Но самой первой продукцией нового "завода" стало, все же, менее революционное изделие — арбалет. Его отличал от местных образцов, прежде всего стальной лук из специально изготовленной мной стали с повышенным содержанием углерода, придававшим ей хорошие пружинные свойства. Поверхность его плечиков отшлифовали до зеркального блеска во избежание преждевременного усталостного разрушения. И тетива была сделана из неизвестного пока здесь материала — стекловолокна. Я смог получить его в небольших количествах в стеклодувной мастерской, изготовив у себя стальную пластинку с миниатюрными отверстиями. Это было непросто, но я так подобрал глубину сверления, что вершина конуса инструмента лишь чуть-чуть показывалась с нижней стороны пластины, оставляя отверстие диаметром в несколько сотых миллиметра. Вряд ли тут кто-то сможет повторить подобный фокус, даже если будет знать зачем. Так что стекловолокно останется моим эксклюзивным ноу-хау.

Ложе арбалета выполнил из хорошего дерева, в форме привычного винтовочного, оснастив его нормальным эргономичным прикладом и курком. Все это уменьшило размеры оружия и сделало его более мощным по сравнению с продукцией местных оружейников. Но при натяжении тетивы в сотню килограмм взвести его руками или даже крючком с блоком не представлялось возможным. В одной из ставших регулярными — не менее раза в две недели, "побывок" в своем времени, просмотрел все придуманные за последующие восемьсот лет механизмы зарядки арбалетов, и мне не понравился ни один. Либо слишком сложно и медленно, либо не обеспечивает нужного усилия. В результате долгих раздумий пришел к компромиссному решению — изменив конструкцию плеч, снизил нагрузку до восьмидесяти килограмм — в отсутствие сплошных стальных доспехов должно было хватить и этого. А ставить оптический прицел для стрельбы на максимальную дальность в мои планы пока не входило. Хотя бы потому, что изготовление оптики для него — задача на порядок более сложная, чем выплавка линз для очков. В дополнение к снижению силы натяжения добавил хитрый механизм взвода, состоявший из горизонтального рычага, отклонявшегося влево и встроенной в ложе системы из нескольких блоков, с которой рычаг был связан стекловолоконным тросом. Теперь тренированный боец легко мог делать десять-двенадцать выстрелов в минуту.

На ложе установил простейшее прицельное приспособление — мушку и целик, а боеприпасами служили стандартные четырехгранные стальные болты и уже упоминавшиеся стрелы со встроенной гранатой. Освоить новое оружие я заставил всех, в том числе и наемников. Хотя как раз военные профессионалы приняли новинку с энтузиазмом, кроме двоих лучников, имевших половецкие корни и не собиравшихся расставаться с оружием предков. И я их поддержал — лук в умелых руках не менее страшное оружие, чем арбалет. Тренировки, в отличие от занятий с холодняком, я проводил лично, так как имел именно необходимый в данном случае опыт дистанционного боя. Арбалет не так уж сильно в тактическом смысле отличается от винтовки. Я не счел нужным изобретать новые команды, поэтому мои бойцы дружно жали на спуск арбалетов, услышав странный для местного уха приказ: "Огонь!"

Тут надо сказать, что, хотя я привлекал бывших русских дружинников к освоению всего новейшего оружия, технологии его изготовления оставались для них тайной. Я не настолько пока доверял наемникам, чтобы хотя бы частично открывать им такие секреты. Поэтому хода на "завод" у всех них, включая Олега, не было. И вообще, пока я тут никого в деле не проверил, старался ограничить познания всех задействованных в освоении новых технологий лиц узкой специализацией. Даже мой самый ближайший помощник — кузнец Давид, не имел представления о многих вещах. Например — о производстве пороха. В стоящий отдельно пороховой цех его не пускали. Я не параноик, но мне не надо, чтобы кто-то вдруг начал свою игру. Или помог, пусть невольно, начать кому-либо другому.

