- Паш! А Паш!

   - Угм, - сказал Павел Антонович, не выныривая из недр "Хозяйственника" и, шелестнув страницами, зашарил по столу в поисках чашки. Его настойчиво потрясли за плечо. Настойчивость пахла облепиховым мылом и запеченной рыбой, которую он только что аккуратно подчистил вилкой со своей тарелки. Рыба была отменной. Запах облепихового мыла - так, ничего себе. Настойчивость была ему неприятна. Он читал.

   - Паша!

   - Ну что такое? - недовольно спросил он, опуская очки на нос и поднимая голову от газеты. - Почему тебе всегда что-то нужно именно тогда, когда я пью чай? И где печенье? Я приношу тебе достаточно денег, неужели я не могу элементарно вечером выпить чаю с печеньем?!

   Жена, закутанная в тигровый махровый халат, обвиняюще продемонстрировала ему торчащий указательный палец. Посередине подушечки вздулась багрово-синяя полоса, отчего палец казался расщепленным надвое и выглядел очень непривлекательно.

   - Она опять прищемила мне палец!

   - Мне теперь еще и за твоими пальцами следить?! - умирающим голосом сказал Павел Антонович и нырнул обратно в газету, которая немедленно была выхвачена у него, смята и брошена на стол, а вместо вожделенных строчек о росте профессионализма коллектива местного хлебозавода под глаза ему вновь был подсунут вспухший палец.

   - Третий раз за день! И уж неизвестно какой раз за две недели! Все это кончится тем, что она просто сломает мне палец! Она мне уже на правой руке переломала все ногти!

   - Так не суй в нее пальцы, Лиля! - он сморщился и потянулся за смятой газетой. Из-под стола раздалось мелкое "цок-цок-цок" по паркету, что-то ткнулось ему в ногу, схватило за штанину и потянуло вниз. Павел Антонович машинально брыкнул ногой, под столом пискнуло, и наружу выкатился возмущенный карликовый пинчер, топорща длинные уши и мелко перебирая лапками-спицами, запрыгал вокруг, пронзительно тявкая. Павел Антонович снова поморщился - на этот раз с отвращением. Он не считал жениного любимца за собаку. Нечто хрупкое, инфантильное, постоянно дрожащее. Даже лаять не умеет. Не лай, а вяканье.

   - Вяк-вяк-вяк! - надрывался пинчер, цокая вокруг него и норовя снова ухватить за штанину. Лиля, забыв про палец, наклонилась и подхватила песика на руки.

   - Нет-нет, Тошенька, не попрошайничай! Тебе курочка!

   - Тьфу! - сказал Павел Антонович и ушел дочитывать в гостиную.

   Через десять минут в комнату вошла жена, держа на руках пинчера, который выглядел воплощением безмерного страдания. Ее халат гневно развевался, на голове громоздился тюрбан из полотенца, лицо сияло от банного крема. Павел Антонович посмотрел на нее краем глаза. С такого ракурса ему казалось, что на него надвигается огромный полотенечный рулон. От рулона ощутимо тянуло скандалом, и, вздохнув, он заслонился измятой газетой.

   - Паша, с этой печкой что-то не так! - заявила жена, опуская Тошу в кресло, и тот, старчески вздохнув, начал рыть лапами новую обивку. - Я постоянно прищемляю дверцей пальцы! Она хлопает, будто в ней пружина! Еда то холодная, то перегретая, хотя я правильно выставляю время! Я даже не могу в ней толком ничего приготовить! И у меня в ней уже три тарелки треснули! И четыре чашки!

   - Так не ставь в нее чашки, - буркнул Павел Антонович. - Мало что ли у тебя специальной посуды?

   - А Тошеньке молоко разогреть?! Иногда она даже вообще не включается!

   - Ой, Лиля, ну я не знаю! Вызови мастера! Она ж новая, на гарантии. Может там дефект какой-то, что ж ты меня-то донимаешь?!

   - Я уже дважды его вызывала! - рулон подбоченился. - Он сказал, что печка исправна. Сказал, что все проверил. Паша, ты представляешь, он сказал, что я просто не умею с ней обращаться!

   - Значит, не умеешь! - поддержал Павел Антонович безвестного мастера. Тоша скатился с кресла, подсеменил к нему и снова вцепился в штанину, морща острую морду и злобно рыча.

   - Вот черт! - он поджал ноги. Пинчер сорвался, шлепнулся о ковер и с пронзительным воем убежал жаловаться. Павел Антонович скривился. На днях ему снился сон, будто он завел себе здоровенного мастиффа и кормит его верещащими тошами, которых достает из большой корзинки. Это был неплохой сон.

   - Ты слышишь, что я тебе говорю?! Мне эта печка не нравится!

   Бикфордов шнур, вспыхнувший еще тогда, когда Павел Антонович пришел с работы, нечаянно наступил на крутящегося под ногами пинчера, и тот цапнул его за ногу, догорел, и Павел Антонович взорвался. Он вскочил и начал бесноваться. Он сгреб заоравшего пинчера за шкирку и швырнул его на диван в гору подушек. Он напомнил жене, что она сама захотела самую дорогую микроволновую печь. Он напомнил жене, что она сама ее выбрала и две недели зудела, пока он не пошел с ней в магазин. Схватив жену за рукав, он отвел ее на кухню, благополучно открыл и закрыл микроволновку несколько раз и спросил, как можно умудряться прищемлять себя пальцы?! Он сунул в печь кружку молока, через минуту вытащил и продемонстрировал ей целую кружку и исходящее в ней паром молоко. Он спросил, почему у него всегда все работает?! Он спросил, почему ему дверца печки ни разу не прищемляла пальцы? Он стукнул по столу кулаком, отчего стоявшие на нем баночки со специями испуганно подпрыгнули. Потом он сел на кухонный диван и тяжело вздохнул, потирая взмокшую лысину, которая блеском соперничала с распаренным лицом жены.

   - Закончил? - спокойно спросила Лиля. - А теперь я скажу. Завтра ты отвезешь ее обратно в магазин, и пусть нам вернут деньги. Я куплю печь в другом магазине.

   - Мы не можем возвращать технику без серьезных оснований, - возразил он. - Мы вообще не можем ее вернуть. Мы можем ее только заменить, если она окажется неисправна.

   - Сам с этим разбирайся! Я тебе сказала - я хочу другую печь, из другого магазина! Эта печь мне не нравится! Ты меня понял?!

   Павел Антонович сказал, что понял. Лиля победно кивнула и ушла, а он остался сидеть, хмуро глядя на микроволновку, весело поблескивающую гладкими серебристыми боками и подмигивающую зеленым ноликом на дисплее. Красивая печь, хорошая, большой литраж, множество функций. Лично он был ею вполне доволен, и со старой она не шла ни в какое сравнение. Встав, он еще раз открыл дверцу, закрыл, и та податливо едва слышно щелкнула. Он нажал на старт, печь едва слышно загудела, и внутри начал медленно вращаться стеклянный поднос. Пожав плечами, Павел Антонович выключил печь, потом выдернул вилку из розетки, и зеленая цифра бесшумно погасла, словно печь уснула.

   Лиля отошла только к ночи. Сопротивление было сломлено, согласие получено, но она никогда сразу не повышала температуру. Равнодушно обговорила покупку нового ковра в спальню, ехидно обсудила своих коллег по работе, добродушно пожурила мужа за то, что он опять курил перед сном, после чего недвусмысленно огладила его по спине.

   - Может, того-того?

   Павел Антонович покосился на край кровати, откуда влажно поблескивали несчастно-наглые глаза свернувшегося на одеяле Тоши, и сказал, что у него сегодня был тяжелый день. Лиля сердито ответила, что у нее, благодаря Павлу Антоновичу, была тяжелая жизнь, после чего погасила свет, и они заснули, глядя каждый в свою сторону.

   Ночью он проснулся от странного звука. У Павла Антоновича был чуткий сон, его часто будило клацанье когтей пинчера, если тому вдруг приспичит побегать по коридору - хоть когти того и были аккуратно острижены, он все равно их слышал - мелкий сухой цокот. Он не раз думал, что на Тошу следует надевать тапочки.

   Но в этот звук не был похож на клацанье когтей. Это был негромкий мягкий щелчок. Знакомый щелчок. С таким щелчком закрывалась дверца микроволновки. Вслед за щелчком донеслось тонкое характерное попискивание нажимаемых кнопок, и Павел Антонович недоуменно сел на кровати. С чего бы Лиле вздумалось готовить среди ночи? Он повернул голову - справа, под одеялом темной горной грядой рисовалось мерно дышащее тело жены. Если кто и готовил на кухне, это была не Лиля. Замыкание? Нет, Павел Антонович отлично помнил, что выдернул вилку из розетки, и Лиля больше не заходила на кухню.

   Попискивание прекратилось, и с кухни послышалось мерное гудение работающей печи. Он проворно отбросил одеяло, спустил ноги на пол, и в тот же момент гудение прекратилось, словно печь услышала, что он проснулся, и затаилась.

   Да ну, нелепость какая-то! А, может, воры? Нет, воры, которые забираются в чужой дом, чтобы тайно что-нибудь приготовить - это уж чересчур!

   Щелчок повторился, и Павел Антонович вышел из комнаты и решительно тяжело зашлепал босыми ногами по коридору. Где-то там, в кухонной темноте опять мягко защелкнулась дверца, а следом вдруг раздался истошный собачий вой и отчаянное царапанье, сквозь которые едва-едва слышно просачивалось быстрое попискивание кнопок, будто их нажимали чьи-то очень торопливые пальцы. Перейдя на бег, Павел Антонович влетел на кухню, боком ударившись о стиральную машину, и, чуть не упав, схватился за столешницу. Позади торопливо захлопали женины тапочки, и ее испуганный голос что-то прокричал.

   Возле микроволновой печи никого не было. Беспросветно темная стеклянная дверца была закрыта, слабо вздрагивая от доносящегося изнутри царапания и громкого стука, перемежаемого воем, а на дисплее сами собой кувыркались стремительно меняющиеся светящиеся зеленые цифры. Мелкое попискивание слилось в единый звук - тонкий, задыхающийся, торжествующий, словно крик живого существа, изловившего долгожданную добычу.

   На мгновение он ошеломленно застыл, потом протянул руку к дверце, и в этот момент стремительный бег светящихся цифр остановился, и большая стартовая кнопка тихо утопилась внутрь сама по себе. Внутри загудевшей печи вспыхнул свет, и в этом свете Павел Антонович увидел медленно вращающийся стеклянный поднос, по которому с вытаращенными глазами прыгал скрючившийся пинчер, с потусторонним воем колотясь о неподдающуюся дверцу. Он никогда не думал, что крошечный Тоша способен издавать настолько громкие звуки.

   Павел Антонович рванул дверцу, но вопреки его ожиданиям та не открылась. Он рванул еще раз, сзади подоспела жена и тоже попыталась ухватиться за ручку. Павел Антонович оттолкнул ее с негодующе-испуганным воплем, опять рванул, и на этот раз дверца неохотно поддалась, распахнувшись со знакомым мягким щелчком. Из нутра печи вылетел пинчер, шлепнулся ему на грудь и с пронзительным ревом полез куда-то на голову, раздирая кожу когтями и трясясь всем телом. Цифры на дисплее быстро замигали, дверца микроволновки медленно качнулась обратно и тихо защелкнулась. Раздался тихий скрежет, и неистово мигающий дисплей погас, словно закрылся чей-то странный глаз.

   - Боже мой! - завопила Лиля, пытаясь отодрать трясущегося пинчера от Павла Антоновича. - Тошенька! Лапочка!

   Лапочка, ничего не соображающая от ужаса, цапнула ее за палец, и она взвизгнула. Павел Антонович с пинчером на плечах деревянно развернулся и подошел к выключателю, и так же деревянно ворочались в его голове неуклюжие мысли. Как пес попал туда? И как дверца могла за ним закрыться. И как вообще...

   Он нажал на выключатель, и при вспыхнувшем свете взглянул на печь. Потом потянулся и взял штепсель, аккуратно лежавший рядом, на столе. Посмотрел на пустую розетку. Обратно на штепсель, соразмеряя одно и другое. Потом нелепо ткнул штепселем в воздух, словно не зная, что с ним делать. Неподключенная печь невинно поблескивала серебристыми боками. Если что и случилось, она была тут совершенно не при чем, и Павел Антонович был почти готов с нею согласиться.

   - Паша, - дрожащим голосом произнесла жена позади него. - Вынеси эту дрянь на балкон, а утром чтоб ты был у них к самому открытию! Ты меня понял?!

   Павел Антонович сказал, что понял.

  * * *

   - Что у вас с голосом? - недовольно спросил в наушнике ейщаровский голос. - Что вы там делаете? Скачете, что ли?

   - Я бегаю, - сказала Шталь, размеренно стуча подошвами кроссовок по утреннему неприглядному асфальту. Навстречу ей, подпрыгивая, неслись липы и ранние прохожие, взъерошенные кусты трясли голыми ветвями на прохладном ветру. Небо, выложенное клочковатыми тучками, выглядело грустно, и так же грустно выглядели бродящие по двору тощие коты с похмельно-философскими глазами. В мусорном бачке рылся бомж, отгоняя крутящуюся вокруг дворняжку. - Я всегда бегаю по утрам. Надеюсь, я вас не разбудила?

   - Если б вы меня разбудили, то сразу бы это поняли, - буркнул из своей Шаи Олег Георгиевич. - Что-то нашли?

   - Это я вас хотела спросить. Разве вы не получили материалы, которые я вам отослала?

   - Получил. Количество бреда, который вы насобирали, просто изумляет! И к чему вы опять приплели сюда снежного человека?

   - Ой, это, наверное, случайно попало! - невинно ответила она, одним прыжком перемахивая через глубокую яму, заполненную грязной водой и мятыми сигаретными пачками. - Впрочем, может у снежного человека окажется какая-нибудь нужная вам вещь, кто знает...

   - Я просил сообщать о конкретных случаях, а вы прислали какие-то старые местные поверья. Эша, мне казалось, вы меня поняли.

   - Ну, а чего вы хотели?! - огрызнулась Эша. - Если здесь что и происходит, в прессе это пока не отражалось, и толп, кричащих: "Произошло нечто странное!" - пока не видно. Я сижу здесь уже несколько дней, и мне кажется, что в этом городе вообще никогда ничего не происходит. И название еще - Пижманка! - она фыркнула. - Впрочем, почему бы не быть городу под названием Пижманка?

   - А почему вы вообще там сидите? - спокойно осведомился Ейщаров. - Что заставило вас поехать на восток?

   - Ну, вообще-то я собиралась поехать в другое место, но дорога оказалась перекрыта - там грузовик с лесоматериалами перевернулся. Пришлось вернуться на объездную, а там был перекресток, и на пижманковскую дорогу проехал целый отряд велосипедистов - какие-то соревнования... Я решила посмотреть - чуть-чуть, но потом оказалось, что мне нужно заправиться. Я заодно зашла в магазинчик за водой, а там как раз одна женщина, из Пижманки, рассказывала продавщице про стонущее кресло. Мол, в последнее время, ее кресло, когда она в него садится, натурально стонет женским голосом. Ну, я подумала, может, это то, что надо...

   - Этого не было в вашем отчете.

   - Конечно не было! - Шталь перепрыгнула через еще одну яму. - Господи, ну и дороги здесь!.. Ерунда оказалась. Это ее веселый сынуля со своим приятелем зашили в спинку кресло такое устройство с динамиком. Облокачиваешься на спинку - устройство срабатывает. А она не догадалась спинку расковырять - у нее сразу всякие разные жуткие объяснения, к тому же она на религии подвинута. Обиделся сынок на маму, что она ему деньги на новый комп не дает, решил попугать. Его счастье, что мама сердцем крепкая. Такой замогильный стон, прямо мурашки по коже. А у сына, между прочим, теперь и старый комп отняли. И он, между прочим, обещал сделать со мной что-нибудь ужасное.

   Она почувствовала, как далеко отсюда слушавший ее Ейщаров улыбнулся.

   - И почему вы все еще там?

   - Ну, решила, раз я все равно здесь, то проверю, что есть интересного. Но никаких странных происшествий пока не обнаружила. Правда, вы же понимаете, что далеко не обо всех будут писать в газетах. На данный момент только чистый криминал и местные поверья и приметы, но это все я вам уже отправила.

   - Особенно впечатлил старый самолет в местном парке, в который каждое полнолуние возвращается погибший летчик, - процитировал Олег Георгиевич, - и если его увидит незамужняя девушка, то вскоре она встретит свою истинную любовь. Эша, перестаньте заниматься ерундой!

   - А может, дело в самолете? Может он стоит и ждет...

   - Нет. Не то, даже если это и правда.

   - Ладно, - покладисто сказала Шталь. - Есть еще кое-что, но я узнала об этом только вчера вечером, поэтому в отчет это не вошло. Я же в городе машиной почти не пользуюсь, езжу на общественном... так вот, в автобусе подслушала страшную историю о собачке.

   - О собачке?

   - Одна дама рассказывала другой, что собачка ее подруги забралась в микроволновую печь и чуть не изжарилась. И говорила, мол, подруга с самого дня покупки на эту печь жаловалась. Вначале думала - дефектная, а теперь считает, что печь специально хотела приготовить ее собачку. Жуть - правда?

   - Да уж, - в наушнике хмыкнули. - Если это соответствует истине. А если и так, печь действительно может быть сломана. Либо собачка надоела кому-нибудь из домашних.

   - Ну, Олег Георгиевич, это уж чересчур!

   - Всякое бывает. Что ж, проверьте на всякий случай - не зря же вы это услышали. Вы знаете, где искать эту бедную собачку и ее хозяйку?

   - Более того, кажется, я уже их вижу, - торжествующе произнесла Эша. - Адрес подходит, описание подходит... Конечно, таких собачек пруд пруди, но очень уж колоритная дама.

   - Смотрите не переборщите.

   - Олег Георгиевич, - возмутилась она, - разве я учу вас, как заключать сделки?!

   Ейщаров фыркнул и отключился. Эша сняла хэндсфри, торопливо сунула его в карман куртки и чуть замедлила бег, поглядывая на брутальную даму средних лет в ярко-лиловом плаще, плотно облегавшем ее внушительные формы. Дама неспешно шла по тихому патриархальному дворику, укутанному редеющим утренним туманом, а рядом с ней на ножках-спичках семенил карликовый пинчер, с яростным тявканьем кидавшийся на все, что двигалось. Он распугал сонных голубей, облаял проезжавшего велосипедиста, после чего предпринял попытку напасть на ньюфаундленда, который задумчиво гулял сам по себе. Ньюфаундленд, не останавливаясь, презрительно покосился на него и громко чихнул. Пинчера отнесло назад, он описал дугу на удерживавшем его поводке и возмущенно напустился на пробегавшую мимо Шталь, которая дернулась в сторону, ее нога подвернулась, и она шлепнулась на влажную землю, постаравшись сделать это как можно эффектней. Завозившись, села и с жалобным "ой-ой!" схватилась за ногу.

   Женщина, подхватив песика под мышку, подошла, глядя неодобрительно. Она не могла не подойти. Эша знала таких. Они всегда подходят - не только помочь, но и объяснить пострадавшему всю степень идиотизма их поступка.

