Данька спешил. Уйти подальше. Он не давал себе возможности отдохнуть. Пробирался окольными путями, пусть дальше, но в стороне от чужих глаз. Он объезжал посты ГАИ. Если это было неизбежно, он сбавлял скорость вблизи поста. Потом вновь устремлялся вперед. Было прохладно, но делать было нечего. Он должен добраться до своей базы, опередить всех. Его ищут, а тот парень, у которого он забрал мотоцикл все давно рассказал в полиции. Угнанную машину тоже отыскали. Время было основным фактором. Если и послали запрос в центр, то когда придет ответ. Улита едет, когда-то будет. И фактор утечки информации. Могут его перехватить. Он проехал мимо остановки пригородного автобуса. Вторая. Дальше ехать на угнанном мотоцикле слишком рискованно. Он остановился возле остановки, мотоцикл бросил за железобетонным навесом для пассажиров. Раннее утро. Сейчас пойдет рейсовый автобус. Многие едут на работу. В давке переполненного автобуса легко потеряться. Маленький грязно-синий автобус показался вдали. Переваливаясь и скрипя, он подошел к остановке. Хлопнули двери, и Данька заскочил в этот автобус. Протолкнулся в салон, купил билет. Он старался быть неприметным. В этом забитом людскими телами пространстве легко быть неузнанным и одиноким. Из автобуса он вышел на въезде в город. Пройти пешком и сесть на городской транспорт. Военный стиль его одежды — дань увлечения молодежи таким стилем. Пересел на автобус, следующий к центру. Через три остановки вышел. Осмотрелся. Куда идти? Есть ли описание его внешности у постовых полицейских? Изменить детали одежды. Рискнуть, поехать на автовокзал. У него не было документов. Поезд отпадал. Перебираться автобусами от одного городка к другому. Протяженность маршрутов должна быть короткой. Там, где у него не потребуют удостоверения личности. Побродил возле автовокзала. Что-то его беспокоило. Шестое чувство подсказывало, там опасно. В киоске он купил карту. Обдумать маршрут. Угнать машину или подсесть в автобус на выезде из города. Левый пассажир. Хотелось есть. Он зашел в закусочную, купил несколько пирожков, минеральную воду. Перекусил. Денег у него было не так много, как хотелось. В спортивной сумке, которую он дома держал наготове для экстренных поездок (так им рекомендовали) он держал немного бумажных купюр и камни. Он сам не знал, зачем он так делал. Старое ощущение бедности. Почти мания. И мешочек со всем этим он повесил на шею, когда переодевался на базе. Сейчас это пригодилось. Шел по улице, не зная, куда податься в чужом городе. Притаиться на окраине. Во дворе заброшенные разваливающиеся дома. Явно, скоро их снесут. Даня присел на скамейке во дворе рядом с мужичонкой, по виду любитель выпить.

— Отец, у тебя нет какой теплой одежды. Я приезжий. У вас тут холодно, утеплиться хочу. Я заплачу. Деньги у меня есть. И ты, глядишь, что купишь для поднятия духа.

Мысль поднять настроение мужику понравилась.

— Найду. Ты только заплати. А старую одежду я тебе дам.

— Неси. Я рассчитаюсь.

Мужик сбегал в дом. Минут через пятнадцать выбежал из подъезда. Вынес старую куртку и облезлую шапку.

— Вот, держи. Почти новые.

Эти новые вещи давно должны были найти себе приют в мусорном баке. Выбирать не приходилось.

— Вот, бери. — Данька протянул деньги.

— Ты мне бы еще добавил. Вещи добротные, почти не ношенные, — канючил мужик.

Даня заплатил еще две сотенных бумажки. Подумал и добавил третью. Теперь у мужика на пару бутылок будет. Утром он не вспомнит, кому и что продал. Мужик убежал. Даня накинул куртку, натянул шапку. Великовата куртежка. В таком наряде он выглядит обычным бомжом. Он нашел себе пристанище в разваливающемся доме, с выбитыми окнами. Пристанище бездомных. Немного передохнуть. Побродил по комнатам без дверей, с заваленными мусором полами. Присел в углу комнаты с окнами выходящими на подъезд. Отсюда проще увидеть, кто заходит. Если, конечно, не полезет через окна. Но зачем лезть в окно? Приходите в мой дом, мои двери открыты.

