Спустя час Меган повела Росса прогуляться по деревне, якобы без всякой цели.

– Держитесь непринужденно, а то у вас такой вид, как будто вы ждете, что на вас сейчас кто-нибудь набросится с кинжалом, – зашипела Меган на Росса.

– Так и было прошлой ночью, – напомнил он.

– Но из-за этого мы выглядим подозрительно.

– Я никому не доверяю.

– Ну попытайтесь же! А то вы словно вора ищете.

Голос у Меган звучал твердо, но пульс бешено колотился, так же как и у него. Ее маленькая ручка лежала поверх тыльной стороны его запястья, как было положено по дворцовому этикету. Но в отличие от придворных дам Меган не носила перчаток, и ее нежные пальчики загорели и слегка огрубели, а зеленое шерстяное платье выглядело намного проще, чем у дам в Эдинбурге. Он почти верил ей, глядя на нее, такую невинную, с широко открытыми, пытливыми глазами, нежным, как сливки, лицом и волосами, блестящими, словно только что отчеканенная монета.

Он верил и не верил – ведь Меган умела притворяться не хуже любой придворной дамы. На устах у нее играла легкая улыбка, а тело было напряжено, и это напряжение передавалось ему. Да, она еще искуснее Рианнон. Оторвав свой обеспокоенный взгляд от ее неотразимых глаз, Росс стал всматриваться в закоулки, укрытые густым туманом. Не скрываются ли в них люди, скрестившие с ними мечи прошлой ночью?

– Надо было захватить с собой побольше людей, – сказал он.

– Десять человек – более чем достаточно. Я обычно хожу одна или с Крисси. Вы ведь не захотите, чтобы Сатерленды сочли моего жениха трусом. – Она искоса бросила на него дразнящий взгляд и, наклонившись поближе, прошептала: – Если вы будете так свирепо смотреть, то никто не поверит, что вы влюблены в меня, милорд.

У Росса предательски затрепетало сердце.

– А я должен выглядеть влюбленным?

Он не хочет этого, и этого не должно быть. Но…

– Да. Иначе зачем бы Росс Кармайкл и Меган Сатерленд прогуливались под ручку, глядя в глаза друг другу, как Тристан и Изольда?

Действительно, зачем? Ответ был не менее сложен, чем чувство, которое он испытывал к Меган. Страсть – несомненно. Уважение – скрепя сердце с этим можно согласиться. Но любовь? Вся любовь, на какую он был способен, растрачена на Рианнон, а ее измена убила всю нежность, какой он обладал. Сейчас его выворачивала наизнанку, доводила до белого каления похоть, но с этим он справится. Куда опаснее то, что Меган неуловимым образом затуманила ему мозги.

– Это все романтические бредни.

– Нельзя так называть народные сказания и легенды. Они – важная часть нашего общего прошлого. Мы, горцы, свирепый народ и часто ссоримся из алчности, злобы или ревности. А прошлое соединяет нас.

Склонив голову набок и задумчиво прищурившись, Росс заметил:

– Мне это никогда не приходило в голову. Вы бард, и ваши истории связывают воедино ваш клан.

– Это было делом моей жизни.

До сих пор, подумала она.

– А что будет, если вы уедете?

«Если», а не «когда». Это слово ранило Меган так же сильно, как и мысль о том, что она больше не сможет быть менестрелем.

– Тут есть один мальчик, – это был Лукас, но она не назвала его, – у которого удивительные способности барда. Он и займет мое место, когда я уеду из Кертхилла. Поэтому я уже записала много историй.

Раз Лукаса нет здесь, чтобы выучить их наизусть, не договорила она, а ему так многому еще надо научиться.

Росс промычал что-то в ответ. Невежа, подумала Меган.

– Неудивительно, что вам так… легко дается этот спектакль.

У ошеломленной Меган перехватило дыхание.

– Вы хотите сказать, что я не различаю, где правда, а где вымысел? – О нет! Она остро ощутила тяжесть лжи, когда дважды была вынуждена сказать ему неправду. Слишком поздно и опасно идти на попятную. Откинув сожаление, она сказала: – Прекрасно, вот вам и история. Мы влюбились с первого взгляда и жаждем пожениться. – Для меня это чистая правда, подумала Меган. – И я показываю вам деревню, а вы рады познакомиться с моими родичами.

