Услышав новости по телевизору, Антон испугался. Все это игра, невинная игра! Он не знал. Нет, он знал, прекрасно знал. Зачем врать себе. Семь человек, фотографии которых он отдал Райнеру, убиты. В одну ночь убиты люди криминального авторитета Демидыча. Он передал приказ убить. Что делать? Поговорить с Рэмом? Идти в полицию. Признаться в соучастии? Он был в растерянности, когда позвонил хозяин, велел зайти к нему.

Антон вошел в кабинет.

— Входи, Антон. Отличная работа, взгляни. — Рэм пальцем подвинул фотографии к секретарю.

Антон бросил взгляд на снимки. Жутко. Люди, приколотые к стене кинжалами. Кровь. Безжизненные глаза.

— Тебе не в чем винить себя. Ты — перст судьбы. Ты выбрал их. Антон, они в твоей были власти. — Рэм думал, маленький царек, я дал тебе власть, вложил меч в твои хилые ручонки. Как тебе вкус власти? — У тебя есть враги? Нет? У могущественных людей всегда есть враги. Они появятся и у тебя. И ты сможешь их уничтожить. Ведь ты не хочешь всю жизнь выпрашивать подаяние? А?

— Нет, не хочу. — Он никакого отношения не имеет к этой серой массе. Он молод, умен, талантлив. Его законное место быть выше других.

— Возьми, это визитная карточка автосалона. Я заказал машину, он твоя. Райнер даст тебе водителя. Спортсмен, таких много при клубах. Амбиций много, способностей… Райнер постарался, мальчишка по уши увяз в дерме. Он твой. И позвони Демидычу, он должен передумать. Нет. Не звони. Его прошлое нам ни к чему. Его место займет молодой. — Рэм достал фотографию. — Симпатичный, выглядит прилично. Ему позвони. Его зовут Денис Мантышев. Скажи, шеф его собрался нынче на небеса. Король умер, да здравствует король. Корону он получит из твоих рук. На встречу с тобой поедет наш Райнер. Он не позволит наследнику наделать ошибок. Фото Демидыча отдашь Райнеру. У тебя все получится, ты способный. Ты все понял?

— Да, Рэм, я все понял. Все сделаю. Могу идти?

— Иди, займись делом.

Антон шел к выходу. Судьба на его стороне. Его способности заметили. Он выше других, пусть неудачник плачет. Рэм смотрел в спину парня. От хлеба не отказался. Власть принял. На стрелку пойдет и не приткнет о камень ногу свою. Не отказался ни от одного искушения. Из него получится хороший секретарь.

Лекции закончились. Они вышли на улицу. Мягкие пушистые хлопья снега падали на землю. День клонился к закату. Данька сказал:

— Что за пессимизм, Даня? — Спросил Гришка. — Впрочем, источник всякого пессимизма и депрессии — голодный желудок. Стоит хорошо поесть и все проходит. Это лучшее лекарство от депрессии.

— Ты так думаешь? — Данька сомневался. Большой тоски на голодный желудок он не испытывал, так некоторый дискомфорт.

— А что тут думать. Ты сам знаешь. Если человек нервничает, расстроен, его на еду тянет. Распахнешь холодильник, перекусишь, и на душе легче. И от бессонницы лучшее средство. Лежишь, а как тут уснешь, если в животе пусто, пойдешь, чего пожуешь. Ляжешь. Расслабишься и уснешь. Оно понятно, когда плотно поешь, весь организм радуется. Это врачи выдумали всякие диеты, не есть на ночь. В природе все не так. Возьмем кошку, поест, свернется калачиком и дремлет. А голодная кошка бегает, мявкает. Природу не обманешь.

— Гриш, глядя на тебя, можно решить, что ты состоишь из одного брюха. Ничего другого в тебе нет. Ни сердца, ни легких. — Сокрушался Данька.

— Сердце у меня есть. — В этом он был уверен, но не совсем.

— И где у тебя сердце? — Данька рассмеялся. — У тебя гранитный камешек в груди.

— У меня есть сердце, — возражал Гриша. Если он кого любил, то всем сердцем.

— Какая у нас медицина продвинутая! Даже у тебя сердце нашли. Не верю! — Данька с подозрением посмотрел на друга. Он подозревал его в толстокожести.

— Нашли, при помощи рентгена. Рентген делали на голодный желудок. И обнаружили, что у меня сердце прячется за желудком. — Гришка поддержал насмешливый тон приятеля.

