— Кто дал тебе право отдать такой приказ? Какой в нем смысл? Мы здесь для того, чтобы усмирять и подавлять, а не убивать без разбору! Мы хотим, чтобы они остались разобщенными. А ты заставляешь их объединиться.

Силдаан была в бешенстве, которое не давала себе труда скрывать. Голос ее дрожал от едва сдерживаемой ярости. Она без конца потирала лицо руками, расхаживая по кругу. Гаран терпеливо ждал, пока жрица выпустит пар. На его лице ровным счетом ничего не отражалось, а его подчиненные сочли за благо ретироваться подальше. Здесь, в самом центре Парка Туала, где груды тел начали уже смердеть, день выдался жарким, а дождя не было, они могли чувствовать себя в полном уединении.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что ты здесь натворил!

Силдаан кивнула на горы трупов. К парку съезжались запряженные волами упряжки, чтобы отвезти их в лес, вернуть в родную для эльфов среду. Гаран обнаружил, что мысль об этом вызывает в нем отвращение. Очевидно, эльфы находили особое утешение в том, что знали — после смерти тела их будут разорваны на куски самыми разными представителями животного мира. У Гарана же от одной только мысли об этом усиливалась чесотка.

— Ллирон желала править этими людьми, а не молиться на массовом богослужении о том, чтобы Шорт принял их души. — Лицо жрицы чуточку просветлело; она начала успокаиваться. — Почему ты так поступил?

— Хорошо, — сделав глубокий вдох, начал Гаран. — Тому есть две причины, но сначала позволь мне извиниться за то, что я не обсудил предварительно свои планы с тобой. Это была ошибка.

— Ошибка? «Ох, извини, я рассуждал неверно. Вместо того, чтобы запереть этих туали на складе начальника порта, я приказал устроить массовое побоище. Как недальновидно с моей стороны. Произошла нелепая ошибка». Ты это хочешь мне сказать?

Гаран выслушал ее, и на лице его не дрогнул ни один мускул, хотя далось это ему нелегко.

— Сарказм тебе не идет, Силдаан.

— А тебе не идут неискренние извинения, короткоживущий.

Гаран почувствовал, как в груди у него поднимается гнев.

— Тот факт, что ты платишь мне, не дает тебе права оскорблять меня, остроухая. Я пытаюсь заставить этот город повиноваться так быстро, как только могу. А твое вмешательство и недостаток знаний относительно соответствующей тактики лишь сводят на нет мои усилия и подрывают веру в успех всей операции. Лучше позволь мне просто делать свою работу, за которую, кстати, ты мне явно недоплачиваешь.

Силдаан покачала головой.

— Я вмешиваюсь, чтобы ты не совершил двух вещей, делать которые я запретила тебе совершенно недвусмысленно: не стер город с лица земли и не сжег всех эльфов на кострах. Если позволить тебе действовать по твоему разумению, то ты покоришь город потому, что в нем не останется ни одного эльфа, способного оказать сопротивление. А поскольку плачу тебе я, то буду вмешиваться, когда мне захочется, и планы менять стану так часто, как только сочту нужным. Тебе все понятно или я должна произнести свой приказ по слогам, чтобы ты своим недалеким человеческим умишком наконец уяснил бы его?

Гаран едва не сорвался. Только мысль о ближайшем будущем не позволила ему свернуть ей шею незамедлительно. Одной рукой в перчатке он схватил ее за воротник плаща и притянул к себе. Он знал, как она отреагирует, и потому не сделал попытки отстраниться, когда острие ножа уперлось ему в живот.

— Или ты отпустишь меня, или я тебя убью, — сказала Силдаан.

— Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты это сделаешь. Но лучше спроси себя, сколько ты проживешь с моей кровью на своем клинке в окружении четырех сотен моих людей, ожидающих моего приказа? Поэтому ты сначала выслушаешь меня, а потом мы двинемся дальше.

Нож не отодвинулся от его тела ни на миллиметр. Но и не погрузился в него. Хороший знак. Ни один из них не отвел взгляда. Гаран смотрел в ее глаза, полные негодования и презрения. Он надеялся, что его собственные выглядят такими же холодными, какими казались его подчиненным. Он отпустил воротник ее плаща.