   - Что это вы, девушка, такой маленькой собачки испугались? - голос у нее был резким и сварливым. - Что вы так дернулись? Не расшиблись?

   - Нет, я... просто задумалась, и так неожиданно... - промямлила Шталь, неуклюже поднимаясь и глядя на пинчера, заходящегося истошным лаем. - Разве ж можно испугаться такую лапулю-красотулю?!

   Пинчер задергался еще сильнее, и его лай перешел в негодующий хрип. Он ей явно не верил. Он яростно рвался на волю, жаждая разорвать незнакомку на мелкие кусочки.

   - Какой хорошенький! - восхитилась Шталь, глядя на оскаленную сморщенную морду. - Это цвергпинчер, да? У моей мамы такой же, только он уже старенький. Ой, ну прелесть!

   - Вы его в пижманковском клубе брали? - поинтересовалась женщина, оглаживая прелесть по голове. - Тише, Тошенька, тише.

   - Нет, в костромском, мама в Костроме живет.

   Та одобрительно кивнула, словно Кострома была наилучшим местом для проживания мам с пинчерами, и перехватила вывернувшегося было песика.

   - А Тошенька из московского, австрийских кровей. Его папа три медали взял - одну на российской выставке и две на венгерских. Вы извините, он сейчас очень нервный. Да, Тошенька? - женщина опустила пинчера на землю, и он немедленно предпринял попытку проверить на вкус Эшину ногу, которую та поспешно отдернула. - Напугали нашего Тошеньку.

   - Да кто же?! - возмутилась Эша, сочувственно глядя на Тошу, который скакал вокруг, не переставая тявкать, и уже начиная испытывать желание и самой его напугать. Фу, Шталь, как не стыдно!

   - Ой, такой ужас! - женщина прижала ладонь к своей монументальной груди. - Вы, кстати, магазин "Аллегро" знаете, где бытовая техника? Не вздумайте там ничего покупать, я всем это говорю! Такое нам продали, ужас!

   И, вновь подхватив на руки Тошу, не оставлявшего попытки позавтракать ногой Шталь, Лиля возмущенно поведала ей, что случилось, попутно обрушившись на голову мужа, не сумевшего все устроить, как надо. Магазин отказался принимать печку и возвращать за нее деньги, сочтя причину для этого просто смехотворной. К тому же, печка изнутри была вся исцарапана. В конце концов, после долгих скандалов, удалось добиться лишь того, что печку заменили на другую, причем с доплатой.

   - Представляете, они сказали, что, мол, пес сам туда забрался, а мы не заметили и захлопнули, а потом нечаянно нажали кнопку. Более того, вначале они сказали, что я, скорее всего, все это выдумала. Какие-то идиоты! Тоша не полез бы в печку, и никто его там не мог закрыть! Ночь была, мы спали! От этой печки с самого начала были неприятности, хоть Паша и говорит, что она у него без проблем работала... Но я то знаю! - Лиля чмокнула Тошу между ушами. - Я-то видела! Она специально Тошеньку поймала - и не говорите, что так не бывает! Не знаю, что они там с ней устроили, но я их до суда доведу! Я уже, кому надо, пожаловалась - пусть разбираются! Уроды какие-то! Я вот говорила с одной женщиной, которая плиту у них купила газовую, так она тоже жаловалась, что ручки конфорок сами собой выворачиваются, и у нее все подгорает! Даже руку обожгла один раз! А мастера ихние поглядели-поглядели и говорят - это у вас с давлением газа что-то или вы разжигаете с задержкой, а сама плита - в полном порядке! Представляете?!

   - А новая печка как? - осторожно спросила Шталь, и Лиля презрительно дернула пухлым плечом.

   - Я ее не включаю. Муж пользовался - говорил, нормально, только мне на нее и глядеть противно! Придется, наверное, продавать самим, через газету. Так что смотрите, мой вам совет - в "Аллегро" ни ногой!

   - Ни за что! - твердо ответила Эша, собиравшаяся поступить совершенно наоборот.

  * * *

   Когда Эша вошла в кабинет, сидевшая за столом под сенью огромной диффенбахии женщина со слезящимися глазами, кисло сказала, прижимая к носу платок:

   - Садидесь бодальше, я бодею. Бсе сдегли, доко я остадась. Шдо у бас?

   - Я из Шаи, представитель ОЗПП, - сообщила Эша, присаживаясь на стул и аккуратно скрещивая ноги под длинным черным плащом. Женщина высморкалась, оглядела ее строгую фигуру, гладко зачесанные на пробор волосы и испуганно спросила:

   - Одгуда?

   - Общество защиты прав потребителей, - Шталь продемонстрировала ей удостоверение и убрала обратно в сумочку. Простуженная владелица кабинета, являвшаяся представителем того же общества, облегченно вздохнула.

   - Фу, дапугали. Од даких абдевиадуг божно идфагт подучидь. А в чем дедо?

   - Вообще-то вам должны были позвонить, мне сказали, что надо лишь зайти за бумагами, - удивилась Шталь. Женщина покачала головой.

   - Дет, дигдо де зводил.

   Посетительница неожиданно рассвирепела. Она громко проехалась по адресу забывчивых коллег, на которых согласилась потратить свое личное время, потому что она, между прочим, уже три дня как в отпуске. Она сообщила женщине, что сделала им одолжение, решив разобраться с делом лично, потому что она все равно в Пижманке. Она сказала, что в следующий раз они будут разбираться по телефону и запрашивать факс, невзирая на деликатность дела. Она спросила, как можно с такими работать. Женщина ответила, что не знает, глядя на нее с тоской. У нее ужасно болела голова, и ей хотелось только одного - пойти домой, что она и собиралась сделать после обеда. От посетительницы было слишком много шума.

   - Дело в том, что нам поступила очень своеобразная жалоба, - наконец сказала Эша, поправляя очки. - Семейная пара, недавно переехавшая в Шаю из вашего города, уже не первую неделю донимает нас очень странными письмами. Вы понимаете, что мы обязаны рассматривать все жалобы, но, во-первых, им следовало направлять их вам. А во-вторых, возникает серьезный вопрос об их психической несостоятельности. Но они утверждают, что их случай далеко не первый, и, в частности, ссылаются на некую Лилию Петровскую, недавно подавшую вам жалобу на магазин бытовой техники, продавший ей некачественный товар и отказавшийся это признать.

   - Гозбоди! - простонала женщина. - Ода бодала дам де ону, а уже цедых шездь жадоб! Деужели и вы пдо "Адегдо"?

   Эша коротко кивнула, удерживая на лице сосредоточенно-скорбное выражение. Женщина снова высморкалась, и ее голос зазвучал более внятно.

   - Письмо у вас с собой?

   Шталь развела руками.

   - Я уехала раньше, чем у нашего руководства началась истерика. Но общий смысл содержания сводится к тому, что их новая электроплита... как бы это сказать... живет своей жизнью.

   - Вот-вот, - мрачно сказала та. - Просто какая-то эпидемия! Но разве бывает массовое помешательство?

   - Я не врач и не сведуща в таких вопросах, - Шталь снова поправила очки, - но, возможно, тогда тут имеет место массовое вымогательство?

   - Нам и раньше поступали жалобы на магазины бытовой техники, - женщина утерла слезящийся глаз, - не только на "Аллегро". Но в последние несколько месяцев в них фигурирует исключительно "Аллегро", причем многие письма такие, что их невозможно читать без смеха. Несколько человек откровенно заявили, что в их бытовую технику вселилась нечистая сила, - она фыркнула. - Прямо истории в духе Стивена Кинга! Вы знаете, "Аллегро" открылся три года назад, и первое время у него была очень хорошая репутация. У меня у самой оттуда телевизор и электрочайник и уверяю вас, грех жаловаться! Чайник так вообще идеален, и до сих пор никакой накипи!

   - То есть, странные жалобы поступают только в последнее время?

   - Ну, было и до этого несколько раз, - женщина пожала плечами, - но мы не придавали им значения. Да и как можно серьезно воспринимать подобное? Но то, что творится сейчас... и ведь серьезные люди пишут, вот что странно.

   - Неужели так много случаев? - удивилась Шталь, и женщина подтверждающе чихнула. Расписные листья диффенбахии позади нее вздрогнули.

   - Около пятнадцати.

   - Получается, это нам еще повезло. Можно взглянуть?

   - Ну, вообще-то...

   - Хотя, по логике вещей, думаю, проще всего окончательно убедить наших жалобщиков обращаться в общество того города, в котором они приобрели свою технику, - задумчиво произнесла Эша. - Вероятно, это будет самый простой способ от них избавиться.

   - Сейчас принесу, - сказала женщина, и расписные ладони листьев позади снова качнулись, словно приветствуя ее стремительный исход из-за стола.

  * * *

   - Вы меня слушаете, Олег Георгиевич?

   - Разумеется, нет, - отозвался голос Ейщарова, чуть заглушаемый легким шумом мотора, - очевидно, он был в машине. - Я ведь плачу вам исключительно для того, чтобы вы катались себе там в свое удовольствие. Зачем мне вас слушать?

   - Господи, - Шталь вздохнула, - вы еще большая язва, чем моя сестра... то есть, извините.

   - Бывает.

   Она откинулась на спинку кресла, блаженно поежившись в нем - находиться в "фабии" было, несомненно, комфортней, чем в местном гостиничном номере. Машина стояла неподалеку от липового сквера - еще не одевшийся листьями он выглядел довольно уныло, а расползавшиеся вечерние тени вплетали в эту унылость мрачные ноты. Немногочисленные вечерние прохожие бродили под раскачивающимися голыми ветвями, и из-за сквера доносился смягченный расстоянием шум вечернего потока машин. Шум казался удивительно чужим, совсем непохожим на шайский или московский, и дело тут было не только в интенсивности, но и в многочисленных оттенках. Раньше ей никогда не приходило в голову, что в каждом городе машины шумят по-своему, и Эша решила, что переутомилась, либо подобные мысли вызваны содержанием бесчисленных сегодняшних бесед. Впечатление от увиденного, вернее, хм... почувствованного в ейщаровском кабинете сгладилось за эти несколько дней, и теперь и работа, и все услышанное воспринимались довольно несерьезно. Еще раз вздохнув, Эша зашелестела разложенными на соседнем сиденье и коленях распечатками.

   - В общем, у меня здесь почти полтора десятка жалоб от людей, приобретших бытовую технику в местном магазинчике "Аллегро", причем большинство жалоб такие, что читать их просто смешно. Владельцы утверждают, что их техника... в общем, плохо себя ведет. Вероятней всего, дело в дефектах либо в неумении хозяев с ней обращаться, либо и то, и другое, но происшествия довольно странные. Никаких доказательств нет, и тогда это либо случай массового помешательства, либо массового сговора. Характерно, что все письма носят примерно одинаковый нелепый характер. Лишь в нескольких из них происшедшее излагается довольно разумно, что можно сразу же объяснить исключительно техническими неполадками, но на деле выяснилось, что под этой разумностью скрывается то же самое, просто люди составили жалобы таким образом, чтобы они выглядели правдоподобно. Я поговорила со всеми жалобщиками. Шум, который они производили, не поддается описанию. Они говорили со мной откровенно лишь потому, что я пообещала, что их жалобам будет дан ход, либо сообщала, что идет специфическое расследование. Многие не только возмущены, но и напуганы, и если они узнают, что я им солгала, то представляете, на сколько маленьких Эш они меня разорвут?! А местное ОЗПП с удовольствием в этом поучаствует...

   - Не тяните резину, - с легким раздражением перебил ее Олег Георгиевич. - Лирическое оформление изобразите в отчете.

   - Ладно, - Эша чуть отодвинула трубку и скорчила в нее рожу. - Многие происшествия связаны с домашними любимцами хозяев техники, и, должна сказать, отнюдь не всем повезло так, как той собачке. У одной женщины новая стиральная машина постирала ее волнистого попугайчика. Птичка забралась в открытую дверцу, та закрылась, машина включилась, набрала воду и приступила к стирке. Понятное дело, от попугайчика мало что осталось. Женщина утверждает, что и близко к машине не подходила. Кран был перекрыт, а чтобы защелкнуть дверцу, нужно приложить усилие - сама по себе она не захлопнется. Вилка была в розетке, можно предположить замыкание, если убрать первые два факта. Мастер, естественно, ничего не нашел. Другой случай - молодая семейная пара утром обнаружила в новом холодильнике своего заиндевевшего кота. Конечно, кот мог ухитриться открыть дверцу и забраться внутрь. Дверца закрывается автоматически. И есть множество причин, по которым он не смог открыть ее изнутри. Но странно то, что кот залез в основную камеру, но его состояние соответствовало стадии глубокой заморозки, чего можно добиться только в морозильной камере. Вызванный мастер вновь заявил, что холодильник в полном порядке. Другой холодильник заморозил канарейку старичка - внуки подарили ему холодильник на день рождения. Он мог и сам ее там случайно захлопнуть, но старичок утверждает, что хватился птички почти сразу же, прошло не больше десяти минут, но за это время канарейка превратилась в сосульку. Кошка, которую черт занес на выключенную газовую плиту, получила ожоги, потому что у плиты вдруг зажглись все четыре конфорки. Плита с пъезорозжигом, можно предположить замыкание с одновременной утечкой газа, но на фоне общих случаев... А случаев хватает. И техника от совершенно разных производителей.

   - В этих случаях фигурируют только животные? - в голосе Олега Георгиевича появилась деловитость, которая ее не слишком-то порадовала.

   - Да нет. Конечно, с людьми так далеко дело не зашло, но и им досталось. Синяки и ушибы от неожиданно и с силой захлопывающихся дверец. Одному мужчине дверца духовки даже сломала палец. Ожоги от включающихся конфорок и от электрочайников, из которых кипяток вдруг выплескивается во все стороны, хотя чайники полупустые. Изорванное в клочья новое белье. Прорва испорченной еды и посуды. Приборы включаются и работают, когда и как им вздумается. И во всех случаях мастер не обнаруживает никаких неисправностей. Но причины могут быть как в том, что хозяева либо не выполняют инструкций, а потом лгут, так и в том, что у сервисного центра "Аллегро" бестолковые мастера. Правда, некоторые потом вызывали мастеров и со стороны, но те тоже ничего не нашли.

   - Технику заменили?

   - Только часть. Но даже те люди, которым ее заменили, продолжают писать жалобы. Новая техника работает пока без проблем, но они хотят обратно свои деньги и не желают иметь ничего общего с продукцией "Аллегро". Некоторые всерьез утверждают, что тут происки нечистой силы.

   - А сами что думаете? - поинтересовался Ейщаров, и Шталь попыталась представить выражение его лица, искренне надеясь, что оно несерьезное.

   - Ну, во-первых, я не могу верить в то, чего не видела. Люди, с которыми я общалась, похоже, действительно верят, что их техника сошла с ума, либо они все отличные актеры. Вероятней всего, дело в обычных технических неполадках. Но ОЗПП уже проводило в "Аллегро" несколько проверок, и магазин пока не закрыли. На них и раньше поступало несколько жалоб, странных из них были только две, а три совершенно нормальные, но такие поступали и на прочие магазины бытовой техники. Их здесь четыре - "Все для дома" самый солидный и старый, открылся еще в прошлом веке, в конце девяностых. "Марина" открылась в двухтысячном. "Аллегро" и "Люкс-техно" открылись практически одновременно три года назад в одном районе. Вначале они не особенно процветали, но год назад у "Аллегро" дела заметно улучшились, количество продаж возросло, и они стали позволять себе довольно щедрые акции, как и старые магазины. "Люкс" безнадежно отстал. А примерно два месяца назад началось это сумасшествие. Говорили, что жалобщики даже несколько раз устраивали возле "Аллегро" что-то вроде митинга, а это отнюдь не улучшает его репутацию. Но, кстати, я пообщалась со многими людьми, которые покупали там технику раньше, так они молиться на нее готовы - ничего и никогда не работало у них лучше. Говорят, техника идеальная, и искренне огорчаются за хороший магазин. Что бы ни случилось с "Аллегро", это случилось примерно два месяца назад. Возможно, технический саботаж, и вину можно возложить либо на продавцов, либо на мастеров, либо вообще виноват кто-то со стороны, хотя я не знаю как.

   - Тогда узнайте, - потребовал ейщаровский голос, и в нем Шталь почудилась откровенная издевка.

   - Да как я это сделаю?! - возмутилась она. - Я же не техник! Да и зачем... Олег Георгиевич, тут дефекты либо у техники, либо у владельцев, зачем вам это? А если... о, господи, если в нее что-нибудь там вселилось, это тоже вам не подходит, но как я об этом узнаю?

   - Кто из нас журналист - вы или я?

   - Мне что - окропить технику святой водой? - сквозь зубы процедила Эша. - А как изгоняют бесов в православии?

   - Отложите пока бесов в сторону, - посоветовал Ейщаров. - Проверьте людей - всех, кто вызовет у вас подозрения. И, кстати, постарайтесь заснять всех подозреваемых и переслать мне, возможно, я смогу упростить ваши изыскания. Вы там уже были?

   - Еще нет. Сегодня уже поздно, поеду завтра утром. Жалобы поступают только на определенную технику - стиральные машины, микроволновки, плиты, холодильники, посудомойки и мелкие кухонные приборы. Вероятно, они все стоят в одном отделе, может, это имеет какое-то значение?

   - Видели какие-нибудь из них?

   - Да, - Эша пожала плечами. - Разумеется, они мне не понравились. Но это совершенно ничего не значит. К холодильнику, в котором замерз чей-то кот, трудно испытывать положительные эмоции.

   Ейщаров помолчал, и она уже решила, что разговор окончен, но тут он задал вопрос, на который Шталь предпочла бы не отвечать:

   - У вас ведь есть еще одна версия, не так ли? Я же чувствую - что-то вы не договариваете.

   - Ну, - Эша скривилась самой себе в зеркало обзора, - во всем этом было кое-что схожее. Техника расправлялась с домашними животными, травмировала людей, но... она всегда не трогала кого-то одного из хозяев. Чье-то белье всегда было в порядке, чья-то любимая еда не портилась и не подгорала... Кому-то одному из живших в квартире, всегда было совершенно не к чему придраться. Напротив, он был очень доволен новым холодильником или печкой. Тот старичок - у него пострадала только канарейка, сам же он в полном порядке и до этого случая у него не было причин жаловаться на свой холодильник. Так же как и у женщины с попугайчиком. Они оба жили одни. И, кстати, нет ни одной жалобы от одиноких владельцев, которые не держали вообще никакой живности. Вот что странно.

   - И на что, по-вашему, это похоже?

   - Ну, - неохотно ответила Эша, - если подходить с вашими критериями, то больше всего это похоже на ревность.

