Уриэль налил себе еще вина. Я тоже было потянулся к украшенному изящной резьбой узкому горлышку серебряного кувшина, но в последний момент отдернул руку. Лучше воздержаться, излагаемая долговязым профессором информация и так опьяняет почище любого алкоголя. Так что там у них такого драматического произошло за последнее столетие? Я весь внимание! Облаченный в белоснежный хитон (униформа жрецов?) рассказчик, промочив горло, продолжил повествование...

   ...Последнее столетие оказалось весьма богатым на "попаданцев". Что меня не удивляло -- плотность населения Земли в двадцатом веке заметно превышала таковую в предшествующие времена и вероятность попадания больших групп людей увеличилась. Первой ласточкой нового времени явился пойманный в пространственную ловушку в тысяча девятьсот шестом году (учитывая подробности получения своего образования этим эльфо-еврейским жрецом, ничего странного в том, что тот пользуется летосчислением от рождения никогда не ступавшего на эту планетку Христа я не находил) где-то у берегов Германии пароходик, вышедший из Гамбурга в направлении Африки. На его борту находилась группа из нескольких сот немецких колонистов, в основном -- жаждущие собственного надела молодые фермерские семьи, а также демобилизованные военные, желающие вступить в колониальную стражу. С собой у них было все для обустройства в дикой глуши, включая огнестрельное оружие и боеприпасы, что весьма способствовало выживанию в местных условиях.

 Оказавшись здесь, кораблик мягко опустился на поверхность вместе со стремительно растекающейся из-под него водой и застрял корпусом в расщелине. А его пассажиры вступили в напряженную борьбу за место под здешним зеленоватым светилом. Благодаря знаменитой немецкой работоспособности и упорству, они достаточно быстро в этом преуспели. Пользуясь невиданным еще на этой планетке оружием, смогли освободить место в джунглях для небольшого конгломерата сельскохозяйственных и охотничьих поселений, засадили расчищенные в жестоких боях с крылатыми рептилиями поля привезенными с собой семенами. Кроме того, добровольно-принудительно присоединили к себе жителей найденной неподалеку общины голландских крестьян, прозябавшей там без особых успехов в покорении безжалостной природы полторы сотни лет.

 Каждый немецкий фермер взял себе дополнительно еще одну-две жены из "местных", обеспечив, таким образом, резкий прирост населения новой колонии. Так как священников в составе "загремевших" в чуждый мир не имелось, то это им никто не возбранял. Как я понял, "выпали" немецкие поселенцы далеко отсюда, поэтому первая встреча их с древними "расами", почти не покидавшими районы своих поселений, состоялась не сразу. А когда все же состоялась -- началась, что называется, с левой ноги. Настороженно вышедших знакомиться с новоприбывшими двухсполовинойметровых охотников испугавшиеся поселенцы просто, не вступая в переговоры, пристрелили. И продолжали поступать так же и при последующих встречах. Хотя специально их не искали. Успевшие сбежать в ужасе рассказывали потом о страшных белобрысых людях с убийственно громыхающими трубками в руках. Так что контакта не состоялось. Изложенную же мне информацию об истории появления немецкой колонии евреи получили только после прибытия русских. Которое произошло в тысяча девятьсот тридцать восьмом году...

