Глава 1

Атрей закрыл левый глаз и опустил лук так, чтобы наконечник стрелы целился прямо в плечо оленя с роскошными развесистыми рогами. При этом он постарался успокоить дрожь в руке, сосредотачиваясь на добыче.

Один выстрел. Нужно подстрелить оленя одним выстрелом.

«Вдохнуть, замереть, выдохнуть, отпустить». Эти слова эхом звучали в его голове в такт биению сердца. А сердце забилось так сильно, что помешало сосредоточиться, и Атрею пришлось выдохнуть и вдохнуть еще раз, прежде чем отпускать тетиву и посылать в полет стрелу с оперением на конце древка.

Он должен подстрелить оленя. Должен доказать отцу, что умеет охотиться. Теперь в голове у него вертелся целый вихрь сбивающих с толку мыслей. Что, если у него не получится?

Правую руку мальчик слегка отвел влево. Олень продолжал щипать траву, не замечая прячущихся охотников, предусмотрительно подобравшихся к нему с подветренной стороны. «Стреляй только тогда, когда животное смотрит вниз», – вспомнил Атрей наставления матери.

– Прочувствуй биение своего сердца. Замедли его. Стреляй между ударами, – снова раздался позади мальчика грубый ворчливый голос, на этот раз прямо над ухом.

Не обращая внимания на учащенный пульс, Атрей постарался сосредоточиться над плечом животного. Если он прицелился верно, то стрела должна попасть прямо в сердце. Несмотря на легкий морозец, в глаз затекла струйка пота. Шансы на удачу с каждым мгновением уменьшались. Олень поднял голову.

Атрей закрыл глаза, даже не осознав, что делает.

– Держись, – не попросил, а скорее скомандовал Кратос.

Атрей отпустил тетиву, молясь наблюдавшим за ним богам.

Сосновая стрела полетела по дуге влево, уносимая внезапным порывом ветра, и воткнулась в ствол вяза. Олень вздрогнул и пустился наутек.

– Ты что творишь! – взорвался Кратос.

Серые стальные глаза мужчины налились огнем, резко контрастируя с белой как облака кожей. По всему его торсу шла алая лента татуировки, как будто кто-то провел по нему кистью с краской. Такая же татуировка шла и по его безволосой голове, пересекая нахмуренную в гневе левую бровь. Кратос вырвал лук из обмякших рук сына. Наплечник из трех слоев кожи, защищавший правую руку, хлопнул его по груди. Больше торс мужчины ничего не прикрывало, если не считать выцветших ремней, которыми были перекручены его предплечья.

– Теперь он знает, что его преследуют! Стреляй, только… – выпалил Кратос сквозь густую, ровно подстриженную каштановую бороду, и остановился, вспомнив, что обращается к ребенку. Нужно умерить свой гнев.

– Стреляй, только когда я скажу, – проворчал он потише.

– Извини, – машинально отозвался Атрей.

Невинные голубые глаза оттенка испещрявших эти земли озер и поникшая голова мальчика словно умоляли о прощении, хотя он и не понимал, почему этот неудачный выстрел настолько разгневал его отца. Мать всегда приободряла его после промахов во время обучения стрельбе. Она умела прощать, в отличие от отца. Рядом с ней мальчик никогда не чувствовал, что должен извиняться за свои неудачи. А с отцом, казалось, он только и делает, что просит прощения за ошибки. И еще его мать никогда не злилась на него и не повышала голос.

– Не надо извиняться! Надо быть лучше. А теперь ищи его.

Атрей потянулся за своим луком, но Кратос только дальше отвел его.

– Ты промахнулся по цели, – проворчал мужчина, выходя из-за густых кустов на тропу, по которой убежал олень. – Я думал, мы подстрелим оленя, а не будем его выслеживать. Теперь нам придется побегать, прежде чем мы закончим задуманное.

Острые как бритва слова ранили душу Атрея. Он обиженно выпятил грудь под безрукавкой из кроличьих шкур, спасавшей его от холодного ветра. И почему отец так грубо с ним разговаривает? Мальчик постарался свыкнуться с этой мыслью и умерить свой гнев. Иногда ему казалось, что рядом с ним не родной отец, а какой-то незнакомец. Отогнав от себя беспокойство, он побежал вслед за животным, надеясь, что быстро найдет его следы на земле со скудной растительностью.

Уверенность с каждым шагом таяла, сердце билось сильнее, голова кружилась. Атрей ускорился, насколько позволяли его ноги подростка. Коротко подстриженные волосы взмокли от пота. Кратос следовал в дюжине шагов за ним, прокладывая свой путь по лесу в поисках животного. Теперь не время говорить, не время думать, не время переживать свои ошибки. Настало время действия, как учила мать. Если он хочет есть, то должен найти следы и продолжить охоту.

– Сюда! – воскликнул он ликующе, отметив, что Кратос зашел слишком далеко влево от следов животного.

– Твоя мать хорошо тебя обучила, – отозвался Кратос, выходя на ставшую более заметной тропу.

Приблизившись к невысокому, покрытому соснами холмику, Атрей замер. Среди покрытых иголками ветвей он разглядел оленя, пощипывавшего редкие пучки травы, выглядывавшие из грязи и снега. Опустившись на колено, мальчик подождал, пока к нему подойдет отец и вернет ему лук.

– На этот раз жди моего приказа. Расслабься. Не думай о нем как о животном, – хмуро произнес мужчина обычные наставления и вложил в руки сына лук, ни на секунду не сводя глаз с добычи. – Это просто цель. Очисти разум.

Напоминать об этом лишний раз было не нужно. Атрей и так знал, что делать. Он научился стрелять у матери. Она была отличным учителем. Прежде чем наложить стрелу, мальчик выровнял лук.

– Держи локоть выше.

– У меня получится, – прошептал Атрей, больше себе, чем отцу.

– Дотяни до подбородка, – продолжил свои наставления Бог войны.

Атрей чуть ослабил тетиву.

– Сосредоточься на цели. Не смотри ни на что другое.

Олень поднял голову, обнюхивая воздух.

Охотники до сих пор находились с подветренной стороны, и животное не могло их учуять до тех пор, пока не сменится преобладающий ветер.

– Вдохни, сосредоточься, выдохни, отпусти, – строго отбарабанил Кратос.

Атрей не обратил внимания на его слова. Он помедлил, ожидая, пока гнев немного уляжется и не будет мешать сосредоточенности. Мальчик отбросил все мысли, кроме цели перед собой.

– Это всего лишь цель, – повторил Кратос, мешая сыну концентрироваться.

Атрей почувствовал, как его дрожащая рука тянется вверх, и приказал ей замереть на месте. Стрела сместилась с цели. Он снова начал медленно прицеливаться и возвращать стрелу в нужное положение.

– Стреляй. Сейчас! – скомандовал Кратос, не скрывая нетерпения.

Стрела беззвучно полетела по дуге к цели и угодила за лопатку оленя. Животное дернулось, взмыло вверх, но тут же опустилось на землю и, пошатываясь, побежало прочь от охотников.

– Попал! – восторженно воскликнул Атрей, бросаясь в погоню.

– Хорошо, – сдержанно произнес Кратос.

Мальчику не удалось подстрелить животное на месте. Теперь им придется снова гоняться за ним.

Атрею захотелось улыбнуться, похвастаться своим достижением перед требовательным отцом, но вместо этого он сосредоточился на звере, который не мог убежать слишком далеко. Пока он способен выследить добычу, прежде чем та найдет укромное место, ничего еще не потеряно. Кровавые следы отчетливо показывали их путь в этих дебрях.

До того, как скрыться из виду, олень пошатнулся так, словно передние ноги его не слушались.

– Он далеко не убежит, отец, – бросил Атрей через плечо, уже не сдерживая восхищенной улыбки.

Кратос, снова хмурясь, следовал за ним в дюжине шагов.

Атрей остановился, но лишь на мгновение, чтобы убедиться в том, что они не сошли с окровавленной тропы.

– Сюда, – сказал он отцу, взмахивая луком в нужном направлении.

На краю рощицы мальчик снова замер и стоял до тех пор, пока к нему не подошел отец.

Олень упал. В его плече до сих пор торчала стрела. Из раны текла кровь. Животное в ужасе взирало на паренька, который подошел поближе, чтобы увидеть дело своих рук. Мальчику вдруг показалось, что никакое это не достижение.

– Он… он еще живой, – тихо пробормотал Атрей.

В горле его встал комок и, пытаясь проглотить его, он отвернулся. Отец продолжал рассматривать страдающее животное. Кратос успел прочитать мысли мальчика по лицу. Выражение лица у сына в этот момент было таким же, как у его матери: заботливое, печальное и сострадательное.

Атрей понял, что будет дальше.

– Твой нож, – произнес Кратос голосом настоящего охотника, лишенным всяких эмоций.

Атрей вынул нож и машинально протянул его отцу. Кратос стоял, уперев руки в бока, и ожидал, не шевелясь. Тонкие губы Бога войны сжались в прямую линию, заметную под густой бородой. Глаза внимательно осматривали Атрея.

– Нет. Ты должен закончить то, что начал, – требовательно сказал Кратос.

Мальчик должен свыкнуться с жестокой жизнью. Мужчина кивком указал на оленя, до сих пор судорожно глотавшего воздух в ожидании неминуемого конца. Пока ему не нанесут последний удар, животное продолжит страдать от мучительной боли, вызванной стрелой в плече.

Атрей нехотя перевел взгляд с отца на содрогающееся животное. Сомнения мешали ему действовать. Он знал, что от него ожидают. Он понял, почему должен нанести последний удар, но что-то его удерживало.

Вздохнув поглубже, Атрей опустился на колени перед животным и занес над ним нож, но рука дрожала и не слушалась.

– Я… не могу… – пожаловался мальчик.

Кратос присел рядом с ним и обхватил пальцы мальчика своими исполинскими ладонями, сжимая нож и выравнивая лезвие. Атрей невольно поморщился от такого непривычного прикосновения. Отец редко прикасался к нему. Какая-то часть Атрея радовалась и хотела продлить это мгновение; другая часть требовала немедленного действия, чтобы не показать себя слабым. В глубине души он понимал, почему медлит. Жизнь его с этого момента изменится навсегда.

Неверно истолковав жест отца, Атрей расслабился, порадовавшись, что ему не придется наносить роковой удар.

– Затягивая то, что нужно сделать, мы лишь призываем неприятности, – сказал Кратос.

В следующее мгновение, все еще держа руку Атрея в своих руках, Кратос со всей силы воткнул лезвие в шею оленя. Испустив слабый хрип, животное дернулось в последний раз. Брызги крови обагрили лица охотников.

Несколько секунд, показавшихся целой вечностью, они смотрели на безжизненный труп оленя, единственным смыслом жизни которого было лишь поддержать их существование. Он умер, чтобы они продолжили жить. Их жизни значат больше, чем жизни существ, которых они убивают. Атрею нужно это усвоить. Таков их мир, и мальчику придется смириться с этим.

Густые кусты в десятке шагов от них затряслись, словно от землетрясения. На лице Атрея отразился страх – к ним двигалось нечто чудовищное.

Сохраняя спокойствие, но подготовившись к худшему, Кратос вскочил на ноги, схватил мальчика за ворот и толкнул к себе за спину.

Из-за гребня оврага высунулась огромная серая рука, схватившая оленя. Это был лесной тролль, ростом превосходивший Кратоса раза в три, а по обхвату туловища – и во все четыре. Распахнув свою пасть, украшенную двумя изогнутыми клыками, чудовище приготовилось вцепиться зубами в плоть животного. Учуяв запах крови, мерзкая тварь решила, что пора потребовать их добычу себе.

– Что это? – крикнул Атрей.

– Лесной тролль. Держись позади, – приказал Кратос.

Он начал отступать назад, держа Атрея позади себя, когда тролль бросился вперед и ударил Бога войны в грудь огромным кулачищем, одновременно поднимая оленя над собой другой рукой.

Удар отшвырнул Кратоса на прогалину среди деревьев.

 

Глава 2

– Кьот! – прогудел тролль.

– Что он сказал? – спросил Кратос сквозь зубы.

– По-моему, он сказал «мясо», – ответил Атрей, продираясь сквозь ветви с рыжеватыми пожухлыми листьями, чтобы подобрать свой лук.

– Дауди Каупмадр та! – прорычал тролль, потрясая над головой трупом оленя с болтающейся головой в знак победы, и тут же направил голову оленя к себе в пасть.

– Нет! Это наша добыча! – выпалил Атрей, поняв последнее слово, как «взять».

– Нет! – крикнул Кратос, выхватывая из-за спины свой топор Левиафан.

Подав мысленную команду, он зарядил топор холодом, прицелился и швырнул его в тролля. Чудовище махнуло головой и топор угодил в туловище оленя. Едва пробив кожу, оружие мгновенно заморозило труп, и тролль выпустил его. Тело упало на землю и разбилось на сотни кусочков.

– Ту тилхейра экки хэр, – проворчал тролль.

Казалось, из его пасти вылетал не пар, а облака ярости и презрения.

– Нет, мы здешние! – крикнул Атрей, сам удивляясь тому, что понял упреки тролля.

Мать словно предчувствовала, что ему когда-то придется общаться с местными созданиями, и подготовила его к таким встречам.

– Мы охотимся там, где хотим!

Подняв раскрытую ладонь, Кратос приказал топору вернуться. Оружие, связанное с ним волшебством, отреагировало без промедления и тут же вернулось к нему в руку.

– Отец?

Атрей понимал, что нужно что-то сделать, но не знал, что именно. Во время охоты с матерью он никогда не встречал подобного существа. Не поднимаясь с колен, мальчик попытался нащупать и вынуть из колчана стрелу. Трясущимися руками он наложил ее на тетиву.

Прежде чем Кратос успел запустить топор еще раз, тролль обрушился на него всем своим весом и отшвырнул, словно тряпичную куклу. Топор упал на землю – неподалеку от воина, но слишком далеко, чтобы можно было тут же подобрать его. Увидев беспомощность человека, чудовище издало глухой звук, похожий на смех.

