На следующий же день я уехал обратно в Таллин. Первым делом надо было сменить квартиру, пока Марво не понял, что я решил выйти из игры и не собираюсь на него бесплатно работать. Когда это случится, он, естественно, захочет меня найти и наказать. Со своими должниками Марво, как я уже понял, не церемонился. Месяца за два до этого у Райво вышел с ним спор насчет долга. После этого какие-то люди встретили Райво у подъезда и избили так, что он неделю не мог с кровати подняться и еще долго ходил с посиневшим лицом.

Закончив хлопоты с переездом, я занялся поиском новых, уже собственных покупателей на мой товар. В папке Людмилы оказались разные бумаги — письма, запросы и коммерческие предложения — примерно от десятка фирм из разных европейских стран, в которых говорилось о желании купить безобидные химикаты или что-то из оборудования. Но когда люди от этих фирм приезжали на химкомбинат, то заводили разговор о фенилацетоне и амфетамине. То есть все они были моими коллегами, но, в отличие от меня, как я знал от Людмилы, ничего получить от нее так и не смогли.

По всем указанным в этих бумагах адресам я отправил электронное письмо примерно такого содержания: «Привет Вам от Людмилы из украинского города Черкассы! Я ее хороший приятель и слышал, что Вы когда-то интересовались в ее компании возможностью получения некоторых товаров. Если этот вопрос для Вас по-прежнему актуален, я могу предложить аналогичную продукцию».

Конечно, я не был уверен, что смогу так найти хоть кого-нибудь из тех, кто приезжал на черкасский химкомбинат в поисках сырья для наркотиков. В какой-то мере это был выстрел наугад. Во-первых, все фирмы, указанные в деловых предложениях из папки Людмилы, конечно, были подставными либо вообще не существующими. И все их координаты — телефоны, адреса, электронные адреса, естественно, тоже были липовыми, придуманными лишь для прикрытия. Все это нужно было для того, чтобы для руководства завода такие бумаги и приславшие их люди выглядели честными и добропорядочными европейскими бизнесменами, но если бы ими вдруг заинтересовалась полиция, на этих мифических фирмах след бы и оборвался. Возможно, их придумали лишь для одного черкасского комбината, как бы на одну торговую операцию. К тому же, с тех пор как люди от таких фирм приезжали в Черкассы, прошло уже несколько лет, и с ними за это время могло случиться все что угодно — они могли попасть в тюрьму, бросить это опасное занятие или, в конце концов, просто умереть.

И все же я полагал, что шанс найти нужных мне людей есть. Где-то, в каких-то архивах, базах и компьютерах все эти придуманные фирмы и их координаты должны были сохраниться. И кто-нибудь из тех, кто их придумал, все же мог сохранить интерес к тем вещам, что искал когда-то в Черкассах. Случайные люди таким бизнесом не занимаются. Те же, кто приезжал к Людмиле, понятно, были не просто неслучайными, а очень серьезными и сведущими в своем деле. Они хорошо знали, где стоит искать нужный им товар, и раз обратились не к мелким перекупщикам, а сразу на завод в другую страну, значит, у них самих бизнес налажен на соответствующем уровне. А любой серьезный бизнес требует аккуратности, ведения архивов и учета разных ресурсов и контактов — чтобы на будущее чего не перепутать и опасность нежданную предупредить. Поэтому я надеялся, что кто-нибудь из тех, кто раньше бывал в Черкассах и не отошел еще от дел, проверяя на всякий случай или просто из любопытства старые почтовые ящики, мое послание да заметит. Так оно вышло, причем намного быстрее, чем я ожидал.

Уже через два дня на мой электронный адрес пришел ответ от одной бельгийской фирмы, куда я среди прочего передавал «привет от Людмилы». Сообщение было очень кратким. Некто написал, что мое предложение ему интересно, и указал номер телефона, по которому можно связаться. Я тут же по нему позвонил.

Трубку взял мужчина. Я представился как друг Людмилы, тот все сразу все понял и, по голосу, очень обрадовался. Джакиес — так назвался мой новый знакомый — сказал, что нам надо бы встретиться, но выехать из Амстердама, где, как оказалось, он проживал, по каким-то причинам не мог. А вот если бы я приехал к нему, Джакиес с радостью готов был принять меня.

