Анну увели в темницу при дворце, а мы направились домой. При этом Абдалла улучил момент, приблизился на мгновение и сообщил, чтобы я хорошенько подготовился к смерти – у какого-то там торговца, даже нацепившего по недоразумению меч, шансов против такого-растакого вояки ни малейших. На что я зло посоветовал ему заняться тем же самым, хотя в глубине души понимал его правоту.

Нет, за этот год я кое-как научился владеть холодным оружием. Регулярные занятия с Олегом и даже настоящий боевой опыт позволили бы мне, возможно, сразиться на равных с молодым и не сильно опытным охранником торгового каравана, но по сравнению с тренировавшимся с детства у лучших преподавателей профессиональным воином мое владение оружием именно что выглядело кое-как. В прошлый раз в подобной ситуации у меня имелась электрическая секира, с помощью которой и обезоружил своего противника. Но она давно развалилась, а снятый с нее кустарный генератор тихо лежит себе в мюнхенском тайнике, в тысячах километров отсюда. Собрать такой же здесь мне не из чего, так что фокус во второй раз не получится.

Однако Цадок и даже Олег, как оказалось, сохраняли олимпийское спокойствие по поводу предстоящего поединка. Типа, я себя уже зарекомендовал так, что они даже и не сомневались в моей будущей победе. И ведь на самом деле в это верили. Ладно купец, он с самого начала по отношению ко мне был настроен мистически, но Олег? Ведь трезвомыслящий человек! Велика сила убеждения! Даже хозяин постоялого двора Менахем, которому Цадок успел что-то наплести про мои предыдущие подвиги, посматривал на меня с восхищением, смешанным с остатками недоверия.

И как я должен оправдать их ожидания? Из спецсредств у меня оставался только порох, но его, по понятным причинам, использовать не получится. Чистого махания мечом хватит максимум на минуту, пока противник не изрубит мой щит на куски. Что же делать? Я достал из сумки последнюю бутыль с самогоном и отправился рыть Интернет…

Да, задуматься пришлось крепко! Сражаться придется, и, кроме разрешенного меча со щитом, можно применить только что-то очень незаметное. Иначе – смерть за малейшее нарушение правил поединка. За этим будут следить несколько специально выделенных «боковых судей». Только вот наказание – совсем не красная карточка. Удар электрошокером идеально подходил под условия задачи, но, как я уже сказал, в моем распоряжении его уже не имелось. Порох тоже отпадал, и из имевшегося в наличии оставался только пневматический пистолет. Так заманчиво было бы спокойно выстрелить в упор в размахивающего саблей аборигена, совсем как Индиана Джонс в известном фильме. Увы, в следующее же мгновение, за грубое нарушение правил поединка, меня нашпигуют арбалетными болтами, как праздничного гуся. Так что не выгорит.

Однако бьющаяся в попытках отыскать выход мысль все равно судорожно цеплялась за пневматический пистолет, как за единственное имевшееся на руках реальное средство. Может быть, спрятать его и выстрелить скрытно? Замаскировать возле рукоятки щита, например, закрепив на его задней стенке? Тогда для выстрела можно выбрать момент, когда щит закрывает запрещенное оружие от взглядов «судей». Но что делать с нанесенной выстрелом раной? Пулевое ранение слишком сильно отличается от причиненного холодным оружием! Сразу же ткнуть в ту же точку мечом? Вряд ли у меня получится. Да и выстрел сопровождает пусть и не особо сильный, но вполне различимый хлопок. Нет, попалят меня, как пить дать попалят! Пистолет надо взять, но лишь на крайний случай, когда Абдалла уже начнет кромсать меня на куски и терять будет совершенно нечего…

Просидев несколько часов в Интернете и так и не найдя решения, поехал на тель-авивскую набережную. Сидел в кафешке и тупо смотрел на совсем не изменившееся за восемьсот лет море. Если бы не это дурацкое дело, мы бы сегодня как раз уже и проплывали мимо этого места на побережье на пути в Газу. Не сейчас, конечно, а восемь веков назад. Вернее, в параллельном мире, значит, возможно, и сейчас. Только здесь «сейчас» двадцать первый век, а там – тринадцатый, но что эта разница значит с позиций Вечности? Не рассмотреть ни в какой микроскоп!