   ...Лагерь для политических заключенных в предгорьях Урала был невелик и создан только недавно специально для расчистки места под строительство нового военного завода. Завод собирались возводить возле небольшого поселка городского типа, поэтому окруженные колючей проволокой бараки с заключенными располагались прямо на его окраине, вплотную к общагам вольнонаемных строителей, в основном - прибывших по разнарядке комсомольцев. Котлован под главный цех в скалистой породе предполагали вырыть взрывным способом, для чего в находившемся тут же здоровом сарае накопили достаточный запас взрывчатки. Когда среди ночи вдруг раздался оглушительный бум, барак сильно сотрясся и с потолка посыпалась штукатурка, заключенные прежде всего подумали, что этот-то неразумно собранный в одном месте запас и бабахнул (на самом деле это, конечно, схлопнулся более разряженный воздух внутри Сферы Переноса). Лишь обнаружив нетронутую взрывчатку (потом она очень даже пригодилась!), обрадовались, но ненадолго. Ровно до тех пор, пока на крышу барака по-хозяйски не приземлился гигантский птеродактиль, с нехорошим интересом разглядывавший новоприбывших. Всего перенеслись два барака с заключенными, сарай со взрывчаткой, склад со строительными инструментами и расположенное за колючей оградой многоэтажное общежитие вольнонаемных. А также часть забора с воротами, двумя вышками и десятком охранников. Которые, оставшись без начальства и узрев птеродактиля, не стали качать права и добровольно сложили оружие, влившись в новый коллектив товарищей по общему несчастью. Коллектив же оказался немаленький -- около полутора тысяч человек. Правда, женщины из них составляли менее четверти. Зато все молодые и здоровые, в отличие от мужчин-заключенных, среди которых преобладали люди среднего и пожилого возраста. Хотя были еще и молодые комсомольцы. В общем, весьма пестрое сообщество. Большую часть зеков составляли бывшие военные, посаженные на волне разгрома троцкистской группировки в армии. Но сюда попали, в основном, командиры среднего звена, не выше майора, получившие сравнительно мягкие приговоры. Остальные представляли собой все прослойки тогдашнего советского общества -- рабочие, служащие, колхозники. Каждой твари по паре. Отдельно держалась небольшая группка "творческой интеллигенции" -- ученые, инженеры и врачи, неформальным лидером которой был уже упоминавшийся профессор Сорокин. Уголовников, к счастью, среди заключенных не присутствовало, иначе вряд ли бы "акклиматизация" столь неоднородного сообщества в новом мире прошла бы успешно.

   Но, преодолев первый шок, вынужденно оказавшиеся перед суровым вызовом люди быстро объединились в упорядоченную и эффективную структуру. Так как подавляющее большинство попавших строго придерживалось коммунистической идеологии (несмотря на произошедшие с некоторыми из них в последнее время неприятные эксцессы), то объединение естественным образом приняло форму коммуны. Во главе ее встал оперативно и почти единогласно выбранный совет, состоявший из наиболее авторитетных военных и ученых, сумевший эффективно организовать необходимую для выживания работу, одновременно поддерживая в коммуне образцовую дисциплину и порядок.

   Однако выжить и закрепиться на другой планете оказалось непросто. Если с орудиями труда у общины дела обстояли еще куда ни шло -- лопат, кирок, пил и топоров имелся полный комплект, то с оружием были проблемы. Вместе с немногочисленными охранниками перенеслись лишь десяток карабинов и несколько пистолетов. А боеприпасов для них вообще кот наплакал -- по три-четыре обоймы на ствол. Так что, несмотря на жесточайшую экономию, вскоре коммуна осталась без огнестрельного оружия. Несколько компенсировали его отсутствие собранные "на коленке" общинными умельцами из имевшегося огромного запаса взрывчатки ручные гранаты, заряды, закрепляемые на стрелах (да, пришлось вернуться и к такому примитивному оружию) и даже установленные по периметру поселений мины. Все это позволило обойтись без катастрофических людских потерь, неизбежных в любом другом случае. Медленно, но верно, удалось обустроить созданное поселение, а потом основать еще несколько.

   Тут помогли "соседи". Так как русские "выпали" сравнительно близко к ареалам обитания "эльфов" и "ангелов", то контакт произошел уже через год. В отличие от ксенофобных немцев, коммунисты-интернационалисты восприняли необычных аборигенов спокойно, хотя, на первых порах, и настороженно. А когда удалось найти общий язык, отношения начали развиваться стремительно. Местные многое могли открыть недавним пришельцам в практике выживания на опасной планетке, а те, в свою очередь, имели чем поделиться из неизвестных оставшимся на уровне античности "аборигенам" знаниям. Эта взаимная тяга к знаниям в конце-концов и привела к приему некоторого количества местных студентов в организованный профессором Сорокиным и несколькими оказавшимися здесь его коллегами университет. Там стороны и делились знаниями, а также совместно исследовали природу этой планеты. И, судя по обширным сведениям, бодро излагаемым выглядящим, как античный философ Уриэлем, проект оказался вполне успешным и некоторые идеологические разногласия помехой не стали.

