Да, она мечтала об этом страстно. Для этого мгновенья жила: чтоб был читатель-слушатель-собеседник; чтоб «исповедь — воскресла…». Упрямо верила, вопреки исторической реальности: «Но к вам я приду, читающий друг, // Приду после смерти вскоре. // И спрошу: есть ли у вас досуг // С мертвой, будто с живой, поспорить?…».
Правда, случилось это пораньше, не через столетье. Что касается официального признания, то оно вряд ли ожидает абсолютно независимого, отважно-честного автора, причем, «вряд ли» — при любой Системе, любой власти, любом правительстве. А прислушаться к ее мыслям стоило бы и тем, и другим, и третьим. Хотя бы так, как слушали цари юродивых.
Анна Александровна Баркова (1901–1976) родилась в России, в городе Иванове-Вознесенске, в бедной семье. Образование получила в частной гимназии. Семнадцатилетней пришла в ивановскую газету «Рабочий край». Публиковала здесь свои репортажи, фельетоны и …стихи. Не обошлось без романтики революции, обещавшей свободу и равенство. Но и она, эта романтика, была у Барковой своеобразной: ее критический, ироничный ум не мог творить без сомнений и прозрений. Прозрела быстро.
К двадцати годам Баркова составила свой первый поэтический сборник — «Женщина». Он вышел в свет в 1922 году, в Петрограде, с предисловием наркома просвещения А. В. Луначарского. Человек весьма образованный, Луначарский так характеризовал стихи молодой поэтессы из провинции: «… у неё совсем личная музыка в стихах — терпкая, сознательно грубоватая, у непосредственная до впечатления стихийности».
По настоянию наркома Баркова перебралась в Москву. Некоторое время (1922–1924) жила в кремлёвской квартире Луначарских, работала в секретариате наркомпроса. Здесь создала пьесу «Настасья Костёр», действие которой разворачивается в Смутное время. (Вышла отдельным изданием в 1923 году).
Лицемерие было абсолютно чуждо Барковой; она не захотела принять правила игры по двойным стандартам, которые вскоре рассмотрела за кремлевской стеной. («Одно лицо — для посвященных, // Другое — для наивных масс…»). В итоге — за короткой «дворцовой» эпопеей последовала полубездомная, полуголодная жизнь. Первые три года скиталась по чужим углам, пока не получила комнату. Работала судебным хроникером в газете «Правда» (1924–1929). Печаталась в журналах «Красная новь», «Новый мир», «Красная нива».
Но с конца 20-х годов её перестают печатать по идеологическим соображениям.
В 33 года Анну Александровну арестовали по политическим мотивам (ст. 58). Случай по тем временам заурядный: в узком кругу правдистов обсуждали убийство Кирова. Анна бросила фразу: «Не того убили». «Товарищи» донесли. Результат: отправили исправляться в «Карлаг» (Казахстан) на пять лет. Это было только начало борьбы Системы с Человеком, у которого отметили «личную музыку в стихах».
В неволе прошёл самый плодотворный период жизни.
Три срока в лагерях и тюрьмах (1934–1939; 1947–1956; 1957–1965), а в перерывах — ссылки, война, фашистская оккупация, инвалидный дом. И всё это за… мысли, высказанные в узком кругу, в письмах друзьям, в сокровенных тетрадках! Как не сойти с ума, не сломаться?! Но сила духа, питаемая нескудным интеллектуальным багажом, но самоуважение и широта взгляда, но знание истории с ее вечными сюжетами помогли ей с честью пройти все уготованные властью суровые «испытательные полигоны» (Караганда, Инта, Абезь, Тайшет, Потьма).
…Освободилась из заключения и была реабилитирована только в 1965-ом. Добралась, одолев все преграды, до столицы. Долго восстанавливала права. Только в 1967-м бездомная, больная, пожилая политкаторжанка выхлопотала, наконец, пенсию и комнату в коммуналке на Суворовском (ныне Никитском) бульваре. Отсюда ежедневно, как на службу, ходила пешком в Дом книги на Арбате. Это был ее клуб. Там, в очередях за книжным дефицитом, обретала новых знакомых, находила слушателей и собеседников — книголюбов, озадаченных её странным видом (в убогой одежонке) и зачарованных её поразительной, неожиданной эрудицией. Говорят, с ней консультировались сотрудники РГАЛИ.
