848-й Божественный цикл, 21-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Скворчащие на сковороде куски ягнятины, яйца из гнезд горных птиц и мясистые корнеплоды положили такое основательное начало новому дню, что Миррон показалось, будто она больше никогда не проголодается. Рядом с ней Гориан рыгнул так громко, что звук эхом отразился от горного склона. Девочка ткнула его локтем, но он только захохотал.

— Это просто моя еда говорит за меня «спасибо»!

Миррон улыбнулась ему. Они сидели вокруг небольшого костра, зажженного перед домом, где проспали всю ночь под огромным ворохом шкур. Славный Кован храпел так громко, что его прогнали в другую комнату, где огонь потух и стало очень холодно. Теперь он сидел, заглатывая завтрак, и гневно смотрел на Гориана. Ардуций и Оссакер расположились на скамье напротив девочки. В долине дул холодный ветер, но они были от него укрыты, а над восточным склоном поднималось солнце, заливавшее город светом.

К югу от того места, где они находились, Миррон увидела Джереда и Менас, которые разговаривали с Харбаном и Изенгой. Джеред был явно раздосадован, и ей показалось, что казначею не удается получить ответов на свои вопросы.

— Интересно, что они хотят нам показать, — сказала она.

— Ничего хорошего, — ответил Кован.

Он отставил пустую тарелку и начал точить меч оселком. Вокруг них собралась небольшая толпа детей, которых выставили из домов поиграть.

— Откуда ты знаешь? — спросил Гориан.

— Потому что Джеред встревожен, а насколько я успел понять, это всегда дурной знак.

— Он знает не больше, чем ты, Васселис, — возразил Гориан.

— Он солдат, Гориан, — объяснил Кован с подчеркнутым терпением. — И сборщик. Он чувствует, когда люди пытаются скрыть что-то.

— От нас тут ничего не зависит, вот что мне не нравится, — негромко сказал Гориан. — Нас просто засунули сюда, чтобы мы не путались под ногами, пока он решает, что делать с нами. Неужели вас это не огорчает? Неужели никто из вас не чувствует себя беспомощным?

Миррон изумилась. Она инстинктивно обняла его за пояс, пытаясь понять, что привело к столь неожиданной откровенности.

— Мы все чувствуем одно и то же, Гориан. Вот почему нам надо держаться вместе.

— Слова из уст Ардуция, — заметил Оссакер.

— Мы должны ему доверять, — сказал Ардуций. — Мы нужны ему живыми.

— Мы для него пешки, — бросил Гориан. — Мы ведь ему не нравимся. Он просто хочет нас использовать. Главное, чтобы вы это понимали.

Послышался смех и быстрый детский шепот.

— Привет! — сказала Миррон, улыбаясь группе из восьми ребятишек.

Закутанные в меха, они выглядели невероятно мило. Их глазки сверкали из-под меховых шапок, лица и стопы были покрыты пушистыми волосками. Поймав ее взгляд, они попятились.

— Не бойтесь! Смотрите.

Миррон опустила ладонь на траву и смела с ее поверхности тонкий слой льда и снега. Под верхним слоем почвы в твердой и холодной земле пряталась луковица раннего цветка. Ей показалось, что это крокус или что-то вроде. Комочек потенциальной жизни, ожидающий искры тепла.

Девочка передала ее, направив короткий импульс своей энергии в луковицу и побудив ее к росту. Она ощутила, как корни цветка скребут землю внизу, а бутон пробивается к поверхности. Миррон отдала еще немного своей энергии — самую кроху, и увидела, как стебель с бутоном вырвался из травы и вырос на несколько дюймов. Дети смотрели в немом изумлении. Миррон закончила дело, заставив бутон расцвести. У цветка оказался чудесный нежно-фиолетовый оттенок. Она сорвала его и вручила ближайшей маленькой девочке.

— Вот, видишь. Это тебе.

Девочка восторженно взвизгнула и убежала, сжимая цветок в руке. Ее друзья бросились за ней. Миррон рассмеялась и хлопнула в ладоши. У нее на сердце потеплело.

— Они не имеют представления о том, что происходит за их границами, верно? — спросила она, чуть погрустнев. — Они в коконе, как были мы в Вестфаллене. Не знаю, правильно ли это.

— Они достаточно скоро все узнают, — ответил ей Кован. — Они еще маленькие.

