Когда она говорила об Эминеме, ее лицо подсвечивалось каким-то странным светом, напоминающим одновременно лунный блеск и солнечное сияние. Она могла говорить о нем без умолку, не останавливаясь, как самая ярая фанатка этого оскароносного, всемирно прославленного белого рэпера, с наливным яблочком таланта и червоточиной внутри. Она готова была всю жизнь посвятить слушанию его песен, о чем мама запрещала даже ей думать, и я была единственной ее собеседницей, которой она могла широко раскрыть душу.

Ей разрешали слушать только одну песню ее кумира, записанную на CD мамой специально для нее. Но Ася постоянно напевала другую, на незнакомом ей еще английском, то и дело спрашивая меня: правильно ли она выучила слова? Но я не знала ни этой песни, ни этих слов, хотя многое благодаря Асе начала познавать про эту звезду рэпа, следя в печати за супернасыщенной жизнью кумира подростков, чтобы не упасть лицом в грязь перед девочкой. Но она, спрашивая, не ожидала мой ответ. Ей просто надо было пропеть эту песню, произнося еще ей неизвестные слова как заклинание. Казалось, она изливала душу, зациклившись на этой песне! Но почему, но почему?

Ведь, собственно, из-за нее, из-за фанатства к этому самому Эминему, ко мне и обратилась мама Аси, хотя, казалось бы, для детей кумиромания как норма, как путь к взрослению. Да, «норма», но не в шесть же лет! А Асе было только шесть, и в эти шесть она была виновницей скандала между любимой ею мамой и обожаемым ею папой, которые почти что год как разошлись, все поделив, не поделив только… ее. И теперь «делят» каждый день без перерыва. И Ася ходит к адвокатам так регулярно, как и в садик. Но говорит одно и то же, что хочет жить лишь вместе с мамой и вместе с папой… И пусть в суде ее родителям так скажут. Да, в свои шесть она знакома уже с понятием суда, с законодательством, с разводом, с тем, в чем и многие из взрослых навряд ли понимают смысл. Но если бы не Эминем с этой своей дурацкой песней, навряд ли б мама захотела, чтобы Асе кто-то помогал…

В конце концов, живет ведь с мамой и вряд ли папа отберет. Пусть нанимает адвокатов, пуская деньги лишь на ветер. Но страсть ребенка к Эминему, такая длительная страсть, которую ничем не выбьешь, уже, конечно, беспокоит, ведь он матерый хулиган. А Асенька ее ребенок… такой невинный, такой нежный… И надо ж – этот Эминем, этот известный скандалист, впитавший с детства в свою плоть наркотики и алкоголь.

И вот я с Асей занимаюсь, уже который раз подряд, но разговор лишь о кумире, о том, как тяжело жилось ему, когда он был ребенком, не нужным маме, нелюбимым… вообще не нужным никому… Как папа от него ушел… А Асе просто повезло – ее так сильно любит мама… Затрагиваю тему «папа» – она не хочет идти вброд, а осторожно огибает ее, как лужу на пути.

– Да, моя дочка стала скрытной, раздражена почти весь день, не хочет ходить в детский сад, боится, что узнают там, что папа с нами не живет. Придумала себе болезни, которых нет. Теперь вот этот Эминем… Откуда только он вдруг взялся?

– А до развода была Ася другой?

– Конечно же другой. Но когда начались конфликты, причем в присутствии ее, мгновенно как-то изменилась, стала несносной, агрессивной, готовой броситься на нас, как только мы откроем рты, как будто бы она хотела своей агрессией закрыть их.

