Они сидели передо мной, все четверо – первая группа пилотов истребителей. Будущих пилотов. Пока что каждый из них совершил шесть вылетов с инструктором. Со мной, то есть. Причем довольно своеобразно. Так как учебную машину со спаренным управлением мы строить не собирались, то в первых трех полетах ученик сидел позади кресла, вместо бомбовой нагрузки (пришлось пристроить там временное тряпичное сидение), и внимательно следил за моими действиями. А в последних трех мы менялись местами и теперь уже я, скрючившись в неудобном отсеке, напряженно отслеживал движения ученика и, иногда, ругаясь прямо в его ухо, дотягивался до ручки управления и исправлял допущенную курсантом ошибку.

Ну а сегодня предстояли первые самостоятельные вылеты. Не совсем самостоятельные – самолетов у нас было уже два, и я тоже поднимусь в небо на сопровождение курсанта на второй машине. Буду находиться рядом и смогу отследить его действия и, возможно, жестом указать на ошибку. Впрочем, в первом вылете, как и положено, предусматривался лишь взлет, полет по кругу и посадка, так что, надеюсь, обойдется без накладок. Эх, жаль, трофейную рацию установили только на моем истребителе! Слишком у нас мало этих приборов. Ничего, дай бог, скоро станет значительно больше!

Сразу после завтрака собрал курсантов на предполетный инструктаж. Еще раз напомнить предстоящие действия, в последний раз проверить усвоенные за предыдущую подготовку знания. Авиация не прощает халатного к себе отношения! Кстати, обычно на таких занятиях присутствуют и мои товарищи по плену, двоих из которых я клятвенно обещал включить в следующую группу курсантов (после того, как получат достаточный опыт пилотирования примитивного велокрыла). Однако сегодня с утра ко мне подошел Ощутилло и с ухмылкой доложил, что Крепыш с Вонюшей вчера наелись каких-то ягод и теперь соревнуются в беге до сортира. Так что на занятиях их можно не ожидать. Сам же Ощутилло вообще редко их посещал, так как в пилоты по возрасту уже не проходил, да и не рвался. Он больше интересовался двигателями, и проводил время с техниками на стоянке, куда и сейчас направился.

Примерно на середине инструктажа в отобранную у хозяйственных служб для данной цели деревянную пристройку позади штаба Полигона, ворвался запыхавшийся (с чего бы это? Тут бежать-то всего полсотни метров…) посыльный. Я недоуменно взглянул на него, желая услышать уважительную причину, по которой тот решился помешать столь важному делу. И посыльный, за пару секунд восстановив дыхание, мое желание исполнил:

— Радисты докладывают – засечен радиообмен на немецком! Где-то рядом! Расшифровать не удалось, какие-то кодовые слова…

— Черт! С передовых постов сообщений не поступало?

— Никак нет!

Теперь со всех ног побежал уже я. Радиообмен мог означать, что к городу подходит несколько вражеских дирижаблей. Или поблизости действует разведгруппа противника. Ну или, наконец, в Ленинске окопался немецкий агент с рацией. Последнее фантастика, конечно. Но и от первых двух вариантов ничего хорошего ожидать не приходилось!

В комнате связи царило нездоровое оживление. Бойцы беспорядочно сновали туда-сюда, кто-то отдавал какие-то невнятные распоряжения насчет усиления режима охраны. Короче, обычный армейский бардак во время аврала. Я протиснулся поближе к дежурному телеграфисту:

— Вызови посты, пусть доложат обстановку!

— Уже вызвал, — угрюмо ответил тот. — Не отвечают! Ни один из них!

А это еще что за новости? Три поста предупреждения о воздушном нападении прикрывали город с угрожаемого направления, находясь на достаточной для того, чтобы мы успели подготовиться, дистанции. И все три не отвечают? Что-то мне происходящее нравится всё меньше и меньше!

— Попробуй еще раз! — приказал я. — Потом свяжись с гарнизоном в Ленинске. Они-то хоть отвечают?

— Сейчас проверю!

Посты молчали. А вот Ленинск, слава богу, ответил. Что это могло означать? Вряд ли враг одновременно обнаружил, напал и уничтожил все посты. Скорее всего, порвался телеграфный провод. В город идет отдельный в совсем другую сторону, и он цел!