Изготовление арбалетов произошло очень вовремя — в середине апреля уже нового, тысяча двести третьего года, нам с Цадоком пришлось отправиться в короткую поездку в Штутгарт. Проживавший там глава местной общины, известный торговец тканями и мехом, заинтересовался нашим предложением о караване в Египет и нам следовало прибыть для того, чтобы окончить переговоры и забрать товар с сопровождающими. Товар-то компактный, но дорогой — как раз то, что надо. Не железные полуфабрикаты, которые нам предлагали тащить через море до этого! Так как у большей части моего отряда защитное вооружение пока отсутствовало и у них имелся плотный график тренировок, а по словам Цадока дорога была сравнительно безопасная, решил взять с собой только семерку галицийцев. Тяжелое оружие, вроде ракет, проходивших последние испытания, тащить тоже не видел смысла, поэтому из новинок взяли только арбалеты, стрелы с пороховым зарядом к ним и ручные гранаты.

Путь до Штутгарта налегке занял всего три дня. Еще день в городе — я сильно спешил, оставалось много нерешенных проблем дома, и, утряся все вопросы, мы, прихватив три телеги с товаром, отправились обратно. До неприличия поспешно, наверное, но в гостях меня по старой, как мир, еврейской традиции попытались женить и, чтобы не оскорблять нового торгового партнера отказом, пришлось сослаться на неотложные дела и ретироваться, пообещав вернуться к вопросу "потом". Хотя дочка купца, которую мне сватали, выглядела вполне на уровне, и глазками стреляла очень завлекательно, но жениться в третий раз я не соглашусь даже на первой красавице мира! Что того, что этого.

Тащились из-за телег медленно, и путешествие грозило растянуться на неделю. На четвертый день, недалеко уже от границ Баварского герцогства, все и случилось. Вначале показался привычный уже таможенный пост, стоявший на границе владений очередного мелкого феодала. Но я сразу заметил среди обычных стражников разодетого типа в сопровождении пары всадников, никак не вписывавшегося в компанию простых солдат, сидевших обычно на таких пунктах. Мы уже собрались заплатить привычный дорожный налог, как этот всадник важно подъехал к нам и заявил, что по новому указу владельца этих земель барона фон какого-то там евреи, везущие товар по его территории, должны уплатить налог размером в пятую часть его стоимости.

От такой наглости я потерял дар речи. А когда тот ко мне вернулся, я высказал все, что думал о том, в каком именно месте видел барона с его указами, а также выдвинул версию об интимной связи мамы вышеозначенного барона с одним из козлов на скотном дворе их родового замка. Благо словарный запас в этой области у меня был сильно обогащен еще во время совместной работы с пахарем Гансом. Действительно, а что делать? Платить глупо, объезжать земли барона еще глупее — круговой путь займет несколько дополнительных дней. И, к тому же, не факт, что объезд поможет: за всем этим явно просматривался "привет" от моего закадычного друга — мюнхенского епископа. Вряд ли провинциальный барон решился бы на такой откровенный грабеж без поддержки.

От моих слов уже потерял дар речи всадник. А потом вдруг как выхватит меч — и ко мне! Надо же, какой впечатлительный! Подумаешь — слегка оскорбил его сюзерена! Под рукой у меня имелся только мой арбалетик, но зарядить его я не успевал. Так же, как достать меч — парень действовал резво, а у меня автоматический навык еще не выработался. Его клинок уже поднимался над моей головой, когда раздался свист и кисть руки с зажатым в ней мечом упала на землю. Это успел среагировать Олег. Баронский посланец заорал, зажимая страшную кровоточащую культю. Командир наемников спокойно, буднично так, обтер меч и убрал его назад в ножны. Я около полугода назад своими руками убил двоих, но, тем не менее, от этого зрелища стало нехорошо. А Олегу — хоть бы хны! Что значит — профессионал! Но, почему-то, в данном случае зависти я к нему не испытывал.

Офонаревшие от развития событий солдаты на посту даже не подумали вступиться за обиженного. Что было не удивительно — они не обладали ни количественным, ни, тем более, качественным превосходством. Так что желания помереть за своего барона не продемонстрировали. Я молча бросил на чурбак, заменявший таможенникам стол, шесть геллеров — обычный дорожный налог за три телеги, и мы спокойно проехали мимо посторонившихся стражников.