Она действительно хотела этой агрессией закрыть их, как своим телом амбразуру проема двери в их квартире, чтоб из нее никто не вышел. Она хотела сохранить так, как весталки в Древнем Риме, огонь родного очага. И оттого стала несносной в глазах родителей, хотя они и сделали ее такой несносной сами, сами…

Даже еще не разведясь, а только ссорясь, конфликтуя, теряя голову от гнева, родители хотят, чтоб дети, чтобы единственный ребенок смог стать третейским им судьей, не понимая – что нельзя. Родной ребенок стать не может для них вообще таким судьей, даже когда ему не шесть, как Асе, а гораздо больше. Ведь третейский судья прежде всего должен быть незаинтересованной стороной. А Ваш ребенок – заинтересованная сторона, и заинтересованная больше других. Он просто не представляет еще себе, как можно ему обойтись без кого-нибудь из родителей, как можно ему судить кого-то из них. И Ваши призывы к ребенку прийти именно к Вам на помощь, а не к другому родителю буквально способны «надорвать» его хрупкое «я». И жизнь его теперь станет предчувствием бури или цунами.

Короче говоря, дети как будто бы интуитивно предчувствуют становящуюся все более и более трафаретной год от года ситуацию надвигающегося развода. И, как могут, спасают семью, исполняя роль буфера или бетона. А высокое нервно-эмоциональное напряжение, испытываемое ими при выполнении этой роли, – цена адаптации к ней, цена, дающая о себе знать прежде всего на поведенческом уровне. И на наших глазах вдруг контактный ребенок превращается в неконтактного, робкий, мягкий, покладистый – в агрессивного…

Когда ласковый, нежный становится грубым… Когда вдруг на глазах удивленных родителей резко падает самооценка ребенка, будто бы альпинист с высоты прямо в пропасть. Падает, прогнозируя это падение… Ведь ребенок Ваш начал сбрасывать с пьедесталов «монументы», воздвигнутые им из «Вас», правда, очень боится разбить их, все еще не оставив надежду, что воздвигнет их снова, когда Вы помиритесь и семья снова станет такой же, как раньше.

Ваш ребенок пытается жить иллюзорно, понимая, что даже иллюзии нет, а есть голая правда, и очень печальная.

Так что это предразводное поведение еще больше меняется в худшую сторону, когда предчувствия ребенка полностью оправдались и родители в конце концов развелись.

Несмотря на пророческое предчувствие, известие о разводе вызывает у ребенка сильный психоэмоциональный стресс, сопровождающийся всеми фазами его, выявленными прославившимся этим открытием канадским ученым Гансом Селье. Причем в первой фазе – реакции тревоги Вас способно даже удивить безразличие ребенка ко всему, что происходит дома. Он как будто замыкается в себе, что-то взвешивая про себя «до миллиграмма», словно на аналитических весах.

Но как только взвесил и опомнился, начинает вдруг сопротивляться ситуации (вторая стадия – сопротивление), чтобы снова сохранить семью, и мобилизует все свои возможности для этого.

Если же попытки безуспешны, в третьей стадии (истощение) он постепенно весь опустошается и меняется буквально на глазах, став почти что не похожим на себя, будто его кто-то подменил. Весь натянут, как струна, от напряжения, он готов взорваться моментально по любому поводу и без, переполненный агрессией и злостью на себя и на своих родителей, на всех тех, кто оказался рядом, вовсе даже не причастный к этому. Он как будто самозащищается и готов к самообороне, хотя на него никто не нападает. То и дело всем грубит без видимых причин, постоянно путается в мыслях, даже может начать заикаться.

Ему совершенно безразлично, как он выглядит, опрятен или нет, хотя раньше придавал всему этому огромное значение. Увлечения уже совсем забыты, поведение становится вдруг странным, фразы сообщают о депрессии. Происходят изменения внимания и памяти, словно в одно ухо вдруг зашло, а в другое ухо тут же вышло.

Он уныл, печален и плаксив.

Если Вам вначале показалось, что ребенок в первой фазе стресса слишком долго начал «размышлять», не выражая свои чувства почти целый месяц, и лишь через этот срок, проснувшись после зимней «спячки», – налицо синдром посттравматического стресса. Он обычно может проявляться тремя типами возможных отклонений в поведении детей.