Снаружи раздался шум. Я выскочил на улицу и обнаружил приземлившую своего попугая прямо у крыльца штаба разведчицу. Хорошо, что в свое время настоял на дублировании телеграфной связи на постах более традиционным способом!

— Я с северного поста! Связи нет! Два дирижабля идут на город. Низко. Они уже рядом! — отрывисто и очень невнятно из-за сильного акцента прокричала она, не слезая с птицы.

Времени терять было нельзя.

— Артем, со мной к самолетам! — прокричал своему самому способному курсанту и уже на бегу добавил: – И передайте сообщение в Ленинск, пусть поднимают «ангелов». А здесь все замаскируйте, надеюсь, они не знают о существовании Полигона!

До самолетов бежать метров двести. Вон они, уже видны. Внезапно оба выкрашенных зеленой краской силуэта скрылись в облаке черного дыма. Через полсекунды по ушам ударил несильный бабах. От изумления я чуть не упал. Так и замер на месте, тяжело дыша. На осознание смысла увиденного ушло несколько долгих секунд. Как же так..? Диверсанты уже здесь, на аэродроме?

Призывно махнув рукой высыпавшим на звук взрыва из караулки бойцам, вновь побежал к самолетам. Взрыв был вроде бы несильный, может быть еще не поздно спасти машины! Меня обогнали несколько отборных бойцов-разведчиков, прикомандированных к Полигону. На ходу прокричали мне, чтобы притормозил. Верно, там же могут быть диверсанты, а у меня даже оружия не имеется! Совсем забыл в спешке!

Но у местами тлеющих самолетов врага не оказалось. А вот трупы наших людей нашлись. Все пятеро – с ножевыми ранениями в сердце. Убиты подло, в спину. Среди них я с ужасом опознал только утром посмеивавшегося со мной Ощутилло. Не самый лучший момент он выбрал, чтобы пойти к самолетам! Столько опасностей вместе побороли – и на тебе!

Пожар мы погасили быстро. Пока караульные выставили охрану по периметру, мы с курсантами, схватив имевшиеся на пожарном щите у стоянки лопаты и ведра, быстренько засыпали очаги возгорания песочком. К счастью, топливом у нас служила солярка, а не легковоспламеняющийся бензин, поэтому всепоглощающего пожара не возникло. Однако самолеты получили серьезные повреждения. Починить, наверное, удастся, но сейчас они к полету явно непригодны. Да и поздно уже дергаться. Подняв глаза, я обнаружил выплывающие из-за вершин деревьев на близкой опушке тупые носы дирижаблей, украшенные орлом со свастикой. Они шли на минимальной высоте. И не к Ленинску. А прямо сюда…

В темпе прикинул варианты развития событий. Немцы знают про Полигон, это яснее ясного. И, скорее всего, заранее направили диверсионную группу, которая вывела из строя связь и повредила самолеты. Вряд ли группа была большая, поэтому, чтобы не нарваться на превосходящие силы аэродромной охраны, после диверсии сразу отошла обратно в лес. И что теперь? Просто безнаказанно побомбят, подберут группу и удалятся восвояси? Или высадят десант, чтобы зачистить все наверняка, вместе со мной? Я бы, на месте вражеского командования остановился на втором варианте. Так надежнее.

Значит, надо готовить оборону. И звать помощь из города. Я подскочил к кабине своего покалеченного «Коршуна», освободил из захватов единственный наш пулемет, подхватил диски с патронами, хранившиеся тут же и скомандовал всем бежать к штабу. Там располагалась большая часть гарнизона, хранились запасы трофейного оружия и боеприпасов и имелся крытый толстыми бревнами подвал, заменявший бомбоубежище. Да и само здание было сделано из подобных же бревен с прорубленными в них узкими окнами-бойницами. Возможность превращения в оборонительный пункт была заложена его строителями изначально.

Пока добежали до штаба, дирижабли уже зависли над расчищенным от деревьев летным полем. Сигарообразные туши снизились почти до поверхности, и даже без бинокля было видно, как вниз по спущенным канатам сиганули бойцы десантной партии. Через пару минут они будут здесь. Странно, что вначале не пытались побомбить. Хотя, с другой стороны – здание штаба маленькое, шансов на прямое попадание немного. А непрямое защитникам правильно оборудованной постройки особого ущерба не нанесет. И, может, они вообще хотят захватить меня живьем?

