Повеяло переменами. Несмотря на относительное спокойствие и предотвращение вторжения, как считал Блехер, все его люди испытывали странно, почти переходящее в панику беспокойство. С окраин Денвера стали поступать сообщения о массовых убийствах и самоубийствах, без видимой на то причины. Да к тому же, атмосферу окончательно испортил сильнейший за последние десять лет на Колорадо ливень. Миллиарды тяжёлых капель, падая на энергетические поля, заволакивающие оконные проёмы Крепости, моментально испарялись, создавая давящий на разум шипящий шумовой фон.
Камера была совсем небольшой, рассчитанной на двух-трёх человек. Скромная лампа под потолком еле-еле освещала тёмный силуэт лежащего в углу скрытня с оторванными крыльями; иного света не было — ни окон, ни даже решётчатых вентиляционных отверстий. Это была камера смертников, тех, кто не должен был пережить в этом месте и нескольких часов.
Крепкая дверь с шумом отъехала в стену. Несколько высоких и отлично обмундированных охранников пинками затолкали внутрь всё ещё находящихся без сознания Дэна, сержанта Кейна и Лейлу. Их тела бесформенно растеклись по всему полу, и дверь вновь закрыла собой неширокий дверной проём.
Скрытень осторожно хмыкнул и сразу досадно охнул: пули из его тела никто вытащить так и не удосужился. Но повод для довольной ухмылки всё же был: раз в камере присутствует не вся команда, значит, ещё не всё потеряно.
Или, наоборот, потеряно абсолютно всё.
Фортуна невероятно изменчива. Всего несколько часов назад «Панацее» удалось прорваться в самое сердце Денвера, в стан противника, а теперь большая часть команды выведена из строя, и неизвестно, как идут дела у остальных. Больше всего Гуп жалел о том, что ему оборвали его драгоценные и невероятно дорогие крылья: скрытень всегда втайне мечтал умереть в воздухе, во время полёта, но никак не задохнувшись в тесной тюремной камере.
Первым пришёл в себя сержант. Схватившись за голову и гулко замычав от боли, Кейн даже и не подумал о том, чтобы оглядеться. Видимо, досталось ему настолько, что у него вообще пропало желание что-либо осознавать.
Но вдруг выражение лица скрытня сменилось на ошеломлённое; он увидел на разбитых в кровь губах сержанта широкую и явно довольную улыбку. Переведя взгляд на следом очнувшегося Дэна, Гуп вновь непонимающе захлопал глазами — здоровяк улыбался не хуже, чем Кейн.
— У меня шире улыбка, — пытаясь подняться с холодного пола, с силой выдавил из себя Дэн.
— А вот хрен тебе. У меня шире.
— У меня.
— Субординация, боец! Не забывай о субординации! Командир всегда прав.
— Вы же спорили про посмертные улыбки, — пробурчала Лейла, приподнимаясь на локтях и сплёвывая скопившуюся во рту кровь.
— А мы ещё живы? — искренне удивился Дэн.
— Живы-живы, — усмехнулся скрытень.
Только что пленённые товарищи по команде резко повернулись на голос. Радостно, до боли в груди закричав, они буквально облепили раненого Гупа со всех сторон, обнимая его и хлопая по плечам. Скрытень таких нежностей не ожидал, и едва сдержал уже собирающиеся излиться ручьями слёзы.
— Я так рад, что мы сдохнем вместе, а не поодиночке, — выдавил из себя сержант. — Всё лучше, чем умереть преисполненным одиночества…
— Эй-эй, хватит! — нахмурилась Лейла. — Мы ведь точно ни в чём не уверены, да? Так давайте же быть оптимистами, чёрт возьми! Мы выживем. Мы обязательно выживем.
— Да-да! — поддержал девушку Дэн. — Будем вечно жить в протоколе о расстреле противостоявших федерации диверсантов. Здорово же!
— Дурак! Я совсем не это имела в виду…
— Я тоже. Не обижайся, просто, зная, что смерть вот-вот придёт за нами, не хочется впадать в депрессию. Появляется желание пошутить, например…
— Уныло шутишь. Давайте лучше думать о том, как отсюда можно выбраться.
— Никак, — хмуро заметил Кейн. — Вообще никак. Без оружия — тем более никак. Надежда лишь на Седну и Громова, но в их план наше спасение вряд ли входит. Ну, зато хоть будем довольствоваться успешно выполненной операцией, самой главной операцией в нашей жизни.
Скрытень тихонько застонал, чем сразу обратил на себя внимание Лейлы:
— Ты ранен?
— А по залитой кровью груди не заметно?.. да, несколько пулевых. Я жив лишь потому, что у меня рёбра сращенные и покрытые тонким слоем подкожной стали.
— Снимай свою броню. Буду вытаскивать пули.
— Чем? Пальцами? — грустно улыбнулся Гуп.
— А ты что, думал, в сказку попал? Раздевайся!
Скрытень, пожав плечами, повиновался. Оголив торс и представ перед товарищами в довольно неприятном и окровавленном виде, он, облокотившись о стену и разведя руками, покорно кивнул:
— Начинай.
— Будет больно, предупреждаю сразу. Мальчики, подержите его, пожалуйста.
Гуп нервно сглотнул и зажмурился. С двух сторон его окружили Кейн и Дэн, крепко обхватив за запястья и плечи. Лейла уселась на ноги скрытня, не давая ему сдвинуться ни на дюйм.
Страшным криком наполнилась камера смертников, когда украшенные длинными ногтями пальчики девушки вонзились в пулевые отверстия на теле Гупа. Вновь полилась кровь, периодически выстреливая из ран тонкими алыми фонтанчиками. Скрытень кричал долго и протяжно, несмотря на его способность терпеть практически любую боль; способствовала такой буре исторгающихся наружу эмоций наверняка угнетающая и давящая на сознание атмосфера.
Что-то происходило, причём происходило прямо сейчас. Нет, не катаклизмы или массовые убийства — всё это шелуха и пыль под ногами в сравнении с тем, что было в действительности. Но, к сожалению, до сих пор никто так и не смог определить природу своих опасений. Но обратный отсчёт уже пошёл, и шансы его остановить стремительно близились к нулю.
— Вот и всё, — вытащив последний свинцовый кусочек, попыталась успокоить разоравшегося скрытня Лейла. Она сорвала со своей рубашки оба рукава, соорудив из них некое подобие повязки, которая всего за несколько мгновений целиком пропиталась кровью. Дэн и Кейн одобрительно похлопали только что перенёсшего страшную операцию по извлечению из тела пуль Гупа и отпустили его.
— Сп-пасиб-бо, — крепко сжав зубы, кивнул скрытень. — За мной должок…
Спустя несколько минут послышался тихий шипящий звук. Сержант, спешно похлопав свой экзоскелет по маленьким карманам, достал на всеобщее обозрение маленькое устройство, напоминающее мобильный телефон.
