«Выше командора лишь звёзды и сам Господь», — гласила надпись на идеально вычищенном ордене. Айзек довольно улыбнулся, разглядывая на жёлтом металле солнечные блики, дотронулся до награды пальцем и тут же его одёрнул, боясь испачкать своими отпечатками умиляющие взгляд золотое украшение.

Командор сегодня выглядел как нельзя лучше. Подчинённые с трепетом смотрели на своего красавца-командира в чёрном, блестящем в лучах неоновых ламп мундире. С уважением и завистью шептались за спиной Айзека о его крепких и здоровых зализанных назад светлых волосах, но в то же время гневно сжимали зубы, вспоминая о его характере суровом, но в какой-то степени смазливом.

Для встречи со старым знакомым командор даже повесил на пояс наградной клинок с ножнами из чистейшего золота, опоясанного сотнями маленьких изумрудов. Красивый, но совершенно непригодный для боя меч по идее Айзека должен был показать Нику, кто здесь главный, и кого действительно стоит опасаться.

Пилот очнулся от голоса Седны, звучащего в голове. Придя в себя, он не открыл глаза, а попытался сосредоточиться и понять, что его ожидает.

— Ник… я в миле от базы. И я тебя вытащу.

— Что с мамашей и её дочуркой? — мысленно отозвался Ник.

— Они со мной, рядом. И…

— Что?! Они — кроты! Из-за них я сейчас, кажется, сижу на стуле, связанный по рукам и ногам!

— Нет, всё не так! В общем… я всё объясню позже, как только ты будешь на свободе.

— И давно ты со своим капитаном перешла на «ты»? — пилот не злился, а, скорее шутил, что было естественной реакцией при подобной явно стрессовой ситуации.

— Повозмущайся мне ещё тут, — хмыкнула Седна. — Держи меня в курсе событий, ладно? Мы что-нибудь придумаем. И постарайся выяснить как можно больше.

Ник услышал рядом с собой чьи-то шаги. Людей было как минимум трое, и все они остановились в нескольких метрах от пленника. Один из них несомненно, судя по звуку шагов, носил высокие парадные ботинки на стальных подошвах.

— Он уже пришёл в себя, сэр, — противным голосом залепетал один из подошедших.

— Точно? Эй, Никки, хватит притворяться.

— Блехер, — сквозь зубы процедил пилот, открывая глаза. — Я так и знал.

— Ничегошеньки ты не знал, идиот.

Ник находился в хорошо освещённом помещении без окон. Видимо, под землёй. Сидел он, как и предполагалось, на высоком металлическом стуле, приваренном к полу. Возле него стоял навевающий нездоровые мысли операционный стол, заваленный грязным и, порой, окровавленным инструментарием. Людей в помещении всё-таки оказалось трое: сам командор, самовлюблённый до безумия, доктор в халате и резиновых перчатках, и облачённый в боевой экзоскелет личный телохранитель Айзека.

Командор широко улыбнулся:

— Как дела? Чего не пишешь? Я соскучился.

— Вот почему так легко было сюда попасть. Ты сам этого хотел. Что дальше? Будешь пытать?

— Пытать? Фи, как несовременно.

— А для чего же тогда этот придурок в халате? Не лечить же меня он пришёл!

— Ошибаешься, он здесь как раз для этого. Мой верный пёс, — командор кивнул в сторону телохранителя, — Сломал тебе нос, разбил бровь и выбил глаз. А этот, как ты выражаешься, «придурок», привёл тебя в прежний вид и даже восстановил потерянный орган зрения.

— И что дальше?

— А дальше мы с тобой мило побеседуем, после чего отпускаем на все четыре стороны. При этом даже корабль поможем починить.

— С чего вдруг такая доброта?

— Ну, — казалось, командор замялся. Он опустил взгляд в пол и сделал грустное выражение лица. — Я виноват перед тобой, Рэмми. Помнишь тот вечер, когда ты расквасил мою милую мордашку?