— Нашли гранитный камешек?

— Нашли, конечно. — Отчего никто не верит, что он самое нежное создание.

— А они могли ошибиться. Камень видят, а это не сердце, камни в почках.

— Нет, это мое сердце. Большое, горячее, любящее. Все знают, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Кажется, так говорил Наполеон, а он не только был солдатом, а и сердцеедом.

— И ты полюбишь ту, что достучится до твоего желудка? — Любопытно, какие девчонки нравяться Грише.

— Естественно. Жена что должна? Кормить мужа. Это ее долг. — Перед ним был пример, его мать. Она хоть и заботилась о своей внешности, но накормить своих мужиков не забывала.

— Ах, — удивился Данька, — это ее супружеский долг. Кормить мужа?

— Естественно, она должна заботиться о телесном благополучии своего супруга.

— А о духовном? — Не унимался Даня. Жениться на корове, которая сама объедается плюшками и мужа пичкает до упора.

— О духовном должна побеспокоиться любовница. — Гриша назидательно поднял вверх указательный палец.

— Так, по-твоему, любовница и заботиться о духовном? — Вот новость. Так без любовницы и жизни нет.

— Ну, да. С древности так повелось, — утверждал Гриша. Теперь он просто хотел доказать свою правоту. — Вспомни, были гетеры, гейши. Они заботились о духовном в мужчине.

— Так это и есть духовное в мужчине? — Посмеивался Данька. Короткие встречи урывками, в тайне от жены, приглушенный свет и шелест простыней. Душа радуется.

— Да. Вспомни древние Афины. Архистратиг, руководитель Афин Перикл. Кто помнит его жену? А его подруга гетера Аспасия? Все ее знают. И вспомни древнегреческую поэтессу Сафо. Она создавала свои шедевры на ложе любви с мужчиной. Тогда она и создавала духовность.

— Так вот она, духовная составляющая жизни. — На лице Даньки прозрение, он слушает мудреца.

— Разумеется, — серьезно говорил Гриша. Кажется ему пришли в голову достойные аргументы.

— Так вот оно что! Все спорят, где находится душа человека. Одни говорят, в сердце, другие — в голове. А ты ее нашел ниже пупка. — Ну, Гриша, как я тебя!

Гришка задумался. Сдаваться он не собирался.

— Йоги нашли чакры. И где? В районе темени, на лбу, в груди и ниже пупка. Не помню, как называется эта точка. Кажется, кундалини. Почему душа не может находиться там же?

— Так у тебя душе отведено место ниже кундалини, совсем ниже? — Ехидно допытывался Даня. — Ты ничего не попутал?

— Что я мог перепутать? — Гриша даже остановился.

— Уролога с духовником.

— Не перепутал. Для души все важно. Почему душа не может обитать там?

— Тогда объясни, что значит душевный разговор, разговор по душам. Это когда на второй русский язык переходят? Пошел ты… Это к душе отправляют?

— Иногда и так бывает по душам.

— А говорят, они жили душа в душу. Это ночью в комнате, он и она. И тут душа в душу.

— Почему только ночью, можно и в другое время. Душа в душу. — Холера ты, Даня.

— Это как? Когда ее муж на работе? Ты приходишь к любовнице, за душевным. И вот тут. Просто ты ему открыла двери потому, что мужа дома нет. И тут душа в душу?

— Почему ты, Даня, не веришь в настоящую, искреннюю дружбу между мужчиной и женщиной? — Начал возмущаться Гриша.

— Верю. Только надо различать, вот карапуз бежит, это плод любви, а тот — плод дружбы. У нас, Гриша, на остров приехал парень. Сын графа. Бастард. Вот батюшка его и сослал в Новый Свет, подальше от глаз. Как он на меня посмотрит, если я стану ему объяснять, что он плод дружбы.

— Все ты, Даня, не так понимаешь. Тебе о насущном, о добром. Кстати, идем ко мне. У меня в холодильнике курица отварная есть. Вафельный торт. — Что может быть более насущным и добрым.

— Это совсем другое дело, — согласился Данька.

Рэм посмеивался. Вот, Даня начал с каменного сердца, а потом к хлебу насущному вернулся. Как просто камень обратить в хлеб.

Они пошли домой к Грише.

— Здорово, Даня, что мы с тобой по всем предметам аттестованы. Я думал, мне англичанка аттестацию не поставит. Поставила. Я ее измором взял. — Гриша даже чуточку гордился тем, что вымотал преподавателя.