К ним по тропе шагала Менас. Убедившись, что ее заметили, она громко позвала их. Восходящие поблагодарили повариху за завтрак и оставили ее с горкой грязных тарелок и вилок.

— Пора трогаться, — сообщила Менас, когда они к ней подошли. — Идем.

Она провела их вниз к берегу реки. Ее течение было медленным, пока она не достигала входа в гору, где сужалась и стремительно уносилась в темноту.

— В какую сторону мы едем? — спросил Оссакер.

— В ту.

Менас указывала в темноту горы. Оттуда слышался шум воды — громкий, как у водопада. У берега стояли две лодки, а рядом вели о чем-то разговор Джеред и Изенга.

— Ты шутишь, наверное? — спросил Кован.

— Видимо, все не так страшно, как кажется, — отозвалась Менас, хотя сама выглядела не очень уверенно.

— А как же мулы? — спросила Миррон.

— С ними здесь ничего не случится. Идемте, — поторопила Менас. — Чем раньше мы отправимся…

Миррон посмотрела на лодки. Все их пожитки уже уложили на нос и прикрыли кожей. На каждой лодке было по две пары весел и по три шеста с удобными захватами на одном конце и плоским расширением внизу. Она спросила, для чего это нужно.

— Чтобы отталкиваться от стен, когда они сомкнутся вокруг нас, — объяснил Харбан. Он улыбался, получая удовольствие от их тревоги. — Вам в Конкорде не случалось совершать таких плаваний. Внутри река раздваивается. Правый рукав крутой и быстрый и уходит в сердце горы, куда вам плыть нельзя. Мы поплывем налево. Это более легкий путь. Почти легкий.

Миррон содрогнулась и обернулась к Гориану, ища поддержки. Он выглядел таким же бледным, как наверняка и она.

— А почему нам нельзя плыть другим путем? — спросил Гориан.

— Потому что он идет в Интен-Гор, сердце горы. Это святые места карку. Их не видел ни один чужак. И никогда не увидит.

— А как оно выглядит?

Ардуций смотрел вглубь горы. Миррон поняла, что его фантазия уже вырвалась на волю.

— Оно прекрасно, — ответил Харбан. Его голос звучал тихо и благоговейно. — Огромная пещера и озеро, которое мы называем Вечной Водой. В его центре находится остров, где наши предки построили Святилище Сердца. Они для нас так же важны, как воздух, которым мы дышим. Они управляют нашей жизнью и связывают нас с горами, воздухом и всеми созданиями, что ходят путями живых и туннелями мертвых. Каждый карку должен проделать этот путь, чтобы стать взрослым и быть принятым в свое племя.

— Мне бы очень хотелось это увидеть, — сказал Гориан.

— Это невозможно, — ответил Харбан, хоть и улыбнулся. — Но вы увидите достаточно, путешествуя по окраинам горы.

Образ Интен-Гора рассыпался, и Миррон вспомнила, что ей страшно. Видимо, это отразилось у нее на лице.

— Все будет хорошо, юная. Немного опасности не помешает, — проговорил Харбан, негромко смеясь.

— Нет, не очень, — ответила Миррон. — А это обязательно, господин Джеред?

Джеред подошел к ним, он не сердился, хотя в его взгляде читалась грусть.

— У вас все хорошо? — спросила девочка.

— Все в порядке, спасибо. Послушайте, нам надо попасть в одно место очень быстро, и этот путь — единственный. Поверьте мне, я выбрал бы другой путь, будь у нас такая возможность. Харбан утверждает, что это безопасно.

— Ну конечно, у них головы крепче наших, — проворчал Оссакер. — Наверное, они все время стучат ими о камни.

— Ты не шутишь, верно? — Джеред пристально посмотрел на него.

— У них черепа толще, — подтвердил Оссакер. — Это заметно по потокам энергии вокруг них.

— Ясно.

Миррон наблюдала еще за одним поспешным и тихим разговором на языке карку. При этом Джеред гневно жестикулировал, указывая себе на голову, на воду и на скалы. Наконец он вскинул руки и снова повернулся к Восходящим.

— Все хорошо, — сказал он. — Если любой из нас, включая его самого, стукнется головой, то он уверяет меня, что смерть будет мгновенной. Надеюсь, это вас немного успокоило. — Джеред покачал головой. — Меня это не устраивает.

