Церемония помазания нового императора Византии прошла на редкость буднично. И без эксцессов, чего мы поначалу побаивались. Ведь далеко не все греки радостно восприняли новость об очередной смене власти. Некоторые уже приспособились жить под латинянами, другие же вовсе не желали видеть никаких чужаков на Константинопольском троне. И даже спешно высосанное из пальца «родство» князя Владимира с династией Палеологов и его православная вера успокоили не всех.

Однако самых буйных повязала городская администрация, уже уразумевшая, кто станет лучшим гарантом ее будущего благополучия, остальные затаились. Со стороны последнего отряда латинян тоже неприятностей не последовало. Через неделю после взятия города они явились под его стены с намерением присягнуть его новому хозяину. Видимо, слухи о страшном оружии и измене гарнизона произвели на них нужное впечатление. Сам регент Анри, правда, вместе с небольшим отрядом верных людей успел ускользнуть, однако уже вскоре от разведчиков хана Котяна пришло сообщение, что несчастный был пойман болгарами и немедленно казнен. Король Калоян не признавал полумер в отношении врагов!

На подготовку к церемонии ушел почти месяц. Ведь сначала надо было, разобравшись с внутрицерковными интригами, назначить патриарха. Ну и укрепиться в городе. Все это отняло столько сил, что на собственно помазание их уже не оставалось. Поэтому все и прошло скромно, всего три дня празднества. По местным меркам – непозволительно мало, однако события неслись вскачь, и расслабляться было некогда.

Для начала, удалось наладить контакт с распоряжавшимся на восточном берегу Босфора маркизом Бонифацием Монферратским. Тот, выслушав доклады соглядатаев о штурме Константинополя, верно оценил собственные шансы и, когда прибыл посол от Владимира, не стал особо качать права. Свою роль, видимо, сыграло и то, что маркиз, еще до нашего прибытия, уже успел понять – в качестве независимого монарха в Азии ему не удержаться. Никейская империя, образовавшаяся после разгрома Константинополя из самой восточной части бывшей Византии, укрепилась за эти два года и смогла нанести войскам Бонифация несколько чувствительных ударов. А еще южнее маячили страшные сельджуки. Поэтому он, помявшись для приличия, принял предложение о присоединении к возрожденной галицийским князем Византийской империи. В обмен на военную помощь, разумеется.

Более опасным противником оказался болгарский царь Калоян. Как я и опасался, тот, фанатично ненавидящий греков, и не подумал прекращать войну. Расправившись со случайно попавшим в ловушку Анри, царь приказал наступать на Константинополь, решив воспользоваться выпавшим шансом. И теперь нам предстояло решить: принимать бой или…

– Ну что, Котян, возьмешься? – в огромном зале приемов императорского дворца даже мой тихий вопрос отозвался едва слышимым эхом. Отличная акустика! Мои люди тщательно проверили помещение на предмет отсутствия тайных ходов, заделав обнаруженные, так что вражеских ушей можно было не опасаться. Ведь мы обсуждали крайне щекотливую вещь. А именно – организацию покушения на вражеского монарха!

– Погоди! Я так и не понял – каким образом вы планируете устранить Калояна так, чтобы не подумали на нас? – нетерпеливо взмахнул рукой новоявленный император, все еще одетый, после только что состоявшегося приема, в тяжеленные официальные одежды, усыпанные драгоценностями. Я специально, ради интереса, взвешивал – униформа византийского монарха тянула на два десятка килограмм. Нелегко работать императором, ох, нелегко!

Хан вопросительно взглянул на меня. Официальная обстановка роскошного дворца производила этого на сына степей удручающее действие. Складывалось впечатление, что после внезапной трансформации заштатного князька в могущественного императора половец стал последнего слегка побаиваться. Значит, объясняться придется мне:

– Все «просто». У болгарского царя в союзниках куча половецких ханов. В том числе и близкие родственники нашего Котяна. С добычей в текущем походе вышло негусто, а лето заканчивается, скоро возвращаться в Степь на зимовку. Решением Калояна осаждать Константинополь они недовольны – предпочитают грабить маленькие беззащитные поселения. Это быстрее и безопаснее. Люди же Котяна, поддерживающие связь с родичами по ту сторону, дополнительно объяснили землякам, какой именно прием ждет болгар у стен города. Так что ссора между союзниками назрела. А «случайная» смерть Калояна во время этой внезапной ссоры – чисто вопрос цены. Золота же у нас достаточно…

– И в чем наш интерес? Не станет ли наследник царя мстить?

– Нам-то за что? Виноваты половцы, но… Иди, ищи их потом в степях… Я навел справки. Племянник Калояна Борил не очень ладит в последнее время с дядей. Настолько не ладит, что последний даже не взял его в поход. Засиделся тот в царях, а племянник уже тоже не особо молод. Так что, думаю, сильно печалиться и искать виновных не будет. А вот новых союзников – вполне. Тут мы и предложим мир…

– А ты уверен насчет миролюбия Борила? Молодым царям всегда свойственно искать войны, чтобы покрыть себя славой, – засомневался Владимир.

– Нет, не уверен. Но поначалу у него будет достаточно внутренних проблем, а почетную войну, с верным шансом вписать свое имя в летописи, мы ему обеспечим уже в следующем году!

– Покушение… – прокашлялся Котян, напомнив о своем присутствии и, заодно, о ведущей роли в предстоящем действе. – У царя Калояна сильная личная стража. Это будет непросто…

– Неужели тысячи полновесных золотых безантов не хватит? – притворно удивился я.

– Мой племянник должен заручиться поддержкой десятков родов. Иначе не выйдет… – как-то виновато промямлил хан, избегая смотреть в глаза. – Думаю, меньше чем за три тысячи не возьмется!