— Вспоминаю и улыбаюсь, — огрызнулся Ник. — И готов повторить.

— Фи, как грубо. Я ведь увёл тогда у тебя девушку, помнишь? Это было гнусно с моей стороны, признаю. И потому я больше не хочу тебе причинять боль.

— И что же, ты её вернёшь мне? Оставь себе, не люблю подержанный товар…

— Фи, что за шовинистический сексизм? Так сильно не любишь противоположный пол? А ведь и у тебя была мама, я уверен.

— Иди-ка ты к чёрту, Блехер. Либо убивай меня, либо отпускай.

— Не провоцируй его! — закричала Седна. — Пожалуйста! Не делай глупостей!

— Прости, — после недолгой паузы, продолжил Айзек. — Даже если бы я хотел вернуть тебе твою возлюбленную, то у меня бы ничего не вышло. Она, знаешь ли, немного мертва. Назвала меня в постели твоим именем, вот я и схватился за пистолет…

— Ах ты…

— Эй, эй! — замахал руками Айзек. — Я же раскаиваюсь, слышишь? Даже индульгенцию купил у Единой Церкви за миллион долларов. Надеюсь, мои деньги пойдут на содержание детских домов и приютов…

— Кого ты из себя строишь, Блехер?! — разозлился пилот, повышая голос. — Мы с тобой оба знаем, что плевал ты на детей и на человеческие чувства, для тебя важны лишь имидж и слава!

— О, мой маленький друг Никки! Власть без злоупотребления — увы! — не имеет очарования. Но не смею больше утомлять тебя своими возвышенными речами. Где бортовой компьютер?

— В корабле, наверное, если его оттуда не выкрали, — пожал плечами Ник.

— Где Седна?! — сорвался на крик внешне спокойный и улыбчивый командор. — Не держи меня за идиота, Рэмми. Я даю тебе шанс, чёрт возьми, великодушно и безвозмездно! Тебя восстановят в звании, ты вновь станешь героем трёх войн, будешь пилотировать истребитель и служить федерации. Просто скажи мне, где Седна.

— Какая такая Седна?

Айзек подошёл к пилоту и мощным ударом ноги, облачённой в сапог со стальной подошвой, ударил его в грудь. Ник, зажмурившись от боли, зашипел. Кажется, несколько рёбер оказались сломаны. Не будь стул приварен к полу, всё могло бы обойтись меньшими травмами.

— Делай то, что он говорит! — истерически завопил голос в голове. — Не дай ему себя изувечить, Ник!

— Да что ты обо мне всё печёшься и печёшься?! Я сам знаю, что делать!

— Потому что не хочу тебя терять, идиот! Слышишь?!

Пилот прикрыл глаза, переваривая полученную информацию.

— Не хочешь, или не имеешь права? — успокоившимся голосом спросил Ник.

— Только не надо становиться параноиком, ладно? Прошу, пожертвуй своей гордостью, пока мы тебя отсюда не вытащили. Пожалуйста.

— Ладно, ладно. Только не надо больше истерик. Пожалуйста.

Командор поднял голову Ника за подбородок и улыбнулся:

— А я предупреждал.

— Она в Новом Хуаресе, — без задержки и колебаний солгал пилот, опуская глаза. — Но… Блехер, чёрт возьми, я сказал то, что ты просил услышать. Так выполни и свою часть уговора!

Айзек задумался, театрально закатив глаза и сложив ладони «домиком»:

— М-м-м… дайте подумать… уговор? Уговор… ах, да, забыл! Уговора не было! Я солгал, Рэмми. Прости.

С этими словами он и его телохранитель покинули помещение. Перед уходом командор коротко скомандовал доктору:

— Займись им. И будь нежным.