— А другого пути нет? — спросил Ардуций.

— Если мы готовы потратить тридцать дней и, возможно, умереть от холода, то да.

Миррон это прискучило. Мальчишки и Джеред выглядели такими серьезными и суровыми. Руки уперты в бока, лица мрачно нахмурены. Она быстро подошла к Менас.

— Может, нам стоит продемонстрировать им немного отваги? — предложила девочка. — И сесть первыми?

— При таком образе мыслей ты станешь повелительницей мужчин, — улыбнулась Менас.

— О чем вы?

Менас открыла рот, чтобы ответить ей, но замолчала и вместо этого коснулась кончика носа Миррон вытянутым пальцем.

— Думаю, ты уже знаешь, — сказала она. — Ладно, идем. Они прошли к передней лодке и залезли в нее.

— Нам ведь просто надо пригибать головы, верно? — спросила Миррон в ответ на изумленные взгляды мужчин. — Вы что, испугались?

* * *

В течение трех дней они двигались под величайшими вершинами Карка, и, несмотря на окружавшие их чудеса, общее настроение изменилось. Ардуций, по правде говоря, не очень хотел знать, чем это объясняется. Джеред стал еще более замкнутым — если такое возможно, — а их проводники-карку казались мрачными и осунувшимися, словно плохо спали по ночам.

Ардуций вспомнил вопли, которые вырвались у Миррон, когда начался спуск и она ощутила, что скалы с шорохом пролетают мимо, почти над головой, едва не касаясь рук, вцепившихся в борта лодки. Фонари, установленные на носу и корме, освещали их путь режущим глаза светом и отбрасывали яркие тени. Но кое-где огни выхватывали из темноты красивые люминесцентные лишайники, излучающие мягкое зеленое свечение.

Более того, когда река выровнялась и стремительный поток замедлился, они увидели вещи, которые не могли бы вообразить даже в своих грезах. Ряды сталактитов — настолько прекрасных, что Восходящие прервали путь просто для того, чтобы посидеть под ними и посмотреть вверх, пока у них не заболели шеи. Они видели заводи, освещенные лишайниками, отбрасывавшими мягкие зеленые и голубые блики на стены глубоких пещер. Подземные пляжи, окаймленные природными колоннами и пещерами, перед которыми мерк даже берег Вестфаллена. Джеред старался торопить их, но они все, даже Оссакер, не испугались холодной воды и накупались вволю. Это было великолепно.

После ужасов спуска Ардуцию было даже жаль покидать подземный мир чудес, как его назвала Миррон. Ему хотелось увидеть хотя бы еще один приток, уходящий в темноту, чтобы поспорить о том, в какую тайную страну он ведет.

Ранним утром четвертого дня река замедлила течение, а туннель резко расширился. Вдали показалась огромная пещера, и карку быстрее заработали веслами, стремясь ощутить свежесть воздуха и солнечный свет на лицах.

Их выход наверх оказался поразительным. Яркое солнце ослепило Восходящих, а теплые лучи воспринимались как наслаждение — даже в этот ранний час, сразу после восхода. Ардуций вдохнул воздух, который потерял привкус влажного камня и впитал ароматы трав и деревьев. Энергия властно потребовала его внимания и едва не затопила разум, пока он не заставил себя немного успокоиться. Внутри гор — все удивительно и прекрасно, но здесь… Здесь, снаружи, мир был поистине живым.

Река текла среди бесконечных гор, перемежаемых лугами, на которых располагались поселения. Лодки плыли по ущельям, где почти весь день царил полумрак — настолько высокими и крутыми были их склоны. И они видели бесконечные гряды увенчанных снежными шапками вершин, уходящих вдаль во все стороны, насколько видел глаз, — безжизненных, опасных и невероятно прекрасных одновременно.

Карку высадили их на пустынном причале. Река заворачивала и текла прочь, на запад, в сторону Гестерна — так им сказал Джеред. К северу заросший деревьями склон уходил еще к одной горной цепи. Эти горы отмечали северную границу страны. Восходящим помогли сойти на берег.

— Почему здесь никто не живет? — спросила Миррон. — Здесь так красиво!

— Это место покинули повелители, — ответил Изенга.

Джеред посмотрел на небо, землю и воду вокруг них. Близился полдень, и солнце ярко светило у них над головами.