Но своим недалеким умом тролль не понял, что топор мгновением позже вернулся к хозяину, который выставил его перед собой в защитной стойке. Собираясь снова выдернуть оружие из рук человека, тролль повернулся к противнику всем телом. Бог войны угрожающе поднял топор над головой, злобно ухмыляясь.

Одним ловким движением Атрей поднял лук и прицелился в тролля, который схватил древко топора своей чудовищной рукой, удерживая Кратоса на месте.

– Отец, отойди! – крикнул мальчик, пытаясь прицелиться в уязвимое место на груди тролля.

Кратос ударил свободной рукой тролля в челюсть, отчего тот сдвинулся на пару шагов назад. Тролль серьезно недооценил силу человека.

– Не стреляй! – приказал Кратос и сам сделал шаг вперед, но тут же ему в грудь угодил кулак тролля, сшибая его с ног.

Теперь настал черед ухмыляться тролля, который завис над лежащим на земле человеком.

Дрожащей рукой Атрей натянул тетиву в полную силу, переводя стрелу выше, едва ли не в небо, из страха случайно попасть в отца.

Тем временем тролль схватил ближайший булыжник, занес его над головой и повернулся к Атрею.

– Мальчик!

– Все в порядке! Убей его! – прорычал Атрей сквозь зубы.

Растерянность и серьезность положения мешали ему сосредоточиться. Он понял, что чудовище и в самом деле может прикончить его отца. Отказываясь поверить в то, что он сейчас потеряет еще и отца, Атрей выровнял лук, целясь в центр груди тролля. «Самая легкая цель – самая крупная», – мысленно сказал он себе. Но не успел он сосредоточиться и выдохнуть, как тролль снова склонился над Кратосом. Бог войны успел ударить ему в шею, отчего чудовище шагнуло назад, сжало горло и болезненно вздохнуло.

Кратос вскочил с коленей и метнул топор, лезвие которого оцарапало троллю плечо.

Болезненный вопль сотряс окружавшие их деревья. Тролль потер кровоточащую рану рукой и в ярости занес кулак, чтобы обрушить его на голову Кратоса. Теперь ничто не мешало Атрею целиться, но нужно было действовать быстрее, потому что тролль мог попасть по отцу, прежде чем тот крепко встанет на ноги.

– Сейчас выстрелю! – крикнул Атрей, надеясь, что отец поймет, что нужно отступить назад, чтобы его сын выполнил смертельный выстрел.

Сердце Атрея бешено билось. Кончик стрелы вихлял. Во рту пересохло, глаза застилали слезы. Нужно действовать! Нельзя дать отцу погибнуть!

Едва тролль сжал горло Кратоса в смертельной схватке, Кратос вытащил топор и рассек громадную голову тролля.

Продолжая вопить и пошатываясь, тролль пытался схватить топор, но безуспешно. В последний раз, неуклюже взмахнув рукой, он повалился на землю мордой в грязь.

На поляне на мгновение воцарилась тишина. Ничто не двигалось. Затем Кратос снова устало опустился на колени.

С хриплым криком Атрей вскочил на ноги. Отшвырнув в лук, он подбежал к троллю, тоже упал на колени и принялся в яростной злобе бить его ножом. Казалось, сдерживаемые страх и гнев наконец-то вырвались наружу и овладели его разумом. Мысль о том, что он мог потерять отца сейчас, не успев оправиться от потери матери, сводила его с ума. Он уже не мог сдерживать свои чувства.

– Вот тебе! Получай! – кричал он.

Все вокруг расплылось из-за слез. Он отвернулся, чтобы отец не прочитал по его лицу, что творится у него в душе. Ему не хотелось, чтобы отец считал его беспомощным хныкающим ребенком. Он хотел стать мужчиной, а для этого нужно держаться как мужчина.

– Думаешь, я испугался тебя? – прорычал он, обращаясь к троллю, опуская нож и вытирая слезы.

В следующее мгновение Атрей закашлялся, опираясь на руки и отчаянно ловя ртом воздух. Кратос схватил сына за пояс и оттащил от тролля, а мальчик тем временем попытался нанести врагу последний удар.

– Ты никто для меня! Никто! – выпалил мальчик между приступами кашля.

Кратос сжал сына за плечи и развернул к себе.

– Парень! Посмотри на меня! Посмотри! – приказал он, заметив, что Атрей не сводит глаз с чудовища. – Посмотри на меня!

– Нет! Нет! – кричал Атрей, полностью отдавшись захлестнувшему его разум горю.

Кратос сжал его запястья и посмотрел Атрею прямо в глаза. На его невозмутимом лице не отражалось ничего, что могло бы говорить о том, что он разделяет чувства Атрея. Потом он отпустил мальчика, чтобы тот подобрал свой охотничий нож. Атрею захотелось еще раз кашлянуть, но он сдержался усилием воли. Он не должен казаться ребенком, когда на него смотрит отец.

– У нас получилось! – сказал он, тяжело дыша.

Кратос долго осматривал Атрея, словно читая его мысли. Атрей понимал, что его оценивают, но не понимал, как именно.

– Ты не готов, – наконец проворчал Кратос.

– Что? – вырвалось у Атрея.

Он понимал, что должен хранить молчание, но не смог.

– Я нашел оленя. Подстрелил его. Я доказал, что умею. Почему я не готов?

Кратос вдел топор в петлю у себя на спине и вытер кровь тролля с лица. Затем повернулся и прошел прочь с поляны.

– Что мы будем есть?

– Барсука.

– Ненавижу барсуков, – пробормотал Атрей, не скрывая брезгливости.

Кратос продолжал идти, не обращая внимания на его слова.

– Я уже давно не болел, – крикнул Атрей пару мгновений спустя. – Я смогу сделать все, что ты прикажешь.

Закинув колчан с луком за спину, он последовал за отцом, держась в дюжине шагов за ним.

Кратос бросил на него взгляд через плечо.

– Ты не готов, – произнес мужчина тоном, не терпящим возражений.

– Готов, – прошептал Атрей.

Проходя мимо мертвого тролля, он не сдержался, чтобы в последний раз не пнуть чудовище в живот. Неожиданно труп содрогнулся от мощного выброса газов. Атрей зажал нос.

– И куда мы теперь идем? – настойчиво спросил Атрей, не желая показывать, что разочарован.

Кратос уже исчез в лесу.

– Я готов, – повторил Атрей, на этот раз громче.

– Помолчи.

– Я покажу тебе, – прошептал Атрей себе под нос.

 

Глава 3

Первым из леса вышел Кратос. В нескольких шагах за ним следовал Атрей, перекинув тушу барсука через плечо. У выступа скалы они задержались, чтобы окинуть взглядом расстилавшуюся перед ними долину.

«Дом».

Теперь это простое слово обрело совсем другое значение. Никогда уже дом не будет для них прежним.

Осмотрев окрестности, Кратос принялся спускаться по петляющей тропе, ведущей к хижине.

– Отец, смотри, – Атрей указал луком на пару кружащих в воздухе черных воронов.

Что-то в тоне мальчика насторожило мужчину.

– Да?

– Никогда не видел их раньше. Мама говорила, чтобы я сразу рассказывал ей, если увижу воронов над нашим лесом.

– Пусть летают.

Мгновение спустя под навес деревьев поднырнул внушительный кречет, размером едва ли не в половину Атрея, с пестрым оперением и размахом крыльев в семь футов, распугав местных птиц, которые разлетелись в разных направлениях.

– Йофи вернулась. Я думал, она покинула нас после того, как…

Атрей развел руками, чтобы привлечь внимание кречета, который легко бы проглотил всю его руку, вместо того чтобы воспользоваться ею, как насестом, но хищная птица не обратила внимания на мальчика и уселась на ближайшем пне.

– Она подлетала только к маме. Ко мне никогда, – сказал Атрей, оставив бесплодные попытки.

Удостоив кречета лишь беглого взгляда, Кратос внимательно оглядел растительность, сквозь которую они прокладывали путь к поляне с домом. Раньше тролли никогда не подбирались настолько близко к их жилищу. От этой мысли у Кратоса неприятно заурчало в животе.

– Как ты думаешь, почему мама хотела, чтобы я рассказывал ей о воронах? Что они означают? И почему мы увидели их сейчас?

Атрей снова посмотрел на небо, но вороны уже исчезли.

– У меня нет ответов.

При виде дома у Атрея внутри все похолодело. Его сердце больше не прыгало от радости, как прежде, когда он возвращался домой. Часы, проведенные в пути, в тишине, только усилили чувство потери.

За всю охоту они добыли только барсука. И то потому, что барсуки здесь водились в изобилии. Они были медленными и неуклюжими существами, легкой мишенью для стрел. По крайней мере, сегодня у них будет свежее мясо на ужин.

Внутри дома Кратос продолжил хранить молчание, предоставив Атрею право разделывать и потрошить барсука перед готовкой. После мальчик сел на трехногую табуретку перед очагом и насадил разделанную тушу на вертел для жарки. Языки пламени в очаге заставили его вспомнить о погребальном костре матери, когда она лежала, зашитая в белый саван, а огонь пожирал ее со всех сторон. Тогда он не проронил ни единой слезинки; его охватило такое горе, что он едва держался на ногах. Потом он поморщился при мысли о том, что, отрезая кусок ткани, оставил охотничий нож матери у нее на груди. В последнюю секунду он протянул руку и выхватил раскаленный нож, тут же отшвырнув его, когда его ладонь пронзила обжигающая боль.

Теперь же, когда мальчик представил себе жизнь без матери, на глазах его выступили слезы. Он заставил себя вспомнить тепло ее щек, когда она прижималась к его щекам, показывая, как пользоваться сделанным ею для него луком. Ее руки нежно обхватывали его руки, помогая натягивать тетиву. Он будет скучать по ее простым словам, которыми она всегда умела приободрить его.

– Ты что делаешь! – гневно воскликнул Кратос, подскакивая к очагу и выхватывая горящее мясо из пламени.

Выкинув из головы все посторонние мысли, Атрей непонимающим взглядом посмотрел на обуглившуюся тушу барсука на вертеле. Хуже барсука бывает только подгоревший барсук.

– Извини, – произнес он сдавленным голосом.

– Извиняйся перед своим пустым желудком, а не передо мной, – проворчал Кратос, опуская мясо на стол.

Ужинали они в молчании, а после сели на стулья перед очагом, чтобы согреться. Третий пустой стул, стоявший рядом с Кратосом, только подчеркивал тяжесть потери.

– Пора, – сказал Кратос, встав и направившись к кровати в дальнем углу.

Атрей немного еще посидел, пытаясь вызвать воспоминание об улыбке матери. Именно ее улыбки ему острее всего и недоставало. Сегодня ночью он постарается сделать так, чтобы она ему приснилась. Он будет вспоминать о том времени, когда они радостно работали рядом друг с другом в ее саду. Самой счастливой она выглядела в те моменты, когда ухаживала за своими растениями.

Атрей заставил себя подняться и пойти к своей кровати, которая стояла напротив родительской, теперь наполовину пустой.

Со стороны отца доносилось тяжелое дыхание. Мальчик плотно закрыл глаза. Но через несколько секунд распахнул. Сон никак не шел, и он уперся взглядом в балки потолка. Никогда еще ему не было настолько одиноко. Будто из него разом ушло все, что делало его счастливым. Он понимал, что ошибается: у него есть отец, он не одинок – его жизнь должна продолжаться. Но за что боги его так наказывают? Чем он их так рассердил? Мама рассказывала, что есть хорошие боги, которые заботятся о людях. Так почему же эти самые боги не спасли его мать?

Устав размышлять, Атрей погрузился в сон без сновидений, но скоро его разбудил шум. Это беспокойно ворочался в своей постели Кратос, сражавшийся с воображаемым врагом.

Кратос принял защитную стойку, прислонившись к каменной стене и выставив перед собой клинки, чтобы отбиться от трех воющих волков, каждый из которых был вдвое выше его ростом: один черный с зелеными глазами, второй белый, а третий серый. Черный зверь, стоявший впереди двух остальных, выглядел настоящим вожаком. Безбородый Бог войны в греческом одеянии размахивал Клинками Хаоса, не подпуская к себе хищников, но они нисколько не боялись его. Кратос понял, что если он надеется пережить их нападение, то нужно положить по меньшей мере одного. Белый волк шагнул вперед, словно по команде. За ним вдруг выросла женщина в длинном плаще и капюшоне, скрывавшем большую часть лица. Она подняла руку, и три зверя прыгнули на Кратоса.

– КТО ТЫ? – проревел Кратос так громко, как только мог, а черный волк тут же впился ему в бедро и поволок прочь.

Сон мгновенно развеялся, едва Кратос подскочил в кровати. В окно падали красно-оранжевые лучи восходящего солнца. Одежда и постель пропитались потом. В доме было тихо. Кратос был почти уверен, что крикнул вслух, но спокойный сон сына доказывал, что все это ему приснилось в кошмаре. Какое-то время он пытался припомнить лицо женщины. Несмотря на отдых, руки его ныли. Он столько лет успешно отгонял от себя плохие воспоминания, но вот они вернулись снова, чтобы мучить его, но с какой целью – он не представлял.

Прошло еще немало времени, прежде чем Атрей зашевелился и пробудился ото сна. Подняв голову, он беспокойно посмотрел на отца. Тишина в комнате стала неловкой.

– Я сделал все, что ты сказал. Почему этого недостаточно? – спросил мальчик, словно продолжая незаконченную накануне беседу.

Кратос прогнал из головы воспоминания о сне, возвращаясь в настоящее.

– Ты вышел из себя, – объяснил Кратос, стараясь умерить резкость, которая слишком часто проскальзывала в его голосе, когда он разговаривал с сыном.

– Тот тролль хотел убить нас. Как будто ты никогда не злишься в бою, – возразил Атрей.