— О, не волнуйтесь, сэр, — приглаживая поседевшие волосы, с совершенно невменяемым выражением лица ответил экзекутор. — Нежнее меня только куртизанки, играющие в покер…

* * *

Седна в очередной раз схватилась за голову, пытаясь придумать план спасения её капитана. Она ходила кругами вокруг «Рейдеров», иногда останавливалась, опираясь на мотоциклы рукой, но мыслей не было абсолютно никаких. Пару раз она чуть не сорвалась: хватала карабин и бежала в сторону комплекса, очертя голову, но Лейла и Лилиан её вовремя останавливали.

— Хватит! Стой! Остановись, я тебе говорю! — разгорячилась не на шутку Лейла. — Остановись, или я сама тебя остановлю!

— Я уже стою! — крикнула на рыжеволосую девушку Седна. — Если есть идеи — высказывай, если нет — не мешай мне думать!

— Самоубийство — не лучший способ помочь Нику, — заметила, казалось, единственная спокойная женщина в этой троице — Лилиан. — Давайте всё обсудим без нервов, хорошо?

— Я бы на вашем месте думала, как спастись от кары Ника, когда мы его освободим! Думаете, он вам поверит после того, что случилось?!

— Но ведь ты проверила нас на детекторе лжи. Мы не врём.

— Ладно, — махнула рукой Седна. — Давайте думать вместе…

По словам Лейлы и Лилиан Стоун, а иначе они себя называть не желали, их около недели назад схватили федералы. До этого они даже знакомыми-то не были. Над ними провели страшный эксперимент — стёрли из их черепушек личности и вселили новые, ложные, вкупе с фальшивыми воспоминаниями. Более того, некий гипнотический сеанс заставил этих двоих беспрекословно подчиняться приказам вышестоящих инстанций, и до тех пор, пока задача не будет выполнена, они не смогут освободиться от навязчивого желания выполнить указание. А эта самая задача была довольно простой — доставить Ника Рэмми в лапы командора. Она была успешно выполнена, и теперь Лейла и Лилиан стали свободными. В то же время к ним вернулись собственные желания и чувства, и одно из них — злость в отношении Айзека Блехера.

Неприятным осталось лишь то, что старые личности не вернулись к своим владельцам. Две женщины так и остались матерью и дочкой, и, даже понимая, что на самом деле это совсем не так, они не желали об этом даже думать. Воспоминания, пусть и ненастоящие, гласили о том, что дочь всю жизнь зависела от своей любящей мамы, а та ни на шаг не отходила от самого ценного, что у неё было — дочери.

— Мы можем снова ворваться с боем, — предложила Лейла.

— Ты ещё не поняла? Мы ворвались только потому, что нам позволили это сделать! На самом деле там как минимум взводов десять профессиональных бойцов, не меньше! Так что этот план отпадает.

— А нам за ним обязательно возвращаться? — невзначай спросила Лилиан, но, осёкшись под строгим взглядом робота, поспешила исправить положение: — Шучу, шучу, не напрягайся ты так…

— Значит так, — Седна сделала многозначительную паузу, посмотрев каждой из своих спутниц в глаза. — Вы виноваты в том, что произошло. Значит, вы костьми ляжете, но вытащите Ника из лап командора. Ясно?

— Почему ты так волнуешься за него? — Лейла прищурилась, криво ухмыльнувшись. — Действительно испытываешь к нему чувства? Любишь? Предположим, я уверовала в то, что ты реально на это способна. Ну, так почему же тогда ничего не предпринимаешь?

— А что я должна предпринимать? — растеряно произнесла Седна.

— Эх, ты. Сразу видно, отношений раньше не было, — Лилиан хихикнула. — Дорогая моя, запомни: если женщина чего-то хочет от мужчины, она это берёт, а не спрашивает у него разрешения. Ясно?

Девушка-робот не ответила. Она отвернулась и взглянула на ночное небо, усыпанное мириадами звёзд и сложила руки на своей груди.