— Мультичастотный приёмник, — хлопнул себя по лбу Кейн. — Слава богу, что они не нашли его!
— А зачем он нам? — вопросительно изогнула бровь девушка.
— Как зачем? Умрём осведомлёнными. Подключимся к волне галавидения, будем слушать сообщение Седны.
— Тогда чего ты ждёшь? Скорее настраивай эту штуковину!
Сержант покрутил несколько ползунков и без особых проблем нашёл нужную волну. Сперва голос диктора, а, точнее, дикторши, был едва слышим: его перебивали чересчур громкие помехи. Но вскоре шипение отошло на задний план, предоставив голосу говорящей женщины полную свободу слышимости.
— …и вновь к «Шаркеттскому инциденту», — затараторила дикторша. — Только что поступили указания от верховного командования. Командор Блехер настоятельно советует никому не покидать своих квартир до окончания боевых действий. Если на подземных этажах вашего дома есть бомбоубежище — спрячьтесь в нём. Сохраняйте спокойствие, помогайте в первую очередь женщинам, детям и пожилым людям. Ни в коем случае не впадайте в панику! — голос ненадолго замолчал, чтобы вновь разразиться в обновлённом нервном образе: — ..новые сведения. Несколько флотилий шаркеттов полностью перекрыли все отходы из города. С минуты на минуты прибудет федеральный флот, готовый отразить нападение. Из городских окраин поступают сообщения о только что применённом оружии массового поражения, имя которому «Акулий Молот». Мы будем держать вас в курсе событий. Не впадайте в панику.
Передача кончилась, и команда задумчиво замолчала, обдумывая только что полученную информацию. «Вот в чём собака зарыта, — подумал сержант. — Вот почему возникает такое ощущение близящейся смерти. Или, всё-таки, не из-за этого?..».
Первым не выдержал Гуп:
— Может, нам удастся воспользоваться сложившейся ситуацией? Ну, внимание всего человечество сейчас приковано к внезапно прилетевшим на Колорадо шаркеттам, а мы в это время потихоньку смоемся…
— Как? — взяла слово Лейла. — Может, ты умеешь открывать закрытые снаружи на электронный замок металлические двери толщиной с ладонь?
— Я? Нет. Но вот охранники, стерегущие нас снаружи, могут. Нам просто нужно дождаться, пока они откроют, и вот тогда настанет наш черёд раздавать оплеухи. Согласны?
— Согласны, гений, — махнул рукой Кейн. — И не потому, что твой план хорош. Просто иного у нас нет. К тому же, не факт, что эту дверь вообще когда-нибудь откроют…
Вновь зашипел приёмник. Сержант вкрутил тумблер громкости на максимум, и вся команда затихла в ожидании новой информации:
— …Только что прибыли двенадцать крейсеров федерации, — вещал женский голос. — Наша флотилия вступила в бой, и мы всем сердцем желаем им удачи. А теперь вернёмся к недавнему вторжению в Денверскую Крепость отряда диверса… прошу прощения за неполадки со светом, мы постараемся восстановить его в ближайшие минуты. А… кто это? Эй, это же прямой эфир, кто пустил сюда посторонних?!
Из динамика послышались шум бьющегося стекла, выстрелы и крики умирающих работников галавидения. Команда одобрительно загудела, но тут же моментально замолкла, слушая ненадолго возникшую тишину.
— Ай да Седна, — прошептал Дэн. — Мировая женщина…
— Т-с-с! — зашипела на здоровяка, приставив указательный палец к губам, Лейла.
— Кхм… — откашлялся слегка перекрываемый возникшими помехами мужской голос. — Друзья! Вы меня не знаете, но, поверьте, я — ваш единственный шанс на спасение.
— Громов? — изумился Гуп. — Какой-то странный у него голос.
— Потому что это не Александр, — задумчиво произнёс сержант, стремительно бледнея. — Это же…
— Меня зовут Ник. Ник Рэмми, — продолжался эфир. — И я знаю, что вопросов у вас слишком много. Но, обрадую: я отвечу практически на все из них. Во-первых, вы наверняка хотели бы узнать, какого хрена сейчас творится под небом Денвера. Верно? Верно. А творится вот что: шаркетты прилетели сюда, чтобы расчистить посадочную площадку для некоей силы, способной за считанные недели уничтожить всё человечество. Да, да, и не делайте такие ошеломлённые лица — лучше молча кивайте, мотая на ус. Вторжение этой самой неведомой силы неизбежно, потому что… она уже здесь, и готовится поглотить весь город, всю планету, и, возможно, всю эту звёздную систему. Не в ваших силах что-нибудь с этим поделать. Вам не помогут никакие бомбоубежища, хотя бы потому, что «Акулий Молот» проникает под землю как минимум на целую милю. Или километр? Ох, не люблю я эти неопределённые стандарты, ох как не люблю…
Под дружное молчание команды и под скрип отвисших до самого пола челюстей, Ник продолжал:
— Также спешу раскаяться в том, что всё это из-за меня. Но не спешите гневаться — ведь я не знал, к чему всё это приведёт. Получивший разум бортовой компьютер, загадочная планета-тень… ох, не стоило мне во всё это лезть. И Дьявол мне судья. Но теперь уже ничего не поделаешь, упрёками делу не поможешь. Всё, что я могу вам посоветовать, это искать ближайший космический транспорт и улетать как можно дальше, желательно в другую систему.
Пилот язвительно хмыкнул, добавив сеющую суету и отчаяние фразу:
— И, пожалуйста, без паники.
* * *
Александр переживал долгий путь по вентиляционной шахте огромным неудовольствием. Внезапно дали о себе знать отголоски старой, вроде как уже искоренённой астмы. Вся пыль, паутина и сырость, что скопились в шахтах, заставляли бывшего командора неустанно чихать и кашлять, и то и дело делать передышки для восстановления дыхания. Особых проблем это не доставило, если не считать потерянного времени.
Несколько раз Седне приходилось останавливаться и поворачиваться обратно, что в подобной тесноте сделать было довольно проблематично. А причиной тому были мины-растяжки, установленные возле выходов из очередных межстенных тоннелей. Были ли они здесь раньше, или их поставили здесь, зная о диверсии, сказать наверняка было нельзя; да и не важно всё это было на фоне происходящих событий. Один раз, добравшись до какого-то офиса, просто свернув не в то ответвление, Седна решила на минуту остановиться: она увидела большой экран галавизора, перед которым устроилась целая уйма человек. Все смотрели новости, прямой эфир которых шёл всего несколькими этажами ниже. Хотя, чтобы узнать, что происходит вокруг, достаточно было лишь выглянуть в затянутое энергетическим полем окно: там, в ночном небе, пылало пламя. Шёл страшный бой, подобных которому не было уже давно. Огромнейшие, просто колоссальные корабли федерации и шаркеттов столкнулись в кровопролитной бойне. Конечно, люди старались вывести врага за территорию города, но получалось это у них из рук вон плохо — один из сбитых человеческих крейсеров протаранил крупный небоскрёб, обрушив его на тысячи паникующих внизу людей. Здание, задев своих соседей, свалило и их, и немногие очевидцы смогли увидеть эту поистине внушительную картину: словно костяшки домино обрушился целый квартал, поднимая до самых небес огромное облако дыма и пепла.
