Примерно в трехстах ярдах от лагеря тропинку обступали деревья — отличное прикрытие для кавалерии. Прекрасно понимая, что враг услышит стук копыт, Деррик приказал своему отряду разделиться и атаковать сразу с нескольких направлений.

Верховые лучники перешли на галоп; их окружили дюжина всадников с мечами в руках и пять магов, каждый из которых сотворил защитное заклинание. Они старались держаться внешней стороны тропы, намереваясь напасть на сторожевые башни, в то время как Деррик направил остальную часть отряда прямо в центр вражеского лагеря.

Конь генерала вырвался вперед как раз в тот момент, когда первый залп стрел умчался в сторону врага, безошибочно разя цель. Деррик не переставал удивляться мастерству верховых лучников. Удерживаясь в седле скачущей галопом лошади лишь при помощи ног, они умудрялись уверенно и спокойно выпускать стрелы, всегда находившие свои жертвы. После первого залпа четыре висминца рухнули на землю.

Лагерь был не готов отразить организованную атаку кавалерии. По правде говоря, он не был готов ни к какой атаке. Несмотря на некоторое подобие укреплений, его построили для хранения и отправки припасов через пролив Гайернат. Настоящий рай для опытного в вопросах тактики генерала, а сейчас висминцам пришлось столкнуться с самым лучшим.

Деррик приказал своим людям разделиться, подняв руку в перчатке и указав сначала налево, затем направо. Он промчался вдоль одного ряда палаток, остальная часть его отряда — вдоль другого. Мечи сверкали в лучах закатного солнца. Воины пронеслись через лагерь, легко преодолев слабую оборону противника, перерубая веревки, деревянные подпорки и брезент. Палатки падали прямо на головы не успевших прийти в себя висминцев. Генерал Деррик и его кавалерия проскакали по берегу и остановились, чтобы посмотреть на дело своих рук.

В сторожевых башнях не осталось ни одного живого солдата, лучники молча ждали нового приказа. В самом лагере мольбы о помощи мешались с сердитыми воплями висминцев, пытавшихся понять, что произошло. Те из них, что оказались под копытами лошадей, медленно поднимались на ноги — если могли, и оборона начала принимать какие-то очертания. Но они опоздали, и их было слишком мало.

— Маги, огонь.

Приказ вызвал к жизни две дюжины «Сфер пламени», которые взвились в небо и в следующее мгновение подожгли лагерь, устроив там настоящую панику. Как только крики тех, кого коснулся огонь, достигли ушей генерала, он приказал произвести новый залп.

Двести кавалеристов снова въехали в лагерь, топтали об-_ горевший брезент, окровавленные мечи поднимались и опускались на головы висминцев — простых рабочих и воинов, чей мир и спокойная жизнь превратились в самый настоящий ад. Стоя на тропе, лучники разбирались со всеми, кто мог представлять опасность, маги при помощи заклинаний крушили ограды, каменные сооружения, людей. Сражение закончилось за несколько минут.

Деррик сидел на коне во главе ликующего отряда, оглядывая уничтоженный лагерь неприятеля. Совсем, как в старые добрые времена, думал он.

* * *

Они поджидали втроем, остановившись против ветра, чтобы их появление стало для него неожиданностью. Но Великий Каан читал их мысли, точно открытую книгу.

Возвращаясь в Терас, великий дракон спокойно летел в верхних слоях атмосферы навстречу ветру. Наики, очевидно, знали об этом, и он почувствовал их приближение справа и снизу, почувствовал до того, как воинственный клич разорвал тишину холодного неба.

Ша-Каан быстро развернулся и пошел в сторону атаковавшей его троицы, воспользовавшись тем, что он находился выше них, мог развить значительную скорость и выбрать удобный для себя угол нападения. Наики увидели его приближение и разделились: один теперь находился слева от Великого Казна, другой — справа, а третий — снизу, чтобы ввести его в заблуждение. Но он участвовал в таком количестве сражений, что смутить его было очень трудно. Он уже выбрал свою жертву и не сводил с не? глаз. Наик оказался маленьким, наверное, менее пятидесяти футов в длину, в два раза меньше самого Ша-Каана. Приближаясь к нему, Ша-Каан видел, что враг неправильно держит крылья, кроме того, он слишком широко расставил ноги, а его тело находилось не под тем углом относительно направления движения. Либо Наик слишком неопытен, либо…

Ша-Каан затормозил и попятился. В этот момент огненный залп опалил воздух прямо у него под брюхом, а второй чудом не угодил в цель. Разочарованные неудачей Наики, попытавшиеся заманить его в ловушку, промчались под брюхом старого дракона. Ша-Каан развернулся и понесся вслед за Наиком, который чуть не заманил его в западню, но не успел еще выправить свое тело.