Седна смотрела на этот пейзаж безумно долго, по её меркам, хотя на самом же деле прошло лишь несколько секунд. За этот короткий промежуток времени она при помощи сверхчувствительных глазных имитаторов насчитала около десятка «падающих звёзд». Но вот одна из них не пожелала растворяться в ночной тени, она пролетела уже достаточное для вошедшего в атмосферу планеты метеорита расстояние, но всё ещё оставалась целой и невредимой. Седна напряглась.

А «падающая звезда» продолжала лететь вниз, к поверхности, увеличиваясь в размерах. Ещё спустя несколько мгновений рядом с этим объектом появились ещё два, чуть меньше, но всё также нагоняющие волнение.

— Похоже, у нас крупные неприятности, — тихо проговорила Седна, не отрывая взгляда от неба и отходя на пару шагов назад.

— Что-то не так? — поинтересовалась Лилиан.

Вскоре стало ясно, что идёт «не так». Неопознанные объекты на небе оказались ничем иным, как тремя огромными космическими кораблями неизвестного класса и конструкции. По пустыне разлился жуткий гул приближающихся громадин, а самая большая из них, длиной не меньше футбольного стадиона, сопровождаемая двумя немногим меньшими кораблями, зависла в воздухе на высоте нескольких километров.

— Кто это?! — испуганно крикнула Лейла, держась за руку «матери». — Что это?!

— Точно сказать не могу, — покачала головой Седна. — Но могу предположить, что это шаркетты.

— Люди-акулы?! Господи… нам конец! Ведь они никогда не покидают планет на своих судах, кроме как во время военного времени! Боже! Боже!

— Прекрати истерику, чёрт тебя дери! Мы не в лучшем положении, но это ещё не полный абзац.

Корабли действительно напоминали акул. Огромные и серые, с плавниками-крыльями и раздвоенным хвостом-стабилизатором, они также имели и декоративную часть, по идее обязанную устрашать врага — нарисованной челюстью с огромными острыми зубами. У главной «акулы» из брюха ударили по земле десятки мощнейших прожекторов, явно что-то выискивая. Один из таких столпов света остановился на команде, стоящей рядом с «Рейдерами».

— А вот теперь полнейший абзац…

* * *

Здание заметно тряхнуло. Страшный гул всё не прекращался, и, возможно, именно благодаря ему Ник всё ещё оставался в целости и сохранности — безумный инквизитор в страхе сидел в углу, закрыв голову руками.

— Они прилетели, — всё повторял и повторял док. — Они прилетели… они прилетели…

— Да кто прилетел, мать твою?! — крикнул всё ещё связанный на стуле пилот. — Слушай, мне плевать, кто там прилетел. Просто развяжи меня и обещаю, ты получишь немалое вознаграждение.

— Они прилетели… они прилетели…

— Кто прилетел?!

— Они прилетели…

Неожиданно включились динамики громкоговорителей, подвешенных к потолку. Говорил командор, и, судя по голосу, он был встревожен, если не сказать хуже.

— Всем срочно покинуть объект! Они прилетели! Повторяю, всем начать немедленную эвакуацию, если не хотите почувствовать на себе действие «Акульего Молота!»

Инквизитор резко вскочил и, опрокинув на ходу операционный стол, выбежал прочь из помещения. Ещё некоторое время Ник слышал спешно удаляющиеся звуки шагов вперемешку с отчаянными криками о помощи, и когда они, наконец, полностью растворились в страшном шуме и гуле, пилот осознал, что остался один во всём подземелье. Один, обречённый на гибель.

А самым обидным было то, что у него даже не осталось возможности хотя бы попытаться спастись — верёвки, сковывающие Ника по рукам и ногам, не давали пошевелиться.