Она просто молодец, иронизировал про себя Росс. В ее безупречных чертах нельзя было усмотреть ни малейшего следа фальши. Это доказывало, что она мастерски владела искусством вранья, которое он больше всего презирал.

Очевидно, жители деревни поверили своим глазам, потому что многие из них вышли поприветствовать свою молодую хозяйку и ее суженого. Росс улыбался, хотя все внутри у него восставало. Он говорил комплименты красневшим от смущения девушкам, принимал чаши с элем от мужчин и даже целовал детей. Так они прошли до другого конца деревни.

– Вон та хижина, куда, как видел Сим, складывали вещи, – Оуэйн указал на маленькое строение через дорогу.

Росс, прищурившись, рассматривал все вокруг сквозь колеблющийся густой туман. Идеальное место для хранения награбленного. Одноэтажная лачуга одиноко стояла на окраине деревни. Ее задняя часть упиралась в утес, а единственная дверь открывалась на изрытую колеями улицу. Окон в лачуге не было.

Десять воинов Росса, которых он привел для этого дела, вытянулись в цепочку и направились к хижине. Из распахнувшейся двери вышли двое высоких дородных мужчин с грубыми чертами лица. Под темными туниками блестели кольчуги, а низко висящие у пояса мечи были наготове.

– Здравствуйте, – прощебетала Меган. Она, грациозно поддерживая юбки, чтобы не испачкать их в грязи, и простодушно улыбаясь, быстро вышла вперед. – Я – леди Меган. Не помню, чтобы я встречала вас раньше.

Стражи обменялись тревожными взглядами. Они явно не знали, как поступить с леди из Кертхилла. Наконец тот, что постарше, ворчливо поздоровался.

– Мы думали, вы приходите, только чтобы лечить больных. А здесь таких нет.

– Я показываю своему жениху деревню, – спокойно объяснила Меган и вдруг вскрикнула, словно от боли, и, прижав руку к голове, начала падать. Все произошло настолько быстро, что Росс едва успел подхватить ее, не дав опуститься в грязь.

– Меган! – Он крепко прижал ее к груди. У него самого чуть не остановилось сердце. – Что с вами? Где болит?

– Это обморок, олух, – прошептала она, не открывая глаз и едва шевеля губами. – Меня необходимо внести в дом и привести в чувство.

Росс нахмурился, но вынужден был подыграть ей.

– Оуэйн, миледи стало плохо. Открой дверь, а я внесу ее внутрь. – Проходя мимо ошалевших караульных, Росс приказал: – Вы двое, принесите вина, холодной воды и приведите деревенскую знахарку. – Солдаты не успели прийти в себя, а Росс с Меган и Оуэйн были уже внутри хижины. – Выдвори их, – тихо бросил Росс Оуэйну через плечо.

Повернувшись кругом, Оуэйн попытался закрыть дверь перед носом у караульных, но старший из них, брызгая слюною, заспорил и заклинил сапогам дверь.

– Ты слыхал, что сказал милорд? Принеси вина, холодной воды для леди Меган. – Оуэйн с силой наступил на ногу стражу, и тот, закричав от боли, отскочил назад на одной ноге, схватившись руками за носок. А своим людям Оуэйн приказал никого не впускать, чтобы не беспокоили милорда.

Оуэйн закрыл дверь на засов. Росс облегченно вздохнул и осторожно поставил Меган на пол.

– Видите, я говорила, что здесь ничего нет.

Она медленно огляделась: стол, заставленный грязными мисками и чашами, в углу около тлеющего очага соломенные тюфяки на полу. В лачуге стояло зловоние от дыма, прокисшего эля и запаха немытых тел, но это было обычно для крестьянских жилищ.

– Что это? – Росс подошел к высокому деревянному буфету у противоположной стены. – Давайте посмотрим, что за ним. – Нажав здоровым плечом на буфет, Росс толкнул его, но не смог сдвинуть с места даже с помощью Оуэйна.

– Может, он прибит гвоздями к полу? – предположила Меган.

– Скорее к стене.