  * * *

   Подъезжая к магазину, Шталь заметила в панорамном окне огромную звездообразную дыру, которая вряд ли являлась частью дизайна. Вероятней всего она являлась следствием пролетания сквозь стекло большого и тяжелого предмета. В непосредственной близости от дыры стояло два человека. Один, худой и длинноносый, суматошно размахивал руками, и все эти суматошные движения так или иначе завершались указующим жестом в сторону разбитого стекла. Другой человек скучающе кивал, что-то помечая в своем блокноте, и на его лице изредка появлялось дежурное сочувствие. Из окошка притулившейся у обочины милицейской машины выматывался сигаретный дым, а от собравшейся неподалеку толпочки явственно веяло злорадством. Среди них Эша приметила монументальную фигуру владелицы цвергпинчера, походившую на закутанную в кожаный плащ дворцовую колонну, к которой был привязан заходящийся в истеричном лае Тоша. Лицо Лили передавало неповторимую гамму множества оттенков злобного ликования, и Эша остановила машину подальше, дожидаясь окончания мизансцены и мысленно ругаясь. Обыватели могли бы и подождать с битьем стекол до того, как она поговорит с персоналом магазина, а теперь "Аллегро", конечно же, закроют. Закурив, она прищуренными глазами посмотрела на двустворчатую магазинную дверь, яркий плакат на которой обещал тридцатипроцентную скидку всем, кто приобретет технику в течение настоящего месяца. Размер скидки был великоват, даже если учесть что цены перед скидкой старательно подкрутили до выгодного уровня.

   Вскоре милицейская машина уехала, на прощанье обдав любопытствующую толпочку черным дымом из испорченного глушителя, отчего пинчер немедленно отчаянно зачихал. Лиля, подхватив любимца на руки, что-то негодующе прокричала вслед машине, потом подошла к витрине и аккуратно плюнула на уцелевшее стекло. Это действие сопроводилось чьим-то свистом, в толпе засмеялись. Длинноносый человек с тоской посмотрел на плевок, но, ничего не сказав, вошел внутрь. Люди постояли еще несколько минут, потом разочарованно разошлись, удалилась и Лиля, волоча за собой пса, который упирался, вожделенно глядя на прыгающих по газону воробьев. Выждав немного, Шталь сердито вылезла из "фабии" и пошла к магазину. Дверь, к ее удивлению, оказалась не заперта - магазин продолжал работать, и, вероятно, это значило, что дела у него совсем плохи.

   Отдел, в который она попала, оказался совершенно пуст, если не считать товара и двух молодых продавцов, смотревших телевизор, встроенный в дверцу огромного, как старинный шифоньер, холодильника. Когда Эша вошла, они сразу же обернулись, выражением лиц став похожи на изголодавшихся обитателей зимовья, завидевших транспорт с припасами. Один остался сидеть, а другой, поднявшись, как бы между прочим проманеврировал среди поблескивающих рядов новенькой техники и, оказавшись возле Шталь, спросил с надеждой, тщательно упакованной в стандартную услужливость:

   - Вам помочь?

   - Пока нет, - сказала она, оглядываясь, - я пока присматриваюсь.

   - Но вас интересует что-то конкретное? - не отставал он. - Вы спрашивайте.

   - Я пока не определилась. Вы знаете, я из тех людей, которые приходят за одним, а покупают совершенно другое.

   - Понимаю, - парень, улыбнувшись, уважительно закивал. Эша подумала, что, наверное, таким же кивком он отреагировал бы на любое ее заявление, даже если б она призналась ему в массовых убийствах с последующим поеданием жертв. - Ну, мы тут, обращайтесь, когда определитесь.

   Шталь пообещала, что так и сделает, после чего принялась задумчиво бродить по отделу среди безмолвной техники под неусыпным наблюдением двух пар глаз, изредка открывая дверцы холодильников, газовых плит и микроволновок и оценивающе оглядывая стиральные машины. В этом отделе были выставлены приборы именно того рода, на которые поступали жалобы, и она не обнаружила никаких других. Вся техника выглядела ново, завлекательно и совершенно обыденно, Эша не отказалась бы иметь такую дома. Один из холодильников ей особенно понравился, и, открыв дверцу, она внимательно его осмотрела, потом отпустила дверцу, и та очень медленно поплыла обратно и мягко захлопнулась. Хороший холодильник. Она бы такой купила. Шталь провела ладонью по его гладкому прохладному боку. Холодильник не выглядел угрожающе и явно совершенно не был против того, чтобы она его приобрела. Усмехнувшись, Эша вернулась в ряд стиральных машин, где приглядела одну с горизонтальной загрузкой, небольшую, снежно-белую и симпатичную. Дверца открывалась легко, для того, чтобы она закрылась и сработала защелка, требовалось небольшое усилие. Как и прочая техника в отделе, машина выглядела совершенно равнодушно. Мысленно пожав плечами, Эша перешла в следующий отдел, где продавались пылесосы, кухонная посуда и обогреватели, а оттуда - в отдел видео и аудиотехники. Никакой из товаров этих отделов не был замечен в противоправных действиях, и она покинула их довольно скоро. Единственным посетителем магазина кроме нее был немолодой мужчина, разглядывавший музыкальный центр, и Эша подумала, что давно не видела настолько пустого магазина и настолько унылых продавцов. Она еще раз прошлась по нужному отделу, воскрешая в памяти ощущения, испытанные в ейщаровском кабинете, и примеряя их на свое нынешнее состояние. Ничего похожего. Вокруг были самые обыкновенные бытовые приборы - ничего больше, и Шталь даже ощутила некоторое разочарование. Подойдя к продавцам, она спросила, где найти главного менеджера, и те, мгновенно огорчившись, в свою очередь спросили, зачем он ей нужен. Эша в нескольких вежливых выражениях пояснила, что их это совершенно не касается, после чего прошла в указанный узкий коридорчик. Когда она протянула руку к нужной ей двери, та неожиданно распахнулась, выпустив высокую анемичного вида девицу, гардероб который наводил на мысль о личном лозунге: "Стразов много не бывает!" Девица посмотрела на Шталь с легким отвращением и юркнула в соседний кабинет, прежде чем та успела что-либо у нее спросить. Эша легко стукнула в дверь, из-за двери ничего не ответили, и она вошла, руководствуясь известной аксиомой, что молчание есть знак согласия. В кабинете за столом обнаружился тот самый длинноносый человек, которого она видела перед разбитым окном. Эша поздоровалась и осведомилась, он ли есть главный менеджер?

   - Я - топ-менеджер, - поправил ее человек, и Шталь, не дожидаясь приглашения, села на один из пустующих стульев, подумав, что перед ней, вероятно, самый грустный топ-менеджер в мире. - А вы кто?

   Она продемонстрировала ему удостоверение, закрыв пальцем название города, изложила цель визита, и человек с тоской сказал:

   - Опять? Что на этот раз? А направление на проверку у вас есть?

   Эша протянула ему бумагу, топ-менеджер надел очки, отчего стал выглядеть еще грустнее, прочел, после чего посмотрел на нее хмуро.

   - Что-то странные печати. И подпись... И вас я прежде не видел? И почему вы одна?

   - Проверка несколько иного рода, - Шталь подтолкнула к нему список, человек посмотрел на него и скривился.

   - Снова эти? Это же просто бред какой-то... Нет, мне это все не нравится, я, пожалуй, проверю... - он взял телефонную трубку, и Эша раздраженно произнесла, вальяжно развалившись на стуле и с относительной скромностью выставив из-под плаща голые колени:

   - Только проверяйте побыстрее. Мне еще нужно оформлять направление на "Люкс-техно", а у нас все сотрудники с гриппом валяются! Номер подсказать?.. Хотя, не сомневаюсь, вы его наизусть знаете.

   - "Люкс-техно"? - заинтересованно спросил топ-менеджер и вернул телефон на стол. - А что там у них?

   - Вы всерьез думаете, что я вам отвечу на этот вопрос? - удивилась Шталь. Он задумчиво посмотрел на ее колени.

   - Все-таки, ваше лицо мне кажется... немного знакомым. Но на прошлых проверках вас не было, это точно.

   - Ну, это довольно маленький город.

   Человек кивнул, после чего вдруг тонким раздраженным голосом принялся жаловаться - на идиотов, не читающих инструкций, на бесконечные проверки, на то, что как назло, возвращают самые дорогие модели, на убытки, на отсутствие покупателей, опять на идиотов, выдумывающих какие-то нелепые байки, на то, что уволилось уже несколько человек, в том числе весьма толковый менеджер отдела продаж, и закончил жалобу разбитым окном. Он чуть ли не плакал, и Эша подумала, что если раньше он и был хорошим менеджером, то теперь он был менеджером на грани истерики, и здесь ему осталось недолго.

   - Вы ведь читали эти жалобы, - менеджер встряхнул в руках список пострадавших. - Ну разве здравомыслящий человек может в такое поверить? С технической точки зрения все это совершенно невозможно, если владельцы сами не поспособствовали этим происшествиям. В конце концов, нет ничего, кроме их слов, синяков, которые они могли получить где угодно, и мертвых зверушек, которых кто угодно мог укокошить! Техника абсолютно исправна. И с точки зрения закона у этих жалоб нет никакой силы.

   - Но с точки зрения других законов будущее "Аллегро" вырисовывается довольно мрачно, - заметила Шталь. - Некоторые всерьез считают, что ваш магазин проклят.

   - Я не верю в такие глупости!

   - Я тоже. Но ситуацию нужно выравнивать, и если будет окончательно ясно, что это не сговор с целью наживы, то подобных жалобщиков следует направлять в соответствующее медицинское учреждение, где ими серьезно займутся. И, на мой взгляд, второй вариант наиболее вероятен ко всеобщей радости, потому что нам они надоели не меньше, чем вам. Надеюсь, вы понимаете?

   Человек пободревшим голосом сказал, что понимает, после чего сообщил, что его зовут Григорий Петрович, можно просто Гриша, и спросил, что конкретно ей нужно.

   - Насколько мне известно, несколько жалоб носят вполне реальный характер. В вашей технике обнаружились неполадки, которые ваши мастера не сочли подходящими под гарантийный случай.

   - Да, - Григорий кивнул, - типичная история повреждения вследствие несоблюдения инструкций или плохого обращения. В одном холодильнике был разбит терморегулятор, в стиральной машине распорот шланг, а в случаях повреждения шнуров вообще явные надрезы. Ничего этого не было, когда владелец, расписывался за осмотр и получение техники, поэтому мы не несем за это ответственность и, естественно, не обязаны производить ремонт бесплатно. Такие жалобы не могут нас затронуть.

   - Давно вы здесь работаете?

   - Чуть больше года.

   - А большая часть жалоб началась примерно два месяца назад.

   - Да, ну, вы ж и сами знаете, - он отодвинул список так, словно это была дохлая крыса. - И, в основном, это были идиотские жалобы.

   - Вы сказали, что несколько человек уволились. Кто именно?

   - А... - Григорий посмотрел недоуменно, потом пожал плечами. - Два менеджера, помощник бухгалтера и сторож. Все, разумеется, по семейным обстоятельствам.

   - А уволен кто-нибудь был?

   - Продавец, Гоша Демченко, - он потер макушку, на которой волосы заметно редели. - Он не справлялся со своими обязанностями, и ему предложили по собственному, но Гоша так упрашивал и обещал, что его оставили на испытательный срок. А через неделю просто уволили, потому что он не только не исправился, но и болтал больше обычного, а у нас уже начались неприятности. Но, - во взгляде Григория появилось нечто, похожее на панику, - он не может быть к этому причастен. Мальчишка только и умел, что болтать не по теме... Да и никто из наших работников - ни те, кто ушел, ни те, кто остался - никто не мог такого... Да и уж тем более пробираться в чужие дома и засовывать собачек в микроволновки... знаете!..

   - В каком отделе он работал? - аккуратно перебила его Эша.

   - В первом, - он мотнул головой куда-то влево. - В кухонной технике.

   - А где он работает сейчас?

   - Этого я не знаю. Да мне и не интересно, у меня хватает других проблем.

   - Понимаю. Послушайте, Гриша, - она слегка потянулась, - мне понадобится информация об организационной структуре "Аллегро". И, кстати, техника, которую вы забрали, все еще здесь?

   - Да, пока на складе, - его брови недоуменно съехались к переносице. - Но я не...

   - Мне нужно ее осмотреть. И мне нужно поговорить с вашими мастерами.

   - Здесь только один, остальные на вызовах и... А что толку вам смотреть на технику? Ваши со специалистами ее уже осматривали.

   - Но я - нет, - сказала Шталь неожиданно резко и встала. - И еще, Григорий Петрович, - менеджер, услышав официальное обращение, тоже встал, сделав это как-то очень поспешно, - вы можете точно сказать, когда у вас были последние крупные продажи?

   - Разумеется. Новогодние праздники, а также, соответственно февральские и мартовские. Но в Новый Год и Рождество больше всего - у нас тогда были специальные скидки. Впрочем, вы можете справиться у Татьяны, - теперь Григорий кивнул в сторону двери, и Эша подумала, что он имеет в виду вышедшую девицу. Также она подумала, что на большинстве гарантийных талонов жалобщиков стояли именно эти предпраздничные даты.

   Впрочем, пока это совершенно ничего не значило.

  * * *

   Пока она внимательно осматривала технику, работник склада стоял за ее спиной с самым раздраженным видом. Он был раздражен, что технику пришлось распаковать, он был раздражен, что Эша ее разглядывает, он был, похоже, раздражен даже собственно существованием Шталь на этом свете, и она, затылком ощущая его раздражение, наконец буркнула:

   - Так и будете над душой стоять?!

   - Да, - раздраженно ответил он. - Техника денег стоит. Мало ли, что вы там можете сотворить!

   - Об ее осмотре уже составлен официально заверенный акт. Так что если я чего и сотворю, вас это волновать не должно. Не мешайте работать.

   Тот пробормотал в ее адрес что-то нелестное и неохотно отошел, но недалеко. Григорий, убежавший куда-то по своим топ-менеджерским заботам, мог вернуться в любую секунду, и Эша, приоткрыв сумочку, нерешительно посмотрела на микроволновку, чье нутро и дверца были исцарапаны когтями несчастного пинчера, на газовую плиту, поджарившую любопытную кошку, и на стиральную машинку, постиравшую попугайчика. Машинка выглядела хуже всего - владелица с горя ударила по ней сковородкой, и уголок корпуса была отколот, а на боку виднелось несколько вмятин. Ее магазин согласился обменять лишь с доплатой и то лишь потому, что у женщины оказался влиятельный родственник.

   По очереди включая приборы в розетку, Эша нажимала кнопки, внимательно следя за техникой. Функции плиты, естественно, ограничивались лишь зажжением лампочки в духовке, работой электровертела и серебристыми искорками пъезорозжига. Машинка весело пиликала в ответ на нажимание кнопок, после чего возмущенно пищала, сообщая, что стирать отказывается, и это было вполне справедливо с ее стороны. Проще всего было с микроволновкой - она включалась и с задумчивым гудением начинала вращать свой стеклянный поднос, ставить на который было, правда, нечего, но Эша и не собиралась этого делать. Исправна ли печь, ей все равно не понять, а пробовать что-то в ней приготовленное или даже разогретое она бы ни за что не стала - при мысли о том, во что мог бы превратиться внутри нее крошечный пинчер, ее начинало мутить. Шталь еще раз внимательно осмотрела приборы, вновь прислушиваясь к ощущениям, и внезапно поняла, что те ей не нравятся - и вовсе не потому, что они что-то там сделали. Они ей просто не нравились. Они были... Определение никак не давалось, возможно, его и не существовало в языке слов. Стоящие перед ней вещи воспринимались, как... как... словно псы, преданные и брошенные хозяевами, не могущие понять, почему это случилось, но все еще надеющиеся, что за ними вернутся. Что-то исходило от них, что-то сродни злой тоске, утолить которую можно лишь разбив их на части, превратив в груду ломаных деталей, чтобы каждая из них перестала быть единым целым

  существом?

  Либо их можно уговорить. Утешить. Перенаправить эту злую тоску, превратить во что-то иное... но это сложно, невозможно практически, потому что кто-то... испортил эти вещи. Не технически. Он сломал в них что-то другое. Он сделал с ними что-то странное, что-то неправильное...

  Он сделал их... слишком привязчивыми.

   Вздрогнув, Шталь чуть отодвинулась, яростно изгоняя из головы нелепые мысли, да и мысли ли то были? Мысленно обзывая себя идиоткой и чувствуя, что краснеет от сознавания предельной глупости своих действий, она осторожно сунула руку в карман, приоткрыла дверцу стиральной машинки - как никак, именно она убийца состоявшийся! господи, чушь какая, это просто несчастный случай! - и воровато положила внутрь барабана серебряный крестик, следя чтобы тот никуда не провалился. Потом, открыв внутри сумочки флакончик со святой водой, плеснула себе на ладонь и потерла исцарапанный машинный бок, тихо сказав:

   - Изыди!

   Эша немного подождала, но ничего не произошло. Крестик мирно поблескивал внутри так же мирно поблескивающего барабана. По машинному боку тихонько оползала водяная капля, и с каждым преодоленным ею миллиметром, Шталь все больше ощущала глупость ситуации. Крестик был освященным, вода - настоящей, будьте покойны, мы в таких делах не халтурим! Ничего не происходит, потому что происходить нечему? Или потому, что стандартные средства на то, что там сидит, не действуют? Может, нужно прочесть положенную молитву? Или все уже закончилось? Не ждала же она, в самом деле, что машина с потусторонним визгом подпрыгнет к потолку и начнет летать там, как пресловутый панночкин гроб? Откровенно говоря, этому Эша удивилась бы больше, чем если бы у стиральной машинки выросла рука, коей она, за неимением головы, постучала бы себя по верхней панели, давая понять, что она, Эша Шталь, есть весьма глупа и легковерна. Вот так-то, граждане, при появлении признаков шизофрении обращайтесь к врачу своевременно. В раздражении она выплеснула остатки воды на прозрачную дверцу духовки, и позади нее раздался гнусавый голос складчика:

   - Эй, вы там чего делаете?!

   - Ничего! - отозвалась Эша почти злобно, неуловимым движением выхватила из машинки крестик и спрятала, глядя на недоуменно поблескивающий иллюминатор в приоткрытой дверце. Но недоумение было сплошным враньем. Она по-прежнему ощущала эту странную злую тоску. Более того, теперь она еще ощущала презрение. И то, что она, Эша, им троим очень сильно не нравится. Не настолько, конечно, чтобы измолоть ее или зажарить. Просто не нравится. И лучше б ей уйти. Раз ей нечего им

  сказать?

   Она передернула плечами и сообщила вернувшемуся Григорию, что увидела достаточно, и смотреть на прочую технику смысла нет. И так ясно, что все в порядке.

   - Но вы же ничего не делали, - удивился тот, и его нос, казалось, стал еще длиннее. - Просто смотрели... Как вы узнали? Вы, вообще-то, на мастера не похожи... Или вы маг, как наш Егорыч?

   - Егорыч - это кто? - насторожилась Шталь, придавая лицу выражение деловитой заинтересованности.

   - Один из наших мастеров, - Григорий улыбнулся. - Вот уж кто волшебник. Ему даже не надо технику разбирать, чтобы понять, в чем неисправность. Достаточно послушать, как работает, а чаще - и просто поглядеть на нее. Уж не знаю, как у него это получается, но это факт. Будто она сама ему говорит, что с ней не так. Жаль будет, если и он уйдет. Вообще, удивительно, что он до сих пор не ушел, - менеджер длинно вздохнул. - Очень уж он суеверен.

