Охранники тотчас окружают нас. Они забирают у Бенедикта Бейнса Анатоля, а затем пытаются утащить этого Чистого мальчишку с собой. Он сопротивляется, но они берут над ним верх — их пятеро, а он один.

— Нет! — кричит он. — Нет! Оставьте ее в покое! Это не ее вина. Это моя вина!

Я смотрю ему в глаза. Сначала я ненавидела его, но теперь это чувство исчезло. Что же он за человек? Я ненавижу его мать, но он другой. Он смело выступил против тирана.

Вдруг я замечаю, что Анатоль ведет себя очень тихо. Глаза у него открыты и смотрят в пустоту. Он не шевелится. Меня охватывает ужас. Я поднимаю голову и вижу мерзко ухмыляющегося Сильвио.

— О, как грустно, — напевает он мне, и от его голоса по моей спине пробегают мурашки. — Слишком поздно. Нет смысла нести его в лазарет! Какая трагедия.

Когда меня оттаскивают от бездыханного тела Анатоля, по моим щекам катятся слезы — слезы печали, гнева, отвращения.