Итак, Илья Муромец. Мало того что это главный герой русского эпоса, заметим, что это единственный герой, который продолжает свое существование в современном фольклоре, пусть и играет там периферийную роль. Анекдоты про Илью Муромца не просто существуют, эти анекдоты весьма адекватно воспроизводят его образ, без искажений по отношению к тому, что было в эпосе, насколько, конечно, можно сравнивать анекдоты и былины. Я анекдоты пересказывать не буду по причине их крайней неформальности, но их найти можно без труда и насладиться этими образцами современного юмора.

Что принципиально отличает Илью Муромца от всех остальных русских богатырей, так это его «неправильное» происхождение. Когда Илья приезжает в Киев к Владимиру, первое, что слышит Илья от князя: «Мужичище-деревенщина, пошел вон!» Несмотря на то что это самый могущественный богатырь, он постоянно нежелателен для Киева – так или иначе, прямо или косвенно; и недаром я уже упоминала тот факт, что в большинстве былин Илья находится на границе, но если он в Киеве, то он, наоборот, сидит в погребе.

Подчеркивается, что Илья стар. С развитием казачества Илья превращается в старого казака, и формулировка «старый казак Илья Муромец» входит в былины устойчивым словосочетанием. Илья – крестьянский сын. Как мы понимаем, для дружинного мира, для дружинного сообщества быть крестьянином – это нонсенс, потому что те, кто шли в дружины, автоматически переходили в воинское сословие, хотя, как правило, оно уже формировалось само из себя. Здесь постоянно подчеркиваются эти два момента несоответствия воинскому идеалу: он не знатен и он стар. Естественно, что в советское время за этим очень хотели видеть социальный конфликт и успешно его видели, хотя такая трактовка не то чтобы совсем несправедлива, она справедлива, но только для самого позднего уровня восприятия эпоса в народной среде. А так, конечно, за этими двумя чертами Ильи стоит, как мы увидим в дальнейшем, его не вполне человеческое происхождение. Кстати, заметим, что для любого настоящего воина естественной, желательной смертью является гибель в бою. Это для воинского эпоса нормально, и здесь Илья тоже нам портит картину, потому что, как это подчеркивается в былинах с завидной регулярностью, «ему смерть на бою не писана», то есть он не может погибнуть в бою. Дальше замечу, что русские богатыри в принципе не погибают, этот тип сюжета для русского эпоса крайне нехарактерен. Что касается Ильи Муромца, у нас есть былина о его смерти, это разговор отдельный, поскольку былина весьма своеобразная.

 

Святогор

Начнем разбор биографии Ильи не с первого подвига, а с эпизода наиболее характерного для этого образа: мы начнем с его поездки к Святогору. Сначала несколько слов о Святогоре и о том, что это за персонаж. Со Святогором у нас связано несколько былин, и они, что характерно, повествуют о его смерти. Если сказитель знает только одну былину о Святогоре, а о Святогоре, я замечу, записано былин крайне мало, буквально несколько записей. В некоторых случаях мы вынуждены довольствоваться одной-единственной записью. Вот сейчас пойдет речь о женитьбе Святогора, в нашем распоряжении именно один текст. Итак, если сказитель знает обе былины о смерти Святогора, то он обычно примиряет их так, что в первом случае Святогор мог погибнуть, но недопогиб, погиб не до конца. Если знает одну, то всё гораздо проще.

Одна былина – это Святогор и сумочка. Святогор едет по Святым горам. Кстати, как выглядят эти горы? Эти горы описываются как холодные, сиверные. Сиверные – это не северные, «сивер» – это севернорусское диалектное слово, означающее очень холодный ветер, такой, что если он задует в июле, то крестьянка идет ворошить сено в варежках. В июле! Эти сиверные горы чрезвычайно холодные, Святогор там ездит, и вот он спускается на русскую землю. Его мир – это мир камня, в мире земли ему делать нечего. Он начинает похваляться своей силой, тем, что, будь одно кольцо в небе, другое в земле, он бы за них взялся – Архимед местный – и землю бы перевернул. Тогда он встречает мужичка, который иногда никак не назван, иногда назван Микулой, мужичок этот несет заплечную сумочку, предлагает Святогору ее поднять. Святогор пытается поднять ее пальцем, одной рукой, двумя руками, по колено в землю ушел, со лба не пот – кровь течет, и в некоторых случаях прямо тут, надорвавшись, умирает, узнав предварительно, что в сумочке находится тяга земная, то есть сила земли, которую ему не поднять. Или же, если сказителю нужно оставить Святогора в живых, он всё-таки не умер и, в себя придя, возвращается к себе в Святые горы, чтобы там у него было приключение с Ильей Муромцем.

Я отмечу в связи с этим эпизодом один очень важный момент, который нам понадобится вообще, для цикла Ильи в частности, и для понимания русского менталитета тем более. В русском эпосе земля и камень представлены как стихии если не враждебные, то по крайней мере жестко друг другу противопоставленные, и если они вступают в противоборство, то сила земли решительно побеждает. Это очень важный момент, потому что для культуры множества других народов подобного и близко не будет. Если мы рассматриваем древних греков, у нас будет термин «хтоническая мифология», то есть связанная с силами земли и преисподней, и они будут полностью отождествляться, камень и земля там не будут противопоставлены ни в какой мере.

Святогор, если мы рассматриваем вариант былины, где он всё-таки не умер, возвращается в Святые горы и едет, там его видит Илья. Как Илья поехал в Святые горы, зачем он туда поехал – это всё нам пока абсолютно неизвестно. Илья видит едущего Святогора. У Святогора в наиболее полном варианте этой былины за плечами хрустальный ларец. Святогор ложится спать, Илья прячется от Святогора – испугался, видимо, – хотя зачем же тогда поехал, непонятно. Мы для себя отмечаем, что в этой былине (главный герой всё-таки Илья, а не Святогор) выпущена завязка – причина поездки Ильи из самого текста былины абсолютно не следует. Тем не менее мы попытаемся разобраться, в чём там было дело.

Итак, Святогор едет, за плечами у него хрустальный ларец, Илья прячется. Святогор сходит с коня, снимает ларец, открывает его, оттуда выходит жена Святогора. Святогор засыпает, она начинает расчесывать волосы и в зеркале видит Илью Муромца, после чего предлагает ему с ней, как выражается русский сказитель, «блуд сотворить», грозя в противном случае разбудить мужа и, как этакая Федра, обвинить Илью в том, в чём он не виноват. Илья, как деликатно выражается русской народ, «делал дело повеленное», после чего жена Святогора прячет Илью мужу в карман. Предположительно, «карман» у богатыря – это поясной кошель. Святогор просыпается и едет дальше.

