Нет, нет, он совершенно не стеснялся меня, этот бледный, большеголовый мальчик с воспаленным взглядом, не просто ерзающий на стуле, а машинально вскакивающий с него из-за томящегося в нем возбуждения, пытающегося выплеснуться наружу, немедленно и сейчас, без остатка, как будто бы чаша терпения его действительно переполнилась. И двенадцатилетнему Игорю было что мне рассказать. Да, да, да, это он, отобрав новенький суперсовременный айфон у своего одноклассника, выбросил его из окна третьего этажа гимназии на большой перемене, не жалея ни капельки ни сам телефон, ни его владельца – этого «барчука», едва ворочающего языком при ответах на уроке, зато бойко болтающего по телефону на переменах с девчонками.

И вчера нервы Игоря просто не выдержали, когда этот «барчук» перед ним начал хвастаться своей новой «игрушкой», удивляясь, что Игорь имеет совсем допотопный мобильник, хотя знает прекрасно, что мама у Игоря – воспитательница в детском саду, ну а папа пока аспирант, и у них нету денег на новый мобильник для сына, хотя…

Хорошо, что мама находилась за дверью и не слышала эти «хотя»… На родителей посыпался град обвинений от этого взвинченного из-за уязвленного самолюбия подростка. Я узнала, что мама и папа его – неудачники, живут старыми догмами и хотят сделать сына таким же. Все в долгах только из-за того, чтобы Игорь учился в этой гимназии, был не хуже других. Но, учась здесь, он понял, что хуже других. Лучше бы оставался в своей прежней школе.

Я никак не могла прекратить поток слов, льющихся из подростка с неистовством Ниагарского водопада, узнавая все больше и больше подробностей. Он хотел хоть кому-то открыть свою душу. Оказалось, что я была первой, выслушавшей его.

Да, такому ребенку не до бронежилета, без которого трудно прожить сейчас детям из новорусских семей. В семье нет просто денег на бронежилет, так что душу ничем не прикроешь, Игорь ведь из семьи «старых русских», из семьи постсоветской, но так же «гнилой», как и раньше, интеллигенции. А в таких семьях средств не хватает для ребенка не только на бронежилет, но и также на многие радости современных сюрпризов прогресса, без которых конечно же можно было бы обойтись… но не в детстве.

Нет, это не семьи бедняков или бездельников, наркоманов или алкоголиков, о тех детях особая речь. Это семьи, где папы и мамы в постсоветское время так и не научились зарабатывать деньги себе на пропитание левыми способами и хотят жить достойно и честно на зарплату, которую платит за усердный и доблестный труд им российское государство. Но сейчас, к сожалению, часто этих денег уже не хватает даже для пресловутого прожиточного минимума, не имеющего ничего общего со среднестатистической «потребительской корзиной».

И конечно, когда речь идет о ребенке в подобной семье, то родителям главное – это одеть его и накормить, им не до гаджетов, хотя и понимают то, что детям хотелось бы это иметь. Хорошо еще, если вдруг кто-то из бабушек-дедушек или из сердобольных знакомых вдруг решится из этих электронных игрушек что-то им подарить.

Или же есть еще счастливый вариант – подвернется вдруг что-то дешевое из уже устаревших компьютеров или мобильников, на что может семья разориться. А так чаще всего в доме лишь телевизор, не последних моделей, но все-таки есть.

К сожалению, дети из этих семей в основном – это дети родителей, до сих пор не сумевших отделаться от внушенных им лозунгов с раннего детства их родителями, зараженными искренне бывшей идеологией СССР о свободе, равенстве, братстве. Это дети, которым еще до сих пор старшее поколение бабушек-дедушек постоянно твердит – как положено жить, и живет этим равенством, братством… И никак не поймет: почему это равенство вместе с братством забыты сейчас, тем не менее заражая подобной идеей своих собственных внуков, заставляя читать книги своего детства, типа «Тимур и его команда».