— Ты мне не веришь, но это должно было случиться, — сказал Гаран. — Во-первых, потому, что каждый эльф в этом городе должен знать, какую цену ему придется заплатить за сопротивление и неповиновение. А ты уверяешь меня в том, что теперь эльфы устроят нам засаду и добровольно ни за что не сложат оружие, не оставив нам выбора. Во-вторых, это были туали. Тот самый воинственный клан, который, по твоим же словам, нуждается в устрашении. А теперь позволь задать тебе один вопрос. Что для тебя более желательно? Чтобы вот эти самые туали ждали возможности нанести ответный удар — быть может, не сейчас, и даже не завтра или послезавтра. Но когда-нибудь такой день обязательно настанет. Или позволить мне уничтожить их всех, чтобы уцелевшие туали, а может, и остальные эльфы и подумать не могли о том, чтобы выступить против тебя на улицах?

— Нечто подобное случилось и на Балайе. Ты не можешь позволить себе иметь таких вот эльфов в твоем новом обществе. Просто не можешь. Ты должна установить порядок и послушание, начиная с самого первого дня. Прокляни меня, если хочешь, и я попытаю счастья с вашим богом Шортом. Или подожди немного, пока не поймешь всю мудрость моего жалкого человеческого умишки.

Гаран отступил на шаг и распахнул на груди рубаху.

— Ну, или убей меня на месте, или идем к Гардарину. Уже к закату город окажется в нашей власти.

Силдаан явно раздумывала, а не прикончить ли его. Он видел это по ее глазам. Интересные создания эти эльфы. Шелуха цивилизации слетала с них моментально, обнажая звериную натуру, готовую разорвать тебя на части. Гаран еще ни разу не видел, как они сражаются друг с другом. Он, правда, слышал, как это бывает, и отнюдь не был уверен, что хочет стать тому свидетелем. Наконец, Силдаан едва заметно кивнула.

— Хорошо, но больше никаких убийств, если только на вас не нападут. Мы не можем себе этого позволить, — сказала она.

— Даю тебе слово, — отозвался Гаран, стараясь изобразить на лице самую искреннюю улыбку.

Но выражение лица Силдаан не изменилось ни на йоту.

— Твое слово для меня ничего не значит. Зато твои действия говорят обо всем. Не забывай, что ты очень далеко от дома.

— Но и рядом с тобой нет соплеменников, которые могли бы защитить тебя. — Гаран жестом подозвал к себе старшего мага. — Мне кажется, мы напрасно ссоримся и даже могли бы подружиться.

— В тот день, когда ты уплывешь отсюда, я по-дружески помашу тебе рукой на прощание.

— Обещай, что будешь писать, — сказал Гаран.

Силдаан едва удержалась, чтобы не улыбнуться.

— Только если ты оставишь достаточное количество своей крови, чтобы его хватило для письма.

Гаран громко расхохотался.

— Отлично. Но вернемся к делу. Я собирался послать своих солдат вверх по Тропе Инисса и к Садам Сефу. Кроме того, мы подойдем к Гардарину с юга, через рынок, название которого я забыл. Мы перекроем все подступы к нему и очистим здание. Потом мы станем ждать тебя. Как тебе мой план?

Силдаан ненадолго задумалась, после чего согласно кивнула.

— А пленные?

— Для охраны пленных я отрядил отряд в сто человек. Мы собираемся использовать для их содержания склад начальника порта, в котором не осталось ничего, чем могли бы воспользоваться эльфы, чтобы устроить беспорядки. Мы также организовали безопасный маршрут для доставки пленных из западной и южной частей города. Там, где мы физически не можем обеспечить свое присутствие, установлены охранные заклинания.

— Что это такое — охранные заклинания?

— Примитивная магическая формула, которая поднимает страшный шум, если кто-либо проходит рядом с нею. Невооруженным глазом увидеть ее практически невозможно.

Еще один короткий кивок.

— Хорошо, но не забывай о том, что ты только что пообещал мне. Я буду с Хитууром и Хелиасом.

Гаран смотрел ей вслед. У повозок и штабелей тел она приостановилась и склонила голову в краткой молитве. Гаран не понимал ее, если честно. Это же враги. Неужели она не отдает себе в этом отчета и лишь напрасно тратит на них свое время?

— Гаран, ты хотел меня видеть? — спросил Келлер.