Несколько раз пошатывалась и сама Денверская Крепость, заставляя ползущих меж стен и этажей Седну и Александра опасливо вздрагивать при каждом толчке. Но пока всё обходилось — Крепость не зря зовётся Крепостью, и строилась она на века, способная выдержать даже сносящую подчистую весь город взрывную волну от оружия массового поражения, например, ядерной или водородной бомбы.
Громов, в очередной раз откашлявшись, решил немного разрядить ситуацию:
— Вот ползу я позади тебя, и вижу… — протянул он. — Только не обижайся, но, чёрт, если не думать о том, что ты — робот, то у тебя действительно шикарная попка.
— Я уже давно не причисляю себя к роботам, практически с момента обретения мной этого тела, — Седна словно не заметила комплимента (или насмешки?). — Но лучше даже не думай об этом, иначе мне придётся довершать операцию самой, а наша команда уменьшится ровно на одного бывшего командора.
Александр хмыкнул, собираясь что-то сказать в ответ, но передумал: впереди показался просвет. Они, наконец, добрались до места назначения.
Седна прильнула к решётке и всмотрелась в то, что располагалось за ней. Огромное помещение, разделённое на несколько павильонов, было битком забито новостными работниками. Туда-сюда озабоченно сновали люди, сталкиваясь друг с другом, ругаясь, и снова разбегаясь. Паника проникла и сюда, не смотря на относительную защищённость этой студии.
В одном из павильонов за широким столом сидела перед камерой женщина в строгом костюме и с аккуратно уложенной причёской. Телеведущая что-то старательно читала с листа, периодически вслушиваясь в поступающие через наушник сведения, и сразу же выдавая их зрителям. Измученный оператор смахнул со лба пот, но своего поста не покинул — ведь он знал, что от его работы сейчас зависит осведомлённость всей галактики.
— Ну, открывай эту долбаную решётку, — сказал Громов. — У меня уже руки чешутся…
— Она приварена, — раздосадовано покачала головой Седна. — Давай сюда что-нибудь взрывное.
— Нет ничего такого, что не убило бы нас, даже если мы отползём назад метров на двадцать. Но есть кое-что иное.
Александр протянул девушке маленький прибор, напоминающий зажигалку. По сути дела, именно зажигалкой этот предмет и являлся. Подержав предмет в руках, Седна недоумённо взглянула на своего спутника:
— И зачем это?
— Она лазерная. Хоть какой-никакой, а сварочный аппарат. Минут за двадцать разрежет решётку.
— Гениально, — фыркнула девушка, включая прибор. Из небольшого сопла вырвался тоненький красный лазерный лучик длиной всего в полтора дюйма. Приставив «пламя» к намертво приваренному металлу, Седна продолжала следить за разворачивающейся в студии панорамой.
Когда половина дела было сделано, во всём помещении внезапно погас свет. Лишь взрывы за окнами периодически освещали студию, но этого было недостаточно для того, чтобы заметить причину неожиданно возникшей темноты. А причина была, и отнюдь не случайная. Паника на миг прекратилась, и в наступившей тишине отчётливо раздалась роковая фраза: «Кто пустил сюда посторонних?!».
Свет вновь включился, представив взору Седны заполненную трупами студию. Тела людей замерли в самых страшных, а порой и слегка смешных позах. Повсюду лежали отдельные части тел — руки, ноги, головы… и всё это в море крови. На стенах, на полу, на потолке — везде была кровь. Много, до безумия много крови. В живых не осталось никого, даже оператор и ведущая новостей пропали из виду.
А виновник всех бед чинно прошёлся меж рядов трупов, высокомерно приподняв подбородок. Ник Рэмми, поправив чуть пошатнувшуюся камеру, сел на место ведущей и едва заметно улыбнулся в объектив.
— Друзья! — произнёс пилот. — Вы меня не знаете, но, поверьте, я — ваш единственный шанс на спасение…
— Какого чёрта? — только и смогла вымолвить Седна, выронив из рук лазерную зажигалку. — Саша… я…
— Что там?!
— Там… там…
— Ну, договаривай! — потребовал Громов, повысив голос.
— Там… Ник… — с трепетом прошептала девушка, не в силах произнести больше ни слова.
А сам пилот, через несколько минут закончив свою сенсационную речь ехидной улыбкой, встал из-за стола и ушёл прочь, оставив Седну и Громова молча наблюдать за его уходом. Даже после того, как Ник покинул помещение, девушка ещё долго не могла придти в себя и хоть что-то произнести, настолько сильным был шок от увиденного.
Ещё бы, не каждый день встретишь человека, покинувшего этот мир больше месяца назад.
* * *
Сержант прижался к двери, показав команде большой палец. Улыбнувшись, он повернулся к товарищам и одними губами прошептал:
— Идут. Готовьтесь.
Каждый занял заранее обговорённое место. Планировалось, что как только кто-нибудь войдёт в камеру, команда сразу же на него набросится и проломит себе путь к спасению. А дальше — по обстоятельствам.
Дверь зашипела, отъезжая в сторону. Едва проём стал свободен для манёвров, Кейн ринулся вперёд, стараясь сбить совсем не нужных сейчас гостей своим телом. Но, врезавшись в какую-то невидимую преграду, сержант отлетел к противоположной стене, больно ударившись головой. Остальные члены команды остались стоять с широко распахнутыми глазами, наблюдая за тем, кто за ними пришёл.
— Я тоже рад вас видеть, — улыбнулся уголками губ Ник. — Собирайтесь, у нас мало времени.
— Какого чёрта? — выругался Дэн. — Мы думали, что прямой эфир — очередная замороченная задумка Седны…
— Нет времени на объяснения. Скоро всё решится, и не смогу долго сдерживать то, что затаилось в моей груди. Как только я на мгновение ослабеваю контроль, сразу же появляются трупы… и, боюсь, что всего через пару часов оно полностью завладеет мной.
— Оно — это что? — недоумённо спросила Лейла.
— Планеты-тени больше нет. В физическом плане. Если копнуть поглубже, то, можно сказать, что я стал новой планетой для той хрени, с которой мы столкнулись на Шедоу.