Времени было мало. Чертыхаясь про себя, Росс ощупал края буфета. Наверху он обнаружил устройство, которое открывало потайную дверь. Заскрипели петли, спертый воздух ударил им в лицо, когда Росс вместе с Оуэйном повернули тяжелый буфет, обнаружив в стене зияющее отверстие.

– Вот это да! – воскликнул Оуэйн.

Метан подошла поближе – ее охватило дурное предчувствие. Когда Росс шагнул в проем, она протянула руку, чтобы удержать его, не дать ему обнаружить, что там внутри. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы внутри не оказалось ничего ужасного, молила она.

– Да здесь факелы. Очень кстати. – Голос Росса гулко звучал в пустоте. Такая же пустота образовалась от страха у нее внутри.

Скрипела под ногами галька, полыхал огонь, отбрасывая бледно-желтые отблески на стены пещеры, раскрывая ее секрет.

Это был целый клад: много мебели, бочки с вином и солью, дальше в глубине – мешки с пряностями, шерстью и зерном, рулоны шелка, бархата и венецианской парчи.

– Тут целое состояние, – прошептал Оуэйн.

– Да, – мрачно подтвердил Росс, в его сузившихся глазах отразились все самые страшные опасения Меган.

– Я ничего не понимаю, – сказала она, хотя все поняла и зажала ладонью рот, чтобы не застонать. – Эти вещи не предназначены для торговли. Они не похожи на те, что чинят мастера в деревне.

– Именно так. – В неверном пламени факела суровое, решительное лицо Росса то освещалось, то оказывалось в тени. – Это добыча, награбленная злодеями, которые топят корабли. Готов прозакладывать свою голову.

– Нет! – Стон застрял у Меган в горле, на глаза навернулись слезы. – Отец этого не делал.

Росс недоверчиво хмыкнул, и у Меган оборвалось сердце.

– Что вы собираетесь предпринять? – спросила она и в его яростно сверкнувших голубых глазах прочитала ответ: «Доказать вину вашего отца». – Нет. – Она повернулась и, спотыкаясь, пошла к проему в стене.

Росс догнал Меган у самого выхода и подхватил так, что ноги у нее повисли в воздухе. Она с трудом могла дышать, но тем не менее сопротивлялась. Стукнула его пяткой по голени, а острый локоток вонзился ему в ребра. Он охнул.

– Ведьма, – прохрипел он ей в ухо. Поймав обе ее руки, он плотно прижал ее к себе.

Меган боялась не за себя. Она должна увидеть отца и добраться до истины. Отец невиновен. Этого не может быть. Отчаяние придало ей сил, и она всячески старалась вырваться из рук Росса. Но это было все равно, что бороться с горой.

– Отпустите меня, или я закричу. Клянусь, что я… – Ему удалось широкой ладонью закрыть ей рот, что, однако, не лишило ее решимости. Она вцепилась в ладонь зубами.

– Черт тебя побери! – Росс стиснул зубы от боли. Большим и указательным пальцами он нажал ей на челюсти, чтобы разжать их. Она на секунду раскрыла рот, затем снова укусила его. Чертыхаясь, Росс схватил ее за плечи и повернул лицом к себе. – Хватит! – Он слегка тряхнул ее, стараясь не обращать внимания на слезы, стоявшие в этих прекрасных глазах. – Подумайте, что случится, если вы выбежите сейчас отсюда.

Чудо из чудес, но она успокоилась. Он словно читал ее мысли, написанные на выразительном лице. Потрясение. Гнев. Страх. Но, как он догадался, не за себя, а за отца, не стоящего этого. Из глубины ее души вырвался вздох, полный печали и боли.

– Я… должна повидать его, – слабым голосом вымолвила Меган. – Должна узнать правду. – Она посмотрела на сокровища, заполнявшие пещеру. Сил бороться у нее не осталось, и она поникла у него в руках.

Ах, Меган. Если бы только он мог не втягивать ее во все это!

Затем она овладела собой, распрямила плечи и снова сделалась прежней Меган. Подняв к нему глаза, в которых смешались горе и решимость, она сказала:

– Папа не виноват в этом. Пока он был с Филис, матросы превратили честную торговлю в греховное дело.

– Ну и упрямы же вы! – Росс ценил верность, но ее верность превосходила все разумные пределы. – Никто из матросов не имеет власти совершить такое.