— По другую сторону этого хребта, — проговорил он, указывая на север, — Любекская теснина, так?

— Да, Пол Джеред, — подтвердил Изенга, и в его глазах снова появилась беспросветная печаль. — Тебе надо пойти со мной. Восходящие останутся здесь.

— Почему? — жалобно запротестовал Гориан. — Что там такого страшного, чего нам нельзя видеть? Мы не такие юные и нежные, знаете ли. Ну, я по крайней мере.

Джеред посмотрел мимо остальных на Гориана, и Ардуций испугался за него.

— В кои-то веки я вынужден с тобой согласиться. Ваши глаза скажут вам больше правды о войне, чем смогли бы любые мои слова. — Он повернулся к Изенге. — Они пойдут с нами. Они все.

Во время перехода по туннелю сквозь гору никто больше ничего не объяснил. Ни нытье Миррон, ни высокомерные требования Гориана сказать, что им предстоит увидеть, ничего не изменили. В какой-то момент Оссакер, державшийся за руку Ардуция, прошептал, что у него такое чувство, будто его ведут на похороны. И Ардуцию не понравилось, каким взглядом Джеред одарил Осей.

Тропа, по которой они двигались, шла вверх по пологому склону в течение нескольких часов. Они остановились пообедать на перекрестке, где расходились три дороги, и там Джеред наконец соизволил с ними заговорить.

— Впереди, в часе ходьбы, лежит Любекская теснина. Это чудесная, окруженная деревьями местность, которая является границей между Карком и Цардом. И самый короткий путь из степей Царда через Атреску в Гестерн. И потому естественный и единственно возможный путь, по которому должна пойти армия, получившая приказ вернуться, чтобы защищать Конкорд. Этой дорогой пошел генерал Джорганеш.

Джеред закусил губу и немного наклонил голову. Его брови хмуро сдвинулись, и он откашлялся.

— Он вошел в теснину с четырьмя легионами. И он оттуда не вышел.

Час спустя они стояли у начала тропы, собираясь выйти из скрытого прохода. За его пределами все еще стояла дневная жара, и Ардуций услышал тихий гул. Ветер дул около входа в туннель, и запах у него был кислым, как у давно прогоревшего огня, отравляющего воздух пеплом.

— Никто из его армии не вышел. Мне жаль, что вам придется это увидеть. Мне жаль, что такое вообще кому-то приходится видеть.

Ардуций плохо понимал, в чем дело. Рядом с ним Миррон нервно растирала руки, а Гориан теребил старый шрам от ожога.

— Сколько их было? — прошептал Оссакер.

— Больше шестнадцати тысяч.

Джеред стиснул зубы и вышел из туннеля следом за Изенгой и Харбаном.

Ардуций последовал за ним и увидел картину опустошения. Поначалу ему показалось, что там зима, потому что деревья стояли без листвы, а землю покрывало что-то грязно-белое. Но потом он присмотрелся и оперся о валун, чтобы удержаться на ногах. На деревьях не было листьев, потому что они превратились в почерневшие обожженные стволы. А землю покрывал не снег. Кости!

Они толстым слоем лежали на дне долины и на склонах, пока те не терялись в расположенных выше деревьях, до которых не дошел огонь. Ардуций мог рассмотреть целые скелеты людей, собак и коней всего в нескольких шагах от себя. Кое-где дикие звери пытались ими полакомиться — разбивая, так что на обожженной земле валялись конечности, черепа и осколки костей.

Мальчик сделал несколько шагов вниз по склону и посмотрел направо и налево. Теснина уходила в обе стороны так далеко, насколько видел глаз. И единственные разрывы в ковре из костей были там, где торчали колеса или обломки повозок.

Ардуций судорожно сглотнул. У его ног лежал округлый камень, испачканный какой-то гадостью. Взглянув в третий раз, он понял, что масса палок, которые он принял за упавшие ветки горевших деревьев, это стрелы. От сломанной упряжи, обломков клинков, искореженных рукоятей, изорванных щитов и разбитых копий отражались резкие лучи солнца. Оружие было таким же бесполезным и мертвым, как и те, кому оно принадлежало.

— Сколько потерь! — Глаза Ардуция заволокло слезами. Он прислушался к своим чувствам. Его окружали серость и чернота места, лишенного жизненной энергии, холодного и гнилостного. Но здесь присутствовали линии жизни. Бессчетные тысячи сразу под мертвой поверхностью. Крошечные сгустки энергии среди останков убитых. Миррон тоже это увидела и сдавленным голосом пролепетала:

— Они двигаются. Кости двигаются!