С потолка стала осыпаться штукатурка. Пилот опустил голову, собираясь с мыслями. Война научила его не мириться со своим поражением до самой смерти, и вот теперь, всего в дюйме от оной, он не чувствовал ничего, кроме разочарования: ведь он стал свидетелем уникального явления — ставшего разумным бортового компьютера. Нику хотелось бы сделать ещё многое. Разузнать всё о Шедоу, к примеру, или попытаться разобраться в своих чувствах к Седне…

— Тьфу, блин! — произнёс в пустоту Ник. — Какие, на хрен, чувства можно испытывать к роботу? Э-эй, ветеран трёх войн, ты сходишь с ума! Одумайся! Сдохни хотя бы трезво мыслящим человеком, с гордо поднятой головой!

И, подтверждая свои слова, пилот с чувством собственного достоинства и лёгким ощущением гордыни поднял голову вверх. Обильный кусок штукатурки, отвалившись от потолка, больно ударил Ника по носу, и тот, обидевшись на судьбу, вновь опустил взгляд в пол.

— Господь, ты тут? — усмехнувшись, спросил пилот. — Это я, твой слуга и вечный раб Ник Рэмми. Помнишь меня? Ты ещё выручал меня много раз во время сражений. Или это был не ты? Нет? А кто тогда?.. Что, серьёзно? Моё мастерство! Спасибо… это, конечно, лестно, но сейчас не надо ко мне подлизываться, ладно? Не люблю я такое, уж извиняй. Кстати, что за «они»? Кто прилетел-то? Почему стены трясутся, и уши закладывает от ужасного шума? Не знаешь? Как так? Ты же вездесущий. А-а-а, не хочешь говорить, хочешь устроить сюрприз? Блин, прости, что обламываю, но сюрприза я увидеть не успею — меня, похоже, завалит обломками. Не завалит? Почему? Потому что ты меня спасёшь? Серьёзно? Ну, тогда можешь начинать, а то мне не терпится вырваться на свободу.

Ник разговаривал сам с собой несколько долгих минут. Он рассказал голым стенам о своих подвигах, поведал лежащему на боку операционному столу о превратностях судьбы, заставившей его пережить собственную смерть, а также признался стулу, на котором сидел, о своём отношении к нынешней федерации. Неодушевлённые предметы молча и стоически выслушали рассказчика, но отвечать не стали: видимо, не сочли целесообразным разговаривать с живым человеком.

— Держись, я уже рядом.

Пилот, наверное, подпрыгнул бы до потолка от неожиданно заговорившего в его голове голоса, но сделать ему это помешали путы на руках и ногах.

— Господь?.. — робко предположил Ник.

— Нет, балбес, это я — Седна! Держись, говорю, сейчас я тебя вытащу…

Ник моментально собрался с мыслями и отогнал от себя депрессивно-сумасшедшее состояние. Всего через несколько секунд дверь с грохотом вылетела из петель — вовремя подоспевшая спасительница слегка не рассчитала собственных сил. Она подбежала к связанному пилоту, крепко его обняла и мигом разрезала верёвки острыми как бритва ногтями.

— Что-то ты не торопилась, — потирая затёкшие запястья, шутливо заметил Ник.

— Уж простите, ваше высочество, не велите казнить, — в саркастическом книксене ответила девушка. — Готов сматываться?

В этот момент тряхнуло сильнее, чем раньше. Потолок над дверным проходом обрушился, полностью его завалив, и не оставляя беглецам ни единого шанса на спасение.

— Чёртов Мёрфи со своими законами! — выругался пилот, со злостью сжав кулаки.

— Отныне нам не страшны подобные преграды, — заверила Ника Седна. — Мы выберемся отсюда. Но ты должен довериться мне, ясно? Когда будем в безопасности, я всё тебе расскажу.

— Валяй. Терять-то уже нечего.

— Во-первых, не сопротивляйся.

— Не сопротивляться чему? — насторожился Ник и тут же получил ответ: девушка положила на его плечи свои механически руки и приблизилась своими губами к его лицу. Она не выглядела робкой, словно школьница, в первый раз целующаяся со своим одноклассником. Напротив, её уверенность внушала надежду и оптимизм, подбадривала и наставляла на дальнейшие действия. Пилот, вспомнив слова о доверии, обхватил Седну за талию и поддался поцелую.