  * * *

   Маг-Егорыч оказался на вызове на другом конце города, и Григорий порекомендовал Шталь заглянуть после обеда. Или просто позвонить. Поэтому Эша пока что заглянула к анемичной Татьяне, от которой вышла с приятным ощущением от того, что существуют люди с еще более скверным характером, чем у нее самой. Вернувшись в первый отдел, она увидела, что один из продавцов по-прежнему смотрит телевизор, тогда как другой играет со своим мобильником. В зале было все так же пусто, и когда Эша вошла, ее уже не одарили столь пристальным вниманием - уж во всяком случае, не смотрели больше, как на потенциального покупателя. Она не сомневалась, что спрашивать их о происходящем в магазине и о визитах разгневанных жалобщиков бессмысленно, так же как и прочих работников "Аллегро", пока что еще державшихся за свои места. Информация же, полученная от Григория, носила большей частью эмоциональный характер. Поэтому она спросила продавцов о том, что уже не имело к магазину никакого отношения.

   - Гоша Демченко? - переспросил один из них, не отрывая глаз от своего сотового. - Да я внешне от него только его кепку и помню. А так... Гоша - это медуза номер раз!

   Второй продавец дал бывшему коллеге более объемную характеристику:

   - Сука он, извините, девушка. Гадил всем постоянно, вот призвание у него такое - гадить, мелкими кучками, но везде! Есть такие люди, которым просто в кайф вдруг начать постоянно гадить - без всякой причины. Одно время еще ничего, а потом - как подменили! К счастью, - он ухмыльнулся, - Гоша слишком тупой, у него и гадить-то толком не получалось, больше было перде... извините, девушка. Обмылок, короче. И трепло!

   - И где же сейчас обретается собрание столь изумительных качеств? - осведомилась Шталь. - Не знаете?

   - Так его недавно эти дебилы из "Люкс-техно" к себе взяли, - продавец-телезритель хохотнул. - Думаю, сладко им теперь! Петровичу только не говорите, а то он со смеху нае... извините, девушка.

   - Я думаю, мы с вами прекрасно знаем, что с товаром вашего магазина в последнее время не все гладко, - осторожно произнесла Эша, выдержав задумчивую паузу. - И я не буду вас об этом спрашивать. Но как, по-вашему, ваш бывший коллега мог бы...

   - Я человека оговаривать не стану! - хмуро перебил он ее. - Вот если откровенно - мог. По натуре - мог. Но не мог. Он для этого слишком тупой.

   В этот момент через отдел неторопливо процокала на тончайших каблучках анемичная Татьяна, производя всеми своими стразами нестерпимый блеск. Лениво кивнула продавцам и вышла на улицу. Парень с телефоном хихикнул.

   - Медуза номер два пошла кю-ушать! Что еще скажете, девушка?

   Шталь сказала "до свидания".

  * * *

   "Люкс-техно" отличался от "Аллегро" лишь отсутствием дыры в витрине, наличием нескольких потенциальных покупателей, прохаживавшихся по отделам, да еще чуток отставал по площади - в целом же, ассортимент товаров был идентичен, и продавцы так же сидели без дела. Экс-продавца из "Аллегро" Эша нашла почти сразу же. Он сидел в отделе видеотехники и смотрел по огромному телевизору какой-то боевик, мало интересуясь происходящим вокруг него. К его свитеру была приколота табличка "Егор Демченко, продавец-консультант". Черты его лица были какими-то неопределенными, расплывчатыми, и таким же расплывчатым оказался голос, когда он заговорил, с неудовольствием убавив звук телевизора. Шталь подумала, что Гоша относится к тем людям, о существовании которых забываешь в ту же секунду, как они пропадают из вида.

   - А в чем дело? Ваши со мной уже разговаривали. И менты тоже.

   - Но дело-то не закончено, - она облокотилась о стол, отчего вырезы плаща и свитерка слегка провисли, и взгляд Гоши приобрел диагональное направление. - Похоже, у ваших бывших работодателей большие неприятности.

   - Неприятности... - Демченко тонко хихикнул, приглаживая свои светлые волосы отработанным жестом. - Да у них полный... а не неприятности! Только с меня-то какой спрос? Я уже давно у них не работаю. Не, ребятам-то, конечно, каюк, закроют их. Печально, но когда проданный товар становится причиной травматизма - это очень серьезно. На них ведь уже, вроде, и в ментуре что-то рисуют.

   - Похоже, вас это не очень печалит?

   - Ну, - его тон стал сдержаннее, - я не злорадствую, конечно. Но они теперь, вроде, как конкуренты, - Гоша пожал плечами. - Да и продавать битую технику не больно-то красиво.

   - Откуда вы знаете, что она была битой?

   - Ну с ней же начались проблемы, не так ли? - он ухмыльнулся. - Конечно, я под этим подписаться не могу, но наверняка какая-нибудь дефектная партия, а они ее по быстрому спихнули в распродажу. В новогодние праздники знаете сколько товара ушло - не то, что со склада - из зала все выгребли, крутых-то моделей на складе много не держали. А новая партия не успела прийти, лопухнулись они с заказом. Вот, мастера, небось, абы как все проверяли, а то и вообще не проверяли - в зале изначально проверенную выставляли - ну и ладно. Мастера у них там тупые - только и умеют, что крутизной своей всем уши занавешивать!

   - А такого Егорыча знаете?

   - Казьмина, что ли? Главный придурок! Да вы про кого угодно спросите, я вам скажу... Я их всех знаю.

   - Наверное, непросто было вам с ними работать, - задумчиво произнесла Эша, и Демченко, уловив в ее голосе сочувствие, придал лицу подобие мученического выражения. - За что же они вас уволили?

   - Уволили! - он фыркнул. - Да я сам вот-вот собирался уйти, работа бесперспективная, так они... даже уйти нормально не дали! Да подсидка элементарная! Урод из моей смены, Славка, кореша своего хотел протащить на мое место, вот и все!

   - Я вам, конечно, сочувствую, - Шталь описала возле его стола маленький полукруг, помахивая полами расстегнутого плаща, - но, к сожалению, это лишь эмоции, и они мне не пригодятся. Мы собираем факты. Вот если...

   - Для закрытия? - Гоша даже вперед подался. - Вы ведь хотите его закрыть?

   - Ну, - она сделала неопределенный жест. - Помимо законных претензий "Аллегро" вызывает и много волнений другого рода. Кстати, вы в курсе этих странных слухов вокруг него?

   - Насчет нечистой силы? - спросил Гоша необычайно серьезно. - А как же! Вы знаете что - вы с Витькой поговорите. Он у них сторожем подрабатывал, недавно уволился... Нормальный парень. Я вам даже могу его адрес дать.

   Эша кивнула, подумав, что характеристика "нормальный парень" из уст Демченко, пожалуй, настораживает.

  * * *

   Витька оказался дома, и к нему не подходило не только определение "нормальный", но и собственно "парень" - дверь Эше открыло нечто неопределенного пола, длинноволосое и костлявое, закутанное в длинный полосатый халат, испещренный мокрыми пятнами и серыми разводами от размазанного сигаретного пепла. Нечто едко дохнуло на Шталь перегаром предельной степени концентрации, повиснув на дверной створке, сказало "О!" и сделало попытку вывалиться из квартиры прямо ей на грудь. Она бесцеремонно втолкнула его обратно и захлопнула за собой дверь. Нечто повернулось, мгновенно забыв о ее существовании, и, шатаясь, убрело в глубь квартиры. Сморщив нос, Эша прошла следом. В бедной на мебель комнате задумчиво висел густой холодный сигаретный дым, сквозь который на другом конце едва-едва, словно маяк, поблескивал экран выключенного телевизора. Почти на ощупь она пробралась к балкону и распахнула дверь. Порыв весеннего ветра ворвался в комнату, и дым недовольно заколыхался. Нечто, никак не отреагировав на ее действия, плюхнулось на диван и принялось сворачивать голову водочной бутылке, что-то бормоча сквозь зубы, и только сейчас Эша ощутила, какая непривычно странная, звенящая тишина стоит в квартире.

   - Вы Витя?

   - Возможно, - сказало нечто, переправляя часть содержимого бутылки в кофейную чашку. Из дыр в его тапочках торчали мизинцы с толстыми желтыми ногтями. - Будешь?

   - Нет, спасибо.

   - Тогда зачем пришла? - логично удивилось нечто, выплеснуло чашку в рот и сморщилось так, что его лицо потеряло всякое сходство с человеческим. Потом вытащило из пачки сигарету и принялось наугад тыкать фильтром туда, где по его представлением должен был находиться рот, но там почему-то все время оказывалась щека. Не выдержав, Шталь подошла, отняла сигарету и сунула туда, куда надо.

   - Спасибо, - нечто щелкнуло зажигалкой и, словно в благодарность, добавило: - Я - Витя!

   - Уже прогресс, - пробормотала она. - Я по поводу вашей старой работы в магазине "Аллегро"...

   Реакция Витьки оказалась неожиданно бурной. Он широко распахнул рот, из которого вывалилась незажженная сигарета, и с жалобным воем запустил в Эшу кофейной чашкой, после чего сделал попытку вскочить, но его ноги сразу же подвернулись, и он рухнул обратно на диван. Поняв, что убежать не удастся, бывший сторож перевернулся на живот, засунул голову под диванную подушку и застыл, очевидно, притворяясь мертвым.

   - Очень интересно, - сказала Шталь и, подойдя к дивану, сдернула с лежащего подушку. - А ну сесть! Живо!

   Витька чуть повернул голову и посмотрел на нее одним глазом.

   - Добрались-таки! - задушено сказал он в диван. - Ты пришла меня распылить?

   - Нет, у нас для этого есть специальная служба, - Эша запустила в него подушкой. - А теперь сядь. Я из милиции.

   - Не-е, - мутновато-испуганное выражение глядящего глаза стало мутновато-хитрым. - Это он тебя прислал, я знаю.

   - И кто же?

   - Терминатор!

   Вздохнув, Эша скосила глаза на стоящие возле дивана пустые бутылки. Их было достаточно, для того чтобы ее прислал не только Терминатор, но и сам Господь Бог, лично ожидающий результата на подъездной лавочке.

   - Юноша, - сказала она, придвигая один из наиболее чистых стульев, - "Терминатор" давно устарел, сейчас в моде "Пираты Карибского моря".

   - Твои штучки здесь не прокатят! - сообщил Витька расплывающимся голосом, осторожно выпрямляясь. - Я проводку чикнул, поняла?

   Теперь Эша сообразила, в чем причина такой странной тишины. Нет не только звука работающего холодильника, но даже привычного легкого жужжания электросчетчика. Вообще ничего. Она пощелкала выключателем - он был мертв.

   - Что - убедилась? - злорадно спросили с дивана. - Ничего у вас не выйдет!

   - Хитрый ты, - сказала Шталь и взяла со стола бутылку, отчего на лице Витьки появилась паника. - Как узнал? Что-то видел в магазине?

   - Ничего... - он внимательно наблюдал, как покачивается бутылка в ее руке. - Только как... а что Витька сразу?! - бывший сторож заговорил быстрее, отчего слова начали разваливаться во все стороны. - Я и не... главный говорит - сторож!.. а тот - зачем сторож... сигнализация... а тот - и сторож!.. раньше-то он не ходил... а как его... по залу ходишь ночью - красиво!.. а там он... и все открывается... и тык-тык-тык... я говорю, не положено!.. а она меня за руку - цап!.. ну вообще накат!.. вот ты третью часть "Терминаторов" смотрела?.. вот как баба... но не баба!.. не пугайся, говорит, но вали... а то и у тебя так будет... да и мне все равно не верят... дураки, говорят, там у них нечисть... у них там биоробот, вот что!.. бутылку-то отдай!

   - И как он выглядел, этот твой биоробот, - мрачно осведомилась Эша, с трудом сдерживаясь, чтобы не расколоть бутылку у него на голове. - Ты его знаешь? Фамилия есть у него?

   - Иди отсюда, а? - вдруг жалобно попросил Витька. - Не знаю я. Ничего не знаю. Я все придумал. Уходи. Можешь и бутылку забрать.

   Он снова повалился на диван и, закрыв голову руками, тихо застонал. Шталь встала, со стуком поставив бутылку на стол, но Витька не отреагировал на этот звук, с силой сжимая пальцами свои сальные волосы.

   - Когда ты уволился?

   - В феврале, - он сдавленно хихикнул, дернул ногой, и с нее свалился тапочек. - Да и... зачем им сторож? А ты вообще кто? Спрашиваешь чего-то тут... - Витька приподнял голову. - Ты из пятнадцатой? Новая Ленькина шмара?

   - Ленька - это у нас тоже Терминатор?

   - Да ты че?! - изумился Витька, потянулся за бутылкой и сделал жадный двухсотграммовый глоток. - Ленька на Шварца не похож вообще! Пить будешь, лапа? Из-звини, закусь кончилась. А т-ты кто?

   "Дурдом!" - сказала Эша самой себе и ретировалась.

  * * *

   На коротком бетонном парапете возле задней двери "Аллегро" сидел немолодой человек и наслаждался теплыми весенними сумерками, пропуская сигаретный дым сквозь рыжие усы. Выражение лица человека было мирным и благодушным - выражение, свойственное, тем неторопливым, обстоятельным людям, которые, изучив жизнь вдоль и поперек, пришли к выводу, что проще всего - спокойно заниматься своим делом, не ввязываясь ни в какие гонки и суматохи. Пусть такая жизненная позиция отнюдь не всегда сулит большую материальную выгоду, зато после работы можно спокойно покурить на крылечке, не озадачивая свой мозг никакими тревожными размышлениями. Такие люди перестают думать о работе в ту самую секунду, как заканчивается их рабочий день, и не любят, если кто-то пытается вынудить их поступить иначе. Поэтому на девушку, вышедшую из лиловых сумерек деловым шагом человек посмотрел без особого удовольствия.

   - Знаю, знаю, - произнес он вечерним голосом, прежде чем она хоть что-то сказала, - вы - та самая шустрячка из защиты потребителей от потребляемого, которая с утра тут шурует, да?

   - Верно, - отозвалась Шталь, пристраиваясь на расшатанной лавочке возле парапета, - а вы - Егорыч. Извините, не знаю вашего имени.

   - Такие, как вы, больше фамилиями интересуются, - рыжеусый усмехнулся, и смешок у него тоже получился вечерним, послерабочим. - Уж не спрашиваю, кто вам мои вызова сдал. Быстро управились - и хозяев уболтать успели, и мастеров найти, чтоб до меня успели технику посмотреть. Интересно, как вы им всем это объяснили?

   - О чем это вы? - с любопытством спросила Эша, доставая сигарету. Егорыч с неожиданным для его грузного тела проворством спрыгнул с парапета, с тяжелым вздохом повалился на скамейку рядом и дал Эше прикурить. Сквозь табачный дым от него безобидно и празднично пахло мандаринами.

   - Кто-то раскрывал технику перед моим приходом. И машинку, и холодильник. Очень бережно раскрывал, профессионально - явно знающий человек и явно, это не был кто-то из хозяев - я на хозяйские ковыряния насмотрелся за жизнь. И поломки нашел, несомненно, но чинить не стал. Вопрос - к чему затея? Ответ - проверять, как управится с этим работник сервис-центра "Аллегро". Вот вы и проверяли. Из коридора наблюдали. Я даже запах ваших духов запомнил - у дочки такие же. Название только заковыристое - помню, имя какое-то бабское... Ну и зачем это вам?

   - Надо, - коротко объяснила Шталь, косясь на него с искренним любопытством. Егорыч кивнул.

   - Всегда хороший ответ. Что-то думается мне, и не из защиты вы вовсе. Журналисточка залетная. Что хотите сыскать?

   - В "Аллегро" вас называют волшебником, - Эша улыбнулась, выбрав улыбку поневинней. - Просто хотела посмотреть, как вы работаете. И, надо сказать, меня это впечатлило. Оба раза вы тут же правильно назвали причину поломки, еще даже не разбирая приборы.

   - Ну, волшебства тут никакого нет, - лениво сказал Егорыч, катая сигарету в пальцах. - Хозяева рассказали, как приборы себя ведут, я и сделал вывод. Когда свою работу знаешь, это несложно.

   - Мастер тоже слушал их объяснения и вначале дважды сказал "или". Потом разобрал и сказал точно. Вам же это не понадобилось.

   - Холодильник вообще не надо было вскрывать, - он пожал плечами. - Зря он... Милая барышня, вы понимаете - у вас, современных, какой подход? Техника - детальки, винтики, электричество, схема - и все. У вас и жизнь какая-то сплошь техническая, как схема какая-то... К технике ведь, как и к человеку, подход нужен, без души тут нельзя. Ты ее слушай - она сама тебе и скажет, что с ней. Иной раз глянешь - так и знаешь сразу, что с ней не так. А будешь с ней по-плохому иль без души, так и зачахнет она. Это ж не просто детальки свинченные. Мы, так по сути тоже из деталек собраны.

   "А у вас нет, случайно, родственника по фамилии Ейщаров?" - мысленно спросила Эша. Вслух же она сказала:

   - Возможно, вы и правы. Только вот скажите - как же так, с вашим подходом, вы не нашли никаких неисправностей в той технике, из-за которой произошло столько неприятностей? Ведь на многих вызовах были именно вы.

   - Я не нашел никаких неисправностей, которые мог бы устранить, - аккуратно поправил ее мастер. - С технической точки зрения она была абсолютна исправна. Но для использования она непригодна, так я и сказал нашему руководству. Разумеется, меня не послушали. Поймите меня правильно, барышня, это неплохой магазин, меня он вполне устраивает, но его закроют - я это уже точно знаю. С вашим участием или без - его все равно закроют. И, возможно, это будет не так уж плохо.

   Шталь глубоко затянулась сигаретой, в упор глядя на обращенное к ней простоватое лицо со спокойными глазами, в которых нельзя было прочесть решительно ничего.

   - Вы считаете, что "Аллегро" продает плохую технику? - чуток подумав, она добавила. - Плохую не с технической точки зрения?

   - Кто-то ошибся... - рассеянно пробормотал Егорыч и щелчком отправил окурок в закопченную урну. - Я попробую вам объяснить. Толку от этого, правда, не будет, но вы, по крайней мере, слушаете. Я занимался установкой многих приборов, которые продавал наш магазин. Это очень хорошая техника. Но некоторая... как бы это сказать... она показалась мне слишком взрослой. С опытом. Такое обычно бывает с техникой подержанной, которая уже проработала у кого-то, набралась чужих эмоций... Но в том-то и дело, что техника-то совершенно новая. Я сам ее распаковывал на месте доставки, когда устанавливал, сам проверял.

   - А техника, на которую поступали жалобы? - внутренне Эша подобралась, хоть и не понимала, почему вообще это слушает и всерьез задает такие вопросы. - Она тоже показалась вам слишком взрослой?

   - Только вначале, - мастер поморщился. - Когда устанавливал. Но когда я осматривал ее потом... Знаете, у моего друга был доберман, он тренировал его в специальной школе для служебных собак. Так для этого добермана существовали лишь двое - хозяин, мой друг, и инструктор. Больше он никого не признавал, врагами считал даже семью своего хозяина, отчего и прожил у друга недолго. Ошибка в воспитании, в обращении... не знаю, но, вероятно, сам-то доберман, по сути, тут не при чем. Так вот, когда я осматривал технику, я вспомнил про того пса.

   - А когда эта техника только пришла, значит, она была взрослой, но совершенно нормальной, - пробормотала Шталь. - Но...

   - Я не знаю, какая она пришла, - перебил ее Егорыч. - Я редко занимаюсь проверкой товара, я больше по вызовам. Только когда его забирают из демонстрационного зала, потому что там - сами понимаете, все лазают...