Миновав двух атакующих, Ша-Каан открыл пасть и выплюнул струю пламени чуть левее себя, поразив крыло и бок Наика. Тот вздрогнул всем телом и взвыл от боли. В самом центре его правого крыла появилась огромная дыра, обожженная чешуя на боку вспучилась.

Не дожидаясь ответных действий, Ша-Каан на мгновение сложил крылья и устремился прочь от своих врагов, затеи круто взмыл вверх и чуть правее, повернув голову назад, чтобы видеть, что там происходит. Он разглядел только двоих Наиков.

Ша-Каан снова развернулся в воздухе, но опоздал на долю секунды. Сверху на него шел третий Наик, который целился в незащищенное брюхо. Понимая, что огненной струи не избежать, Ша-Каан прижал к телу крылья и стал ждать, когда придет боль. Пламя ударило в плечо и обожгло нижнюю часть шеи. Ша-Каан почувствовал, как оторвалась чешуя, открывая кожу, знал, что потерял скорость, но не хотел сдавать свои позиции, прекрасно понимая, где Наики атакуют его снова.

Когда враг проносился мимо, Ша-Каан открыл внешние жесткие веки, расправил крылья, стараясь не обращать внимания на жгучую боль, вытянул шею вдоль туловища и вцепился челюстями в крыло пролетавшего Наика. Более молодой дракон оказался очень сильным противником и чуть не вырвался, однако умение Ша-Каана сохранять равновесие в любых ситуациях родилось в многочисленных схватках. В результате его противник действительно сумел вырваться, но кусок его крыла остался в зубах Великого Каана. Он обдал огненной струей раненое крыло, и враг, медленно кружа, стал падать на землю.

Ша-Каан издал громоподобный рев, исполненный ликования и боли, и широко расправил крылья. Прямо перед ним парил еще один Наик, который пытался решить, куда нанести удар. Справа повис раненый, но еще очень даже подвижный второй враг.

Пока они держались на расстоянии, однако Ша-Каан знал, что произойдет через несколько мгновений. По команде драконы сорвались с места и полетели — один вниз, другой вверх, а затем бросились в атаку. Старый, как мир, маневр, говорящий о том, что у драконов мало боевого опыта.

Жесткая броня часто играет решающую роль, и не один дракон погиб, забыв эту простую истину. Ша-Каан понимал, что ему не избежать столкновения сразу с обоими драконами, и потому приготовился к новой боли. Впрочем, он знал, что следует делать, чтобы максимально ее уменьшить. Он сбросил скорость, сложил крылья, вытянул шею вдоль живота и начал стремительно падать вниз.

Наик, находившийся над ним, быстро изменил угол атаки и выпустил струю пламени в спину Ша-Каану. Однако раненый дракон, паривший внизу, не успел среагировать, и Ша-Каан влетел в тело своего врага, схватил его хвостом за шею и принялся душить.

Наик задыхался, выпуская тонкие струи огня… Ша-Каан полностью контролировал его действия. Продолжая нестись к земле, он заставил молодого дракона потерять равновесие, а потом с близкого расстояния выплюнул струю пламени прямо ему в морду. Затем выпустил врага и, широко расправив крылья, отлетел в сторону, чувствуя, как протестуют мышцы шеи и спины, принявшие на себя удар. Он снова издал рычание, но на сей раз враг не ответил.

Видя, что сражение проиграно, последний Наик развернулся и бросился бежать. Ша-Каан наблюдал за тем, как темная тень исчезает среди облаков. Он не стал его преследовать, а снова взлетел повыше и направился, на этот раз значительно медленнее, в сторону Тераса, своих Родовых земель, и, что важнее всего, к столь необходимым ему потокам измерений в Зале Слияний.

Вороны вышли в путь только после полудня. После контакта с Ша-Кааном Хирад чувствовал усталость и страшный голод. Фрон и Уилл скрылись в кустах и вскоре вернулись с четырьмя кроликами и парой диких голубей. Уилл их приготовил на сковороде в соусе из зерна, отыскавшегося в мешке

Безымянного, овощей, которые он нашел на берегу реки, и каких-то пахучих трав.