Что-то меня на глупую философию потянуло. Это не к добру. Взгляд упал на забытую на соседнем стуле предыдущим посетителем кафешки сегодняшнюю газету. Ветер лениво шевелил ее страницами. Посмотреть, что ли, здешние новости? А то хотя время в моем родном мире и почти не движется для меня, но что-то все равно успевает происходить. А я совсем перестал интересоваться новостями…

Пробежал пару страниц. Все, как обычно. Опять отстранили от работы какого-то госчиновника, то ли за сексуальное домогательство, то ли наоборот – за игнорирование сотрудницы и отказ назначить ее на высокую должность. Что в глазах нашего самого феминизированного суда в мире практически одно и то же. Цены на бензин растут, ракеты на юге падают, наши отвечают точечными ликвидациями. Эта музыка будет вечной… На обороте пошла криминальная хроника. Вот, вчера ночью на подземной стоянке нелегальный эмигрант из Судана опять напал на девушку. Совсем распоясались гады, превратили центр Тель-Авива в натуральный Гарлем! Пытался изнасиловать, но девица оказалась не промах, прыснула ему в морду из баллончика, врезала по яйцам и вызвала полицию. Вот и хорошо!

Отложил газету, но какая-то мысль стала зудеть в голове. Только ухватить ее никак не получалось. Однако явно что-то важное! Еще раз, о чем я сейчас читал? «Прыснула из баллончика». Вот оно! Ведь если мой пневматический пистолет пулями не заряжать, то это самый натуральный баллончик и есть! Вопрос только в том, что туда накачать вместо воздуха? Я потянулся к ноутбуку…

Когда очнулся на постоялом дворе в Акре и немного пришел в себя от похмелья, то уже хорошо знал, что мне надо сделать, но довольно слабо представлял – как. Основная проблема заключалась в отсутствии лабораторного оборудования и материалов. Если в Мюнхене у Цадока имелся алхимический уголок и кое-какие химические реагенты, то здесь, в Акре, у меня нет ничего. Что же, как говорится – будем искать…

Прихватив с собой для солидности купца, отправился на прогулку по еврейскому кварталу. Прежде всего, меня интересовали врачи. В основном потому, что в эти времена они по совместительству занимались и фармацевтикой, лично изготовляя лекарства. А некоторые и алхимией баловались. Неплохо бы найти как раз такого!

После непродолжительных поисков таковой и отыскался. Молодой, но уже известный в городе врач имел достаточно средств, чтобы в свободное время заниматься еще и постановкой алхимических опытов. Осмотрел его «лабораторию». Негусто, но лучшего мне явно не найти. Кое-какие склянки и глиняная посуда в наличии, примитивная горелка, переделанная из масляной лампы, ступки для толчения компонентов. Думаю, мне хватит. Правда, хозяин помещения начал было что-то там блеять, возражая против нахальной экспроприации собственной лаборатории каким-то чужестранцем, но как раз на такой случай я и взял с собой Цадока. Тот, отведя «клиента» в сторону, навешал ему на уши, видимо, такой отборной лапши, что бедный испуганный врач, схватив жену и маленького ребенка, скрылся во внутренних помещениях дома и больше оттуда носа не казал. И правильно, нам лишние свидетели не нужны!

Железного купороса среди запасов местного Эскулапа, к сожалению, не оказалось, но на этот случай у меня имелся запасной вариант. Сера среди реагентов присутствовала, хотя и грязноватая. У меня с собой была более чистая, небольшой запас которой, вместе с соответствующим количеством селитры, я таскал в сумке на случай необходимости сварганить зажигательную смесь, так как черный порох для такой цели не очень-то подходил. Вот и пригодилось, правда, для совсем другого дела. Только вот реагентов у меня совсем немного, поэтому экспериментировать надо крайне аккуратно.