   - Техника, на которую поступили жалобы, была из зала? Ее забрали в дни предпраздничных распродаж?

   - За всю сказать не могу, - ответил он неожиданно скучающим голосом, и Эша решила, что перегнула. - Но в моих случаях - да, - Егорыч вдруг подмигнул. - В тех, что касаются взрослой техники. А в том зале ей никак было не повзрослеть. Она там просто стоит. Ей там работать не для кого. Ее там и не включают.

   Дверь открылась и по ступенькам, переговариваясь, начали неторопливо спускаться несколько человек. Мастер взглянул на часы и встал.

   - Ладно, всего доброго. Да и вы идите, вон уж темнеет...

   - Подождите, - Шталь вскочила, - послушайте... Почему вы мне все это рассказали?

   - Люди вокруг всякое болтают, - Егорыч потер усы, - вы ведь слыхали? Демоны в стиральных машинках и так далее. Чушь это, конечно, но мне показалось, что больно вы это близко к сердцу приняли. А так толку не будет.

   - Ну, я же не считаю, что в вашу технику что-то вселилось.

   - Вот и правильно, - он кивнул совершенно серьезно. - Ничего в нее не вселялось. Напротив - выселилось. Ушло.

   - Ушло? - Эша недоуменно прищурилась. - Что?

   - Польза.

  * * *

   Ведя машину по кривым пижманковским улочкам, Шталь с каждой секундой все больше уверялась в мысли, что ей следует уволиться. Работа, изначально начавшаяся как помесь розыгрыша с возможностью весело покататься по стране за чужой счет, теперь все больше напоминала будни начинающего психиатра. Ей хотелось обратно в Москву. Эша с удивлением обнаружила, что ей уже даже хочется обратно в Шаю, в "Вестник". Там, конечно, тоже сумасшедших хватает, но те давно изучены, знакомы и совершенно безобидны. Только пусть куда-нибудь предварительно уедет тот человек, который сейчас говорит с ней по телефону, причем делает это без малейшего сочувствия к ее психике. Напротив, ему похоже, очень даже весело.

   - Я рада, что вы находите это забавным, Олег Георгиевич, - мрачно произнесла она, выруливая из очередного полутемного лабиринта, - и с удовольствием посмеюсь вместе с вами, когда вы повелите мне заняться чем-нибудь другим. Ну неужели вас все еще это интересует?

   - Все больше и больше, - сказал Ейщаров. - А чего вы приуныли, Эша? Уже собрали немало полезных сведений. Только проявляйте в следующий раз побольше осторожности - слишком уж вы в открытую с мастером. Что касается съемок, которые вы прислали, увы, помощи не будет. Кстати, качество могло бы быть и получше.

   - Ну извините! - прошипела Шталь. - В следующий раз поставлю сумочку на штатив! А насчет помощи... теперь, когда я вам все изложила, может, подскажете, кого мне искать?! Саботажника, заговорщиков, мага, Терминатора - кого?!

   - Может, попробуете всех сразу?

   - Олег Георгиевич, - вспылила она, - при всем моем уважении к вам...

   - Откуда это у вас взялось ко мне уважение? - невежливо перебил ее Ейщаров. - Я имел в виду, что возможно, тут речь идет о нескольких случаях. Просто отделите одно от другого. Почему, по-вашему, тот сторож упомянул третью часть фильма? Кто-то как баба... Какая баба? Я не смотрел.

   - Да он был пьян в дымину! - Эша глубоко вздохнула и скрипнула зубами. - В третьей части была технотетенька, которая умела управлять машинами на расстоянии. И если уж дешифровать его бред, то он в зале магазина видел кого-то, кто делал с техникой что-то странное и напугал его так, что сторож перерезал дома проводку, чтобы в его квартире нельзя было ничего включить.

   - Итак, на данный момент, как я понял, у вас уже есть несколько подозреваемых?

   - Подозреваемых! - она закатила глаза. - Господи, подозреваемых в чем?! Да и этот Егорыч - он вам вполне подходит, по всем параметрам. Так складно излагает про характеры стиральных машинок...

   - Этого мало. Мне нужно что-то более конкретное, чем пространные разговоры.

   - Но я не понимаю! Вы же знаете о таких людях гораздо больше... вернее, я вообще ничего не знаю! Разве вы уже не можете сделать какой-то вывод?

   - Выводы должны делать вы, - сказал Ейщаров мрачно. - Он может действительно оказаться лишь просто очень хорошим мастером. Вы удивились бы, если б знали, как много людей видит в вещах не просто вещи - самых обычных людей. Вот вы сами как считаете - это он?

   - Вообще-то, я не очень в этом уверена, - Эша притормозила, пропуская мальчишку с пухлым лабрадором на поводке. - Казьмин, конечно, работает довольно своеобразно... но мне почему-то не дает покоя этот демонстрационный зал. Вся эта техника была взята оттуда, предварительно простояв там немало времени. У меня нет оснований доверять словам Казьмина, поэтому я еще раз переговорила с пострадавшими, и они их подтвердили. Им ведь сообщали об этом факте во время покупки. Проблемы возникли с той техникой, которая взята из зала... словно пока она там стояла, с ней что-то случилось. Если в этом замешан Казьмин, то ему гораздо проще сотворить что-то с техникой на складе, а не в зале - ведь там он почти не бывает. А ее установкой он занимался всего несколько раз. Вы случайно не знаете, много нужно времени, чтобы... ну, сделать с вещами что-то...

   - Нет, не знаю.

   - Жаль. Потому что если времени нужно мало, то круг подозреваемых неестественно разрастается, вплоть до размеров города. Это ведь мог бы быть и кто угодно из покупателей... только зачем им это надо?.. Я бы скорее подумала на продавцов. Они проводят в этом зале весь свой рабочий день. И один из них - Гоша Демченко. Парень определенно с гнильцой. Может, он и устроил все это перед уходом, чтобы его бывшим работодателям пришлось несладко. А ведь какое-то время дела у магазина шли хорошо... очень даже хорошо... - она запнулась и молчала так долго, что Олег Георгиевич, не выдержав, спросил:

   - Вы там?

   - Да, да... - Эша взглянула на часы. - Просто... мне в голову вдруг пришла странная мысль... действительно ли все это устроено с целью подрыва репутации магазина? Или что в этом замешан некий тип, возомнивший себя повелителем кухонной техники?.. Как-то слишком уж по-детски... в том смысле...

   - О чем опять задумались?

   О том, на какие глупости я трачу свои молодые годы!

   - Об ошибках, - пробормотала она, тихонько постукивая пальцами по рулю. - А еще - об одном добермане. Знаете, навещу-ка я с утра кое-кого в "Люкс-техно".

   - Вы считаете, что это, все-таки, может быть Демченко?

   - Я доверяю своей интуиции, - сообщила Шталь. - А еще, хоть вам и покажется это странным, я доверяю местным правоохранительным органам. Как я выяснила, они занимаются "Аллегро" серьезней, чем это могло показаться на первый взгляд. Гоша устроил все эти чудеса или нет, но у меня такое чувство, что Гоша здорово мне мешает.

  * * *

   Сергей Плешков угодил в больницу самым нелепым образом.

   Во всяком случае, так считала его жена. И так она говорила всем окружающим, слегка оправившись от потрясения. Плешков же думал совершенно иначе, но первое время он был лишен возможности внятно высказать свое мнение, потому что разговаривать мог исключительно жестами. Иначе он немедленно объяснил бы всем, что он, во-первых, абсолютный реалист, во-вторых, он ничего не нажимал, а в-третьих, кое-кого за подобные вещи следует упрятать за решетку. И если первое и третье утверждение можно было подвергнуть сомнению, то во втором Сергей был абсолютно прав.

   Он действительно ничего не нажимал.

   Он вообще редко когда нажимал там что-либо, потому что это входило исключительно в обязанности Люды. И сегодня не собирался. Он уже поужинал и теперь размышлял о предстоящем вечере. Составляющими вечера являлись холодное пиво, футбольный матч и крикливая двухлетняя дочь, и он прикидывал, как бы распределить себя между всем этим таким образом, чтобы получить удовольствие. Юлька выпадала из общего ряда, и Сергей надеялся, что она заснет пораньше, приведя тем самым вечер в состояние абсолютной гармонии. Люда собиралась на встречу со своими подружками, точно так же скинувшими детей на попечение мужей. Она заявила, что тоже имеет право на отдых, и в другое время Сергей бы попытался оспорить это заявление, но сегодня он был целиком с ней согласен.

   Поглощенный размышлениями, Сергей зашел на кухню, где как всегда царил идеальный порядок, и новая плита горделиво поблескивала белыми свежеотмытыми боками. Плиту они купили перед Рождеством, выбрав одну из самых дорогих, и Люда, настоявшая на покупке, была от нее в восторге, в отличие от мужа. Он считал, что и старая плита была вполне ничего, и то, что неплотно закрывавшуюся дверцу духовки приходилось привязывать проволокой - это были мелочи. Лично он предпочел бы купить новый монитор, но жена сказала: "Нет, или готовь себе сам на этой развалине!" - и, рассудив, что монитор готовить никак не сможет, Сергей согласился.

   Подтянув сползавшие спортивные штаны, он открыл дверцу холодильника. Пиво было на месте, завлекательно поблескивая холодными боками. Улыбнувшись, Сергей пошарил глазами по полкам, и его улыбка слегка поблекла. Закрыв холодильник, он захлопал дверцами шкафчиков, и улыбка исчезла вовсе. Огорченно почесав затылок, Плешков развернулся и вышел из кухни, и в тот же момент плотно закрытая дверца духовки чуть дрогнула. Цифры на дисплее, показывавшие текущее время, мелко замигали, стремительно меняясь без всякой очередности. Черная ручка термостата духовки утопилась, медленно повернулась до упора, и в чреве духовки едва слышно зашумел газ. Бег цифр остановился, и на дисплее загорелись мерно мигающие нули, словно отзвук спокойного биения чьего-то сердца, и в такт этому биению удаляющеся хлопали задники тапочек Сергея. Остановившись перед дверью в ванную, Плешков сердито послушал доносящиеся из-за нее шум душа и неразборчивый фальшивый напев жены, потом рванул за ручку и вошел в царство горячего миндального пара. Разрисованная лилиями занавеска заколыхалась, и из-за нее раздраженно сказали:

   - Закрой дверь, дурак, холодно же!

   - Холодно ей... - пробурчал он, нашарил дверь и захлопнул. - Люда, а ты что - ни рыбки, ни сухариков не купила? И орешков? Люда!

   - Ой, я не могу помнить все сразу! - заявила жена. - Я и так тебе пиво притащила!

   - Как можно, покупая пиво, не помнить про солененькое? - удивился Сергей, отмахиваясь от сгущавшегося вокруг пара.

   - Да я ж не грузовик, в конце концов, тащить столько! - возмутилась Люда и чем-то брякнула. - Сбегай в гастроном... А-а, слушай, я ж утром старый хлеб пересушила с солью. Загляни в духовку, там сухарей полный противень - тебе хватит.

   - С чесночной? - успокоившись, спросил он, отдергивая занавеску.

   - С чесночной, - заверила облепленная мыльными хлопьями Люда, рывком возвращая занавеску в прежнее положение, но Сергей снова ее отдернул.

   - Ох ты! А потереть вам тут ничего не надо?

   - Уйди, я и так уже опаздываю! - жена махнула на него рукой, с которой полетела миндальная пена, и опять отгородилась занавеской. Плешков, философски пожав плечами, стер пену с футболки и вышел. Зайдя в комнату, плюхнулся на диван с газетой, поглядывая на Юльку, которая, пристроившись у кресла, задумчиво грызла свой игрушечный мобильный телефон, издавая хрюкающие звуки. Включив телевизор, перебрал несколько каналов, потом бросил и пульт, и газету и озадаченно сказал самому себе:

   - По-моему, газом пахнет.

   Дочь безмятежно продолжала обрабатывать имеющимися зубами игрушку. Сергей торопливо встал и пошел в кухню, по пути вновь распахнув дверь ванной.

   - Люд, а ты плиту выключала? По-моему, газом пахнет.

   - Все я выключала, так пойди и посмотри, что ты в самом деле?!

   Он покрутил головой и дверь закрыл.

   На кухне действительно чуток попахивало газом, и Сергей поспешно распахнул форточку, потом подошел к плите и внимательно осмотрел ручки, положение которых заверяло, что все выключено. Он глянул на чистые конфорки, потом на дисплей - часы сообщали, что до начала его личного вечера осталось совсем немного.

   - Люда! - крикнул Сергей, берясь за холодную ручку дверцы духовки, сквозь стекло которой едва-едва виднелся противень, наполненный сухариками. - Поди-ка сюда, может мне кажется...

   Он распахнул дверцу и сразу же ощутил, что ему совершенно не кажется - резкий тяжелый запах газа ударил в ноздри, и одновременно с этим Сергей, не успевший еще даже удивиться или испугаться, услышал легкий щелчок нажавшейся кнопочки и короткий жужжащий звук пьезорозжига. Он успел только увидеть крохотную серебристую вспышку, а в следующее мгновение ему в лицо с оглушительным хлопком плеснулось ослепительно яркое, с синими прожилками пламя, и больше Сергей уже не видел ничего.

   Примчавшаяся на пронзительный вопль Люда нашла мужа возле плиты. Воя от боли, он катался по полу, суча ногами и прижимая ладони к обожженному лицу. На кухне стоял тяжелый дух горелого мяса и сожженных волос, из-под которого лишь чуть-чуть, почти незаметно попахивало газом. Дверца духовки была плотно закрыта, рукоятки уверенно стояли в положении "выключено", светящиеся циферки на дисплее привычно отсчитывали время. На кухне был идеальный порядок, и заходящийся на полу воем обгоревший человек казался здесь совершенно лишним.

   Люда развернулась, и, теряя на бегу полотенце, в панике ринулась к телефону. И уже торопливо говоря с диспетчером "скорой", машинально подумала, что подобная глупость могла случиться, вне всякого сомнения, только с ее мужем. Если чувствуешь, что пахнет газом, на кой черт включать плиту?!

   Разумеется, ей и в голову не приходило, что у ее замечательной новой плиты могло быть свое мнение на этот счет.

  * * *

   На следующий день Шталь подъехала к "Аллегро" довольно поздно, и настроение у нее было крайне скверным. Двери магазина, с которых исчезла табличка, извещавшая о скидках, по-прежнему оказались не заперты, но когда Эша вошла внутрь, ее сурово остановил один из молодых продавцов.

   - Извините, магазин сегодня закрыт... а-а, это опять вы?

   - Опять я и опять не за покупками, - Эша, совершив быстрый маневр, встала так, что теперь между ней и продавцом оказался ряд стиральных машинок. - А Григорий Петрович у себя?

   - Нет его! - буркнул молодой человек, глядя на нее откровенно враждебно. - И сегодня уже не будет. И вообще, наверное, уже его тут не будет. Увольняют его. И всех нас тоже. Многие уже сегодня не вышли. А магазин закрывают на проверку и вряд ли когда-нибудь откроют. Впрочем, конечно же, вы об этом знаете. Можете быть довольны!

   - Уверяю, что мы вовсе не преследовали такой цели, - мягко сказала Эша. - Но я слышала, что с одной из ваших газовых плит вчера вечером произошла неприятность, и ее владелец получил серьезную травму. Он чудом не лишился глаз.

   - Я и сам могу вам сказать, что установкой плит занимаются представители газового хозяйства, и мы тут совершенно не при чем! - свирепо заявил продавец.

   - А возгорание? Да и если протечка произошла...

   - Результатов осмотра плиты пока нет! Слушайте, что вам сегодня-то от нас надо?! Приходите завтра вместе со всей своей компанией, уж на проверке-то Петрович будет присутствовать! А я вообще только продавец! К тому же, бывший!

   - Я не хочу, чтобы ваш магазин закрывался, - задумчиво произнесла она, подходя к приглянувшейся стиральной машинке и заглядывая внутрь. - По-моему, это хороший магазин. Слушайте, - Эша выпрямилась и недоуменно потянула носом, - мне кажется или здесь пахнет ладаном?

   Молодой человек, не сдержавшись, фыркнул.

   - Утром магазин освятили. Вместе с персоналом. Распоряжение владельцев. Разумеется, его и перед открытием освящали, но, видать, недостаточно. А про плиту я узнал в аккурат после обряда, хе-хе!

   - Вот как? - Шталь искоса взглянула на освященного продавца, потом на его бейджик, - Слава, вы ведь давно тут работаете?

   - Два года. Но если вы опять с вопросами, то обратитесь к кому-нибудь из администрации. Я - продавец. Вы видите - я в отделе сегодня один. Нам сегодня сказали еще посидеть - мы сидим. Это все!..

   - А я хочу обратиться с ними именно к вам, - Эша улыбнулась, и льдистый взгляд молодого человека слегка оттаял. - И многие из них, вполне вероятно, покажутся вам очень странными, но... Слава, чтобы у нас получился диалог, я вам кое-что скажу, потому что, судя по вашему виду, вы действительно не знаете, где в данную секунду Григорий Петрович. Он там же, где и ваш директор. В милиции.

   - Меня это не удивляет, - хмуро сказал Слава. - Лучше вам уйти.

   - Вас это не удивляет, потому что вы не знаете причины, - пояснила Эша, переходя в ряд холодильников, и он настороженно двинулся следом, не выпуская ее из виду. - Час назад арестовали вашего бывшего коллегу, Гошу Демченко, когда он самым глупым образом пытался проковырять дырку в конденсаторе недавно купленного у вас холодильника. Да что там пытался - и проковырял, собственно. В чужой кухне чужой квартиры, куда пришел в качестве представителя помянутого вами газового хозяйства.

   Слава остановился и на весь магазин провозгласил:

   - Чего?!

   - Изумляйтесь потише, - посоветовала Шталь и, глянув в окно, вдруг метнулась в конец ряда, бросив на бегу: - Меня тут нет!

   Продавец озадаченно посмотрел, как она юркнула за холодильник, и сразу же обернулся на звук открывшейся двери. В магазин вошло двое мужчин серьезного вида, один из которых повелительно поманил его пальцем, и, когда Слава подошел, негромко осведомился:

   - Светловская Татьяна Семеновна здесь?

   Он молча указал направление, и человек проворно нырнул в коридорчик. Эша, осторожно выглянув из-за холодильника, увидела, как второй мужчина что-то негромко сказал Славе, и они удалились в том же направлении. В магазин вошел еще один человек правоохранительного вида и принялся с праздным любопытством разглядывать технику. Эша втянула голову в плечи и чуть передвинулась, едва не наступив на удлинитель-тройник. Сердито на него посмотрела, потом ее взгляд продлился в соседний ряд, где стояли стиральные машинки, и она недоуменно приподняла брови, удивляясь, почему не обратила на это внимания раньше. Зачем тут столько розеток?

   Через некоторое время из коридорчика вышла Татьяна, вежливо ведомая под руку одним из мужчин. Весь ее облик казался еще более потускневшим, и даже бесчисленные стразы словно подернулись мутью. Она шла медленно, беспрерывно что-то возмущенно говоря и иногда дергая плечом, мужчина равнодушно кивал. За ними шли его коллега и Слава, который имел вид самый растерянный, а следом бежал пожилой человек, которого Шталь раньше не видела, и восклицал одну и ту же фразу:

   - Да быть же не может такого! Да быть же не может такого!