— Тебе Гриша надо побольше заниматься английским языком, в сессию она тебя вальнет.

— Сам знаю. А что делать? — Он понимал, что все это может плохо для него закончиться. Но выучить язык не мог.

— За учебниками сидеть. Другого пути нет.

— Посижу. А толку? — Гришка старался. Из кожи лез вон, срывался на учебник, кидал его в дальний угол, брал снова. Не мог он овладеть грамматикой.

— Возьми какой-нибудь звуковой самоучитель английского языка. — Предложил Данька. Сам же он определял язык по звуку.

— Ладно. — Но в голосе не было энтузиазма.

Гришка доставал из холодильника куру.

— Разогреем или так? — Связываться с микроволновкой ему не хотелось.

— Давай так, холодную. — Данька и сам не любил долго возиться с едой. А мясо можно есть холодным.

Они нарезали мягкий аппетитный батон, поделили курицу. После достали торт. И началась забота о телесном существовании. Расправившись с припасами. Они блаженно отдыхали за столом на кухне. Гришка был задумчивым и чуть опечаленным.

— Гриша, а ты, случаем, сейчас не обдумываешь сюжет романа?

— Какого?

— Былое и думы. Его будешь писать. Только будет он очень коротким.

— И о чем я напишу, реки, отрок.

— На столе стояла тарелка с курицей. Я ее съел, она стала былым. И теперь все думы мои о том, а не съесть ли еще чего.

— Я не обжора. — К издевательствам друга он привык. — Люблю поесть и не скрываю. Сейчас уберу со стола, и пойдем в мою комнату.

Убрали посуду, перешли в комнату. Гришка устроился за письменным столом. Напротив него расселся Даня. Он заметил на столе у друга альбом. Взял его, открыл. Рисунки. Портреты.

— Ты, Гриша, рисуешь? — Еще один талант.

— Да, ну. — Гришка махнул рукой. — Многие рисуют. Сидят, задумались и рисуют рожицы. И я так. А потом это полезно в нашей профессии, нарисовать портрет преступника.

— Ах, так ты для борьбы с преступностью рисуешь. — Скромничает. Для души рисует, только стесняется.

— Конечно.

— А я подумал, ты потом будешь картины писать. В свободное время. _ Даня немного завидовал тем, кто обладает такими талантами. Рисовать, петь. Петь он любил, но бог обидел его голосом и слухом.

— Не знаю, может и буду. — Грише нравилось отображать на листе бумаги то, что он видел. А видел он это по своему. Это не были фотографии, а нечто большее.

Потом Даня обратил внимание, что фигурка леопарда, которую он подарил другу, стоит на бумажках для записи. Золотой леопард.

— Удобная вещь, — прокомментировал Гриша, — прижмешь листочки для записи, и их ветер не сдует. Не потеряешь. Практичная штука оказалась.

Данька рассмеялся.

— Ты бессребреник. Удобно золотым леопардом листочки прижимать.

— Удобно. Но я не бессребреник. Таковыми являются те, кто не имеет ничего за душой и ничего получить не может.

— А стяжатели, это кто?

— Кто что стягивает. Время, например. Живет человек от зарплаты до зарплаты. Время тянет, стягивает. Вот он и есть стяжатель. Ладно, давай займемся мирскими делами. — Гриша показал на стопку книг на своем столе. — Я тут у отца в шкафу пошарил. Кое-что из литературы к семинару приготовил. Посмотри. И еще я в интернете случайно нашел методичку. Профессор из Петербурга написал. Коротко, но мне показалось по делу. Комп включу. Посмотрим.

Они готовились к занятиям в университете. После Данька шел домой по вечерней заснеженной улице. Было хорошо, тихо. Он не торопился. Под ногами поскрипывал снег. Шел не спеша, сегодня ему не надо было идти на тренировки. Так он называл занятия в спецшколе. Пришел домой. Мать обрадовалась.

— Даня, ты сегодня пораньше. — Совсем ребенку некогда отдохнуть. Как их нагружают в академии.

— Да, так получилось. Что-то я немного устал. Спортзал был занят, а в читалке сидеть не захотел.

Родителям он говорил, что задерживается в читальном зале или на спортивных тренировках. Мать верила и даже радовалась такой устремленности сына. Другие студенты только в сессию вспоминают об учебниках, а ее Даня занимается ежедневно. Как не похвалить сына.