Временно исключенный за неподобающее поведение из Триверна, города и одноименного университета магии, Келлер идеально подходил для такой работы. В его распоряжении находилось еще сорок три мага. Силдаан и понятия не имела о той силе, которую они собой представляли.

— Какова общая ситуация в городе?

— Заминка случилась только в одном месте. Чуть позже я отведу тебя туда. А в остальном на западе все спокойно. На улицах клановых банд не наблюдается. А вот на площади перед храмом многолюдно, как мы и предполагали. У Ллирон появилось много работы. — Келлер выразительно приподнял брови, ожидая дальнейших вопросов.

— Меня больше беспокоит юг. В частности аппосийцы и биитане. По мере возможности я хочу избежать там неприятностей.

— Судя по последним рапортам, аппосийцы подались в лес, и мы не знаем, где именно они сейчас находятся. Биитане многочисленны, и они хорошо охраняют свой квартал, но за его пределы не высовываются.

— Мы можем захватить его?

— Мечом и магией, друг мой. Мечом и магией.

Гаран ухмыльнулся.

— Сколько мечников тебе нужно?

— Тридцати хватит вполне. И десятка магов.

— Можешь считать, что они у тебя есть. Быстрая Рука сейчас свободен. Бери его с тридцатью его людьми и закупорь биитан. Дай мне знать, когда закончишь. — Он рассмеялся. — Провалиться мне на этом месте, а эти эльфы еще считают нас тугодумами. Ладно, о какой заминке ты мне только что докладывал?

* * *

Побывав в переулке, Гаран пожелал увидеть Силдаан. Двенадцать трупов. Маг и одиннадцать мечников. Это означало, что один солдат пропал без вести. Никаких следов эльфийской крови.

— ТайГетен, — без колебаний заявила жрица.

— Говорил же я тебе, что надо было проследить за ними. Совершенно очевидно, что далеко не все они убежали в Аринденет.

— А мы никогда и не сомневались в том, что они вернутся. А еще я всегда знала, что они обязательно эвакуируют всех иниссулов. От тебя же требуется разобраться с ними, когда они нагрянут вновь с той же целью.

Гаран коротко рассмеялся.

— Твое чувство юмора куда тоньше, чем ты полагаешь. Убийство ты теперь называешь «целью», верно?

— Нет, — ответила Силдаан. — Я бы сказала, что здесь поработало всего одно звено. Наверняка они пришли осмотреться, но ты говорил, что твои люди преследовали нескольких Аль-Аринаар от самого парка. Судя по расположению твоих сил, рискну предположить, что именно здесь они их и настигли. Какая жалость, что здесь же оказались и Тай.

Гаран увидел, что Силдаан улыбается. В улыбке читалась горечь, а потом она покачала головой, и он понял, что таким образом жрица воздает должное своим противникам.

— Что еще?

— Мы ведь не обнаружили Пелин в числе погибших в парке, не так ли? Мне почему-то начинает казаться, что она все-таки сумела вырваться из их лап туали после того, как Хелиас предал их.

В нескольких шагах от них вдруг открылась дверь. Гаран обнажил меч. На свет с опаской вышел какой-то юноша, на лице которого был написан исступленный восторг. Он был смертельно бледен и придерживал обрубок руки, обмотанный окровавленной тряпкой. Спотыкаясь и едва не падая, он побежал к ним, принеся с собой запах экскрементов и мочи. Гаран увидел пятна у него на штанах и предостерегающе поднял руку.

— Стой там. Думаю, это достаточно близко. Как тебя зовут, сынок?

— Нарил, сэр. — Парень послушно остановился и теперь вглядывался в трупы, лежавшие на земле. Очевидно, воспоминания оказались не слишком приятными, потому что на лице его вновь отразился недавний ужас. — Они так быстро напали на нас. Я даже не видел их, пока они не заговорили со мной.

— Они с тобой разговаривали? — переспросил Гаран.

— Что они сказали? — вмешалась Силдаан.

Гарану нравилось слушать, как она говорит на языке Балайи. Ударения она ставила абсолютно неправильно, но звук ее голоса вызывал непонятное шевеление у него в паху, признаваться в котором даже самому себе ему было… неудобно.

— Они предупредили меня, что мы все умрем, — ответил Нарил.

— Ах да, — сказал Гаран. — Оставить в живых одного, дабы он передал весточку остальным. Это роднит нас с тобой, юный Нарил. Сколько их было?