Получилось вполне приличное жаркое, но Хирад вдруг понял, что отчаянно скучает по хлебу. А еще ему ужасно не хватало эля и вина.

— Как же давно я не пил ничего приличного, — проворчал он.

— Да, я потерял кучу денег из-за того, что ты столько времени не заезжал в мою гостиницу, — заметил Безымянный.

Хирад посмотрел на него, надеясь, что тот шутит, но вид у Безымянного был совершенно серьезный. Им всем не хватало Корины, а Безымянный явно скучал по «Скворечнику», бару, которым владел вместе с Томом, хозяином гостиницы. Сейчас Хирад отдал бы все, что у него есть, за возможность задрать ноги у огня в дальней комнате с бокалом вина в руке и тарелкой с мясом и сыром на коленях.

Воспоминания о «Скворечнике» были пронизаны печалью. В прошлый раз, когда они там остановились, старый друг Хирада, Сайрендор Лан, погиб от руки наемного убийцы. Тот факт, что он пожертвовал своей жизнью ради спасения Денсера, не слишком утешал Хирада.

Обсасывая косточку кролика, варвар вспоминал первую встречу с Денсером на территории замка Танцующих скал и то, к чему она привела. Столько людей погибло, так много удалось сделать… Однако вот он — прячется на берегу реки Три и чувствует себя мелкой букашкой, от которой ничего не зависит. Воронов всего семеро и, если не считать его самого, Безымянного и Илкара, их не назовешь опытными воинами. Но им выпала задача закрыть разрыв, прежде чем небеса Балии наводнят драконы.

И при обычных-то обстоятельствах трудно было бы уговорить открыть библиотеки по крайней мере двух университетов. Сейчас же, когда висминцы наводнили страну, задача стала практически невыполнимой. Висминцы, вне всякого сомнения, не станут их слушать. Несмотря на то что они подвергаются не меньшей опасности, чем сами балийцы, с какой стати им верить в россказни сомнительной компании наемников, да еще всем известных? Пока про разрыв никто не знает. Когда же они его увидят, возможно, будет слишком поздно. История звучит неправдоподобно, и даже если Деррик и Стилиан подтвердят их слова, это ничего не изменит.

И потому Вороны вынуждены скрывать причины своего путешествия от всех, кого они встречают, просто потому, что у них нет времени рассказывать людям правду, причем так, чтобы они поверили. На самом деле Хирад считал, что в истинности их истории не будут сомневаться только драконеры, да еще те, кого сможет убедить Стилиан. Однако драконеры держатся особняком, и пользы от них будет не много. Никто из них не признается, что он драконер, другим магам, не говоря уже о простых людях, не имеющих к магии никакого отношения.

Хирад выплюнул кусок сухожилия. Да, они попали в сложное положение, но терзания по этому поводу ничего не дадут.

Сковорода опустела, и Вороны начали собираться в путь.

— Пора, — сказал Хирад. — Уилл, остуди печку. Безымянный? Какую дорогу мы выберем? Если кому-то нужно облегчиться, сейчас самое время. Мы не будем останавливаться до наступления темноты.

Денсер что-то проворчал, поднялся на ноги и побрел к воде.

— Веселый парень, правда? — проговорил Илкар.

— Хм-м-м. Совсем как в прежние времена. К сожалению, — ответил Хирад. — Ирейн, ты уверена, что хочешь до седин жить с ним?

— А кто сказал, что я поседею? — улыбнувшись, спросила Ирейн. — Сейчас его немного трудновато любить, но вы же знаете… — Хирад кивнул. — Вот что я вам скажу, — продолжала она. — Вы бы очень ему помогли, если бы вели себя потактичнее. Он такой вспыльчивый.

— Это ты мне? — удивился Хирад.

— Ты ему про такт говоришь? — Илкар пальцем показал на Хирада. — Попроси лучше Фрона подпилить клыки. Нереально.

— Спасибо за поддержку, Илкар, — заявил Хирад, повернулся к магу спиной и, ухмыляясь, посмотрел на Безымянного, который никак не отреагировал на его шутку. — Куда пойдем, великан?

Безымянный Воитель одним движением поднялся на ноги и помог Уиллу забросать горячую печку землей.