Экспрессивный тип – это тот тип, когда эмоции ребенка так оголены, что можно наблюдать все изъяны – смех и плач, рыдания и радость, всплеск полярных чувств со сменой настроения.

Контролирующий тип – путь к психосоматическим болезням, когда сдержанность ребенка поражает удрученных его самообладанием родителей. Да, он даже кажется бесчувственным, но внутри, внутри… весь из заноз… и занозы эти вряд ли вытащить… В результате он заболевает, и никто не понимает – почему?

Шоковый тип – тип душевного опустошения. И хотя он рядом, но не с Вами, а как будто бы в своем особом мире, где лишь понимает сам себя.

Тяжесть стресса постепенно у ребенка, безусловно, начинает проходить. Лечит время, реабилитация. Тем не менее даже у взрослых, переживших развод собственных родителей, следы стресса остаются на всю жизнь. И не только в том, что они тоже входят в группу риска по разводам, но и также в их особенностях проявления ими эмоций, наиболее наглядно вырисовывающихся в первый год их жизни после потрясения разводом, когда боль лишь стала притупляться, но утихнуть еще просто не смогла. И эмоции власть взяли в свои руки, не желая ее отдавать.

Как и раньше, многим правит злость. Налицо – вербальная агрессия вместе с невербальной, часто беспричинно. Правда, Ваш ребенок сам не прочь отыскать подобные причины, чтобы как-то оправдать себя, перекладывая их на Вас или на посторонних. И все лишь под аккомпанемент печали, потому что потерял себя, полного уверенности в том, что всегда во всем неповторим. Да, действительно, неповторим. Но в чем? В том, что не способен ни на что…

Начинается период пессимизма, и он замыкается в себе, не желая ходить в детский сад и в школу, даже в гости к преданным друзьям. Ему кажется, что он забыт, заброшен, никому не нужен из родителей, папа предал его и ушел, мама теперь вечно недовольна всем на свете и, конечно, им.

В арсенале установок у ребенка появилась установка на предательство. Он не может теперь доверять тем, кому так раньше доверял, ну а вместе с ними и другим.

Если даже мама с папой поступили так жестоко с ним, что он может ждать от посторонних… Лучше просто им не доверять. Ведь он оказался третьим лишним даже в своей собственной семье. И ему уже не интересна эта странная игра родителей, разошедшихся по разным сторонам, позабывших совсем про него. А теперь вдруг начавших «делить»… его тело, его мысли, его душу… Он не хочет с ними играть в жмурки, завязав для этого глаза, как Фемида… Но ведь у Фемиды все-таки в одной руке был меч… Да, в другой весы, и это правда… Но не может взвесить он все «за» и «против», когда на весах два человека, подаривших ему его жизнь, причем два самых любимых человека, без которых невозможно жить.

И мы часто видим у детей в этой фазе их переживаний неизвестно вдруг откуда взявшийся регресс. Ваш дошкольник может вести себя как младенец, прося даже соску пососать, а подросток стал беспомощным совсем, сам не в состоянии решить самые элементарные проблемы.

Правда, дети не теряют веры и надежды, что все это временно, пройдет, что развод – капризы мамы с папой, покапризничают, как ребенок, и опять начнут друг с другом жить. Детские фантазии как душ Шарко – то вдруг холодно, а то вдруг жарко. У ребенка то опустошенность оттого, что былое вряд ли повторится, то он переполнен ожиданием предстоящей радости от встречи мамы с папой, где они решат, что не смогут без него прожить и им надо снова сыграть свадьбу.

Дети, веря в то, что мысли или чувства могут реализоваться в самом деле, начинают вдруг бояться своих мыслей, когда думают о мщении родителям, ни с того и ни с сего обидевших ребенка. В этих случаях обычно речь идет только о «магическом мышлении», свойственном и суеверным взрослым. А поэтому, когда вдруг с кем-то из родителей, на которого обиделся ребенок, что-то происходит неприятное, он винит во всем всегда себя. И пытается сам себя наказать, переполненный волнением не только за себя, но и за благополучие родителей.