– Злость может стать оружием… если ее подчинить, использовать в своих целях. Ты этого не умеешь, – сказал Кратос.

– Я быстро учусь, – не унимался сын. – Мама мне говорила.

– И ты рискуешь поддаться болезни всякий раз, когда тебя охватывает гнев. Это уже не первый раз, – сказал отец, заставляя себя встать с кровати.

– Я знаю, отец, но я уже давно болел в последний раз. По крайней мере… уже давно мне не было настолько плохо. Я готов.

– Нет, мальчик. Не готов.

– Но… – начал было Атрей.

Он замолк на полуслове, услышав хруст ветвей. Поначалу звук казался довольно невинным, но быстро перерос в тревожный шум. К их дому приближалось нечто большое. Страх сковал Атрея.

Кратос схватил топор, прикидывая, сколько ему осталось времени, чтобы защитить сына.

– Что это было? – спросил Атрей, спрыгивая с кровати.

– Тихо!

Тишину прервало грозное хлопанье тяжелых крыльев, за которым последовало прорезавшее воздух верещанье. Затем снова захрустели ветки, словно ломаясь под большим грузом.

Отец с сыном застыли на месте, даже не дыша. Тишина в доме словно душила Кратоса.

Дверь затряслась под громовыми ударами.

– Выходи! Ни к чему теперь прятаться. Я знаю, кто ты! – требовательно произнес грубый и хриплый голос.

В дверь снова заколотили. Атрей подумал, что, судя по силе ударов, их выследил какой-то великан.

– Более того, я знаю, что ты такое! – добавил голос с таким пренебрежением, что от него у Кратоса пробежали по коже мурашки.

– Что происходит, отец? Ты знаешь его? – прошептал Атрей, слишком испугавшийся, чтобы двигаться.

Кратос бросил на сына грозный взгляд и вытянул руку, жестом приказывая ему молчать. Подойдя к двери, он навалился на нее всем своим весом, чтобы ее нельзя было открыть.

– Лезь в подпол. Живо! – приказал он, осматривая дом в поисках того, что помогло бы ему в возможной драке.

– Но… ты же говорил мне…

– Не сейчас!

– …никогда не спускаться туда, – закончил Атрей.

Кратос подпер входную дверь доской, которую держал на такой случай, и подбежал к черной медвежьей шкуре на полу. Отбросив ее, он обнажил люк, с вырезанным на нем руническим символом.

– Кто это? О чем он говорит? – спрашивал Атрей испуганным шепотом.

Он никогда не видел, чтобы отец настолько беспокоился. Даже когда на них напал лесной тролль, отец предпочел напасть в ответ, а не отступить. Отец ни разу в жизни ничего не боялся.

Кратос распахнул откидывающуюся дверцу, под которой оказалась яма футов пяти в глубину. В одном ее углу в полумраке виднелся деревянный ящик.

– Не знаю. Залезай, – прошептал Кратос.

Атрей подчинился, впечатленный тревогой в голосе отца.

Когда сын спрыгнул вниз и лег на землю, Кратос закрыл люк и надвинул на него шкуру. Возвращаясь к двери, он подумал, не подготовить ли заранее топор. Но так бы поступил старый Кратос. Новый Кратос решил по возможности уладить спор мирным путем, прежде чем дело дойдет до драки.

– Просто скажи мне то, что я хочу знать! И обойдемся без кровопролитий, – снова донесся голос из-за двери.

Кратос оттолкнул доску и распахнул дверь.

 

Глава 4

Подперев руками бока и придав себе грозный вид, Кратос решительно вышел наружу. Окинув оценивающим взглядом стоявшего перед их домом мужчину, он затворил за собой дверь.

Ничем не прикрытый торс незнакомца – мужчины довольно непримечательной внешности, не старше Кратоса – испещряли татуировки. Борода была заплетена в косички, с концов которых свисали бусины. На коротко подстриженных волосах оседали снежинки. Рваная одежда заставляла предположить, что это скорее нищий попрошайка, нежели зажиточный человек. Понять по непроницаемому лицу, о чем думает этот чужак, было совершенно невозможно.

Некоторое время он изучал Кратоса, словно оценивая его силу. Казалось, что он ждал, когда Кратос первым начнет разговор. Кратос заметил, как пальцы незнакомца машинально сжимаются в кулаки.

– Х-мм. Я думал, ты крупнее. Хотя ты явно тот, кого я ищу, – медленно произнес чужак, цедя слова. Его бесцветные губы скривились в ухмылке.

Кратос продолжал молчать.

– Далековато забрался, да? – спросил мужчина с дьявольской усмешкой. Если он и чувствовал страх, то старательно скрывал его.

Кратос вопросительно приподнял бровь. Он впервые видел этого жилистого северянина, но тот, казалось, знал о нем даже больше, чем жена.

– Что тебе нужно? – Кратос крепче сжал кулаки, напрягая бицепсы и мышцы на шее. Он уже решил пустить кулаки в ход, если чужак первым начнет драку. Но зачем этому плохо одетому человеку нарываться на неприятности? Да еще и не имея при себе оружия… Ему, при его-то росте и при таких худых руках, ни за что не победить Бога войны.

– Ты уже знаешь ответ, – продолжал незнакомец насмешливым тоном, но, ухмыльнувшись еще раз, он тут же стер всякое подобие улыбки со своего лица.

– Если ты что-то ищешь, то у меня этого нет. Иди своей дорогой.

Незнакомец вздохнул и покачал головой.

– Я-то думал, что вы высшие существа. Не чета нам. Гораздо умнее. А ты просто забился в эту нору, как испуганный кролик… жалкий трус.

Кратос шагнул вперед, снимая руки с пояса и расправляя пальцы.

– Ты зря нарываешься, кем бы ты ни был, – сказал он с угрозой в голосе.

Нисколько не смутившись, незнакомец сделал три шага вперед, оказавшись на расстоянии вытянутой руки перед Богом войны. При этом он ни на мгновение не отводил глаз от Кратоса, стоявшего на своем месте, как скала.

– О… ну, конечно, не зря.

Не успел Кратос придумать, что сказать дальше, как чужак размахнулся и ударил Кратоса по лицу.

Кратос сдержался, напомнив себе про обет, который дал, когда явился в эти земли. Он заставил себя держать руки по бокам, хотя они так и чесались дать сдачи. Глаза его застил огонь. Внутри закипала ярость, которую он поклялся никогда больше не выпускать наружу. Вдохнув поглубже, он постарался успокоиться. Нет, этот презренный дровосек ни за что не выведет его из себя.

– Пошел вон… из… моего дома, – отчеканил Кратос.

Чужак только ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы и показав свою готовность к драке. Или же это была готовность умереть?

– Ну, для этого тебе придется меня убить, – ответил он невозмутимо.

И тут же с быстротой молнии, почти незаметно для глаза, нанес несколько ударов, набросившись на Бога войны всем своим весом.

Четвертый удар Кратос перехватил, сжав кулак чужака так, что тот едва не хрустнул.

– Я тебя предупреждал, – сказал он.

Даже не поморщившись, незнакомец с облегчением вздохнул, словно его ожидания сбылись. На его чумазом лице мелькнула восторженная улыбка.

Кратосу оставалось только прийти к выводу, что мужчина сошел с ума. Ни о чем другом это выражение не говорило. Но кто перед ним? А главное, что он за существо такое, радостно устремляющееся навстречу своей смерти?

Размахнувшись, Кратос ударил чужака кулаком в лицо, отчего тот пошатнулся и неуклюже припал на одно колено.

– Почему ты не послушал моего предупреждения? – спросил Кратос.

Пока незнакомец стоял без движения на колене, Кратос рискнул обернуться и посмотреть на дом, задумавшись на мгновение, как рассказать о случившемся сыну. Не хотелось ему представать перед сыном в таком свете. Прошлый Кратос совсем не чета Кратосу нынешнему.

Но чужак зашевелился, и мысли Кратоса обратились к настоящему. На лице странного мужчины вновь отразилось загадочное удовлетворение.

– Нет… нет, нет, нет… Превосходно. Теперь мой черед, – произнес незнакомец.

Он неожиданно нанес настолько яростный удар снизу, что Кратос взмыл в воздух и перелетел через крышу дома, опустившись на заднем дворе.

Это был не обычный человек.

Чужак подпрыгнул и сам последовал за Богом войны, приземлившись в десятке шагов от своего противника.

Кратос перекатился и вскочил на ноги, приняв стойку для встречи очередного нападения.

– Какое невероятное разочарование. Давай же, – поддразнивал его незнакомец.

Когда Кратос набросился на него, незнакомец воспользовался превосходящим весом Бога войны и направил того прямо в стену дома. Кратос отскочил от стены и снова набросился на незнакомца, но тот расхохотался и схватил его, словно тряпичную куклу. Прижав к себе, он снова взмыл в воздух и обрушился на крышу. Сидя верхом на Кратосе, чужак нанес ряд быстрых, сбивающих с толку ударов, с совершенно безумным выражением лица.

– Это же так просто! Скажи то, что я хочу узнать, и боль уйдет! – выкрикнул чужак.

Кратос выдернул из-под него правую руку. Снова и снова он бил в лицо чужака кулаком, пока не сбросил противника с себя. Тот упал на крышу с таким грохотом, что часть соломы с досками провалилась. Сквозь дыру показалась часть комнаты.

Чужак перекатился, вспрыгнул, набросился на Кратоса, сшиб его с ног и снова оказался сверху. Но вместо того, чтобы продолжать удары, вытянул шею, словно пытаясь получше рассмотреть темное помещение.

– Почему там две кровати?

Кратос ударил чужака в неприкрытую челюсть, свалил его с себя, подскочил и прижал противника лопатками к крыше. Разведя в стороны его руки, он принялся колотить его, что есть сил.

Но незнакомец, как ни странно, выстоял под градом яростных ударов. Продемонстрировав невероятную силу, он схватил Кратоса за шею и швырнул его в сад за домом.

– Задел за живое, да? – беззаботным тоном поинтересовался чужак, вопросительно приподнимая бровь.

Несмотря на солидную взбучку, он держался уверено. На нем не было никаких синяков, никаких кровоподтеков.

Кратос схватил ствол дерева, поврежденного во время потасовки чуть ранее, и чужак бросился на него. Подгадав момент, когда тот подбежит поближе, Кратос размахнулся и отбросил стволом чужака во двор, где тот ударился о край крыши.

Нужно во что бы то ни стало не дать чужаку пробраться в дом и уж тем более не дать ему обнаружить люк. Прежде всего он, Кратос, должен защищать Атрея. Что задумал этот незнакомец? Что у него на уме? Он что, хочет забрать у него сына или навредить мальчику?

Однако сейчас не время раздумывать – нужно действовать и полагаться на инстинкты. Пока он медлил, чужак успел скатиться с крыши. Когда тот коснулся земли, Кратос снова бросился на него.

– Кого ты прячешь? – спрашивал незнакомец, встретив его ответными ударами.

Повалив Кратоса на землю, он вспрыгнул на гребень ближайшего холма и поднял над головой кусок скалы больше себя размером.

– Лови! – расхохотался он.

Вызвав заморозку, Кратос ответил тем, что метнул в чужака свой топор. Тот угодил противнику прямо в грудь и заставил опуститься на колено… Но не заморозил его! Самая мощная магия топора почему-то не сработала против этого чужака. Когда Кратос вернул топор, незнакомец упал вперед. Рана при этом мгновенно затянулась, кровотечение остановилось. Увидев, как чужак проявляет такие сверхъестественные способности, Бог войны подбежал, схватил его за горло и приподнял над землей.

– Ты стар и медлителен. Не следовало тебе приходить в Мидгард, – насмешливо прохрипел чужак.

– Ты слишком много говоришь, – ответил Бог войны.

Кратос со всего размаху вмазал противнику по лицу, надеясь разобраться с незнакомцем до момента, когда к тому вернутся все силы, но напор Бога войны и в самом деле ослаб. Чужак схватил Кратоса за плечо и развернул так, чтобы поменяться с ним местами. После чего снова обрушил на него град молниеносных ударов.

– Я говорю слишком много, а ты не хочешь говорить. Ладно. Может тот, кого ты прячешь в доме, захочет? О, не волнуйся, я вернусь. Я с тобой еще не покончил.

От ухмылки чужака Кратоса вновь охватила ярость. Испустив рык, эхом отозвавшийся в лесу, Кратос устремился вперед, схватил чужака за горло и вдавил его в ближайшее дерево. А потом обрушил на него град ударов, не остановившись до тех пор, пока дерево не покосилось.

Отшвырнув чужака словно кучу тряпья, Кратос вырвал ствол из земли вместе с корнями и с деревом наперевес побежал на незнакомца. Разгона хватило, чтобы оба они прорвались сквозь скалу, разметав камни на своем пути, и оказались на прогалине у подножия резного монолита.

– Боишься, что я там кого-то найду? – выкрикнул чужак.

Кратос впечатал чужака в монолит. Тот вцепился ногтями в трещины в стволе и разорвал его напополам. Кратос начал подумывать о том, что его силы не хватит, чтобы сразить этого соперника. Этот мужчина обладал такой мощью, какой Кратос еще ни разу не встречал за всю свою жизнь.

– Ну что, попробуем найти? – сказал чужак с усмешкой.

Кратос подпрыгнул и потянул на себя монолит, что было сил. Камень поддался и свалился на незнакомца, погребая того под собой.

Все было кончено. Кем бы ни был чужак, теперь он мертв. Кратос пощадил бы его, если бы тот просто ушел и оставил Бога войны в покое. Чужак не понимал, с кем связался.

Тело его дрожало, мышцы пронзила резкая боль. Кратос наконец отошел от монолита, глубоко вдохнув и наполнив легкие свежим успокаивающим воздухом.

– Уже уходишь?

Каменная глыба содрогнулась и начала приподниматься. Чужак подымал ее над своей головой. Его губы застыли все в той же презрительной усмешке.

– Что ты никак не уймешься? Ты не знаешь, кто я, – сказал Кратос.