— Как ты оттуда выбрался? — держась за ушибленную голову, поинтересовался сержант.
— Я же сказал, нет времени для разговоров. Уходим!
Команда во главе с вновь объявившимся лидером поспешно покинуло камеру. Несколько минут бойцы блуждали по коридорам в поисках арсенала, который обязательно должен был быть недалеко от поста охраны. И, когда искомое помещение было найдено, Дэн показал себя во всей красе: разбежавшись, он мощнейшим ударом плеча выбил металлическую шарнирную дверь, приложив для этого воистину нечеловеческие усилия.
Вооружились «по самые уши». Со стендов было собрано всё, что умещалось в руках: автоматы, пистолеты, коробки с боеприпасами, холодное оружие и гранаты. Нику же оружие не требовалось — он уже держал наготове лук с хладноплазменной тетивой, а на поясе томились в ожидании два револьвера, оставшиеся ещё от епископа Эдварда.
— Куда? — поглаживая ствол ручного гранатомёта, спросил здоровяк. — И вообще, какие у нас планы?
— Мне не выбраться из этой передряги, — без особых эмоций, словно смирившись со своей участью, ответил Ник. — Но у вас ещё есть шанс. Всё это из-за меня, понимаете? И я приложу все усилия, чтобы спасти тех, кто мне хоть капельку дорог.
— А как же человечество? — Лейла крепко затянула ремни бронежилета на своей груди и поочерёдно передёрнула затворы пистолетов. — Его ты спасать не собираешься?
— Оно уже обречено, — отрешённо махнул рукой пилот. — Но некоторые спасутся. Я чувствую, что сущность Шедоу не сможет добраться до нескольких мест в нашей галактике, которые, возможно, станут для людей последними оплотами.
— И что же это за места?
— В основном, миры на границах колонизированной галактики, но вам туда улетать не следует. Там сейчас слишком много фашистов, которые, воспользовавшись ситуацией здесь, на Колорадо, решили пройтись по федеральным планетам победным арийским маршем.
— И куда же нам лететь, а?
— На Землю, — после недолгого молчания ответил Ник. — Я не знаю, почему, но Шедоу пробраться на родину человечества никак не может. Отсюда до точки гиперперехода недели две, от точки входа в Солнечную систему и до Земли ещё столько же… если повезёт, то через месяц вы уже будете в безопасности. А теперь идём! Где остальные?
— Седна… с Громовым отправились делать то, что сделал в новостной студии ты, — хмуро ответил сержант. — Где они сейчас — нам неведомо.
— Она всё больше становится человеком, — хмыкнул пилот. — Раньше мы могли переговариваться посредством мысленной связи, как капитан и бортовой компьютер. Но — увы! — теперь я с ней таким образом общаться не могу. Такой способ переговоров был бы сейчас очень кстати.
— Тогда предлагаю отыскать Блехера, — злорадно оскалился скрытень. — Ох, как же долго я его буду мучить…
И команда двинулась вперёд. Быстрым шагом пересекая коридоры, заглядывая во все попутно встречающиеся помещения и уничтожая всех бойцов Блехера, которые имели хоть малый шанс задержать диверсантов. Хотя, можно ли их было назвать именно диверсантами? Ведь цель была самая что ни на есть благородная. Была. До того момента, как Ник не подтвердил догадки о том, что вскоре вся эта суета накроется медным тазом.
— Жаль Дина, — тихо произнёс пилот, узнав о смерти товарища и спонсора всей операции. — Правда. Очень жаль.
— Да какая уже разница, — буркнул сержант. — Галактике всё равно скоро падёт, и тогда…
— Ха! — Ник на мгновение остановился, насмешливо оглядев Кейна. — Ты действительно думаешь, что галактике что-то грозит? Чёрт возьми, да галактика останется в полной безопасности, и даже здоровее будет. Это человечеству настанет… конец.
Дальше бежали в гробовом молчании, отстреливая попадающихся под руку противников. Лишь добежав до широких дверей скоростного лифта, пилот прервал безмолвие:
— На крыше уже ждёт корабль командора и его приближённых. Сделаем так: я отправлюсь к Блехеру и задержу его, насколько это возможно, а вы захватите судно и будете ждать Седну с Громовым. Ясно?
— Позволь мне пойти с тобой, — вызвался скрытень.
— Нет. Не позволю. Действовать по плану. В случае непредвиденных обстоятельств… — Ник достал из кармана пригоршню маленьких раций-наушников и раздал их товарищам. — В случае непредвиденных обстоятельств — связывайтесь со мной. Если я, конечно, буду ещё жив.
И, пожелав друг другу удачи, команда шагнула в лифт.
* * *
Лифт остановился. Кивком попрощавшись с товарищами, Ник вышел на нужном ему этаже, а команда продолжила путь наверх уже без него.
И первым же делом пилот буквально вляпался в нагромождение тел. Убиенные были сражены пулями, а это, возможно, значило, что здесь прошлись Седна и Громов. Заставив себя воспрянуть духом, Ник шумно выдохнул, повесил сложенный напополам лук на пояс и вооружился револьверами епископа. Он осторожно шёл по широкому коридору, стараясь не наступать на тела, чтобы не вызвать шум. Пилот просто хотел дойти до той двери в конце, вломиться в помещение и, прижав своего давнего противника к стене, вышибить ему мозги.
Блехер поплатится за всё. Так или иначе.
Удивительно, как быстро летит время. И речь сейчас идёт не про те несколько месяцев, прошедших после приобретения Ником «Панацеи», но о том, как стремительно прошла ночь. Взглянув на полуразбитые настенные часы, пилот с удивлением отметил, что до рассвета оставалось всего ничего.
Да, рассвет настанет, но это уже будет рассвет новой эры — эры власти тьмы и хаоса, в которой не будет места столь примитивному существу, как человек. А это значит, что времени на эвакуацию остаётся совсем немного.
Дверь в кабинет Блехера оказалась закрытой, но Ник другого и не ожидал. Он прилепил к дверной ручке небольшой заряд пластида и, спрятавшись за ближайшей стеной, дистанционно его взорвал. Ворвавшись внутрь помещения, он первым делом ушёл с предполагаемой линии защиты в сторону, перекатившись к одной из стен и получая над кабинетом полный контроль.
Но Айзека здесь уже не было.
— Сержант, его здесь нет, — включив рацию, раздосадовано доложил Ник. — Будьте предельно осторожны, и…
— Капитан! — чуть ли не кричал в ответ Кейн. — Седна и Громов с нами, мы прижали Блехера, когда он пытался смыться. Это десятью этажами выше тебя. Срочно к нам.
— Передай Седне, что я её люблю. Выдвигаюсь.