В штабе время зря тоже не теряли. Благодаря объявленной еще до прилета разведчицы тревоге, тут успел собраться весь гарнизон, как бойцы, так и технические работники Полигона. А после появления на горизонте дирижаблей, бойцы распределились у бойниц и оборудовали с помощью позаимствованных из ближайших поленниц бревен дополнительные завалы и баррикады. Здание было полностью подготовлено к обороне.

Мы проскочили внутрь последними и тяжелые двери закрылись. Убедился, что связисты, запросили уже помощь из Ленинска. После чего взлетел на второй этаж, к башенке наблюдателя. Отпихнув какого-то юного безусого бойца из охраны Полигона, занявшего со своим карабином самое удобное место, пристроил туда пулемет, дополнительно загородившись загодя принесенными кем-то из более опытных вояк толстыми деревяшками. Огневая точка готова!

И вовремя! Вражеские десантники, маленькими группками окружая здание, подобрались уже ближе сотни метров. Наши бойцы без команды начали стрелять. У кого из чего было. Однако немецкие штурмовики надели стальные каски, а в руках несли полуметровый щиток из толстого листа стали с вырезом под карабин. Арбалетные стрелы от этих «доспехов» вообще отскакивали, да и пули на такой дистанции пробить толстую стальную пластину не могли. Я прокричал вниз приказ прекратить стрельбу из десятка имевшихся в гарнизоне карабинов. Нечего дефицитные патроны зря тратить! Подойдут метров на тридцать – вот тогда и пальнем! И из пулемета поэтому я не стрелял. А вот арбалетчики пусть продолжают пулять – может, подловят кого на перебежке.

Метров с семидесяти – низкая сила тяжести позволяла, несмотря на более плотную атмосферу – полетели гранаты. Причем, в обе стороны. Но если к нам прибывали довольно опасные «подарки», то в обратном направлении летели пукалки на черном порохе, способные, в большинстве случаев, лишь напугать врага. А убить – разве только упав прямо под ноги.

Но и мы особых потерь от гранат, вроде бы, не несли – от осколков помогали узкие бойницы и дополнительные завалы. Только вот пыли в воздухе стало многовато и щепки летали туда-сюда. А враги, наконец, подобрались достаточно близко.

— Кто с карабинами, огонь! — проорал я и взял на прицел ближайшую группку штурмовиков. На такой дистанции угол, под которым виделся мне противник со второго этажа, был уже достаточным, чтобы низкие щитки не смогли заслонить своих хозяев. Скупыми очередями, спокойно, как на стрельбище, я расстрелял несколько ближайших «троек» вражеских десантников. А те штурмовики, которые пытались приподнять щиток в моем направлении, схлопотали пули или стрелы от защитников первого этажа.

Потеряв более десятка бойцов и уяснив, что с наскока нас не взять, противник откатился на полсотни метров назад. Видимо, чтобы командиры смогли посовещаться. А через пару минут и вообще стал потихоньку оттягиваться в сторону дирижаблей. Неужели отступают? Или решили, все-таки, сначала побомбить? Небось, мой пулемет при планировании операции в расчет не взяли!

Видя такое дело, спустился вниз, посмотреть, что там происходит. Оказалось, есть довольно много потерь. То ли неопытные, в основном, тыловые бойцы слишком высовывались, то ли немцы все, как один были снайперами, но у после боя внизу образовалось шесть трупов и два десятка раненых, в основном – осколками гранат. Половина личного состава выбыла из строя. Хорошо, немцы не догадались!

Прежде всего, посмотрел, что с моими девками. Они, слава богу, в порядке, перевязывают раненых. А, Крепыш с Вонюшей тоже здесь. Хорошо! Кивнул как-то странно посмотревшему на меня Крепышу и повернулся к связистам. Тут же меня толкнул вперед сильнейший удар под левую лопатку. От толчка не удержался на ногах и свалился на пол. Инстинктивно, почувствовав опасность, сразу же перевернулся. И обнаружил перед собой Крепыша, держащего длинный кинжал в руке и удивленно его рассматривавшего.