Ардуций отключил восприятие энергии и уставился на толстый ковер скелетов и костей. Они шевелились. Движение было едва заметным, но оно присутствовало, словно мертвых подталкивали снизу.

— Не приближайтесь, — предупредил Джеред. — Гортоки обглодали кости сверху, но крысы продолжают работу снизу.

— Тут так темно! — пожаловался Оссакер. Он привалился спиной к дереву, и его невидящий взгляд скользил по местности, лицо морщилось, а кончики пальцев пробовали воздух. — Как будто Всеведущий повернулся к этому месту спиной.

— Но здесь все равно есть сила, — проговорил Гориан.

— Что?

Ардуций изумленно обернулся и воззрился на него. Гориан присел на корточки у края моря мертвых.

— Что-то, чего я не могу описать, но что-то тут есть, правда? Разве ты этого не чувствуешь?

— Это просто крысы.

— Нет, — тихо возразил Гориан. — У мертвецов есть своя энергия.

— О чем ты говоришь? — удивился Ардуций. — Тут все серое. Здесь темно и холодно. Твои чувства тебя обманывают.

Гориан выпрямился.

— Наверное, ты прав. — Он вытер руки о тунику. — Наверное, это просто от потрясения.

— Два легиона, две алы, — проговорил Кован. — Что они должны были чувствовать?

— Госландцы, гестернцы, эсторийцы, карадукцы.

Ардуций вздрогнул. Джеред это заметил.

— Да, мои Восходящие, — проговорил он. — Люди из вашей страны. Безжалостно убиты при исполнении своего долга. Как крысы в ловушке. Без жалости, без пленных. А им просто хотелось вернуться к родным. Точно так же, как вам.

Слова казначея повисли в воздухе. Они звенели в ушах, так же, как тучи мух, жужжавших над останками гниющих трупов.

— Генерал Джорганеш был вашим другом? — спросила Миррон.

Джеред кивнул.

— Больше двадцати лет. Великий генерал. Но даже великие могут попасть в засаду. Он такого не заслужил. Такого никто не заслуживает.

— А почему они не сдались в плен?

— Нельзя сдаться в плен дождю горящих камней, тысяче собак и врагу, который жаждет тебя уничтожить, — ответил Харбан.

Ардуция затошнило. Он попытался представить себе этот ужас и кошмар. Шум и панику. Мальчик снова посмотрел на валяющиеся тела и черепа с пустыми глазницами. На волосы, которые еще держались на головах и шевелились на ветру. Масса людей, сломанных и вырванных из жизни. Потерянных и покинутых Богом. Бесконечный исход мертвецов.

— Нам пора идти, — сказал Джеред. — Цардиты, которые это сделали, направляются в Гестерн.

— Они собираются в центре южной Атрески, — добавил Харбан. — Дожидаются цардитов, идущих от Цинтарита.

Джеред нахмурился.

— Собираются? Я не вижу в этом смысла. Почему армия, которая это сделала, не атакует восточную границу Гестерна, а вторая армия не идет в другое место? Чего они ждут? Они должны бы знать, что Гестерну не остановить их на двух фронтах. Им это не по силам теперь, после гибели Джорганеша.

— Мы считаем, что они нападут на западном побережье, — сказал Изенга. — Но у нас нет подтверждений. Наши разведчики и наблюдатели не заходили в Атреску так далеко.

— Но какая-то сеть разведчиков у вас есть, — предположила Менас.

— Наши горы высоки, а увеличительные трубы сильные. — Харбан пожал плечами. — И нам надо знать, что переходит наши границы.

Джеред покачал головой.

— Не вижу смысла, — повторил он и, повернувшись к Изенге, добавил: — Я должен сам увидеть.

— По пути тебе представится эта возможность, — кивнул Изенга.

Карку забросили на плечи дорожные мешки и тронулись в путь. Ардуций с содроганием повернулся спиной к теснине, но тошнота все не проходила.

— И как ты теперь себя чувствуешь, юный солдатик? — спросил Гориан у Кована. — Могу поспорить, что тебе уже не хочется вступать в легион!