Ник не бросился на помощь команде, как только сеанс связи был прекращён. Первым делом он неспешно прошёлся по кабинету командора, разглядывая абстрактные картины на стенах. На минуту остановился у окна, наблюдая за разгаром воздушной битвы флота федерации и шаркеттов. После всего этого, усевшись за стол он стал вытащил из него несколько разных папок, которые показались ему довольно важными. Отбросив несколько из них, Ник злорадно ухмыльнулся, открыв папку с названием «Проект Сингха».
— Я ни секунды не сомневался, что чёртов Вишну в этом замешан, — хмыкнул пилот, пробегаясь глазами по сотням строчек, подкреплённых небольшими изображениями Шедоу, фотографиями Ника, Седны и ныне непригодной для полётов «Панацеи». — Ох, Блехер, ну и гнида же ты…
«…Внутренний энергетический порог объекта по последним данным превысил допустимые нормы, — вычитал пилот из середины чьего-то доклада. — Шансы выжить после слияния с сущностью хорэндов упала в среднем на тридцать процентов. Координатор Сингх заверяет, что у объекта хватит сил на слияние с сущностью Шедоу, но удержать в себе он её сможет лишь несколько недель, после чего начнётся так называемая „индимидационная“ фаза, после которой установить контроль над объектом станет практически невозможно. Доподлинно неизвестно, способен ли робот в данный момент послужить резервным вместилищем для хорэндов, но координатор Сингх утверждает, что пока объект остаётся в живых, рассчитывать на робота не приходится…».
— Так вот кто я такой, — не удержался от язвительного смешка Ник. — Просто объект. Ну, что ж, мне это даже лестно. Так, а это что тут у нас? О, сообщение месячной давности, одно из самых свежих. Интересно…
«…От объекта перестали поступать какие-либо биологические сигналы. По всей видимости, он либо утратил контроль над своим телом, либо умер, и его тело осталось на Шедоу. В любом случае, „Проект Сингха“ уже наполовину провален, и остаётся надеяться лишь на то, что робот стал вместилищем для сущности планеты-тени. Также перестали поступать сообщения от агентов Стоун, снабжавших наш отдел самыми свежими данными о Нике Рэмми и его передвижениях по галактике. По неподтверждённым данным, они попали в руки шаркеттов.
Кроме того, неизвестна судьба семьдесят седьмого…».
Ник захлопнул папку и скинул её на пол.
— Шелуха, — протянул он и вздрогнул: лежащий на столе телефон вдруг разразился громким писклявым звонком. Ник несколько секунд колебался, но, всё же набравшись мужества, поднял трубку и осторожным голосом спросил: — Да?
— Вице-адмирал, — обеспокоенно затараторил Блехер на том конце. — Говорит командор. Я зажат на…
— Вице-адмирал? — с улыбкой на лице произнёс пилот. — А, помню такого, несколько минут назад я перешагивал через его труп в коридоре.
После недолгого молчания Айзек рискнул предположить:
— Рэмми?
— Надеюсь, ты рад меня слышать?
— Ещё как, — рассмеялся командор. — Рэмми, слушай внимательно. На крыше уже стоит и ждёт команды на отлёт мой корабль. Давай улетим, Рэмми, улетим и оставим Колорадо для битв между федерацией и шаркеттами. Я даже не буду против, если ты захватишь с собой своих друзей, которые прижали меня и не выпускают из какого-то офиса. Не медли, просто дай этим псам команду отступить, и мы спасёмся. Слышишь, Рэмми? Спасёмся!
— Ты знаешь про меня всё, Блехер, — фамилию командора Ник произнёс с особым придыханием, отчётливо выделив ударение, при этом придав голосу нотку презрения. — И понимаешь, что жить мне осталось совсем немного. Но обрадую тебя: ты проживёшь немногим дольше, а, может, и меньше. Все там будем, как говорится, и нам с тобой этого не избежать.
— Рэмми, не будь глупцом. Вместе мы найдём способ избавить тебя от той гадости, что поселилась в тебе. Мы обуздаем её, используем против наших врагов.
— Для меня сейчас единственный враг — это ты.
— Всё-таки ты эгоист, Рэмми. Подумай о том, что мы можем обезопасить всю галактику! Уничтожим всю фашистскую сволочь, разгромим всю преступность на корню… и всё это будет доступно только благодаря тебе и тому, что в тебе поселилось! Оберём силу врага против него самого!
— Ты, кажется, боишься? — ухмыльнулся Ник, за что после нескольких секунд напряжённого молчания поплатился завершением беседы. Блехер, видимо, не выдержав напряжения, повесил трубку или со всего размаху разбил её о стену. — Боишься. Я знаю.
* * *
Двери лифта отворились, и вышедший на этаж, где прятался командор, Ник, сразу же попал под град радостных возгласов своей команды. Он стоически, с лёгкой улыбкой на лице, пережил коллективные объятья, подмигнув стоящей поодаль Седне, у которой на глаза уже наворачивались слёзы. Растолкав товарищей, девушка повисла на шее пилота, не желая больше его отпускать. Никогда. До самого конца.
— Я не верю в это, — шептала девушка. — Я думала, что никогда больше тебя не увижу. Как? Как тебе удалось выжить и улететь с Шедоу?
— Долгая история, и у нас совсем нет на неё времени, — Ник мягко отстранился от Седны и взглянул на сержанта: — Где он?
— Вон там, — Кейн указал на дальнюю дверь в конце коридора. — Забаррикадировался, да так, что даже пластид не желает разрывать дверной проём. Что будем делать?
— К чёрту Блехера, — рыкнул Дэн. — Давайте уже сматываться отсюда!
Ник, грустно улыбнувшись, согласился:
— Да. Я думаю, вам пора.
— Ты летишь с нами, — твёрдо заявился Седна. — И на этот раз без фокусов, ясно?
— Если я полечу с вами, то… то станет на несколько смертей больше, только и всего. А я не хочу, чтобы вы умирали.
— Но Ник… — сквозь слёзы пролепетала девушка. — Не надо… я… тогда я останусь с тобой!
— Не для того ты разум обрела, чтобы закончить свой путь в эпицентре самой страшной войны за всю историю человечества!
Седна замолчала. Прекратив рыдать, она тихонько спросила:
— Сколько у тебя ещё времени до… того, как сущность Шедоу вырвется из тебя?
Ник задумался:
— Минут сорок. Максимум час.
— Успеем?
— Что успеем?
Девушка повернулась к команде и командирским голосом отдала приказ:
— Охраняйте. Даже если сюда вломится целая армия, стойте до последнего.
Сказав это, Седна схватила своего капитана за шиворот и, затащив недоумевающего Ника в ближайший офис, закрыла за собой дверь. Команда, пожав плечами и ехидно рассмеявшись, решила позволить уединённой парочке провести вместе хоть несколько минут.