Я заказал билет на ближайший рейс в Амстердам и, пока еще оставалось немного времени, разыскал знакомых шоферов-дальнобойщиков. С кем-нибудь из них я решил переправить для Джакиеса немного своего MDP-2-P, чтобы и свой товар сразу показать, и денег, если получится, заработать. С тех пор как я стал переправлять из Москвы свою «амбру» с помощью транспортной фирмы Олвера, я иногда сам забирал у него в Таллине канистры. И часть из них про запас складывал у себя в гараже.

Один из водителей, на мою удачу, как раз собирался ехать в Германию и согласился за небольшую премию взять с собой канистру с моим «ароматным маслом». В Голландию он заезжать не собирался (если бы полиция при случайной проверке выяснила, что водитель сильно отклонился от маршрута, у него были бы серьезные неприятности), поэтому мы договорились встретиться через несколько дней в небольшом немецком городке у границы с Голландией. Раньше этот водитель, подрабатывавший в транспортной компании Олвера, уже возил для меня товар в Таллин из Москвы и знал, что ничего страшного в этом нет. Канистру мы поставили, как обычно, в ящик для инструментов его грузовика, наклеив на нее какую-то этикетку.

Я предупредил Джакиеса, каким рейсом прилетаю, и он встретил меня прямо в аэропорту. Это оказался очень симпатичный полный мужчина лет пятидесяти. Он отвез меня на своей машине в город, помог поселиться в гостиницу, и мы сразу пошли в кафе говорить о делах.

Джакиес сказал, что очень хорошо помнит Людмилу. Сам он приезжал в Черкассы с женой лет пять назад. Они с приятелями налаживали тогда производство амфетамина, и Джакиес, как и я когда-то, взялся раздобыть сырье. На комбинате он проделал тот же путь — прошелся по разным руководителям и в конце концов попал на прием к Людмиле. С ней он также вел долгие осторожные беседы в ресторанах, прощупывая возможность купить разные химикаты в обход законов. Но через некоторое время им начали интересоваться правоохранительные органы. Вместе с женой Джакиес успел вовремя улететь на родину. Но украинские спецслужбы, как оказалось, тоже времени зря не теряли и собрали информацию о том, что он пытался купить на химкомбинате. Эти материалы чуть позже из Украины переслали в Голландию, и в итоге уже там его осудили на 8 лет тюрьмы за организацию изготовления наркотиков. Он отсидел половину срока, и совсем недавно его освободили за хорошее поведение. Теперь Джакиес находился под надзором полиции. Сам он прежним бизнесом пока заниматься опасался, но постоянно виделся с приятелями и был в курсе их дел.

Джакиес прямо просветлел, когда услышал, что у меня есть MDP-2-P. Он полагал, что, когда мы говорили по телефону, речь шла о фенилацетоне. Ведь в Черкассы он ездил и с Людмилой переговоры вел по этому поводу. А MDP-2-P товар куда более выгодный и ходовой. Узнав, что у меня к тому же с собой есть немного этого товара, Джакиес пообещал, что прямо тут же найдет мне покупателя. И всего часа через два после того, как мы расстались, перезвонил, назначив встречу на следующее утро.

На этот раз Джакиес пришел с приятелем лет сорока, которого представил Робертом. Джакиес заверил, что это надежный и очень опытный человек, и они раньше часто работали вместе. У Роберта было свое хорошее оборудование, на котором он давно делал экстази, отправляя его крупными партиями в другие страны, в основном в Испанию и Италию.

Роберт сказал, что я приехал очень кстати, поскольку у них как раз возникли проблемы с сырьем. Незадолго до этого они с приятелями, занимавшимися тем же бизнесом, скинулись и закупили в Китае сразу 15 тонн MDP-2-P. Товар прибыл на корабле в порт Амстердама, но забрать его так и не получилось. У Роберта был хороший знакомый в голландской полиции, который предупредил, что в порту устроили засаду. Как оказалось, про китайский MDP-2-P каким-то образом прознали американские спецслужбы, и вместе с кораблем в Амстердам прибыл целый отряд — чуть ли не 300 человек — агентов DEA. Они планировали отследить всех, кто придет за грузом, и таким образом выйти на основных производителей экстази в Голландии. Поэтому, как сетовал Роберт, вместе со многими коллегами он последнее время маялся от безделья. И в таком положении даже мои 30 килограммов были неплохим подспорьем.

