Я, видно, сошла с ума, думала Ровена. Вопреки своему намерению избегать Лайона, она приняла его приглашение отправиться на прогулку.

Час назад он разбудил ее, снова пробравшись через окно в ее комнату. Она рассердилась, а он с улыбкой устроился на краешке постели и стал играть с завитком ее волос.

– Мы с моими людьми едем в горы поупражняться в метании копий перед завтрашними состязаниями. Я и подумал, что моей даме куда приятнее прокатиться верхом, чем сидеть в мрачном замке взаперти.

Как же хорошо он ее знает!

– Я не твоя дама, – пробурчала Ровена.

– Нет, моя. Тебе надо только признаться в этом самой себе. Пойдем, иначе из-за своего упрямства ты лишишься приятной прогулки.

– Я поеду, но только чтобы подышать свежим воздухом, имей в виду.

– Конечно, – немедленно согласился он, но глаза его весело блестели. – А что, если мы ненадолго уединимся?

Приятное томление охватило Ровену.

– Моим людям это не понравится.

– С тобой чертовски сложно договориться.

– Я и не хочу с тобой договариваться.

– Неужто? – Он склонил голову набок. – Никогда не встречал женщины, которая бы так упорно сама себя обманывала.

– Это говорит о том, как плохо ты меня знаешь.

– Как ты назвала котенка? – спустя минуту спросил Лайон.

– Никак – просто киска. Пусть его назовет Пэдди, когда я вернусь домой.

– Сколько ему? – спросил Лайон. Вопрос застал ее врасплох.

– Еще нет пяти, – ответила она, почти на год уменьшив его возраст.

– Родители подарили мне собаку в пять лет, – сказал Лайон и добавил: – Ровена, мне так жаль, что я вынужден был оставить тебя.

– Ему понравится котенок, – поспешила прервать его она.

Дорога сделалась уже, и им пришлось ехать один за другим.

Ровена подставила лицо нежному ветерку, вдыхая запахи теплой земли и ароматы леса. Ребенком она частенько часами бродила по окрестностям, наблюдая, как крапивник строит себе гнездо или как паук плетет свою паутину. Что и говорить, неподходящее занятие для девочки, которой следовало учиться готовить и шить.

В то далекое лето Лайон с удовольствием разделял ее пристрастие к прогулкам. Утолив свою страсть, они начинали шалить и резвиться, словно дети. Они переходили вброд ручей, подсматривали за оленем с оленихой и плутали по звериным тропам. Он научил ее ловить рыбу, а она плела венки из полевых цветов. Он залезал на дикие яблони, а она стояла внизу и подбирала плоды, которые он бросал ей.

Ровена набрала в легкие воздуха. Как ей этого не хватало! Покой и тишина, пусть на мгновение, воцарились в ее душе.

Они доехали до вершины холма и остановились на открытом плоскогорье, со всех сторон окаймленном скалами.

Все спешились. Лайон подошел к Ровене и помог ей спуститься на землю. Она не успела оглянуться, как он уже зашагал вперед, раздавая приказы разгрузить привезенные с собой приспособления для стрельбы. Быстро, но без суеты люди установили мишени в дальнем конце плоскогорья. Шестифутовые копья были сложены в кучу.

Лайон расстелил одеяло около плоской скалы и пригласил Ровену сесть.

Ровена уселась, обхватив руками колени, и стала наблюдать за Сатерлендами.

Как большинство горцев, они были одеты в шерстяные туники и яркие клетчатые килты. Они выглядели намного культурнее членов других кланов, явившихся в Блантайр, и их речь была намного пристойнее. Ровена даже услыхала несколько слов, сказанных на иностранном языке.

– Они говорят по-французски?

– Да, они набрались кое-каких выражений. – Лайон устремил взгляд вдаль, на вершины гор.

– Что случилось?

Он с улыбкой посмотрел на нее.

– Что может случиться в такой прекрасный день?

Ровена чувствовала, что он чего-то, а может, кого-то ждет.

Рядом бродил Гарри и громко сетовал на то, что из-за незатянувшейся раны он не может показать, как следует метать копья. Кир, охраняя Ровену, стоял за скалой.

– Кир, можешь размяться со всеми, если хочешь. Мне никто не причинит вреда – тут столько воинов, – сказала молодая женщина.

– Я никуда не пойду, – свирепо глядя на Лайона, ответил тот.

– Кир Ганн, от твоего присутствия я только больше нервничаю. Не забывай, что лорд Лайон дважды спасал мне жизнь.