– Тогда это Дуглас или Арчи. Или Комин. Ну да, ведь Комин первым привел сюда корабль Дугласа.

– Вы столь же упорны в ненависти, как и в верности. Комин почти всегда находится в Шур-Мора. Вам он не нравится, но это не причина, чтобы сгоряча обвинять его.

– Вы не видите, какой он злой… – Он отверг меня, когда я лежала умирающая, кричало у нее внутри. – Он косоглазый, а такие люди прирожденные воры.

– Глупое суеверие. Но чем стоять здесь и спорить, лучше постараться узнать правду. Не будем ничего трогать, закроем пещеру, вернемся в замок как ни в чем не бывало.

– Но…

– Терпение, – посоветовал ей Росс, хотя его собственное уже истощилось. Но он знал, что действовать надо продуманно, неторопливо. – Вам известно, где отец держит свои бумаги? – Он чувствовал, как она дрожит, пытаясь осознать это открытие, сулящее гибельные последствия. – Поплачьте, если вам от этого станет легче. – Он покрепче обнял ее, ласково гладя по спине.

От его прикосновения она снова вздрогнула, затем застыла.

– Нет, слезами не поможешь отцу оправдаться. – Прерывисто дыша, она подняла голову и спросила: – А что мы будем искать?

Смелая. Знавал ли он когда-нибудь столь отважную и верную женщину?

– Записи, говорящие о том, откуда появились эти вещи. – Росс имел в виду декларации судового груза с кораблей, потопленных Эаммоном, но у него не хватило духа сказать ей это.

– Папа не умеет читать и писать, поэтому все счета ведет мама. Вряд ли он держит бумаги в своих комнатах. В искусства Филис не входит умение читать и считать. Подождите… – Она прижала руку к его груди. – Дуглас – вот кто нам нужен. Он водит корабль, который перевозит грузы, и это его матросы напали на вас. К тому же он крупный мужчина, а глаза жестокие и бегают.

– Я так и думал. Конечно, я имею в виду не эту ерунду насчет его глаз, – презрительно добавил Росс. – Когда, вы полагаете, «Ястреб» вернется?

– Обычно он оставляет вещи для починки, стоит в гавани какое-то время, чтобы запастись провизией и забрать то, что готово для продажи. Затем он отплывает. То, что Дугласа нет, подозрительно. – В ее глазах промелькнула надежда.

А чело Росса омрачила тревога. Что, если Дуглас не вернется до свадьбы? Сама по себе свадьба больше не беспокоила его, но после нее у него не будет предлога оставаться в Кертхилле и искать правду о смерти Лайона.

– Вернемся в замок и все расскажем отцу.

Росс покачал головой.

– У нас пока мало доказательств. Если он спустится к обеду, мои люди смогут обыскать его комнаты.

– Я хочу не доказательств против него. Я хочу, чтобы он нам помог. Кроме того, он ведь неделями не появляется в зале.

Росс вдруг загорелся желанием увидеть человека, с которым он так не хотел встречаться. Призрачный лэрд. Что-то зловещее происходило в Кертхилле, и Росса охватило неприятное чувство, что пещера с сокровищами – лишь часть преступления. Страх ледяными пальцами прошелся по его позвоночнику.

– Пообещайте не торопить меня.

– Я не буду, если не сочту, что вы действуете слишком медленно.

– Это – опасное мужское дело.

– Но оно касается моей семьи, – возразила она.

– Милорд, нам лучше закрыть дверь и уйти, пока стража ничего не заподозрила, – вмешался Оуэйн.

Росс кивнул, не спуская глаз с Меган, которая с вызовом глядела на него. Ее бесстрашие пугало его. Он счел необходимым сказать:

– Мы с вами обручены, и поэтому вы находитесь под моей властью. Вы станете поступать так, как скажу я, и не будете вмешиваться в это дело.

– Вам предстоит узнать, что женщины с севера не столь послушны, как жительницы Южной Шотландии, – услышал он в ответ.

* * *

– Кажется, вы снова выиграли, – признал Комин.

– Это оказался трудный поединок, и результат нельзя было предсказать до самого конца, – любезно ответил Росс, откидываясь в кресле.