— Я мог бы пошутить и сказать, что мы пойдем на восток, но вряд ли вы будете смеяться. Раз мы решили, что идти к озеру Триверн не стоит, выбора практически нет. Наша цель — Джулатса. Учитывая сообщение Денсера о том, что у нас осталось мало времени, придется рискнуть. Фрон наверняка предупредит нас, если почувствует висминцев. Итак, оставим реку и двинемся к городу. Должен заметить, что скрываться от посторонних глаз будет легко, поскольку тут полно деревьев.

— Как скажешь, — заявил Хирад. Увидев, что на поляну вернулся Денсер, он спросил: — Облегчился?

— Да, спасибо, Хирад, — ответил маг слегка язвительно.

— Тогда в путь.

Варвар жестом показал Безымянному, чтобы тот шел первым. Фрон умчался к реке. Уилл, спрятав печку в кожаный мешок, надел его на плечо и зашагал позади троих магов.

Хирад подумал, что идти до Джулатсы пешком далековато, и он был бы не прочь встретиться с какими-нибудь утратившими бдительность висминцами.

Фрон пил холодную воду медленно текущей реки. Жидкость холодила горло и стекала в желудок.

Чуть раньше он испытал страх, и ему это совсем не понравилось. Пришлось прятаться, чувствуя себя побитым, когда громадный зверь, обладающий могучей силой, причинил боль человеку, который вел их за собой. Человек вскрикнул, сила проникла к нему в голову, заполнила собой пространство и пролилась на землю, поглотив листья и цветы.

Фрон почувствовал ее приближение задолго до людей. Они слишком мало знали, чтобы бояться этой странной силы, а следовало бы. Потому что она появилась ниоткуда. У нее не было морды, она не дышала. Однако Фрон совершенно точно знал, что это зверь.

Ее почувствовал только один человек, и, хотя он испытал боль, ему зверь не причинил вреда. На теле не осталось никаких следов, а ум сохранил ясность.

Но в безопасности ли человек, который ведет их за собой? Зверь может вернуться в любой момент. А еще Фрон должен присматривать за мужчиной-братом. Он — единственный человек, которого Фрон узнает, хотя остальные, его окружающие, тоже ему знакомы, существуют в его памяти. Мужчина-брат спокоен, и это хорошо. Защищая мужчину-брата, Фрон защищает и остальных. Женщину, внутри которой копошится новая жизнь, двух мужчин, чьи души окружает туманная дымка, и еще одного, чья душа неспокойна и тоскует по прошлой жизни.

Фрон будет следить. Фрон будет защищать. Фрон будет охотиться и убивать.

Он поднял морду и принюхался. Запах стаи был очень силен, но лес звал его, манил все бросить и уйти туда, где он будет свободен от людей.

В Зале Совета Джулатсы было холодно. Вокруг овального стола сидели Керела, Баррас, Селдейн, Торвис, Эндорр, Кордолан и Вилиф. Они слушали генерала Карда, который излагал план предстоящего сражения.

Им с Баррасом удалось убедить Сенедая остановить казни невинных джулатсанцев. Однако висминский командир пообещал убить всех до единого, если они его обманывают.

Риск того стоил. Когда начнется сражение, враг скорее всего сосредоточит силы на стенах университета, а значит, у пленных появится шанс на спасение.

Огонь в жаровне за спиной Карда вдруг вспыхнул, и лицо генерала погрузилось в тень. Ветерок, легкий, точно ночной воздух, быстро устал, и пламя снова выпрямилось, перестало метаться.

— Мы должны нанести максимальный ущерб тем, кто находится непосредственно за стенами, прежде чем Сенедай сумеет мобилизовать свою армию. Действовать будем в следующей последовательности. За час до рассвета снимем «Саван демона». Если солдаты на башне не поднимут тревогу немедленно, восемь магов попытаются выйти на связь с нашими сторонниками за пределами города. Мы не знаем, удастся ли им добиться успеха, но при помощи восьми человек мы сможем охватить все стороны света. Кроме того, существует несколько очевидных мест, где можно тайно разбить лагерь, мы проверим их сразу же после снятия заклинания.

До определенной степени наши дальнейшие действия зависят от стражи на башне. Если они увидят нас быстро, все произойдет без промедления. Если же нет, мы не будем начинать атаку, пока враг не поднимет тревогу. Как только это произойдет, дюжина магов при помощи «Сфер пламени» подожжет башню, и мы откроем северные и южные ворота. Лучники при поддержке магов отправятся на бастионы, а вся городская и университетская стража выйдет наружу.