На этом моменте мы пока остановимся и отметим для себя несколько любопытных моментов, которые нас, впрочем, предупреждаю, уведут сильно в сторону. Во-первых, жена Святогора. У нас есть отдельное сказание о его женитьбе. Сказание это заслуживает разбора, и мы сейчас к нему переходим. Итак, Святогору предсказано, что для него есть невеста, которая лежит в гноище. Гноище – это отнюдь не гной. Святогор приезжает туда, то есть в гноище, входит в него, обнаруживает там лежащую женщину, которая заросла корой. Он пытается ее убить, рубит ее мечом, считает, что убил, и уезжает. На самом деле он только разрубил на ней кору, она просыпается и спустя какое-то время находит Святогора. Он на ней женится, не зная, кто это, и затем спрашивает, откуда у нее рубец под грудью. Она рассказывает, что она лежала в гноище, неизвестно кто ее разбудил и так она проснулась и встретилась с ним. Святогор понимает, что от судьбы не уйдешь.

Что такое гноище? Гноище – это ограда, за которую бросали тела самоубийц, то есть гноище – это особый способ захоронения. Весь этот сюжет очень четко соответствует скандинавскому сказанию о Сигурде и Сигрдриве, где надо преодолеть вал, разбудить воительницу, разрубив на ней доспехи, а в русском варианте, соответственно, разрубить кору. Дальше в скандинавских сказаниях такая воительница могла в наиболее архаичных вариантах становиться супругой Сигурда. Сказание о женитьбе Святогора восходит ни больше ни меньше как ко временам германо-славянской общности, хотя речь идет о глубине корней, а ни в коем случае не о возрасте конкретного сюжета. Глубина корней здесь очень и очень велика. Это первый момент, связанный с женой Святогора. Момент второй. Весьма оригинальный способ транспортировки жены. В хрустальном ларце за плечами. Здесь начинаются всякие нехорошие смешки на предмет соотношения роста персонажей. Если жена Святогора может спрятать Илью в карман к Святогору, то какого же роста он, какого роста она? Пока мы для себя этот момент отметим как некую неразрешенную неувязку.

Остается вопрос: почему Святогор носит свою супругу столь странным образом? Почему ларец за плечами, рюкзачок хрустальный? Нам аналогичный образ в былинах уже встречался. Когда мы разбирали былину о Святогоре и тяге земной, у нас Микула Селянинович несет в заплечном мешке всю тягу земную. Какая связь? Дело в том, что у Микулы есть две дочери, обе дочери богатырки, но нигде ни намеком не говорится о том, кто их мать. Вопрос о матери дочерей Микулы, как ни странно, в науке никогда не рассматривался, вернее сказать, почти никогда. В середине XIX века самый первый исследователь русских былин, выдающийся ученый Федор Иванович Буслаев, в одной из своих работ обмолвился, что, если Микула пахарь, а пахота, понятное дело, у всех людей ассоциировалась как брак с землей, как вполне физическое соитие пахаря и земли, то матерью богатырок становится сама мать сыра земля. Микула, нося в сумочке тягу земную, фактически носит там свою собственную жену. Между Святогором и Микулой общего гораздо больше, чем разницы. Оба носят своих жен в сумочке за плечами – это, в частности, общая их черта. Микула – в сумочке, а Святогор – в хрустальном ларце, поскольку Святогор связан с силой камня и заплечный мешок по техническим причинам у него тоже каменный.

Итак, жена Святогора прячет Илью к мужу в карман, Святогор просыпается, запирает жену в ларец (при такой жизни неудивительно, что бедная женщина ищет случайных приключений) и отправляется дальше по Святым горам, но спустя какое-то время у него конь начинает спотыкаться. Дальше следует классический диалог богатыря с конем, и конь объясняет Святогору, что раньше носил его одного, а теперь носит двух богатырей да еще одного коня. Святогор лезет в карман, достает оттуда Илью, выясняет, как вообще тот туда попал. Представляете себе картину: Илья на ладони у Святогора. Картина очень эффектная, очень хорошо художникам ее рисовать, чем те с большим успехом занимаются. Я не случайно обращаю на это ваше внимание. Илья у Святогора на ладони. Илья объясняет, как его заставила нехорошее дело совершить жена Святогора, Святогор немедленно отрубает своей жене голову, а Илью называет своим названым братом и меняется с ним нательными крестами. Я выдержу паузу, чтобы вы оценили эту восхитительную картинку. Только что Илья был на ладони у Святогора, теперь они меняются нательными крестами.

Количество неувязок уже превысило некоторую критическую массу, пора комментировать. Во-первых, по поводу размеров героев. Дело в том, что в эпосе размер героев, рост героев – это величины переменные. Говоря словами Алисы в Стране чудес, «пусть я буду такого роста, какого нужно». Возраст эпического героя – это как раз величина постоянная, герой всегда молод или всегда стар, в нашем случае Илья Муромец всегда стар, а рост у него меняется в зависимости от ситуации. Былина об Илье и Святогоре – это идеальный, практически хрестоматийный пример на стремительную перемену роста, потому что при желании можно посчитать, сколько раз на протяжении этой былины герои меняют свой рост. Перемена роста героем связана с тем, что точка зрения в эпосе не объективная, внешняя, а субъективная, внутренняя: боимся монстра – он огромный, не боимся – он мелкий. Надо подчеркнуть разницу между Святогором и Ильей – один у другого на ладони; надо общность – поменялись крестами. Это первый момент.

Второй момент, гораздо более странный. Это то, что Святогор, узнав о произошедшем между Ильей и его женой, жену казнит, а с Ильей братается. Дело в том, что вообще в былинах супружеская измена не такая уж редкая вещь, она встречается довольно часто. И всегда, во всех случаях, за исключением этой единственной былины, поведение обманутого мужа, когда он узнает, что его жена изменница, просто и однозначно: он казнит любовника жены. Он никогда не спрашивает, был ли любовник совратителем или, как в случае с Ильей Муромцем, пал жертвой женского коварства; это мужа никогда не интересует. Единственное исключение из правила – данная былина. Тогда встает очень серьезный вопрос: почему же Святогор не казнил Илью, хотя совершенно однозначно должен был это сделать? Ответ заключается в том, что они меняются нательными крестами, даже не в крестах дело, а в том, что они становятся назваными братьями. Видимо, речь идет о том, что эти два богатыря изначально мыслились родичами, тогда мы снова возвращаемся к пропущенной завязке, к тому, зачем вообще Илья поехал к Святогору. По законам родового общества родственнику ты мстить не можешь. Ни при каких обстоятельствах, что бы тот ни совершил; здесь закон совершенно беспощаден. Только этим, по сути, можно объяснить тот факт, что Святогор не мстит Илье. Он с ним, побратавшись, едет дальше. По сюжету былины они наезжают на гроб, и дальше начинаются известные приключения, которые мы будем сейчас разбирать.