   - Разберемся, - равнодушно заявил спутник Татьяны, и вся компания вышла за дверь. Через несколько минут послышался шум отъезжающей машины, но Эша предусмотрительно не покинула своего убежища. Пожилой человек быстро вошел в магазин и скрылся в коридорчике. Слава вернулся немного позже. Войдя в отдел, он огляделся, и в тот же момент Эша вышла на свет с недовольным выражением лица.

   - Извините за этот цирк, - вкрадчиво сказала она, - просто сегодня я не заинтересована в новых знакомствах.

   - Слушайте, - Слава озадаченно потер затылок, - вы кто такая? Только не говорите, что общество защиты потребителей теперь действует из подполья!

   - У нас новые методы.

   - Ну да, конечно, - он посмотрел задумчиво и чуть передвинулся, загораживая ей дорогу. - А если я сейчас ментов вызову?

   Эша пожала плечами, прикидывая расстояние до дверей.

   - Это будет довольно забавно. Только скажите, вы действительно хотите, чтобы ваш магазин работал, как прежде? Или уже присмотрели новое место и вам все равно?

   По его лицу с умопомрачительной скоростью пробежало множество выражений, после чего Слава сердито сказал:

   - Все это такой идиотизм! Не понимаю! Ни один нормальный человек не станет такого устраивать! Даже Демченко! А уж Танька - тем более! Я бы понял, если из-за денег, но это!..

   - Вчера вы мне сами довольно точно охарактеризовали вашего коллегу, - заметила Шталь. - И были правы. Он слишком глуп. А Таня... у них ведь очень тесные отношения, ваш напарник это сказал.

   - Что-то не помню! - удивился он.

   - Медуза номер два, - Шталь усмехнулась. - И не в содержании дело. Достаточно лишь интонации. Меня этому учили.

   - Ладно, - Слава обреченно махнул рукой, - что вам надо?

   - Мне нужны вы? - доверительно сказала Эша. - А еще мне нужен Егорыч.

  * * *

   Витринные окна были плотно зашторены, света дежурной лампы хватало лишь на то, чтобы наметить контуры помещения и стоявшей в нем техники. Отдел наполняла поздневечерняя тишина, не тревожимая легкими всплесками уличной жизни - сюда они не долетали, магазин надежно отгородился от них, бережно храня спокойствие своего, личного вечера, в котором молчаливо ждали наступления ночи бытовые приборы. Длинные стройные ряды поблескивали в полумраке, белели, серебрились, громоздились темными прямоугольными глыбами. Техника дремала, ожидая неизбежного момента пробуждения, который рано или поздно наступит вместе с бегущим по жилам проводов электричеством - сокровенный миг воссоединения штепселя с розеткой, и нажатие кнопки уже не будет просто мертвым тихим щелчком. Глядя на закрытую дверь, Шталь почти физически ощущала это ожидание, одновременно удивляясь тому, сколь нелепые мысли лезут ей в голову.

   В коридорчике за дверью раздались легкие шаги, и она подобралась, по-прежнему продолжая держать склоненную голову на руках, аккуратно сложенных на столешнице. В замке торопливо заерзал ключ, за дверью внятно чертыхнулись, после чего она распахнулась, и в кабинет кто-то вошел. Эша не шевельнулась, затылком чувствуя удивленный взгляд, в котором, как она и рассчитывала, испуга не было. Когда на столе дремлет молодая особа женского пола, это странно, но вовсе не страшно.

   - Эй, - недоуменно произнесли над ней, потом осторожно потрясли за плечо. - Девушка.

   Эша приподняла голову и сонно взглянула в безмерно удивленное лицо главного менеджера.

   - О, ну наконец-то! А сколько времени? Я что - заснула?

   - Как вы сюда попали? - удивление на удлиненном лице стремительно начало сменяться подозрением. - Что вы здесь делаете?

   - Жду вас. Дома вас нет, телефон отключен, думала, зайдете сюда, но... хм-м, думала это произойдет гораздо раньше.

   - Ничего не понимаю, - Григорий сел на стул и пододвинул к себе телефон. - Как вы попали в мой кабинет? Как вы вообще прошли в магазин в такое время?

   - Задняя дверь еще открыта, и охранник курит на крылечке, - кротко заметила Шталь. - Поздновато вы сегодня закрываетесь, но, я понимаю, обстоятельства. Но я не проходила в магазин в такое время. Я просто из него еще не выходила. Знаете, у вас тут такие большие холодильники... Да не нервничайте вы так, Гриша! Не думаете же вы, что я здесь с целью ограбления, и за углом меня ждет фургон со сподвижниками?

   - Я не нервничаю, - нервно отозвался топ-менеджер, опускаясь на стул, - но хотелось бы узнать, с какой целью представитель шайского общества защиты выдает себя за представителя пижманского?

   - Вы действительно очень хороший главный менеджер, - одобрительно сказала Эша.

   - Я - топ-менеджер.

   - Неважно. На самом деле я зашла узнать, как обстоят дела с Гошей.

   - Ну, - его лицо чуть разгладилось, но он все еще смотрел с подозрением, - у него дела обстоят довольно скверно. Он признался в четырех случаях повреждения техники. Проникал в квартиры наших покупателей под видом коммунального работника. Конечно, его пускали далеко не все, но даже в наше время немало беспечных людей. Татьяна снабжала его адресами, и по его сигналу звонила по телефону, на какой-то момент отвлекая хозяина от кухни. Это срабатывало лишь тогда, когда человек был один в квартире, если же нет, Гоша делал вид, что проверяет трубы, а потом просто уходил. Но, господи боже, до чего ж это глупо!

   - Конечно, глупо, - согласилась Шталь, вставая. - Мелкая глупая пакость. Его уволили, и он решил окончательно испортить вам репутацию. А Таня все равно собиралась уволиться вслед за своим приятелем. Кстати, Гоша не объяснил, почему устроил теракт именно сегодня?

   Григорий покачал головой.

   - Толком ничего не говорит - только то, что его, якобы, спровоцировали. Какая-то женщина позвонила ему домой, перед работой, и сообщила, что жалобщики отзывают свои жалобы, и репутация магазина будет восстановлена. Он и расстроился - о плите-то не знал еще. Решил немедленно создать новый прецедент. А звонившая, как мне сказали, сообщила в милицию, и те ждали его на месте.

   - Странно, - сказала Эша, застегивая куртку. - Отреагировать на подобный звонок мог лишь полный идиот. Я думала, Демченко, все-таки, умнее.

   Григорий удрученно развел руками и тоже встал, взглянув на часы.

   - Что ж, пора закрывать. И на будущее, я вам советую не делать так, как сделали сейчас. И уж тем более, не делать так, как вы сделали утром... хотя, вообще-то, я должен вас за это поблагодарить.

   - О чем это вы? - спросила Эша, выходя из кабинета. Григорий хмыкнул, закрывая дверь.

   - О вашем звонке. Это ведь вы позвонили Демченко, верно? Что ж, у всех свои методы работы. Грубовато, но действенно. Думаю, что скоро он признается и в остальном, хотя не уверен, что "Аллегро" это так уж поможет.

   - Кто знает, - рассеянно сказала она, неторопливо выходя из коридорчика в отдел бытовой техники. - И, возможно, после этого руководство восстановит вас в должности.

   - Я не буду на этом настаивать, - донесся из коридора голос Григория. - Думаю, я уеду отсюда. Как-то не заладилось у меня в этом городе... А куда вы пошли? Там же заперто. Идите через заднюю дверь.

   - А вы разве не идете? - отойдя немного, Шталь повернулась. Менеджер вышел из коридорчика и посмотрел на нее с естественным видом человека, не понимающего, по какому праву ему задают такие вопросы.

   - У меня еще кое-какие дела.

   - Понимаю. Кстати, вы не упомянули, что ваш маг-Егорыч настаивал, чтобы технику, послужившую причиной жалоб, немедленно заменили, хотя не мог вразумительно объяснить причин.

   - Ну, я вам уже говорил, - Григорий шагнул следом в узкое пространство между рядами холодильников, - он очень суеверен.

   - Вы тоже?

   Он остановился, словно натолкнувшись на вопрос, и даже в полумраке блеск его глаз показался Эше откровенно веселым.

   - Я? Господи, конечно нет!

   - Но ведь и вы настаивали на замене техники.

   - Исключительно из-за того, что владельцы после этих происшествий были настроены к ней крайне негативно. Я подумал, что это было бы лучшим разрешением ситуации. Но, к сожалению, это не соответствовало политике магазина.

   - Ясно, - Эша, отвернувшись, сделала несколько шагов в глубь зала, а менеджер остался стоять, звеня ключами. - Странно, что вы не собираетесь настаивать на восстановлении в должности. Стремительный взлет карьеры - продавец - и вдруг сразу главный менеджер. Вы не говорили, что вас повысили буквально перед новогодними праздниками. И что раньше вы работали продавцом именно в этом отделе.

   - А почему я должен был об этом говорить? - искренне удивился Григорий.

   - И что вашим напарником по смене был Гоша Демченко.

   - А это-то тут при чем?!

   - Возможно, совершенно не при чем, - она осторожно дотронулась до дверцы одного из холодильников. - И, вероятно, все это лишь большая глупость... но, видите ли, Гриша, я не звонила в милицию. И я понятия не имела, куда пойдет Гоша и пойдет ли вообще. Ему я действительно звонила, но лишь с целью проверить его реакцию. Мне хотелось послушать его голос, потому что когда я говорила с ним в магазине, что-то мне очень не понравилось. Гоша не особенно умен, но он вел себя как человек, отчаянно старающийся казаться абсолютным дебилом, причем сволочным дебилом, но это получалось у него как-то слишком по-деловому. И он знал, кто я, до того, как я успела представиться. Я думала, что это Таня предупредила его, но теперь я думаю, что это сделали вы. И ведь именно вы устроили его в "Люкс-техно", после того как он старательно и спешно испортил свою репутацию в "Аллегро". Кстати, в "Люкс-техно" им довольны. Удивительно, что у вас Гоша испортился сразу же после того, как начала портиться новая техника.

   - Не вижу ничего удивительного, - заявил Григорий раздраженно. - И если вы сейчас же...

   - Вам нужен был человек, который срочно затмил бы серию странных происшествий серией совершенно нормальных. Я не знаю, беспокоила ли вас репутация магазина или вы защищали что-то другое. И я не знаю, что вы такого Гоше пообещали. Но когда я позвонила, он почему-то поехал к вам домой. Даже звонить не стал - сорвался и поехал. И вы его встретили вполне дружелюбно. Знаете, подъезды такие гулкие...

   - Если б это было так...

   - Наверное, вы решили, что ситуация идеально подходит, чтобы все завершить. Причем немедленно. Не знаю, чем вызвана такая спешка... соответствие дебиловатому образу Гоши? Истерик-идиот, поддавшийся на провокацию? Да и я тут со своим интересом к глупым жалобам... Демченко взял у Тани данные, вы помогли выбрать подходящий адрес. Это вы позвонили в милицию? Или Гоша сам это сделал?

   - Все, что вы здесь наговорили полный бред! - зло сказал Григорий, отступая в сторону. - Убирайтесь, пока можете! Ваше место - в психбольнице!

   - А где место человека, который огорчается своему повышению? - поинтересовалась Эша. - Вы бы удивились, сколько всего вокруг слышат люди. Вы не очень-то были рады. Вас переместили в кабинет, и вы больше не могли проводить среди техники целый день, как делали раньше. А вам это было нужно. Поэтому вы стали использовать другое время суток? Здесь стоят камеры? Что они снимают по ночам? Может, по ночам они здесь не работают? Вся свихнувшаяся техника была из зала - абсолютно вся. А другая, идеальная, тоже была отсюда? Знаете, один из ваших бывших сторожей считает вас Терминатором, - она улыбнулась - сейчас ей действительно было очень весело. - Сегодня, увидев вашу фотографию, он чуть не залез на шкаф с перепугу. Интересно, зачем Гоша рассказал мне про него - чтобы сделать для меня всю историю вокруг "Аллегро" еще более нелепой? Почему у вас такое лицо? Это не входило в план? Гоша сболтнул лишнего без разрешения? А вы не боитесь, что он разболтает и о ваших с ним делах? Похоже нет. А почему?

   - Наверное, потому, что никаких дел с Гошей у меня нет, - язвительно ответил менеджер. Шталь услышала позади и сбоку легкое шуршание и обернулась, но зал выглядел пустым. Она отступила на шаг, Григорий остался стоять на месте, и ключи все так же монотонно звякали в его пальцах. - И быть не может. Вы меня изрядно развлекли, но если вы сейчас же не уйдете вместе со своим бредом, я позову охрану!

   - Не позовете, - спокойно сказала Эша, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то в горле. - Раз не позвали сразу, то теперь не позовете вообще.

   Менеджер сухо усмехнулся, и тотчас где-то совсем рядом раздался негромкий механический щелчок. Она, вздрогнув, испуганно обернулась, тотчас щелчок повторился, и снова, и снова - привычный, знакомый звук, с каким вилка штепселя входит в розетку. Григорий стоял неподвижно, его лицо было укрыто полумраком, и Эша видела только полоску плотно сжатого рта и блеск глаз, а легкие щелчки уже заполнили весь зал, отскакивали от стен, от потолка, кувыркались над сияющими новизной приборами, которые один за другим с веселым электронным пиликаньем открывали квадратные глазницы дисплеев, вспыхивавших цифрами, символами, светящимися черточками. Что-то коснулось ее ноги, и Эша отпрыгнула назад, чуть не упав. Дверца ближайшего холодильника медленно отворилась сама по себе, дохнув холодом, и при ярком свете лампочки Шталь увидела, как по полу медленно, словно сытая змея, ползет черный толстый провод, слепо постукивая о плитки вилкой штепселя. Как зачарованная она следила за ним до тех пор, пока штепсель не добрался до одной из розеток лежащего рядом удлинителя и не воткнулся в нее с явным облегчением. Еще один холодильник ожил, и на его панели с мелодичным звуком вспыхнули зеленые лампочки датчиков. В духовках один за другим с негромким ворчанием включались электровертелы, мигали лампы, рукоятки конфорок негодующе вращались. Слаженно гудели микроволновые печи, готовя пустоту на стеклянных подносах. Негодующе пищали стиральные машины, сообщая, что для стирки нет ни капли воды, требовали воду и посудомойки, издавая забавные утробные звуки. Повсюду атонально хлопали дверцы. Холодильники издевательски попискивали, извещая о смене температурного режима, на створках самых больших вскрикивали и снова замолкали встроенные телеэкраны, и вся эта какофония отчего-то напоминала переложенную в готическом стиле известную песню из известного фильма, из которой Эша помнила лишь одну строчку.

   Перед дождем так пахнут ро-озы...

   "Шабаш электротехники!" - тупо успела подумать Шталь, все еще не веря тому, что видит. Теперь-то она поняла, зачем в зале столько розеток. Одна из микроволновок услужливо сообщила об окончании готовки, и этот сигнал показался ей ехидным смешком. Григорий по-прежнему не двигался с места, и по-прежнему она не видела его лица, но его глаза по яркости теперь ничем не уступали светящимся дисплеям, - два провала, заполненные чем-то дымно-сизым, мерцающим, вращающимся по спирали, конец которой уходил в неизвестность. Она хотела закричать, но обнаружила, что голос, всегда с готовностью подчинявшийся подобным желаниям, куда-то подевался, словно и сама она была техникой, которой отключили звуковой сигнал. В Эше Шталь совершенно определенно была неисправность.

   - Вы ошиблись, девушка, - сказал топ-менеджер с необычайной мягкостью. - Я вызвал охрану. С самого начала. И ей кажется, что вы мне угрожаете.

   Она развернулась, и тотчас что-то огромное, белое и холодное с силой ударило ее по лицу, отбрасывая назад, и уже падая на пол, а может, и дальше, Эша осознала, что ее сшибло резко открывшейся дверцей холодильника. Она больно стукнулась спиной и затылком

  ой, все, эша шталь поломалась!

  и глухо охнула. Дверца холодильника над ней неторопливо захлопнулась, блеснув влажными темными разводами на белизне, и вновь стало темно. Зашипев, Эша попыталась приподняться, но возникшая из ниоткуда рука прижала ее к полу, и к ее лицу приблизились два страшных сверкающих глаза. Она отстраненно подумала, что эти глаза напоминают мультяшные, нарисованные, когда аниматоры изображают гипноз или совершенное обалдение. Впрочем, никакого гипноза или обалдения Шталь не ощущала. Светящиеся сизые спирали мигнули, на мгновение прикрывшись веками, и Григорий с легким смешком произнес:

   - Ты спрашивала, что я обещал Гоше? Я ему обещал это. Хотя, думаю, ты и сама знала.

   Техника вокруг притихла, словно ей тоже хотелось послушать, и в наступившей, слабо пощелкивающей тишине Эша, закашлявшись кровью, стекавшей в горло, просипела:

   - Откуда мне такое знать?!

   - Не ври мне! - появилась другая рука, пальцы схватили ее за куртку и, чуть приподняв, больно стукнули о пол, отчего в затылке и разбитом носу будто плеснулся раскаленный металл. - Говори! Думаешь, охрана придет?! Она никогда сюда не заходит! Кто тебя за нами послал?! В нескольких словах ты рассказала то, что я делал в последние месяцы... Непосвященный не смог бы до этого додуматься! Непосвященный, неверящий - никогда бы не смог! И найти бы не смог! Это другие тебя послали?! Ты не из них, иначе я бы тебя почувствовал!

   - Да тебя и детсадник нашел бы, если б постарался! - зло сказала Шталь, сквозь опущенные ресницы глядя в светящиеся спирали. - После всего, что ты наворотил! Не думаю, что ты сам рассказал Гоше про такое! Он что-то подсмотрел, понял, да?!

   - Кто тебя прислал и с какой целью? - спросил он чуть дрогнувшим голосом, продолжая прижимать ее к полу. Эша не возражала - она лежала и отдыхала, расслабив мышцы, собираясь с силами и подкапливая злости - черт возьми, никто не роняет Эшу Шталь на пол без ее согласия! - Я ничего плохого не хочу, но если не скажешь, мне придется что-нибудь сделать. Например, чуток поджарить тебя на электроплите. Кстати, ты знаешь, почему в инструкции к холодильникам особо подчеркивают, что нельзя вынимать из них полки? Потому что дети могут забраться внутрь и остаться там. А если вынуть все полки, ты тоже там поместишься. И холодильник не откроется. Кто тебя на меня навел? Почему мне знакомо твое лицо?!

   Его пальцы поползли к ее горлу, и Эша, не поднимая век, очень тихо произнесла:

   - Зря ты разбил мне нос.