— Сейчас вернусь, — сказала Лейла. — Мне надо попудрить носик.
— Раз уж у нас тут конец света на носу, — задумчиво протянул скрытень, когда федералка завернула за угол. — А не попытать ли перед смертью счастья?
— Ты говоришь о Лейле? — усмехнувшись, спросил Дэн. — Ты читаешь мои мысли.
— Не забывай, я всё-таки «хренов провидец», как ты любишь меня обзывать… ладно, я к Лейле, о'кей? Возражений нет?
— Есть, — мрачно пробасил Громов. — Позволь мне.
Гуп, не сильно надеющийся на удачу, махнул рукой:
— Ладно. Иди.
Александр последовал по маршруту Лейлы. Свернув за угол, он достал из голенища армейского ботинка длинный боевой нож, и, крепко сжав его в руке, тихим шагом приблизился к помещению, на двери которого висела табличка с надписью «ТУАЛЕТ». Незаметно пробравшись внутрь, он огляделся: из-под крайней кабинки виднелись замшевые туфли федералки.
— Простите, — донёсся до Громова голос девушки. — Я… я правда не знаю, кому теперь верить. Повторите, пожалуйста, плохо слышно. Что? Да, конечно же, я всегда останусь верной федерации! Убить? Прямо сейчас?.. Так точно, господин Блехер, но… вы обещаете мне неприкосновенность? Вы заберёте меня отсюда?.. Так точно. Приступаю.
Лейла, видимо, закончив радиобеседу с командором и открыв дверь, столкнулась нос к носу с оскалившимся Александром. Девушка отступила вбок, вжавшись в стену: она явно не ожидала такого поворота событий. А громов тем временем схватил Лейлу за плечо, приставив лезвие ножа к её горлу.
— Я… всё объясню, — прошептала федералка. — Да, я знаю, что наделала немало бед, и немало неприятностей доставила тебе, когда ты ещё был командором, но…
— Что «но»? Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс на то, чтобы спастись от моей мести?
— Пожалуйста, Александр! Я… не знаю, что мне делать. С одной стороны во мне есть огромное желание помочь вам, а с другой — врожденная субординация и преданность начальству. Так что…
— Что? Ну? У тебя есть ровно десять секунд, чтобы произнести свои прощальные слова.
— Подожди, подожди! Я запуталась!
— Девять, восемь, семь…
— Да подожди ты! Как можно вот так запросто убивать людей?!
— Шесть, пять, четыре…
— Остановись! Я сделаю всё, что ты скажешь! — завопила Лейла изо всех сил. — Нет!
— Три, две, одна…
— Я запуталась! Помоги мне!
— Бог поможет, — мрачно ответил Громов, с особым усердием вонзая лезвие ножа в горло девушки. Из перерезанных артерий фонтаном забила кровь, обливая собой бывшего командора с ног до головы. Когда тело, всё ещё бьющееся в конвульсиях, упало на холодный кафельный пол, Александр смачно на него плюнул, и, развернувшись, зашагал прочь.
* * *
Бывший командор покинул туалет не сразу. Он ещё несколько минут сидел над телом убитой федералки, размышляя о том, чего он хочет на самом деле. Неужели мести? Месть… такое низменное желание, ради которого порою рушатся мечты многих миллионов людей. Получил ли Александр удовлетворение от содеянного? Нет. Возможно, только лишь облегчение от выполнения поставленной задачи.
Решив не забивать голову философскими мыслями, Громов вышел из туалета и сразу же столкнулся с разыскивающим его пилотом.
— Саша, вот ты где! — облегчённо вздохнул Ник, кладя руку на плечо бывшего командора, каким-то чудом не заметив множество кровавых пятен на теле Громова. — Лейла была с тобой. Где она?
Александр небрежным движением смахнул со своего плеча руку пилота, брезгливо ответил:
— Это зависит от того, как она вела себя при жизни.
И, сохраняя обычный для него пафосный настрой с высокомерным выражением лица, он направился к помещению, в котором сокрылся от команды Блехер, крепко сжимая в руках окровавленный клинок.
— Так! — воскликнул Ник. — Что это значит?!
— Она нас предала. Эта стерва всё ещё была на привязи ублюдка командора. Я сам слышал, как она с ним только что переговаривалась.
Пилот, задумчиво проведя рукой по коротким волосам, скомандовал:
— Все на крышу, живо.
— Ник, — взяла слово Седна, намереваясь вновь закатить истерику.
— Я сказал, живо! — рявкнул капитан, после чего перевёл взгляд на Громова. — А мы с тобой убьём Блехера.
Седна кричала. Седна вопила. Седна царапалась и вырывалась из рук наёмников, когда те тащили её к лифту. Пилот даже не обернулся, чтобы не смотреть в глаза, которые он так сильно полюбил.
— Я тебя ненавижу! — проорала возлюбленная Ника перед тем, как двери лифта сомкнулись.
— Закончим начатое, — произнёс бывший командор. — Только мы и он. У нас обоих к нему старые счёты, верно?
— Вернее некуда, — кивнул пилот. — А теперь отойди-ка в сторону…
* * *
Айзек, перевернув стол и соорудив из него некое подобие укрытия, присел за ним и проверил боезапас пистолета: оставалось лишь половина магазина. «Мне и этого хватит», — решил командор, приготовившись к обороне.
Сколь не прочна была баррикада в виде шкафа, закрывающего дверной проём, она не смогла выдержать даже микроскопической части силы Шедоу, которую Ник позволил себе выпустить на свободу. Мощный луч тьмы врезался в дверь, расплавив на месте и её саму, и стоящий за ней шкаф. Следом в помещение ворвался сам пилот, на ходу открывая огонь по укрытию Блехера.
Но что-то пошло не так. Ник опоздал, возможно всего на долю секунды, но всё же опоздал. Несколько пуль прошлись по его груди, а ещё одна плотно засела в левом плече, вызывая адскую боль. Пилот мгновенно отлетел в сторону, и, свалившись на пол, протяжно зашипел.
Только командор решил позлорадствовать, как в дверном проёме показался Громов. Автоматная очередь насквозь прошила укрытие, заставив кричать Блехера от впившихся в его плоть свинцовых пилюль. Александр, не медля, подбежал к обезоруженному Айзеку и с присущей ему злобой врезался в его живот подошвой тяжёлого армейского ботинка. Командор зажмурился и согнулся в три погибели, не в силах даже продолжать кричать.
Громов стоял между двумя ранеными, решая, что ему делать дальше. «Убей, — шептали голоса в голове. — Убей и насладись своим деянием, ведь столь давно ожидаемый момент, наконец, настал! Убей и упейся местью, утоли свою жажду!».