В некоторых случаях сказители знают обломок сюжета об отце Святогора. Если сказитель это знает, он не может это спеть. Это не сохранилось вообще в стихотворной форме, просто сказитель может это помнить и перескажет прозой. Число записей единично. Тем не менее сюжет настолько убедителен, что это следует признать просто обломком некогда очень популярного сюжета.

Итак, Святогор собирается везти Илью к своему отцу, опять же причина неизвестна, завязки, как всегда, выпадают, мотивации тоже. Святогор предупреждает Илью, что его отец слеп и что Илья, здороваясь с ним, должен не протягивать руку, а протягивать железную палицу, которую следует докрасна раскалить. Илья вполне послушно себя ведет и, здороваясь с этим слепым стариком, протягивает палицу, которую тот сжимает, искорежив совершенно, и при этом говорит, что слабы стали богатыри на святой Руси. Вопрос первый: зачем палицу нужно раскалять? Ответ достаточно прост: Илья принадлежит к миру живых, хотя, как мы всё больше и больше убеждаемся, у него есть родня и в потустороннем мире. Принадлежит он к миру живых, живой от мертвого отличается тем, что живой теплый, и, чтобы палица соответствовала живой руке, она должна быть в данном случае горячей. В этом отчетливо ином мире, в этих Святых горах, слепой отец, слепой владыка этих гор, – перед нами вполне узнаваемый образ ни больше ни меньше как владыки смерти. И он приходится Святогору отцом. Вопрос: зачем Святогор повез Илью к нему? Из текста мы этого не узнаем. Всё, что у нас есть, – это приветствие через искореженную палицу. Кстати, я не могу не заметить, что сюжет чрезвычайно архаичен, и аналог мы находим в индийском эпосе – соседние страны, н-да! – где у нас есть слепой правитель, который отчасти имеет черты владыки смерти, и в какой-то момент он хочет хитростью погубить одного из героев, но вместо героя он обнимает чурбан, одетый в доспех, и, таким образом, герой остается жив. Мы имеем аналог образа слепого сверхсильного старика, имеющего черты владыки мира смерти.

У нас был один вопрос, теперь у нас два вопроса. Уже в двух сюжетах выпущена завязка. Мы по-прежнему не ответили на вопрос, зачем Илья поехал к Святогору. Теперь у нас еще вопрос: зачем Святогор потащил Илью к своему отцу и, вообще говоря, что там дальше в сюжете могло быть? Мы можем хотя бы предположить развитие этого сюжета? И всё пока без ответа!

Теперь у нас Илья и Святогор едут к гробу. И что же мы видим там?

Кстати, я в связи с этим не могу не рассказать об одном научном курьезе. Академик Борис Александрович Рыбаков, которого мы знаем как автора хороших книг по язычеству, он всё-таки историк и в своей ранней книге «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» попытался подойти к русским былинам с исторических позиций. Ему, прямо скажем, это удалось с изя ществом слона в посудной лавке. В частности, о былине о Святогоре он написал, что в основе этой былины лежит эпизод: дружинники Олега Черниговского (не спрашивайте меня, почему именно этого князя) отправились на юг и на Таманском полуострове они обнаружили белый античный саркофаг, ради смеха туда положили товарища, но не смогли сдвинуть крышку, и якобы этот сюжет лег в основу былины. Уважаемый ученый пошел еще дальше и на одной из страниц своей книги привел фотографию этого саркофага, таким образом осчастливив нас фотографией гроба Святогора. Я привожу это как пример научного курьеза, который не отменяет заслуг Рыбакова в других областях, но вот что бывает, когда историки пытаются работать с фольклорными текстами.

Итак, богатыри едут и видят этот самый белый гроб и решают выяснить, кому он впору, причем выяснить ложась в него. Первым ложится Илья, ему этот гроб велик. Мы тут наконец-то начинаем понимать причину поездки Ильи, потому что стремление пройти через гроб, стремление пройти через смерть – это, безусловно, стремление инициатическое. Заметьте, что на этапе сложения былины логика инициации уже утрачена, логика инициации уже забыта, и, соответственно, оттого, что Илья лег в этот гроб, для него ничего не меняется. Ему этот гроб просто велик. Заметим, что богатыри снова стали разного роста. Тогда в гроб ложится Святогор, крышка сама наскакивает на гроб. Святогор начинает просить Илью, чтобы тот освободил его из гроба, Илья говорит, что он не может поднять меч Святогора, и Святогор начинает передавать Илье свою силу. Как он ее передает?

Самый распространенный способ – это передача силы через дыхание, но возможны и другие. Из щелей гроба идет кровь, и ее надо лизнуть, или пена, то есть пот, и опять-таки его надо лизнуть. Такие очень архаичные формы буквальной, вещественной передачи силы. Первый раз Илья принимает силу от Святогора, он теперь уже может поднять меч, он пытается разрубить крышку, но вместо этого на крышке возникают железные обручи. Святогор передает Илье силу второй раз, опять же это ни к чему не приводит. Предлагает передать ему силу в третий раз, но Илья отказывается, потому что если он примет силу от Святогора в третий раз, то есть всю силу Святогора, то его, Илью, не будет носить мать сыра земля, он перестанет быть человеком, он станет таким же иномирным существом, как сам Святогор. Иногда, кстати, Святогор говорит, что дыхнул бы на Илью мертвым духом, Илья молодец, что отказался. После чего Святогор остается в гробе, а Илья с мечом Святогора уезжает на святую Русь, на Русскую землю.