У Ардуция оборвалось сердце, но Кован не стал огрызаться. Вместо этого он посмотрел на Гориана с выражением, которое граничило с жалостью.

— Именно таких мыслей я ожидал бы от труса, — ответил Кован. — Моя решимость сражаться за Конкорд и защищать тех, кого я люблю, только увеличилась.

— Хорошо сказано, юный Васселис, — одобрил Джеред.

Они поднялись по склону долины и снова углубились в недра горы.

* * *

Джеред задал приличную скорость. Он понимал, что находится слишком далеко от тех мест, где может принести пользу.

Что-то он упустил, и это не давало ему покоя. Казначей не мог сказать, откуда у него такая уверенность, но полагал, что взгляд на южные равнины Атрески принесет ему озарение. Или новый страх. Война обгоняла его, и Джеред надеялся, что не совершил катастрофической ошибки, поверив в Восходящих. Да обнимет его Бог, но еще в начале этого года он полагался бы только на то, что пехота и конница способны отогнать цардитские войска и покарать Юрана. Им владело какое-то безумие.

И в то же время в Восходящих что-то было. В их растущей готовности следовать за ним и молчаливой уверенности в своих, еще, по сути, не испытанных возможностях. Это давало Джереду надежду. Они могли вызывать дождь и огонь и заставлять деревья расти. Необыкновенно, чудесно! Но, несмотря на все надежды, казначей постоянно испытывал тревогу. Потому что одно дело — заставить распуститься цветок, и совсем другое — преградить путь целой армии.

Харбан и Изенга опять повели их выше. На тропах внутри горы воздух стал холодным, а сами туннели — прямыми и ухабистыми. Им пришлось подняться по каменным лестницам и пересечь две глубокие пропасти внутри гор по узким мостам из камня и дерева.

Это были отдаленные края владений карку, и жестокий холод там, где закончилась тропа, послужил пугающим напоминанием о приближении дуса. Путь занял три дня. В эти дни Восходящие наконец перестали жаловаться на переходы и стертые ноги. Кован Васселис замкнулся в себе после того, как полностью осознал ужас увиденного и судьбу легионов, вступить в которые он готовился. Он большую часть времени шел отдельно от Восходящих. Кован почти ни с кем не разговаривал, даже с Миррон, не говоря уже об остальных.

Джеред на какое-то время оставил его в покое. Но когда путешественникам снова пришлось плотно завернуться в меха перед тем, как туннель вывел их к ледяному серому отверстию, он решил поинтересоваться настроением юноши.

— Восходящие могут убедить себя в том, что армия Джорганеша даже не настоящая. От них это слишком далеко, так что они способны игнорировать страдания отдельных людей. Но ты… для тебя это не так, верно?

Кован ответил не сразу. Ему было семнадцать лет — достаточно юный, чтобы никогда не слышать о разгроме армий Конкорда, не говоря уж о том, чтобы увидеть это своими глазами.

— Это меня ужасно злит. Они не понимают — и уже снова улыбаются. Все, что случилось… Кессиан и канцлер. Как они могут вообще это игнорировать? Это реальность, а им нет до этого дела!

— Это трудный урок, Кован, — отозвался Джеред. — Им есть до этого дело, но они чувствуют потребность спрятаться, отстраниться. Вспомни, их вырвали из привычной жизни, а многие из них гораздо младше тебя. Они все еще дети, несмотря на все, чему научились. Ты — мужчина. И воин. Не позволяй себе расстраиваться из-за их реакции. Скажи мне, что ты чувствуешь.

Кован оглянулся. Восходящие болтали между собой. Джеред научился не слышать исходившего от них постоянного шума, который разносился по туннелю, словно шорох и царапание крыс.

— Мне страшно, и я этого стыжусь, — признался он. — Гориан был прав. Мне действительно стало страшно вступать в легион.

Джеред остановился и махнул рукой, пропуская Менас и Восходящих вперед. Взяв Кована за плечи, он заставил юношу встретиться с ним взглядом.

— Бояться не стыдно. Не сомневаюсь, что твой отец говорил тебе об этом. Страх делает нас бдительными, помогает выжить. И тебе следует бояться вступления в легион и службы. Это трудно и опасно. Мужчины и женщины гибнут в боях. Смерть на поле боя красива в песне, но отвратительна, когда ты стоишь рядом с ней. Истинная отвага приходит тогда, когда ты признал свой страх, понял его и принял. Ты боишься смерти. Мы все боимся смерти. Но мы гораздо больше боимся того, что наша неудача может принести нашим родным и Конкорду. То, что ты признаешь свой страх, демонстрирует твою отвагу. Только глупцы отрицают страх. И глупцы всегда гибнут первыми. Ты молод и смел, Кован Васселис. И я горжусь и радуюсь тому, что ты со мной.