Через день Джакиес на машине отвез меня на границу с Германией, куда должен был на фуре приехать водитель из Таллина. У него все было в порядке, я получил свою канистру, и тем же вечером мы вернулись в Амстердам. Роберт нас уже ждал.

Передав ему товар, мы еще немного посидели в кафе, поболтали, поделились опытом — мне было очень интересно, какими технологиями и оборудованием пользуются в Европе. Роберт рассказал, что он обрабатывает продукт с помощью платинового катализатора. Я слышал про такую вещь и даже пытался в свое время разыскать ее в Москве, но без успеха. Приспособление это, как я выяснил, очень дорогое и редкое, и продают его только по специальным разрешениям. В Голландии порядки для таких сделок еще строже, но Роберт как-то сумел его раздобыть.

На то, чтобы обработать мою «амбру» и выяснить, насколько она хороша и годится ли для него, Роберт попросил три дня. Провел я их очень приятно и познавательно. С утра я отправлялся по музеям, а вечером Джакиес показывал мне город. Устроил он мне экскурсию и на знаменитую улицу красных фонарей. Я, конечно, знал, что в Голландии в специальных кафе официально продают марихуану и гашиш, но там я обратил внимание, что совершенно свободно можно купить и таблетки экстази. Предлагали их уличные торговцы, которые ни от кого не прятались. Я изумился, почему полиция их не трогает, хотя при этом устраивает облавы на покупателей всего лишь сырья для наркотиков. Джакиес объяснил, что по голландским законам наказание за хранение незначительного количества наркотиков весьма условное, и гоняться за уличными торговцами полиции просто не интересно, поскольку те все равно скоро выйдут на свободу. Серьезные же тюремные сроки грозят лишь за производство наркотиков, но те люди, которые этим занимаются, такие как Роберт, с полицией стараются сами дружить.

Наконец, Джакиес сообщил, что Роберт закончил работу, и все втроем мы снова встретились в кафе. Роберт пришел сразу с деньгами, принес причем ровно столько, сколько получалось по местным, голландским расценкам, которые он назвал во время нашей первой встречи. Мой MDP-2-P, по его словам, оказался очень высокого качества — выход чистого экстази у него составил 115 процентов. Я удивился, как такое может быть. Роберт объяснил, что такой высокий результат обеспечивает как раз его платиновый катализатор. Что касается моего товара, то он готов был забирать у меня любое количество.

Мы с Робертом просидели за разговорами до поздней ночи — все обсуждали разные планы, как здорово могли бы дальше вместе работать. Я объяснил ему в общих чертах, как устроил переправку своего товара из России в Эстонию, и полагал, что безо всяких проблем смог бы возить его и прямо в Голландию или хотя бы в Германию. Роберт же поделился, что давно думает, как можно было бы наладить поставки в Голландию кокаина. Работать с кокаином, по его мнению, не менее выгодно, чем с экстази, но при этом еще и намного проще, поскольку не надо заниматься производством. У Роберта, по его словам, был хороший приятель в Колумбии, который мог почти в любых количествах достать кокаин. Проблема лишь в том, как его привезти в Голландию. Местная полиция и таможня, как, впрочем, и во всех других европейских странах, очень внимательно относятся ко всем грузам из Колумбии и соседних с ней стран, и практически каждый контейнер, даже если нет никаких подозрений, тщательно проверяют с помощью специального оборудования.