Наконец мы добираемся до завязки этой былины. Безусловно, это былина инициатическая. Безусловно, речь идет о том, что Илья едет к Святогору за силой и за мечом. Почему действие происходит в горах? Да потому, что горы мыслятся вообще как символ силы и, соответственно, всегда они будут в эпосе местом посвящения. Если мы возьмем и посмотрим параллели в эпосе сибирских народов, там у нас это будет чрезвычайно устойчивая картина, когда герой, сын одного из небожителей, рождается на земле у смертных родителей и ему необходимо обрести свою мощь полубога. Он с этой целью поднимается на вершину мировой горы, обращается к своей небесной родне, получает от нее силу, облик, кстати, оружие и иногда коня. Соответственно, тогда получается, что слепой отец Святогора Илье приходится, скорее всего, скажем так, родственником. Мы не будем сочинять подтекст былины, не будем говорить, что это отец Ильи, но то, что они в родстве, безусловно. С другой стороны, Илья у нас, как мы увидим в дальнейшем, будет очень тесно связан и с противоположной силой, силой матери сырой земли. Я еще раз напомню, что земля и камень, земля и горы – это в русском эпосе силы противоположные. И то, что Илья Муромец устойчиво крестьянский сын это, безусловно, знак самой непосредственной его связи с землей.

 

Соловей-разбойник

Теперь, когда мы немного разобрались с тем, что же собой представляет Илья Муромец, можем начать его историю с начала. Остается вопрос: где это начало? У нас есть сказание об исцелении Ильи, которое ученые единодушно признают гораздо более поздним, где сообщается, что Илья сидел на печи тридцать лет и три года и его исцеляют калики перехожие. Для любого эпического героя абсолютно любого народа сказания начинают складываться отнюдь не с начала биографии, а прямо с середины, с главного подвига героя или же с его знаменитого первого подвига. В случае с Ильей это будет, разумеется, Соловей-разбойник.

Что об Илье и Соловье известно? Илья едет в Киев. Он едет с вполне благородной целью послужить князю Владимиру. Он узнает, что прямая дорога на Киев заросла, проехать там невозможно, потому что ее перегородил нехороший Соловей-разбойник. На этом пока остановимся и разберемся, что это вообще за персонаж. Во-первых, к обычным разбойникам он не имеет никакого отношения, поскольку обычный разбойник будет сидеть на той дороге, где люди ездят. На той дороге, по которой проехать физически почти невозможно, никакой нормальный грабитель сидеть не будет – там некого грабить. Между тем разбойники в эпосе, и это оба раза связано с Ильей (в былине о Соловье и потом в былине о трех поездках), сидят и терпеливо ждут Илью. В данном случае речь идет о том, что Соловей-разбойник – это образ, восходящий к стражу границ между мирами, между миром людей и потусторонним миром. Соответственно, никто, кроме Ильи Муромца, эту границу преодолеть не может, никто, кроме него, не способен открыть эту дорогу в мир людей. Я хочу обратить ваше внимание на то, что мотив героя, который едет из потустороннего мира в мир людей, – это мотив редкий, это мотив, достойный архаики. Для русского эпоса с его вторичной мифологизацией этот мотив сравнительно характерен, мы видим его уже во второй былине.

Итак, Илья выбирает эту дорогу, попутно он ее расчищает, затем он приезжает к месту, где на двенадцати или же семи дубах сидит Соловей-разбойник. Я сделаю некоторую паузу, чтобы мы осознали, что только что было сказано. Попытаемся представить себе дуб. Это дерево, требующее минимум десяти квадратных метров для своего нормального роста. Соловей-разбойник, как нам сказано, сидит на семи или двенадцати дубах, кому что больше нравится. Он занимает территорию не меньше семидесяти квадратных метров. Хороший такой соловей, маленькая такая пичужечка… Итак, перед нами очень характерный образ чудища, совершенно немыслимых размеров, исполина. Сила этого исполина заключается в его чудовищном, сверхъестественном свисте. Соловей-разбойник начинает свистеть, всё живое от этого свиста гибнет, конь у Ильи падает на колени, и Илья берет свой лук. Заметьте, эта былина сюжетно предшествует былине о Святогоре, у Ильи еще нет меча, меч он потом получит от Святогора. Илья берет свой лук, стреляет в Соловья, вышибает ему «право око со косицею». «Косица» – это никакая не коса, это висок. Он его ранит, привязывает к седлу. Мы уже привыкли к тому, что герои меняют размер. Пока Соловей был во всей своей силе, он сидел на двенадцати дубах (можно на семи, если это что-то меняет). Как только он ранен – всё, он уменьшается до такого размера, что его можно привязать к седлу. Илья едет дальше, приезжает в Киев, где Илью ждет, как мы знаем, далеко не самый теплый прием.

Еще несколько слов о свисте Соловья. Для героя и его врага непременно характерны некие общие черты, это вполне следует из того, что писал Пропп. Это совершенно не обязательно змеиность, это может быть другая черта, которая героя и его врага объединяет. Соловей – это, безусловно, главный враг Ильи и наиболее значительный из персонифицированных, потому что второй основной враг Ильи – это татарское войско. Илью и Соловья объединяет этот самый исключительно громкий голос. В уже упомянутой мною былине о том, как Илья освобождает Царьград от Идолища, Илья, когда приходит в Царьград в образе калики перехожего, то есть паломника, начинает просить милостыню, что вполне естественно для паломника, но просит он милостыню таким голосом, что в царских палатах дребезжат стекла. Голос Ильи ничуть голосу Соловья не уступает. Затем, забегая вперед, мы увидим, что сначала Соловей, а потом Илья в разных былинах, в разных сюжетах учиняют в Киеве одно и то же безобразие: они сшибают золотые маковки церквей. Одним словом, у Ильи с Соловьем гораздо больше общего, чем различий. Именно поэтому мы можем понять бедного князя Владимира, который при виде того, что к нему заявилось этакое чудо в виде Ильи Муромца, немедленно говорит ему: «Иди отсюда!», поскольку служба такого существа миру людей не нужна. Вот что стоит за изначальным неприятием Ильи Владимиром. Все социальные моменты, что крестьянскому сыну не место в дружине, есть, но на гораздо более поздних уровнях. Изначально Владимир, как правитель мира людей, не хочет принимать к себе на службу монстра. Владимира вполне можно понять.

Идем далее по тексту. Илья пытается доказать, что его служба Киеву очень нужна, он доказывает, что привез Соловья, и все идут во двор посмотреть на это пленное чудище. Владимир приказывает Соловью засвистеть вполсвиста, Соловей отказывается подчиняться Владимиру, подчиняясь только Илье. Тогда уже Илья приказывает Соловью засвистеть вполсвиста. Соловей, желая отомстить за поражение, свистит в полную силу. В Киеве случается означенное бедствие: летят маковки с церквей… и потому на Софии Киевской маковки XVII века, шучу, шучу… Илья убивает Соловья, срубает ему голову. Затем Илью принимают в число киевских богатырей, но Илья в Киеве практически никогда не появляется. Повторю, Владимира можно понять, смотри выше о Геракле. Такое чудо, чтобы не сказать похуже, держит подальше от Киева, а то никаких денег на реставрацию церквей не напасешься.