Но сегодня другие Тимуры и другие команды. И сегодняшним новым Тимурам вовсе не до тимуровских дел. Для них главное – это кичиться своей неповторимостью и исключительностью перед собственными командами, демонстрируя свои богатства из мифически-сказочных кладов бывшего СССР, не сравнимых с сокровищами знаменитого графа Монте-Кристо.

Ну а те, кто остался без кладов, – неудачники. Что с них возьмешь. Невозможно всем сестрам по серьгам… Кто-то должен прожить и без них.

Да, да, да, в сегодняшнем обществе потребления люди, не умеющие достаточно потреблять, – неудачники. Значит, дети их также имеют подобные комплексы. И чем более возвышенное воспитание пытается дать им в домашних условиях старшее поколение, твердя о порядочности и благородстве, объясняя, что счастье не только в деньгах, тем более уязвимее становятся они, сталкиваясь с действительностью и общаясь со своими ровесниками из более обеспеченных семей с культом золотого тельца.

Дети из семей «старых русских», не сумевшие полностью адаптироваться в среде новых русских, если родители их не предпринимают каких-то особых мер для реабилитации ребенка в обществе ровесников, хотя бы в виде покупки модной одежды и атрибута современного школьника – айфона, чувствуют себя изгоями в школе. И если дошкольнику Вы еще сможете хотя бы как-то объяснить, почему у него нет Барби или же вездехода, то для школьника найти «веские аргументы» для отговорок уже будет намного сложнее. Он уже ощущает атмосферу семьи и ее финансовые затруднения, чувствуя себя в чем-то ущербным и обделенным.

Ему кажется, что родители недостаточно любят его. И какая бы ни была в семье жесткая финансовая дисциплина, деньги на реализацию его желаний можно и одолжить. И чем старше ребенок, тем выше китайская стена отчуждения между ним и родителями из-за внушаемых ими ему полуспартанских принципов жизни и роскошью Золотого века Римской империи для многих его ровесников, главным «достоинством» которых является благосостояние их родителей. Отчуждение рождает неприятие. И бабушки-дедушки, внушающие ребенку устаревшие ценности, уже раздражают, как, впрочем, и сами родители, всегда озабоченные и унылые, невольно проецирующие на него чувство своей ущемленности, хотя в основном проецирует это он сам.

Ребенок замыкается сам в себе, переполненный завистью к более удачливым сверстникам. Гнев, досада и злость превращаются в спутников, вынуждающих «протестовать». Он становится жестким и агрессивным, кандидатом в антисоциальные группировки подростков, тоже борющихся, но уже по-своему, за свободу, равенство, братство. В худших случаях – это те, кто готов из-за современной электронной игрушки жестоко расправиться с владельцем этого гаджета, чтоб удовлетворить наконец искушение в виде планшетника или айфона…

Однако у такого ребенка может быть и совершенно иная участь – стать рабом детей новых русских: угождать им, выполнять роль охранника, телохранителя, ощущая презрение «барчуков», а в обмен пользоваться «объедками с барского стола». Но и это лишь до поры до времени.

Наиболее слабые «старые русские» дети превращаются в жертв или в тени детей, исполняя роль волка в овечьей шкуре, маскируя агрессию под гримом кротости и живя двойной жизнью, совершенно различной в доме и в школе. Страшно то, что они постепенно теряют свою прежнюю самооценку, падающую со стремительной скоростью. Ну а низкая самооценка – это путь к неуспеху, который преследует их, и к тому же одна из причин девиантного (поступки, отклоняющиеся от общепринятых норм) поведения.

И еще один встреченный мною вариант – компенсации или же гиперкомпенсации социальной несправедливости. Это «старые русские» дети из семей, где родители не потеряли свой авторитет и смогли привить детям истинные ценности жизни или же вселить как-то надежду, что они, выучившись, достигнут всего, о чем в детстве мечтали, придав вкус мотивации этим к учебе.

Все подобные дети из старых русских семей или смиряются с комплексом неудачника, неся крест свой потом уже целую жизнь, заставляя нести его также и близких, или же, повзрослев, «мстят» удачливым сверстникам сверхуспехами в приобретении материальных благ и карьеры, беря своеобразный реванш. Но все это потом. А сегодня?

