С тех пор как я впервые встретился с Калле, жизнь моя довольно быстро вернулась в прежнее рабочее русло. Влад раз в две-три недели выдавал мне с завода ВНИИ по три канистры MDP-2-P, который я почти сразу отправлял в Таллин, потом сам ехал туда, производил все расчеты, брал заказы на необходимые сопутствующие химикаты, делал кое-какие домашние дела, общался с Калле и возвращался в Москву. Изредка я еще на несколько дней возвращался в Таллин, если были какие срочные дела, потом снова получал от Влада канистры, и все начиналось заново.

Вскоре, однако, у меня произошло своего рода затоваривание. С Калле мы договорились, что историю с подменой сафрола водой, которую устроил Марво, мы все признаем недоразумением и забываем. То же касалось и моей тонны сафрола, что Марво отнял у Яануса. Мы договорились, что все это постепенно будет переправлено мне в Москву и пущено в переработку и вернется в виде готового MDP. Так что, когда Сергей приезжал за моим товаром, он стал доставлять мне из Таллина каждый раз по 100–200 литров сафрола. Все это мы перегружали по своим машинам у того же торгового центра «Гранд» на выезде из Москвы.

Я обычно этот сафрол тоже сразу отвозил Владу на склад во ВНИИ, где при возможности он пускал его в переработку. Но у большого предприятия, конечно, возможностей было куда больше, чем у пусть хорошо сработанной, но все же по промышленным масштабам портативной установки, на которой люди Марво делали в Таллине экстази. В результате через какое-то время у меня в Москве стали скапливаться все более внушительные запасы готового MDP, что создавало некоторые проблемы.

Влад, конечно, очень умело руководил нашими делами во ВНИИ, и в принципе хранить товар там на складе можно было спокойно. Но оставлять большое количество столь опасного вещества и надолго тоже было не хорошо. Все-таки это большое предприятие, там ходит много сотрудников, много людей со стороны бывает, разные службы могут проводить ревизии — вдруг кто-нибудь случайно да обратит внимание на наши канистры и решит выяснить, что в них внутри и кому предназначено.

Поэтому я стал договариваться о том, чтобы переправлять в Таллин свой товар чаще и оставлять его уже там на хранение. Среди прочего, я рассказал об этих планах и Олверу, который иногда помогал переправлять мои канистры через шоферов, работавших в его транспортной компании. Когда я первый раз к нему обращался за помощью, то рассказывал, что в моих канистрах совершенно безобидное ароматическое масло, которое мы хотим доставить в Таллин без лишней волокиты и таможенных сборов. Но от Сергея из Нарвы, с которым я познакомил Олвера, чтобы тот помогал с проездом фур через таможню и забирал товар, он со временем узнал, что возим мы вещь не столь безобидную и куда более ценную. Поэтому платить Олверу за помощь в этом деле приходилось, конечно, тоже больше, чем поначалу.

Естественно, Олвер хотел подзаработать и часто предлагал свои услуги. Узнав же про мою проблему со скопившимся товаром, стал уговаривать меня перевезти его сразу весь, поскольку, мол, у него в ближайшие дни в Москву должны отправиться сразу пять или шесть машин. Пойдут они колонной, в оба конца с товаром, и шоферы почти все опытные, которые раньше уже возили мое «масло». Поэтому запросто за один рейс они доставят все двенадцать канистр, что у меня без дела стоят в Москве.

Идея эта мне с самого начала не очень понравилась — отправлять весь товар одним транспортом слишком опасно. Случись что, и все сразу пропадет. А деньги это немалые, это же больше 360 кг товара, сколько миллионов таблеток. Но Олвер все уговаривал, рассказывая, что потом у него в Москву машины пойдут еще не скоро, и я поддался.

Встретились мы с ним на той же стоянке у торгового центра «Гранд», куда он приехал на своей машине. Мы перегрузили из моего прицепа все канистры, и он повез их на стоянку грузовых фур, чтобы водители прятали их по своим машинам. На следующий день я, как обычно, поездом выехал в Таллин, где стал ждать вестей от Олвера. Первый день о нем ничего не было слышно, но я не волновался, поскольку грузовые фуры иногда по несколько дней простаивали на границе из-за медлительности таможни. Еще через день я зашел по делам к Марво и от него услышал, что кто-то из его людей узнал, будто на границе эстонские таможенники остановили грузовики Олвера и при обыске обнаружили и арестовали 360 кг MDP. Сам Марво уверял, что ничего про это не знает и вообще не в курсе, что я такую большую партию товара отправил в Таллин.

Я ему не очень верил. Самого его, конечно, я не предупреждал заранее о своих планах. Но, думал я, наверняка о перевозке MDP Марво доложил тот же Сергей, с которым общался Олвер. И все это выглядело подозрительно. Но, как ни крути, пока никаких поводов в чем-то обвинять Марво у меня не было. Ведь об отправке товара через Олвера я договаривался сам, да и Олвер изначально был моим знакомым.