   Развивались и торговые отношения. Более склонные к охотничьему промыслу евреи и греки имели что предложить сразу сделавшим ставку на упорядоченное сельское хозяйство русским. Как и наоборот. Кроме того, "аборигены" поставляли партнерам некоторые полезные ископаемые, например металлы, месторождения которых находились далеко от расположения коммуны. Которая, медленно, но постоянно прибавляя в численности, достигла к сегодняшнему дню численности в двадцать пять тысяч членов, почти догнав, таким образом, общины аборигенов, тоже, наконец, получившие мощный толчок к развитию после двухтысячелетнего "застоя". Не все в них, конечно, были в восторге от такого развития дел, но процесс обновления, что называется, пошел...

 ...Да только вскоре над новообразованным союзом начали сгущаться тучи. Уже в первые годы после появления здесь русские стали посылать разведывательные партии с целью поиска необходимых для развития полезных ископаемых на соседний континент (насколько я понял из объяснений профессора, всего известных континентов имелось три. Впрочем, относительно того, тянут ли их размеры на такое определение, у меня возникли серьезные сомнения). В такие группы обычно включали и несколько аборигенов, хотя и евреи и греки дальние путешествия не любили и толком не представляли, что творится в соседних землях. Поэтому вдруг обнаружилось куча маленьких и не очень общин и племен, о существовании которых "древним" известно не было. Большинство из них влачили жалкое существование в виде небольших деревень либо вовсе одичали и вели кочевую жизнь почти без признаков былой цивилизации. Контакта они обычно старались избегать и толку от их обнаружения было мало. Зато вскоре одна из русских групп наткнулась на немцев. Среди разведчиков (в основном -- из бывших военных) имелись владеющие немецким, поэтому обошлось без стрельбы. Потихоньку, несмотря на недовольство бывших германцев дружбой русских с непохожими на людей аборигенами) начали налаживаться взаимоотношения, руководства поселений несколько раз обменялись визитами, появился, несмотря на трудность дальнего пути через джунгли, торговый обмен. Ведь, благодаря привезенному оборудованию, в немецкой общине даже существовала какая-никакая промышленность, чем русская, увы, похвастаться не могла.

   И вдруг, года через два после начала контактов, связи с немецкой общиной прервались. Посланные несколько раз для прояснения причин группы с разведки не вернулись. В коммуне уже посчитали, что случилась какая-то природная катастрофа, когда, через некоторое время ее границ достигла небольшая группа измученных убийственным переходом по суровым джунглям немецких колонистов. Они-то и рассказали о новом Переносе, с которым прибыли тоже немцы, только какие-то другие. Вооруженные до зубов и по-звериному беспощадные. Куда там птеродактилям... Пользуясь превосходством, новоприбывшие без труда захватили власть в общине, подчеркнуто жестоко расправившись с несогласными и провозгласив почему-то Четвертый Рейх, хотя по-порядку должен был бы следовать Третий. Все проживавшие рядом представители других общин были объявлены неполноценными и уничтожены. Только некоторым удалось бежать. Так же, как и группе несогласных с новыми порядками немцев. Но мало кто из них добрался живым...

   В коммуне,разумеется, знали о том, кто такие нацисты, но надеялись, что там, на Земле, к этому моменту -- а шел уже тысяча девятьсот сорок пятый год, с ними давно разобрались. Оказалось -- нет. Но лишних ресурсов у русской общины и ее союзников на войну с пришельцами не имелось -- и так проблем выше крыши, поэтому, приняв некоторые меры предосторожности, о немцах забыли. Лет десять с соседнего континента не было никаких известий. Как будто их всех там действительно пучина проглотила. Потом, от полудиких племен стали поступать жалобы на жестокие нападения и массовые убийства и похищения. Ну а затем впервые появился дирижабль со свастикой на борту...

