Вот уже который день "золотые" и "серебряные" люди в халифском дворце Самиры предавались кайфу. Новый город принес счастье Мотасиму. Войско багдадского градоправителя Исхака ибн Ибрагима нанесло поражение народному ополчению Бабека Хуррамита. Весь халифат облетела эта новость. Халиф Мотасим добросовестно исполняет замыслы своего покойного брата Мамуна. Он снова поднимает до небес славу дамасского клинка. И друзья, и враги одобряли халифа Мотасима. Льстивые придворные поэты, норовя превзойти друг друга, ночей не спали, строчили хвалебные оды халифу.

Воодушевленный победой Мотасим, подобно своему отцу, халифу Гаруну, проявлял неимоверную щедрость. "Покойный родитель мой говорил: "Государь, не проявляющий щедрости, не может пользоваться уважением подданных. Рука властителя не должна быть скудной". Халиф распахнул ворота сокровищницы. Пригоршнями раздавал он золото одописцам и певцам, дерущим горло в честь него. Многие называли его "хатамом".

Халиф старался не обойти вниманием и рабов, служивших при дворе. "Я — раб моих рабов, а они — мои рабы. Пусть и рабы обзаведутся жильем и семьями. Пусть и они поживут по-человечески", — сказал он.

Несколько тысяч рабов халиф Мотасим в честь Хамаданско& победы отпустил на волю. Многие из них обзавелись домами в Са-мире.

Халиф часто напоминал придворным, дескать, коран гласит, что обижать рабов — грешно, они — самые преданные друзья своих господ.

Хорошее отношение к рабам, в особенности к тюркам, тоже было хитростью Мотасима. Эта мера преследовала цель поддержать готовность находившихся под властью государства "железных" людей к будущим преступлениям.

Мотасим денно и нощно искал способы погубить Бабека Хуррамита. После Хамаданской победы халиф разошелся пуще прежнего. И в войске халифа, не однажды битом прежде Бабеком, поднялся боевой дух и зародилась вера в окончательную победу. Ратник халифа, чьи клинки еще не остыли после жаркого сражения, требовали новой крови, нового наступления. Но их желание не осуществилось. Тайные вести из Византии, полученные Мотасимом, ужаснули его. Халиф поспешно отозвал Исхака ибн Ибрагима из Хамадана и освободил его от войска. "Ступай в Багдад. Будешь градоправителем. В городе скова смута". О причинах этого многие в халифате не догадывались, но придворным все было ясно…

После Хамаданской трагедии часть уцелевших воинов Бабека ушла в Византию, а часть отступила на Мугань. Бабек, несмотря на кручину, чувствовал себя в родных местах более сильным, более деятельным, более стойким. Бабек размышлял: "Мне надо собрать силы для будущих битв. Иранских феодалов я испытал. И на улучей больше не полагаюсь. Они теперь не поверят, что я оправлюсь после случившегося и смогу сражаться с войском халифа Мотасима, одержавшим победу. Но напрасно улучи думают так. Я — Бабек, я никогда не примирюсь с тем, чтобы иноземцы поработили моих соплеменников. Лучше прожить один день свободным, чем сорок лет — рабом!"

Подавленность еще не покинула Бабекова войска. Некоторые не знали, оставаться ли им в ополчении, или возвратиться в свои села. Насколько прославился Бабек в халифате после Хаштадсарской битвы, настолько его слава померкла после Хамаданского сражения. Противник распускал слухи, что Бабек вместе со своим войском бежал в Византию. Но Бабек никогда не покинул бы родину. В родных краях он готовился к предстоящим сражениям. Большинство его воинов верило, что их предводитель снова будет побеждать.

Враг не дремал. Бабека ожидали еще более тяжелые удары. В Самире поговаривали, что халиф так поспешно отозвал Исхака ибн Ибрагима из Хамадана неспроста. Халиф намерен назначить верховным главноначальствующим Афшина, обретшего беспримерную славу. С Бабеком мог справиться только Афшин. Говорили, что этого просил у брата халиф Мамун в своем завещании. Вероятность назначения Афшина верховным военачальником халифата привела в крайнее смятение багдадского градоправителя Исхака и нового наместника в Хорасане, сына Тахира — Абдуллу. Они состояли в родстве. Они знали, если Афшин одолеет Бабека, халиф, как и обещал, назначит его правителем Хорасана. Отцом Абдуллы был тот самый Тахир, что обезглавил халифа Амина и возвел на трон Мамуна. Тахиридам тяжко было сознавать, что после смерти Тахира на место его сына Абдуллы зарится чужак. Дворец это дворец, будь он в Багдаде, или Самире. Где двор, там и распри, там и грызня. И во дворце халифа Мотасима завязалась неописуемая свара. Таких хитросплетений не случалось в Золотом дворце даже при Гаруне.

Во времена халифа Гаруна иранская знать при дворе объединилась. Все неукоснительно подчинялись главному визирю Гаджи Джафару. Никто не смел ослушаться Бармакидов. Теперь же дело обстояло иначе. Придворные иранцы терзали друг друга, как волки. Прежнее единство нарушилось и обернулось враждой. Одни стояли за Афшина и его братьев, другие выступали на стороне Абдуллы и его родича — Исхака.