– У него были на то причины, – огрызнулся Кир.

– Ну вот что – хватит! Уходи отсюда.

– Он ответственно относится к своим обязанностям, – заметил Лайон, когда Кир отошел в сторону. – А где, кстати, Данмор?

– Спит. Кир сказал, что Данмор всю ночь сторожил мою дверь.

Лайон посмотрел на Кира, который стоял возле соревнующихся в ловкости воинов, но не спускал глаз с Ровены.

– Он меня недолюбливает, – заметил Лайон.

– Да, – вздохнула Ровена. – Кир и Данмор не слишком-то обрадовались, узнав о нашей помолвке. Они боятся, что я нарушу клятву верности клану Ганнов. – Ровена нервно теребила юбку. – Я объяснила им, почему ты объявил о помолвке. – Она помолчала. – Скажи, зачем на самом деле мы сюда приехали?

– Размяться и отдохнуть.

– Мне кажется, ты кого-то поджидаешь.

Он уселся около нее на корточки.

– Ты чересчур сообразительная. Да, мне необходимо кое-кого повидать, и именно поэтому мы сюда приехали. Я не могу увидеться со своим другом, когда рядом Ганн.

– Почему ты не доверяешь моим людям?

– Александр много отдал бы, чтобы узнать, где мой друг, а Энис будет в восторге снискать еще большее расположение Александра, сообщив ему об этом.

– Кир и Гарри мои люди, они ничего не скажут Энису.

– Не спеши с выводами, Ровена. Прошлой ночью в мою комнату пробрался человек, замышляющий недоброе.

Ровена похолодела.

– Тебя ранили?

– Нет. Я напал на него раньше, чем он успел нанести удар. Он удрал, но порвал плед, и я подобрал лоскуток. Плед был расцветки Ганнов.

– Это Энис, – проговорила Ровена.

– Вполне возможно, – Лайон пожал плечами. – Мы невзлюбили друг друга с самого начала.

– Но мне-то ты доверяешь?

– Я доверю тебе свою жизнь, любимая. Ты пойдешь на встречу с моим другом? Я не могу сказать тебе его имя, но уверен, что ты будешь рада его увидеть.

– Сдается мне, что это всего лишь уловка, чтобы уединиться со мной.

– Очень милое предположение, но, клянусь, я не замышляю ничего подобного. К тому же ты знаешь, что я не дотронусь до тебя против твоей воли.

Он прав, подумала Ровена. Она боялась не его, а себя, боялась того, что не сможет устоять перед искушением изведать сладость поцелуев Лайона.

– Сама не знаю, зачем соглашаюсь, – сказала Ровена, но все же пошла за ним.

Лайон сделал знак Рыжему Уиллу отвлечь Ганнов и, пока Ровена не передумала, торопливо увел ее.

– Это недалеко. – Лайон повел ее вдоль опушки леса. – Не бойся, Ровена.

– Я не боюсь. – Она с улыбкой огляделась и вдохнула наполненный ароматами воздух. – Я просто упиваюсь всем этим.

– Нет ничего чудеснее горных долин летом.

Из далекого прошлого возник образ Ровены, переходящей вброд ручей. Юбка ее платья задрана до бедер, а лицо раскраснелось от желания. Он вспомнил, как они занимались любовью прямо на поросшем мягкой травой берегу под звуки журчащей воды и жужжанье пчел.

Она подняла на него нежный взгляд, и у Лайона замерло сердце.

Справа раздалось пение соловья. Лайон усмехнулся и пошел на звук. Соловьи в этих краях не водились. Густой лес расступился, и они очутились на лужайке.

– Никого нет, – настороженно произнесла она.

– Пока нет.

– Вы опоздали, – раздался скрипучий голос. Из-за кустов быстрой походкой к ним направлялся Уэсли Сатерленд.

– Не могли вырваться раньше. – Лайон встал и познакомил Ровену со своим третьим или четвертым по счету кузеном. – Где мальчик?

– Поблизости. – Уэсли обернулся и свистнул.

Ровена потеряла дар речи: на лужайку вышел Колин Росс и двое Сатерлендов. Худенькое лицо мальчика было мертвенно-бледным, а под потухшими глазами залегли тени.

– Ох, бедняжка, – Ровена кинулась было к нему, но Колин всхлипнул и прижался к одному из своих сторожей.

– Подожди, милая. Стюарты сильно его напугали.