Они сидели у окна, сквозь которое в зал лились жаркие лучи солнца. Чаши с элем были у них под рукой, дабы при желании они могли охладиться.

В противоположном конце зала, сидя в кресле у камина, Меган боролась с желанием разбить одну из чаш о голову Росса. Будь он проклят, чего он ждет? Вот уже несколько часов, как они вернулись в замок, а Росс так ничего и не предпринял, лишь спросил у Арчи, сойдет ли ее отец вниз к ужину.

Арчи прямо-таки подскочил и бросил на Комина взгляд, как ей показалось, подтверждавший ее подозрения.

– Не знаю. Но я передам, что вы спрашивали.

Меган сердито смотрела на Росса. Самоуверенный, напыщенный самец, сидит себе, греясь на солнышке, словно толстый кот, попивает эль в свое удовольствие с человеком, которого, как она считает, следует подозревать в первую очередь.

Косоглазый Комин скрывал свою дьявольскую сущность под льстивыми улыбками. Ее мать утверждала, что таким его сделала жизнь: семью Комина убили, а его выгнали из дома и он был вынужден искать помощи у Сатерлендов. Но дело не только в этом, думала Меган, изучая профиль своего бывшего жениха.

Договор о браке между нею и Комином был заключен, когда она была еще младенцем. Она его почти не видела, пока его семья не стала жертвой разбойничьего клана Маккейев. Меган тогда исполнилось девять. Комин не торопился с женитьбой, и ее это устраивало, так как она была увлечена учением у старого Тэма, запоминая древние сказания и легенды.

Комин никогда ей не нравился. Близко поставленные глаза на худом лице придавали ему сходство со зверьком вроде горностая или ласки. Но ей не нравилась не только его внешность. Она считала, что и человек он плохой. Иначе он не отвернулся бы от нее, когда она упала и была прикована к постели, опасаясь, что никогда уже не сможет ходить.

Комин пристально смотрел на Росса. Меган вздрогнула: это был взгляд хищника, собирающегося схватить и съесть облюбованного кролика. Росс вовсе не слабый кролик, но Меган это мало утешало. Выражение глаз Комина не могло не насторожить ее.

Дуглас чужак, пришлый. Если это он топит корабли и хранит свою добычу в деревне, он не мог обойтись без помощи какого-нибудь известного и уважаемого в округе человека. Комин подходит на эту роль. Ну да, Комин воспользовался тем, что ее отец поглощен Филис, и обогащается нечестным путем.

Надо сказать об этом отцу, сказать, несмотря на то что он запретил его беспокоить. Это важнее для него, чем греховное наваждение в лице проклятой шлюхи Филис. Может быть, от потрясения он придет в себя и снова займется делами своего клана, обратит внимание на жену и поймет, что, несмотря на их разногласия, ему не следовало отдаляться от нее.

На душе у Меган немного полегчало. Она положила гусиное перо на перечень советов женам, который как раз переписывала. Надо найти способ пробраться наверх…

– Я ожидал, что горцы более хладнокровны, – сказал Росс так громко, что Меган вскинула голову. Росс разговаривал с Комином, но не спускал глаз с нее, словно говоря: «Только попробуй ослушаться меня, и я притащу тебя обратно за волосы».

Ха-ха! Не такой уж он свирепый. Меган с деланной улыбкой взяла перо и продолжила свое занятие. Ее глаза упали на слова «поступай осмотрительно». Она так и поступает в ожидании возможности незаметно выскользнуть из зала.

– Вдоль побережья климат обманчиво мягок, – объяснял Комин Россу. – Горы возвышаются почти у самого берега, а на их вершинах даже летом лежит снег. Настоящий север Шотландии – это горы, лишенные растительности и пустынные, и ущелья, труднопроходимые из-за лесов. Это негостеприимная земля, и многие путешественники или завоеватели нашли здесь свой конец.

– Учту ваше предупреждение.

Убедившись, что Меган послушно сидит на месте, Росс снова повернулся к Комину. Двое его людей наблюдали за складом сокровищ, с десяток прочесывали берег в поисках «Ястреба», а еще двое находились у домика портного на случай появления Лукаса. До ужина, когда, возможно, Эаммон выйдет из своей башни, Росс больше ничего не мог сделать. Зато во время ужина Уи Уот поищет декларации судового груза или другие документы.