— В тот момент, когда ты меня подставил, Блехер, я тебя безумно ненавидел, — сплюнул бывший командор. — О, как же я мечтал тебя убить! Денно и нощно я представлял, как буду с тобой расправляться. Как буду связывать и усаживать на жёсткий стул, как буду хлестать тебя по лицу приказами на моё увольнение… как же приятны были те мечты.
— Саша, — шёпотом произнёс всё ещё лежащий на полу Ник. — Помоги мне…
— Со временем жажда стала угасать, но желание всё ещё присутствовало и оставалось приоритетным. Всё то время, что я провёл на Дирт Пуле, я желал тебя уничтожить. Желал, но не жаждал.
— Ну, так давай, — прошипел Айзек. — Чего же ты ждёшь? Мы всё равно все уже покойники…
— И вот, когда пришло время расплаты — я не чувствую удовлетворения. Я одновременно хочу и не могу тебя убить, хоть ты и порядочная сволочь. Может, совесть проснулась?..
— Катись ты к чёрту со своей философией!
— Я не религиозный человек. Но кроме фразы «Бог тебе судья» ничего в голову не приходит. Понимаешь? Не понимаешь. Я оставлю тебя в живых, Блехер, и раз уж ты сам утверждаешь, что мы все — покойники, то и смысла в твоей преждевременной смерти я не вижу. Радуйся, я оставляю тебе шанс встретить рассвет.
Александр повернулся к Нику:
— Ты как, кэп?
— А по мне не видно?! Помоги мне встать…
Только Громов сделал шаг, как позади него раздался выстрел. Бывший командор остановился, остановив непонимающий взгляд на лежащем в углу пилоте. Через несколько мгновений из уголков губ потекли тоненькие ниточки крови, и тело Александра, уже бездушное, бесформенным мешком свалилось на холодный пол.
Позади него, держа под прицелом Ника, стоял вполне живой и здоровый Айзек. Он смахнул со своего камзола налипшую пыль, и, улыбнувшись, произнёс:
— Я никогда не снимаю бронежилет. Даже когда сплю. Можно я буду называть тебя «объектом»?
— Можно, я буду называть тебя ублюдком? — держась за истекающее кровью плечо, парировал Ник.
— Но-но, молодой человек! Умей проигрывать. Ты ведь понимаешь, что это всего лишь игра, верно? Просто игра на фоне крупномасштабной смертельной кампании. И нам её не пережить.
— Ты никогда не задумывался о том, чего боишься? А, Блехер?
— Я? Ну… да, пожалуй, задумывался. Я не боюсь ничего.
— Ложь. Боятся все. У каждого есть хоть небольшой страх, который все стараются не выносить на всеобщее обозрение.
— Я не обязан перед тобой отчитываться. И лгать мне незачем. Я не боюсь ничего, именно потому умру счастливым, — голос командора едва заметно дрогнул.
Ник загадочно ухмыльнулся:
— Да ну?
— Я не понимаю, чего ты хочешь добиться своими расспросами? Лучше бы рассказал, что ты там такого на Шедоу разнюхал особенного. Всё равно за пределы этих стен никакая информация больше не вырвется.
— Ты ведь всё знаешь. «Проект Сингха», да? Я не ошибся в названии?
— О, это лишь поверхностное представление о действительности. Я считаю, что ты знаешь гораздо больше, чем эти очкарики из отдела Сингха. Ну, давай же, расскажи. Жуть как интересно!
Пилот, чуть опустив веки, поднялся на ноги, чем вызвал у Айзека огромное удивление. Ещё бы — ведь он встал, без помощи рук, словно его кто-то поднял. К тому же, с такими ранами совершение хоть каких-нибудь малейших движений уже доставляет немыслимую боль.
— Что за чёрт?! — нахмурился Блехер, глядя, как вокруг тела Ника возникает почти прозрачная тёмная дымка. Странная сущность обвивалась вокруг ног пилота, нежно заскользила по рукам, завертелась вокруг шеи и выстроилась вокруг его головы чёрным, как сама тьма, нимбом.
— Не знаю, что это такое, — задумался Айзек, отступая к укрытию. — Но, знаешь, для вляпавшегося в эту ахинею по самые уши, ты довольно неплохо держишься.
— Знаешь, — озлобленно парировал Ник, вытягивая вперёд правую руку, которая уже буквально «светилась» тьмой. — Для зазнавшегося ублюдка ты неимоверно зазнавшийся ублюдок.
— Но-но, дружище, зачем же хамить? Ведь я не переходил на личности, — несмотря на маску бесстрашия, пилот по глазам Айзека видел, что тот боится. Причём не просто боится, а боится панически. Сейчас, в этот самый момент, из глубин его души на поверхность всплывала его самая страшная фобия, и Ник увидел её, прочувствовал, узнал её причину и понял, что делать дальше.
— Боишься, Айзек? — прищурился пилот, и получил ответ. Нет, командор не ответил словами, но все его чувства разом вылились на лицо, смывая отважную и слегка безрассудную маску. — Да. Теперь я понял. Тот, чья жизнь имеет большую ценность, смерти не боится. Парадокс, но это так. А ты, хоть и мнишь себя влиятельным человеком, заменяем и практически бесполезен. Именно потому тебя гложет твоя главная фобия — страх смерти. Я прав?
Командор не ответил, он лишь смахнул со лба стекающий ручьём пот.
— Молчишь. Я прав. И сейчас страх смерти затмил перед тобой всё, окружил тебя, взял в кольцо и никак не отпускает. О, да, я уже испытал это чувство на Шедоу, так что опыт у меня имеется. Итак, как же мы с тобой поступим, Айзек?
— Только не убивай, — тихим дрожащим голосом попросил командор. — П-прошу, н-не н-надо…
— Ну, раз ты так настаиваешь, раз так хочешь умереть от того, что начнётся всего через несколько минут, то я исполню твою просьбу. — Ник развернулся, явно намереваясь убраться прочь. Айзек на какое-то мгновение остолбенел, но спустя несколько секунд, когда пилот уже закрывал за собой дверь, даже позволил себе ехидную улыбку.
— Урод, — прошептал он, прогоняя страх.
— А, знаешь что, — обернулся Ник. — Всё-таки я тебя убью.
И, произнеся эти слова, пилот метнул в своего главного врага материальный пучок тьмы. Тот, врезавшись в командора, расплылся по его телу, обволакивая, склеивая губы, веки и ноздри. Айзек попытался закричать, срывая с себя чёрную субстанцию, и упал на колени. А Ник всё наблюдал за мучающимся в агонии Айзеком, не испытывая при этом абсолютно никаких чувств. Лишь дождавшись последней попытки командора содрать со своего тела тьму, он облегчённо вздохнул и спрятал всю страшную силу, что томилась в нём, в самые глубины своего сознания.