Стихи писала до конца дней своих.
Скончалась Анна Александровна в 1976 году. Прах покоится на Николо-Архангельском кладбище в Москве. В регистрационном удостоверении записано: «Колумбарий 3. Секция 3-Б. Ниша 58. Ряд 3». (Ниша досталась Барковой «что надо» — полностью совпала со статьей, по которой отбыла три срока в ГУЛАГе). Кладбищенский архив тех лет сгорел. Так что эти сведения здесь привожу не случайно.
Хочется продолжить за Баркову словами из того стихотворения, что начала цитировать выше: «Не пугайтесь. Здесь только душа моя. // Разлуки она не стерпела // И вернулась в знакомые эти края, // Хоть сожгли в крематории тело. // Превыше всего могущество духа // И любви. Только в них бессмертие. // Вот я с вами иду. Говорю я глухо, // Но услышите вы и поверите».
…Как собирались архивы ее рукописей, читатели найдут в публикациях Л. Н. Таганова. Его величество Случай привел ивановского литератора к Анне Александровне очень удачно: Таганов навсегда проникся стремлением найти, сохранить и представить ее творчество новым поколениям думающих людей.
…В 2002 году вышло первое однотомное собрание сочинений поэта и прозаика Анны Барковой. (…Вечно не та. — М.: Фонд Сергея Дубова, 624 с. — серия: Народный архив. Век XX. Противостояние: Человек — Система.). В него вошли стихи, поэмы, проза, дневники, письма. Публикацию подкреплял и дополнял очерк ее жизни и творчества, написанный Л. Н. Тагановым. Бесценный справочный аппарат подготовил О. К. Переверзев.
С тех пор об Анне Барковой появилось немало информации в печатных СМИ, в Интернете, на телеканале «Культура», в провинциальной прессе. По ее творчеству защищают диссертации. Ей посвящают статьи, рецензии, стихи. А стихи самой Барковой еще и поют — и любители, и профессионалы. Студия современного искусства «АЗиЯ-плюс» выпустила в 2004 году превосходный альбом «Милый враг» с песнями известной певицы и композитора Елены Фроловой на стихи Анны Барковой. Песни из этого альбома нередко звучат в концертных программах.
Все чаще составители включают ее стихи в различные поэтические сборники, альманахи, антологии. Их переводят на французский, немецкий, итальянский, английский…
В марте 2009 года в Калуге, где Анна Александровна провела под надзором «органов» семь лет, включая войну и оккупацию, состоялись первые Международные научные чтения «Анна Баркова: поэт и его время». Чтения прошли с большим успехом.
Проза Барковой, которая и составила настоящее издание, известна меньше, чем стихи. Не всё найдено, не всё расшифровано. В настоящий сборник вошли два ранее не публиковавшихся произведения: «Освобождение Гынгуании» и «Стюдень». Они нуждались в серьёзной текстологической подготовке, тщательной сверке, — как и все ее вещи, дошедшие до нас в рукописном виде. Остальные произведения и дневниковые записи печатаются по упомянутому выше однотомному собранию сочинений Анны Барковой «…Вечно не та» с некоторыми исправлениями и уточнениями.
До сих пор мало кто знает, и никто не поставил на сцене, ее пьесу «Настасья Костёр». А ведь как просятся на театральную сцену и в кинофильмы сочиненные ею монологи и диалоги, ее образная речь и яркая фантазия!
Нет пока на земле, даже в родном городе Иванове, ни улицы, ни переулка, названных ее именем. Но уже появилась памятная доска на здании частной гимназии начала прошлого, двадцатого, века — гимназии, одарившей ее знаниями и силой духа.
* * *
Многочисленные сокращения, к которым прибегала Анна Александровна уже хотя бы в силу особых условий жизни и стремительного письма, бегущего за ее буйной фантазией, раскрыты редактором при помощи угловых скобок; как, впрочем, и случайно пропущенные предлоги, союзы, отдельные слова. Недописанные слова и фразы, подходящие по контексту, заключены в прямоугольные скобки. Встречающиеся изредка ремарки самой Барковой — в круглые скобки.
Некоторые комментарии и необходимые примечания приведены в конце каждого произведения с использованием сквозной нумерации.
Составители нашли уместным сохранить особенности авторской орфографии и пунктуации.