Узнав, как у меня все хорошо организовано с таможней в России, Роберт предложил подумать, как мы вместе могли бы заняться кокаином. Если, например, пересылать его сначала в Россию, а там, поменяв документы и надписи на упаковке, отправлять уже в Европу. Там к российским грузам относятся снисходительно, если и проверяют их, то только на предмет оружия или радиоактивных материалов. Роберт думал, что кокаин можно было бы прятать в бочки с двойным дном с каким-нибудь безобидным товаром — пищевым маслом или еще чем. Если у меня это получилось бы, Роберт обещал расплачиваться, оставляя мне пятую часть груза. То есть с каждой переправленной тонны кокаина я получал бы 200 килограммов. А это уже целое состояние. Я слышал, что за килограмм этого наркотика, если продавать только оптом, можно получить сразу 20, а то и 30 тысяч долларов.

Поэтому идея Роберта мне, конечно, очень понравилась, и я ее тут же творчески переосмыслил. Я объяснил, что самое безопасное и надежное было бы переправлять кокаин через Россию не в чистом виде — порошке или прессованных брикетах, как его делают в Южной Америке, а в жидкости, в растворе. Так его прятать вообще никуда не надо, просто высылаешь бочками под видом какого-нибудь другого товара. Главное, чтобы сопровождающие документы были хорошо изготовлены.

Я уже давно заметил, что сотрудники правоохранительных органов — что в России, что в Эстонии, что в Европе — все мыслят очень стандартно. Если они ищут наркотики, то полагают, что это должен быть именно порошок, ну или там таблетки — в общем, какое-то твердое вещество, причем обязательно спрятанное в тайниках. На жидкости же они обычно никакого внимания не обращают, тем более если поставить их прямо им под нос, да еще с сопроводительными бумагами. Тут у таможенников, объяснял я Роберту, будут только вопросы, какова стоимость такого груза, какие пошлины надо платить, есть ли всякие там сертификаты качества или другие разрешения. Ну а договориться на этот предмет в России проще простого. Там все где-то как-то немного нарушают, а таможенники за счет решения таких трудностей сами и живут. Так что о наркотиках никто даже и не подумает.

Конечно, все это требовало кое-каких дополнительных усилий и затрат. Надо было придумать, в чем и как растворять кокаин, как его потом извлекать. Но все равно, размышляли мы с Робертом, такой способ был бы куда надежнее и безопаснее, чем отправлять бочки с двойным дном даже через Россию. О разгуле коррупции там говорили, конечно, много, но товар у нас все-таки был слишком специфический. Кокаин — это же не нефть или уголь. По своему опыту я знал, что в России наркотики таможенники ищут неплохо. В том же московском аэропорту многие грузы, как я слышал, проверяли, пропуская через рентген. Поэтому тайник хоть в бочках, хоть еще в чем там запросто могли обнаружить. Значит, надо было искать человека на таможне, который бы мог пустить наши грузы в обход таких проверок, то есть раскрывать перед ним свои карты и брать в долю. Но тут еще надо найти человека, который согласится иметь дело с наркотиками. Решится на это дело, конечно, далеко не каждый. Одно дело — за несколько сот долларов закрывать глаза на незначительное несоответствие в документах вроде бы безобидного товара, и совсем другое — покрывать поставки наркотиков. Тут и риски, и ответственность другая. Случись что, в тюрьму на всю оставшуюся жизнь попадешь. Соответственно, и стоить такие услуги будут уже не сотни долларов, а многие десятки тысяч.

Расстались мы с Робертом, полные самых радужных перспектив. Он обещал в ближайшее время встретиться с приятелем из Колумбии, чтобы договориться о подготовке жидкого кокаина и о маршруте его переправки. С Робертом мы условились, что для пущей надежности хорошо бы сделать так, чтобы бочки с нашим товаром в Россию поступали не прямо из Колумбии, а еще через какую-то страну. Я в свою очередь заверил его, что устрою все с получением груза в Москве и его переправкой дальше в Европу. Ну и кроме этого, Роберт ждал от меня чем скорее, тем лучше MDP-2-P.