Он сел на пол, прислонился спиной к стене. Попытался задремать. Спал чутко. Не более часа. Проснулся. Прохладно. Решил размять ноги, прогуляться. Он все больше склонялся к мысли подсесть в междугородний автобус на трассе. Он шел мимо церкви. Зайти обогреться. Там он не вызовет особого любопытства. Купил пару свечей, вошел в церковь. Обходил образы святых. Богородица. Кто эта женщина, принесшая в жертву своего сына. Подарившая миру Спасителя. Она просто мать, которая страдала в страшные дни Голгофы. Сердце ее разрывалось от боли. Слезы текли из глаз. Говорят, она живой вознеслась на небо. Что это было? Может, она обезумела от горя, шла, не ведая дороги, в поисках своего мальчика, в поисках того, кто отдал жизнь во имя других людей. И она обрела рай при жизни, рай забвения, рай не видеть и не помнить горя. Через страдания вознеслась на небеса. Данька поставил свечу и пошел дальше. Он плохо разбирался в святых. Редко бывал в церкви. Его привлекла еще одна икона. Кто это? Святой стоял и смотрел на него. Руки опущены, ладони обращены к миру, к людям. Эти руки не призывают, не готовы обнять, они дарят прощение. И при этом, зовут людей к единству. Люди, придите и обнимите друг друга. У этого образа он поставил вторую свечу.

— Нет на мне крови братьев моих. — Прошептал Данька. — Нет греха Каина, позволь мне быть стражем братьев моих, тем, кто оберегает их, а не губит. Да не отвернуться они от меня, как Ты не отвернул лик свой от меня. Да святиться Имя Твое, да пребудет царствие Твое, пусть живет оно в моем сердце.

Он осенил лоб свой крестным знамением, положил поклон и вышел. Медленно брел в свое убежище. Решил заночевать там. Вернулся в ту же комнату. Сел на пол. Здесь теплее, нет ветра. На улице было темно. Данька услышал шум подъезжающей машины. Кто может приехать в эти трущебы? Осторожно выглянул в оконный проем. Машина, дорогая модель. Полиция на таких не ездит. Что понадобилось состоятельным людям в этот час возле полуразрушенного дома. Он насторожился. Из машины вылезли двое. Вытащили еще одного. Руки связаны. Повели его к зданию. Не надо и объяснять, что должно произойти. Следом шел еще один. Руководитель, главный режиссер этого спектакля. Мужчины вошли внутрь. Быть свидетелем криминальной разборки Даньке не хотелось. Не его это дело. Проще уйти через окно незаметно. Не отврати лик Свой от меня. Да стану стражем ближнего своего. Он вспоминал молитву, что недавно произнес перед иконами. Вошедшие прошли в большую комнату. Данька подкрался ближе, встал за стеной. Пленника повернули лицом к главарю.

— Пришло время прощаться, Марат. — Театрально сказал старший. — Так будет лучше.

— Для кого? — Спросил тот, кого назвали Марат. — Для тебя, Филипп. Вспомни, мы были долгое время вместе. Мы дружили, были, как братья.

— Ты забыл, Марат, в бизнесе нет ни друзей, ни родни. Только расчет. К сожалению, твое время истекло. Я помню, Марат, сколько мы вместе пережили, поэтому и решил лично проводить тебя в долгий путь. Посмотреть, как ты умрешь.

— Ты все забыл. Я тебе верил, а ты…

— На колени, Марат. Встань на колени. — Потребовал Филипп.

— Нет, Филипп. Я не стану просить тебя о пощаде. Знаю, что это напрасно. Я умру стоя.

— Как хочешь. — Филипп рассмеялся. — Будем, как говорят в хорошем кино, считать, ничего личного.

Филипп опустил руку в карман, достал пистолет, начал его понимать для выстрела. Даня ждать не стал, появился в дверном проеме, метну ножи. Три тела упали на грязный пол. Даня шел к Марату и напевал: однажды утром рано, на бреге океана, лежат, как три банана, три трупа на песке.

— Так, Марат?

— Ты кто? — Спросил недавний пленник.

На вопрос Данька не ответил.

— Не хочу оставлять свои вещи в этом сарае. А ножички хорошие. Жалко.

Даня вытащил ножи из тел убитых. Обтер их об одежду трупов.

— И что вас принесло сюда? Руки давай развяжу. — Данька недовольно ворчал.

Марат повернулся к своему спасителю спиной. Данька распутал веревки.