Спустя минут десять я, Цадок и Олег собрались у крайней телеги обсудить дальнейшие действия. Было предельно ясно, что такую наглость нам с рук не спустят. Если до этого имелась хоть теоретическая возможность как-то договориться с бароном мирно, то после моей выходки никаких шансов на это не осталось. Тут Цадок укоризненно посмотрел на меня и я потупил взгляд, так как тот был совершенно прав. Да, признаю, меня несколько занесло, возможно потому, что после сокрушительных побед над мюнхенскими противниками у меня возник комплекс превосходства над окружающими. И зря — ситуации бывают разные. Надо бы все-таки держать себя в руках! Теперь сюзерен искалеченного бойца сочтет, что ему нанесена смертельная обида, смыть которую можно только кровью. Как минимум — моей. Уйти мы не успеем, сколько не подстегивай лошадей — эти телеги еле тащатся. Но повода для особой паники я не видел — у нас достаточно средств справиться с отрядом численностью в двадцать-тридцать копий. А больше мелкому феодалу не собрать.

Догнали нас часа через четыре. Когда в паре километров сзади из-за поворота выскочила объятая вырывавшимся из-под копыт пылевым облаком группа всадников, мы, действуя по предварительно согласованному плану, составили телеги треугольником и укрылись в получившемся укреплении. Все члены нашего отряда, кроме меня, были весьма опытны в проведении подобных мероприятий, поэтому оборонительные приготовления завершились задолго до приближения врагов.

Отряд противника, рыл в двадцать или чуть больше, но все в кольчугах, закрытых шлемах и с копьями, притормозил за сотню метров до нас и я не стал давать команду на метание гранат и стрельбу из арбалетов, как собирался вначале. Если барон хочет вести переговоры — пусть. Отчего бы и не поговорить для начала? Так и случилось.

Всадники остановились в метрах тридцати от нас, а рыцарь с веником из павлиньих перьев на шлеме в сопровождении пары спутников подъехал еще ближе. Барон (а это был, видимо он, кто же еще?), не снимая шлема, картинно воткнул копье наконечником в землю и заорал:

— Эй вы, свиньи! Если вы немедленно сдадитесь, то я буду настолько милостив, что подарю злословившему обо мне Артуру легкую смерть, а остальным — возможность заплатить выкуп и остаться в живых! Бросайте оружие!

Действительно, по-божески еще. Мог бы и всех перебить, но решил проявить благородство. Хотя, скорее, просто рассчитывал таким образом больше пополнить бюджет баронства. Вон, такую ораву тяжеловооруженных всадников содержать — одно разорение, наверное! Я бы, несомненно, принял его условия — ловить при таком соотношении сил было особенно нечего. Если бы, конечно, не пахал, как проклятый, последние пять месяцев, создавая новые вооружения. Поэтому я лишь склонился к лежавшему на телеге Олегу и тихо спросил:

— Как ты думаешь, павлиньи перья на шлеме помогут его голове в полете?

Галицийский десятник понимающе улыбнулся и поднес зажигалку к стреле-гранате, давно уже лежащей на его арбалете, замаскированном среди набросанных на телеге мешков. Которым он, надо сказать, владел мастерски. Я повернулся к ждущему ответа барону:

— Ты что-то там говорил о легкой смерти? Тогда держи ее!

Щелкнула тетива арбалета, и стрела, дымя подожженным запалом, мгновенно впилась рыцарю в шею аккурат под срезом ведерообразного шлема. Двадцать метров для такого опытного стрелка, как Олег — не дистанция, а кольчужный воротник для арбалетной стрелы — не препятствие. Поэтому стрела вонзилась глубоко, так, что не только наконечник, но и утолщение гранаты вошли в горло. Всадник пошатнулся в седле, но упасть не успел — через секунду раздался взрыв и голова барона, отделившись от тела и красиво помахивая в полете султаном из изумрудных павлиньих перьев, приземлилась на полпути между остальным телом и нашими телегами. Одного из баронских оруженосцев, сидевшего на коне вплотную к своему сеньору, взрывом выбросило из седла, и он, контуженный и раненый обрывками кольчуги барона, беспомощно копошился на земле. Лошадь второго от испуга понесла, так что ему стало не до нас. Толпившиеся сзади основные силы отряда при виде случившейся с хозяином неприятности, в ужасе попятились. Видимо, их смутило не столько то, что произошло с ним — все мы смертны, и даже сеньоры, кому, как не профессиональным воякам этого не знать, сколько способ, с которым его голова рассталась с телом. Такого они еще точно не видели.

— Кто-то еще желает легкой смерти? У меня хватит на всех! — заорал я им во весь голос. В отличие от отрубленной руки, оторванная голова почему-то тошноты у меня не вызвала. Может быть — из-за расстояния, но скорее, потому что к этому зрелищу был готов заранее.

