоном сказал:

— В этом мы с тобой похожи. Моей супруги нет на этом свете уже пятнадцать лет, и с тех пор я не могу заставить себя жениться вновь. Ночами я всё представляю, как обнимаю её спину, прижимаю хрупкое тельце к себе и грею, зарываюсь носом в её волосах. А когда понимаю, что всё это лишь моя фантазия, то реву, как маленькая девочка. Смешно, да?..

— Ваша Светлость! — раздалось за спиной. — Виктор обернулся, и худшие ожидания оправдали себя: это были инквизиторы. — Мы рады видеть вас в добром здравии.

— О, благодарю, друзья, да пребудет с вами Свет, — ответил Герберт. — Присаживайтесь, угощайтесь закусками, испейте напитков. Мы скоро запечём отличного кабана, которого подстрелил для нас наш друг Джеймс Берк.

— Джеймс Берк? — медленно и по слогам переспросил епископ, садясь на бревно напротив. Палач остался стоять за спиной. — Джеймс Берк, помещик и владелец рыбацкой деревни Марлонно, я правильно понимаю?

Клод Люций так буравил Виктора взглядом, что, казалось, ещё немного — и он прожжёт в объекте внимания дыру. Возникла неловкая пауза, которую прервал герцог:

— Да, всё верно, Ваше Преосвященство. Что-то не так?

Епископ ещё несколько мгновений осматривал замаскированного под эльдормена Виктора, всё хмурился, но вскоре перевёл взгляд в сторону и улыбнулся:

— Нет-нет, что вы, всё отлично. Просто я, кхм… давно не видел нашего друга Джеймса и уже успел позабыть, как он выглядит.

Сердце Виктора бешено заколотилось. Мысленно он уже распрощался с жизнью, и стал продумывать план побега, заведомо обречённый на провал. На его плече всё ещё висело ружьё, выхватить которое — секунды две-три. На поясе рапира, достать её — секунда-полторы. Если изловчиться, то можно сперва прыгнуть вперёд и повалить епископа на землю, после чего рвануть вперёд, где стоит и жуёт траву ещё не уведённый в стойла конь герцога. Если судьба будет благосклонна, то Виктор сможет убежать, и в лесу его вряд ли догонят. Но тогда погибнет Даша, которую наверняка запытают до смерти в подземельях Ордена. Обдумав всё это за короткие доли секунды, Виктор решил рискнуть, ведь раз епископ сразу не сдал его с потрохами, то у него есть какие-то более тонкие и изощрённые на него планы. И до сих пор не было понятно, узнал ли Клод Люций в псевдо-Джеймсе своего беглеца или же просто заметил огромное различие с настоящим хозяином семейства Берк.

— Да, Ваше Преосвященство, у меня был трудный год. Морозы и болотники меня слегка изменили, — сморозил Виктор и мысленно проклял себя за эту глупость.

— Морозы? В ваших краях? — удивлённо спросил епископ. — Вот это новость. Ну, ладно, не я ведь живу в Марлонно, верно? Вам, рыбакам, лучше знать, какая у вас там погода.

— Ну, раз у вас всё хорошо, предлагаю всё-таки приступить к обеду! — потёр ладони герцог. — Обожаю кабанью спинку на вертеле!

Трапеза состоялась почти через два часа. Уставшие, но донельзя довольные охотники за милую душу уплетали настрелянную дичь. Как и ожидалось, больше всех поймал адмирал Шарп, и почти все рассказы шли именно о его сегодняшней охоте, отчего Виктора уже изрядно подташнивало. Но и землянину дали слово: герцог, в перерыве между историями Николаса, попросил своего нового друга Джеймса рассказать всем о том, как он поймал этого прелестного жирного секача. Виктор решил не привирать и рассказал всё, как было, изрядно похвалив за помощь собаку. Герберт клятвенно пообещал, что Нелли будет представлена к галетной награде и трёхдневному отдыху на сеновале.

Даша тоже поведала о своих приключениях. К удивлению большинства, эта хрупкая дама самолично подстрелила трёх куропаток и почти убила одного тетерева, но промахнулась и попала лишь в ветку, на которой сидела краснобровая птица. Но за этот промах никто её не винил. Напротив, все неприкрыто гордились тем, что в их обществе наконец появилась хоть она женщина, умеющая держать в руках ружьё.

Закончив с обедом, охотники собрались обратно в Авельон. Выдвигаясь, Герберт пригласил Виктора идти рядом с ним впереди колонны, чтобы немного поболтать.

— Понимаешь, — говорил он. — Когда я управляю делами во дворце, нет никого, с кем я мог бы побеседовать на любые темы. Не стану кривить душой, ты и сам наверняка знаешь, что почти вся знать в герцогстве насквозь прогнила лицемерием и самолюбием. Признаюсь честно, меня это порой так задевает, что хочется однажды махом взять и уравнять всех с обычными горожанами. Но ты, Джеймс, дал мне новую надежду. Ты напоминаешь мне меня, а потому я чувствую к тебе некую привязанность. Не сочти за наглость, но я попрошу тебя быть ко мне как можно ближе во время праздника, идёт?