— Я тут только решил отдохнуть, бомжую я здесь. Хотел вздремнуть. Мне дела нет, что вы решали, так вы мне помешали отдыхать культурно.

Марат растирал запястья рук. Затекли.

— Покоя от вас нет. — Ворчал Даня. — Ты, мужик, тут останешься невинно убиенных оплакивать, или пойдем.

— Нет, пойду.

— Вот и я теперь из-за вас должен идти, другое место для ночевки искать. Явились, оглашенные! Новое местечко искать, это полночи уйдет, а все из-за тебя. Не дело, когда так убивают, со связанными руками. Грех это, убивать человека, который не может сопротивляться. Я убиваю тех, кто может защитить себя. Эти нелюди, мерзавцы.

— Говоришь, тебе негде переночевать. Я твой должник, можешь у меня передохнуть.

— Если не стесню, не откажусь. Мне и надо, всего уголок. Чтоб сухо и тепло.

Марат остановил такси, и они поехали. Таксист косился на грязного бомжа, что сидел рядом с богатым пассажиром, но терпел. Хозяин обещал щедро заплатить. По дороге Марат и Даня молчали. Они подъехали к большому двухэтажному особняку за высоким плотным забором. Такси уехало. Марат провел гостя в дом. Большая прихожая. Яркий свет и чистота. Ковры, богатые светильники. Владелец не был стеснен в деньгах. Данька потоптался на месте.

— Я уж здесь, барин, обогреюсь. Тут и прикорну, отдохну. Мы к таким хоромам не привычны. Сам видишь, хожу по свету, чем люди пожалуют, то и мое.

— Проходи. Не стоит здесь ютиться.

— Я натопчу, а ковры дорогие. — Данька не хотел снимать куртку. По одежде под ней легко догадаться, странник божий вовсе не странник.

— Снимай куртку. Проходи. Ковры потом почистят.

Даня снял куртку, бросил ее в угол. Туда же шапку. Прошел вслед за хозяином. Марат заметил. Под грязной курткой парня новая военная форма. Нет, бомж так не оденется. Он еще в разрушенном доме понял, пред ним не бродяга, но кто. Это он пока не знал.

— Присаживайся к столу. — Пригласил гостя Марат.

— Не побрезгуй, барин, нами, на такие чистые стулья сесть боязно. Может тряпица найдется подстелить? Мебеля хорошие. Не по чести нам на таких сидеть.

В комнате топтался охранник.

— Одежда у тебя не очень подходящая для божьего человека. А то, что ты там, в заброшенном доме сделал не вяжется с церковно-приходской школой. По другим ты учебникам учился. — Марат рукой указал на стул.

— Другого не предложишь, так сяду. Хорошо живешь, богато. Благолепие кругом. Не чета нам. Мне, что б такой стул купить, весь год надо на паперти околачиваться, о милости людской и божьей молить.

— Тебя как зовут, человек божий? — Марат решил, пусть придуривается, если есть охота такая.

— Меня? Ванькой меня окрестил радетель мой. Я все на молебны хожу. Скиталец. От скита к скиту, по приютам православным брожу. — Данька истово перекрестился. Благодетель меня на труд святой сподвигнул. Послушание мне такое велено.

— Пусть ужин подают, — приказал Марат охраннику. — Божьего странника накормить надо.

Охранник вышел.

— Придуриваешься, божий человек. А как насчет, не убий?

— Так я и не убивал. Нож сам выскользнул, по Его воле. Я с мечом пришел, сказано. Он и покарал. Сам я много не требую. Что подадут, нам мирские дела противны. Хожу по свету.

— А куда и зачем, ходишь?

— Куда наставник, — Даня правой рукой стряхнул пылинку с левого плеча, — пошлет, туда и иду для вершения богоугодного дела. Лукавый блеск в глазах, взор направлен к небу.

— Звезды сияют над раменами его, плечи так рекут по нашему, — продолжает Даня.

— Генеральские звезды, — вторит ему Марат. Он сообразил, человек божий, явно опасается чужих ушей. Так, значит парень на государственной службе. Не случайный путник. — Пойдем в столовую. Поедим, святым духом сыт не будешь.

Стол был богатый. Хозяин не поскупился. Марат достал из бара бутылку виски.

— Выпьешь?

— Нет. Мне не положено.

— А я выпью. Мне не помешает после сегодняшнего. — Марат налил себе и залпом выпил.

Охранник стоял в столовой. Крепкий детина, но Данька только улыбнулся. Он справится с этим здоровяком. Марат отпустил охранника.