– У меня нет желания бродить по вашему дикому северу. А ваши владения там?

Комин фыркнул.

– Жалкая башня и клочок земли, отданные мне Эаммоном, – проворчал он, собирая раскатившиеся шахматные фигуры.

Росс посочувствовал горечи, прозвучавшей в словах Комина, и не оттого, что он, как второй сын, не был наследником, а именно потому, что теперь он унаследовал те самые владения, которые с детства любил. Жестокая судьба осуществила его потаенное желание ценой жизни брата. Слишком высокая цена.

– Вы дадите мне отыграться? – спросил Комин, и Росс кивнул в знак согласия. Он дважды одерживал победу, а Макдоннел ни разу. Северянин играл неплохо, исход поединка был неясен до последней минуты. Но тут Комин потерял терпение, сделал роковую ошибку, приняв неторопливую манеру игры Росса за тупость. Комин перешел в наступление, решил превзойти самого себя и попал в ловушку, заранее расставленную Россом.

При помощи шахмат можно раскусить человека, подумал Росс. Например, Комин оказался более сложным человеком, чем представлялось ему вначале: самоуверенный, осторожный, но честный противник. Чем дольше они играли, тем больше убеждался Росс в том, что Комин не замешан в морском разбое. Краткие вспышки раздражительности, когда игра шла не так, как хотелось Комину, говорили о том, что он тщательно сдерживает сильные страсти. Это также нравилось Россу. Он ценил способность сохранять самообладание, так как и сам развил в себе это качество.

Хорошо бы и Меган лучше владеть своими чувствами, подумал он, мельком взглянув на девушку, склонившуюся над пергаментом, – перо ее энергично скрипело. Наверняка записывает легенды клана. Ему это представлялось никчемным занятием – небылицы только развратят следующее поколение.

– Вы – более сильный противник, чем Меган, – заметил Комин, снова привлекая внимание Росса к игре.

– Шахматы – необычная игра для женщины, – ответил Росс и про себя добавил: «Но Меган выказывала свою необычность во многих вещах… и не всегда это было плохо».

– Когда она была ребенком, Эаммон обожал ее и обращался с ней как с сыном, которого не надеялся иметь.

– Должен сознаться, что вначале я не жаждал встречаться с Эаммоном, но его постоянное отсутствие возбудило мое любопытство. Как вы думаете, он присоединится к нам за ужином?

Рука Комина заколебалась над шахматной доской, затем передвинула ладью, угрожая Россу.

– Кто может знать? Он стал… непредсказуем. Что вам хотелось узнать о нем?

Росс пожал плечами.

– Ничего и все. Необходимо знать своего врага.

Да уж, знать врага необходимо. Комин внимательно вгляделся в точеное лицо Росса. Что успел увидеть Кармайкл на складе в хижине? Удалось ли ему проникнуть в пещеру за буфетом? По словам караульных, которые прибежали к Арчи, Росс и Меган провели внутри очень мало времени и ничего не тронули. Тем не менее Комин не мог отделаться от неприятного чувства, что Росс что-то знает.

Арчи же совсем рехнулся.

– Надо избавиться от него! – кричал комендант, ломая жилистые руки.

– Да, конечно, – усмехнулся Комин. – Чтобы Лайонел Кармайкл вместе с королем Давидом набросились на нас, как псы. Нет уж, мы лучше выждем и посмотрим, много ли он знает.

Он и в шахматы предложил сыграть лишь для того, чтобы прощупать Росса. Единственное, что Комину удалось выяснить, – Росс играет осторожно, но сокрушительно.

– Если Эаммон ваш враг, то почему вы согласились жениться на Меган?

– Чтобы король не объявил вне закона мой клан.

Как благородно, чуть не произнес презрительно Комин. Что ж, Росс может позволить себе благородство – он наследник обширных владений отца, а не сирота, вынужденный жить за счет милосердия других. И Росс не влюблялся в младшую сестру, будучи помолвленным со старшей.

– Меган доставит вам много хлопот.

– К сожалению, острый язык не причина, чтобы отказаться от жены, – ответил Кармайкл.