Лицо Кована осветилось улыбкой гордости и облегчения. Он кивнул и медленно выдохнул, так что воздух перед его лицом наполнился паром.

— Спасибо вам. Спасибо.

— Спроси у Роберто Дел Аглиоса, что происходит с ним даже сейчас после каждого сражения.

— А что?

— Просто спроси у него.

Снаружи ледяной воздух раннего утра обжег Джереду легкие. Солнце светило ярче, а снегопад, под который они попали, поднимаясь наверх, почти прекратился. К полудню наступит великолепный день позднего соластро. Туннель закончился узким карнизом, над ним в камне были выбиты ступени, ведущие к вершине, до которой еще оставалось несколько сотен шагов.

Перед ними в десяти тысячах футов внизу расстилались широкие равнины Атрески. Немалая часть их была скрыта тонким слоем облаков, но Харбан заверил, что солнце рассеет помеху. Они с Изенгой уже поднимались наверх, как будто бы обладали безграничной энергией, ноги карку уверенно ступали по обледеневшей поверхности.

В этом месте путников укрывал выступ скалы. Однако вершина была доступна ветрам, и они выли там, готовые сбить с ног и сбросить вниз. Несмотря на то что они давно находились в этих местах, воздух казался очень разреженным, и на лице Оссакера проступила мертвенная бледность.

— Тебе не стоит идти дальше, — сказал ему Джеред.

— Я и не собирался, — ответил Оссакер. — Мне просто хотелось вдохнуть горного воздуха.

— Ну, ты это сделал. А теперь возвращайся. И все остальные тоже.

Оссакер покачал головой.

— Мы все останемся здесь. И потом, я хочу вам помочь.

— Вот как? — Брови Джереда поползли вверх.

— Я собираюсь кое-что попробовать.

— Здесь, наверху? А это необходимо?

— Вы хотите, чтобы мы пробовали новые вещи. Вы так сказали на корабле. — Лицо Оссакера стало упрямым.

— Ну да. Но то был ураган, препятствие и огонь. Думаю, здесь для этого не место.

— Это не опасно. И поможет усилить наше зрение. Мы сможем подобраться ближе к тому месту, куда вы хотите заглянуть.

— Это получится?

— Получится, — заявил Ардуций.

Казначей пожал плечами.

— Отлично. Отлично. Только не теряйте осторожности, не упадите. И не переутомитесь. Мы здесь долго не задержимся. Менас, останься с ними. Кован, идем со мной. Я хочу узнать твое мнение.

Он увидел, как Кован улыбнулся, а Гориан нахмурился, и мысленно вздохнул. Джеред ткнул пальцем в непослушного Восходящего.

— Не вздумай убегать.

Подъем на вершину оказался утомительным и занял больше часа. Карку выбивали ступени в толстом льду и помогали преодолеть самые трудные участки, но все равно подъем был мучительно медленным. Ветер бил в лицо гораздо сильнее, чем ожидал Джеред, и ему пришлось опустить голову и пригнуться к земле. Позади него упрямо и решительно шагал Кован.

Сама вершина представляла собой небольшое покатое плато, на котором карку построили круглое каменное укрытие. Джеред и Кован с радостью влезли в него, ловя ртом воздух и протягивая руки к костерку, который Изенга разжег из припасенных веток. Пламя плохо горело в разреженном воздухе, но ощущать тепло было необычайно приятно.

— Наша самая высокая вершина вдвое больше, — проговорил Изенга. — Вы не добрались бы живыми до пика.

— Не обижайся, но я даже пробовать не стану, — отозвался Джеред. Он испытывал головокружение и слабость. Усталость и высота давали о себе знать. — Это укрытие — хорошая мысль.

— Без него наблюдатели замерзли бы.

Джеред вспомнил, зачем они сюда карабкались.

— Ладно, давайте с этим покончим. Покажите мне, куда следует смотреть, и дайте вашу лучшую увеличительную трубу.