— Мешает? — Спросил он, кивнув на дверь, за которой скрылся охранник.

— Мне, нет. Ты хозяин.

— Ваня, скажи правду, о чем подумал, когда смотрел на моего человечка. Я на тебя смотрю, с виду ты хлипкий. А это только вид. Ты смотрел, как его вырубить, если он будет тебе надоедать.

— Главное не очень помять, кость у него хрупкая.

— Твой наряд под бродягу, это — маскировка?

— Так.

— И зовут тебя не Иван. Но я спрашивать не стану. Захочешь, сам скажешь. Но не пойму, кто ты и зачем здесь. Ведь не для того, что б меня спасать.

— Ты при мне лишнего не говори. Тебе будет спокойней, а мне не надо думать о долге. То, что я не Иван, ты прав. Я будущий полицейский.

— Вот как?

— И здесь я на задании.

— В нашем городе?

— Ваш город ни меня, ни моих руководителей не интересует. Я от самой границы топаю. А твои друзья чем были обижены?

— Мы знали друг друга много лет. У нас общий бизнес был. Был у нас криминал, но я решил остановиться. Хватит. Пойду честным путем. Только прошлое не захотело меня отпустить. Побоялись они, что я могу рассказать про их дела. Я рад, что они привезли меня в тот дом. Если б не ты…. Жизнью я тебе обязан, Ваня. Я никогда не забуду, чем обязан тебе. А полиция сейчас и пограничниками интересуется?

— Не совсем. Мы ходили на ту сторону. Служба у меня такая.

— А говоришь, будущий полицейский.

— Я в юридической академии учусь. А туда по линии ФСБ.

— Серьезная контора.

— И я мальчик не самый смирный. Сам видел. Наших парней вытаскивали. Не люблю, когда беззащитных бьют, пытают. Я говорил. А тут крыса завелась. Кто конкретно не знаю. Но кто-то может быть напуган, думает, что я догадался. И они не прочь встретиться со мной в таком же уютном доме, куда тебя привезли. Вот я и подался в бега. Своему шефу доложу, пусть решает.

— Везде свои игры. Не простая штука — жизнь.

— Мне надо выбраться из города. Официально, я беглец. Ориентировку на меня разослали. Сунулся на автовокзал, но там мне показалось не все спокойно. По железной дороге не могу. У меня паспорта нет. Хоть пешком топай.

— Я твой должник, я помогу тебе уехать. Мы кровники.

— Мне бы денег раздобыть.

— Я тебе дам. Какие счеты.

— Брать просто так не буду. Мне бы поменять. — Даня достал мешочек с камнями. Содержимое высыпал на стол.

— Ого! — Только сказал Марат. Стал разглядывать камни.

— Хорошие камешки. Чистой воды. И огранка хорошая.

— Возьмешь? С дисконтом, разумеется. Я понимаю, бизнес. И дружба крепче, когда расчет точнее. Сейчас мне часть заплатишь, остальное после. Я тебе позвоню. Устраивает?

— Устраивает. Условия более, чем выгодные. — Марат достал визитную карточку, протянул Ване. — Позвонишь. Свой телефон можешь не давать.

Данька взял карточку. Спрятал ее.

— Дай еще карточку и ручку. Я напишу. — Он написал номер своего телефона, а ниже имя: Даня.

Марат посмотрел на карточку. Данька произнес:

— Сполню имя твое, изьму и прославлю долготою дней.

— Аминь. — Марат оценил доверие своего гостя. — Никто не увидит это.

Марат собрал камни, положил в карман.

— Деньги я тебе сейчас отдам. Осмотрим дом, покажу свой кабинет. Там и отдам.

— Не откажусь, барин, посмотреть, как господа живут.

— При таких камнях и твой, барин, — передразнил Марат, — должен быть не хуже.

Трехэтажный особняк показался Даньке несколько великоватым для одинокого хозяина. Присутствия женщины, хозяйки дома, не чувствовалось. Спрашивать о том, женат ли Марат, есть у него семья Даня не стал. Было видно, здесь поработал прекрасный дизайнер. Каждый элемент обстановки был продуман. Богатство дома не выставлялось напоказ, но и не скрывалось. Вот бы, думал Дэн, Хуану поучиться такому мастерству. Он с ужасом вспоминал, что сделал со своей комнатой испанец. У парня есть тяга к такой оформительской работе, но нет подготовки, никто не направил его. Послать бы Хуана учиться, может в нем есть талант. В доме каждая комната была отдельным произведением искусства. Линии лаконичные, четкие. Особенно Даньке понравился кабинет хозяина. Все приспособлено для работы и отдыха. В такой комнате приятно находиться в течение всего дня. Прежде всего, тщательно продумано освещение. Рабочий стол — не украшение, а именно удобное рабочее место. Кресла и диван, маленький столик располагали к спокойному обсуждению деловых вопросов или отдыху.