Он теперь нередко начинает идеализировать ушедшего родителя, ища оправдание его поступку. В то же время недоволен тем, с которым проживает, находя в нем всякие изъяны, главное – из-за чего ушел из дома, очевидно, второй из родителей. Безусловно, чаще покидает дом, конечно, папа.

Девочки обычно протестуют, нося в основном «протест» в себе, пряча его где-то в глубине, доставляя этим беспокойство большей частью тоже лишь себе. Тем не менее излишняя слезливость, раздражительность и утомляемость на фоне полного здоровья говорят об их проблемах. Получение плохих оценок, нежелание общаться, признаки депрессии, постоянные мигрени, а потом сплошные жалобы: то тут болит, то там, хотя врач не видит явной патологии, – все это тоже проявление реакции их на развод. Грусть, тоска, обида…

А у мальчиков все проявления гораздо ярче – вплоть до воровства и явной лжи, с бесконечными побегами из дома. Они агрессивны, раздражительны, недовольны всеми и собой. Маленькие дети, протестуя, начинают без конца болеть, зля обычно взрослых энурезом, даже заиканием, хотя раньше речь была у них нормальной. Вредные привычки у детей тоже входят в этот арсенал, ну, во всяком случае, в его обойму.

У Вас раньше был совсем другой ребенок. Был… Теперь он очень изменился, и не оттого, что стал расти. Изменился вместе с климатом семьи. Блики солнца теперь заменяют ему встречи с тем, кто ушел от него. Он весь в ожидании, надеждах, а иначе пасмурно вокруг.

А любовь двух разошедшихся родителей, появившаяся вдруг к нему, – будто бы Троянская война, чтоб вернуть Прекрасную Елену. И к тому ж он должен, как Парис, тоже выбрать, кто из них прекраснее – мама или папа. Кто, кто, кто?

Этот выбор только подрывает еще больше психику ребенка. Он теперь – причина поединка самых близких для него людей, что-то вроде брошенной перчатки, вызывающей их на дуэль. Но ему не надо даже, чтоб кто-то легко ранен был на ней.

И он вновь травмирован разводом, следовой реакцией его, когда время бы уже, казалось, начало старательно лечить. Но родители, не думая об этом, перетягивают его, как канат, друг к другу, чтоб он только был бы расположен к ним, осыпая то подарками, то осуществлением соблазнов.

Он теперь вроде разведчика, когда идет на встречу с папой или с мамой – с тем из них двоих, кто от него ушел. Иногда ему приходится играть и роль шпиона, ну а чаще всего все-таки связного, заменяя собой разговор по телефону или почтальона.

Не любой ребенок может справиться с подобной миссией. Это отражается на нем, и конечно же не с лучшей стороны. Ему хочется стать буфером, чтоб примирить родителей, хотя б в отношении него. Но упрямство взрослых не сравнимо с возрастным упрямством их детей. Оно будто бы окаменело, как от взгляда горгоны Медузы. Но Медуза – все же мать Пегаса. Вдруг крылатый конь даст оседлать себя наконец-то всей семье ребенка.

Ваш ребенок – как коктейль эмоций, как коктейль несовместимых чувств. Его мысли мечутся все время от одной какой-то крайности к другой. Его сердце, замирая, переполнено сердцебиений.

Он бежит навстречу к «разлюбившему» его родителю, боясь, что за это время вдруг его «разлюбит» тот, с которым он остался жить. Чувство брошенности не дает ему покоя, и чем младше Ваш ребенок, тем сильнее. А Вы будто бы специально подтверждаете все эти его мысли своим странным поведением по отношению к нему.