В их задачу входит как можно значительнее потрепать оборону и сторожевые посты Сенедая, прежде чем к врагу подоспеет подмога. Тогда мы отступим, закроем ворота, укрепим их при помощи магии и рабочих рук, и снова начнется осада.

И последнее. Я выбрал дюжину парней, которые попытаются найти и освободить пленных в самом начале операции, в разгар переполоха.

У кого-нибудь есть вопросы?

Кард откинулся на спинку кресла, сложив на груди руки. Маги молча кивали, показывая, что согласны с его планом.

— Мы сможем усилить заклинание, если выйдем на связь из Сердца, — сказал Вилиф.

— Старшие члены круга и маги — не члены Совета не имеют права входить в Сердце, — заметил Эндорр. Керела фыркнула.

— Такой молодой, — проговорила она. — От Торвиса я еще могла бы ожидать подобного заявления, но от тебя — никогда. Я рада, что ты так старательно оберегаешь. наши законы и традиции.

— Хотя сейчас совсем не подходящее для этого время, — заметил Торвис.

— Вот именно. Если не будет других возражений, я разрешаю использовать Сердце в данной экстраординарной ситуации, — сказала Керела.

Баррас кивнул, показывая, что согласен, и посмотрел на Эндорра. Молодой маг нахмурился. Баррасу стало его жаль. Упорная работа, немыслимое прилежание и выдающиеся способности сделали Эндорра членом Совета в столь юном возрасте со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Ему, конечно, нелегко смириться с их потерей — какой бы сложной ни была ситуация.

— А как ваши люди узнают, когда им следует отступить? — спросила Селдейн.

— Как только на башне не останется висминцев, я отправлю троих магов, которые используют заклинание «Крылья мрака», в город. Сверху они смогут увидеть, в каком состоянии находится армия Сенедая. На самом деле в мои планы входит только хорошенько потрепать стражу у наших стен, а не всю армию. Если нам все-таки придется сражаться на улицах города, будем держаться узких переулков.

Когда маги увидят, что Сенедай собрал достаточно большую армию, которая сможет разбить нас у ворот, мы отступим. Они знают, на что следует обращать внимание, я им все подробно рассказал.

— Зачем рисковать людьми в такой бессмысленной акции? — спросил Вилиф. — Разве не лучше расставить их на стенах, чтобы они могли оттуда атаковать врага со свежими силами?

— Нет, не лучше, — покачал головой Кард. — Я не думаю, что мы долго пробудем за стенами, а эта акция принесет нам двойной результат. Самое главное — первыми начать убивать врага, это даст нам надежду на успех. Должен вас заверить, что стоять на бастионе и смотреть, как приближается огромная вражеская армия, это ну… мягко говоря, не способствует повышению морального духа солдат. Во-вторых, если нам удастся внести в их ряды беспорядок, пусть и незначительный, они потеряют уверенность в себе — хотя бы ненадолго. Не следует забывать также и о заклинаниях… Иными словами, я рассчитываю поколебать их желание с нами воевать.

— Вряд ли у вас получится, — заметил Вилиф. — Они десятикратно превышают нас числом.

— Зато у них низкий моральный дух. А когда будет нанесен удар и по тылам врага, мы можем только догадываться о последствиях.

Баррас удивленно приподнял брови. Он мог себе представить последствия: висминцы станут убивать. Но ничего другого не оставалось. Даже если прятаться за «Саваном демона» сто дней, в конце концов их ждет поражение. Закончатся запасы продовольствия и воды, души бесчисленного количества джулатсанцев будут сожраны демонами, а внутри университета начнется мятеж.

— Проклятие, о чем мы думали, когда приняли решение установить «Саван демона»? — вскричал он, чувствуя, как его охватывает отчаяние.

В комнате на мгновение повисло молчание, а потом Керела погладила его сложенные на столе руки. На вопрос ответил Кард.

— Мы пытались выиграть время, — мягко проговорил он — Мы знали это с самого начала. Дил тоже знал. И еще мы хотели помешать висминцам нас растоптать. Если на время забыть о словах и отважных уверениях, мы надеялись увидеть армию, спешащую на выручку университету и городу. Сейчас, двенадцать дней спустя, приходится признать, что никто не придет нам на помощь, по крайней мере пока «Саван демона» остается на месте, а мы больше не в силах смотреть, как умирают невинные люди. В определенной степени нам было бы легче, если бы висминцы убивали их собственноручно, тогда несчастные сохранили бы свои души, но в «Саване»… Боги, как же страшно они страдают!