— Я, как мы договаривались, — сказал Марат, подходя к сейфу, вделанному в стену, — заплачу тебе часть стоимости камней. Остальное позже. У меня рубли и доллары. Думаю, тебя устроит, если я рассчитаюсь и теми и другими.

— Да, вполне устроит. — Даня подумал, если Марат поможет добраться до базы, то большого количества рублей ему и не надо.

Марат отсчитал деньги и отдал их Ване.

— Пойдем, покажу тебе мой дом. — Предложил дальше хозяин. — Ты не видел мой маленький оазис.

Под оазисом подразумевалась большая веранда, где росли вечнозеленые растения. Это был чудесный зеленый уголок. Здесь содержались и маленькие птички, скорее всего певчие. Небольшие фонтанчики, уголки отдыха.

— Красиво жить не запретишь, — прокомментировал Ванечка. — Я живу значительно скромнее.

— Понимаю, служба не позволяет пользоваться тем, что ты мог бы себе позволить.

— Можно и так сказать. — Даня задумался. — Мать у меня привыкла жить скромно, и отчим не любитель роскоши. У отца э… дом в Латинской Америке. Там просторнее, но и он не большой ценитель комфорта. Большую часть времени он проводит на своем корабле. Это не прогулочная яхта. Я бы сказал, он деловой человек. Род занятий — то, чем ты занимался раньше. Разбойники, разбойники, пиф-паф и вы покойники, покойники. А ты, Марат, на самом деле сменил род занятий?

— Трудно сказать, Ваня, бизнес, большой бизнес всегда сродни разбою. Не думаю. Что кто-либо из нас всегда действует в соответствии с законом. Есть еще аппарат чиновников. Беда в том, что они часто вынуждают нас идти другим путем. Они хотят получить, ничего не делая, большие деньги. И готовы служить тому, кто больше заплатит или кого боятся, смертельно боятся.

— Что ж, ответ я получил. Признаюсь, я участвую в операциях отца там, в Америке. И не отношусь к тем, кто безоговорочно следует закону.

— А как же тогда твоя служба, будущая служба, полицейского. — Марат рассмеялся. — Впрочем, хорошо, когда закон в твоих руках.

— Нет, Марат, я четко разделяю службу и бизнес моего отца. Там, вдали от родных берегов, я прсто пират, разбойник. Здесь я на стороне закона.

— Но и там есть правоохранительные органы. — Марат сделал паузу. — Интерпол.

— Когда музы молчат, говорят пушки. У кого больше силы, тот и прав. Недавно мой отец доказал, что у него силы больше.

— Он связан с наркобизенсом? — Марат нащупывал, чем может заниматься отец его гостя. Возможно, связан с картелем.

— Нет, Марат, банальный разбой. Не стоит вдаваться в подробности, они тебе ни к чему.

— Оставим эту тему, друг, ты прав. Пойдем, я покажу тебе мой спортзал.

Они зашли в оборудованный спортивный зал. Тренажеры, боксерские груши. На стене рапиры.

— Марат, ты фехтованием занимаешься?

— Было дело. Даже получил мастера спорта. А ты?

— До мастера мне далеко. Любитель. Можно вспомнить.

Они взяли рапиры. Сошлись, оценивая друг друга. В первый момент Марату показалось, что Иван слабый фехтовальщик. Но очень скоро Марат Ибрагимович Таразиев, мастер спорта почувствовал, противнику он уступает. Ваня фехтовал не так, как учат в спортивных школах. Это не просто мастерство, талант. Особая выдумка и расчет. Умение предвидеть удары противника.

— Стоп, Ваня. — Таразиев остановил бой. — Вижу ты сильный противник. Где ты занимался фехтованием?

— Там где живет мой отец. Без этого не обойтись. Смесь испанской и английской школы.

— А кто тебя тренировал конкретно?

— Мой отец. Были и другие, но тренировки закончились для них, — Ваня улыбнулся и посмотрел на потолок.