— Двое быстрых. Четверо остальных. Аль-Аринаар, но какие-то потрепанные.

— Двое? — Гаран обернулся к Силдаан. — Есть какие-нибудь мысли о том, кто бы это мог быть?

— Пока нет. На охоте они всегда работают втроем. А здесь, я уверена, они всего лишь хотели осмотреться.

— На наши планы это никак не повлияет. Не бойся, Нарил, Возвращайся на свой корабль. Найди мага, который займется твоей раной. Приведи себя в порядок и постарайся отдохнуть.

Нарил коротко кивнул и, раскачиваясь из стороны в сторону, побежал к докам.

— Планы? — осведомилась Силдаан.

— Ага.

— Я горю желанием услышать их сегодня вечером в храме Шорта. Уверена, и Ллирон тоже.

— Будем надеться, что я вас не разочарую.

— В очередной раз.

— Силдаан?

— Да.

— Твой юмор. Я ошибался насчет него.

* * *

Пелин дрожала, как в лихорадке. Крупная дрожь начала сотрясать ее тело вскоре после того, как она вбежала в перевалочный лагерь. По ее приказу верные ей Аль-Аринаар разоружили и взяли под стражу Тулана с Эфраном. Точно так же, выполняя ее распоряжение, Метиан отправился отдыхать в один из длинных бараков. Сама же Пелин сидела в обществе Катиетт, когда ее вдруг затрясло. Она была уверена, что Катиетт хочет сообщить ей нечто важное, но все было забыто, когда зубы ее начали выбивать барабанную дробь.

Катиетт принесла ей горячего напитка от одного из костров, разведенных ТайГетен и иниссулами в стволе дерева. Хитроумная штука, позволявшая нагревать воду для стирки и питья, но при этом почти не дававшая дыма и огня. Дым отводился полыми корнями в бегущий поблизости ручей, а огонь разводился в помещенном в ствол дерева глиняном куполе, в который по бамбуковым трубкам подавался воздух.

— Что со мной творится? — спросила она.

— Ничего такого, чего нельзя вылечить, — ответила Катиетт. — Тебе изрядно досталось. Попробуй расслабиться и успокоиться. Замерзла?

— Нет. — Пелин подняла глаза к темнеющему небу. — Просто я грязная. И почему все смотрят на меня?

— Наверное, потому что у тебя изуродовано лицо. Но это мы поправим, — сказала Катиетт. — И, кстати, кого ты имеешь в виду под словом «все»?

— Хотя бы ТайГетен.

— Тебе показалось, — ответила Катиетт, избегая, однако, взгляда Пелин.

— Меня колотит дрожь, но я еще не ослепла, — возразила Пелин. — Что происходит?

— Позже. Для начала давай разберемся с тобой, поговорим о чем-нибудь другом и постараемся избавить тебя от пережитого шока.

— Значит, что-то случилось.

— Пелин!

— Ну, хорошо, хорошо. Что ты хочешь знать?

— Можем начать с того, что происходит в Исанденете.

— Ладно, но сначала скажи мне, почему ты ни словом не обмолвилась о том, что вы собираетесь укрыться здесь? Это бы нам пригодилось.

— И Ллирон тоже, — парировала Катиетт. — Кроме того, мы не знали, кому можно доверять.

— Но мне-то ты могла доверять, — возразила Пелин, понимая, сколь неубедительно прозвучал ее собственный голос.

— Перестань, Пелин. Ты не настолько глупа. Тебе я бы доверила свою жизнь. А вот остальные в твоем войске, — Катиетт кивнула на Тулана и Эфрана, сидевших в сторонке ото всех, да еще под охраной, — не заслуживают этого. Кроме того, мы хотели намеренно обеспечить утечку информации, чтобы она стала доступной некоторым иниссулам, о которых мы точно знаем, что они — подсадные утки.

— Откуда ты знаешь?

— Мало синяков. Мнимые душевные травмы. Слишком спокойные и слишком уравновешенные. С собой в Ултан мы привели пятерых. И все они доложили о нашем предполагаемом маршруте движения.

— А ты уверена, что больше никого не осталось?

Катиетт пожала плечами.