Взял с деревянного стеллажа нечто типа реторты из мутного зеленоватого стекла. Засыпал туда небольшое количество хорошо размолотой серно-селитряной смеси. Добыл огонь и поджег. Комнату наполнила вонь, пришлось приоткрыть плотно запертые до того ставни, иначе я бы задохнулся. Блин, никакой техники безопасности! Придется у самого себя потребовать молоко за вредность… Тем временем смесь прогорела, и вместо нее на дне реторты теперь плескалось несколько миллилитров тяжелой маслянистой жидкости мутно-прозрачного цвета. Пить ее точно не стоило, так как, по всем расчетам, это должна была быть серная кислота. Вот сейчас и узнаем. В принципе, серная кислота уже сама по себе хорошая вещь, если побрызгать ею в глаза противнику, однако тут возникали сложности как с хранением, так и с применением. Особенно с остающимися после нее следами. Тем более что и сама кислота, и последствия ее воздействия на кожу человека в тринадцатом веке более чем известны, и обязательно найдется умник, который догадается. Поэтому мы пойдем другим путем.

Закрепил реторту с полученной жидкостью над горелкой, засыпал внутрь щепотку обычной поваренной соли, привозимой с побережья близкого отсюда Мертвого моря, плотно закрыл хорошо подогнанной деревянной пробкой и разжег слабый огонь. Через некоторое время соль и жидкость исчезли без следа. Можно было подумать, что в пробирке не осталось ничего, но как только я вытащил пробку, как глаза сильно защипало, а ударивший в нос резкий запах вызвал кашель. Пришлось быстренько вставить деревяшку на место, хотя добытого хлороводорода в пробирке было всего ничего. Еще пару раз кашлянул, пока не прошел эффект от вдыхания газа. Хорошо пошел! А если побольше, да плотной струей прямо в лицо? Думаю, противнику как минимум несколько секунд будет не до продолжения боя. А мне больше и не надо, все-таки кое-как пользоваться мечом меня научили.

Вообще-то можно было продолжить химическое колдунство и за еще один шаг – окислением хлороводорода – получить чистый хлор, но я решил остановиться на достигнутом. Единственным преимуществом хлора являлась его хорошая сжижаемость, но мне это сейчас не надо. Зато хлороводород бесцветен, более жгуч и ядовит. Недаром этот газ когда-то применяли в качестве примитивного боевого отравляющего вещества. Теперь осталось получить его в достаточном количестве по только что отработанной технологии…

Понедельник, выпавший на первое сентября, тем не менее, был таким же жарким, как и предыдущие августовские дни. Хорошо, что король милосердно запретил сражаться в доспехах, в которых на таком солнце вполне можно поджариться. На площади перед королевским дворцом на каменных ступенях настелили ковры, а сверху натянули полог из плотной ткани. Поэтому высокопоставленные зрители, с королем во главе, будут наблюдать за боем в тени. Остальным горожанам и гостям столицы, более низкого происхождения, привлеченным известием о судебном поединке, предстояло печься под лучами светила, толпясь вокруг отделенного натянутыми на четыре шеста канатами ристалища. Рядом с канатами через каждые несколько метров стояли стражники в кольчугах, долженствовавшие обеспечить порядок во время боя. Вот кого мне сейчас было искренне жаль! Бедняги пытались прикрыть железо от солнца плащами, но тщетно! Постараюсь не затягивать, пока они не превратились в хорошо прожаренные туши!

Лично я был одет лишь в белую холщовую рубаху и такие же штаны. На широком кожаном поясе висел меч в ножнах, а в левой руке я держал свой небольшой овальный щит. Чуть крупнее еще не придуманного тут баклера – круглого «кулачного» стального щита. К счастью, мой был сделан не под кулачный, а под обычный, боковой хват. И был не чисто стальным, а состоял из двух слоев – миллиметровой внешней стальной пластины и деревянной основы. Все это позволяло использовать его для задуманной цели. После произведенной за выходные небольшой модификации передняя ручка щита являлась по совместительству и рукояткой пистолета. Аккуратно встроить его туда стоило немалых трудов, но, дополнительно прикрытый куском кожи, он теперь был совершенно незаметен. Хлороводород я закачал в баллон под гораздо более низким давлением, чем обычный воздух для стрельбы. Слишком сильная струя мне была не нужна, зато газ выходил из баллона практически без свиста.

Щитом мне в бою пользоваться еще не приходилось, но тренировался с ним регулярно, поэтому сильно не переживал. Запас прочности его конструкции точно позволял выдержать не менее пары десятков сильных ударов саблей. Но я противнику позволять столько раз долбить в свой щит не собирался. Все должно закончиться скорее.