Из Амстердама я улетал домой в прекрасном настроении — и отдохнул неплохо, и сделал даже больше, чем сам ожидал. Итак, покупатели на мое «ароматное масло» у меня теперь имелись, причем куда более приятные и щедрые, чем Марво. Вдобавок наклевывался проект с кокаином. С моей стороны, думал я тогда, тут никаких особых проблем возникнуть не должно. Когда я получал в московском аэропорту тонну сафрола, заказанную Яанусом из Вьетнама, как уже я рассказывал, мне удалось подружиться с несколькими работавшими там таможенниками. Позже я несколько раз виделся со старшим из них, по имени Михаил, водил его в дорогие рестораны, чтобы получше наладить отношения в расчете на новые поставки своего товара. Мы с ним уже неплохо познакомились, и я был уверен, что с его помощью спокойно получу и жидкий кокаин. Если груз от Роберта оформить так, будто это то же самое сассафрасовое масло или нечто подобное, Михаил и организует все в лучшем виде, и сам ничего не заметит. Я рассчитывал с ним договориться лишь еще об одной услуге — чтобы он проверял на будущее, не будет ли за моим товаром полицейских хвостов. Но за этим, по моим расчетам, дело бы не стало. Михаилу не было еще и тридцати, и, после того как мы несколько раз спокойно пообщались, он не скрывал, что хочет подзаработать денег, и сам предлагал разные варианты помощи.

Хорошее настроение мне не испортили даже финские пограничники, которые ни с того ни с сего устроили дотошный досмотр моих вещей, когда я делал пересадку в аэропорту Хельсинки. Конечно, найти у меня было нечего. Пришлось только объяснить, откуда так много наличных денег. Роберт за мой MDP-2-P заплатил около 20 тысяч голландских гульденов, которые составляли толстую пачку потрепанных купюр. Незадолго до этого Голландия как раз начала переходить на евро, и пограничники заинтересовались, почему это я храню деньги не на банковской карте, да еще в гульденах, которые уже выходят из оборота. Впрочем, рассказ о том, что я ездил в Голландию покупать машину, но так и не договорился с хозяином и из-за срочных дел вынужден вернуться домой, их вполне устроил, и меня быстро отпустили. История эта меня поначалу немного озадачила — подумал было, что в Амстердаме меня кто-то выследил или через Джакиеса и Роберта хвост за мной пустили. Но поскольку пограничники меня отпустили, я успокоился. Как я слышал от знакомых, полицейские и таможенники во многих странах устраивают облавы на возвращающихся из Голландии туристов, которые норовят привезти с собой оттуда марихуану или гашиш.

Дома я узнал, что Марво и Змей, пока я был в Амстердаме, уже оборвали мне телефон. Когда я уезжал, то оставил трубку, по которой с ними держал связь, чтобы не мешали. Подруге сказал лишь, чтоб всем, кто позвонит, говорила, что я уехал куда-то по делам, а куда, мол, она не знает. Ну Марво после этого, выяснив, что я еще и квартиру сменил, конечно, понял, что я замыслил какое-то свое дело и расплачиваться с ним не собираюсь. Не прошло и часа с моего приезда, как он опять перезвонил.

Объяснять, куда пропал и чем занимаюсь, я Марво не стал, а когда он услышал, что я еще и объявленный им долг не признаю, и вообще работать с ним больше не собираюсь, совсем рассвирепел. Долго рассказывал, что я не понимаю всей серьезности своего положения, грозил, что везде меня найдет и как следует проучит, напомнил, какая неприятность недавно случилась с Райво. Я слушал его спокойно, и лишь когда Марво на секунду замолкал, напоминал, как он обманул, подменив сафрол на воду. В конце концов Марво выдохся и бросил трубку. Потом с теми же словами звонил Змей, затем опять Марво. Но я лишь спокойно слушал. Раз они названивают по телефону, значит, новой квартиры моей не нашли. Давно бы тогда уже в дверь вломились. Но я на этот счет не особо переживал. Еще до поездки в Амстердам я договорился и насчет еще одной квартиры, куда можно было быстро переехать, да и в Таллине я задерживаться не собирался. Сразу купил билет до Москвы на следующий день и лишь повидался с Яанусом.

Как я уже говорил, он единственный из всей компании Марво мог договориться с ханойским заводом «Энтеройл» насчет поставок сырья. А это теперь было единственное, чего мне не хватало. Яанус с радостью согласился помочь, заверив, что легко можно устроить так, чтобы Марво ничего не пронюхал. Он вообще давно уже думал, как расстаться с Марво, но из-за висевших на нем долгов деваться ему было некуда. А если бы мы смогли с ним заработать сами, это, естественно, решило бы его проблемы.