Лишь через полминуты, когда затрясло так, что дальнейшее пребывание в этом помещении начинало граничить с самоубийством, Седна прекратила свой любовный порыв и коротко скомандовала:

— Закрой глаза.

Ник повиновался.

А спустя мгновение удивлённо подняв веки, услышав вокруг себя лишь полнейшую тишину.

— Я же говорила, всё будет нормально.

Пилот осмотрелся, параллельно пытаясь понять, понравилось ли ему то, что только что сделала с ним Седна, обняв за плечи. В конце концов он пришёл к мнению, что с чувствами стоит разобраться в иной, более спокойной обстановке, а сейчас выяснить, где он, собственно, находится.

Вокруг него было огромное пространство, напоминающее грузовой отсек какого-нибудь огромного транспортного корабля. Изо всех сторон бил яркий голубой свет, а ботинки хлюпали в десятисантиметровом слое прохладной воды.

— Мы на «Молотоносце», — пояснила Седна. — Головной корабль всего шаркеттского флота. Ник, ты не поверишь, но они прилетели именно за нами! Не за Лейлой, не за Лилиан, а за мной, тобой и «Панацеей»!

— Зачем мы им сдались? — всё ещё удивлённо озираясь по сторонам, спросил Ник. — И кто инициатор нашего спасения?

— Фитимо, я, — раздался шипящий голос позади. Пилот обернулся и довольно ухмыльнулся:

— Бармен с Виктории? Забавно всё складываются. Ты меня уже во второй раз выручаешь.

— И фыручу ещё мношество рас-с, если потрепуется… феть не так тепе претстоит покипнуть.

— Погибнуть? А ты знаешь, как я должен умереть?

— Т-та. От стар-рости. А сейщ-щас ты толшен оттохнуть…

— Кстати, товарищ акула, а твой англо-китайский с момента последней нашей встречи заметно улучшился, — подмигнул бывшему бармену Ник, прежде чем раствориться в яркой вспышке телепортационного света.

Теперь они стояли посреди гостевой комнаты, оборудованной специально для людей. Всё здесь было выполнено в жёлто-оранжевых тонах — стены, два объёмных диванчика, широкий длинный стол и стулья перед ним, даже стоящие в оранжевой вазе цветы имели всё ту же цветовую гамму. Здесь был иллюминатор, широкий, от пола и до самого потолка, сквозь который с высоты птичьего полёта были видны пустоши планеты Колорадо. Где-то там, на горизонте, ярко пылал в огне Новый Хуарес, а вон в той стороне, в глубине каньона, возможно всё ещё дожидалась своего капитана «Панацея».

А стоящие и обеспокоенно смотрящие с этой высоты на «Армейские Склады» Лилиан и Лейла даже не обернулись, когда в комнате появились ещё два разумных существа.

— На что смотрим, господа-предатели? — без особой злобы в голосе поинтересовался Ник.

— «Акулий Молот», — отозвалась Лейла. — Подойди, сейчас начнётся шоу, какого ты никогда больше, возможно, не увидишь.

Пилот аккуратно, словно боясь выпасть из закрытого иллюминатора, подошёл к нему и взглянул вниз. Один из шаркеттских кораблей уже завис над комплексом, и сейчас под ним ярко светился, озаряя собой окрестности в радиусе нескольких миль, активирующийся излучатель «Молота».

— Они сказали, что там целая сеть подземных коммуникаций, соединяющих важные стратегические объекты, — сказала Лилиан. — Увы, персонал эвакуироваться не успел. Но Блехер и его свита уже за несколько световых лет отсюда, смотались при первой же возможности.

— Почему горит Новый Хуарес?