– Это ты не знаешь, кто я, – ответил чужак с неуместной для такого случая гордостью.

– В битве со мной победить невозможно, – проворчал Кратос.

– Мы еще не закончили.

Усмешка наконец-то погасла. Чужак поднял монолит на вытянутых руках и бросил его в Бога войны. Кратос встретил снаряд в прыжке и запустил обратно в чужака. Тот же свою очередь тоже встретил его в полете и швырнул в Кратоса.

Кратос уклонился и ринулся навстречу незнакомцу. Оба они столкнулись посреди поляны. Оба отказывались отступить хотя бы на шаг. Но земля под ними не выдержала и пошла трещинами. Схватив друг друга за руки, они переступали с ноги на ногу, сохраняя равновесие.

– Один послал меня за ответами, но твое тщеславие заставило нас вступить в бой. Давай, бей, трать силы, я не отступлю. Рано или поздно твое старое тело сдастся. Боль станет слишком велика. Но прежде, чем я покончу с тобой, ты должен кое-что узнать, – пропыхтел чужак.

Он наклонился ближе с диким взглядом.

– Я ничего не чувствую, – закончил он и расхохотался.

Перепрыгнув через расщелину, он снова выполнил свой коронный удар снизу, подкинув Кратоса вверх, а потом взлетел и сам. Не успел Кратос приземлиться, как чужак топнул по земле, и та содрогнулась. Бог войны пошатнулся и упал в образовавшееся ущелье. С грохотом упав на дно, Кратос потряс головой и посмотрел вверх. Поднимаясь по стене, он слышал голос чужака.

– Драться бесполезно. Сопротивление бессмысленно. Тебе меня не победить.

Уцепившись дрожащими руками за края расщелины, Кратос подтянулся и вылез на другую сторону.

– Ну вот, опять. Ладно, давай, сражайся.

Ухмылка чужака словно просверливала Кратоса насквозь, раня его душу. Кратос бросился на незнакомца и ударил его так, что сшиб с ног. Потом, не дожидаясь, когда тот опомнится, проскользнул ему за спину и выполнил захват с удушением. Собрав все силы, Кратос выкручивал шею чужака, пока почти полностью не повернул его голову назад.

– Давай же! Действуй! Я надеялся, что из всех, кого я встречал, хотя бы ты заставишь меня что-то почувствовать. Но и ты не смог, – продолжал насмехаться над ним чужак сквозь хрипы.

Кратос зарычал и последним усилием свернул-таки чужаку шею. Мгновение спустя рядом с Богом войны на землю свалилось обмякшее тело. Тяжело дыша, Кратос сбросил труп в расщелину, а потом долго стоял, почти ожидая, что незнакомец снова вернется к жизни, выпрыгнет из-под земли и продолжит драку. Наконец дыхание выровнялось, и Кратос понял, что окончательно победил.

Он сокрушенно покачал головой. Его обуревали смешанные чувства гнева, презрения и печали. Глубоко вздохнув, он повернулся спиной к расщелине и зашагал домой.

– Как он узнал обо мне и о моем прошлом? Как нашел меня спустя столько лет? – бормотал он себе под нос.

 

Глава 5

Внутри дома Кратос осмотрел разрушения. Опоры остались нетронутыми, но из угла, над которым обрушилась крыша, по соседним стенам пошли трещины. Повсюду валялась побитая кухонная утварь. Кратос пнул кочергу в очаг, не обращая внимания на боль в ноге.

– Фэй, что мне делать? – прошептал он. – Наш сын не готов выполнить то, что ты просила… Я не знаю, как я справлюсь без тебя.

Он склонился над дверцей в подпол и с облегчением подумал о том, что сын пролежал все это время в укрытии. Если этот странный пришелец и искал Атрея, то погиб, не узнав, где тот находится. Но как он вообще узнал про Атрея? Они жили далеко в лесу, оторванные от всего мира. Кратос попытался представить, что заставило этого незнакомца искать их. Может, это была случайная встреча со смельчаком, который захотел сразиться с самим легендарным Богом войны?

Кратос некогда пришел в эти места с целью скрыться от всех и стать другим, не таким, каким был прежде.

– Как он нашел меня? – повторял он себе под нос, отшвыривая медвежью шкуру, чтобы открыть дверцу. – Мальчик?

Дневной свет выхватил из тьмы Атрея, сжавшегося в дальнем углу и обхватившего руками колени. Увидев на фоне яркого света отца, мальчик вытер слезы, скатывавшиеся по его бледным щекам, и облегченно улыбнулся, когда понял, что опасность миновала и что его отец в порядке.

– Я слышал шум… Я думал, ты… – выдавил из себя Атрей, сдерживая порыв расплакаться, но на этот раз, скорее, от радости, чем от мучительной неизвестности.

– Все хорошо? – спросил он, поднимаясь на ноги.

– Я цел. Идем, – произнес Кратос ровным, бесстрастным голосом, словно и не сомневался в исходе драки.

Протянув руку, он одним рывком вытащил сына из ямы и поставил его рядом с собой.

– Собирайся в путь. Мы уходим, – приказал Кратос, оставив Атрея стоять и в замешательстве осматривать разгромленное помещение. Разрушений оказалось больше, чем он предполагал. Внимание мальчика привлекла дыра в крыше. Какой силой нужно обладать, чтобы проломить толстые балки?

– Что случилось?

Отец возился у кровати, собирая вещи, которые на его взгляд могли понадобиться им в пути.

– Почему мы уходим? Это наш дом!

Атрей продолжал стоять и ожидать ответа. При мысли о том, что ему придется покинуть дом сейчас, почти сразу же после смерти матери, у него разрывалось сердце. А вдруг, если он уйдет, то потеряет всякую связь с ней?

– Живее, – проворчал Кратос из своего угла, не оборачиваясь.

Атрей засуетился, схватил лук и заполнил колчан стрелами, затем взял нож и несколько ценных для него рунических камней, оставшихся от матери. При виде этих памятных вещиц им овладела такая тоска, что у него даже подкосились ноги, и он упал на колени.

– Что там еще? – с досадой спросил Кратос. – Ты болен?

Но выражение его лица смягчилось, когда он увидел, какие чувства охватили его сына.

Атрей покачал головой. Сердце у него разрывалось на части. Ему предстояло покинуть место, в котором до сих пор ощущалось присутствие матери. Все его воспоминания были связаны с этим домом. Все, что он знал в жизни, оставалось здесь.

– А мы вернемся? – набрался он храбрости задать вопрос.

– Бери только самое важное, – ответил Кратос.

Закинув за спину лук и колчан, Атрей постарался занять свои мысли настоящим, загоняя драгоценные воспоминания поглубже. Сейчас нужно делать то, что действительно важно.

– Ты же говорил, что я не готов, – сказал он с ноткой иронии.

– Не готов, но у нас нет выбора.

Кратос опустил дверцу подпола и накинул на нее медвежью шкуру, скрывая свой тайник.

– Докажи, что я ошибаюсь, – сказал он, почти обращаясь к самому себе.

Закрепив Левиафан на спине, он привязал к ремню кожаный кошель, а после мешок, наполненный вяленой олениной и вяленым барсучьим мясом, пресными лепешками и сушеными фруктами. Если питаться экономно, то этой провизии им хватит недели на две, а по пути они могут пополнять припасы тем, что дарует им здешняя местность.

– Хорошо, – отозвался Атрей.

Если приглядеться, то можно было заметить, как он едва не улыбнулся.

К чему он должен быть готов?

Кратос украдкой наблюдал за сыном и за той стойкостью, с какой тот переживал тяжелую утрату. Бог войны и сам позволил себе легкую улыбку, но тут же поджал губы и перевел взгляд на пол. Рассеянным взором он смотрел на то место, где располагался его тайник, и вспоминал, не забыл ли он чего-то.

– Я готов, – сказал Атрей, подходя к двери и возвращая Кратоса к настоящему.

Выйдя наружу, мальчик с удивлением осмотрел дом и местность вокруг него.

– Ого… Но как? – пробормотал он, не веря своим глазам.

Невозможно было даже представить, что два дерущихся между собой человека способны нанести столько разрушений.

Кратос ничего на это не сказал.

– Кто это был? – спросил Атрей.

– Не знаю! – отрезал Кратос, решительно шагая по тропе в лес.

Атрей то и дело отбегал в сторону, чтобы рассмотреть какую-нибудь заинтересовавшую его подробность. Кое-что казалось не по силам никаким смертным. Кто бы ни постучался к ним в дверь, он не был обычным человеком. Атрей впервые за свою жизнь задумался о том, что с его отцом мог встретиться бог. Мать столько всего рассказывала ему о богах, но он никогда не предполагал, что может повстречаться с одним из них. Затем его пронзила пугающая мысль.

– Ты мог погибнуть! Никогда не оставляй меня одного, ладно?

– Нам нужно идти, – ответил отец.

– Что он хотел от нас? Мы же никто, – сказал Атрей.

Кратос не отвечал, а только шел дальше в лес.

Тут до Атрея дошло то, о чем он не подумал, когда они уходили из дома.

– Ты что… убил его?

Возле дома нигде не было видно никакого тела, никаких следов крови, которые, казалось бы, должны были остаться после драки, шум от которой доносился до подпола, и после которой осталось столько разрушений.

– Я сделал то, что должен был сделать, – отчеканил Кратос тоном, не предполагающим никаких дальнейших вопросов.

Его ответ, казалось, удовлетворил Атрея, который посеменил дальше, пока Кратос на мгновение остановился, чтобы бросить последний взгляд на рунический символ, выцарапанный на их двери. Для его жены этот символ много значил. Все, что он надеялся построить, все, чего хотел достичь, – всего этого он теперь лишился. Собрав всю свою решимость, Кратос повернулся спиной к оставленной позади жизни и пошел за сыном вверх по тропе.

– А сад мамы выживет, пока нас не будет? И что станет с ее кречетом? – спросил Атрей.

Кратос задумался. Сад тоже много значил для его жены, как и для сына. Он служил олицетворением их жизни, их будущего.

– Побудут здесь, пока мы не вернемся. Не беспокойся, – сказал Кратос, скорее, чтобы утешить мальчика.

Атрей улыбнулся. Значит, они вернутся, починят все, что сломалось, и позаботятся о саде матери. Она была бы довольна.

Но потом Атрей задумался о том, откуда в голосе отца взялась такая несвойственная ему мягкость? Как понимать его слова? Может, отец просто хочет успокоить его? Вдруг они вообще сюда никогда не вернутся?

Как теперь ощущать себя частью семьи? У него не осталось матери, не осталось дома, а отец едва его терпит.

– Хорошо, – пробормотал он.

Пока они поднимались по ведущей на гребень холма тропе, Атрей рассматривал один из кожаных мешочков, пристегнутых к поясу отца. Он вспомнил, как отец встал на колени перед погребальным костром, осторожно зачерпнул мозолистой ладонью пепел матери и пересыпал его в этот мешочек. Эти воспоминания о том ужасном дне настолько захватили Атрея, что он опомнился, только когда грубая рука схватила его за шиворот и оттащила от крутого обрыва.

– Смотри, куда идешь, – проворчал отец.

– Извини. А можно, я ее понесу? – рискнул спросить Атрей.

– Нет! – отрезал Кратос таким резким тоном, что Атрей решил больше не спрашивать об этом.

– А куда мы идем? – спросил мальчик через некоторое время, когда тропа уже принялась петлять между деревьев.

Кратос не ответил.

Они продолжали идти, поднимаясь все выше. Постепенно перед ними открывался вид на далекий, покрытый снегом горный пик, отчетливо вырисовывавшийся на фоне безоблачного лазурного неба.

– Мы идем туда, – указал Кратос.

– На ту гору? И долго туда идти?

– Не могу сказать.

Кратос продолжил путь.

– А мы встретим кого-нибудь по пути? – спросил Атрей через пару минут.

Раньше ему не предоставлялось случая повстречаться с другими людьми. Он жил вдали от всех, в глухом лесу, и разговаривал только с отцом и матерью – чаще с матерью, так как отец часто уходил надолго.

– Да.

– Мирных?

– Нет.

– Они захотят нас ограбить? – не унимался мальчик. – Мама рассказывала, что бывают грабители, которые забирают все, что есть у других путников.

– Возможно. Да, – поправился Кратос, решив ответить честно.

– О…

– На пути мы, возможно, встретим много опасностей. Ты должен быть готов к ним.

На вершине холма Атрей повернулся, чтобы посмотреть, сколько они уже прошли. Позади них раскинулась долина Идунн. Среди прочих деревьев в лесу заметно выделялись деревья с золотистой листвой, выстроившиеся друг за другом в определенном порядке и образующие огромные знаки, различимые только с высоты. Атрей изумленно разглядывал эту извилистую полосу, похожую на рунический защитный символ, вырезанный на их входной двери и на откидывающейся дверце подпола. Только этот символ был такой гигантский и обрамлял весь лес. Кратос тоже с интересом рассматривал его. За все эти годы он сотни раз прошел этот лес вдоль и поперек, но ни разу не замечал, чтобы какие-то деревья выстраивались таким причудливым образом. До этого мгновения он вообще мало внимания обращал на деревья.

– Смотри, – сказал Атрей, обрисовывая очертания знаков пальцем в воздухе.

– Откуда это здесь? – Сын удивленно посмотрел на отца. – Как так получилось?

У Кратоса не было ответа. Скорее всего, жена знала об охраняющих лес знаках все это время, но никогда не рассказывала ему, чем на самом деле они обязаны своей спокойной жизнью в этой долине.

– Значит… значит нас защищала полоса деревьев, – сказал Атрей.

Потом что-то еще привлекло его внимание. На лице мальчика отразилась задумчивость.

– А вон там прогалина, – указал он.

И действительно, в защитной рунической линии отсутствовали три дерева.

– Эти деревья она выбрала для своего костра. Отметила каждое своей ладонью.