 

Сокольник

Следующая былина, к которой мы переходим, – «Илья и Сокольник». Эта былина существует в двух вариантах, между которыми разницы очень мало, но различия всё-таки есть. Это былины о сыне Ильи, который устойчиво назван Сокольником, или же о его дочери, у которой имени вообще никакого нет. Разница будет в одной маленькой детали. Итак, на заставе стоит какое-то количество богатырей. Вы уже поняли, что у нас богатыри делают на заставах? Правильно, они спят. Что еще на заставе делать? Утром они просыпаются и видят – тут в былине прекрасное слово, диалектное, устаревшее, но очень выразительное, «ископыть лошадиная», то есть след лошадиного копыта. Какого же размера этот след? А такой, что земля как будто бы решетом вычерпана. Представили себе решето – в переводе на язык современной культуры это мелкий тазик. Хороший такой след копыта. Если кому-то из богатырей хватает смелости поехать и посмотреть, кто же это нарушил границу, пока они так гостеприимно спали, то богатырь видит чужеземного воина, который подбрасывает в поднебесье палицу. Палица его весит десятки пудов, я напомню, что пуд – это шестнадцать килограммов. Хорошая палица, хороший богатырь. Русский дозорный возвращается в полном ужасе, Илья понимает, что надо ему ехать биться с этим чужеземным воином. Илья едет, чужеземный воин всячески насмехается над Ильей, говоря, что нечего старому бойцу брать на себя дело молодых. Тем не менее Илья на него нападает, начинается поединок. Во время поединка у Ильи, как деликатно выражаются сказители, подворачивается нога, – словом, его чужеземный воин одолевает, прижимает к земле и хочет убить. Вот здесь почему-то, по неизвестной в большинстве вариантов причине, с Ильей что-то происходит, в результате чего у него прибавляются силы, и он сбрасывает с себя этого богатыря. Хотя иногда, если сказитель сам глубоко верующий, всё очень просто: Илья помолился Богу, Бог помог ему. Если сказитель не пытается это объяснить таким образом, но объяснить как-то хочет, он, например, говорит, что Илья посмотрел на свою правую руку, а на правой руке написано, что смерть Илье на бою не писана. Надпись на руке – это впечатляющий образ, но сказитель просто переосмыслил известную формулировку, что действительно Илье смерть на бою не писана, однако это не написано на материальном объекте, просто-напросто ему смерть в бою не суждена. Существуют другие варианты объяснения этого странного момента. В одном случае говорится просто открытым текстом: «Лежучи у Ильи силы прибыло». Перед нами очень узнаваемый, хорошо выраженный антеевский мотив. Мы уже говорили, что Илья тесно связан с матерью-землей, с силой земли, и тогда неудивительно, что просто от того, что Илья прижат к земле, у него прибавляются силы. Илья вскакивает, сбрасывает с себя своего противника, уже его прижимает к земле, хочет его убить, но перед этим спрашивает, какого он роду-племени. И тот отвечает, что не знает своего отца, а мать его богатырка Латымирка или Латыгорка. Итак, теперь о матери. Что вообще означает это имя? «Латымирка» надо понимать как связанное с латинским миром, то есть с Европой, и, вероятно, именно это оно и означает. Если она Латыгорка, дело, безусловно, интереснее, потому что у нас уже встречался в былине о Дюке камень латырь. Этот камень известен не по былинам, а по заговорам, где он – это магический камень, находящийся где-то в мифических землях, в землях магической силы, и как раз в русских заговорах он фигурирует как весьма мощный магический объект.

Эта самая милая особа связана с чужим миром, видимо с миром камня. Я уже упоминала, что в некоторых случаях действует не сын Ильи, Сокольник, а его дочь. Разницы в сюжете, сын это или дочь, не будет никакой. Любопытно, что при появлении известного богатыря, если это дочь Ильи, у этой богатырши на правом плече сидит соловей, а на левом – «жавроленочек», то есть жаворонок. Ваша покорная слуга в свое время, еще будучи студенткой, задалась вопросом, почему у нее сидят птицы на плечах, это явно неспроста. Тогда я не смогла найти на него ответа, мне понадобилось лет десять примерно. Позже ответ воплотился в статью, статья лежит на «Мифе», ее можно посмотреть, смысл ее в том, что птицы на руках – это атрибут ни больше ни меньше как богини-матери. В таком случае, поскольку богиня-мать – это воплощение жизни и смерти, то дочь Ильи имеет черты, восходящие к образу богини-матери, и быть девой-воительницей ей вполне подходящий род занятий. Илья пытается выяснить, кто же его противник, и, услышав имя матери, понимает, что перед ним его сын или его дочь. Ничего не сказав противнику, просто его отпускает. Тот возвращается к матери весьма невеселым, а кто был бы весел в подобной ситуации? Мать спрашивает о причинах, тот отвечает, что «меня победил известный старый богатырь», и мать говорит: «Да ведь это был твой родной отец».

Я замечу, что Илья ведет себя для защитника границ весьма своеобразно, чтобы не сказать жестче, потому что вражеский воин приезжает, нарушает нашу границу, и Илья, узнав в нем своего сына или свою дочь, его благополучно отпускает. Очень хорошее поведение для пограничника, н-да. Что происходит в дальнейшем? Снова сын или дочь, но в большинстве вариантов сын, поэтому опустим феминистское «или», сын Ильи едет на Русь, едет отомстить Илье за тот факт, что он, победив эту Латымирку-Латыгорку, ею насильно овладел, отомстить за факт своего внебрачного происхождения. Илью, как легко можно догадаться, он находит спящим. Здесь очень интересно обыгрывается мотив неуязвимости, а именно: Сокольник бьет в грудь спящему Илье ножом, и говорится, что у Ильи на груди висел крест весом два пуда, нож попал в крест, и, соответственно, от этого Илья просыпается, хватает Сокольника. Здесь, безусловно, речь идет о трансформированном мотиве каменнотелости, который приобретает такой вид. Илья хватает Сокольника, разрывает его голыми руками на две части и бросает их в поле волкам и воронам. Заметим, что из Ильи получился своеобразный страж границ, потому что, и щадя Сокольника, и казня его, он действует исключительно побуждаемый собственными чувствами, или подобием отеческой любви, жалости к собственному детищу или, наоборот, гневом в духе Тараса Бульбы. Из Ильи защитник рубежей скверный, вопреки тому, что пишется о русских богатырях в учебнике родной литературы для 3-го класса. Как я уже говорила, Владимир отправляет Илью на границу не столько ради того, чтобы Илья эту границу защищал, сколько для того, чтобы уберечь от Ильи Киев.