   - Что? - даже в пальцах, уже коснувшихся ее шеи, почувствовалась озадаченность, и в тот же момент руки Шталь вцепились в его предплечья, а правая нога, начавшая движение раньше, чем прозвучал вопрос, вскинулась вверх и в сторону, угодив согнутым коленом туда, куда нужно, и у Григория вырвался болезненный короткий вздох. Он качнулся вправо, Эша с силой оттолкнула его и вскочила, тотчас развернувшись, уворачиваясь от распахнувшейся серебристой дверцы холодильника, уже летевшей ей в лицо. Открывшаяся дверца морозильной камеры успела больно стукнуть ее ребром по колену, и Эша чуть не упала. Ее качнуло влево, но и там караулили приоткрытые дверцы, выжидающе чуть покачиваясь из стороны в сторону, и необычайно яркий свет лампочек слепил глаза. В лицо обжигающе дохнуло холодом, и только сейчас она ощутила, насколько горяча текущая из носа кровь, и осознала, насколько далек выход из рядов. Холодильники стояли почти вплотную друг к другу, все без исключения дверцы поджидали ее, готовясь к удару, безопасным оставался лишь проход шириной не более полуметра. Все вокруг снова наполнилось хлопками, гудением и электронным попискиванием, в которых теперь совершенно отчетливо слышалась ярость.

   Дернувшись обратно в безопасное пространство, Эша кинулась было вперед, но тут что-то вцепилось ей в щиколотку, ее рвануло обратно, и она, потеряв равновесие, снова шлепнулась на пол, на этот раз ухитрившись уберечь лицо. Чужие пальцы тут же схватили и вторую щиколотку, но Эша, мгновенно перевернулась и увидев быстро надвигающиеся на нее горящие глаза и темный худой силуэт, резким рывком высвободила одну ногу и брыкнула в том направлении. Каблук угодил во что-то податливое, раздался слабый вскрик, сияющие глазницы отдернулись назад, и вторая ее нога оказалась на свободе. Эша вскочила, качнувшись в сторону и на мгновение потеряв бдительность, за что тут же была наказана - одна из дверец достала ее, ударив в плечо и отбросив к соседнему ряду. Она ударилась спиной о другую, закрытую дверцу, косо съехала вниз, и тотчас что-то намертво защемило ее запястье. Повернув голову, Шталь увидела, что ее рука зажата дверцей морозильной камеры. Она рванула дверцу свободной рукой, но, к ее изумлению, дверца не поддалась, а еще плотнее притиснула ее ладонь к уже заиндевевшей выдвижной полке, и ладонь почти сразу же начала неметь. Неподалеку раздался легкий смешок, и светящиеся глаза поплыли вверх - Григорий вставал. Закусив губу, Эша снова рванулась, но холодильник не пустил, злорадно пиликнув, и все его пять индикаторов весело замигали зеленым. Темный силуэт менеджера двинулся вперед, и открытые дверцы холодильников мягко закрывались перед ним с легким чмокающим звуком. Она чувствовала, как...

   чувствовала их

   как живые... эмоции... они рады помочь, рады...

   Что?

   Еще две дверцы захлопнулись, и он уже рядом, стоит перед ней, и ничего она не сделает, пока он среди своей

  любящей?

  техники. Только когда...

   - Я надеялся, что мне не придется тебя калечить... - голос опять был мягким, почти грустным... и болезненным, значит, удар вышел на совесть. Но Шталь перестала слушать этот голос почти сразу же - она слушала другое.

   ярость и любовь... злятся на нее... а он любит их, он наставник, он готовит их, понимает их... не детальки и винтики... помощники... должны любить своих хозяев... все делать на пользу... все для них... Ярость и любовь - везде, и только совсем рядом что-то еще... сродни озадаченности, нерешительности... ты ведь говорила со мной? говорила?.. не словами, это другое, это особое... ты знаешь, ты слышишь?.. ты ведь можешь говорить... я понравился тебе?.. ты могла бы меня полюбить?.. или просто поговорить еще?.. я пока ничей... ничей...

   Это не слова...не мысли... что-то иное, я не слышу их, я... чувствую? Я могу...

   говорить?

   "Помоги мне, пожалуйста, помоги или я погибну!"

   Это были не привычные слова, даже не привычная мысль - что-то совершенно другое, чего она не поняла ни сейчас, ни позже - что-то как вспышка, как удар сердца, как вздох, как касание, как улыбка, как шаг навстречу - мгновенное и странно объемное - множество составляющих, сжатое, свернутое в одно бесконечно малое - оно вырвалось, как беззвучный крик, и исчезло бесследно, но кто-то услышал это беззвучие. Стоявший перед Шталь темный силуэт чуть повернул голову - удивленное, короткое, сразу же оборвавшееся движение, когда дверца холодильника, стоявшего рядом с тем, что изловил Эшу, вдруг резко распахнулась, позади Григория, ударив его по затылку с такой силой, что он пролетел на несколько метров вперед и тяжело грянулся на пол.

   Все вокруг потрясенно замерло. Потрясение ощущалось совершенно человеческим. Ей, ошеломленно моргавшей, отчего-то подумалось, что так могли бы замереть зрители, увидев на сцене нечто противоестественное. Например, если бы Ленский застрелил Онегина. Или Дездемона задушила бы Отелло.

   Дверца холодильника медленно закрылась, и в тот же момент Эша почувствовала, что ничто больше не удерживает ее руку. Вскочив, она яростно потерла замерзшие, онемевшие пальцы, потом качнулась в сторону, и легко дотронулась до белевшей в полумраке стенки холодильника - того самого, который так приглянулся ей вчера. Почему-то у нее была твердая уверенность, что если она этого не сделает, то произойдет катастрофа. И холодильник мелодично мурлыкнул, подмигнув индикаторами, словно ощутил это прикосновение и воспринял, как благодарность.

   Это было полным безумием.

   Григорий, пошатываясь, уже вставал, разворачивался, и она настигла его на этом развороте коротким злым ударом в живот, а когда он, охнув, согнулся, добавила еще один - каблуком в колено, почти одновременно ударив здоровой рукой в лицо, с каким-то садистским наслаждением ощутив на костяшках чужую кровь. Холодильники снова яростно захлопали дверцами, но Шталь, пригнувшись, проскочила мимо, подтолкнув менеджера, и без того со стоном клонящегося в сторону одного из холодильников, кинулась вперед и выскочила из рядов, тяжело дыша. Смахнув кровь и встряхнув ушибленной рукой, обернулась - Григорий, согнувшись, медленно шел вперед, его искаженное, залитое кровью лицо то выплывало в полоски света, вырывавшегося из нутра холодильников, то пропадало в полумраке. Глаза казались потускневшими, и уже не вызывали никакого страха, а упорство менеджера вызывало исключительно раздражение. Она просто обязана была с ним поговорить - и сделать это до того, как примчится охрана.

   Эша огляделась, подскочила к соседним рядам, где плиты злобно хлопали дверцами духовок и поддуховочными отсеками и сорвала одну из решеток. Крышка плиты брякнула в неудачной попытке прищемить ей пальцы, Шталь развернулась и, скользнув в сторону, встретила менеджера размашистым ударом по голове. Решетка, соприкоснувшись с черепом Григория, издала неожиданно мелодичный звук, и тот, вяло взмахнув руками, рухнул на колени. Эша оттолкнула его в сторону, подальше от приборов, отчего он повалился на спину, вцепилась в запястья и отволокла к стене возле освещенного коридорчика, хрипло дыша и роняя капли крови на его запрокинутое лицо. Бросила там, бегом вернулась за решеткой, косясь на негодующую на весь зал технику, аккуратно сложила руки слабо шевелящегося менеджера вдоль туловища и уселась ему на грудь, коленями прижав руки к бокам. Григорий закашлявшись, завозился, и она крепче свела колени.

   - Не надо, - сказала Эша, утирая нос свободной рукой, - мои аманты всегда говорили, что у меня очень крепкая хватка бедер.

   Склонившись, она прижала ребро решетки к шее менеджера, чуть надавив, и тот хрипло пробормотал:

   - Ты что делаешь?

   - Я? Собираюсь тебя придушить.

   - С ума сошла?! - испуганно возмутился он, глядя угасающими глазами уже совершенно по-человечески. Шталь фыркнула и чуть ослабила давление.

   - Вот как?! Ты обещал меня поджарить на электроплите, забыл? Или это в вашем кругу посвященных считается домашней шуткой?

   - Да я просто пугал!

   - И тебе удалось. Угомони сейчас же своих электротехнических друзей! Они перебудят весь квартал. И где охранник? Что ты с ним сделал?

   - Он спит, - прохрипел Григорий. - Последний вечер... я не хотел, чтобы мне мешали. Магазин закрыт. Никто не придет. Я... - он закрыл глаза, и в зале вдруг мгновенно воцарилась тишина - такая густая, что у Эши заложило уши. Григорий под ней длинно вздохнул, и по его телу пробежала крупная дрожь.

   - Значит, они наняли тебя, чтобы находить и убивать...

   - Кого-чего кто нанял?

   - Ты же только что сказала, что задушишь...

   - При таких обстоятельствах реакция вполне естественная, тебе не кажется? - грубовато осведомилась Эша, чуть усилила давление, но тут же убрала решетку, увидев на лице менеджера панику. - Господи, Гриша, ты еще глупее, чем твой несостоявшийся ученик! Ты даже глупее, чем я!

   Она отбросила решетку в сторону и переползла через него, по пути вдавив колено ему в живот, отчего менеджер ойкнул. Перевернувшись, села, прислонившись к стене, вытащила из кармана платок и вытерла нос. Кровь уже почти не шла, но нос ощутимо распух. Краем глаза Шталь увидела, как Григорий завозился и сел, потом, перевернувшись, по-собачьи подполз к стене по другую сторону проема, привалился к ней, издав легкий стон, и принялся ощупывать свое колено. Спрятав платок, она достала смятую пачку сигарет и закурила, глядя на неподвижные мертвые ряды приборов и пытаясь понять, что произошло - не с Григорием - с ней самой.

   ты ведь можешь говорить... ты могла бы меня полюбить?..

   - Можно и мне? - попросили с другой стороны проема. Не глядя, она бросила ему пачку, и через несколько секунд ее осторожно пододвинули обратно. Григорий щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся.

   - Ты мне чуть коленную чашечку не разбила, - пожаловался он.

   - А ты мне чуть нос не сломал своим холодильником!

   - Справедливо, - менеджер невесело усмехнулся. - Я... я правда ничего бы не сделал. Я ничего плохого не хотел. Никому. Просто... я хотел, чтобы они работали максимально хорошо. Чтобы они любили своих хозяев. Больше ничего. Я... я их просто улучшал. И люди были довольны. Всегда были довольны.

   - Но не в этот раз, - заметила Эша. - Ты создал бракованную партию. Только вот гарантией такие дефекты не предусматриваются.

   - Я здорово простудился в ту неделю, - кисло произнес Григорий. - Да еще куча всяких неприятностей... Все как-то сошлось, и... Я ошибся.

   - Ты научил их не тому, да? Не тому и не так? - она повернула голову. - Не приносить пользу, не помогать... Ты научил их только любить? Любить хозяина. Кого-то одного. Из полезной техники ты превратил их в ревнивых собственников.

   - Я не знаю, как это вышло. Когда я понял... было слишком поздно. Все продали. Я ничего не мог исправить. Я пробовал... те вещи, которые удалось вернуть, но они... они меня не слушают. Я перестарался... похоже. И все стало слишком заметно. Это нужно было спрятать, я... я просто испугался. Растерялся. А тут и Гоша, и это повышение...

   - Я думала, на это нужно много времени, - Эша кивнула на приборы, и менеджер покачал головой, тряся пепел на пол.

   - Для привязанностей... для любви нужно много времени. Для злости времени почти не требуется.

   - Ясно, - пробормотала Шталь, которой абсолютно ничего не было ясно. Тотчас Григорий повернул голову и внимательно посмотрел на нее, как-то воровато утирая кровь, струящуюся из разбитой губы.

   - А как ты это сделала?

   - Что сделала?

   - Ну... с холодильником. Который меня ударил.

   - Это не я, - ответила она внезапно осипшим голосом. - Наверное, это ты опять что-то устроил... что-то не...

   - Нет, ты, - упрямо заявил менеджер. - Я знаю, я почувствовал... Ты тоже говоришь?

   - Говорю?

   - Мы так это называем, - пояснил он как-то стыдливо. - Но ты не одна из нас, я бы тебя обязательно почувствовал... особенно так близко. Тебя кто-то обучил?

   - А этому можно обучить?! - ошеломленно спросила Эша. Григорий пожал плечами.

   - Я не знаю. Я никогда не пробовал. Я не... - он осекся, прижимая ладонь к лицу, и Эша с трудом удержалась, чтобы не вскочить.

   - Господи, вас что - много?!

   - Ну, - угрюмо произнес Григорий, - если б нас было много, ты представляешь, что бы тогда творилось с этим миром?

   - Но сколько вас?! где, откуда?!.. - она невольно начала тараторить, испытывая желание вцепиться ему в свитер и трясти до тех пор, пока менеджер все не расскажет. - Вы...

   - Извини, - Григорий отвернулся, - я не имею права. Я вообще... дурака свалял!..

   - Черт! - Шталь, все-таки, вскочила и, подойдя к нему, с размаху плюхнулась на пол, позабыв и про изящество, и про манеры, и про собственное оскорбленное достоинство, - даже про разбитый нос. Подогнув ноги и уперевшись ладонями в холодные плиты, она жадно посмотрела на менеджера, и тот почему-то улыбнулся - наверное, смотреть на нее со стороны было сейчас очень потешно. - Гриша, ты... ваши кодексы, конечно... но... это что же получается, есть определенное количество народу, который умеет такое делать?! - Эша мотнула головой в сторону зала. - Как ты?!

   Григорий молча докурил сигарету, так же молча затушил ее о пол и поднял на нее усталый взгляд. Он смотрел так долго, что Шталь стало не по себе, она подалась назад, отодвигаясь, и в тот же момент менеджер сказал:

   - Таких я не встречал. Я умею... только с той техникой, что ты видела в отделе. Ни с чем другим больше. Я не знаю, почему. Я не знаю, как. Может, это как-то связано с тем, что я... до того, как... очень долго работал в таких отделах. Многие магазины устроены одинаково... И мне... мне нравится такая техника. Всегда нравилась. А те, с кем мне доводилось встречаться... у них совсем другие разговоры. И собеседники у них тоже другие.

   - Какие? Что они умеют?

   Григорий упрямо покачал головой и снова принялся ощупывать свое колено.

   - Ты встречал тех, которые... меняют мебель? Посуду? Делают скучающую одежду? Злые книги? Слушай! - она шлепнула ладонями по полу. - Хорошо, не хочешь говорить - не надо! Но ты можешь, по крайней мере, сказать есть ли такие?!

   Не поднимая глаз, он хмуро ответил:

   - Есть. Но ты ведь и сама должна это знать. Ты знаешь про вещи. Ты нашла меня. Ты говоришь...

   - Да не говорю я! - взвыла Эша. - Тебе показалось! Этого быть не может! Никто меня не обучал!

   - Может, - менеджер искоса посмотрел на нее, - он просто тебе об этом не сказал? Я не знаю, как этому учат. Может, ты просто не помнишь? Вот мы, например, не помним. Я не видел никого, кто знает, откуда у него... Мы лишь несколько лет такие. Мы ничего этого не умели раньше. Мы... многие из нас, и я тоже вначале решили, что это что-то вроде телекинеза... но мы встречались с такими людьми и... Они совсем на нас непохожи. У них совсем другая сила. Она... в какой-то степени соответствует законам этого мира. Физиология, биохимия мозга, физика... генетика, способность организма... Но то, что есть у нас... оно этому миру совершенно чужое. И мы... тоже стали какими-то чужими. Вначале это пугало. Теперь, - он криво улыбнулся, - теперь ничего. Привыкли. Я... в принципе, я доволен. И все-таки, - Григорий прищурился, - почему мне так знакомо твое лицо?

   - Я не знаю, - тихо ответила Шталь, - но я совершенно точно знаю, что твое мне незнакомо. А... - она наклонилась ближе, так что их носы почти соприкасались, - твои глаза... это как-то связано?..

   Григорий смутился, и его удлиненное лицо даже подернулось румянцем, отчего он теперь казался совершенно безобидным.

   - Это бывает... очень редко, когда я плохо себя контролирую... или злюсь. Ну... ты действительно здорово меня разозлила.

   - Что будет с техникой? - Эша медленно поднялась. Григорий остался сидеть, чуть настороженно глядя на нее снизу вверх. - У людей ведь еще осталась ваша ревнивая техника. От постиранных попугайчиков она уже перешла к серьезным травмам людей. Кто знает, что она сделает дальше?

   - Я все исправлю! - поспешно сказал он. - Я что-нибудь придумаю, чтобы ее вернуть. Я... ее ведь не так уж много.

   - А что будет с Гошей и его подружкой?

   - Не знаю, - менеджер вздернул подбородок, и его взгляд стал вызывающим. - Если честно, мне все равно. А вот что будет со мной?

   - А что мне прикажешь с тобой делать? - Эша, фыркнув, протянула ему руку, и Григорий, уцепившись за нее, с кряхтением поднялся на ноги. - Отвести в милицию? Кто мне поверит?! Разве что насчет вашего с Гошей заговора, а так... Арестуйте дяденьку, он учит плохому стиральные машинки! - прошепелявила она и отдернула руку - ей показалось, что Григорий слишком уж долго ее держит. - Другое дело, как бы ты опять не устроил что-нибудь подобное. Ты не мог бы отвернуться на секундочку, Гриша? Пардон за интимные подробности, хочу лифчик поправить, а то лямка плечо режет, неудобно.

   Григорий, покраснев еще больше, отвернулся, предварительно отступив в коридорчик - очевидно, он опасался удара по затылку, но Эша не собиралась наносить удары. С ударами на сегодня было закончено - во всяком случае, она искренне на это надеялась - ее правая рука ныла и настоятельно требовала покоя. В сущности, с этим инцидентом и топ-менеджером вообще было закончено, как и с прочим подобным в обозримом будущем... но другие... Значит, не было никаких секретных приспособлений в вещах Ейщарова. Сколько их может быть, таких людей? Что они умеют? С чем они

  говорят?

  ты могла бы меня полюбить?

   Бесшумно отступив к стене, Шталь вытащила из сплетения искусственных лиан камеру и проворно сунула за пазуху. Может, с этим и покончено, но не может же она уйти без доказательств? В конце концов, зря ей что ли расквасили нос?! Застегнув куртку, Эша потерла запястье, на котором вздулась багровая полоса, и окликнула менеджера:

   - Может, в виде благодарности проводите девушку до дверей? Жутковато мне теперь ходить в вашем магазине.

   - Конечно, - торопливо и с явным облегчением отозвался Григорий, подходя. Он все еще прихрамывал и вообще вид имел крайне плачевный, и Шталь невольно ощутила злорадство. Жалеть менеджера было абсолютно не за что - воспитатель кухонной техники был виноват исключительно сам. Поэтому когда они шли через отделы к задним дверям и Григорий искательно попросил ее никому о нем не рассказывать, Эша соврала без малейших угрызений совести:

   - Ну конечно. К тому же, если я начну такое рассказывать, то окажусь в психушке раньше, чем этот рассказ закончу.

   Он закивал, потом жалобно произнес:

   - Извини за нос.

   - Ладно, - буркнула Эша, - но вот я извиняться не буду, потому что не вижу оснований.

   - Я даже не знаю, как тебя зовут, - вдруг зачем-то сказал Григорий, открыв дверь и выглянув на улицу, где шумно играл бумажками и палыми листьями ночной ветер. - Ну, может оно и к лучшему. Только ты... в общем... - он замялся, - не ищи других, если вдруг захочется... Некоторые... ну... им слишком нравится то, что они умеют. Настолько, что они... ну, они изменились.