— Хм, не повезло этим тренерам. — Марат догадался, что могло случиться с этими людьми, но не стал уточнять.

— Пойдем отдыхать. Утром я дам тебе машину с водителем. Отвезет, куда скажешь.

Они расстались до утра. Таразиев не мог не думать о своем загадочном друге. И очень хотел выяснить происхождение драгоценностей. Сидя в кабинете, он думал, кто может помочь в этом деликатном деле. Обращаться к своим близким по прежним занятиям людям не хотел. Вспомнил, однажды он обращался к одному ювелиру. Но потом долго с ним не имел дел. Подходящий вариант. Он набрал номер телефона.

— Арнольд Элиазарович? — Спросил Таразиев, когда услышал ответ в трубке.

— Да. А кто вы?

— Ты меня должен помнить, я Марат Таразиев.

— Марат, рад слышать тебя. Что заставляет такого уважаемого человека в столь поздний час беспокоить старика?

— Арнольд, ты один из лучших знатоков драгоценных камней.

— Боже ж мой. Это только слухи.

— Помощь твоя нужна. — Марат не хотел вступать в спор с ювелиром. — Ко мне попали камни. Я хочу, что б ты узнал об их истинном происхождении. Где они были найдены, какие копи. Я заплачу.

— Это не дешево стоит. Но есть лаборатории. По спектру определят. Но эти люди работают на государство. Ты же хочешь не официальное заключение.

— Ты правильно понял. Мне не нужна бумага. Я готов им платить без квитанции. Образцы вышлю самолетом с курьером. Это срочно.

— Время, уважаемый….

— Деньги, — договорил Марат. — Я понимаю. Ты просто скажешь, где их добывают.

Через несколько дней уже позвонил Арнольд.

— Не сомневайся, Марат, камни чистые. Бразилия, Чили. Огранка старая. Очень своеобразная работа.

— И на этом спасибо, Арнольд.

— Спасибо скажешь потом. Я видел эти камешки, точно такие. Мне приносит их один молодой человек. Наследство бабушки. У него и ювелирные изделия бывают. Интересно, Марат?

— Несомненно, — Так это еще один источник информации о таинственном друге. Его молодом парнишке.

— Но информация стоит денег. И ты клянешься, что никто не узнает.

— Клянусь. Это не в моих интересах. О цене договоримся.

В тот вечер Даня тоже думал о Марате. Знакомый может пригодиться. Он чувствовал, это не случайная встреча. Надо будет спросить Романа. Знаток человеческих судеб может что-то знать.

Утром после завтрака Данька сел в машину, и водитель повез его из города. Водитель молчал всю дорогу. Выполнял только указания. Они останавливались в придорожных кафе и ехали дальше. Доехали до города, откуда Данька с группой начали свой путь. Надо ехать на базу.

— Ты меня довезешь до одного места и свободен.

Они подъехали к воротам базы. Даня вышел из машины. Водитель развернулся и уехал. Данька зашел на КПП. Двое дежурных.

— Эй, парни. — Громко обратился он к солдатам.

— Тебе чего? Сюда нельзя. Это объект министерства обороны.

— Вы начальнику позвоните. Скажите, Ванечка приехал.

— Какой Ванечка? Иди отсюда, шут. А то сейчас скрутим и будешь сидеть до выяснения.

— Ты, щенок, кого крутить собрался! — Данька устал, был зол.

Солдаты бросились на возмутителя спокойствия. Через минуту оба лежали на полу. Одного Данька скрутил и оставил лежать на полу. Второго усадил перед телефоном.

— Звони начальству. Скажи, Ванечка приехал. Я могу шею сломать.

Игорь Иванович сам лично приехал на базу. Здесь уже собралась вся группа. Тут же сидел начальник базы. Генерал был недоволен.

— Парни, как вы могли так облажаться.

— А что мы могли, Игорь Иванович? — Оправдывался капитан. — Все шло нормально. Поначалу мы, конечно, решили, что паренек того. Больно он чудаковатый.

— Сами вы того!

— Мы поняли, но не сразу. Когда на парашютах высаживались.

— Что там с парашютом? — Заинтересовался Игорь Иванович. Ох, опять Арлекин учудил. Помнил докладную инструктора по прыжкам.

— История одна вышла, не очень хорошая.

— Начал, говори!