— В таких делах ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. У нас есть парочка подозреваемых, но они пока никуда не собираются. Это место легко обезопасить от тех, кто надумает бежать, и мы дали понять всем, что тот, кто уйдет отсюда без разрешения, будет объясняться уже с Шортом, а не со мной. Итак, что творится в городе?

— Тебе известно почти столько же, сколько и мне. Меррат и Граф наверняка доложили тебе о том, сколько людей находится на улицах. Город они захватили просто блестяще, следует отдать должное Силдаан и ее наемникам. О каком-либо организованном сопротивлении не может идти и речи. Они знали, что Аль-Аринаар будут разрываться на части и что в наших рядах наступит разброд и шатание. Скорее всего, они рассчитывали, что мы уйдем вместе с тобой. Теперь я жалею, что мы не сделали этого сразу. Сколько своих мы вывели? Сто? Ничтожно мало. Это означает, что еще триста гвардейцев остались в городе. Убиты, захвачены в плен или дезертировали. Среди них много наших друзей.

— Сколько времени понадобится Ллирон, чтобы взять власть в городе в свои руки?

— Они действуют очень быстро. Люди ведут себя жестоко, и у них есть четкий план. Насколько мы сумели понять, они переходят из одного гетто в другое. Мы полагаем, что большинство эльфов сидят взаперти в своих домах или же их отвели в доки, в наспех сооруженные места заключения. Не сомневаюсь, что и городские тюрьмы будут забиты до отказа, когда они их захватят. К сегодняшнему вечеру они установят полный контроль над городом. Самое позднее — к завтрашнему утру.

Пелин отпила большой глоток гуараны с гвоздикой. Теперь она понимала, почему эта настойка так нравится Метиану. Пахла она просто потрясающе, и каждый новый глоток вливал в нее свежие силы.

— Ллирон, — со вздохом обронила Катиетт. — Ты действительно веришь в ее предательство?

Пелин рассмеялась и покачала головой.

— Теперь верю. А если серьезно, то, когда все кончится, у тебя появится куча проблем. Клан Инисса расколот сверху донизу. Кто знает, какие еще его жрецы придерживаются того же мнения, что и Верховная жрица Шорта? Кого ты собираешься назначить в Аринденет?

Катиетт шумно выдохнула.

— Беспокоиться об этом сейчас нет смысла. Если они победят, то я не сомневаюсь, что место Верховного жреца займет Хитуур или Силдаан.

— А как можем победить мы? Нас осталась всего горстка. Сколько, по-твоему, ТайГетен и Молчащих откликнутся на твой зов?

— Не знаю. Может быть, их наберется сотня, если все прочтут призыв к общему сбору. Через восемь дней мы будем знать наверняка.

— Восемь дней? — Дрожь перестала сотрясать Пелин, сменившись сосущим предчувствием беды в животе. — К этому времени Ллирон полностью захватит город и закроет в него доступ. И какие шансы на успех будут у крошечной армии, не обладающей магией и не представляющей, как от нее защититься? Клянусь языком Туала, маги даже умеют летать!

— Восемь дней и для них станут долгим сроком. Каждую ночь мы будем устраивать налеты. Мы станем убивать людей и выкладывать их трупы в наиболее защищенных местах в качестве предупреждения. Мы будем противодействовать их стремлению подчинить себе население. Мы постараемся сделать так, чтобы никто из них не чувствовал себя в городе в безопасности.

— Надеюсь, ты права, — заключила Пелин. — А еще я надеюсь, что у эльфов хватит решимости последовать за тобой и вернуться к мирной жизни, сознавая, что только вчера их соседи были готовы убить их.

— Но для такой надежды есть основания. По крайней мере, я так считаю. И мы хотим, чтобы они последовали не за мной. Я должна тебе кое-что сказать. Боюсь, это станет для тебя очередным потрясением, как стало и для меня.

Пелин догадалась обо всем. Она ничуть не сомневалась в том, что догадка ее верна, и ее вновь начала бить такая дрожь, что она выронила грубую деревянную чашку на землю. Возвращение к прошлому. К боли и смятению. Вот почему ТайГетен смотрели на нее с таким сочувствием и симпатией. На нее и Катиетт, на них обеих. Вновь откроются старые раны. Оживут прежние воспоминания, причиняя нестерпимую боль. А ведь она только-только научилась просыпаться, не терзаясь страданием из-за того, что ее отвергли.

— Это Такаар, да? Он возвращается, верно?