Большой Буга сколотил вокруг себя тюрок и кинулся в водоворот событий. Он целил на место Афшина. Снова, как и во времена халифа Гаруна, высокопоставленные царедворцы носили при себе алмазную пыль и яд.

Дворцовые распри были на руку Мотасиму: "Разделяй и властвуй! Посей неприязнь и укрепи свой престол".

Если раньше халиф Мотасим считал единственным средством достижения своих целей меч, то теперь он больше надеялся на изворотливость. И коварство. Он втянулся в игру и повел ее хитроумней своего брата — халифа Мамуна.

Халиф Мотасим опасался византийцев. Скрытно он передвинул часть войск из Азербайджана к рубежам Византии. Но борьбу с Бабеком продолжал, чтобы окончательно обессилеть хуррамитов и ввести в заблуждение императора Феофила. Полководца Абу Сайд Мухаммеда халиф обязал восстанавливать здания, замки, укрепления и мосты, разрушенные во время Хамаданской битвы, и вести военные действия против Бабека.

Абу Сайд Мухаммед не устоял перед разгневанным Бабеком. Войско Бабека нанесло его войску три поражения подряд. Снова слава Бабека начала распространяться по халифату, снова выросло число сторонников Бабека. Снова усилилась вера в него, его вновь почитали. И улучи, зависимые крестьяне, добровольно оказывали помощь Бабеку. Радовался успехам Бабека и византийский император Феофил.

Бабек направил послов в Амирию — столицу Византии. Он вел переговоры о сокрушительном ударе по войскам халифа Мотасима. Бабек писал византийскому императору Феофилу: "Халиф Мотасим направил все свои силы, вплоть до поваров и портных, против меня. Если император вступит в войну с халифом, он победит. Ибо халиф ни в коем случае не сможет переместить свои войска из Азербайджана к рубежам Византии. Сейчас граница с Византией оголена. Вы начинайте наступление, не дожидаясь меня, а я снова двину свое войско на Хамадан. Потом соединимся в Багдаде. Сотрем с лица земли халифа Мотасима".

Бабек все обдумал и взвесил. В такое время без хитростей не обойтись. Бабек ради конечной цели подстрекал императора Феофила на выступление против халифа Мотасима. Бабек говорил: "Я готов войти в соглашение даже с дьяволом, только бы достичь своей цели, избавить мой народ от рабства".

Наконец Бабек заключил договор с императором Феофилом. Бабек убедил последнего, что после заключения этого договора венок Ники — богини Победы всегда, будет принадлежать Византии.

Император Феофил набрал стотысячное войско и, возглавив его, перешел границу и двинулся на Сирию. Пограничные засады халифа не выдержали мощного натиска византийцев. Войско Феофила, продвигаясь в глубь халифата, разоряло грады и веси. Император Феофил захватывал несметное множество пленных и отправлял их в Амирию. Однако продвижение императора было недолгим. Войско Афшина, состоявшее преимущественно из тюрков и воинственно настроенных наемников, оттеснило византийцев. Произошли ожесточенные битвы — на землях сначала халифата, а затем — Византии. Византийцы проигрывали. Однажды ратники Афшина окружили даже самого императора Феофила. Ему грозила смерть. Однако отряд Феофаба, состоящий из иранцев, вступил в решительную схватку с Афшином. Император Феофил чудом спасся от гибели.

Кто же был Феофаб, спаситель императора? Сын иранского принца. Белов из Ирана, он тайно поселился в Византии. Все иранцы, недовольные Аббасидами, собирались вокруг него. И воины Бабека, ушедшие после Хамаданской битвы в Византию, поступили в распоряжение Феофаба. Войско, подчиненное ему, прошло хорошую выучку. Если бы не Феофаб, Афшин, предав огню византийскую столицу Амирию, добрался бы до самого Константинополя. Однако иранцы под началом Феофаба оказали стойкое сопротивление Афшину и наносили ощутимые удары по его войску.

В халифате и Византии распространились слухи, что императора спас от смерти не принц Феофаб, а Бабек. Говорили, будто для того, чтобы отомстить халифу Мотасиму, Бабек объединился с императором Феофилом, и вместе с ним сражается против халифа. Несмотря на усилия Феофаба и других полководцев, Афшин одержал победу над византийцами. По земле Византии текла кровь. От Афшина в Самиру, халифу Мотасиму отсылалось много писем с черными перьями. Мотасим ликовал, что война с византийцами закончилась так скоро. Теперь все свои силы он сосредоточит против Бабека и сведет с ним счеты раз и навсегда.

Однако вышло отнюдь не так, как думалось халифу Мотасиму. Соперничество в среде иранской знати послужило причиной того, что война с Бабеком затянулась.

Верховный начальник над войсками, посланными против Бабека, Афшин, намеренно медлил с решительным действиями, а в письмах халифу Мотасиму сообщал, что справиться с Бабеком будет не так-то легко. Необходимо сто раз отмерить, один раз отрезать. Бабек снова собрал пятидесятитысячное войско. Такую уйму людей нам не перебить и за десять лет…