– Погоди… Значит, она сказала тебе, что нужно срубить именно эти деревья? А она знала, что это часть защитной полосы?

Кратос сжал губы. Внутри него вскипала досада. Тогда он не имел ни малейшего представления о том, что делает. Он ничего не знал об окружавших их золотых деревьях. Его жена никогда об этом не рассказывала… даже если знала. Но она должна была знать! Она настояла на том, чтобы они построили себе хижину в этом самом месте. Она находила множество различных доводов, чтобы поселиться в долине, а не на вершине холма, как хотел он. Никогда не говорила, но знала. Кого она защищала магией этого места? Его? Или Атрея? Или себя?

Печаль и досада вновь подступили к горлу Кратоса. Он поспешил проглотить комок и подавить в себе эти чувства, потому что сожаления о прошлом порождают лишь страдания. Бросив последний взгляд на лес, который они называли своим домом, Кратос решительно повернулся и пошел дальше на север.

– Идем. Не оглядывайся, – произнес он с мрачноватой обреченностью.

Но Атрею нужно было еще раз посмотреть на то место, где прошла вся его жизнь. Интересно, вернутся ли они когда-нибудь сюда, или судьба уведет их далеко отсюда? Мысленно поругав себя за выступившие на глазах слезы, Атрей тоже развернулся и пошел за отцом.

 

Глава 6

Монотонный путь отуплял разум Атрея. Вокруг одно и то же – сплошные камни, деревья, земля и кусты. Интересно, сколько им еще идти до цели? Но он понимал, что задавая бесконечные вопросы, только разгневает отца, и потому хранил молчание. А он столько всего хотел узнать – больше всего о жизни матери. Ему всегда казалось, что у него будет много времени спросить о самых важных вещах. Все одиннадцать лет его жизни прошли в тишине и спокойствии. Он не ожидал, что все изменится так резко и ужасно.

Неожиданно Кратос остановился и припал на колено, жестом веля Атрею сделать то же самое.

Атрей осмотрелся в поисках опасности, но ничего не увидел и ничего не почувствовал. Потом постарался прислушаться, но и услышать поначалу тоже ничего не удалось.

Отец тем временем достал из-за плеча топор, и тогда Атрей тоже вооружился луком, поспешно вынимая из колчана стрелу и накладывая ее на тетиву.

Проходили секунды, но ничего вокруг не менялось. Кратос поднялся на ноги, махнув рукой Атрею. Но когда мальчик подошел к отцу, Кратос отвел его рукой на пару шагов назад.

– Держись позади меня, – хрипло прошептал Кратос.

Впереди за тощими березами и сосенками виднелась освещенная солнцем поляна. По мере приближения к ней в морозном воздухе все сильнее ощущалась вонь – мерзкий запах гниющей плоти. Он-то и насторожил Кратоса.

Драугры. Проклятье этих земель.

– Что за гнилой запах? – спросил Атрей, подавляя рвотный позыв.

– Держись рядом. Молчи. Драугры.

– Драугры? А кто…

Кратос увлек Атрея в густые кусты под деревом, в которых можно было укрыться вдвоем. Присев, они приготовились к бою.

На поляну вышли три первых драугра, вооруженные щитами и копьями. Внешне они напоминали исказившиеся от разложения тела людей, пропитанные изнутри огнем, с текущей в их жилах буровато-рыжей магмой. Фэй рассказывала, что это воины, упрямо отказывающиеся умирать и сражающиеся с валькириями, которые прилетают по их душу. Двигаться их заставляет сжигающая их изнутри ярость. Единственная цель их существования – разрушение и месть всем живым без разбора.

Пока что они не учуяли Кратоса и Атрея, которые сидели без движения в кустах под карликовой ивой.

– Они… мертвые?

– Павшие воины, очень опасные, – прошептал Кратос.

– Они нас не видят. Мне выстрелить? – спросил Атрей дрожащим от испуга голосом.

«Как мне убить того, кто уже мертв?» – вертелась в его голове мысль.

– Жди приказа. Целься в голову.

– Мы нападем на них? – продолжал беспокойно спрашивать Атрей.

Никогда раньше он не был настолько близок к сражению с настоящими врагами. Сердце бешено колотилось в груди. Пальцы онемели от того, что так долго натягивали тетиву. Он попытался сосредоточиться на ближайшей цели.

– Тише. Не спрашивай, – сурово прервал его Кратос.

Когда один из драугров принюхался и повернулся в их сторону, стало понятно, что их укрытие обнаружили. К тому же редкая бурая листва не могла полностью скрыть бледную кожу Кратоса. Прицеливаясь, драугр занес костлявую руку с копьем.

– Стреляй! – скомандовал Кратос, выставляя перед собой топор и устремляясь на поляну.

Атрей выпустил первую стрелу, которая с жужжанием пронеслась мимо бегущего отца и угодила ближайшему драугру в шею. Мертвец пошатнулся, но удержался на ногах и даже продолжил двигаться вперед, целясь копьем уже в Атрея.

Пока Атрей впопыхах нащупывал следующую стрелу, Кратос, широко размахнувшись, разрубил драугра пополам на уровне пояса. Обратным движением топора он снес голову с гниющих плеч другого драугра. За это время Атрей успел прицелиться.

Следующая стрела пролетела мимо цели и воткнулась в ствол растущей поблизости липы. Страх мешал мальчику сосредоточиться на врагах.

– Точнее! – сердито крикнул Кратос, нападая на следующих двух мертвецов, которые вышли на поляну.

Атрея захлестнула паника. Дрожащими руками он пытался вынуть очередную стрелу из колчана.

Еще двое драугров, поняв, какую угрозу представляет лучник, сменили направление и пошли в обход размахивающего топором Кратоса, который был занят другими врагами.

– Следи за флангом! – проревел Кратос, понимая, что его сын не может сражаться сразу с двумя противниками.

Атрей кувырком отпрыгнул, чтобы не попасться ближнему драугру, и, быстро натянув тетиву, выпустил стрелу противнику прямо в лоб. Когда на него замахнулся второй, Кратос развернулся и бросил топор в шею драугра позади себя. Мертвец рухнул на колени, взирая на Атрея пустыми глазами, пока тот накладывал очередную стрелу и выпускал ее в драугра, который заносил копье для удара по отцу.

Оставшийся последним драугр развернулся и неуклюже поковылял в укрытие ближайшего подлеска.

На поляне воцарилась тишина.

Атрей поднялся на ноги, все еще со стрелой наготове, и подошел к отцу, вернувшему свой топор.

– Ну, как? Я помог?

Кратос ничего не ответил. В бою главное – это следить за тем, чтобы самому остаться в живых. А то, что ему нужно следить за безопасностью сына, означает, что отныне ему в каждом бою придется думать сразу о двоих. Отвлекшись, он может пропустить роковой для него удар врага. Ему нужно знать, что Атрей сможет защитить себя – по крайней мере до той степени, чтобы он мог сражаться и не беспокоиться о сыне.

Нет, он, Кратос, и сам не готов к предстоящему пути. Сможет ли он сохранить обе жизни, прежде чем они достигнут цели? Возможно, не стоит, как прежде, бросаться на врага сломя голову. Нужно придумать, как обходить стороной опасности и избегать сражений.

– Если хочешь помочь, отвлекай их. Если я кем-то не занят, то займись им ты. Но только, если это безопасно, – предложил Кратос, посматривая на сына в поисках понимания.

Вместо этого он разглядел в мальчике сочувствие и переживание, которыми отличалась его жена. При воспоминании о ней у него дрогнуло сердце, и в это мгновение Кратос ощутил, что должен нести полную ответственность за безопасность Атрея.

– Да, я смогу, – уверенно сказал Атрей.

Кратос не расслышал его ответа. Он позволил горю проникнуть в сознание. В его голове промелькнуло слишком много мыслей, пробудивших лишь смущение и сожаление.

– Я сказал, что смогу, – повторил Атрей, отвлекая Кратоса от его размышлений.

– Хорошо.

Кратос снова повесил топор за плечи.

– Куда идем теперь? – спросил Атрей, заметив тонкую вертикальную расщелину вдоль отвесной скалы впереди.

Кратос пару секунд осматривал препятствие, а после припал на колено, чтобы Атрей забрался к нему на спину.

– Вверх, – сказал он.

– Я справлюсь сам.

Кратос продолжал стоять на колене.

– Я смогу, – настаивал мальчик.

Кратос хмуро посмотрел на него.

– Ну ладно.

Атрей взобрался на спину отцу и крепко держался за плечи, пока тот взбирался по скале. Кратос тщательно ощупывал поверхность, выбирая самое надежное место, чтобы уцепиться за него рукой или поставить ногу. Атрею же подъем показался нетрудным, и он был уверен, что справился бы с ним и сам, если бы отец хотя бы дал ему возможность проявить себя.

– Что еще? – спросил он.

– Что «что еще»? – недоуменно переспросил Кратос.

– Я еще что-то должен знать, если мы встретим этих существ?

– Тщательнее целься, когда стреляешь. Точность важнее скорости.

– Понял.

Наконец Кратос добрался до вершины и поставил Атрея на землю рядом с собой. Какая-то его часть захотела улыбнуться, но бог внутри него сдержал человека.

– И думай. Думай, прежде чем действовать. Знай, что ты должен сделать, прежде чем сделаешь.

– Как мне узнать, что я должен сделать, прежде чем сделаю, если я не знаю, что мне делать?

Положив на землю мешок, Кратос сел и вынул из него скудные припасы. Неровные скалистые выступы вокруг них послужат неплохим убежищем для ночлега.

– Что теперь? – спросил Атрей.

– Будем спать.

В ветвях деревьев над ними порхали птички, похожие на жаворонков.

– Мать рассказывала тебе о богах?

– Да, – ответил Атрей, но почему-то не совсем уверенно и как будто осторожно.

– А она говорила о том, кто не чувствует боли, и кого нельзя убить?

– Наверное, это Бальдр. Сын Одина.

– Что она рассказывала про Одина?

– Это правитель богов-асов. Он живет в Асгарде.

Вновь на долгое время наступила тишина.

– Еще что-нибудь? – спросил Атрей.

Не дождавшись ответа, мальчик заснул.

Кратос разглядывал мозаику из пятен проникавшего сквозь листву лунного света. Мать мальчика поведала ему о богах; он же научит его выживать в суровом мире, а заодно научится сам быть хорошим отцом. Последняя мысль пробудила сонм воспоминаний о его собственном отце. Поморщившись, он поспешил отогнать их, прежде чем они не улеглись тяжким грузом в его сознании. Теперь в любое мгновение бодрствования его должна заботить только одна мысль: как сохранить своего сына. После этого Кратос позволил себе заснуть.

С первыми лучами солнца они встали и продолжили путь. Кратос целеустремленно шагал по тропе, которая убегала в густую рощицу в сотнях шагов от места их ночевки. Чуть в стороне Атрей разглядел древние руны, выцарапанные на камне высотой чуть больше роста отца. Он побежал вперед, бормоча себе под нос слова.

– Тут написано, что впереди поселение ётунов.

– Ётунов? – переспросил Кратос.

– Великанов.

Пока они шли дальше, Атрей задумался о великанах. Никогда раньше он не уходил так далеко от дома, и никогда еще у него не было таких приключений. С матерью они охотились неподалеку от хижины, и она всегда защищала его от опасностей, встречавшихся им на пути, – если можно считать опасностью встречу с рассерженным барсуком. Мать, похоже, обладала каким-то чутьем, позволявшим ей заранее предвидеть такие встречи и по возможности избегать их. Наверное, потому их охотничьи вылазки всегда заканчивались успехом, и им никогда не грозила настоящая смертельная опасность.

Атрей вовремя вернулся к настоящему, чтобы разглядеть драугров, приближающихся к дороге.

– Еще двое! Вон там! – хватая лук и вынимая стрелу.

– Не стреляй, пока они не подберутся достаточно близко, чтобы ты не промахнулся.

Борясь с тревогой, Атрей ждал, пока драугры поднимали свои ржавые мечи и готовились к атаке. Выстрелив, он попал ближайшему в висок, а Кратос, метнув топор, угодил другому в голову. Оба врага тут же рухнули.

– Ну, как? – спросил Атрей.

– Лучше. Но в следующий раз дай мне достаточно места для сражения, – требовательно сказал Кратос.

Похвала из уст отца почему-то всегда звучала не как похвала. Атрей думал, что справился хорошо, вовремя наложил стрелу, прицелился, не теряя времени, и выстрелил, когда решил, что не промахнется. Ну ладно, «лучше» – тоже неплохо.

– И рассчитал время, – пробормотал Атрей.

– Верно, – бросил Кратос небрежно.

Вскоре тропа привела их к разрушенному мосту. Потрепанные и пострадавшие от непогоды веревки поддерживали полусгнившие деревянные доски, внушавшие мало уверенности в том, что мост их выдержит.

В возбуждении Атрей побежал по мосту, подпрыгивая на досках.

– Стой! – крикнул Кратос, но слишком поздно.

Атрей прыгнул на очередную доску, которая сломалась под его ногой, разлетевшись в щепки. В ужасе он вскрикнул и вцепился в веревки, чтобы не провалиться окончательно.

– Отец, помоги!

Кратос глухо зарычал, сердясь на то, что Атрей не послушался его. Мальчику и в самом деле нужно научиться думать, прежде чем действовать; нужно научиться просчитывать опасность, прежде чем бросаться на нее сломя голову. Но как преподать ему урок, не подвергая при этом настоящей опасности?

– Держись!

Кратос ступил на шаткий мостик. Держась за веревочные перила обеими руками, он шагал, переступая через сгнившие доски, полагаясь больше на веревки.

Атрей почувствовал, как слабеет его хватка. Нужно что-то предпринять. Он попытался раскачаться, в надежде перебросить одну руку к другой и уцепиться за веревку покрепче. Но при этом мостик опасно завихлял, наклоняя Кратоса из стороны в сторону и замедляя его продвижение.