Обзор открывался поразительный, на сотни миль. Даже без увеличителя — двух кусков стекла особой формы в деревянном корпусе — ощущение масштаба потрясало. Казалось, они видят весь мир. Однако чувство восхищения быстро рассеялось. Зеленые плодородные равнины Атрески были покрыты темными пятнами цардитских отрядов, растянувшихся на запад и юг. Пыль висела в воздухе, пути передвижения ясно различались и уходили вдаль, на север.

Джереду не удавалось увидеть приграничные оборонительные сооружения Гестерна. И о том, чтобы разглядеть Тирронское море, можно было только мечтать. Однако он ясно увидел, что карку правы. Цардиты двигались на запад, а не прямо на юг. И на марше находилось не меньше трех армий. Такую массу Гестерн остановить не сможет. Джеред отодвинулся назад, передал увеличитель Ковану и стал наблюдать за тем, как юноша рассматривает далекого врага.

— Зачем они это делают? — спросил Джеред. — Они игнорируют большую дорогу на Скиону. Для армии, идущей с востока, направление атаки неправильное. Зачем идти прямо на глазах у врага, показывая ему свой маршрут, чтобы он смог подтянуть подкрепления? Чего они хотят добиться?

— Не знаю. — Не поворачиваясь, Кован продолжил наблюдение. — Может, они рассчитывают получить подкрепление с моря.

— Верно! — Джеред почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, а сердце застучало. — Они не хотят аннексировать Гестерн. Только его побережье.

— А зачем им это нужно? — Кован сел рядом с ним.

— Потому что к Гестерну они всегда смогут вернуться. Им нужен Эсторр, а самый быстрый путь до него — переплыть Тирронское море.

— Да, но они не смогут этого сделать, так ведь? Окетаны будут на месте, а мятежный флот Атрески им не противник.

— Сам по себе — нет. — Джеред посмотрел на Изенгу. — Ваши северо-восточные границы выходят на залив Харрин. Какие новости оттуда?

— Флот Царда отплыл на юг, — ответил он. — Скоро он будет в Тирронском море.

— А окетаны вынуждены перебросить силы на север. Им может не хватить кораблей, чтобы выдержать удар.

— Но есть и хорошие новости, — сказал Харбан. — Недавно наши разведчики были в Царде. Роберто Дел Аглиос идет на юг. Мы можем провести вас так, чтобы вы с ним встретились.

Джеред улыбнулся.

— Старина Роберто! Я знал, что ты меня не подведешь!

* * *

Внезапное поспешное возвращение Джереда прервало бурный спор.

— Заткнитесь и вставайте. Мы выходим.

— Но у нас может получиться! — запротестовал Оссакер.

— Не сейчас. — Джеред нахмурился. — А что вы намеревались сделать? И не переставайте собираться, пока будете мне рассказывать.

— Гориан может управлять разумом животных, — начал Ардуций. — Мы все можем в какой-то степени, но не на таком расстоянии, как он. А Оссакер может считывать энергию с его органов чувств и превращать ее в образы.

— Вы говорите, что он может видеть глазами животного? — Джеред приостановился.

— Или нюхать его носом, или слышать его ушами, — отозвался Оссакер. — Мы собирались проверить это на птице. Гориан заставит ее лететь, а я увижу то, что она видит.

— Вы можете это сделать?! — ошеломленно спросил Джеред.

— Теоретически это возможно, — ответила Миррон.

Это открывало поразительные возможности. Джеред взмахом руки остановил их сборы.

— Сядьте на места. Теоретически. Вы этого ни разу не делали?

— Нет, — ответил Гориан.

— А о чем вы спорили?

— Какую птицу выбрать и как ее назвать, — признался Ардуций, который выглядел слегка пристыженным.

— В течение трех часов? — Казначей взглянул на Менас, и та утвердительно кивнула. — Боже, дай мне силы!

— Ну, дело было не только за этим, — поспешила добавить Миррон. — Еще мы не знали, где ее отыскать.

Джеред на мгновение прикрыл глаза. Уверенности в успехе нет, но на такое стоило потратить пару часов.

— Ясно. Планы меняются. Мы остановимся здесь, чтобы поесть. И пока мы едим, вы найдете мне птицу. Орлы хорошо видят. И вы направите ее к северу отсюда и найдете армию Конкорда, идущую на юг. Думаете, у вас получится?