— Так неужели их жертва ничего не значит? Неужели мы должны без сопротивления отдать университет врагу? — спросил Эндорр.

В глазах Карда вспыхнул гнев, Баррас суровым взглядом заставил его успокоиться, и голос генерала прозвучал ровно.

— Мы не можем помочь тем, кто погиб в «Саване демона», зато еще не поздно спасти тех, кто жив и томится в плену. Эндорр, вы молоды и наивны. Мы не собираемся без сопротивления отдавать врагу университет. По правде говоря, я очень надеюсь, что вы сделаете все возможное, чтобы в сердцах висминцев поселился вечный страх перед Джулатсой. Даже если во время сражения погибнут все, а в живых посчастливится остаться лишь одному ребенку, я буду считать, что мы одержали победу, и нам стоило идти за нее в бой. Вы позволите мне начать операцию? — спросил Кард, обращаясь к членам Совета.

Все по очереди кивнули.

— Значит, решено, — продолжал Кард. — Завтра за час до рассвета я приду сюда с просьбой снять заклинание «Саван демона». И возьму на себя командование вооруженными силами города Джулатса и университета — магами, солдатами, мужчинами и женщинами. Вы согласны?

— Да, генерал Кард, мы согласны, — сказала Керела. — Вы получите нашу поддержку и благословение. Мы будем за вас молиться. Спасите наш университет. Остановите бессмысленные убийства.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — улыбнувшись, ответил Кард.

На сей раз, возвращаясь в Родовые земли, Ша-Каан не испытывал ликования. Он незаметно проскользнул сквозь туман и сообщил о своем прибытии вестару, только когда приземлился. Отмахнувшись от традиционных приветствий, спросил о состоянии Зала Слияний, постарался успокоиться и сразу перенесся внутрь.

Там он увидел Элу-Каана. Молодой дракон лежал на боку, вытянув израненные хвост и шею. Одно крыло было расправлено, его мембрана высохла, но, к счастью, осталась цела. Дышал Элу-Каан неровно и с огромным трудом, словно легкие сильно пострадали, и каждый вдох давался с трудом. Это больше всего обеспокоило Ша-Каана.

Несмотря на то что он сам страдал от боли и устал после длительного перелета, Ша-Каан приказал вестарам заняться Элу-Кааном, отошел, стараясь им не мешать, сел, а затем вытянул шею так, чтобы его голова оказалась рядом с головой Элу-Каана.

Все было ясно и без вопросов. Элу-Каан встретился с Араками; а раз он не отправился в поток пространства между измерениями, значит, ему не удалось связаться со своим драконером в Джулатсе.

Морду Элу-Каана покрывали тысячи царапин от зубов и когтей Араков. Демоны не боялись огня и были опасными врагами, но редко покидали свое измерение и старались не связываться с огромными драконами, чьи души забрать не могли. Однако «Саван демона» нарушил целостность пространства между измерениями; Элу-Каан оказался у них на пути и чуть не заплатил за это жизнью.

Араки и драконы не поддерживали между собой никаких официальных отношений. С драконами трудно вести переговоры, Араки же и вовсе отказывались идти на какие-либо контакты. Они слепо верили, что все народы, населяющие другие измерения, следует использовать и уничтожать. Ша-Каан, которому довелось встретиться с ними лишь раз за всю свою жизнь, признавал, что нередко они были правы. Но драконы, а теперь люди и эльфы научились использовать их…

Элу-Каан открыл глаза, почувствовав на своей морде дыхание Ша-Каана. Из его носа вытекла струя какой-то черной жидкости; вестары не обратили на нее внимания, сосредоточив все усилия на крыле, чешуе и коже на груди.

— Мне очень жаль, Ша-Каан, я тебя подвел, — с трудом проговорил он.

— Говори со мной при помощи сознания, Элу, я для тебя открыт. Дай отдых горлу и легким.

— Спасибо, — ответил Элу-Каан, и Ша-Каан почувствовал, как молодого дракона переполняет гордость, что Великий Каан открыл ему свои мысли.

— Скоро ты снова будешь в порядке. Поведай мне о своей встрече сАраками, и я не желаю слышать о том, что ты меня подвел. Ты получил опасное задание, и то, что ты сумел остаться в живых, говорит о твоем мастерстве и силе. Если устанешь, скажи, мы побеседуем в другой раз.