Никто не возжелал. Наоборот, подбадривая друг друга возгласами: "Это дети сатаны!", баронская дружина развернула коней и в темпе удалилась, позорно оставив обезглавленное тело своего сюзерена на поле боя. Эпическая битва завершилась, по сути и не начавшись. Среди моих "гвардейцев", которым не терпелось лично испытать в бою новейшее оружие, даже разнесся вздох разочарования. Лишь Олег был доволен как слон — он-то как раз опробовать новинку успел!

Домой добрались без приключений — никто более не преследовал. Но, через пару дней после возвращения слухи дошли и до Мюнхена. На нас стали еще больше коситься, однако никаких действий со стороны епископа не последовало. После произошедшего с бароном он, видимо, побаивался напоминать о своем существовании. Мало ли, может быть барон перед смертью ляпнул чего-то об их связях, а мы мстительные. Побаивался не зря — я действительно взвешивал возможность предпринять в отношении этого типа карательную акцию. Но так и не решился — видимо, все-таки излишний либерализм начала третьего тысячелетия из меня до конца так и не выветрился. Как же — прямых доказательств нет, и вообще — духовное лицо… Короче говоря, похороны перетрудившегося на рабочем месте епископа опять не состоялись. А герцог вообще в городе отсутствовал, так что более высказать нам свое мнение по поводу недавних приключений было некому.

Но, предоставив Цадоку отслеживать слухи и контролировать обстановку, я, не отвлекаясь на ерунду, вновь погрузился в работу. До начала нашего предполагаемого путешествия в Египет оставалось всего полтора месяца, а дел было еще невпроворот. Прежде всего, следовало завершить работы с ракетами, а также изготовить защитное снаряжение для?гвардии?. Благо, все технологические возможности для этого уже имелись.

Проанализировав все, что мне было известно о доспехах с древнейших времен и до двадцать первого века, пришел к выводу, что городить сплошной или частично сплошной панцирь, наподобие появившихся через два столетия рыцарских лат — глупо, хотя для моего завода — со скрипом, но реально. Тем более, что против холодного оружия они пока — перебор, а подвижность бойца снижают. Поэтому решил остановиться на другом типе позднесредневекового доспеха — бригантине, во многом напоминающей по конструкции современные бронежилеты высоких классов защиты.

Оригинальная бригантина состояла из двух слоев суконной или кожаной основы, к которой заклепками крепились расположенные между ними стальные пластины. Пластины бывали разных размеров и толщины, от мелких до, практически, цельных кирас и, соответственно, обеспечивали разный уровень защиты. Я хотел сделать легкий и надежный доспех, который можно носить вместо одежды, и, благодаря имеющимся технологиям, это было реально. Хотя и безумно дорого. Но, прикинув баланс доходов-расходов за последние месяцы, понял, что вполне могу это позволить, оставив достаточно средств на саму поездку.

Пластины, толщиной от одного до полутора миллиметров, изготовляли из качественной литой стали штамповкой, затем сверлили крепежные отверстия на станке и, напоследок, закаливали. Всего сделал восемь типов стандартных пластин довольно крупного размера, что обеспечивало хорошие защитные свойства и позволяло, имея с собой запас готовых, быстро ремонтировать в поле доспех любого из воинов. Заодно, пользуясь преимуществом штамповки, "забесплатно" сделал их рифлеными, увеличив этим жесткость. Крепились хорошо зачищенные от заусениц пластины в специальных, нашитых в перехлест кармашках из комбинированной ткани, состоявшей на восемьдесят процентов из шелка и на двадцать — из стекловолокна, подобно современным бронежилетам. Кармашки нашивались на многослойную основу из того же материала, а пластины крепились к ним стеклонитью вдоль кромки. Такая ткань и сама по себе была нехилой защитой, намного превосходящей простой стеганый доспех местных пехотинцев. Хотя за ее цену можно было бы, пожалуй, нанять батальон наемников. Но для своих бойцов мне ничего не жалко.