— Не вопрос, Ваша Светлость, — ответил Виктор, понимая, что находясь рядом с герцогом он не подвергается явной угрозе со стороны знающего о подмене епископа. По каким-то причинам Клод Люций не спешил раскрывать все свои карты, или же попросту опасался делать это в присутствии Герберта. Как бы там ни было, время на обдумывание дальнейшего плана пока ещё оставалось.

— Вот и славно. Надеюсь, ты получишь истинное удовольствие, поглядев на завтрашний турнир. Ты ведь любишь турниры, Джеймс?

— Конечно, кто же их не любит, Ваша Светлость?

— Ну, половина из моих гостей придёт на трибуны только ради того, чтобы скоротать время. Истинных ценителей этого практически искусства осталось очень мало, я бы даже сказал катастрофически мало! Но мы это дело исправим. В этом году я организовал такой турнир, который будет интересен даже старым бабкам или мясным курицам. То есть — всем! Там будет представление, доселе невиданное. Реконструкция одного из боёв с болотниками. Также чародеи представят уникальные салюты: распускающиеся в небе цветы, разноцветные горящие узоры, украшающие вечерние облака, дождь из лунного света… нет, не стану говорить обо всём, иначе тебе будет неинтересно.

— Как я понимаю, Ваша Светлость, принять участие может только свободный от брачных уз рыцарь, верно? Ну, я под этот критерий вряд ли подхожу, хе-хе…

— Слушай, а, может, ну её, леди Берк эту? — усмехнулся Герберт. — Я был бы просто счастлив, появись у моей дочери такой муж, как ты. Да и жена твоя, Лара, неверная и вышедшая за тебя лишь по расчёту, явно направила своё вожделение в, кхм, адмиральское русло…

— Вы же несерьёзно, Ваша Светлость? Положим, что с женой проблем нет. Но я никогда не носил доспехов, не держал в руках кавалерийское копьё да и вряд ли удержу, взяв в первый раз. И боевого коня у меня нет.

— Неужели ты думаешь, что обмундирование и лошадь — это проблема? Я выделю для тебя и то, и другое. А насчёт умения… я дам тебе сегодня лучшего тренера верхового боя, согласен? Хоть чему-то, да научит. А завтра с утра попытаешь удачу. Не бойся, все копья будут небоевыми, а, значит, даже при самом тяжёлом поражении ты не умрёшь. Зато хоть узнаешь, на что способен. И да, я упомянул о приданом?..

— Приданом? Н-нет, — нахмурился Виктор.

— Совсем вылетело из головы. Тому, кто возьмёт в жёны мою дочурку, я отдаю треть всех территорий герцогства, пятую часть государственной казны и право занять место герцога когда я уйду на покой.

Виктор никогда не считал себя человеком жадным, но такая награда за победу буквально заставила его тут же выпалить:

— Согласен!

— Вот и чудненько, — улыбнулся герцог. — Я верю в тебя. А насчёт Лары не беспокойся… шлюха — она и в высшем обществе шлюха, это видно сразу.

От слов Герберта Виктору стало не по себе. Ведь Даша, если всё было так, как она говорила, всего лишь разыгрывала свою явную симпатию к адмиралу, чтобы окружающие видели её отношение к законному супругу. И теперь Виктор понимал, для чего всё это было задумано. Он решил, что извинится перед девушкой за все его вспышки ревности и каким-либо образом вскорости загладит свою вину.

Вернувшись в Авельон, Герберт сразу же отправил Виктора заниматься с тренером. Учителем оказался хромающий рыцарь в годах, явно знававший лучшие времена. Но он был ветераном и знал о военном деле всё, и даже больше. Он облачил своего ученика в тяжеленные полностью закрытые доспехи, целый вечер гонял его по тренировочному ристалищу взад-вперёд, заставляя крепко держать в руках болтающееся в разные стороны невыносимо длинное копьё и попадать им с разбега в расставленные по всей длине арены манекены. Сперва получалось не очень хорошо: только один из пяти манекенов падал от удара, но уже через несколько часов аккуратность превышала семьдесят процентов. В конце концов, это не так сложно, как фехтование, решил Виктор, подбадривая себя.

В конце тренировки учитель объяснил Виктору все нюансы и тонкости, хитрости и увёртки, которые могли пригодиться новоиспечённому боевому всаднику, и, пожелав удачи, отправил его спать ещё до заката, объяснив это тем, что участнику турнира перед выступлением надобно выспаться впрок, дабы не клевать в седле носом.

Сердечно поблагодарив тренера, уставший, но довольный собой Виктор вернулся в свои апартаменты, где его уже ожидала с подробным докладом сообщница Даша.