— Сергей первым прыгал. Парашют у него не раскрылся. Ваня следом. Он его в воздухе поймал. Тогда мы и поняли, что не так все просто с этим парнем. Что он прикидывается.

— То-то. Тоже мне, капитан. Прикидывается. Как получилось, что вы его потеряли?

— Посадил он самолет. Привезли на заставу. А начальник приказал нас обыскать. Я немного загородил Ваньку собой, когда у нас оружие отбирали. Ванька раму выбил, в окно, захватил машину и сбежал. Куда делся. Не догнали они его.

— Еще бы. Догнать его. Это же Арлекин.

— Видно, что Арлекин. Клоун. — Сказал Никита.

— Сам ты, клоун. — Выругался генерал. — Вы не понимаете, вы джина выпустили из бутылки. Этот парень может черт знает, что натворить. Вы видели его в деле.

Ананьев потупился. Учитывая то, что о нем говорили курьеры, с ассасином не стоит связываться.

— Видели. Отличный боец. И клоун приличный.

— Этот клоун вас в минуту уделает, парни. Где флэшка, все материалы?

— А может, он того с ней, — предположил Никита.

— Ты думай, что говоришь. Арлекин, он умрет, но не предаст. Не такой он парень.

Зазвонил телефон. Начальник базы взял трубку.

— Алле. Что?! На КПП? Ваня? На КПП Ванечка. Там. Там, — говорил начальник базы, — Ваня на КПП.

— Капитан, быстро сбегай, прими его. Встреть. — Приказал генерал. — Нет, погоди, капитан. Пропуск возьми. Вот, выписал.

Ананьин взял пропуск и побежал на КПП. Открыл дверь, вошел и не удержался.

— Ба! Картина маслом! Ваня и витязи.

— А что? — Спросил Даня. — Я в масле вывозился? Глаза дурачка хлоп, хлоп. Он смотрит преданными собачьими глазами на капитана.

— Ваня, хватит придуриваться. Все уже знают.

— Что знают?

— Игорь Иванович здесь. Понял?

— Тогда ладно. — Эх, такую игру срывают. На сцену бы. Артист больших и императорских театров. Это вам не провинциал, император Рима, Нерон.

— Вижу, тебе пропуск не нужен.

— Зачем он мне. Ребятам оставь на память, для отчетности.

— Пойдем, Ваня.

Зашли в комнату, где их ждал Игорь Иванович.

Данька переступил порог.

— Пацаны! Игорь Иванович! Привет! Серега, заныкал пузырь. Я ему говорил, чтоб не совал его в рюкзак с белой простынкой. Плохо засунул. То ли разбил, то ли потерял. И весь пикник пропал. С пузырьком дело бы веселее пошло. Может, сейчас до ларька сбегаешь? Мелочишкой сбросимся.

Игорь Иванович смотрел на Арлекина.

— Все, Арлекин, кончай. Хватит. Позабавил всех. Если хочешь, пузырь другой выставим, взамен разбитого.

— Нет, Игорь Иванович, не надо. Обойдемся. Я с дорожки присяду.

— Как добрался?

— Лучше всех. В таком комфорте. Давно так не ездил. Машина высший класс. Личный шофер.

— Даже так. Расскажешь?

— Не хочу я рассказывать, Игорь Иванович, увольте. Подбросили меня друганы.

— Ой! Что-то не то ты говоришь, Арлекин. Где флэшка?

— Какая флэшка? Я что-то запамятовал. Что она из себя представляет?

— Иван, — сказал Ананьев, — она у тебя в кармане, на колене.

— Тогда достану. — Данька расстегнул карман, залез туда, вытащил гальку.

— Во, каменюка какая. Я думаю, что меня по коленке бьет. Все трет и трет. А тут каменюка.

— Ваня, где флэшка? — Спрашивал генерал. Он хотел отвесить подзатыльник этому клоуну.

— Не помню. Может по дороге выронил. Кто его знает. Теперь на ноге синяк. Все чешется чего-то. — Он склонился к носку, где прятал флэшку. Незаметно извлек ее. Зажал в руке.

— Игорь Иванович, так тебе я ее отдал. А ты забыл.

— Когда, Ваня! — Генерал побледнел. — Где она?

— Ты ее в карман сунул. — Данька залез в нагрудный карман генерала. Извлек оттуда флэшку. — Старый ты стал. Памяти ни черта нет. Я ладно, а ты! На пенсию тебе пора.

Игорь Иванович покачал головой.