— Командор почему-то решил, что я нахожусь именно там, — пожала плечами Седна. — Уж не знаю, с чего он это взял, но он заявился туда и стал пытать каждого, выбивая информацию обо мне. Кроме «Да-да, сэр, видели ещё утром, в таверне!» Блехер, конечно же, ничего от них не добился, а потому стал меня «выкуривать» из возможных убежищ, сжигая дотла жилые дома.

Ник усмехнулся, но лишь для видимости. Он-то прекрасно знал, по чьей вине многие жители Нового Хуареса остались без крова, а, возможно, и без своих жизней.

— Поведай тогда мне вот что ещё, любимая. Что ха способ телепортации такой — поцелуй? Шаркетты научили?

— Дело не в поцелуе. Вот, — девушка-робот продемонстрировала висящий на её шее маленький круглый медальончик с изображением одного из шаркеттских богов. — При помощи этой штуки можно мгновенно переместиться прямо сюда, на головной корабль шаркеттов. И это не просто рядовая безделушка, это действующий орден их армии, выдающийся за особые заслуги.

— Ты хочешь сказать, что теперь у нас есть сверхтехнологичное устройство-телепортер?

— Нет. Она работает лишь один раз, и теперь это действительно просто красивый сувенирчик.

— А причём тут поцелуй? Ты там так накинулась на меня, что…

— Девушка всегда получает от мужчины то, что хочет, не спрашивая у него разрешения, — слегка задрав носик и взглянув на Лилиан, ответила Седна. Мать Лейлы подмигнула девушке-роботу в знак одобрения.

— То есть, пока мы там подвергались угрозе глупой и бездарной гибели от какого-нибудь случайно упавшего с потолка куска стройматериалов, ты вдруг решила научиться целоваться?! Так?!

— Не горячись, — махнула рукой Лилиан. — Она ведь не человек, и по человеческим меркам судить её нельзя. Правда, Седна?

— Возможно. Но я приложу все усилия, чтобы стать как можно более аналогичной вам.

А тем временем «Акулий Молот» пришёл в действие. Все затаили дыхание, наблюдая за этим феерическим процессом через иллюминатор. Под днищем корабля, активировавшего «Молот», уже разгорелся нестерпимый для людского глаза ярчайший свет. С громким шумом, больше напоминающим звук бьющей из раковины мощной струи воды, свет ударил в землю, всколыхнув её, перекраивая поверхность. Землетрясение, начавшееся в этом районе, можно было оценить по десятибалльной системе на все двадцать: здания подпрыгивали и рассыпались, как карточные домики; повсюду поднимались к небу толстые столбы пыли и дыма. А в эпицентре всего этого безобразия, в огромном луче нестерпимого света, плавились даже камни. Спустя несколько мгновений всё тот же свет, видимо, проходя по разным подземным коридорам, вырывался в разных местах на поверхность, и теперь все ближайшие окрестности превратились в самый настоящий «Ангельский Лес» — именно так называли люди то, что видели во время действия «Акульего Молота».

И, наконец, наступила развязка. Огромный пласт земли, размером с крупный городок, оторвался от поверхности и поднялся на высоту девятиэтажного дома. Зависнув на несколько секунд, он с оглушительными звуками и устрашающими последствиями рухнул вниз.

Видимость сразу упала до нуля. Всё пространство в радиусе многих миль заволокло пылью и пеплом, вплоть до самых облаков. Но, тем не менее, среди этой бури можно было отчётливо видеть закончивший своё дело корабль шаркеттов. Сейчас он улетал на высокую орбиту Колорадо.

— Кто там говорил, что шаркеттам до нас расти и расти в технологическом плане? — слегка истерично рассмеялся Ник.

— Те, кто колонизировал Викторию, — предположила Лейла.

— Точнее, те, кому шаркетты позволили колонизировать Викторию, — поправила Седна. — Итак, дамы и господа, «Панацею» нам уже успели отремонтировать, и даже снабдить кое-какими шаркеттскими технологиями. Можно отправляться в путь.