Я принялся разыскивать Олвера, но он на мои звонки не отвечал, а жена говорила, что он как уехал в Москву, так с тех пор дома и не появлялся. Телефон Сергея тоже не отвечал, а Марво уверял, что ему никаких вестей тоже не приходило. Я встретился с Калле. Он сказал, что про изъятие на границе почти 4 центнеров MDP не в курсе, но попробует узнать.

Все это выглядело очень странно. Если бы таможня и вправду арестовала на границе такую крупную партию столь опасного вещества, это должно было стать большим скандалом. Насколько я слышал, такого в Эстонии вообще никогда не было. А если где в Европе обнаруживали куда меньшее количество MDP-2-P, об этом писали все газеты и рассказывали в теленовостях, полиция докладывала о раскрытии крупного наркоканала. Но в Эстонии ни о чем таком никто не слышал.

Получалось, что меня опять обманули. Отобрали все, что у меня было, все, что я сделал за свои деньги и на свой страх и риск! А теперь, наверное, попробуют, как раньше, заставить меня все это самому еще раз купить. Вести разговоры в такой ситуации было уже слишком унизительно. Получалось, я, как маленький мальчик, которого старшеклассники обижают, отобрав любимую вещь, — что, мне им теперь кричать: «Отдайте, отдайте! Так нечестно!»? А они еще больше будут потешаться. В общем, разозлился я очень сильно и решил навсегда со всей этой компанией покончить.

Я решил обратиться за помощью к «общаковским», то есть к старым криминальным авторитетам. В советское время «общаком» именовалась преступная группировка, которой руководили осевшие в Эстонии воры в законе, в основном из русских или кавказцев. Тогда они были главные в республике, следили за порядком среди «коллег», давали разрешение, кому, где и чем можно заниматься, а где нельзя, определяли сферы влияния между собой. Почти все, кто занимался незаконным промыслом в Эстонии, платили им часть своих доходов, и эта общая касса и называлась «Общак». Но в 90-е годы, когда криминальным бизнесом стали заниматься все кому не лень, их влияние ослабло. Многие группировки занимались и наркотиками, и торговлей оружием, и финансовыми махинациями, становились богатыми и важными и уже не считали нужным с кем-либо делиться. Разве что с полицией или другими спецслужбами за покровительство.

Тем не менее «Общак» продолжал существовать. Теперь это, правда, была уже не единая группировка, а сообщество или содружество старых партнеров, отсидевших свое еще в советских тюрьмах, а теперь имевших собственный бизнес — когда легальный, а когда и не очень, и в случае опасности или необходимости объединявших свои силы. Поскольку я в советских тюрьмах сидел, среди «общаковских» у меня были кое-какие знакомые, с которыми я изредка общался по старой памяти. Один из них, по прозвищу Лемба, был в «Общаке» довольно важным человеком, про него и в газетах иногда писали.

Я разыскал Лембу и попросил о встрече. Мы увиделись с ним в кафе, и, поговорив ради приличия о прежних временах, я перешел к делу, сообщив, что у меня есть предложение. Я рассказал в общих чертах, как все было — что я работал на группировку, добывая разные химикаты для изготовления экстази, но недавно они меня ограбили, просто отобрав все запасы товара. У меня производство налажено, технологии имеются, с доставкой сырья проблем нет, и в принципе я могу сам делать готовый порошок и таблетки. Так что, предложил я Лембе, если он поможет вернуть мои 360 кг MDP, я готов сделать готовый к продаже товар — а это порядка 3,5 миллионов таблеток — и отдать его «Общаку» на реализацию. Если все получится, то мы можем и дальше работать так вместе — я буду делать экстази, а они будут обеспечивать мне защиту и заниматься продажами.

Лемба от моего рассказа пришел в восторг. «Общаковские» вообще уже давно потеряли свои позиции на рынке наркотиков. В газетах писали, что их люди занимались только доставкой марихуаны или героина в саму Эстонию, а на этом много не заработаешь. За границу же они не продавали, поскольку там самым ходовым товаром был экстази. А у них никаких выходов на тех, кто может организовать такое сложное производство, не было. Кроме того, у «общаковских» в моем деле был и другой интерес. Он заключался в том, чтобы наказать тех, кто занимался криминальными делами здесь без ведома «Общака», и заставить платить штрафы. Так что выгода у Лембы тут была двойная.

Я рассказал, с кем нам придется иметь дело — про Змея, Марво, Зака и Сергея. Надо было договориться, с чего начинать, чтобы никого не спугнуть и успеть найти мой товар, пока его не спрятали. Проблема была в том, что я уже давно не знал, где именно они производят экстази и где Зак делает таблетки. С самого начала так было заведено, что доступ в эти места имели помимо Марво только те, кто там работал. Из соображений элементарной безопасности, чтобы случайно кто не проболтался или не навел полицию по неосторожности. Поэтому и я с таким вопросами не приставал, под тем же предлогом не рассказывая о том, где и как добываю и делаю свой товар в Москве.