Ага, размечтался, вымогатель! Да этот племянник и десятой части такой огромной суммы в глаза не видел в набегах на нищие фракийские деревушки! Сильно подозреваю, что большая часть затребованной суммы попадет совсем не в его седельную суму.

– Полторы! – решительно поставил я точку в споре и напомнил забывшемуся хану о касающихся лично его договоренностях: – Когда ты примешь, как мы и условились, христианство и вернешься в Степь Великим Ханом, создателем объединенного Половецкого ханства в составе Империи, тебе не с руки будет иметь дело со слишком богатыми и независимыми родами. Пусть это и твои близкие родственники…

Как вскоре оказалось, я сильно недооценил восточное коварство Котяна. Хорошо хоть оно оказалось направлено на наших врагов! Пока на врагов. Но глаз с него спускать нельзя! Этот хитрец устроил все так, что, когда упомянутый племянник, придя в шатер Калояна и закатив скандал по какому-то пустяшному поводу, зарубил ничего не подозревавшего царя, его самого заколол копьем «случайно» оказавшийся рядом хан Осалук. Которого, в свою очередь, тут же пристрелил из мощного арбалета нашего производства (обычный лук мог и не пробить дорогие доспехи хана) кто-то из племянниковой свиты. Потом представители обоих родов немного порубали друг друга и мешавшуюся под ногами царскую охрану в капусту, но это уже малосущественно. Важнее то, что в результате Котян добился выполнения поставленной задачи, избавился от племянника (и необходимости отдавать ему выделенную на операцию сумму) и, главное, ликвидировал чужими руками хана Осалука, основного своего соперника за лидерство среди степняков. В общем, трех зайцев сразу… И даже четырех, если учитывать растворившийся в неизвестности гонорар. О судьбе которого, впрочем, я расспрашивать не стал – работа же проделана в лучшем виде!

Более до конца года в окрестностях Константинополя мы активных боевых действий не вели. Только на «окраинах» империи. Новый подданный императора маркиз Бонифаций, усиленный небольшим нашим отрядом с артиллерийской повозкой в качестве главного козыря, переправленным на тот берег Босфора, успешно выбил несколько никейских отрядов из захваченных ими ранее укреплений. Восстановив, тем самым, пошатнувшийся было контроль над азиатским берегом Мраморного моря.

Адмирал Джакомо, приняв на борт своей флотилии венгерский отряд, обогнул Грецию и направился в сторону далматинского побережья. Там флотилия встретилась с основными силами короля Андраша, после чего одновременным штурмом с моря и суши был отобран у венецианцев захваченный теми четыре года назад город Задар. Тем самым мы выполнили союзнические обязательства по отношению к венграм, отплатив за полученную ранее помощь. И заложили основу для продолжения…

Одновременно, в конце августа, несколько крупных нефов отправились в обратный путь через Черное море. На них находился хан Котян со своим войском. На груди половца гордо поблескивал большой золотой крест на массивной золотой же цепи, сообщавший всем окружающим, что его хозяин недавно обратился в более перспективную для претендента на трон религию. Большая часть сопровождавших его родов последовала примеру хана, также приняв христианство из рук самого константинопольского патриарха. А по прибытии в Степь Котяна с его войском, усиленным некоторым количеством огнестрела и отрядом принявших присягу латинян, которых Владимир, на всякий пожарный, решил на зиму услать из столицы куда подальше, ждет увлекательное путешествие по кочевьям. Где они будут заниматься давно назревшим объединением вольных степняков в единое государственное образование. То есть – убивать несогласных, обещать защиту слабым и брать заложников. А также принуждать к принятию христианства. Впрочем, многие кочевники давно уже сделали это сами, и будут более лояльны протеже самого патриарха. Так что задача Котяна сильно облегчалась. Солидную помощь в этом ему должен был оказать новый властитель Болгарии, Борил Первый. Ему, для укрепления авторитета, очень не помешает примерно наказать виновные в смерти дяди половецкие рода. Какие именно «виновны», ему, видимо, укажет Котян по результатам своей поездки.

Несмотря на успешное вхождение в «должность» императора и прекращение войны на территории Византии Владимир решил в этом году в Галич не возвращаться. Рано ему еще лезть в великокняжеские разборки на Руси. Пусть пока ослабляют друг друга в очередном приступе «братской любви». Пройдет некоторое время, слава о заморских подвигах бывшего галичского князька разойдется по всем закоулкам обширной страны, и вот тогда-то, во главе большого войска и в сопровождении союзных сил император может и вернуться. Причем не в Галич, а сразу в Киев. И горе тем князьям, которые не поспешат встать под его руку! Но перед этим Владимир должен будет помочь верному другу завершить осуществление своего плана. Ради которого все и затевалось…

Собственно, подготовкой последнего, как очень надеялся, похода, я и занялся плотнейшим образом сразу после гибели Калояна, высвободившись от неотложных дел. Еще раз оценив все стороны этого сложнейшего дела, решил, что ситуация вышла на финишную прямую. Больше, чем до следующего лета, откладывать захват Иерусалима смысла нет. Войска будут, даже более необходимого: мой отряд в Константинополе в тысячу двести уже обстрелянных бойцов и вдвое больше подготовленных за последний год в Галиче. Продвинутое вооружение теоретически позволяло такому войску громить намного превосходящие по численности силы. Союзники же могли выделить еще больше войск, как минимум не уступающих выучкой и вооружением отрядам султана.

Морской путь в Палестину после установления контроля над Византией тоже свободен. Осталось решить проблемы логистики. Это только кажется, что главное – набрать и вооружить войско достаточного размера. На самом деле гораздо труднее доставить это войско к месту действия и прокормить его в течение всей кампании. Вот как раз решению двух этих задач я теперь и посвящал большую часть своего времени…