Ваш развод перевернул вверх дном и Вашу жизнь. Вы не можете уже воспитывать ребенка так, как раньше. У Вас стали появляться материальные, жилищные проблемы и вообще масса разных проблем, о которых Вы и не догадывались, находясь все это время под дамокловым мечом плохо заживающей в Вас раны – травмы от потерянной любви, от потерянных надежд и ожиданий, очевидно, травмы на всю жизнь. И, пытаясь выкарабкаться хоть как-то из трясины постразводных «схваток», Вас порою просто не хватает на ребенка, не хватает на него каких-то сил. А он так нуждается в Вашей поддержке именно в период отдаления Вас друг от друга.

Ему только бы Ваше внимание, Ваша нежность, Ваша ласка, как и прежде. Но источник стал почти безводным. Невозможно жажду утолить. Мама нашла новую работу. Мама на работе день и ночь. Мама стала командиром – лишь приказывает. Мама постоянно его пилит. Почему-то маме все не так. Словно у ребенка поменялась мама вместе с катаклизмами в семье. Он… он… просто стал для мамы нелюбимым… Неужели и для папы? Нет! Папа постоянно с ним общается, делая все то, что он попросит. Папа постоянно ждет с ним встречи. Папа с ним не будет так вести себя…

В мечтах папа уже как спаситель. Может, хотя б от него получит он тепла? Но родители, делящие ребенка и не могущие его поделить, иногда ослеплены так ненавистью, что итог ее – отсутствие свиданий с тем, кто в доме больше не живет. В основном, конечно, с папой. Причем это всегда подается под прекрасным соусом любви к ребенку. Для ребенка просто испытание временами видеться с отцом, с тем, который его уже предал. Так что вряд ли стоит подвергать его постоянно этим пыткам. И теперь он подвергается другим, не совсем поняв, в чем суть проблемы – ему надо обходиться без свиданий с его папой. Очевидно, папа разлюбил его, не желая просто больше видеть. Папа, папа разлюбил его… Его папа разлюбил… Он разлюбил…

Снова рушится доверие ребенка к людям. И он начинает теперь мстить своим дерзким поведением за это, бесконечными побегами из дома, бурным всплеском агрессивности, направленной на всех и всякого, даже в этом совсем невиновных.

Он теряет свое самообладание и в фантазиях уже не идеализирует родителей. Ему кажется, что он вдруг наконец прозрел. Этот мир бездушен и жесток. В этом мире не на кого положиться. И теперь он замыкается в себе, как улитка, прячась в свою раковину. А итогом может стать депрессия ребенка, к сожалению, не всегда предсказуемая, не всегда имеющая «happy end».

И хотя развод сегодня «почти норма», сколько он калечит детских душ. Сколько шрамов спрятано внутри их, причем эти шрамы на всю жизнь. А для пластики их еще нет пока что материала. Душу не заштопаешь ничем.

Даже если мама вновь выходит замуж, даже если отчим лучше, чем родной отец, это только лишь по маминым понятиям, а не по понятиям ребенка. Точно так же, если папа нашел новую жену, как бы ни казалась мачеха хорошей, все равно ребенку всегда мнится, что она в нем видит только свою Золушку.

Когда нелюбовь в душе родителей, нелюбимый у них и ребенок. Оттого, скорее всего, ищут способы любимого родить, выходя повторно замуж или же опять решив жениться. Забыть прежнее и начать все сначала. Но… ребенок прежним не бывает.

Тем не менее и Ваш ребенок может искать новый брод для Вас и для себя – искать Вам другую половинку, чтобы в настоящей жить семье. Правда, часто поиск он лишь имитирует, тайно веря, например, что папа, как узнает только, что у мамы может появиться новый друг, обязательно вернется к ним, чтоб этого не допустить.

Иногда ребенку просто стыдно даже в классе рассказать друзьям, что родители его рассорились и он стал третьим лишним. Третьим лишним на всю жизнь… На всю жизнь… Хотя внешне кажется, что все о’кей!