* * *

Вылив все свое негодование, Игорь как-то обмяк. Спохватился. Испугался, что сказал что-то лишнее. Покраснел. Стушевался. Но взгляд был же таким воспаленным, как и раньше.

– Теперь предкам моим «барчуку» купить надо такой же айфон, какой я спустил вниз «прогуляться»… Не подумал тогда я об этом. Где они возьмут деньги – не знаю. Может быть, Вы дадите мне справку, что я был не в себе в это время?

На моих глазах мальчик почти повзрослел, ища выход, как выбраться из ситуации, омрачающей жизнь семьи.

– Может быть, Вы дадите мне справку, чтоб родители не покупали ему этот айфон? Лучше бы мне купили, чтобы я наслаждался так же жизнью, как этот «барчук».

Что могла я ответить ребенку, уязвленному жизнью в самое сердце, чувствующему несправедливость своего бытия и мечтающему из всей нашей «суеты сует» сделать для себя шоколадно-марципанную жизнь из сплошных наслаждений.

Как могла я ему объяснить, что желания наши не имеют предела, но возможен предел наслаждения. Лишь исполнится только желание, наслаждение вспорхнет как бабочка, чтоб скорее от нас улететь и исчезнуть. Не успеешь им и насладиться.

И опять мы мечтаем о чем-то, чтобы вновь ощутить наслаждение, чтобы снова оно упорхнуло и мы начали гнаться за ним. Эта вечная гонка не дает нам покоя… Гнаться, гнаться и вновь ощущать…

Но его ощущать с каждым разом труднее, потому что потребности наши растут. И мы рвемся за ними, а не к горизонту, постепенно теряя себя в этом беге.

Что могла я ответить ребенку из семьи «старых русских», из семьи постсоветской интеллигенции, чем-то очень похожей на канатоходца, путь прокладывающего над бурлящей рекой, или на альпиниста, пытающегося удержаться над пропастью, пока не найдется подходящий уступ, что в желаниях скрыто уже наслаждение, о котором мечтаешь, которого ждешь… А как только исполнится это желание – наслаждение вдруг улетучится, словно запах прекрасных духов…

Что такие, как его «барчук», получившие все, что возможно, от жизни, ощущают потом пустоту пресыщения и все краски вокруг них смывает депрессия…

Что у Игоря все впереди: и компьютеры всех поколений, и мобильники «разных сортов», если к этому будет стремиться.

Но ему ведь все нужно сегодня, и не просто сегодня – сейчас!

Чем могла я утешить ребенка, узнающего из наших СМИ о том, как прожигают свою жизнь олигархи, вышедшие из самых низов, тратя деньги такие на свои развлечения – от покупки дворцов и до мнимых невест, на которые могли б прожить сотню жизней тысячи старорусских семей. А ведь в Золотом веке Римской империи император Марк Ульпий Траян, создав фонд оказания помощи неимущим, считал: «Я хочу быть таким императором, какого сам себе желал, если бы был подданным». Но, увы, у кого «Золотой век» сегодня – не знакомы с историей и не желают пока с ней познакомиться.

Что могла я ответить мальчишке, знающему про все это, объяснить парадокс гедонизма (в пер. с греч. – наслаждение), гласящий, что «для получения больших наслаждений надо уметь себя ограничивать»…

Он смотрел на меня, ожидая ответа. Но какой ответ я могла дать. Справку о невменяемости? Кого или чего? Игоря или общества, где сегодня приходится жить таким детям, как он, с плевками в душе?

Мне невольно припомнился мальчик, о нем много писали в газетах, на которого дружно плевались шестилетние его друзья… по приказу учительницы, чтоб проучить его за баловство и за детские шалости силою коллектива… Что испытывал он, ощущая плевки на себе «коллектива»… в свои шесть с небольшим?