 

Калин-царь

Когда Илья появляется в Киеве, это приводит к хорошо известным последствиям. Это былина о ссоре Ильи с Владимиром. Сейчас мы разберем ее и потом перейдем к былинам о бое с Калином. Это самая вариативная из былин в русском эпосе. В одном из вариантов былина начинается с того, что Илья сидит в погребе у Владимира. Дело в том, что, несмотря на кажущуюся связь сюжетов, ни в коем случае это не две части одного целого. Былина о ссоре существует сама по себе, былина об Илье и Калине – сама по себе, хотя им было бы очень логично быть началом и продолжением, но реально в русском эпосе этого нет.

Илья в Киеве, но его не зовут на пир. Формально здесь может быть объяснение, что это крестьянский сын, но, конечно, за этим стоит на уровне подтекста неприятие нечеловека, которым является Илья, миром людей. Илья приходит в ярость и устраивает собственный пир, но, чтобы устроить собственный пир, ему нужно иметь, на что его устроить. Он берет свой лук, сшибает с киевских церквей золотые маковки, а затем в обществе голей кабацких идет всё это пропивать. Выдержу паузу, чтобы вы представили себе Илью с маковками с нескольких киевских церквей, которые он просто несет в руке. Размер Ильи себе представили? Безусловно, он здесь установил рекорд собственного роста. О голях мы уже говорили, фактически мы имеем очень мощный выброс деструктивной силы, силы Нижнего мира, в Киев, потому что голи и так связаны не просто с иным миром, они связаны с миром мертвых. Пьянство более чем деструктивно с любой точки зрения, сбитые с церквей маковки – жуть. Владимир после нескольких неудачных попыток всё-таки засаживает Илью в погреб, затем эта былина завершается примирением Ильи с Владимиром. Мы невольно в качестве ее продолжения видим былину о Калине, и нас будет интересовать история, как Илья будет выходить из погреба, чтобы защитить Русь от татар.

Былина только об Илье и Калине существует в трех основных, несводимых друг к другу вариантах. Во-первых, былина о Ермаке, которую мы сейчас будем разбирать. Во-вторых, былина, которую я условно называю былиной о ссоре и бое. И в-третьих, это так называемый самсоновский вариант, былина, где фигурирует Самсон Самойлович, дядя Ильи Муромца, исполняющий весьма своеобразную роль по отношению к своему племяннику. Фактически былина, где фигурирует Самсон, – это более развернутый вариант былины о ссоре и бое, я не буду уходить в частности и в подробности, на «Мифе» всё есть, потому что этой былине была посвящена моя диссертация.

Чтобы не прерываться, к Ермаку мы перейдем чуть-чуть попозже, а сейчас разберем самсоновский вариант былины о ссоре и бое. Приходит войско Калина, богатырей в Киеве нет никаких. Вполне традиционный сюжет предварительной недооценки, когда надо своих изобразить в начале сюжета максимально ослабленными, чтобы потом была более эффектной победа. Выясняется, что много лет назад Владимиром посажен в подвал Илья Муромец. Владимир твердо уверен, что Илья мертв, но выясняется, что жена Владимира, Апраксия, или племянница, Забава Путятишна, или какая-то безымянная дочка (кстати, дочка Владимира – это переосмысление, это знак забвения былинного, я чуть позже объясню, почему у былинного Владимира в принципе нет детей, хотя есть племянница) – одна из этих женщин тайком кормила Илью Муромца. Этот вариант наиболее известный, но он далеко не единственный. Есть варианты поинтереснее, когда Илью в принципе никто не кормил, но он по-прежнему жив и здоров. Этот вариант, конечно, красивее, мифологичнее, потому что мы имеем дело с тем, что, поскольку всё было тихо и спокойно на протяжении многих лет, не требовалось совершения подвигов, Илья, как и положено существу не вполне человеческому, уходит в свои родные стихии. Он уходит под землю, он уходит в камень, поскольку природа Ильи – эти самые две стихии и есть. В таком случае его действительно никто не поил, никто не кормил, но Илья, эти годы засыпанный в погребе землей, остается жив. Владимир упрашивает его выйти сражаться, и Илья с формулировкой, что он не за князя Владимира, не за княгиню Апраксию, а за бедный киевский люд, соглашается выйти. Отправляется он отнюдь не на битву, он отправляется к своему дяде Самсону. Договаривается с ним о следующем: Илья выйдет биться с войском Калина, и если ему понадобится выручка, чтобы Самсон с киевской дружиной спешил на подмогу. Сам Самсон стоит лагерем где-то в поле, стоят они в шатрах. Вы уже догадываетесь, что сейчас они будут спать, а чем же еще богатырям в поле в шатрах заниматься, особенно если враг пришел.

Илья идет биться, и ему его конь говорит, что татары выкопали три подкопа. Подкопы на пути конницы были классическим видом ведения боя в древности. Вполне обычное дело, которое сохраняется по сей день во фразеологии. Татары выкопали три подкопа, но конь мудрый, конь вещий, поэтому конь про них знает, но первый подкоп он перескочит, второй перескочит, третий он перескочить не в силах, но Илью это мало волнует. Илья начинает биться с татарами, в третий подкоп проваливается вместе с конем, набегают татары, связывают Илью и приводят к Калину. Конь успевает выбраться из подкопа, или сам прибегает вестником к Самсону, или же Илья успевает послать стрелу, которая падает спящему Самсону на грудь, и таким образом Илья сообщает о своих бедствиях. Илью приводят к Калину, Калин предлагает Илье перейти на его сторону. Илья решительно отказывается, хватает татарина и начинает им бить врагов. Тут приезжает остальная дружина. Остается маленький вопрос: где происходит вся эта битва? Где происходит диалог Ильи с Калином? Где происходит избиение татар трупом одного из них? Ведь Илья провалился, набежали татары, связали Илью, привели его к Калину. На весь русский эпос у нас есть ровно одна запись, где этот момент осознал сказитель. Когда Илья близок к победе, сказитель добавляет не былинным стихом, добавляет прозой, от себя: «Ну и вылез из подкопа». Герой сражается в преисподней, сражается, избивая толпы врагов, причем предварительно владыка преисподней ему предлагал перейти на свою сторону. Этот мотив достаточно широко распространен в мировой эпике, и там он действительно устойчиво связан с образом героя, который попадает в преисподнюю. Например, он очень хорошо представлен в калмыцком эпосе, и там он как раз связан с мотивом самой большой, самой страшной, самой грандиозной битвы. Илья из подкопа выбрался, татар перебили, и богатыри возвращаются в Киев со славой.