 ...Первое нападение на центральный русский поселок с трудом, но удалось отбить. Высаженный десант забросали последними запасами гранат, сохраненными на самый крайний случай. Тогда немцы отступили. Но взрывчатка закончилась (в коммуне удалось к тому времени получить только черный порох, но он производился в небольших количествах и серьезным оружием считаться не мог), поэтому следующие нападения отражать особо было нечем. Пришлось рассредотачивать и маскировать поселения, причем делать это регулярно. А немцы продолжали прилетать. И если вначале это случалось изредка, то в последнее время -- все чаще и чаще. Нападая на русские поселения, они захватывали в плен молодых и здоровых, уничтожая остальных. Нападая на общины "древних", они просто уничтожали всех без разбора. Старожилы из русской общины объяснили аборигенам, что эти самые нацисты считают немцев высшей расой, а остальных -- рабами. Евреев же, почему-то, ненавидят особенно сильно. Что местным евреям, знать не знающим ни о каких-таких нацистах, было особенно непонятно и обидно.

   Как бы то ни было, в последние годы положение сложилось такое, что речь идет уже о выживании союзных общин. Техническое превосходство немцев все увеличивается и увеличивается, скрываться от них становится все труднее. Храм они обнаружили давно, но он слишком хорошо защищен. А вот обычные поселения после обнаружения обречены...

   - В общем, нам остается надеяться на чудо! - печально завершил свой длительный рассказ Уриэль. - И такое чудо может ведь случиться - в виде очередного Переноса? - вопросительно и с плохо скрытой надеждой посмотрел он на меня.

   Ну понятно, чего уж там. Может быть, я ему сейчас скажу, что прибыл вместе с аэродромом, заполненным снаряженными боевыми вертолетами. Или что-то навроде, дающее в руки союзников решительное преимущество над противником. Я бы и рад, да только на моем складе несколько другие вещи лежат. Кое-что из них действительно может поспособствовать в борьбе с фашистской заразой, чудом укоренившейся на этой планетке, но тут надо подумать. И не только над техническими моментами, но и над тем, готов ли я вот так сразу отдать непонятно кому все, что прибыло вместе со мной? Спешить тут не надо. Сначала собрать побольше информации, как минимум -- посетить руководство русской общины. Если "эльфы" с ними действительно союзники, то препятствовать этому не должны...

   Вот теперь я позволил себе плеснуть в серебряный кубок глоток вина, по-франтовски взмахнул им, отправляя струю напитка в полет по длинной дуге, оканчивающийся у меня во рту -- низкая тяжесть позволяла такие фокусы. Обратился к профессору:

   - Слишком много информации за один раз. Мне надо время, чтобы все хорошенько обдумать.

Интерлюдия четвертая.

   Хторн проследовал по длинному узкому коридору, уходившему в сторону от верхнего яруса Храма, где с трудом бы протиснулся взрослый егуд, и остановился у неприметной дверцы, похожей на декоративную. Постучал дважды, потом после небольшого перерыва -- трижды. Раздался тихий щелчок открывающегося запора, и дверь, оказавшаяся вовсе не декоративной, медленно приотворилась.

   - Кто? -- раздался из скрывающейся за ней темноты, угрожающей в случае неправильного ответа острым жалом дротика, от которого не увернуться в узком пространстве коридора, вопрос на давно (с момента гибели напарника Ферна) не слышанном родном языке.

- Хторн, -- спокойно ответил он и добавил свой опознавательный код: - Тридцать вторая ветвь северного дерева.

   За дверью, после легкой заминки, зашевелились и показался слабый свет лучины.

- Заходи!

   Он протиснулся в совсем низкий (егуду сюда точно дорога заказана) проход и направился вслед за почти неразличимым в слабеньком освещении проводником. Пройдя десяток развилок, поворотов и ловушек, достигли сравнительно большого и хорошо освещенного простыми масляными лампами помещения. Проводник, зайдя внутрь первым, что-то шепнул сидевшему за заваленном свитками, отполированным явно многолетним использованием деревянным столом толстячку. Тот неожиданно резво повернулся на не менее гладко отполированном многолетним же трением задниц табурете в сторону проема двери, фальшиво улыбнулся и призывно махнул рукой:

- Хторн? Как же, помню! Давненько вас ожидаем! А где твой напарник? Впрочем, заходи, садись, расскажешь все по-порядку!