* * *

Ася мне сумбурно рассказала, что сегодня приходил к ним папа и что мама вновь выходит замуж. Ася очень рада за нее. Она выбрала сама для мамы мужа, потому что он похож на папу…

– Ну а чем же он похож на папу?

– У него такие же глаза. Просто он двоюродный брат папы. Папа будет приходить к нему, и мы часто сможем тогда видеться.

Маленькая, бедная девчушка… Собственная сваха своей матери, чтоб хоть как-то сохранить семью. Она будто бы забыла Эминема и не пела больше песню мне со словами, смысл которых до сих пор не понимала. Просто песня, словно леденец, к ней прилипла, вот и все. Бывает. Так зачем же в этом мне искать ее двойное дно, дно, которого, скорее всего, нет, хотя я уже узнала все о песне, но ей не хотела говорить, именно из-за двойного дна… Но это дно для взрослых, смысл его просто не подвластен разуму такого малого ребенка, хотя интуиция ее оказалась грамотнее разума.

* * *

А сегодня Ася вдруг поведала мне тайну, что, наверно, свадьба мамы будет через месяц. И она не может этого дождаться, у нее ведь снова будет папа…

Ася начала выдавливать улыбку – подтверждение ее прекрасных ожиданий… Но улыбка была, как гримаса, на ресницах замерли слезинки… а потом она запела песню, песню, раздражавшую так маму, не дающую все время ей покоя, хорошо знакомую мне песню дебошира, скандалиста Эминема, рэпера с ненормативной лексикой, которая может лишь травмировать детей.

– Рассказать Вам, про что эта песня?

– Но ты же сказала, что не знаешь…

– Просто не хотела говорить… Это песня про то, что… что… папа девочки, ушедший от нее, – Ася впилась в меня вся глазами, чтобы убедиться, что я слышу, – обязательно когда-нибудь вернется снова к своей дочери. Он обещает, что вернется… – Она ожидающе смотрела на меня…

Я боялась ей сказать о песне, оказалось, так же, как она… Я боялась пробудить в ней ложную надежду… А она все время пробуждала… начав даже сватать свою маму, тайно веря в то, что все останется по-прежнему… Не осталось…

– Как вы думаете, он вернется или нет?

– Он уже вернулся к своей дочери, – начала рассказывать я ей, потому что все теперь читала, что касалось жизни Эминема. – Он вернулся снова к дочке Хейли.

– Он вернулся, он уже вернулся… – Ася изменилась на глазах и от радости затанцевала.

– Да, но я должна тебя немного, Ася, все же снова огорчить. – Я решила рассказать всю правду. – Эминем опять развелся со своей женой, уйдя вновь от нее, от мамы своей дочки.

– Он ушел от мамы или дочки? – Ася стала мрачной, словно туча, с ужасом мне заглянув в глаза. – Он развелся с мамой, а не с дочкой. Понимаете, развелся с мамой! – Ася вдруг прозрела, поняла, что происходило в их семье.

– Понимаю… – выдавила я.

– Ну а к дочке снова он вернется! – Вывод Аси был неоспорим.

– Ты же мне сама сейчас сказала, что он от нее не уходил, а ушел только от ее мамы. Кстати, я хочу тебе сказать, что родной отец нашел сам Эминема, хотя вовсе он не Эминем, а Маршалл Брюс Мэтерс. Эминем лишь только псевдоним. Но когда хотят найти, находят, даже если поменялось все. Его разыскал родной отец, тот, которого он вовсе и не помнил.

– Его разыскал родной отец?!

Ася вновь запела свою песню, и мелодия ее звучит все время почему-то в моей голове, каждый раз, когда я что-то слышу новое об этом Эминеме, поразившем всех своим талантом, – триумфаторе, прожженном дебошире, скандалисте и все время кающемся перед своей дочерью, трогательно-нежном и заботливом отце.