Так она же хромая, чуть не сказал Комин, затем сообразил, что Росс, должно быть, этого не знает. Он обмозговывал это открытие. Как лучше его использовать? Он очень хотел, чтобы Росс и Меган убрались из Кертхилла, но, если она так жаждет этого брака, было бы славно лишить ее желанной награды. Поделом ей за то, что держит в секрете, где скрывается Сьюзан.

Конечно, Меган уже понесла расплату: увечная нога и ее страдания из-за того, что Эаммон отдалился от семьи, доставляли удовольствие Комину. Все они, сами того не зная, платят за то, что предали его. Эаммон – отказавшись сражаться с Маккейями за собственность Комина. Мэри – вылечив Меган вместо того, чтобы дать той умереть после «несчастного случая», подстроенного Комином для устранения обоих, Меган и Эвана, – тогда Сьюзан осталась бы единственной наследницей Эаммона. Комин держал при себе эти мысли. То, что они не сознавали себя жертвами, делало его месть еще более сладостной. Лишь одна рыбка уплыла из его сетей – Сьюзан.

– Комин, в чем дело? – нахмурившись, спросил Росс.

Лайон утверждал, что его брат – самый умный и приятный человек во всей Шотландии, но Комину Росс показался медлительным и скучным, словно старик, да к тому же еще сующим нос не в свои дела. Он не заслужил того, чтобы узнать правду о Меган. Во всяком случае, до тех пор, пока он, Комин, не найдет способ использовать эту новость с выгодой для себя.

– Я просто обдумываю свой следующий ход. – Святая правда. Как выяснить, знает ли Росс о складе в хижине?

Комин поднял пешку над доской, а в это время один из Кармайклов промелькнул за перегородкой, отделяющей зал от входа, и понесся к Россу.

– Милорд! Леди Меган пошла к отцу!

Росс повернул голову в сторону очага и увидел пустое кресло.

– Будь она проклята! – Вскочив, он быстро вышел из зала.

Двое суровых Кармайклов, до того слонявшихся по залу, двинулись за ним, не отставая ни на шаг.

Будь проклята эта Меган, подумал также и Комин. Теперь под угрозой все, чего он достиг за много лет. Он кинулся вслед за Россом.

– Вряд ли Эаммон захочет ее видеть, – проговорил он.

Филис знает, как поступить в том случае, если Меган и леди Мэри решатся посетить Эаммона, успокаивал себя Комин.

Они торопливо прошли через прихожую, стены которой были увешаны щитами давно почивших воинов из клана Сатерлендов, и спустились по каменным ступеням во двор.

Подходя к самой новой башне, они услышали голос Меган:

– Прочь с дороги. Вы не имеете права не пускать меня.

Комин ворвался в башню следом за Россом и увидел, что Меган стоит перед двумя Кармайклами и одним из наемников Комина.

– Но я имею право, Меган, – прогремел голос Росса.

Комин был поражен: в гневе Росс оказался очень похож на Лайона.

Но Меган не из тех, кого можно просто так прогнать.

– Дайте мне пройти.

– Нет. – Глаза Росса метали искры, но голос был спокойным. – Мы, кажется, договорились поступать, как я решил.

– Я должна спасти мой клан, – ответила она, и Комину сразу стало ясно, что они нашли его сокровища.

– Это глупо и по-детски. – Росс дрожал от ярости. Он стоял, упершись руками в бока и сжав кулаки. – Радуйтесь, что вы пока еще мне не жена. Не то… я бы избил вас до синяков за дерзость.

Меган вздрогнула, словно ее уже ударили, затем расправила плечи.

– Вы не тронете меня ни сейчас, ни после свадьбы. Вы полагаете, что жена бессильна, милорд? Ошибаетесь. Жена следит за тем, как готовят еду для мужа. – Она слегка улыбнулась. – Есть много способов, как наказать мужей, плохо обращающихся с женами.

– Ведьма, – ответил на это Росс. – Только коснитесь моей еды, и я вас изничтожу. А теперь отправляйтесь обратно в зал. – Он хотел схватить ее, но она прошмыгнула под его рукой и бросилась вверх по лестнице.

Быстра для хромоножки, злобно подумал Комин. Как же помешать и ей и Россу увидеть Эаммона? Им стоит лишь взглянуть на жалкую оболочку, оставшуюся от него, чтобы все понять.