– Мерзкие твари! Пресвятая Дева, как вам удалось выкрасть его? – прошептала Ровена. – Где он был все это время?

– Здесь, с моими людьми, – ответил Лайон. – Теперь нужно отправить его в другое место. – Он опустился на траву перед мальчиком и спросил: – Ты ведь знаешь, кто я? – Колин кивнул. – Тогда ты должен знать, что я тебя не обижу. С тобой хорошо обращались, правда?

– Я хочу к маме, – проговорил Колин.

– Понятно, что хочешь, и она тоже ждет тебя не дождется, – ласково произнес Лайон.

– Он и слезинки не проронил, – по-французски сказал Уэсли. – Молчит и мучается.

Лайон понимающе кивнул. Ему хотелось обнять мальчика и утешить, но Колин мог обидеться, так как считал себя настоящим мужчиной.

– Колин, нам с Уэсли надо поговорить. Посиди пока с миледи, хорошо? Это леди Ровена Ганн. У нее тоже есть мальчик, но поменьше тебя, и она тоже по нему скучает, как и твоя мама.

Ровена опустилась перед ним на колени.

– Можно я обниму тебя, Колин? Это меня успокоит. – Она протянула руки, и Колин дрогнул. Он с рыданием кинулся к ней и прижался к груди.

Ровена усадила Колина на колени и стала качать его, шепча нежные слова. Лайон посмотрел на своих воинов. У его закаленных ветеранов, не раз смотревших смерти в лицо, блестели на глазах слезы. Лайон сам был взволнован.

– Спасибо за то, что вызволили его из темницы, – сказал Лайон.

– Мы были счастливы, что удалось это сделать, – ответил Уэсли.

– Как он оказался в Блантайре?

– Украл лошадь и поскакал в том же направлении, что и Уильям Росс, когда его вызвал к себе граф. Колин был в ярости оттого, что его брат Алан не отомстил за смерть Уилла.

– Откуда ему было знать, с каким трудом я отговорил Алана от этого поступка? – сказал Лайон, который, едва услыхав о побоище в аббатстве, послал записку брату Уилла с предупреждением не нападать на Александра, чтобы не обрекать на смерть весь клан.

– А парнишка отчаянный!

– Вчера вечером мы договорились с Иеном Россом, дядей Колина. Его замок в двадцати милях отсюда в Глен-Кригане. Если мы сможем доставить парня туда, то никто не узнает, где он.

– Мальчик будет рад этому, но ему нужна мама.

– Это слишком опасно. Александр послал отряд Стюартов следить за Стайорским замком на случай, если мальчик появится там.

– Ты полагаешь, что он объявит Россов вне закона?

Этого Лайон не знал. Фергус, глава клана Россов, был весьма могущественным человеком.

– Александр надеется, что старый Фергус присоединится к его армии, и поэтому скорее всего не захочет отталкивать его, но Александр в последнее время теряет разум. Макферсоны всячески склоняют его к тому, чтобы силой подчинить небольшие кланы, а затем атаковать крупные.

– Черт! Если все же это случится, что ты станешь делать?

– Придется уйти из Блантайра. Мы совершим переход в Гленши и укрепимся там.

– Ожидая атаки Александра.

– Да, – мрачно согласился Лайон.

Если Александр подвергнет их осаде, то тогда, возможно, король поймет, какую опасность представляет его брат, и отзовет его.

Глаза Колина наполнились слезами, когда он прощался с Лайоном и Ровеной.

– То, что ты сделал, – замечательно, – сказала Ровена Лайону.

– Я спас жизнь только одного мальчика, а десятки и сотни погибли и тысячи могут умереть, если Александра не остановить.

– Но как это сделать?

– Доказав, что он предатель. – И Лайон рассказал ей о своих подозрениях. – Когда я заглянул в сундук Александра, то увидел несколько свитков пергамента с гербовой печатью. Их нужно забрать.

– Я могла бы попросить еще раз взглянуть на его ужасные драгоценности.

Лайон вдруг болезненно остро почувствовал, что впервые с тех пор, как она вновь появилась в его жизни, они действуют заодно. Она тоже поняла это и, поддавшись порыву, коснулась губами его губ.

Страсть вспыхнула мгновенно, и водоворот чувств закружил их. Она прижималась к нему, а у него разгоралась кровь и земля уходила из-под ног.

Внезапно послышался громкий треск веток и на поляну выбежал кабан. Глаза его покраснели от бешенства, а желтые острые клыки были нацелены вперед, точно железные пики.