Эта песня вновь звучит во мне, напоминая девочку, и ее все время ждущий взгляд, взгляд, сверлящий всех прохожих за окном, как лазер, чтобы из них найти одного, без которого она не может жить.

* * *

«У разведенных родителей вырастают некрасивые дети» – выяснили британские ученые, проведя ряд научных исследований. Результаты этих исследований показали, что не только лишь генетическая наследственность делает более или менее привлекательной внешность женщины, но среди ряда других факторов существенное значение имеет также и семейная жизнь ее родителей. Оказалось, что женщины, выросшие в семье, где родители развелись, выглядят хуже женщин из благополучных семей.

Женщины из благополучных семей более женственны, более привлекательны, у них более правильные пропорции тела, они позже начинают сексуальную жизнь и у них гораздо ниже процент подростковой беременности по сравнению с женщинами, пережившими в детстве развод родителей.

Ученые предполагают, что, скорее всего, все это связано с повышенным уровнем мужского полового гормона тестостерона, обнаруженным у женщин из неполных семей. Однако повышается ли этот уровень в связи с пережитым детьми стрессом развода или дети «наследуют» высокий уровень тестостерона от родителей, у которых повышенный гормональный уровень в свою очередь провоцирует проблемы в их отношениях (Л. Бусройд), еще требуется доказать.

* * *

Вряд ли мне когда-нибудь придется сосчитать, сколько же таких детей, как Ася, сколько все-таки детей развода повстречалось на моем пути. Сколько слез и разочарований, сколько «хитростей», уловок – все забыть, все замять и – не показывать другим.

Если бы Вы только знали, как такой ребенок незаслуженно обижен своей странной и загадочной судьбой… Когда папа есть, но не с тобой… Когда мама есть, но не с тобой… Когда мама с папой говорят без конца на разных языках, не желая понимать друг друга, а ты должен как-то их понять… А ты должен приспособиться под всех: под себя, под них, под посторонних…

«Я специально вешала в прихожей – сейчас могу в этом признаться, – и действительно призналась в одном из своих последних интервью неординарная Рената Литвинова, – мужской плащ. И подружкам говорила, что этот плащ папин, хотя на самом деле он был дедушкин».

А папа Ренаты в это же время ходил где-то рядом…

Но если бы только этим бутафорским плащом можно было бы решить все проблемы страдающих детей развода, как просто жилось бы нам всем на этой земле. Ведь и у самой Ренаты сейчас растет тоже дочь без отца, хотя и он где-то рядом… Но этой девочке уже не суждено следовать методу своей мамы, потому что у них в доме нет дедушкиного плаща – отца ее матери. Связь поколений «отцов и детей» без отцов прервала вереница разводов, начатая, как цепная реакция, первым из них.

И все-таки каждый ребенок из разведенной семьи постоянно мечтает и ждет, когда же на вешалке где-то в прихожей появится вновь настоящий папой или мамой повешенный плащ…

А может быть, так же, как Ася, поет про себя постоянно печальную песню о том, как папа мечтает вернуться опять к своей брошенной дочери. А если мечтает, то может, то может, конечно, вернуться… Ведь главное – это мечтать!

КАК ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям, если назревает развод

• Щадить, щадить и еще раз щадить в этой ситуации ребенка.

• Не вести семейных баталий в присутствии его.

• Не обвинять ребенка в своих ссорах и конфликтах, даже если он косвенно как-то виноват в этом.

• Контролировать свои высказывания и выражения относительно друг друга.

• Не вовлекать ребенка в свои конфликты.

• Поговорить с ним о разводе, тщательно подбирая нужные слова, учитывая возраст ребенка.

• Друг о друге говорить лишь уважительно.

• Объяснить ребенку, что он, как и раньше, остается Вашим сыном или дочкой и что Вы по-прежнему будете его любить, независимо от того – с ним или нет будете жить.