– Что здесь происходит? – трелью прозвучал голос, вибрируя в открытом пространстве винтовой лестницы, остановив взбегавшую наверх Меган и преследовавшего ее Росса. Филис! Комин был готов поцеловать босую ногу, появившуюся на ступеньке как раз над головой Меган. – А, это малышка Меган, – нараспев произнесла Филис, спустившись чуть ниже. Теперь были видны ее стройные икры и колени с ямочками. – Отец так и подумал, когда ваш голос нарушил наш покой.

Она сделала еще шаг. В наступившей тишине было слышно, как тихо и обольстительно трутся друг о друга обнаженные ноги.

О Господи! Неужели Филис голая? До чего ж находчивая, подумал Комин, а Меган чуть не задохнулась и, побледнев, отпрянула назад. Охранники вытянули шеи, пытаясь разглядеть то, что скрывал поворот лестницы. Даже Росс потерял дар речи от спектакля, устроенного Филис.

Она была почти голой. Ее пышные прелести прикрывались спутанной гривой рыжих волос, ниспадавших до бедер, и прозрачной сорочкой. Соски ее полных грудей проглядывали сквозь тонкую льняную ткань, край рубашки колыхался около верхней части бедер, а пламенная копна волос дразнила.

Филис была глупа, но свое дело знала хорошо. Комин улыбнулся и чуть-чуть расслабился.

– О Боже. – Филис сложила трубочкой яркие губы. – Вы все пришли навестить Эаммона? Но он… спит. Мы были очень заняты утром. – Сквозь опущенные ресницы ее необычные зеленые глаза оглядели всех посетителей, задержавшись наконец на Россе. Уж кто-кто, а Филис безошибочно определяет мужчину, имеющего деньги и власть, подумал Комин. – Вы ведь знаете, милорд, как это бывает, когда сгораешь от жаркой и сладкой страсти, – проворковала она тихим, хриплым голосом.

Если Росс и не знает, то полдюжины других мужчин, взирающих на эту картину, пуская слюни, хорошо себе это представляют, подумал с улыбкой Комин. Хоть он и неохотно давал Филис ее долю общей прибыли, в эту минуту она уж точно отработала свое содержание.

– Я-то прекрасно понимаю, – обрезала Меган. – Мужчины – глупцы, и их легко обмануть, как возбужденного самца любого животного. Скажите моему отцу, что я вернусь позже. – С высоко поднятой головой она сошла вниз по лестнице и покинула башню, громко хлопнув обитой железом дверью.

– Простите меня, милорды, здесь… немного сквозит. – Уход Филис был так же изящен и полон сладострастия, как и ее появление: каскад рыжих волос и соблазнительно мелькающее голое тело.

Росс откашлялся.

– Эта хотя бы не скрывает своих намерений, – бросил он, уходя.

Комин в задумчивости потер подбородок. Меган, в сущности, не грозилась отравить своего жениха, но высказалась достаточно двусмысленно, что было Комину на руку. Вот замечательный случай избавиться от Росса и Меган, не изобличая ни себя, ни Арчи. Дело лишь за тем, чтобы найти у Меган ее сундучок с лекарствами и выбрать то, что ему нужно. Сделать это – просто детская игра. Когда ему впервые пришла в голову мысль отнять власть у Эаммона, Комин ловко выведал у леди Мэри все, что хотел, о ее настойках и порошках. Польщенная его интересом, она выложила все, что знала, не подозревая, что эти сведения превратят ее мужа в пленника, в подставное лицо, которым Комин мог управлять, а тот ни о чем и не подозревал.

Чтобы предотвратить месть Лайонела Кармайкла, Комин свершит суд от имени Эаммона, признает Меган виновной и повесит ее, а затем оба тела, ее и Росса, будут отправлены Кармайклам. А почему бы не признать ее виновной заодно и в убийстве Лайона? Тогда он упрячет концы в воду и руки у него будут развязаны. Прежде чем Меган умрет, он должен узнать от нее, где скрывается Сьюзан. Он не сомневался, что сможет выпытать у нее этот секрет… возможно, пообещав спасти ее от возмездия Кармайклов.