   - Это их ты так боишься?

   Не отвечая, менеджер внимательно разглядывал носки ее сапожек, одной рукой потирая ударенную решеткой голову. Неподалеку раздавался мощный храп охранника, и Шталь, приподнявшись на цыпочки, посмотрела поверх плеча Григория, но она искала не источник храпа, а зал, которого отсюда не было видно - зал, в котором приборы, тихие, невключенные, с темными дисплеями и погасшими лампочками теперь казались большими притворщиками, а в отключенности чудилась нелепость.

   - "Аллегро" ведь не занимается доставками в другие города? - вдруг спросила она неожиданно для себя. - А нельзя ли... Просто я хотела бы купить у вас холодильник.

   Улыбнувшись так широко, сколь позволила разбитая губа, Григорий кивнул.

   - Ну, что-нибудь можно придумать. Я понял, о каком холодильнике речь.

   - Что ж, тогда всего доброго, - Эша положила руку ему на плечо, потом легким скользящим движением вдруг придвинулась вплотную и, чуть приподнявшись, прижалась губами к его губам, тотчас же скользнув обратно - прежде, чем Григорий успел отреагировать на поцелуй. Мягко подмигнула его беспредельно озадаченным глазам.

   - Никакой разницы. По-моему, ты вполне все еще из этого мира. Пока, Гриша.

   - Пока, - хрипловато ответил Григорий, и Эша, повернувшись, исчезла в ночи совершенно беззвучно, спрятав стук каблуков за шумом ветра. Облизнув губы, он еще некоторое время смотрел в темноту, после чего тихо, упрямо сказал:

   - И все-таки, ты говоришь.

  * * *

   - Мы взяли его в квартире, - голос Михаила был слышен едва-едва, и Ейщаров, поморщившись, свернул на обочину и, заглушив двигатель, попросил его повторить. - Говорю, в квартире взяли! Как мы и ожидали, он уже упаковывал вещи, собирался слинять первым же автобусом. Ну, я думаю, Шталь ни к чему знать, что он ей соврал насчет того, что уберет после себя.

   - Вряд ли ее вообще это беспокоит, - заметил Олег Георгиевич, взглянув на часы. - Ушла тихо - и то хорошо.

   - Ты был прав - это тот самый, из пятого, хотя ему об этом говорить бестолку. Все стерто - напрочь. И с лицом опять... не первый уже случай. Похоже, очень многие получили в довесок слабенький иллюзионизм. А по фотографии, по съемке их не почуешь. Между прочим, этот красавец с тех пор уже три города сменил. Представляешь, сколько б мы еще за ним бегали? - в трубке засмеялись. - Конечно, если учесть, что бегаем не так давно...

   - Вот именно, - он проводил глазами с ревом промчавшуюся мимо машину. - Между прочим, ты проспорил мне сто баксов.

   - Приеду - отдам, - голос в трубке сразу помрачнел. - Ладно, хорошо, твоя затея сработала. Хотя с конкретной ориентировкой мы бы и сами справились.

   - Но у вас ее не было, не так ли? Где он?

   - Да в соседней комнате, - Михаил чем-то грохнул рядом с трубкой. - Этот гад сожрал всю мою колбасу и выдул мое пиво - у меня, говорит, нервы!.. Я ему все объяснил, он, вроде, отошел слегка, но, конечно, совсем очухается, когда с тобой поговорит. Слушай, он неважно выглядит. Ты бы сказал своей ищейке, чтоб она поменьше колошматила подозреваемых - даже в целях самообороны. Ладно, через пару часов мы его отправим.

   - Не торопитесь, - Ейщаров взглянул на часы, - я скоро буду и поговорю с ним сам.

   - Ты уехал из города?! - вспылил Михаил на весь салон. - Ну какого... Ты хотя бы взял Серегу?! Ну конечно не взял! Ты что - поехал совсем один?! И ночью?!

   - Я уже вышел из того возраста, когда боятся темноты, так что перестань кудахтать! - сердито сказал Олег Георгиевич, скосив глаза на дисплей ноутбука, по которому просматривал запись из магазина. Как раз в этот момент дверца холодильника сшибла на пол злополучного менеджера, и Ейщаров, покачав головой, остановил кадр. - Все, дел навалом! Документацию взяли? Проверку нужно начать немедленно!

   - Что?! - спросил голос, который, вне всякого сомнения, принадлежал человеку, находящемуся в завершающей стадии агонии. - Сейчас? Так ведь ночь! Может, хоть утра дождемся?

   - Так, без разговоров! - отрезал Ейщаров. - Нам еще города проверять, где он был. Может, этот красавец и там покуролесил.

   - Слушай, ну к чему такая спешка?! - взмолился Михаил. - Это ведь были единичные случаи! Два к девяносто восьми, что это повторится.

   - Два - это уже немало, - холодно произнес Олег Георгиевич и отключил протест Михаила в самом начале. Снова взглянул на часы и набрал номер человека, с которым ему меньше всего сейчас хотелось говорить.

  * * *

   В гостиницу ехать не хотелось. Вообще никуда не хотелось ехать. Ее только и хватило, чтобы после Интернет-бара, где она поработала, прячась за носовым платком, дотащиться до "фабии", завести ее и доехать до круглосуточного магазина, где Эша купила пачку замороженных до каменного состояния крабовых палочек и теперь, сидя в машине, прижимала их к распухшему носу, слушала кричащий из динамиков хрипловатый голос Doro и разгребала образовавшийся в голове завал, из которого упорно выворачивалось одно и то же.

   ты могла бы меня полюбить?

   Лежащий рядом на сиденье сотовый жалобно заплакал в классическом стиле, и Шталь мрачно на него посмотрела. Потом взяла и, увидев, кто звонит, помрачнела еще больше, борясь с желанием запустить телефон в окно. Но телефон был красив и дорог, и она прижала его к уху.

   - А если б я спала?

   - Ну, это ваши проблемы, - вежливо отозвался Ейщаров. - Я получил ваше сообщение и скачал запись, которую вы выложили.

   - Рада, что у вас такой хороший Интернет. Ну, как, вам понравилось?

   - Отлично, отлично, - задумчиво пробормотал он и вдруг взревел ей в ухо: - Вы идиотка!

   - А вы - сволочь! - рявкнула Эша и, отключив телефон, швырнула его обратно. Закурила, с неудовольствием отметив, что пальцы у нее трясутся, и сделала музыку погромче. Когда она докурила сигарету до середины, телефон зазвонил снова, и она взяла его с кривой усмешкой.

   - Успокоились? - небрежно осведомились в трубке.

   - Немного. А вы?

   - Приемлемо. Эша, что я вам говорил?! Отзваниваться перед тем, как идете на встречу - перед, а не после! И идти на встречу только в самом крайнем случае! Предварительно позаботившись о безопасности. А вы что устроили?! Если были практически уверены - не могли, что ли, известить меня и просто подсмотреть?

   - Он собирался удрать, и его нужно было спровоцировать, чтобы было на что смотреть. Я должна была быть точно уверена. А не практически.

   - Даже если так, к чему были эти игры в мисс Марпл и сплошная монологизация?! Вы что - на сцене?! Это вам еще повезло, что менеджер оказался мирным парнем.

   - Он оказался мирным, потому что я его таким сделала! - огрызнулась Эша. - Многие становятся очень мирными, если их ударить по голове чем-нибудь тяжелым.

   - И, кстати, об этом. Я просил вас находить людей, а не вышибать из них дух.

   - Я была в состоянии аффекта! - заявила Шталь. - Впрочем, все это совершенно неважно, потому что я больше на вас не работаю!

   Телефон снова полетел на сиденье. Эша взглянула на часы и обнаружила, что с того момента, как она покинула "Аллегро", прошла уйма времени. Она убрала упаковку от изрядно замерзшего носа, осторожно потрогала его, потом вытащила из бардачка перочинный нож, проковыряла в пачке дырку, извлекла палочку и, содрав с нее целлофан, с хрустом откусила кусок. Снова посмотрела на часы, сердито взяла телефон и вызвала номер.

   - Продолжаем разговор, - спокойно констатировал Ейщаров, и она подумала, что либо у Олега Георгиевича огромное самообладание, либо Эша Шталь действительно очень сильно ему нужна.

   - Вы должны были меня предупредить, что...

   - Разве я этого не сделал?

   - Вы предупреждали меня только о вещах! - вспылила она. - Вы не предупреждали меня о людях! Он ушиб мне руку и чуть не сломал мне нос. Мне несколько дней придется прятаться от людей!

   - Вы получите компенсацию. Эша, на самом деле вы действительно очень хорошо поработали, - голос Ейщарова стал знакомо мягким - удивительный голос, способный настолько гармонично сочетать приятность и абсолютное равнодушие. - Конечно, грубовато для первого раза, но очень хорошо. Помимо компенсации вы, разумеется, получите и премию.

   - Большую? - деловито спросила она, выпрямляясь.

   - Немелкую. А теперь, Эша, я хотел бы, чтоб вы собрали свои вещи и немедленно покинули город.

   - Почему такая спешка? - удивленно спросила Шталь, догрызая палочку.

   - Потому что я так сказал. Поскольку наше сотрудничество продолжается, извольте следовать указаниям... Вам говорили, что жевать во время беседы невежливо?

   - Но куда я должна ехать?

   - Для начала просто покиньте город. Остановитесь где-нибудь, отдохните, вы это заслужили, - показалось ей или его голос чуть потеплел. Эша попыталась представить, что он сейчас делает. Может, сидит в своем кабинете среди вещей? Да нет, ночью... Наверное, звонит ей из дома - шума улицы не слышно. Может, из кухни. Или из спальни... Она покосилась на себя в зеркало и обнаружила на бледном лице совершенно определенную ухмылку.

   - Олег Георгиевич, то... что я видела... Это даже странным не назовешь. Откуда...

   - Потом, Эша. Но теперь вы понимаете, с чем имеете дело? Понимаете, что я совсем не шутил?

   - Да, - Шталь облизнула губы. - Конечно.

   - Вот и славно. Просто на будущее учтите, что в следующий раз вы можете столкнуться с кем-то поопасней продавца, улучшающего свой товар исключительно для пользы. Спокойной ночи.

   Он отключился прежде, чем Эша успела ответить. Она покачала головой и, снова прижав распотрошенную пачку палочек к носу, с прононсом пробормотала:

   - Конечно, спасибо, господин Ейщаров. Только откуда у меня теперь взяться спокойным ночам?

  * * *

   Вот уже несколько ночей подряд Павел Антонович не мог заснуть. Сон не шел и не шел, он страдальчески вздыхал, кряхтел и ворочался, и Лиля неоднократно сердито толкала его в бок. Вчера ночью, неудачно перевернувшись, Павел Антонович нечаянно придавил Тоше лапку - лишь самую малость, но пинчер разорался так, будто его заживо распиливали пополам, и жена изгнала Павла Антоновича на диван. Пререкаться он не стал - ушел покорно, забрав подушку и одеяло, и, оказавшись на диване, почувствовал себя без Лили и Тоши значительно лучше. Но сон все равно не шел. А пить снотворное не хотелось - Павел Антонович не любил лекарств. Вот и сегодня - в окно уже сеялся кисленький утренний свет, и слышались громыханье дворницкой тележки и дворницкая же затейливая ругань, а он так и не сомкнул глаз. Вздохнув, Павел Антонович сел на диване и хмуро потер лысину. Внезапно он ощутил неодолимую потребность в стакане ледяной воды. Не просто холодной, а ледяной, чтоб зубы свело. И хорошо бы еще большой кусок острого сыра. Он сунул ноги в тапочки, но тут же вытащил их и босиком прокрался в коридор. Ему казалось, что он делает это совершенно бесшумно, но из спальни почти сразу же раздалось торжествующе: "Вяк-вяк-вяк!" - а следом - сонный и неприятный в своем раздражении голос Лили.

   - Паша, ты чего бродишь? Тошу разбудил!

   - Пить хочу! - буркнул Павел Антонович, мысленно вопросив всевышнего: "Господи, за что?" Зайдя на кухню, он заглянул в холодильник и вытащил сыр. Холодной воды, разумеется, не было, и Павел Антонович, плеснув в стакан воды из фильтра, не раздумывая, поставил его в холодильник, после чего опустился на табурет и грустно посмотрел на пустой стол, где раньше стояла микроволновка. Несмотря на все, что произошло, он был бы рад, если бы она снова оказалась на своем месте. Несколькими днями раньше эта мысль привела бы его в недоумение, но сейчас она уже не казалась нелепой. Это действительно была очень хорошая печь, и она поддерживала его желание личного комфорта и спокойствия. Новая же печь стояла на балконе, в коробке. На кухне она пробыла лишь пару дней, после чего Лиля сказала, что видеть ее не может, и велела убрать. Подумав об этом, вчерашний Павел Антонович мог лишь философски пожать плечами, но с сегодняшним Павлом Антоновичем явно было что-то не то, потому что он плечами сердито передернул, после чего встал, подошел к холодильнику и вытащил стакан. Вода в нем оказалась обжигающе ледяной - именно так, как он хотел - и Павел Антонович выпил ее с удовольствием. Отрезал толстенный ломоть сыра и, жуя его, отправился на балкон. Извлек печь из коробки и понес на кухню, в коридоре столкнувшись с женой, необъятная ночная рубашка которой негодующе развевалась, отчего Лиля казалась похожей на пиратский фрегат в бурю, и глаза ее смотрели угрожающе, словно пушечные жерла. Рядом, визгливо тявкая, подпрыгивал, как крошечный ялик на волнах, преждевременно разбуженный Тоша.

   - Что ты делаешь? - изумленно-возмущенно спросила Лиля. Павел Антонович не ответил. Павел Антонович водрузил печь на стол, включил в розетку и проверил, как она работает, приведя тем самым пинчера в состояние истерики близкой к помешательству. Павел Антонович с удовлетворением оглядел законченный кухонный интерьер, слушая, как в коридоре цокают когти удирающего Тоши. После чего Павел Антонович сел и принялся умиротворенно уничтожать сыр, который выдавался Лилей только для утренних бутербродов.

   - Паша, это что такое? - проговорила жена очень тихо, делая шаг вперед и готовясь взять Павла Антоновича на абордаж, но едва ее нога, завершая шаг, коснулась пола, как холодильник за спиной мужа замигал лампочками индикаторов и истошно запищал. Облепленная магнитиками-зверушками дверца медленно открылась и поплыла в сторону Лили, и та, взвизгнув, отскочила в сторону. Тотчас рядом загудела микроволновая печь, со щелчком включился электрочайник и из него почти мгновенно повалил пар. Стиральная машинка за ее спиной тяжело вздохнула, словно работяга после трудового дня, и сердитым пиликаньем потребовала воды.

   - Лиля, - сказал Павел Антонович с набитым ртом, - иди-ка погуляй с собакой, потому что я, - его кулак шмякнул по столешнице, - уже слышать не могу этот лай!

   Лиля, глядя на покачивающуюся дверцу холодильника, потрясенно открыла рот, но тут во входную дверь громко, требовательно позвонили, и техника мгновенно перестала своевольничать и притихла. Павел Антонович, не отрываясь от сыра, сделал небрежный жест ножом.

   - Звонят, чего стоишь?

   Она, пятясь, отступила в коридор и бегом кинулась в прихожую. Припала к дверному глазку - на площадке стояло несколько мужчин с ответственными лицами, одетых строго и представительно, а рядом с ними - сонный участковый в джинсах и футболке навыворот. Лиля обернулась в сторону кухни и снова прижалась к глазку, бесшумно дыша ртом. Рядом, хрипя от ярости, подскакивал Тоша.

   - Лилия Сергеевна, открывайте, - раздраженно сказал участковый. - Милиция.

   Сглотнув, она отперла дверь, подхватив на руки пинчера, и прежде, чем успела что-то сказать, мужчины вошли в прихожую, вежливо отодвинув Лилю к стене. Один из них кивнул участковому, и тот, закурив, с озадаченным видом прислонился к перилам. Вошедший последним аккуратно закрыл дверь и спокойно сказал:

   - Не нужно нервничать. Мы по поводу инцидента с магазином "Аллегро" и ваших жалоб. Им дан ход.

   Лиля открыла рот, но мужчина, улыбнувшись, покачал головой.

   - Говорить тоже не нужно. Что, малыш, напугали тебя? - он протянул руку и прежде, чем Лиля успела сказать, чтобы он этого не делал, дотронулся указательным пальцем до кончика носа пинчера, который сучил лапами и заливался истеричным лаем. К ее изумлению Тоша, который должен был в этот палец немедленно вцепиться, тут же притих и, обмякнув в ее руках, дружелюбно облизал и палец, и подставленную ладонь. Лиля мгновенно расслабилась. Если Тоша доверял гостю, то опасаться было нечего.

   - Идите в комнату, - велел мужчина, почесав пинчера между ушами. - А мы осмотрим кухню. Это ненадолго.

   - Но у нас из "Аллегро" только печка...

   - Это неважно, идите.

   Не дожидаясь ее реакции, он развернулся и прошел на кухню, где уже стояли остальные, хмуро оглядываясь, и Павел Антонович удивленно смотрел на них, дожевывая сыр. Мужчина сел на табурет рядом с ним и несколько секунд молча смотрел ему в глаза, после чего мягко произнес:

   - Павел Антонович, вам придется поехать с нами.

   - Зачем? - осведомился Павел Антонович, уже понимая, что поехать действительно придется. В сущности, он был не против.

   - Вам нужно пройти лечение.

   - От чего?

   - Думаю, вы и сами уже это поняли.

   Павел Антонович огляделся и тоскливо сказал:

   - А если я не хочу? Не хочу лечиться?

   - Ваше право, - человек пожал плечами, - но поехать вы все равно должны. Соберите все, что считаете нужным - мы вас не торопим. Если хотите взять какие-то крупные вещи - сообщите, мои люди все погрузят. А если хотите взять с собой своих домашних - я не возражаю.

   - Вот еще, - Павел Антонович встал. - Конечно, я поеду один!

   Он вышел, и следом за ним кухню покинули все, кроме сидевшего на табурете мужчины и еще одного, смешливого и светловолосого, который, едва хозяин удалился, стянул со стола оставшийся кусок сыра и под неодобрительным взглядом сидящего сунул его в рот.

   - Ну что, - устало спросил Ейщаров, поднимаясь, - вот тебе и два на девяносто восемь! Уже третьего забираем! А до сих пор было всего лишь четыре случая заражения.

   - Раньше такого не было, - согласился светловолосый, жуя. - Но то, что не все подряд, уже хорошо. С этими просто - не чувствуют, не боятся, не бегают. Да ты не расстраивайся - вовсе необязательно, что каждый на это способен. Но поиски нужно ускорять. Только... - его голос зазвучал иначе, и смешинки из него исчезли, - мне не нравится, когда ты говоришь об этом, как об инфекции.

   - Ну, это же правда. Начинается все именно так.

   Михаил удрученно вздохнул, взглянув на непроницаемое лицо Ейщарова, после чего искательно спросил:

   - Слушай... когда все закончится... Ты позволишь нам убить ее?

   Олег Георгиевич, рассеянно глядя мимо него на кружевные оконные занавески, ответил - очень тихо и очень холодно:

   - Нет, Миша, не позволю. Я хочу сделать это сам