— Шут ты гороховый. Сейчас иди, отдыхай. Отоспись, а завтра поедем вместе.

На следующий день они сели в самолет и полетели в родной город.

— В полете, Даня, можешь еще немного поспать.

— Я так и сделаю. Лягу зубами к иллюминатору.

— Правильно, всем будет спокойнее. Особенно мне, старику беспаметному. Пусть смена поспит. Так и метишь на мое место. Рано.

— Игорь Иванович, я пошутил.

— Принято. Спи.

В городе их встречала машина. Игорь Иванович довез Даньку до дома.

— Пойдем, — сказал он, выходя из машины. — Матери тебя сдам. Волнуется, поди.

— Пойдем.

Они поднялись на третий этаж. Данька позвонил в дверь. Открыла Мария Петровна, мать Даньки.

— Даня. Ты вернулся. А это…

— Это Игорь Иванович, папа Гриши. Ты же знаешь его.

— Да. Проходите. Как сборы прошли? — Мать предложила гостю сесть.

— Отлично, чуть до первого места не дотянули.

— А вы тоже на сборы ездили, Игорь Иванович?

— Я на минуту, Мария Петровна. Вернуть вам сына, в целости и сохранности. И поблагодарить за него. Хорошего парня вы воспитали. Благодарю от имени службы. От нашей службы безопасности.

— Как? Как, Даня?

— Так получилось, мама.

— Вы не расстраивайтесь, Мария Петровна. У вас замечательный сын. У него, кажется, вчера был день рождения. Так, Даня?

— Был.

— Даня, я тебя ждала. Подарок приготовила.

— У меня тоже подарок. Ты теперь совершеннолетний. Приказ о присвоении тебе воинского звания лейтенанта подписан. Ты лейтенант ФСБ. Завтра зайди ко мне в управление, получи удостоверение. Всех ребят и тебя я представил к награде. Надеюсь, представление будет удовлетворено.

— Вау! Как говорится, может наградят, посмертно.

— Даня! — Воскликнула Мать.

Игорь Иванович то же:

— Данька! Еще раз так пошутишь, я сам тебя хорошим ремнем.

— Я ничего. Виноват, не буду.

— Отдыхай. Еще раз, спасибо, Мария Петровна. Я пошел.

Игорь Иванович ушел.

— Даня, я не могу понять. Ты на сборах не был? — Все это свалилось на нее, как снег на голову.

— Не был.

— А где ты был? Куда ты ездил?

— За кардон. — Поздно что-то скрывать.

— Даня, когда ты начнешь говорить правду!

— Мама, это правда. Наших двоих ребят взяли на той стороне. Пытали. Надо было их вытащить. Вот мы с ребятами высадились там на парашютах.

— Какие парашюты? — Час от часу не легче.

— Отбили мы наших ребят, переправили на эту сторону. У меня с погранцами недоразумение вышло. Я от них сбежал. До нашей центральной базы пришлось одному добираться. При мне были материалы, которые никто не должен был видеть. А эти привязались. Вот я и задержался немного. Так вышло.

— Даня, Даня. Ты везде найдешь приключение. — Мария бессильно опустилась на стул.

— Мама, а у нас поесть что-нибудь найдется?

— Сейчас приготовлю. — Что делать с этим мальчишкой.

— Тогда я на минутку выскочу.

— Иди, — мать понимающе улыбнулась.

Данька выскочил в подъезд. Спустился этажом ниже, позвонил в дверь. Открыла Ирина.

— Привет, Иринка. Я вернулся со сборов.

— Проходи.

— Нет, я на минутку. Сказать, что я здесь. Мать перекусить готовит. Я только с дороги. Пойду.

— Как сборы прошли, Даня?

— Отлично прошли. — Даня махал руками.

— Вы хоть какое-то место заняли? Очки набрали или медали?

— Медали. Что б я и без медалей вернулся! Такого не бывает!

— Опять выдумываешь, Даня.

— Не выдумываю.

Ира что-то чувствовала.

— Даня, а ты не сказал мне правду? Ты все выдумал?

— Ириша, нельзя мне говорить. Не спрашивай, пожалуйста. Сейчас, нельзя.

— Хорошо.

— Я перекушу и к тебе забегу. Пойдем, прогуляемся. Не против?

— Я буду ждать тебя.

Данька убежал вверх. Ирина закрыла дверь. Постояла.

— Даня, милый лжец. Не говоришь правды. Видимо за это я тебя и люблю.