Гораздо более интересный вариант былины – это вариант былины о Ермаке. Понятно, что имя Ермака могло проникнуть в эпос только после известных походов Ермака Тимофеевича, но, впрочем, к историческому Ермаку былинный Ермак имеет то самое отношение, которое морская свинка… далее по тексту. Былинный Ермак – это юноша, если не мальчик. В некоторых вариантах, на мой взгляд наиболее удачных, ему семнадцать лет. Вполне воинский возраст. Вспомним, что Александр Невский, уже будучи полководцем, в двадцать лет разбил шведов и в двадцать два года разбил немцев. Семнадцать лет для молодого богатыря не эпическая гипербола, а абсолютно реальный возраст молодого воина. Никакой гиперболы здесь нет. Бывает, что Ермаку двенадцать лет, вот здесь уже пошла гиперболизация. Но тоже несильная, потому что в двенадцать лет быть в дружине мальчиком на побегушках, которого как раз и отправят посчитать вражье войско, – это реальность той эпохи.

Былина начинается с того, что пришли татары. В Киеве богатырей недобор, а именно только двое: Илья Муромец и молодой богатырь Ермак, который Илье приходится племянником так же, как сам Илья в другом варианте былины приходится племянником Самсону.

Лирическое отступление о племянниках. Заметим, что, когда мы имеем дело с любым мифологическим, достаточно традиционным сюжетом, там очень часто родственные отношения между героями именно «дядя и племянник», не «отец и сын». Это связано с древней формой брака, который называется матрилокальным, то есть брак носил временный характер. Мужчина, странствуя по миру, вступал в брак с какой-то женщиной, какое-то время с ней жил, долгое или не очень, потом уходил, куда ноги несут и глаза глядят. Если у нее рождался сын, то понятно, кто воспитывал сына: воспитывал ее брат, когда возвращался и обнаруживал, что дома есть пополнение в семье. У этого брата где-то тоже были дети, но эти дети его не интересовали, он растил только племянника. Эта форма брака очень хорошо отражена в самых разных сюжетах, и такой племянник оказывается герою вместо сына и очень часто выступает в качестве потенциального противника героя. Такой племянник оказывается потенциальным конкурентом, и такого племянника дядя, в зависимости от конкретного сюжета, вольно или невольно пытается погубить. Заметим, что подобный тип отношений между Ильей и Самсоном вполне намечен. Самсон только в последний момент приходит на выручку Илье, хотя всё-таки приходит, но нельзя же погубить в битве главного героя русского эпоса, которому смерть в бою не писана.

Ермак рвется в бой, Илья его отговаривает, молодой герой упорствует. Илья его отправляет посчитать вражеское войско. Ермак отправляется считать, но, видимо, в арифметике он был не силен, поэтому не справился с математическими подсчетами. Он начинает врагов рубить, сразу вступает в битву. По всему мировому эпосу таким молодым героям очень часто семнадцать лет, возраст четко называется, реже двенадцать, реже, если эпос склонен к сильным гиперболам, они могут быть совсем детьми или вообще сражающимися младенцами. Таких молодых героев, которых отправляют посчитать вражеское войско, а те начинают сражаться, толпы. Это герои-смертники. Если какой-то из них остается в живых, такому сюжету приходится удивляться как нетипичному. Ермак сражается, и спустя три дня Илья Муромец вдруг задается вопросом: я ведь посылал Ермака на разведку, что это его до сих пор нет? Мог бы и подольше подумать, н-да. Илья со всем войском спешит на выручку Ермаку, узнать, что там и как, и видит, что Ермак продолжает успешно биться. Тогда Илья думает, что Ермак надорвется. Чтобы спасти его от того, что сердце не выдержит, Илья подходит сзади и накладывает храпы, то есть путы. Дальше всё зависит от личной доброты сказителя. Если сказитель добрый, то дальше Илья говорит, что ты, Ермак, позавтракал, дай нам пообедать, то есть ты себе уже достаточно добыл славы, теперь нам тоже надо, они все вместе нападают на татар, татар разбивают и со славой возвращаются в Киев. Это добрые сказители. Сказители делятся на добрых и честных. Если сказитель честный, то дальше всё отнюдь не так радужно. Ермак бьется трое суток без роздыха, он в состоянии боевой ярости, он не помнит себя, и тут Илья на него накладывает храпы, то есть Ермак оказывается резко остановлен в бою. Его сердце не выдерживает, Ермак умирает тут же, на месте, а Илья во главе киевской дружины быстро завершает разгром татарского войска и со славой возвращается в Киев. В таком виде это былина об устранении конкурента. В Киеве подрос богатырь, племянник Ильи, который вполне может в будущем, если дать ему вырасти, затмить славу дядюшки. Илье такой молодой богатырь совершенно не нужен. Я замечу, что такая холодная расчетливость не очень согласуется с образом Ильи, с добротой русского эпоса, поэтому у большинства сказителей речь будет идти о том, что Илья вместе с Ермаком с победой возвращаются в Киев. Но если мы возьмем мировой материал, то таких отстрелянных племянников будут штабели. В этом смысле очень отличился кавказский эпос, где такие племянники, как правило, совсем герои-младенцы. Если брать классику, то это, между прочим, «Песнь о Роланде», Роланде, который приходится Карлу Великому не иначе как племянником. Мы можем взять еще разнообразные сюжеты, и там будет ровно то же самое. Быть в эпосе племянником – это смертный приговор. Такая вот у нас мрачная былина.

 

Смерть Ильи

У нас осталась последняя былина цикла об Илье Муромце, которую мы будем разбирать. Былина с весьма загадочной судьбой, былина «Три поездки Ильи Муромца». Почему она загадочная? Во-первых, ее на удивление странно знают сказители. Ее во все времена знали мало, при этом подавляющее большинство сказителей знает первую поездку. Значительно меньше знает вторую. Третью поездку сказители не то чтобы плохо знают, многие до третьей поездки вообще не допевают. С третьей поездкой они не знают, что делать, там начинается безумное разнообразие вариантов, и по количеству вариантов эта былина держит чуть ли не первое место на весь русский эпос. Итак, попробуем с ней разобраться.