– Не двигайся. Я доберусь до тебя, – приказал Кратос, подавляя гнев и стараясь говорить спокойно, несмотря на раздирающий внутренности ужас.

– У меня руки соскальзывают! – крикнул Атрей.

Конструкция не выдержала. Мост рухнул, и Кратос прыгнул вперед, к Атрею. Мальчик вцепился в протянутую руку отца, а тот рванул его к себе и прижал в груди. В полете он постарался развернуться так, чтобы упасть спиной, и чтобы сын остался сверху. Пролетев футов двадцать, они с грохотом приземлились. Для такого крепкого и выносливого мужчины, как Кратос, падение было не опасным.

– Что-нибудь сломал? – спросил Кратос, проводя рукой по конечностям сына.

– Я в порядке! – выпалил Атрей, недовольный такой неожиданной и чрезмерной заботливостью.

– Больше не торопись. Твоя спешка дорого нам стоила, – предупредил его Кратос, нахмурившись.

Лицо его немного разгладилось, когда он перевел взгляд, чтобы понять, где они оказались. Пальцы его сжали рукоять топора.

– Они мертвые? Ну, то есть… совсем мертвые? – спросил Атрей, показывая на толпу неподвижных драугров, хаотично стоявших вокруг них словно статуи. Что-то подсказало ему, что нужно подготовить лук и стрелы.

Опасаясь худшего, они встали и приняли боевые стойки, но ничто больше не нарушало тишину. Атрей немного расслабился, опустил лук и подошел к ближайшему драугру, чтобы осмотреть его. Они вообще настоящие? Почему они так застыли?

– Мальчик… – глухо предупредил его Кратос.

Словно по приказу ближайший драугр ожил, развернулся и занес над мальчиком ржавый меч.

– Не мертвые! Они не мертвые! – закричал Атрей в панике, подаваясь назад и поднимая лук, чтобы выстрелить.

Кратос бросился на врага, не успел его сын произнести последнее слово. Резкими и точными ударами Кратос снес головы трем ближайшим к ним драуграм. Потом, разворачиваясь, отсек правую руку другому, готовящемуся напасть на них.

Атрей выстрелил, но промахнулся, и стрела пролетела довольно далеко от драугра, который устремился к нему. Пригнувшись, он проскользнул под его рукой с мечом, и, оказавшись позади врага, мгновенно наложил еще одну стрелу. Опустившись на одно колено, он выстрелил драугру в голову, прежде чем тот успел нанести очередной удар.

– Помни, точность важнее скорости! – поучал его Кратос, разворачиваясь и отбивая топором падающий на него меч.

Следующая стрела Атрея угодила в спину драугру, нападавшему на отца. Кратос вовремя развернулся, чтобы погрузить топор в грудь последнего драугра.

Атрей подошел к отцу, стоявшему посреди валявшихся вокруг них останков.

– Это был последний. Ну что, я действовал лучше? – спросил Атрей.

– Выжидай еще больше. Неважно, что ты выстрелишь только один раз. Покажи, что ты умеешь сдерживаться, – назидательно сказал Кратос.

– Я постараюсь, – сказал Атрей.

Его взгляд выхватил из полутьмы возле ведущей прочь тропы сланцевую плиту с процарапанными на ней рунами. Любопытство взяло вверх, и мальчик подошел, чтобы осмотреть надпись.

– Отец, посмотри! – сказал он восторженно, хватаясь за очередную возможность показать отцу свои умения.

– Прочитай.

– Тут говорится, что давным-давно ётуны собирались тут, чтобы торговать с богами. Это был рынок. Как ты думаешь, может, сюда приходил сам Один?

– Что ты знаешь об Одине?

– Мама часто рассказывала мне об Одине.

Глухой стук, донесшийся из-за обломков древних каменных сооружений слева, шагах в двадцати от них, предупредил об очередной опасности.

– Там что-то движется! – воскликнул Атрей. – Еще драугры! Нужно вылезти наверх. Но как?

– Следуй за мной.

 

Глава 7

Подбежав к дальней стене ущелья, Кратос забросил Атрея за спину и полез наверх. Когда оставшиеся драугры подобрались к месту, где только что стояли мужчина и мальчик, оба они были уже вне досягаемости. Еще десяток подтягиваний, и они выбрались из оврага. Атрей почувствовал, что проголодался, но, похоже, отец не намерен был останавливаться на привал. Интересно, сколько еще им идти?

– Может, нам немного отдохнуть? – не выдержал он.

Кратос осмотрелся: открытое пространство, скудная трава, редкие деревья. Не такое уж хорошее место для остановки. Он прикинул, насколько тут опасно.

– Подожди тут, – приказал он.

Пройдя пятьдесят шагов вперед, он обернулся и махнул Атрею рукой, призывая следовать за собой.

– Похоже, что отдыхать нам рановато, – пробормотал мальчик, чувствуя, как внутри него нарастает раздражение.

Когда Атрей приблизился к отцу, тот указал рукой. Впереди возвышались железные врата, преграждавшие им путь. Огромные каменные стены шли в обе стороны, и не было видно, где они заканчивались; единственный выход был через эти врата.

– Пройдем через ворота, потом отдохнем. Так на нас никто не нападет сзади.

Лицо Атрея снова озарила улыбка.

Ближе к воротам они увидели лежащие повсюду полусгнившие трупы воинов. Кратос замедлил шаг, привлекая к себе мальчика поближе.

– Столько мертвецов! Как ты думаешь, за воротами безопасно? – спросил Атрей.

Упершись в створки обеими руками, Кратос развел их. С ржавым скрипом они разошлись. Атрей первым пробежал внутрь свода с каменными стенами и потолком.

– Что это за вонь? – спросил он, осматриваясь.

– ДАВАЙ! – раздался резкий крик из ниоткуда.

Атрей завертелся, пытаясь разглядеть источник звука.

Не успел Кратос отреагировать, как ворота за ним с грохотом захлопнулись, и они оказались в ловушке.

Из-за колонны вышел взлохмаченный мужчина с диким взглядом, крепко сжимающий в руках палаш.

– Это Хель-скитальцы? – спросил другой мужчина, появляясь из тени.

– Нетронутые, – присоединился к ним третий.

Кратос встал между ними и сыном, взяв на изготовку топор, а Атрей, видя, что для стрельбы тут недостаточно места, вытащил нож. Кроме того, у мальчика не хватило бы времени, чтобы достать стрелу и прицелиться, если бы незнакомцы напали на них. Спустя мгновение из темноты вышли еще четверо, и двое спустились с платформы, расположенной футах в двадцати над северной стеной помещения. За считаные секунды Кратоса с Атреем окружили.

– Кто-нибудь разведите костры, сегодня поедим, – сказал один из незнакомцев.

– Зигмунд, ножи, – сказал ближайший к Кратосу бандит, разводя губы в беззубой ухмылке.

Ни Кратос, ни Атрей не дрогнули ни единым мускулом.

– Столько дней без мяса, – сказал еще один мрачный чужак, облизываясь.

Атрей удивлялся, почему отец не нападает на них. Может, удастся как-то мирно выпутаться из этой ситуации? Мальчик рискнул глянуть на отца. Кратос же не сводил взгляда с окруживших их противников.

– Мясо – это мы? – испуганно пробормотал Атрей.

– Назад, – только и сказал его отец.

Атрей послушался, вытянув перед собой нож в слабой попытке защититься против такого количества врагов.

– А что если нападут? – спросил самый низкий из бандитов, стоявший позади всех.

– Сохраним их в живых и будем отрезать по кусочку, – ответил первый, со скрипучим голосом – похоже, что предводитель шайки.

– Сражаться я буду один, – сказал Кратос, поднимая топор и тем самым показывая, что готов к бою.

– Ой, как мы испугались! – произнес один из бандитов.

Трое сделали первый шаг к Богу войны. Кратос отреагировал мгновенно, отрубив им руки, прежде чем они смогли занести свои мечи. Атрей отступил к воротам, а Кратос, развернувшись, погрузил топор в бандита, прыгнувшего к сыну. Мгновение спустя еще двое с рассеченными плечами упали на колени. Среди стонов умирающих вожак бандитов дрожащей рукой занес над Кратосом свой меч.

– Теперь твой черед умирать, – сказал Кратос. – Или же, если ты помедлишь еще немного, сможешь сожрать своих товарищей.

Когда тот сделал шаг вперед, выбрав смерть, Кратос размахнулся топором, выбивая из рук неуклюжего бандита меч и разоружая его. Прежде чем чужак успел отступить, Кратос рассек его торс и отрубил правую руку у запястья. Противник потянулся за ножом левой рукой, но Кратос отсек ему и левую руку у плеча. Кровь хлынула фонтаном во все стороны, бандит опустился на колени и посмотрел на Кратоса невидящим взором.

– Кто ты… – пробормотал он, прежде чем рухнуть на пол.

Кратос опустил оружие, осматривая последствия резни и убеждаясь в том, что обезвредил всех врагов.

Один бандит в лохмотьях, который все это время трусливо прятался за колоннами у дальней стены, выскользнул из своего укрытия и схватил за грудь Атрея. С гнусной ухмылкой он прижал лезвие к шее мальчика.

– Отец! – успел выкрикнуть Атрей.

Кратос обернулся. Но не успел он поднять топор, как Атрей перехватил свой нож и не глядя ткнул им вверх, погружая его в нападающего. Из горла бандита хлынула темная кровь, обагрив плечо Атрея. Мальчик пнул бандита под колено, одновременно разворачиваясь лицом к нему. В следующую секунду бандит побелел, открыл рот, словно собираясь что-то сказать, выдернул руку из-за мальчика и рухнул на него, подминая Атрея своим весом, но так и не сводя с него глаз. В агонии он прижал мальчика к полу.

– Сними его! – крикнул Атрей, забившись в панике от того, что не мог выпутаться и сбросить с себя тяжеленного бандита.

Кратос отшвырнул труп и протянул руку, помогая Атрею встать на ноги. По щеке мальчика стекала струйка крови. Кратос встал на колено, чтобы посмотреть сыну в глаза, и приободряюще положил на его плечо руку.

Атрей отворачивался, избегая взгляда отца.

Кратос ничего не говорил, с пониманием глядя на сына. Потом положил другую руку на его другое плечо. Все еще отворачиваясь, Атрей делал вид, что не замечает отца.

Кратос осторожно повернул голову Атрея, заставляя того встретиться с ним взглядом. Такого выражения на лице сына он еще не видел. На глазах у мальчика выступили слезы. Он понял, что сделал, понял, что такое убить человека.

– Закрой свое сердце, – сказал Кратос.

Свое первое убийство он пережил так давно, что воспоминания о нем затерялись где-то глубоко в памяти. Но он знал, что это переживание изменит его сына навсегда, и что отныне тот будет смотреть на мир по-другому. Этому не могла обучить его мать – этот урок мальчик должен был усвоить сам.

Атрей же еще не до конца осознал, что случилось, – все произошло так быстро, что у него не было времени задуматься над своим поступком и его последствиями. Кивнув отцу, он глубоко вздохнул. Дернув плечом, он попытался вытереть кровь с лица, но только еще шире размазал алое пятно по щеке.

– Все в порядке, – сказал он, поняв, что отец не двинется, пока не услышит от него хоть какого-то ответа.

Кратос немного помедлил, разглядывая сына и пытаясь понять его мысли. Ничего не увидев, он поднял и небрежно закинул топор за спину, словно не произошло ничего особенного.

– Пойдем. Нам предстоит долгий… – начал было он.

Краем глаза Кратос заметил какое-то движение. Внутри него вспыхнул страх. Лежащие на земле тела зашевелились.

– Он-н-ни ож-ж-живают, – заикаясь, пробормотал Атрей.

Трупы медленно вставали на колени и ощупывали пол в поисках упавшего оружия, прежде чем неуклюже подняться на ноги.

Кратос схватил топор обеими руками.

– Жди здесь. Я разберусь.

А после он рубил топором и погружал его в тела, пока не обезглавил всех оживших бандитов.

– Больше они не вернутся.

– Давай уйдем отсюда, – едва произнес Атрей, все еще в ужасе от происшедшего.

– Тогда соберись. Нужно найти выход, – спокойно сказал Кратос, показывая на падавший с потолка луч света.

Похоже, это был единственный выход из этого помещения.

– Хорошо, – сказал Атрей, собираясь с духом.

Кратос подсадил мальчика на платформу. На середине пути Атрей вдруг остановился, задумавшись.

– Ты ушел в свои мысли. Не думай об этом. Он бы убил тебя.

Атрей обернулся, посмотрел на отца, а затем продолжил путь.

– Знаю. Так было нужно, я знаю. Просто…

– Тогда мы идем домой.

– Что? – встревоженно спросил Атрей.

– Так быстро сдаться, едва начав путь… Так нельзя.

Слова отца глубоко ранили мальчика. Он постарался выбросить из головы печальные мысли и сосредоточиться на том, что нужно сделать сейчас. «Единственная дорога к успеху – это никогда не сдаваться», – повторяла его мать.

– Я не сдаюсь! Я справлюсь. Мне просто надо… отдышаться, – солгал Атрей, стараясь выиграть время, чтобы пробудить в себе смелость.

Наконец они забрались на узкий карниз, ведущий к высокому окну в задней стене помещения.

– Послушай меня. Чтобы хорошо сражаться, воин не должен сочувствовать врагу. Впереди у нас долгий и трудный путь, на котором не место мальчишкам. Этот путь только для воина. Ты сможешь стать воином? – сказал Кратос, когда они выпрыгнули из окна на землю.

– Я понял. Я стану таким воином.

– Подготовься к следующей опасности, которая встретится нам на пути.

Закончив на этом, Кратос пошел по извилистой тропе по направлению к вершине горы. Больше он ничего не говорил, но внутри него росло беспокойство. Мальчик слишком юн для того, что им предстоит пережить. Он должен всему научиться по пути, иначе умрет в следующей же стычке. Кратос боролся с желанием бросить все и повернуть назад. Сам он, конечно, справится со всем, что подбросит ему опасный мир, но сможет ли он одновременно защищать от опасностей сына?