— Ты ранен, Ша-Каан.

— Думай о своих собственных ранениях, Элу-Каан. Мне нужна твоя информация. Говори, пока можешь.

Элу-Каан сделал глубокий вдох, и его тело содрогнулось от усилия и боли. Ша-Каан снова подумал, что еще неизвестно, насколько серьезно ранен Элу-Каан, и решил чуть позже спросить об этом вестара.

— Трудно передвигаться по коридору без драконера в качестве маяка, но я могу следовать за потоками и вехами, которые знаю, а у Балии очень четкий знак. — Элу-Каан закрыл глаза, и Ша-Каан нахмурился, не в силах скрыть беспокойство. Еще один вдох, на сей раз совсем короткий, сотряс тело Элу-Каана. Его голос смолк на мгновение, затем зазвучал снова: — Я почувствовал присутствие того, что ты назвал «Саваном», когда приблизился к Джулатсе, но за ним царила тишина, словно в пропасти, которую мы ощутили, когда балийцы сотворили свое заклинание и раскрыли ворота.

— Успокойся, Элу, — проговорил Ша-Каан, почувствовав, как сильнее забилось сердце молодого дракона.

Он бросил взгляд на вестара, который промывал раны травяными настойками и прикладывал к ним горячие грязевые мази. Нужно время, чтобы они впитались в кожу. Один из вестаров прошел между головами двух драконов и поставил перед самым носом Ша-Каана дымящийся котелок. Ша-Каан удивился новому аромату, но тут же почувствовал, как мышцы шеи расслабились, а мягкий травяной аромат понес свою целительную силу в легкие.

— Искусство вестаров для нас благословение, — сказал Ша-Каан, кивнув слугам, которые принялись кланяться, хотя и не слышали его разговора с Элу. — Каким образом Аракам удалось подобраться к тебе?

— Прикоснувшись к «Савану», я понял, что его магия очень сильна и является связующим звеном между балийским измерением и тем, что населяют Араки. Там было полно Араков, они заполнили мой коридор, отражали огонь, атаковали меня ногами, руками и зубами. Те, что кусали меня во внутреннюю часть пасти, причинили сильную боль. Меня словно сковал лед, мой огонь гас, и теперь внутри все горит…

Элу-Каан замолчал, сильный приступ кашля сотряс его тело, хвост невольно начал метаться и колотить по земле; вестару, стоявшему рядом, пришлось отскочить в сторону. Из ноздрей снова потекла черная жидкость, которая пролилась в горшок с лечебным составом. Его тут же заменили на новый.

— Достаточно, Элу-Каан, отдохни.

— Нет, Великий Каан, я должен рассказать тебе еще кое-что. — Мысленный голос Элу-Каана звучал все тише, и Ша-Каан догадался, что мази и ароматные травяные настои скоро усыпят раненого дракона. — В «Саване» множество Араков, и они с радостным воем поглощают души балийцев. Они думают, будто нашли путь в балийское измерение, путь, который балийцы не в состоянии закрыть. Мы должны молиться Небесам, чтобы это было не так, поскольку помочь балийцам мы не сможем — магия слишком сильна, а нас очень мало.

— Ты о чем? — спросил Ша-Каан, пытаясь понять, что представляет собой новая угроза.

— Если Араки смогут победить магов, с которыми заключили союз, чтобы создать «Саван демона», — ответил Элу-Каан, — они получат возможность изменять его размеры по собственной воле. Это еще одни ворота, Ша-Каан. Учитывая, что балийцы не в силах их контролировать, Араки поглотят наше измерение так же легко, как и ворота над Терасом.

Элу-Каан замолчал, и на мгновение Ша-Каану показалось, что он умер. Впрочем, судя по спокойному поведению вестаров, молодой дракон просто заснул целительным сном.

Ша-Каан поднял голову и встал. Нельзя терять ни минуты, некогда отдыхать и заниматься своими ранами. Он оказался прав. Пытаясь защитить себя, балийцы вновь выпустили на волю силы, которые не способны контролировать.

На сей раз мало обратиться только к Хираду Холодное Сердце; его должны услышать все Вороны.

Не оглядываясь, Ша-Каан прошел в свой коридор и отправился в пространство между измерениями, используя в качестве маяка знак Хирада Холодное Сердце.