Поразмыслив, мы с Лембой решили начать розыски с Сергея. Он наверняка должен был быть в курсе, куда же делся мой MDP, поскольку через знакомых всегда помогал проходить машинам Олвера таможню в Нарве и знал, что там творится. Сам Олвер на мои звонки по-прежнему не отвечал. Это было понятно, и его розыски мы отложили на потом. Сергей же, как рассудил я, вряд ли долго будет от меня прятаться. Скорее всего, они эту историю с липовым арестом моего товара устроили вместе с Марво, и потому, как и раньше, опять будут разыгрывать дурочку — мол, ничего не знаем, сам виноват. И Сергей будет вести себя, как обычно — мол, от него мало что зависит, а все спорные вопросы иди с Марво выясняй.

Через день, когда Лемба собрал своих людей и подготовился, я позвонил Сергею, и он действительно ответил. Я вел себя так, как будто по-прежнему пытаюсь разыскать свой товар и ничего не подозреваю, а он говорил, что, как и все, ничего толком не знает. Я предложил Сергею увидеться, чтобы обсудить, как найти Олвера, и попробовать выяснить, где теперь мои канистры. Встретиться договорились в небольшом кафе на окраине Таллина неподалеку от зоопарка, где обычно мало народа.

Сергей приехал и сел за мой столик. Через пару минут в зал зашел Лемба в сопровождении крепких парней. Они кто расселись, кто встали вокруг нас, и Сергею уже объяснять ничего не надо было. Лемба только и успел представиться и сказать, что надо поговорить об одной пропавшей вещи. Изначально Лемба полагал, что мы с Сергеем отъедем в тихое место в лес, где попросим его рассказать, что он знает про исчезнувшие канистры. Но тот сразу сказал, чтобы мы позвонили Тарассову: «Он меня хорошо знает. Скажите, что я здесь. Вот увидите».

Тарассов в Эстонии тогда был известным человеком. В «Общаке» он считался самым главным, и в газетах об этом часто писали. А Лемба дружил и работал с ним очень давно. Поэтому проверить, правду ли говорит Сергей, ему было очень просто. Он отошел в сторону и набрал в телефоне номер Тарассова. Поговорив пару минут, он вернулся и сказал, что Сергей не врет — Тарассов попросил всех нас вместе приехать к нему в казино в районе Мустамяэ.

Лемба в этом заведении, как я понял, был свой человек и сам провел нас в дальнюю часть, закрытую для всех посетителей, где располагались вроде как рабочий кабинет и апартаменты Тарассова и где он проводил встречи или отдыхал с приятелями. Тарассов попросил нас подождать немного, пока подъедут его партнеры, и через полчаса мы собрались в его кабинете на своеобразное совещание. За столом помимо меня, Лембы и самого Тарассова, было еще человек семь незнакомых мне мужчин, все уже не очень молодые. Сергея пока оставили за дверями.

Лемба сказал небольшое вступительное слово, объяснив, что у нас с Сергеем возникла конфликтная ситуация из-за пропавшего ценного груза, но самое главное, почему тут все собрались, заключается в том, из-за чего именно все это произошло. И попросил меня рассказать, что за груз у меня пропал и для чего он был нужен.

Я в общих словах повторил все, что днем раньше рассказывал в кафе Лембе — как я обычно отправлял из Москвы исходный материал, как здесь работает специальная почти заводская химическая установка, как миллионы таблеток люди Марво отправляют почти по всей Европе.

Поскольку люди за столом, как я понял по их вопросам, плохо разбирались в предмете — что такое экстази и как его делают, — мне пришлось остановиться на общих технических деталях. Я рассказал, что просто на кухне изготовить это вещество невозможно, а нужно заводское оборудование и опытный химик-технолог. Все это у моих прежних партнеров имеется и работает уже несколько лет.

Сидевшие за столом мужчины были сильно впечатлены тем, что здесь, в тихом Таллине, кто-то спокойно делает экстази миллионами таблеток, рассылая их чуть не по всему миру и зарабатывая такие фантастические деньги. Один из партнеров Тарассова даже вроде засомневался, не выдумываю ли я все это, но остальные меня поддержали. Зачем мне тут что-то придумывать? Достаточно найти мой пропавший груз, чтобы убедиться в том, что это действительно так. Пусть позовут знакомого химика, у кого есть, любой подтвердит, что это такое. А 360 кг MDP — это почти 3,5 миллиона таблеток, причем самых «крепких», а если делать послабее, как для Скандинавии или Испании, то получится больше 4 миллионов. Если бы я не знал, как свой товар превратить в готовый наркотик, да в таком количестве, зачем мне было его сюда везти? Так что в итоге все поддержали мое предложение о сотрудничестве.