У моего оппонента, картинно облокотившегося на столбик с другой стороны ристалища в ожидании прибытия короля со свитой, щит был похуже. Хотя, при этом, побольше и покрасивше. Деревянный, с металлической оковкой, густо усеянной золочеными заклепками, красиво раскрашенный цветным орнаментом, похожим на арабскую вязь. Зато сабля у Абдаллы была выше всяких похвал! Дамасская сталь, изящные формы, роскошная рукоять и ножны, покрытые драгоценными камнями. Натуральное произведение искусства, в наше время любой музей оторвал бы с руками! Но мне надо опасаться, чтобы этот шедевр не оторвал мои руки, в прямом смысле слова. Так как его боевые качества явно пропорциональны стоимости драгоценностей на ножнах. Мой меч из средненькой стали долго тягаться с изделием лучших восточных мастеров не сможет. Надеюсь, долго и не понадобится…

Король, как и полагается любому уважающему себя начальнику, задерживался. Но народ вокруг совершенно не выражал возмущения по этому поводу, шумно обсуждая абсолютно посторонние темы, как то: цены на рыбу, слухи о трениях среди окопавшихся вокруг константинопольских стен крестоносцев, странные наряды индийских купцов, за каким-то лядом забравшихся так далеко на запад. И так далее, обычные бюргерские разговоры. С удовольствием бы послушал их в таверне за кружкой кислого местного пива, но сейчас мне хотелось поскорее закончить с насущными заботами. Главная из которых в данный момент тщательно исследовала остроту лезвия своей роскошной сабли, бросая на меня угрожающие взгляды.

Наконец, его величество соизволил явиться. Его сопровождала супруга Изабелла – старая подержанная дама (что и не удивительно – все же аж три короля успело за нее «подержаться»), их невеликий двор и сир коннетабль в доспехах, конвоирующий виновницу нынешнего торжества. Анна выглядела бледнее обычного и несколько напуганной, видимо, не слишком верила в бойцовские качества своего защитника. Зря, пусть вспомнит историю про Давида и Голиафа. Там молодой пастух тоже неконвенциональное (для поединка) оружие применил, за счет чего и выиграл. Вот и я постараюсь приятно удивить свою подзащитную…

Прошло еще минут десять, пока прибывшая группа товарищей расселась по местам и вдоволь наговорилась, обсудив какие-то свои придворные дела. Дамы, болтая, поглядывали на нас с Абдаллой. Совсем даже не украдкой, как полагается скромным воспитанным женщинам, а пристально и оценивающе, как на породистых жеребцов. Причем особо внимательно занимались осмотром явно замужние матроны уже не первой молодости. Произведя небольшую статистическую выборку из продолжительности взглядов на меня и моего соперника, сделал неутешительный вывод: дамы явно предпочитают расфуфыренного арабского вельможу. Ну что же, зато появился, наконец, настоящий повод его убить, а то, по сути, готовился порешить человека за просто так, ведь он на суде говорил в основном правду. А за правду как-то не по себе лишать жизни. Зато теперь все в порядке – испокон веков мы, мужики, друг друга мочили за мимолетную женскую улыбку. Моя совесть будет чиста!

Только успокоил себя подобным образом, как, наконец, его величество соизволил вспомнить цель своего прибытия. Однако это отнюдь не означало немедленного начала боя. На помост вышел герольд, долго и нудно читал пергамент с описанием сути дела, потом два юных пажа с отпечатком явного дебилизма на инфантильных лицах вынесли Тору и Коран, на которых нам опять пришлось принести клятву сражаться честно. Завершил подготовку к осуществлению судебного поединка местный епископ, затянувший на латыни не то молитву, не то проповедь минут на десять. И наконец, два помощника герольда заняли свои «судейские» позиции по сторонам ристалища, а король устало взмахнул рукой.

Я подмигнул напряженно ожидавшей решения своей судьбы Анне и медленно направился к центру площадки. Из противоположного угла плавными пружинистыми шагами, выдававшими в нем прекрасно подготовленного бойца, приближался Абдалла. Его спокойное лицо не выражало ничего, кроме непоколебимой уверенности в победе. Однако опытный боец рисковать не собирался, поэтому, сблизившись со мной на расстояние пары метров, ушел в сторону, обходя меня по кругу. Так как солнце уже было почти в зените, в глаза бить оно не могло ни из какого положения, и я покорно позволил крутить себя. Первым бить я тоже не собирался.