– Может, отдохнем? – спросил Атрей спустя три часа молчаливого пути.

Ему уже хотелось поесть и поспать. Рыжее солнце повисло над деревьями, отбрасывавшими длинные жутковатые тени. Еще ему хотелось, чтобы отец поговорил с ним, как это делала мать всякий раз, когда они путешествовали. С ней он никогда не чувствовал себя одиноким. А сейчас, рядом с отцом, у него было такое чувство, что он один во всем мире.

– У нас еще есть время до заката, – ответил Кратос чуть погодя, сверившись с солнцем и осмотрев дорогу. В сотне шагов он заметил извилистую тропинку, ведущую на север. Потом обернулся и прочитал чувства мальчика по его лицу.

– Там и отдохнем.

Пока Кратос с Атреем в густой роще разделывались со скудными припасами и готовились ко сну, тьма постепенно сгущалась. Кратос в основном делал вид, что ест, и вернул в мешок большую часть своей порции. По его расчетам еды должно было хватить на неделю, только если он сократил бы свой рацион наполовину.

 

Глава 8

С первыми лучами солнца они продолжили свой путь. Кратос решительно шагал вперед, следуя за каждым поворотом тропы. Атрей семенил за ним в нескольких шагах позади. Через несколько часов они вышли к шаткому веревочному мосту, переброшенному через глубокое сухое ущелье.

– Там кто-то есть, – прошептал Атрей.

Кратос замедлил ход, отведя руку в сторону, чтобы сын не прошел дальше него. Посреди моста стояло какое-то чудное серое вьючное животное с короткими ушами и длинной мордой. На его спине висели мешки, закрепленные пеньковыми веревками и, похоже, битком набитые различными металлическими деталями. Это животное стояло на задних ногах, удерживая равновесие достающим до земли толстым хвостом и размахивая казавшимися совершенно бесполезными передними лапками.

– А ну двигай тушей, пока я тебя не пнул, тварь ты эдакая! – крикнул низенький бородатый человечек с синей кожей, ростом не выше Атрея.

Он со всех сил дернул поводья, но «тварь» даже не шевельнулась. Загадочный бородач обошел животное и навалился на него всем своим невеликим весом сзади. Кратос решил, что незнакомец не представляет угрозы. Никакого меча или ножа у чудака не было, а вместо оружия на кожаном ремне незнакомца висели молотки, напильники и другие инструменты для работы по металлу. Ни отец, ни сын никогда не видели раньше таких странных людей. Внешне он походил на обычного человека, но окраской напоминал какое-то сказочное существо.

– Кто это? – спросил Атрей.

Услышав его голос, синий человек отвлекся от своей твари и прищуренными янтарными глазами изучающе осмотрел Кратоса с Атреем. Рука его опасливо потянулась к молотку на поясе.

– А ну встала и задвигала своим задом, пожалуйста, – сказал Брок, поворачиваясь к своему упрямому животному, тоже сочтя, что двое незнакомцев не представляют для него опасности. В противном случае они бы уже напали без всякого предупреждения. В него наверняка полетела бы стрела из лука, который держал мальчишка, – впрочем, и топор за плечами Кратоса не скрылся от его внимания.

Тем временем загадочное существо упрямо отказывалось шевелить своими раздвоенными копытами.

– Пошла! – рявкнул Брок, ударяя кулаком по его бедру.

– Может, груз слишком велик, – предположил Атрей, не двигаясь с места.

– Никак не могу заставить эту косоглазую тварь пройти по мосту, – проворчал Брок, обращаясь к Кратосу, словно мальчишки тут и не было.

Кратос задумался. Пока это довольно грозного вида животное преграждает им путь, мост не перейдет никто. Придется либо искать другой путь, либо как-то заставить животное двигаться. Он осмотрел другую сторону ущелья, а Атрей наклонился в сторону, цепляясь за толстую веревку, чтобы сохранить равновесие, и проследовал за взглядом животного.

– Она боится чего-то, что скрывается за теми деревьями, – сказал мальчик.

– Что там еще? – спросил Брок с отчетливым пренебрежением в голосе. – И откуда ты это знаешь?

Атрей осторожно перегнулся через веревочные перила и показал на раскидистый вяз с красными листьями чуть слева от тропы.

– Отец, брось топор в то дерево за мостом. Вон то, с белым пятнистым стволом.

Кратос узнал дерево и попытался разглядеть, что по уверению его сына скрывается за ним. Не заметив ничего необычного, он задумался, не снимая топора с ремня. Проход по мосту заблокирован. Если он бросит топор, то останется безоружным, пока не призовет оружие обратно. Да, вернуть топор он может с любого расстояния, но на эти мгновения они с мальчиком окажутся уязвимыми. «Что, если это хитро устроенная засада?» Если укрывшиеся за деревьями бандиты хотят напасть на них, то обязательно воспользуются моментом, когда из всего оружия у Кратоса с сыном будут лишь нож и лук.

Бог войны подозрительно приподнял бровь, осматривая Брока. Неужели это какая-то уловка с целью обезоружить его?

– Поверь мне. Хотя бы в этот раз. Пожалуйста, – убеждал его Атрей.

– Что ты там видишь? – спросил Кратос.

– Я… просто знаю, – ответил Атрей.

Кратоса сбивала с толку наивность мальчика. Он воспринимал всю эту ситуацию совершенно по-иному. Атрей наверняка не видел ничего кроме того, что это странный человек и его зверь. И все же, если Кратос откажется выполнять просьбу мальчика, то нарушит ту хрупкую связь, которая уже начала устанавливаться между ними. Он должен поверить в первую очередь самому себе – поверить в то, что, полагаясь на мнение сына, сможет избавить их от опасности. Кратос медлил.

– А если ты ошибаешься?

– Я не ошибаюсь.

Атрей проглотил комок, вставший в горле из-за чувства вины. Он вспомнил, как говорил те же самые слова матери, а затем признавался, что ошибся. Но она прощала его и позволяла чувству вины постепенно изгладиться из памяти.

Синий человечек размахнулся ногой, чтобы ударить животное по заду, но промахнулся и едва не упал.

– Дождешься у меня, тупая скотина, пущу тебя на корм! – проворчал он сердито.

– Целься в дерево с белым пятнистым стволом и красными листьями. Вон то, слева, сразу у моста, – настойчиво повторил Атрей, показывая на цель.

Кратос выхватил топор, смерил взглядом расстояние и определил направление, а затем изо всех сил метнул оружие. Из листвы взмыли в воздух два черных ворона. При виде встревоженных птиц Атрея охватила странная тревога, хотя он и не мог сказать почему.

Убедившись, что никакая опасность им не грозит, Кратос вернул топор.

– Ты был прав, – в его голосе проскользнуло легкое удивление.

Вьючное животное запыхтело и беспокойно затопталось на мосту.

– Ты только посмотри! А пацан-то глазастый, как я посмотрю. Ты же пацан, верно? Но-оо, пошла! – воскликнул Брок, шлепая животное по заду и погоняя его вперед.

Атрей изумленно осматривал небо. Почему такие безобидные на первый взгляд вороны испугали этого зверя?

– Как ее зовут? – спросил Атрей, протискиваясь мимо животного, чтобы пойти вровень с ним. Так он смог заглянуть ему в глаза, а животное могло осматривать его.

– Не знаю. Мое имя эта скотина не спрашивала, вот и я ее не спросил. Но-о-о!

Брок шлепнул животное еще сильнее. Существо вздрогнуло, но быстрее не пошло.

– А тебя как зовут? – спросил Атрей.

– Брок.

– Меня Атрей.

– Думаешь, мне не наплевать? Все равно твое имя похоже на девчоночье. Ты, случаем, не переодетая девчонка? – проворчал Брок.

Атрей пропустил его слова мимо ушей. Нежно погладив животное по кустистой гриве, он нежно пробормотал: «Вера лонг».

– Что это значит? – спросил Кратос.

– Я попросил ее сохранять спокойствие. Опасность миновала, – объяснил Атрей.

Словно поняв, что говорил Атрей, и поверив ему, животное сделало первый робкий шаг по направлению к дальнему концу моста. Атрей шел рядом с Броком, а Кратос следовал в нескольких шагах за животным.

Брок замедлил ход, чтобы Кратос его нагнал, и он смог получше разглядеть висевший на спине Бога войны топор.

– Слушай… ты мне, конечно, не поверишь, но этот твой топор… Это я его сделал. Ну, то есть мы с братом. Одно из наших лучших творений. Смотри, не давай никому его чинить, кроме нас двоих. С ним надо умеючи, иначе так испортить можно, уже не починишь. Слышь, а хочешь, я его прямо сейчас тебе подточу?

Кратос задумался над предложением коротышки. Откуда знать, что гном нарочно не испортит его топор?

Перейдя через мост, они углубились в лес, и вскоре по тропе вышли к заброшенному лагерю с покосившимся навесом. Брок развел руками, словно это был его дом, и он приглашал гостей войти.

– Ну, что скажешь? – спросил он, приподняв бровь.

– Ты прав. Я тебе не верю, – ответил Кратос, не снимая топора со спины.

– А как тебе такое? Внизу рукояти есть руна, по форме как вилы, – самодовольно осклабился Брок.

Любопытство взяло верх. Пока Кратос вынимал топор и рассматривал руну на рукояти, Брок снял инструменты со своего вьючного животного и обустроил себе временное рабочее место.

– Это было наше с братом клеймо, пока мы не разбежались. У меня осталась половина. Видишь? – объяснил Брок, видя, как Кратос разглядывает знак на топоре. Пошарив в одном из мешков, он вынул железный прут, подошел к Кратосу и приставил конец прута к рукояти. Знаки совпали полностью, но только с одной стороны.

– Ну так что, поработать мне над топором или как?

Кратос просверлил Брока взглядом, стараясь проникнуть в глубины сознания гнома, чтобы определить, верить ему или нет. Потом, ухмыльнувшись, протянул топор и бережно уложил его в руки Брока.

– Ну что ж, хорошо. Но смотри, не повреди, – Кратоса все-таки не оставили последние крупицы сомнения.

– А где вторая половина клейма? – спросил Атрей.

– У моего тупорылого братца. Зато весь талант у меня.

Дернув за веревку, свисающую с прикрепленного к боку животного деревянного ящика, Брок опустил шаткий верстак, разложившийся перед ним, словно гармошка. Так он мог заниматься своей магией в любом месте и в любое время. Накинув длинный кожаный фартук, коротышка схватил кузнечный молот вдвое больше его руки, и принялся подравнивать им лезвие топора. Эхо усердных ударов прокатилось по всему лесу.

– Брок? – чуть смущенно обратился к нему Атрей.

– Чего тебе? – огрызнулся тот.

– А у тебя в мешках ничего съедобного нет? – желудок мальчика жалобно заворчал.

– Эх, где твои манеры? – упрекнул Брок сам себя. – Нет. Пожевать в тех мешках ничего нет.

Он вернулся к топору.

Мальчик уныло вернулся к заброшенному костру лагеря и сел на камень.

– Потому что вся еда при мне, – произнес Брок с ухмылкой чуть погодя. – Пошарь вон в том мешке.

Атрей улыбнулся, заразившись задорным настроем коротышки. Поискав в указанном мешке, он нашел булочки с засохшей коркой, которыми поделился с отцом. Потом вынул яблоки размером больше своего кулака и бурдюк с водой. Сделав по глотку, они уселись на поляне, чтобы разделаться с яблоками.

– Еще есть вяленая барсучатина, если не наелись, – предложил Брок, поглядывая на них.

– Спасибо, я наелся. Больше ни кусочка не влезет, – соврал Атрей.

Хуже подгоревшей барсучатины могла быть только сушеная барсучатина. Уж лучше жевать древесную кору с лишайником.

Кратос ничего не сказал.

– Неплохая жрачка. Точно не хочешь?

Ударив напоследок легонько по лезвию несколько раз, Брок отложил молоток и поднял топор, чтобы внимательно осмотреть его поближе.

– Вроде ничего, – сказал он скромно, тем не менее довольно ухмыляясь.

Вернул он топор Кратосу так, словно передавал самый искусно выкованный меч во всем мире.

– Услада для глаз, – вырвалось у него из уст, словно у гордого отца, рассматривающего своего новорожденного сына.

Кратос принял топор и взмахнул им пару раз для проверки. Удовлетворившись ощущениями, он провел пальцами по лезвию, проверяя его остроту. Долгое время он молчал, поджав губы, чем все больше выводил из себя низкорослого человека.

– Да, сойдет, – буркнул он наконец.

– Всего лишь «сойдет»? – переспросил Брок недовольно.

– Мы уходим, – сказал Кратос, обращаясь к сыну.

Но не успели они собраться, как из-за деревьев выскочили три драугра и целеустремленно двинулись прямо на них, подняв мечи.

– Явились, язви их душу! – крикнул Брок, прячась за верстаком и своим зверем.

– Для меня найдется место? – спросил Атрей, подбегая к животному.

– Только не сломай мне там ничего.

Кратос бросился вперед, широко размахивая топором, чтобы оценить сделанные улучшения. На его губах отразилась улыбка. Гном и в самом деле неплохо поколдовал над его оружием. Тремя хорошо рассчитанными ударами Кратос разобрался с нежитью, одним махом отрубив голову двоим и покончив с третьим коротким движением вперед и назад. Мерзкие трупы остались лежать на тропе.

– Можешь выходить, – сказал он, оборачиваясь к Броку.

Человечек вышел из укрытия, остановившись у Атрея.

– Видел? Моя работа! – похвастался он, расплывшись в улыбке.

– Нормально, – сказал Кратос.

– И он говорит «нормально»!

– Спасибо, Брок, – сказал Атрей. – Ах, да, и я подумаю над именем для твоей зверюги, – бросил он через плечо.