Закончив с деловой частью встречи, Тарассов попросил позвать в кабинет Сергея. Как оказалось, его знали почти все присутствующие, но другом ни для кого из них он не считался. Его отец был близко знаком с Тарассовым, многие раньше видели с ним и Сергея, когда он был еще совсем юным. Поэтому, собственно, ему и сделали поблажку, дав возможность объясниться не в лесу и не с одним Лембой.

Поскольку Сергей знал и Тарассова, и многих его партнеров за столом, ему, очевидно, было трудно выкручиваться и что-то врать, поскольку, если бы его вновь поймали на слове, миндальничать больше бы никто не стал. Сергей признал, что на границе таможня, конечно, ничего не конфисковывала, а это они с Олвером сговорились, так сказать. На самом деле Олвер канистры с MDP выгрузил из грузовиков на свой склад, а часть из них уже успел подешевке продать Марво.

Разбираться, кто уж больше там виноват — Сергей или Олвер, Тарассов и его приятели не стали. Олвера они не знали, он вообще был не из их круга, и единственное, что от него теперь требовалось — вернуть канистры, которые еще не успел продать, и выплатить компенсацию за уже проданные и за усилия по разбирательству всей этой истории. Что касается Сергея, то с ним Тарассов рассудил поступить, как с человеком, нарушившим правила «общаковских». Ведь он знал, что все «свои» должны держать в курсе «Общак» о своих нелегальных делах и делиться хотя бы небольшой частью доходов, за что ему полагалась защита. И этой защитой он воспользовался, когда при появлении Лембы заявил, что тот должен звонить Тарассову. Поэтому Сергея оштрафовали. В первую очередь он должен был выплатить мне 30 тысяч долларов старого долга, от которого он не отказывался. Еще раза в три больше его обязали внести в кассу «Общака» за то, что без ведома и бесплатно занимался торговлей наркотиками в Эстонии.

Сергей, надо признать, все эти условия выполнил и ни о чем не спорил. Мои 30 тысяч долларов он привез уже на следующий день после разговора у Тарассова. А чуть позже, как я слышал, все выплатил и в кассу «общаковских», для чего ему пришлось продать хороший дом неподалеку от Таллина, которым он обзавелся несколько лет назад, и новую BMW.

Что касается розыска товара и остальных нарушителей правил «Общака», каковыми были признаны Марво, Змей и Зак (про Яануса я специально ничего не рассказывал), это поручили Лембе, поскольку он был в курсе дела и считался вроде как ответственным за мой проект с экстази. Я общался в те дни с Лембой почти каждый день, и он советовался, как лучше вести поиски, поскольку я знал места, где обычно часто бывали Марво и его люди, их привычки и круг знакомых. Первым делом Лемба поручил своим людям собрать подробную информацию о Марво, Змее и Заке, и уже через несколько дней он получил пухлую папку с бумагами. В них были указаны машины, фирмы, дома и квартиры, записанные не только на самого Марво и его приятелей, но и на их ближайших родственников; когда и где их раньше задерживали за разные нарушения, и еще многое другое. Все это люди Лембы узнали только по именам и фамилиям, которые я сообщил. Кто именно этим занимался, он не рассказывал, но, судя по всему, без помощи кого-то из полиции или спецслужб не обошлось.

После этого Лемба раздал поручения установить слежку за домами Марво и его компаньонов, чтобы выяснить, куда они ездят и ходят, где находится теперь установка, на которой производят экстази, и где Зак делает таблетки. Олвер дома так и не появлялся, в офисе его тоже давно не видели, хотя по телефону несколько раз разговаривали. А некоторые шоферы фирмы «Бест Эксперт», которые возили раньше мой товар из Москвы, рассказали, что недавно Олвер прятал у них в машинах «ароматное масло», и они его благополучно без каких-либо эксцессов доставили в Таллин, где снова сгрузили Олверу. Правда, похоже, что после этого до Олвера дошли слухи, что разыскиваю его не только я, и он вообще пропал, не отвечал на звонки даже близких.

Понаблюдав за всем этим несколько дней, я сказал Лембе, что, наверное, мне не стоит больше терять времени в Таллине. Особой пользы от меня в розысках уже не было, да и потом, когда все будет закончено, моего обязательного присутствия не требовалось. С Марво и его компанией Лемба с Тарассовым разбираться все равно будут сами, а MDP никуда не денется — пусть отвезут в надежное место, потом пустим в работу. Теперь же надо было налаживать собственное производство экстази и озаботиться тем, чтобы мои партнеры в Москве сделали еще хоть немного MDP, чтобы было с чем работать, пока здесь не найдут украденное.