Яркое солнце Тортуги, настоящее лето. Везунчик Данька каждый день оказывается на курорте под жарким солнцем. И за эту путевку платить не надо. Он отдыхает на Карибах.

Марсель потихоньку осваивался на этом острове, в этом городе. Городок ему нравился, пришелся по душе. И постоялый двор "Красная черепаха" его устраивал. Комната не плохая, кормят хорошо. Горечь изгнания начала проходить. Пару раз он ходил в порт, к складам, где можно встретить капитанов торговых судов. Пытался найти работу. Может, удастся устроиться на работу. Ему хотелось устроиться на корабль, который бы ходил вдоль побережья Америки. Не хотел и думать о Европе. Он решил для себя, что здесь будет его дом. Хорошо бы устроиться на такой корабль, который возвращается сюда, на Тортугу. И всякий раз он будет останавливаться в той же самой таверне, в "Красной черепахе". Марсель вновь отправился в порт в надежде, что сегодня ему повезет, и он сможет договориться с кем-нибудь из капитанов. Он шел не спеша, не разглядывая знакомую улицу. Он был погружен в свои мысли. Данька заметил впереди знакомую фигуру. А, Марсель! Коробейник! Его знакомый. Куда это он рулит? Данька решил догнать его, Поравнялся с ним. Окликнул:

— Марсель! Куда бежишь?

— Я, — Марсель обернулся, — Дэн. Я пошел посмотреть, вдруг удастся устроиться на какой корабль. Сколько можно сидеть. Найду работу, глядишь, жизнь наладится.

— Что в гости не заходишь? — Даня подстроился под шаг Марселя.

— Как-то не получилось. — Марселю просто было неудобно идти к новому знакомому. Кто он такой в этом новом мире? Не признаваться же в этом Дэну.

— Если ты не очень занят, я иду на наш корабль, на "Скиталец". Это такой красавец. Хочешь посмотреть? Пойдем со мной. — Даня хотел, что б парень плавал на их корабле.

Рэм было собрался за ними присмотреть, но почувствовал присутствие Романа. Скрылся. Опомнился, разносчик горшков, решил посмотреть на плоды трудов своих. Сидел бы в своей норе, от таких, как ты, толка мало. Не делай добро, и тебе не сотворят зла! Сам нарываешься.

Роман присмотрелся к французу. А ведь парень при другом раскладе принесет пользу. Не сейчас, позже.

Марсель согласился. Ему было интересно посмотреть, он чувствовал, Дэн гордится своим "Скитальцем".

— Идем сюда, — сказал Данька, сворачивая с основной улицы, — у меня там лодка. Возьмем ее и быстро доплывем.

Они вышли туда, где капитан держал свои лодки. Возле лодок возился Сержио.

— Привет, Сержио. Ты что тут делаешь?

— Леон попросил посмотреть все ли в порядке с лодками. Подготовить. Он к Ронни собрался. А ты куда, Дэн? — Сержио готовил лодку к выходу в море. Он вполне освоился в доме капитана, был счастлив. Леон брал его в свои деловые поездки.

— На "Скиталец". Хочу показать Марселю наш корабль.

— Да, корабль отменный. Есть на что посмотреть.

Данька сел на весла, и они поплыли с Марселем к "Скитальцу". Вот и сам корабль. Марсель смотрел на этот парусник. Действительно, хорош корабль. Отличный. Есть на что посмотреть. Они

поднялись на палубу.

— Пойдем, Марсель. Я покажу тебе весь корабль. — Гордость распирала Дэна. Каждая досочка палубы, реи и паруса для него были музыкой.

К ним подошел Сайрус.

— Привет, Дэн. Соскучился, решил зайти?

— Посмотреть, как вы тут. Построжить, а то разбаловались без меня. — Строгости в голосе не было. Эти парни были его жизнью, всем, без чего он не мог существовать.

— Это так. Как же мы без нашего великого боцмана, без тебя Дэн. Без тебя здесь все обрушится.

— Вот, вот. За вами глаз, да глаз нужен.

— Ну и гляди! — Смеялся Сайрус. — Гляди, сколько хочешь.

— Слушай, а кто сегодня за старшего?

— Колин.

— Пойдем, Марсель, я познакомлю тебя со старпомом. — Вот, кто поможет устроиться Марселю на один из кораблей.

Старпом отыскался на юте.

— Колин, — обратился Данька, — привет.

— Добрый день, Дэн. Решил посмотреть, как мы тут. Скучаешь?

— Есть немного. Засиделся на берегу.