Внешняя часть бригантины покрывалась дорогой тонкой кожей (чтобы красиво было — здесь этот параметр тоже ценится), а внутренняя — толстой, хорошо гасящей ударные нагрузки. Благодаря всем этим мерам получился относительно легкий — десять килограмм вместе с защищенными на том же уровне рукавами, воротником и короткой юбкой, — и очень надежный доспех. Опытный образец, натянутый на деревянный чурбан, был подвергнут всевозможным издевательствам с помощью всех имевшихся в нашем распоряжении типов оружия и с честью их выдержал. В том числе и обстрел арбалетными болтами. Даже наши мощные по местным меркам самострелы уже с дистанции в тридцать метров пробить его не могли. А распространенные здесь арбалеты с ручным натяжением не пробивали и в упор.

После этого, пользуясь наработанными навыками, изготовили и бронированные штаны. Правда, там защита была уже не сплошная, но это и не требовалось. Зато и вес получился небольшим. Ну и завершили экипировку цельнотянутым полукруглым стальным шлемом с рифлением, гребнем, козырьком и мощным подбоем. Часть лица при этом оставалась открытой, но и обзор не страдал, что, на мой взгляд, было гораздо важнее. Щиты изготовили, как обычно, из дерева, но довольно большую центральную часть — умбон — тоже из штампованной прочной стали. С середины мая ежедневные тренировки нашей дружины проходили уже в штатном облачении.

А я, учитывая последний случай, когда остался в живых только благодаря расторопности моего телохранителя, решил изготовить очередное супероружие ближнего радиуса действия. Которое должно было дать мне решающее преимущество в критических ситуациях. Вначале пытался усовершенствовать имевшийся у меня мини-арбалет или сделать новый, но после углубленного изучения темы понял, что могу либо создать миниатюрное, либо — многозарядное, либо — эффективное оружие. Никак ни все это вместе. Максимум — удастся создать конструкцию, сочетающую два из вышеприведенных качеств. Короче говоря, арбалетная схема — не лучший выбор.

В конце мая, в субботу в очередной раз принял на грудь и оказался дома. Хотя по здешнему счету с начала моих приключений прошло всего двадцать дней, но отпуск уже, увы, закончился и приходилось идти на работу. Что давалось с большим трудом, несмотря на записи в дневнике повседневные заботы двадцать первого века вспоминаться не желали. Тем более — рабочие. Ну как-то мало меня сейчас интересовало исследование свойств титановых наноструктур при близких к абсолютному нулю температурах! Раньше интересовало, а теперь — нет. Поэтому большую часть рабочего дня я внаглую просидел в интернете, чего раньше себе не позволял. И настолько не чувствовал себя на своем месте, что даже послал одного надоедливого лаборанта на старонемецком. К счастью, тот был выходцем из восточной общины, поэтому посчитал, что я ругаюсь на идиш. Но следить за собой надо тщательнее!

Тратил рабочее время на интернет я не зря — натолкнулся на описание пневматического оружия и оно меня заинтересовало. Оказывается, пневматика была довольно распространенной в последние века и даже выпускалась серийно и состояла на вооружении. В том числе и многозарядная. При довольно-таки приемлемых тактико-технических характеристиках! Конечно, для навороченных образцов требовалась технология производства, превышающая мои возможности, но мне хай-тек и не нужен. А нужен маленький, но удобный пистолетик с возможностью выпустить подряд пять-шесть стрелок с убойной дистанцией метров в двадцать-тридцать. И, кажется, я могу такой сделать…

И я действительно его сделал. Всего за две недели, уложившись до выезда. Он представлял из себя револьвер с подпружиненным барабаном на шесть оперенных стальных стрелок длиной миллиметров тридцать. В рукоятку пистолетного типа вкручивался цилиндрический баллон с резьбой. Нужное давление в баллоне определил опытным путем и накачивался он ручным насосом со встроенным манометром. При нажатии на спуск производился удар по шпильке клапана, кратковременно открывавшего резервуар. Сам пружинный клапан и был самым проблематичным узлом во всей конструкции из-за миниатюрных размеров и требуемой точности изготовления. На него большая часть времени у меня и ушла.

Пуля вылетала, а курок на обратном ходу освобождал стопор и пружина проворачивала барабан в следующую позицию. Как ни удивительно, но после тщательной подгонки всех частей это все еще и заработало! Каленые стрелки уверено пробивали с десяти шагов кольчугу и поражали находящееся за ней. А большего мне и не требовалось. Баллон (а я их сделал три) поменять можно было за десять секунд. Еще столько же времени уходило на перезарядку стрелок в барабане — и оружие вновь готово к бою! Жаль, не успел сделать еще несколько штук для "гвардейцев"!