Это он меня ударил?!!! Но почему? Неужели..? Додумать внезапно озарившую меня мысль не успел, так как Крепыш перестал разглядывать кинжал и вновь прыгнул на меня, на этот раз метя острием в горло. Не перевернись я сразу же, на этом бы моя жизнь и закончилась. Шея, в отличие от спины, скрытым под одеждой бронежилетом защищена не была. А так, успел откатиться в сторону, и остро отточенная сталь воткнулась в деревянный пол.

Странно, однако окружающие пока так и не врубились в происходящее. А некоторые, занятые своими делами, и вовсе не заметили возни в углу. Эдак он меня так сейчас еще и убьет! Откатился еще дальше, одновременно пытаясь достать свой нож. Но видел, что не успеваю за ставшим вдруг стремительным, как атакующий тигр, Крепышом. Тот был уже на ногах и приготовился вновь прыгнуть. Судя по холодному расчетливому блеску в глазах, на этот раз промахиваться он не собирался.

Но прыгнуть Крепыш не успел. На него вдруг накинулась сообразившая раньше всех, что происходит, Асаэль. Предупреждающий крик едва сорвался с моих губ, а кинжал убийцы уже вошел в живот безрассудно бросившейся на врага девушки. Асаэль тихо всхлипнула и осела на пол. Лишь глубокие царапины от ее ногтей остались на гладко выбритой щеке Крепыша.

Однако, эти пару секунд задержки позволили мне подняться на ноги. Да и ближайшие бойцы осознали опасность и схватились за оружие. Занятая до того ранеными Анаэль повернулась на шум и, увидев лежащую в крови сестру, с криком бросилась к ней. И опять я не успел предупредить! Молниеносно сориентировавшийся в изменившейся обстановке Крепыш взвесил свои шансы и, видимо, пришел к выводу, что убить меня у него уже не выйдет. Поэтому в ту же секунду, резко шагнув в сторону, схватил Анаэль за волосы, рывком поднял с пола, заслоняясь девушкой от направленных в его сторону стволов, и приставил к ее горлу кинжал.

— Не стрелять! — заорал я, что есть мочи.

Все замерли. Крепыш, спокойно, даже чуть презрительно улыбаясь уголком рта, осматривался. Видимо, искал пути для отхода.

— Ты… Зачем? Кто ты такой, черт возьми, на самом деле? — зло спросил я.

Он взглянул на меня и усмехнулся:

— Гауптман Дитрих Фладе, если тебя это так интересует. Разведчик-профессионал Патрульной Службы. Что, не ожидал?

Только сейчас меня осенило:

— Так, получается, в Метрополии знали, кто я такой на самом деле?

— Получается, знали, — опять усмехнулся он, продолжая осматриваться.

— Но почему тогда..?

— Потому что вещицы, которые ты притащил с собой, наверное, показались моему командованию важнее твоей личности! Но хватит, — Крепыш, кажется, принял какое-то решение. — Сейчас я с твоей девкой уйду, а вы все останетесь на месте. Если хоть кто-то дернется – ей не жить. Учти, я профессионал! Ты мог в этом убедиться!

Я заскрипел зубами от безнадеги, но выхода не видел. Этот зверь полоснет ей по горлу за долю секунды!

— Перед посадкой на дирижабль ты ее отпустишь?

— Зачем? В Метрополии она будет напоминать мне о чудесных днях, проведенных с вами! А тебе она все равно уже не понадобиться! Я пошел!

— С-сука! Я тебя еще достану! — только и оставалось злобно прошипеть ему вслед.

— Вряд ли мы еще встретимся… — снова ухмыльнулся он, пятясь к выходу.

Вражеский диверсант держал путь к уже принявшим на борт почти весь высаженный ранее десант дирижаблям. Не поэтому ли он решил действовать решительно, раскрыв себя? Не хотел попасть под свои же бомбы. Немцы же отозвали десант не просто так! И ведь убил бы меня, сволочь, если бы не бронежилет под курткой, о котором тот не знал!

