Наше первое совместное фото было со свадьбы. Но не нашей, конечно, а Алены и Вовки Быстровых. Там я стою в нежном розовом платье, и это был почти скандал.
Мы с Андреем его купили, потому что оно дико понравилось нам обоим, хотя наши вкусы редко совпадали.
В ночь перед церемонией Алены и Вовки мы с Андреем разругались, так что на свадьбу ехали из одного дома, но в разных машинах. Это было забавно, потому что он сказал, что не будет переодеваться, пока я не уеду из дома. Я вызвала такси, села в машину и укатила в ЗАГС. Он приехал вслед за мной – красивый, в костюме с розовым в цвет моего платья галстуке, при этом какой-то взъерошенный, – увидел меня, и мы сразу помирились. Мы вообще не могли быть долго в ссоре. Он не мог устоять и злиться на меня, когда мы были рядом…
В общем, мое платье было таким эффектным, еще и нежно-розового цвета, а мы с Андреем так подходили друг другу, что журналисты решили, что женимся мы. Первый звоночек прозвенел, когда таксист мне сказал: «Говорят, это хорошая примета, когда невесту на свадьбу везешь». Я подумала: «Блин, кажется, с платьем переборщила». Зашла в ЗАГС, а там маленькая девочка с другой свадьбы как закричит: «Мама, смотри, какая красивая невеста приехала!» «Все-таки переборщила, – подумала я. – Какой стыд и позор. К своей ближайшей подруге!» Я безумно люблю Быстровых, мы до сих пор дружим, и у детей разница небольшая, они погодки. В общем, на следующий день, когда вышла пресса, «Комсомольская правда» уделила больше внимания нам с Андреем, а не свадьбе Быстровых, поставив наше фото на заход и вынеся фамилию Аршавина в заголовок. Алена, надо отдать ей должное, вообще не обратила на это внимания, будучи обращенной в свою семью, в свой праздник, в свою свадьбу, и ей было абсолютно все равно, что происходит вокруг. Я ее очень люблю, ценю и уважаю… А вот наш агент Паша Андреев, который в те годы представлял не только Андрея, но и Быстрова, дал мне потом по голове, объяснив, как я была неправа.
Мы с Андреем всегда привлекали к себе внимание прессы и попадали на первые полосы. Еще на одной свадьбе – Радимова с Булановой – вызвали переполох, потому что я пришла туда будучи на восьмом месяце. Одна сотрудница ЗАГСа аж закричала, когда меня увидела: «Боже, у нее такой живот, а она на таких каблуках, она сейчас родит». Смешно, честное слово. Я не родила, но живот и правда был огромный.
На самом деле, к публикациям привыкаешь быстро. Я помню, мне было так обидно, когда я была беременна Артемом и напечатали нашу с Андреем фотографию, с подписью «подружка Аршавина ждет ребенка». Такое пренебрежительное отношение. Спустя годы мне стало все равно, что обо мне пишут, но чтобы на это уметь правильно реагировать, надо быть очень уверенным в себе человеком. Тяжелее привыкать ко лжи, которую распространяют СМИ, и начать спокойно реагировать на недоверие со стороны близких. Когда, например, ты пытаешься своим друзьям объяснить, что у тебя нет романа с Андреем Чадовым, а они говорят: «Как нет? В газете же написано? Лукавишь!»
С другой стороны, Андрей – известный человек, и если мы пошли «в народ» в том состоянии, в каком я была, наверное, ему надо было первым сказать, что это моя жена, что мы ждем ребенка. Это другая сторона публичности: если ты сам не говоришь, это сделают за тебя. Необязательно рассказывать, как мы живем, в какие рестораны мы ходим, сколько денег мы тратим, но какие-то вещи донести – часть профессии. Иначе додумают, и это навсегда останется в недрах интернета. Андрея такие вещи никогда не волновали.
В общем, стоило нам оказаться где-то в публичном месте, как мы попадали в объективы камер, причем сразу прямиком на первую полосу. На той же свадьбе Радимова с Булановой количество СМИ едва ли не превышало собравшихся гостей. Никто из журналистов не знал, что я была на восьмом месяце до моего прихода. На следующий день газеты пестрели заголовками: «В Петербурге родится второй Аршавин». Новость вызвала не меньший ажиотаж, чем сама свадьба.