И чуть не пропустил неожиданный удар! Только что опущенная в самое нижнее положение крадущегося по кругу противника сабля вдруг каким-то непостижимым образом за долю секунды оказалась сверху и нанесла косой удар в шею! Меня спасла только натренированная Олегом реакция на удар, позволившая в последнее мгновение отбить саблю щитом. И то только благодаря тому, что он такой маленький и легкий! Иначе моя голова уже отдалилась бы от остального тела на несовместимое с жизнью расстояние. Вот гад, а!

Я сильно разозлился (да и испугался, чего уж скрывать!), но контроль над собой не потерял, однако решил симулировать его потерю. Ткнул мечом в направлении морды соперника. Тот легко закрылся щитом. В ту же секунду, против всех фехтовальных правил, я прыгнул на него, быстро и последовательно нанеся удары кромкой щита в грудь, ногой в место, где сходятся ноги, и мечом в голову. Абдалла слегка офигел от такой неожиданной комбинации. Удар щитом он отбил саблей, от меча увернулся, а вот от носка моего сапога – нет. Это было для высокопоставленного вельможи не столько болезненно, сколько унизительно. Тем более что послышались одобрительные и даже оскорбительные выкрики из толпы, которая, в отличие от высокородных дам, была в большинстве своем за меня. Какой-то остряк даже громко посоветовал мне отрезать незваному арабскому гостю мужские причиндалы и отправить евнухом в гарем наместника в компенсацию за выкраденную невесту. Предложение вызвало бурное одобрение среди окружавших ристалище горожан.

Все это, конечно, сильно раззадорило Абдаллу. Он начал наносить мне быстрые выверенные удары, которые я еле успевал отражать. Тянуть далее с развязкой не имело смысла – мы как раз сместились, как я и рассчитывал, к самому дальнему и безлюдному углу площадки, где «судьи» и другие наблюдатели подробно видеть мои действия не могли. А удары становились все опаснее, и вот-вот противник начнет пробивать мою не очень умелую защиту. Пора! Улучив момент между атаками, повернул свой щит ребром к лицу противника и тотчас выжал курок, задержав дыхание. Плотная тугая струя сжатой до давления в полдюжины атмосфер невидимой отравы со слабым, слышимым скорее всего только мне шипением, вырвалась на волю, вмиг преодолела жалкий метр до морды врага и ударила прямо в нее. Подействовала сразу! Я понял это по выражению ужаса, внезапно возникшему в глазах вдохнувшего газ соперника. Он, кажется, успел что-то понять и даже взмахнул наотмашь саблей, пытаясь убить меня последним ударом, но я был готов и уклонился.

Из горла Абдаллы донесся хрип, а глаза наполнились слезами. Он еще пытался размахивать саблей, но уже не видел, куда бьет. Этим моментом надо воспользоваться, пока зрители не заподозрили нехорошее. Легко отведя оружие почти беспомощного противника в сторону, резко ударил острием меча в беззащитную грудь, напротив сердца. Хотя тот и пытался прикрыться, но не преуспел. Меч с противным хрустом погрузился на четверть длины. Пусть мне уже приходилось здесь убивать холодным оружием, но все равно чуть не вырвало. Быстро выдернул окровавленное лезвие и сразу же нанес рубящий удар по шее. Полностью не перерубил, но выжить после двух таких ударов вряд ли возможно. Хватит с меня! Едва сдерживая рвотные позывы, отступил на шаг. Абдалла, хрипя и обливаясь кровью из обеих ран, пошатнулся и упал. Дернулся разок и замер.

Только сейчас я осознал, что в последние секунды вокруг ристалища царила гробовая тишина. На мгновение я испугался: неужели что-то заметили? Но тут зрителей как прорвало – раздались радостные возгласы, а на лице короля появилось выражение явного облегчения, будто он успешно сходил в туалет после мощного недельного запора. И, наконец, поднявшийся на помост герольд официально провозгласил мою победу. Обошлось, слава богу!