Что испытывать может тогда ежедневно этот Игорь, сидящий передо мной, вынужденный глотать не высокие помыслы или же идеалы, внушенные с детства, а плевки нашей хмурой действительности, повернувшейся к нему спиной? Можно ли будет смыть нам когда-то эти клеймо-плевки его детства, проведенного в «гетто» своей уязвленности или же обделенности из-за начавшего «цвести» в нем комплекса неудачника, индуцированного судьбою родителей?

КАК ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком из семьи «старых русских»

• Быть наглядным примером для него, доказывая всей своей жизнью, что деньги и материальное благополучие еще не самое главное в человеческой судьбе.

• Рассказывать о знаменитых людях, начиная с Сократа и Диогена, пренебрегших роскошью и богатством, но тем не менее оставивших о себе след на века.

• Стараться отдать его в такой детский сад и школу, где он будет общаться с детьми из семей своего социального статуса.

• Если же в семье культ образования и все заработанные деньги тратятся на престижные школы или гимназии, необходимо позаботиться и о том, чтобы ребенок имел хотя бы минимум современных гаджетов и не выделялся среди остальных своей одеждой, не превращая все это в культ вещизма.

• Большое внимание уделять общению со своими детьми, обсуждая книги и кинофильмы, любуясь природой.

• Не упускать из виду первые признаки «изгойства» ребенка в детском коллективе, чтобы вовремя прийти ему на помощь, вплоть до перевода в другой класс или в другую школу.

• Своими методами воспитания постоянно повышать его самооценку.

• Не обсуждать в присутствии ребенка нюансы денежных проблем семьи, но объяснять ему все причины, по которым Вы сегодня не можете выполнить его просьбу в покупке нужной ему вещи.

• Не способствовать развитию у него комплексов неудачника и неполноценности.

• Не запрещать подросткам зарабатывать самим деньги для исполнения своих желаний.

• Не разжигать зависть и агрессию по отношению к более обеспеченным детям, а если ребенок уже страдает от них, гасить эти эмоции и чувства всеми доступными Вам способами и всеми возможными средствами.

• Лишний раз дать понять такому ребенку, что Ваша искренняя любовь к нему важнее всех материальных благ, на которые он потом заработает сам.

КАК НЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком из семьи «старых русских»

• Постоянно давать понять ребенку, как трудно материально живется их семье, все время обсуждая при нем свой семейный бюджет.

• Чувствовать себя ущербным и вселять это чувство в него.

• Индуцировать в нем комплекс неудачника.

• Поощрять его дружбу с детьми из богатых семей, выполняя при них роль слуги из-за мелких подачек.

• Обучать в престижных учебных заведениях, не давая деньги на необходимые в этих местах атрибуты школьной жизни.

• Запрещать зарабатывать подростку на желаемые для него вещи, обвиняя его в вещизме.

• Провоцировать у него чувство зависти и агрессии к детям из более обеспеченных семей.

• Не уделять внимания ребенку, пустив всю его жизнь на самотек.

• Демонстрировать свое безразличие или же нелюбовь.

Ситуация для родителей

Сегодня у пятилетней Наденьки день рождения, и мама обещала подарить ей новую куклу, взяв даже для этого с собой в магазин. А когда в магазине девочка стала просить купить Барби, мама при всех начала объяснять девочке, что за эту цену можно купить пять других кукол. А на слова дочери о том, что Барби в их группе детского сада имеют уже почти все, лишь ответила ей, что она – «не все». А когда расстроенная девочка нехотя взяла в руки подаренную ей куклу, мама обвинила дочь в черной неблагодарности второй раз за этот день, испортив ей день рождения.

✓ Как бы Вы поступили на месте мамы Наденьки в этот долгожданный для девочки день?

* * *

«Я сетовал, что у меня не было обуви, пока не встретил человека, у которого не было ног», – рассказывал один из восточных мудрецов. Но он дожил уже до своей мудрости. Когда же речь в вопросах нашего материального неравенства идет о незрелой психике ребенка, то ему еще не понять эту мудрость, как и то, что Бог, согласно Ветхому Завету, наделял своих избранников духовной благодатью, а не материальной, именно духовной.