Как только Крепыш (впрочем, какой же он Крепыш, к чертям… Дитрих он, как оказалось) вместе с заложницей покинули здание, я бросился к бездыханному телу Асаэль. Тщетная надежда! Эта сволочь слишком хорошо умела убивать людей. Он не промахнулся…

От ощущения полного бессилия что-то сделать до судорог сжались кулаки. Однако времени терять нельзя, надо готовиться к бомбардировке. «Ангелы» должны быть на подходе, однако вряд ли они смогут реально помешать вражеским дирижаблям. А бомбить те явно намереваются с небольшой высоты, так что попадут близко. Надо прятаться. Минут через сорок подойдет батальон из гарнизона Ленинска, поэтому повторного десанта можно особо не опасаться – с настолько превосходящим по численности противником они связываться не будут. Так что – все в подвал!

Но размеры оборудованного под бомбоубежище подвала в здании штаба не позволили разместиться там всем. Тем более что два десятка раненых стоять не могли и занимали много места. Поэтому принял решение, оставить раненых тут, с врачом и небольшой охраной, а с остальными бойцами перебежать в соседний подземный ангар. Там не имелось бомбоубежища, но перекрытия были очень толстые, авось выдержат.

С десятком бойцов и курсантов я выбежал из штаба. Дирижабли в полукилометре от нас уже поднимались в воздух. Мы спустились в ангар, и заперлись во внутренней пристройке, служившей складом всякого барахла, в основном привезенного из моего торгового центра и еще не пристроенного к делу. Бревенчатые стены пристройки послужат дополнительной защитой.

С замиранием сердца ждали начала атаки. Легкий, едва доносящийся из-за перекрытий шум свидетельствовал о приближении воздушных кораблей. Наверняка идут на высоте метров в триста. Ниже нельзя – самих зацепит осколками или сомнет взрывной волной. Мы с такой высоты бомбили Метрополию на трофейном дирижабле.

Б-бах! Первый сдвоенный взрыв, судя по силе – где-то рядом со зданием штаба. С потолка посыпалась мелкая труха. Еще пара, ближе. Тряхануло сильно, в ангаре с крыши грузно упала часть перекрытия. Дышать из-за поднятой в воздух пыли стало тяжело. Если следующая бомба угодит прямо в крышу ангара – нам мало не покажется.

Следующий двойной бабах тоже близко, но уже с другой стороны. Кажется, пронесло, дирижабль пролетел дальше! Четвертый взрыв, кажется, разворотил соседний ангар, судя по донесшимся звукам рушащегося потолка. И наступила тишина. Я ждал пятой, последней пары бомб, но она, почему-то, не падала. Но ведь у немецкого дирижабля десять бомбодержателей, это я точно знаю!

Минут через пять раздалась очередная серия разрывов. Чуть дальше, у стоянки и двух расположенных возле нее ангаров. Видимо, вступил в дело второй дирижабль. И тоже четыре сдвоенных взрыва! Меня это почему-то сильно насторожило. Для чего они приберегли по последней паре бомб? Вдруг я вспомнил холодную уверенность Дитриха в том, что мы больше никогда не встретимся, и у меня в голове все встало на место. Химические бомбы! Как я мог забыть о них! Теперь действия командиров дирижаблей выглядели логично. Сначала пройтись обычными бомбами, нарушив герметичность убежищ, а затем залить все зарином. И прямо сейчас они это сделают!

Овладевший мной ужас не помешал вспомнить, что среди остального барахла, притащенного со Склада, здесь должны валяться и противогазы. Дитрих о них не знал, и это наш шанс! Растолкав удивленных товарищей, кинулся к сваленной в углу куче добра. Вот они! Десять штук, плюс еще три полных комплекта химической защиты. А нас одиннадцать, значит два лишних… Стоп, а в соседнем здании еще четыре десятка человек! Как же быть с ними?

Продемонстрировал товарищам, как надеть противогаз. Убедившись, что все облачились в маски, натянул костюм, подхватил оба лишних противогаза и рванул к выходу. Может, хоть предупредить успею. Вывести всех на поверхность, а лучше на крышу! Зарин тяжелый, стекает вниз…

Не успел… Вверху раздался громкий хлопок, резко ударивший по ушам. За ним последовало шипение испаряющейся жидкости. В ангар проникла первая струйка тяжелого белесовато-маслянистого пара. Я обессиленно уселся на ближайшем бревне. Если резина противогазов не рассохлась и фильтры не испортились, то я выживу. И те, кто были со мной – тоже. А вот остальные…