Закупать сафрол мы с Яанусом договорились, как и в прошлый раз — чтобы в транспортных накладных было указано, что это не запрещенный сафрол, а обычное сассафрасовое масло, которое поставляется в адрес моей фирмы «Универском». Для этого я оставил Яанусу деньги, порядка 20 тысяч долларов, подробные инструкции и нужные бумаги на тот случай, если получать груз в московском аэропорту придется ему самому.

Пока Яанус свяжется с заводом, согласует договор, перечислит деньги, пока в Ханое сформируют заказ и он дойдет наконец до Шереметьева, должно было пройти не меньше месяца. Так что нам оставалось только ждать. Но тратить впустую время мне было жалко, и я решил посвятить его еще одной полезной для дела, а заодно познавательной и приятной поездке. Сколько времени она займет, я, правда, не представлял и на всякий случай попросил Яануса подстраховать меня.

Я написал ему все координаты Михаила с шереметьевской таможни, объяснив, как Яанусу себя с ним вести и что говорить. Затем составил на его имя доверенность от «Универскома» на получение груза в аэропорту (печать и бланки фирмы у меня всегда были при себе) и приложил к ней еще одну очень ценную бумагу. Это была справка из московского Всероссийского научно-исследовательского института сертификации (ВНИИС), который подтверждал, что поступающее в адрес ООО «Универском» сассафрасовое масло на территории России не подлежит обязательной сертификации и для его ввоза в страну не требуется никаких дополнительных разрешений и сертификатов.

Выправил я ее по совету таможенников из Шереметьева, с которыми познакомился, когда переправлял в Таллин тонну сырья, заказанную из Вьетнама. Справка эта служила своего рода пропуском через российскую границу практически для любых грузов, которые я хотел бы заказать под видом сассафрасового масла, главное, чтобы они были в бочках. Еще когда мы Робертом в Амстердаме обсуждали, как можно переправлять из Колумбии жидкий кокаин, я как раз подумал, что с такой бумагой и тут у меня никаких проблем не будет.

За много лет работы в России я выяснил, что законы там, особенно связанные с работой таможни, настолько сложные и порой нелепые, что сделать все честно просто нереально. Если что и получится, то все равно внакладе останешься. Но при этом среди нагромождения неисчислимых инструкций и требований, которые на российской таможне предъявляют людям, всегда находятся лазейки, через которые можно обойти законы за весьма скромную плату. Так, по правилам, я при ввозе сассафраса должен был подробно объяснить российской таможне, зачем мне этот товар нужен и чем моя фирма занимается. Естественно, тут мне сказать было нечего, поскольку фирма эта существовала лишь на бумаге и ничем на самом деле не занималась. А писать неправду было опасно, поскольку это можно просто выяснить даже по телефону.

Благодаря же справке из ВНИИС выходило, что эта государственная и умная организация подтверждала, что мне этот товар действительно необходим, он совершенно безобиден, так что таможне и интересоваться у меня больше не о чем. При этом сам ВНИИС, естественно, тоже ничего не проверял и не выяснял — ни по поводу моего якобы сассафрасового масла, ни по поводу ООО «Универском». Свою справку я получил там за весьма умеренную плату — долларов 300 или 400 — от сотрудников, которые делали на этом свой небольшой бизнес. Всем, кто обращался с такой просьбой, они сами составляли все нужные документы, придумывая, кому и зачем какой товар нужен. В общем, с такой справкой я мог ввозить в Россию практически все что угодно даже без содействия Михаила и его коллег с шереметьевской таможни. Их помощь тут служила лишь подспорьем, чтобы все прошло быстро и гладко, и гарантией от случайных проверок, если кому-то придет в голову взять на экспертизу пробу из моих бочек. На этот случай, как я уже упоминал, Михаил получил от меня небольшую бутыль с настоящим сассафрасовым маслом. Я не сомневался, что у Яануса все пройдет благополучно, даже если я не успею вернуться, и со спокойной душой покинул Таллин. Теперь мой путь лежал на восток — в Таиланд.