Однажды в разговоре с Ю. Энтиным я высказал свое пожелание снять фильм на цыганскую тему и цыганскую музыку. Юра дал мне почитать сборник цыганских рассказов, где в предисловии шел рассказ о том, что когда-то цыгане были птицами, но однажды, приземлившись, так наелись, что взлететь уже никогда не смогли. К диетам для похудения это никакого отношения не имело. Скорее всего, я задумался об обществе потребления, которое в советские времена и не намечалось, а сегодня распустилось махровым цветом. Тогда я решил противопоставить романтике полета — прозу бытия. Я обратился к классику цыганской музыки — Николаю Михайловичу Жемчужному. Мы встретились. Я ему рассказал о характере музыки, о конкретных музыкальных номерах. Причем, я хотел, чтобы это были подлинные старинные цыганские мелодии. Николай Михайлович внимательно выслушал и предложил встретиться через две недели. И вот, через две недели он мне показывает музыкальные номера, подыгрывая себе на гитаре. Я, в изумлении от точности подобранных мелодий, обращаюсь к нему:

— Николай Михайлович! Как Вам удалось так точно подобрать музыку?

— А я не подбирал.

— А как?

— Да мне проще было сочинить новую.

Я был в восторге. Наступил день записи. Была заказана смена в Доме звукозаписи. Николай Михайлович предложил мне двух солистов для вокального наложения — Колю Эрденко и его жену Розу. Я ему доверился. Но сначала нужно было записать скрипичное наложение на гитарное исполнение Н. Жемчужного. Появился Коля Эрденко с женой. Николай Михайлович, ткнув в Колю пальцем, сказал:

— Коля сначала сыграет на скрипочке, а потом споет.

Я спохватился и говорю Николаю Михайловичу:

— Николай Михайлович! Ноты! Где ноты?

Николай Михайлович оскорбился:

— Какие ноты? Я не пишу ноты.

— А как же?

— Я пишу музыку!

Мне стало интересно. Как Коля без нот будет делать скрипичное наложение? Я выскочил из аппаратной и зашел в студию, где перед пустым пюпитром стоял Коля. Перед ним на стуле сидел Н.М. Жемчужный.

— Готовы? — спросил я.

— Да, — сказал Коля и обратился к Николаю Михайловичу. — Николай Михайлович! Ты хоть юбилейный рубль положи на пюпитр. Николай Михайлович очень серьезно положил юбилейный рубль.

— Давайте фонограмму, — попросил Коля.

Зазвучала гитара. И Коля без всякой подготовки, без репетиций и без нот, только с юбилейным рублем на пюпитре заиграл на своей цыганской скрипке! Но как! Блестяще! Перед ним сидел Николай Михайлович, закрыв глаза, и только движением бровей выражал характер музыки, то скорбно строил брови домиком, то брови удивленно взлетали, а Коля, глядя на эти брови, импровизировал. Когда я сейчас вспоминаю этих людей, которых уже нет на свете, я думаю о том, какой я счастливый человек! Я слышал это! Я видел это!

В фильме я постарался нигде не попортить изображением записанную музыку. За всю историю мультипликации это был единственный цыганский фильм. Цыгане — народ благодарный. Они меня не забывают. Когда на мой юбилейный вечер пришел Георгий Жемчужный — сын Николая Михайловича — с артистами театра «Ромэн» и поздравил меня, я был очень рад. Более того, они меня наградили званием почетного цыгана. Значит, не зря!

Закончив фильм «Прежде мы были птицами», я не мог предположить, что это будет мой последний фильм в рисованной мультипликации. В моей биографии появился неожиданный поворот.