Мне так страшно, что я даже не могу заставить себя посмотреть вниз, на манеж. Вдруг Амина по-прежнему там?

Я должна была предупредить Грету, подготовить к тому, что может предстать ее взгляду. Ее детскому сердечку ни к чему такие потрясения. Я не хочу, чтобы мертвое тело над манежем навсегда запечатлелось и в ее памяти.

Наконец, главным образом из-за Греты, я нахожу в себе мужество. С опаской опускаю голову в люк и заставляю себя посмотреть вверх и влево.

Амины нет. Слава богу. Должно быть, она уже плавает в жидкости в одной из банок. Меня передергивает от ужаса. Где бы она ни была сейчас, мне больше никогда не увидеть ее лица. Петля по-прежнему болтается над манежем.

Я понапрасну трачу драгоценные секунды. И почти готова протянуть Бену первый пистолет, как вдруг вспыхивает свет. Я тотчас отскакиваю назад, в темноту.

Затем вновь подползаю ближе к люку. Бен все еще подо мной. Почти не сдвинулся с места. Смотрит куда-то влево. Застыл и стоит, не шелохнувшись, как кролик, пойманный светом автомобильных фар.

Странно, но не слышно ни сигнала тревоги, ни воя сирен. Ни топота сотни ног. Или нет? Шаги слышны, но только одной пары ног. Легкий, танцующий шаг, эхом звенящий над пустым манежем, а затем тишину нарушает голос самого дьявола:

— Так-так-так. Кто это у нас здесь? Бенедикт Бейнс, провалиться мне на этом месте! Какой приятный сюрприз! Я с нетерпением ждал встречи с вами, молодой человек. Приоделись для маскарада? Как это замечательно.

Я немного подаюсь вперед. Интересно взглянуть, что там происходит. Впрочем, я бы узнала этот саркастичный тон где угодно.

В центре манежа, в свете прожекторов, стоит Сильвио Сабатини собственной персоной. Боджо у его ног. В руках у него пистолет, и он целится в Бена.

Он поднимает глаза на люк. Я отступаю, но, увы, слишком поздно: он заметил меня.

— И Хошико тоже здесь. Какая счастливая встреча!

Я не знаю, что мне делать. Я затаилась на чердаке и боюсь шевельнуться. Между тем луч света слева от меня все ближе и ближе. Человек с фонариком пробирается по тесному лазу в мою сторону.

— Дорогая моя, если ты надеешься, что для вас все закончится удачно, то смею тебя разочаровать. Твои надежды напрасны, — Сильвио поднимает пистолет и целится в голову Бена. — Спускайся сюда, моя дорогая, да побыстрее, или я вышибу ему мозги!

— Нет! — Взгляд Бена прикован к Сильвио. — Он лжет, Хошико! Я нужен им живым. Оставайся там. Не вздумай спускаться.

Сильвио снисходительно смеется.

— У вас обостренное чувство собственной значимости, молодой человек. Думаешь, что благодаря своей дорогой мамочке ты особенный? Так вот, твоя дорогая мамочка умывает руки. Как и все остальные. Теперь ты обыкновенный преступник, ты угрожал моему цирку. Ты выставил меня слабаком. Оглянись по сторонам. Почему мы сегодня закрыты? Из-за тебя и твоей Джульетты, вот почему. Уверяю тебя, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем выпустить тебе пулю в лоб.

— Не спускайся, Хошико. Он все равно меня застрелит.

— Мой милый котенок, если ты спустишься вниз прямо сейчас, клянусь тебе, я не стану стрелять, ни в тебя, ни в него. Я просто сдам вас полиции. — Он снова смеется. — Вероятно, они все равно вас пристрелят, но, как мне кажется, ты не горишь желанием увидеть, как я вышибу ему мозги здесь и сейчас.

— Стой! — доносится с арены крик. Пока мы слушали речи Сильвио, Грета отползла как можно дальше от манежа и теперь гордо стоит на одном из подиумов. Легкая мишень. Она с ума сошла? В руках у нее что-то есть. Боджо.

— Отпусти их, или я сверну ему шею!

Сильвио хохочет.

— Неправда: ты без ума от моего маленького дружка. Верни его мне. — По-прежнему удерживая Бена на мушке, Сильвио делает шаг в ее сторону. — Боджо. Давай, мой хороший, иди к папочке.

— Боджо, оставайся со мной, мой хороший мальчик, — воркует Грета, поглаживая его шерстку. Обезьянка вертит головой взад-вперед, от Греты к Сильвио, затем наклоняется и что-то верещит в ухо Грете.

— Ошибаешься. Может, я его и люблю, но еще больше я люблю Хошико. Пойдем, Боджо, пойдем с тетей Гретой.

Крепко подхватив Боджо, она начинает карабкаться по перекладинам вверх. Она все выше и выше. Шесть, восемь, десять, двенадцать футов.

— Может, шею ему я не сверну, но обещаю, что сброшу его с высоты, если ты не отпустишь нас.

Сильвио снова хохочет, хотя и не так уверенно, как раньше.

— Ты не посмеешь, девочка. Тебе не хватит храбрости это сделать.

Сильвио указывает пистолетом в сторону Бена, потом на меня, затем снова смотрит на Грету.

Раздается выстрел.

От его грохота едва не лопаются барабанные перепонки. Я отшатываюсь назад. Сильвио выстрелил вверх. Металлический потолок рядом со мной разорван и смят. Сильвио промахнулся на считаные миллиметры.

— Он следующий. Теперь отпусти Боджо и спускайся.

Боджо крепко прижимается к Грете, хнычет и опасливо смотрит вниз.

Продолжая целиться в Бена, Сильвио делает еще один шаг к ней. Я опускаю руку в люк и быстро бросаю пистолет. Он с лязгом падает на пол и, вращаясь, подлетает к ногам Бена.

Сильвио вскидывает ствол к люку.

— А, так ты еще жива! — кричит он. — Ничего, в следующий раз я вышибу тебе мозги.

Между тем звуки, доносящиеся из тоннеля, становятся громче. Теперь я могу различить в темноте силуэт в полицейской форме. Еще секунда — и мне крышка.

Я смотрю вниз и встречаюсь взглядом с Сильвио. Но он отворачивается от меня и водит пистолетом между Беном и Гретой. Они образуют треугольник. Сильвио в центре арены. Бен внизу, подо мной. Грета на платформе. Оба смотрят на Сильвио. Я вытягиваю вперед шею, хочу посмотреть, где он стоит. Интересно, что там у него над головой? В моем сознании рождается план. Дело, конечно рискованное, но может сработать.