Но не каждый готов нести крест подобного избранника, а тем более ребенок.

Поэтому, сколько бы мы ни внушали ему эту духовность, веяние времени берет свое, меняя возвышенность чувств на плееры и компьютеры, желания обладать Барби и телепузиками.

И разве можно объяснить нашим детям, что древнегреческий бог богатств Плутос был просто слепым стариком, несправедливо распределяющим блага жизни между людьми, во всяком случае, так описал нам его Аристофан в своей комедии «Плутос», сделав все от него зависящее и для исцеления бога, пока прозревший Плутос не начал награждать людей своей милостью исходя из достоинства человека.

Казалось бы, справедливость должна была бы восторжествовать, и особенно в обществе достойных людей. Но тогда бы без дела осталась богиня бедности Пения. А богиня не может жить просто, без дел.

Очевидно, спор между богами продолжается до сих пор, и каждый из нас непроизвольно оказывается по разные стороны баррикад, не всегда удовлетворенный своей стороной и не сознающий, что все-таки выстоял и уцелел.

Не секрет, что почти всем хотелось бы быть все-таки на стороне Плутоса.

Но… как правило, есть и не те, не другие. Во второй половине прошлого века в процветающей и познавшей всевозможные блага жизни Америке, в стране яппи – «белых воротничков», а иначе – удачников жизни, появились другие потребности у молодежи, на которые распространилась «философия добровольной простоты», отрицающая культ наслаждения от владения замками, яхтами… миром… и зовущая всех, кто желает, спускаться по зигзагам всех лестниц карьер снова вниз, где их ждет лифт, везущий совсем к другим целям, где важнее всего – это «Я» человека, а совсем не «нажива» богатств.

Появились сообщества «дауншифтеров» (от англ. слова «смещение вниз»). Эти люди сознательно смогли отказаться от своей потребительской гонки за благами жизни: от высокой карьеры и высоких доходов, породив «потребительскую контрреволюцию», став действительно теми избранниками, на которых обрушилась вся душевная благодать…

И пусть это не новые Будды (дословный перевод – «человек просветленный») – бывшие наследные принцы, отказавшиеся от царствования для решения общечеловеческих проблем, для себя «Путь восьми дорог» (одна из «четырех благородных истин» буддизма) эти люди находят. А ведь главное на этом пути – избавление от желаний и… эгоизма… Просветление…

Но ребенку никак не понять, что он менеджер своей судьбы, видящий смысл в будущем и сознающий ценности настоящего, где материальное все-таки это не самое главное.

Ему хочется стать хоть на миг легендарным древнегреческим царем Мидасом, попросившим Диониса наградить его самым фантастическим даром: чтобы все, к чему он прикасался, превращалось бы в золото… И бог просьбу исполнил. Мидас наслаждался… Но… но… Золотом становилась и пища… И поняв наконец, что не выдержит голода, Мидас стал молить бога забрать дар обратно, ощутив, что дороже всего – это жизнь, жизнь, какою б она ни была. Жизнь «вчера» и без этого дара оказалась важнее, чем с невиданным даром. Но, чтоб это понять, Ваш ребенок вначале должен бы получить этот дар.

Жаль, конечно, что нынче в России постоянно у древнего Плутоса – рецидивы его слепоты, и страдают от этого дети.

* * *

А двенадцатилетний Егор Гвоздецкий, ровесник Игоря, вместо того, чтобы завидовать «барчукам», – созидает, делая «Вызов времени», в котором живет. Он недавно действительно стал победителем международного конкурса молодых архитекторов под этим названием – «Вызов времени», создав свой город Солнца.

Его сине-оранжевый город вмещает людей, лишь живущих под куполом башен-домов, в Поднебесье, откуда не видно, кто и как проживает сейчас на земле: во дворцах или хижинах…

Главное – что живет и имеет свой шанс оказаться в этом городе Солнца, паря, словно птица, между землей и небом: то к грезам своего Поднебесья, то к надеждам, которыми манит постоянно Земля…