   - Ферн погиб! Глупо, при нападении дикарей в лесу! Лесной Фенке бы побрал проклятого егуда, заставившего нас тащиться по лесу почти без охраны!

   - Это почему так получилось? - заинтересовался хозяин "кабинета". - Обычно егуды хорошо оберегают наших мастеров!

   - Потом, - Хторн ловко вытащил из-под мешковатой одежды небольшой свиток. - Вот главное! Хорошо, у меня лежало, а не у Ферна! Здесь карта с примерным расположением поселения егудов, а также схема подземных ходов. проделанных нами, постов охраны и ловушек. Все, что удалось выяснить за три года работы.

   Толстяк бегло просмотрел свиток и нетерпеливо отложил его в сторону. Смешно умостив переплетенные, но несколько нервно шевелящиеся пальцы рук на своем объемистом животе, вновь обратился к гостю:

   - Подробно просмотрю позже, но уже сейчас видно -- прекрасная работа! Наши, э... наниматели, безусловно будут довольны. Ты, несомненно, заслужил обещанную награду! Но скажи.., - толстяк, наклонившись на табурете, приблизил голову к собеседнику и непроизвольно понизил голос, хотя в хорошо укрытом от чужих помещении посторонних ушей явно не присутствовало: - Есть сведения, что недавно неподалеку отсюда случился очередной Сброс. Там, - он указал глазами наверх, - ОЧЕНЬ интересуются этим. Не встречал ли ты следов? Место Сброса, хотя бы примерно? Может быть егуды из поселения что-то обнаружили? Предметы или людей?

   В глазах слушавшего с недоумением Хторна внезапно промелькнул огонек понимания. Он вдруг с силой хлопнул себя ладонью по лбу:

   - Конечно! Как можно было не догадаться! Совсем я одичал в этой глуши!

- Так, так! - толстяк от возбуждения еще больше придвинул лицо, а его уши, казалось, развернулись в сторону говорившего: - Ты что-то знаешь!

   - Знаю! Теперь я понял, кто этот странный человек! Я-то думал, он из руссов! Лицом похож, да и язык вроде... И вещи у него с собой странные...

   - Стоп! - властно прервал полубессвязный поток слов хозяин. - Успокойся и рассказывай все по-порядку...

   ...После ухода Хторна толстяк некоторое время сидел молча, бессмысленно уставившись в закрывшуюся дверь и явно что-то напряженно обдумывая. Потом скупым жестом о подозвал помощника:

   - Ты все слышал! - подчиненный согласно кивнул. - Организуй постоянное наблюдение за гостевыми помещениями Храма. Он наверняка захочет отправиться в гости к себе подобным и мы этот момент не должны упустить!

   Помощник удалился, а толстяк, кряхтя -- годы малоподвижной жизни брали свое -- поднялся с табуретки и проковылял в угол комнаты. Там, в нише, прикрытой пологом из шкуры какого-то южного животного -- уроженец Севера так и не научился в них толком разбираться, стояло самое ценное в этом помещении. Массивный, деревянный снаружи и стальной изнутри, сундук, запертый на хитрый замок. Ключ от которого был только у толстяка и его помощника. Он отпер замок и с натугой откинул тяжелую крышку. Внутри оказался металлический ящик с полустертыми от длительного использования угловатыми надписями возле верньеров настройки. Надписи толстяку были ни к чему, хотя немецким тот владел в совершенстве -- как-никак окончил разведшколу с отличием. Привычно проверил аккумуляторы, включил аппарат. Взглянул на укрепленный на стене ниши хронометр. До сеанса связи оставалось еще несколько минут, в течение которых резидент имперской разведки проговаривал про себя текст сообщения...

   -