— Во-первых, эти двое, — пилот махнул в сторону семейства Стоун. — Никуда не полетят. Они меня подставили, и я до сих пор не могу понять, что меня удерживает от возмездия.

— Мы и так с вами не полетим, — смущённо ответила Лилиан. — Наши акулоголовые друзья согласились подбросить нас до Виктории.

— А вас там не поймают? — забеспокоилась Седна.

— Там сейчас переворот правительственный. Шаркетты возвращают власть. Если мы будем на их стороне — нас никто не тронет.

— Я не собираюсь больше ждать, — Ник бесцеремонно прервал Лилиан. — Любимая, давай отсюда сваливать, да поскорее.

Седна пожала плечами. Махнув рукой своим новым знакомым и коротко бросив «Удачи!», она последовала за покинувшим помещение пилотом.

* * *

Командор был зол. Нет, зол — это мягко сказано. Он был в звериной ярости, в неистовом бешенстве! Рядом с его кабинетом уже лежали четыре трупа подчинённых Айзека, убитых его же рукой в порыве гнева.

— Командор, — раздался голос секретарши из интеркома. — Только что прибыл семьдесят седьмой. Просит вашей аудиенции.

— Немедленно его ко мне! Немедленно!

Айзек нервно затарабанил по столу пальцами. Его рука опустилась вниз, к ящику письменного стола, и вновь появилась на глазах, но уже крепко сжимая рукоять широкого охотничьего ножа — ещё одного сомнительного символа власти.

В дверь постучали.

— Войдите, — коротко бросил Блехер.

На пороге, практически сливаясь с обстановкой, появился семьдесят седьмой — ростом чуть ниже среднего, худощавого телосложения. Облачённый в тёмно-серый костюм — облегающие брючные штаны и мягкий свитер, поверх которого вполне уместно был натянут чёрный бронежилет с небольшими наплечниками и длинные, до локтей, кожаные перчатки. Казалось, на его теле не осталось ни одного открытого участка, даже голову покрывала тянущаяся маска какого-нибудь элитного спецподразделения. В глазной прорези этой маски, возможно, были вполне человеческие глаза, но узнать это наверняка командор не мог — их закрывала широкая, напоминающая горнолыжную маска с тонированным покрытием. Но самым интересным элементом гардероба этого наёмника были два огромных чёрных крыла, в данный момент исполняющие роль плаща.

Оружия при госте, казалось, совсем нет.

— Проходите, семьдесят седьмой, — вежливо предложил Айзек. — Присаживайтесь.

Убийца остановился возле стола своего нанимателя, но садиться не стал.

— Как пожелаете. Итак, вы готовы? Вижу, что готовы, иначе не пришли бы сюда. Знаете старую поговорку «Молчание — золото»? Так вот, ваше молчание стоит целого состояния. Я даже не хочу знать, сколько мог бы ваш рот поведать ужасных тайн, если бы вы захотели это рассказать. Я также располагаю сведениями, что даже удаление некоторых… хм… частей тела не смогли развязать вам язык.

Убийца всё молчал, стоя неподвижно, едва заметно качая головой.

— Ваши навыки просто великолепны, семьдесят седьмой. Послужной список — да-да, не удивляйтесь, у вас он есть! — обширен и внушает животный страх. Шестнадцать лет практики и ни единого провала. Сотни выполненных заказов. То, что мне нужно. Но на этот раз заказ будет несколько экзотичен… да, я понимаю, что экзотики в вашей профессии хоть отбавляй, но на этот раз всё серьёзнее, чем раньше. На кону безопасность галактики и человечества в частности.

Командор достал из ящика две фотографии и положил их на стол перед убийцей. Гость, внимательно их осмотрев, засунул их в карман бронежилета и решительным шагом направился к выходу.

— Семьдесят седьмой, — остановил Айзек гостя. Тот обернулся. — Робот нужен мне в рабочем состоянии.

Убийца кивнул, бесшумно закрыв за собой дверь.