— Ник, Ник! — раздался из рации истерический голос Седны. — Это конец! Оно уже здесь, мы видим это! Срочно поднимись на крышу! Я…
Пилот оборвал связь и задумчиво изрёк:
— Оно — это я. Как ты можешь меня видеть, милая?
* * *
Амадей растёкся по горизонту тоненькой алой линией, еле-еле освещая пылающий город. Весь нижний ярус Денвера был охвачен всепожирающим пламенем. Где-то там, внизу, стремительно умирала последняя надежда жителей на спасительный путь по земле.
Кое-где пытались оторваться от небольших перехватчиков шаркеттов пассажирские лайнеры, но большинству из них покинуть планету не удавалось, и они камнем падали вниз, подбитые крылатыми ракетами. Флот федерации заметно поредел: из нескольких десятков величественных крейсеров уцелевшими остались лишь четыре судна. В то же время шаркеттов словно и не стало меньше — их огромные флагманы и авианосцы стеной стояли за свою цель.
И цель была достигнута.
Ник ударом ноги выбил дверь, ведущую на крышу Денверской Крепости. Перед его взором предстала воистину страшная картина воздушного боя в лучах рассветного светила. Но кроме него на крыше возле небольшого катера ныне убитого Блехера столпилась вся команда, заворожено наблюдающая за спускающимся с небес «Персеем».
Это был именно «Персей», вне всяких сомнений, а, точнее, то, что от него осталось. В нём отсутствовали целые отсеки; обшивка, пропавшая в нескольких местах, всё так же дымилась, как и месяц назад на Шедоу. По всем законам этот корабль не мог летать: герметизация отсутствовала напрочь, а двигатели, как казалось со стороны, и вовсе не работали.
— Это оно, — прошептала Седна. — Мы не успели.
— Почему вы ещё не улетели? — раздался из-за спин наёмников и девушки-робота голос Ника. Никто даже не повернулся.
— «Персей», — указал рукой сержант. — Это он, да? Я его никогда не видел, но слышал о его величии. Боже, какой же он внушительный…
— Я задал вопрос, — повысил голос пилот, — Почему вы ещё не улетели?!
— А смысл? — скрытень повернулся к капитану и вздрогнул, глядя на его обволоченную тьмой фигуру. — Шансы не попасть под огонь практически нулевые. Да и Мурз, отчего-то, не хочет садиться за штурвал, который держал в руках командор… кстати, как там с ним дела? И где Александр?..
— Оба мертвы. Пожалуйста, улетайте. Скорее.
— Давай с нами, — призывно попросила Седна, обернувшись. — Ник, пожалуйста…
— Я не могу. У вас осталось не больше трёх минут, иначе потом начнётся настоящий Ад.
— Что, ещё хуже, чем на Шедоу? — усмехнулся Мурз. — У меня есть предложение. Давайте облепим этот катерок взрывчаткой и врежемся во вражеский флагман?
— Неплохо, — согласился Дэн. — Только, боюсь, что для шаркеттов это будет, что для тебя укус комара.
— Ладно, — кивнул сержант. — Никаких самопожертвований. Только самосохранение. Все в машину, быстрее!
Наёмникам не надо было повторять дважды. Скрывшись в недрах катера, они запустили двигатели и приготовились к стремительному взлёту.
— Седна, скорее! — закричал Кейн. — Пора улетать!
Но девушка даже не сдвинулась с места. Она стояла, со слезами на глазах смотря на объятого сущностью планеты-тени Ника. Пилот, не выражая лицом совершенно никаких эмоций, в ответ глядел на так полюбившегося ему робота, с которым они провели не так уж и мало времени. И это было прощальное молчание.
— Седна! — хором завопили наёмники. — Если через минуту тебя не будет на борту, мы улетаем без тебя!
— Тебе пора, — сказал Ник. — То, что находится во мне, воспринимает тебя как угрозу. Ибо только ради тебя я могу держать тот барьер, что не даёт тьме вырваться наружу и поглотить планету.
— Я не хочу улетать. Милый, пожалуйста…
— Долго удержать ЭТО в себе у меня не получится! Живее!
Пилот рухнул на колени, схватившись за голову и яростно крича:
— Быстрее! Быстрее!
— Нет! Я остаюсь с тобой!
Ник стал преображаться на глазах. Его кожа стремительно побледнела и покрылась сотнями нарывов, источающих чёрный дымок. Глаза заволокла пелена тёмного тумана, сделав их до ужаса инфернальными и нечеловеческими.
Пилот медленно встал и, подойдя к Седне, нежно поцеловал желанные, хоть и пластиковые, губы…
Улыбнулся, глядя в любимые, хоть и источающие искусственный свет глаза…
— Ник, — с трепетом произнесла девушка.
— Нет, — со злорадной улыбкой на лице покачал головой стоящий перед Седной человек. — Ника здесь нет.
Зазвучали «Акульи Молоты» — шаркетты применили своё главное оружие, выжигающее всё на своём пути до самого основания. Катер командора, управляемый наёмниками, резко поднялся в воздух и устремился в светлеющие под натиском рассвета небеса, старательно минуя пролетающие мимо ракеты и плазменные заряды.
— Он предупреждал. Ты не послушалась.
Изменившийся Ник, оглушающее взревев, со всей своей нечеловеческой силой ударил Седну ногой, сталкивая её с крыши наивысочайшего во всём Денвере здания. Продолжая реветь, он поднял ладони к небу, призывая свой корабль — «Персей» — спуститься вниз.
По взмаху руки своего повелителя, из дыр в отверстии авианосца внушительным фонтаном полилась вниз материальная тьма. Тёмная сущность разливалась по всему городу, заволакивая строения, затягивая в себя крейсеры федерации.
Почернело даже небо, не давая восходящему над горизонтом Амадею подарить этому миру очередную порцию живительного света. Страшный чёрный туман был везде. Стоило лишь протянуть руку вперёд, как свои же пальцы пропадали из зоны видимости. Тьма полностью завладела планетой.
И, в отличие от пейзажей планеты-тени, всё это было далеко не иллюзией.
Ник взял за руку появившуюся рядом бледную девочку, взглянул в её глаза и понял, что иного исхода быть не могло. Его судьба была заранее предрешена. Каждый сыграл свою роль. Епископ, безногий пират, бывший командор, агенты Стоун и даже Седна — все они были частью одного грандиозного и смертельно опасного для всего человечества плана чего-то непостижимого, неуловимого для людского сознания.
Пилот едва заметно усмехнулся. Ничто не потеряно. Всё впереди. По крайней мере, он на это надеялся.
Ник, тяжело вздохнув, заставил себя улыбнуться.
И девочка улыбнулась в ответ.