Илья едет неизвестно куда. Он странствует. Вообще, у нас Илья странствовал ровно в одной былине, и это была былина о Святогоре. Он видит на распутье камень, на котором написано: «Направо поехать – убитым быть, прямо поехать – женатым быть, и налево поехать – богатым быть». Заодно у нас Илья оказался грамотным. Ладно, хорошо. Илья избирает путь «быть убитым». Этот момент почему-то не отслеживают исследователи, хотя в былине прямо с самого начала говорится о том, какова цель Ильи. Он хочет погибнуть. Это его намерение, о чём он заявляет сразу же, избирая дорогу туда, где быть убитым. Что его там ждет? Ждет его там очаровательная несуразица – его там ждут сорок тысяч разбойников, которые опять-таки никого не грабят, они сидят там и ждут Илью. Но я уже молчу о том, что шайка из сорока тысяч человек – это уже не шайка, это уже черт знает что. Абсолютно ирреальное множество. Они пытаются Илью ограбить, он, естественно, просто так не дается, с ними сражается и их всех перебивает. После чего едет снова к камню и пишет: «Ездил направо, убит не бывал». Я хочу обратить внимание на несколько моментов. Итак, первое – это цель Ильи погибнуть. Об Илье мы знаем, что смерть ему на бою не писана, поэтому нет ничего удивительного в том, что он в схватке с разбойниками не погиб. Видимо, тогда и становится ясна причина его поездки. Илья стремится к смерти. При этом он в очередной раз убеждается в том, что обычным, военным способом он погибнуть не может. И он продолжает испытывать этот камень дальше. К вопросу о камне. Я напомню, что на самой первой лекции у нас шла речь об отождествлении центра и границы, и тогда упоминался тот факт, что мировая ось, и именно в форме мировой горы, может находиться и в том числе за пределами мира людей. Камень, конечно, на роль мировой оси не годится, он мелковат для этого, но, в общем, это очень сходная ситуация.

Далее Илья едет туда, где быть женатым. Что его там ждет? Там его ждет терем, в котором живет некая королевна, она потчует Илью, затем укладывает его на кроватку, точнее, пытается уложить, но Илья понимает, что кроватка у этой царевны «обманслива», как поет русский сказитель: кроватка эта хитрая, под кроваткой бездонный погреб, куда Илья и должен угодить и где у царевны сорок царевичей или сорок королевичей в заточении. Вход в погреб засыпан землей, царевичей никто не кормит и не поит. Но они остаются живыми, они не умирают, находясь у нее вот в таком вот плену. Пропп подробно писал о подобного рода царевнах и о том, что это такого рода хозяйки мира смерти, которые до слез напоминают греческую Цирцею, у которой несостоявшиеся женихи представлены в образе животных. Царевна представляет собой владычицу смерти, и вторая поездка Ильи оказывается не свадебной, а смертной. Но и эта смерть Илье не грозит. И этот способ самоубийства ему недоступен. И вот он едет налево. Но тогда по логике сюжета, когда две первые поездки не удались, третья должна удаться. И тот путь, который обозначен на камне как путь к богатству, должен Илью привести к смерти. И сразу возникает вопрос: каким образом путь к богатству окажется путем к смерти? Главное слово уже было произнесено – это слово «самоубийство».

Я еще раз напомню, что для эпического героя его смерть всегда, так или иначе, прямо или косвенно, имеет черты самоубийства, саморазрушения. Что очевидно. Еще раз вспомним, что любой эпический герой любого эпоса обладает двойственной природой. Он одновременно принадлежит и к миру людей и к иному миру. Следовательно, он не может быть убит ни живым, ни мертвым, потому что он принадлежит к обоим мирам. Поэтому его смерть – это всегда некое самоубийство. И для Ильи третья поездка – это путь к смерти. Теперь будем выяснять, при чём тут богатство. Сказители задаются вполне логичным вопросом: почему никто не поехал туда, где быть богатым? Ведь многие проезжали этот камень, раз уж у царевны полный погреб царевичей. А если и поехали, то почему никто, кроме Ильи, этот клад не взял. Вопрос логичный, и каждый из сказителей отвечает на него как может. Что только они не придумывают! Они сажают туда Змея Горыныча, не спрашивайте у меня, откуда в былине об Илье Змей Горыныч. Они туда сажают разбойников. В лучшем случае, который мы будем считать наиболее близким к истине, там лежит непомерной тяжести плита, которую никто, кроме Ильи, поднять не может. А он у нас всё-таки исполинской силы. Так что он поднимает плиту, он находит там несметные сокровища и начинает их раздавать. Он едет в Киев и там раздаривает этот клад. Если сказитель у нас религиозный человек, то Илья не просто раздает эти сокровища, а строит на эти деньги церкви. Если сказитель знает, что в Киево-Печерской лавре находятся еще и мощи Ильи, то там будет еще более выдержанный церковный колорит.

Какая связь между раздачей сокровищ и самоубийством? Дело в том, что для представителя традиционного общества его богатства – это воплощение его удачи, фактически его жизненной силы. И чтобы свою удачу, свою силу сохранить нерастраченной, необходимо сделать так, чтобы твое магическое сокровище никто никогда не растратил. Для этого самый простой вариант – это свое золото и серебро кинуть в болото. Потому что, раз уж ты всё кинул в болото, никто точно твое богатство не растратит, этот клад останется в неприкосновенности. Я уже говорила, что в Скандинавии археологи очень благодарны викингам за этот их обычай. Напомню, что в скандинавской археологии существует отдельное понятие – «болотные клады», которые сейчас становятся удачей не викингов, а археологов. Для Ильи, который связан с силой земли и силой гор, этот подземный клад, золото под тяжелой каменной плитой, – воплощение его жизненной силы. И, раздавая этот клад в Киеве людям, Илья тем самым раздает свою жизненную силу. После чего он уже ни к какому камню не едет. Он уже ничего не может сделать, он может только окаменеть. И мы имеем на весь русский эпос ровно две записи былины, где она доведена до своего логичного финала. Раздав клад, Илья окаменевает, и в одной из записей сказитель, который знает, что его мощи хранятся в Киево-Печерской лавре, говорит: «И поныне его мощи нетленны». Таким образом кончает свою жизнь Илья Муромец. Хочу обратить ваше внимание, что русские богатыри в большинстве своем не погибают. И тот факт, что существует былина о смерти Ильи Муромца это сам по себе факт примечательный, потому что Илья и в этом противостоит многим другим богатырям. С другой стороны, сказители не хотят убивать Илью, и тот факт, что сказители не знают финала былины, объясняется тем, что действительно, зачем помнить историю о смерти Ильи, пусть лучше он остается живым.