КАК ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком после развода

• Не делить его, как вещь, и не вовлекать в судебные дела по поводу того, с кем из родителей он останется жить.

• Разрешать свидания с родителем, который ушел из семьи.

• Не превращать его в разведчика или шпиона по отношению к другому родителю.

• Стараться понять, как лучше помочь пережить ему стресс развода.

• По мере возможности сохранять прежнюю атмосферу в семье.

• Оставить привычный для него стиль воспитания.

• При внезапно возникших материальных затруднениях не лишать его резко привычных соблазнов, а решать вместе с ним, что важнее купить ему в данный момент.

• Приглашать, как и раньше, в дом его друзей, устраивая маленькие детские праздники, не заостряя внимание на том, что теперь жизнь Вашей семьи резко переменилась.

• Как можно больше свободного времени уделять общению с ребенком.

• Дать понять ему, что Вы его любите, как и раньше, и в Вашей любви к нему не произошло никаких изменений, особенно в худшую сторону.

• При резком изменении поведения срочно обратиться к психотерапевту или психологу.

КАК НЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком в ситуации назревающего развода

• Вовлекать в семейные баталии и скандалы.

• Превращать ребенка в третейского судью.

• Перетягивать на свою сторону, обвиняя другого родителя.

• Не сообщить о предстоящем разводе.

КАК НЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО вести себя родителям с ребенком после развода

• Перестать обращать на него внимание.

• Резко изменить обстановку в семье и стиль воспитания.

• Оставлять целыми днями одного дома.

• Уделять ему минимум внимания.

• Обвинять в его присутствии ушедшего родителя во всех смертных грехах.

• Запрещать свидания с ушедшим из семьи родителем.

• Заставлять исполнять роль разведчика или шпиона относительно другого родителя.

• Обвинять ребенка в том, что родители развелись из-за него.

• Сообщать всем о разводе, несмотря на то что ребенок не хочет афишировать это.

• Не обращать никакого внимания на резкое изменение поведения ребенка, не обращаться по этому поводу к специалистам, а обвинять в этом лишь самого ребенка.

Ситуация для родителей

Когда папа пришел за Катей, чтобы с ней пойти в зоопарк, мама Кати захлопнула буквально перед его носом дверь квартиры, сухо объяснив ему, что Катя больна и ей не до гуляния. Она не впустила своего бывшего мужа в дом, хотя папа хотел побыть с дочкой, а восьмилетняя девочка даже заплакала. Но мама была непреклонна, объяснив дочери, что даже духа ее отца больше в их доме не будет, и, несмотря на рыдания дочери, заботливо начала ей готовить обед.

✓ Правильно ли поступила мать Кати? Как на ее месте поступили бы Вы?

* * *

Когда я консультирую ребенка, ребенка, перенесшего развод, развод родителей, которых он безумно любит, но любят ли они его – вопрос… Когда я вижу, как беспомощно барахтается он, чтобы удержаться, снова всплыть… Всплыть над самим собой, своими бедами… Мне почему-то начинают вдруг мерещиться все время разведенные мосты, знакомый всем нам символ Петербурга. Но представляю я не Петербург. А маму с папой, разошедшихся внезапно по разным сторонам, ушедших друг от друга и не задумывающихся, что же будет в этот момент с их брошенным ребенком… Ребенком, находящимся в проеме между вскочившими, как кони на дыбы, вдруг разлученными по чьей-то воле половинками мостов.

Но не любой ребенок, как корабль, сумеет поплыть вдаль, чтобы в ней затеряться благодаря вдруг разошедшимся мостам.

А если он еще не может плавать, а если его тянет лишь на дно… Ведь он остался на воде без поплавка и даже без спасительной соломинки… Один… в проеме между разведенными мостами… корабль без мачты и без парусов… с надеждой, что настанет снова утро и разведенные мосты сольются вновь, как ищущие губы в поцелуе, уже давно рвущиеся друг к другу.