— Придет срок, и ты заступишь на вахту.

— Все равно, Колин, без этого корабля жизнь какая-то не такая, пресная.

— Мы все душой привязаны к этому кораблю. — Колин вопросительно посмотрел на спутника Дэна.

— Колин, это Марсель. Он недавно на острове. Прибыл из Франции. Он шкипер. Шел в порт, ищет на какой корабль устроиться. А я решил показать наш. Хотелось похвастаться.

— Как, сударь, вам наш корабль?

— Корабль великолепный. Трудно найти лучше. Под таким парусом ходить, это честь.

— А под таким флагом? — Хитро подмигнул Дэну Колин.

— Я ничего не имею против Веселого Роджера. Каждый волен сам выбирать.

— Колин, — решил вдруг спросить Данька, — у тебя есть знакомые капитаны. Может, спросишь, кому нужен шкипер. Поможешь парню?

— Знакомые есть. Спрошу. Отчего не помочь.

— Ты только посмотри, что б корабль был по лучше и капитан нормальный. — Дэн наслушался о капитанах, что житья не дают матросам. О бунтах на корабле. На "Скитальце" было много таких взбунтовавшихся матросов. Здесь они нашли свое место.

— Торговый корабль это одно. Но здесь много и вольных братьев. Могу и с ними переговорить.

Марсель задумался. Честь дворянина не позволит служить на корабле пиратов. Он только бастард, о какой чести тут заботиться. Была, не была.

— Можно и на вольном корабле. Если капитан не какой-нибудь людоед.

— А ты в бою не подведешь? Опыт есть? — Колин оценивающе оглядел француза.

— Кой-какой имеется. Думаю, в бою не подведу. — У него были неплохие учителя фехтования.

— Тогда вопрос можно решить довольно просто, Марсель. Поговорю я тут с одним знакомым капитаном.

— Спасибо, Колин. — Начал благодарить Данька. — Ты расхвали Марселя капитану.

— Поговорю. Я этого капитана знаю много лет. Да и ты с ним знаком.

— Ты это о ком? — До Даньки начинало доходить, что придумал Колин.

— Как о ком? О капитане Свене. О твоем отце. Придет он сюда, я и переговорю. Ты сам просил. Тут и капитан не людоед и судно отличное. По этим статьям судно подходит. — Колин улыбаясь посмотрел на Марселя. — Команда на корабле лучшая в этих морях.

— Спасибо, господин старший помощник, я буду благодарен, если вы дадите рекомендации капитану.

— Я поговорю с капитаном. Думаю, и Брин поможет. И твой заступник, Дэн, словечко замолвит. Ну, ладно, знакомься с кораблем.

Потом они облазили весь корабль. Марсель признался:

— Дэн, я не ожидал, что буду плавать с тобой вместе. Прийти на корабль, где хоть кого-то знаешь. Ты, тот парень, Брайан. Хорошее начало. Мне повезло, в первый же день встретил тебя. И старпом меня принял. Видимо, это судьба. Значит, так тому и быть. Если капитан не откажет, я с вами.

Жнец-Сеятель хитро улыбался. Конечно, капитан не откажет. Если такова судьба. Нужно только чуть- чуть подправить дорогу смертного. И он пойдет так, как нужно в этом мире.

Парни вернулись на берег. Они привязали лодку. Стояла жара. Данька предложил:

— Поплаваем? Ты хорошо плаваешь?

— Я моряк.

Они долго плавали, резвились в воде. Вышли на берег, сели обсыхать.

— Прости, Марсель, — начал Данька, — если не хочешь, можешь не отвечать, вот ты — граф….

— Не граф я. Я сын графа, незаконнорожденный.

— Но у тебя есть право на герб перечеркнутый чертой. Кажется так в геральдике.

— Имею.

— Тебя не очень смущает, что ты, в чьих жилах течет кровь дворянина, будешь с нами, с пиратами?

— Нет, не смущает. — Марсель решил, это судьба.

— Я так думаю, Марсель, все это дворянство выросло из обычных разбойников. Кто больше захватит и удержит. Потом выбрали короля. Главного разбойника. И стали считать это своей заслугой.

Они обсохли. Оделись и пошли в город. Расстались возле "Красной черепахи".

— Заходи ко мне в гости, — предложил напоследок Дэн. — Может, с капитаном познакомишься. Придешь? Колин переговорит со Свеном, за набор команды он отвечает на нашем корабле.

— Обязательно приду, Дэн.