– Как насчет того, чтобы назвать ее «Сраная благодарность»? – воскликнул Брок. – Эй! Сраная благодарность, иди сюда! – не унимался он, обрушивая свой гнев на невинное животное. – А ты позаботься там о топоре. Такому оружию нужен регулярный уход, если хочешь остаться в живых!

Голос Брока замер вдали, когда Кратос с Атреем в очередной раз свернули вместе с лесной тропой и остановились у отвесной скалы.

– Тупик, – разочарованно сказал Атрей. – Что теперь?

 

Глава 9

Так как путь вел только вверх, Кратосу не оставалось ничего другого, как взобраться на скалу с Атреем на спине.

– В лагере синего человека ты оставил меня одного сражаться с драуграми, – сказал Кратос чуть погодя.

– Да, – признал Атрей, устыдившись своего страха.

– Люди – одно дело. Со всеми остальными ты должен сражаться вместе со мной, иначе мы погибнем. Понял? Выполняй свою задачу, или мы возвращаемся домой.

– Я понял.

На вершине скалы Кратос осмотрелся и различил вдали мерцающее пламя небольшого костра. Подойдя поближе, он увидел, что костер горит рядом с причалом на реке, но никакой лодки поблизости не было. Вдоль берега виднелись многочисленные пещеры, а чуть выше, между ущельями, непрочные веревочные мосты. Вдалеке вырисовывался горный пик – тот, к которому они и направлялись.

Отец с сыном пробрались сквозь плотные заросли карликового можжевельника и болотного мирта, и оказались перед воротами сводчатой каменной башни со ржавой железной опускной решеткой. По всей видимости, эта башня преграждала дорогу вперед. Решетку обрамляли густые ветви северной ивы.

Кратос рассмотрел механизм, опускавший решетку. Внутри ворот с цепи, пропущенной через ряд шестеренок, спускался противовес из кованого железа. Проследив взглядом за цепью, Кратос увидел опускающий противовес рычаг. Призвав заморозку, он прикинул расстояние, на какое нужно метнуть топор, и бросил его. Холод мгновенно сковал шестерни, рычаг с хрустом треснул. Противовес рухнул, но из-за ржавчины опустился лишь на небольшое расстояние. Решетка приподнялась от земли так же невысоко.

Первым под острыми концами решетки проскользнул Атрей. Когда он оказался в безопасности по ту сторону, Кратос прополз под решеткой на спине, после чего вернул топор.

Оказалось, что ворота ведут в просторное помещение. Очутившись внутри, отец с сыном осмотрелись, чтобы оценить обстановку. От вида усеянного шипами потолка Кратосу стало немного не по себе, но в дальнем конце он различил шипастую дверь.

– Сюда, – сказал Кратос, едва заметно улыбнувшись.

Узкий неосвещенный проход вывел их в другое помещение.

– Какие-то механизмы? – удивленно и заинтересованно спросил Атрей, когда они проходили мимо сцепленных между собой шестерней и рычагов. Он никогда в жизни не видел таких сложных конструкций, и задержался, чтобы полюбоваться на удивительное сооружение. Проследив взглядом за всей цепью механизмов, он посмотрел на усыпанный шипами потолок и вернулся к тому месту, где начинались шестерни. Скорее всего, ими управляла стоявшая перед ними кривая грубая рукоять.

Атрей попробовал повернуть рукоять, но та отказывалась шевелиться. Оставив попытки, мальчик скрылся за спиной Кратоса, который метнул в рукоять свой топор, отчего та завращалась против часовой стрелки. Пол задрожал и стал подниматься к шипастому потолку.

– Ох, – вырвалось у Атрея, который теперь понял, как действует механизм.

И тут случилось нечто непредвиденное и страшное. Шестерни загрохотали под тяжелым грузом. Откуда-то донесся глухой звук сталкивающихся между собою балок. Позади скользнула вниз каменная панель, закрывая им путь к отступлению.

– Не нравится мне это, – сказал Атрей.

Потолок содрогнулся и принялся медленно опускаться. Кровь Атрея застыла в жилах. Он с силой заставлял себя дышать. Что они наделали?

Кратос на этот раз метнул топор с большей силой, отчего потолок обратил свое движение, немного поднялся, но тут же снова стал опускаться.

– Опять опускается! – завопил Атрей, вертя головой во все стороны в поисках выхода.

Кратос изо всех сил обрушил топор на рукоять, замедлив спуск потолка… Но через секунду тот снова продолжил свое беспощадное движение!

Из-за опускающихся шипов Кратосу пришлось встать на колени, а Атрей присел на корточки.

– Тут становится тесновато, – сказал Атрей, пытаясь справиться с паникой.

Кратос снова запустил свой топор, и на этот раз потолок поднялся настолько, что они оба смогли встать прямо.

– Я уж подумал, что мы не выберемся отсюда, – сказал Атрей.

Потолок продолжал подниматься, и Кратос броском топора открыл вход в туннель, располагавшийся высоко на дальней стене.

– Хорошо, что мы уходим из этого места, – сказал Атрей, забираясь в туннель.

– Оно осталось позади, – промолвил Кратос, как только они оба оказались в безопасности. Кратос шел впереди, Атрей следовал за отцом в нескольких шагах.

Шагов через триста перед ними открылось ущелье с отвесными стенами, ведущее к обрыву с потрясающим видом. Они остановились, чтобы передохнуть и посмотреть на далекий горный пик, возвышавшийся на фоне безоблачного лазурного неба. От этого зрелища у Атрея перехватило дыхание. Кроме историй, которые рассказывала ему мать, он не имел ни малейшего представления об обширных и удивительных землях, окружавших его маленький мирок. К тому же он по большей части считал, что мать выдумывала все эти рассказы, только для того чтобы скрасить скуку тех дней и ночей, когда отсутствовал его отец. Он бы никогда не поверил, что то, о чем она говорила ему, существует на самом деле. Величественная горная вершина приковывала к себе внимание и волновала душу. Интересно, что такого важного в этой горе? Что может быть на том пике, ради чего стоило бы рисковать жизнью?

Заметив на себе взгляд отца, Атрей постарался отбросить печальные мысли. Вид был настолько красивым, что мальчику не хотелось казаться слишком печальным.

– Мама рассказывала о таких местах. Они еще более красивые, чем можно было предположить по ее словам. Жалко, что она сейчас этого не видит.

Кратос прижал к себе сына, тоже борясь с печалью, которая охватывала его всякий раз при упоминании покойной. Он чувствовал, что нужно загнать эти мысли поглубже, перестать думать о ней. Нужно идти дальше; нужно выполнить данное ей обещание, и, в то же время, сохранить сына.

Кратос вытянул руку, чтобы положить на плечо сына, но остановился. Его сдерживали сомнения. Он не знал, как быть хорошим отцом, никто его этому не учил. Раньше он полагался на Фэй и надеялся, что она будет скреплять их семью. Вместе они были счастливы, теперь же оказались оторванными друг от друга. Но Кратос решил во что бы то ни стало найти путь, который вернет ему сына.

Не зная, как выразить свои чувства, или как облегчить жестокую боль, преследующую его сына, Кратос отдернул руку и пошел дальше.

– Идем, – кратко произнес Бог войны.

Атрей постоял еще немного, восхищаясь видом. Казалось, что здесь присутствует нечто особенное – нечто, о существовании чего он раньше и не подозревал. И все же он ощущал здесь что-то знакомое, как будто для него это место было роднее леса, в котором он вырос. Развернувшись и догнав отца, он уверенно зашагал за ним, отогнав воспоминания о матери и пообещав себе, что вернется к ним позже.

 

Глава 10

Через какое-то время они встретили на своем пути густой лиственный лес. Пышная зелень здешних ясеней отличалась от всего, что им доводилось видеть прежде.

– Я никогда не уходил настолько далеко от дома. И мама никогда не говорила о таком месте. Тут всегда так было? – спросил Атрей.

– Похоже, что да. Следы, – сказал Кратос, надеясь, что охота отвлечет мальчика от печальных мыслей. Он не знал, как иначе помочь ему.

– Наверное, кабан! – с воодушевлением отозвался Атрей, хватаясь за это предложение, как за очередную возможность показать свое мастерство отцу и, возможно, заслужить немного больше уважения с его стороны – если, конечно, он, Атрей, справится со своей задачей.

– Найди его.

Атрей припал на колено, изучая следы на влажной земле. Судя по размеру, это был довольно крупный зверь. Он проследил за ним до колючего кустарника с желтыми цветочками шагах в десяти от места, где Кратос заметил следы. Поднявшись, мальчик уверенно зашагал по следам, поглядывая по сторонам в поисках знаков, которые могли бы ему помочь.

Кратос шел позади, позволяя сыну вести себя и с удовлетворением думая о том, что тот может отвлечься на что-то новое.

По узкой петляющей тропке они вышли на гребень небольшого холма. Тут Атрей потерял следы и испугался, что не найдет добычу. Пока Кратос догонял его, мальчик осматривал окружающую растительность. Если зверь рядом, то нужно заметить его, прежде чем он учует их.

Ветерок донес до его слуха ворчливое хрюканье.

– Похоже, и вправду кабан, – прошептал Кратос.

Вытянув руку, он остановил Атрея, прежде чем тот перемахнул через гребень. Прижав палец к губам, он показал сыну на иву с копьевидными листьями в пяти шагах от них.

Внизу, у журчащего ручья в тридцати шагах от вершины холма, стоял иссиня-черный кабан с желтыми отметинами, лакомящийся нежными ростками карликовой ели. Золотистая грива зверя колыхалась под нежными порывами ветерка; из пасти торчали загнутые белые клыки. Животное остановилось и подняло голову, рассматривая ближайшие деревья.

Пока оно осматривалось, Кратос с Атреем не смели даже дышать. Малейшее движение могло спугнуть зверя, и тот мгновенно скрылся бы в густых зарослях вдоль берега ручья. Для удачного выстрела дичь должна находиться на открытой местности.

Не заметив ничего подозрительного, зверь вернулся к своему занятию. Кратос знаком показал Атрею, что нужно подготовить лук.

Ловким рассчитанным движением Атрей выхватил из-за спины лук и вытащил из колчана стрелу, накладывая ее на тетиву. Глубоко вздохнув, он прижался щекой к оперенью и направил наконечник на желтую отметину у плеча кабана. Казалось, странные узоры на шкуре зверя сами указывают лучшую цель.

В своих мыслях мальчик прокручивал сотни различных деталей. «Проверить ветер, сделать поправку на смещение. Держать наконечник на цели. Вдохнуть. Натянуть тетиву до конца для наибольшей поражающей силы».

Этот зверь и в самом деле выглядел гораздо более грозным, чем любой другой, на которого Атрей охотился до сих пор. На долю секунды мальчик засомневался, хватит ли у него сил, чтобы выполнить смертельный выстрел.

– Отпускай, когда будешь готов, – подбадривающее прошептал отец.

«Отец верит в меня».

Но Атрей не был готов. Неужели животное услышало слова отца? Мгновение неизвестности, казалось, тянулось вечно. Зверь продолжал пастись, не поднимая голову.

– Помни, дотягивай до груди. Шкура у кабана прочная.

Атрей больше не мог ждать. Он ожидал, что кабан в любую секунду услышит их слова и сбежит. Мальчик поспешно выдохнул и проверил, что стрела нацелена на желтую метку.

И выстрелил.

Стрела со свистом пролетела и угодила прямо в цель! Наконечник ударил в шкуру как раз за костью передней ноги. Но стрела отскочила, не нанеся никакой раны. Желтая отметина оказалась обманкой, защищавшей кабана от попадания в более уязвимое место. Ловушкой, предназначенной для неопытного охотника, – и Атрей угодил в нее.

Кабан мгновенно скрылся в ближайшем кустарнике.

Атрей вскочил на ноги в досаде и разочаровании, укоряя себя за то, что снова подвел отца.

– Но… я же попал. Разве нет? Я делал так, как ты сказал, а она отскочила. Этот кабан что, волшебный?

– А ты как думаешь? – спросил Бог войны, решив, что пусть лучше сын поломает голову, чем будет ругать себя. Так он легче перенесет неудачу.

– Он не похож на кабанов, на которых мы с мамой охотились в нашем лесу. Он отличается от любых других зверей, которых я видел.

– Иди за ним, – приказал Кратос.

Атрей перемахнул через гребень и съехал вниз на боку, потеряв равновесие на крутом склоне. Подбирать стрелу он даже не подумал, хотя вернуть наконечник было бы мудрым решением.

– Вижу следы! – крикнул мальчик.

Кратос перебрался через гребень вслед за ним.

– А что делать, когда мы найдем его? Я натянул тетиву до груди, как ты говорил, а стрела все равно не пробила его шкуру.

– Ты целился ему в бок. В следующий раз целься в мягкий живот, – сказал Кратос.

– Понял.

У подножия холма они нашли следы покинутого лагеря. Доверяя своему инстинкту, Кратос схватил Атрея и привлек к себе. Если лагерь выглядит покинутым, это еще не значит, что он покинут на самом деле.

– Будь начеку.

– Снова эти люди? – встревоженно спросил Атрей, почуяв необъяснимую настороженность отца.

– Что-то другое, – сказал Кратос, пытаясь сохранять спокойствие.

Проходя мимо разрушенной лачуги, он заметил движение в дверном проеме: солдат, вооруженный, со щитом, но не человек. У этого существа была синяя прозрачная кожа, и от него веяло холодом. Подняв меч, существо бросилось на Кратоса. Бог войны развернулся, погружая топор в голову существа. Оно тут же вспыхнуло пламенем и рассыпалось на куски.

– Что это было? – испуганно спросил Атрей. – Оно не похоже на других мертвецов. Драугры горячие, а этот был холодным.

– Не знаю.

Кратос вдруг вспомнил, как бандиты говорили о каких-то Хель-скитальцах. Осмотрев лагерь, он не нашел следов других существ. После продолжительной тишины он решил, что создание было единственным воином в этом месте.

Атрей стоял на краю лагеря, ожидая, когда можно будет продолжить охоту на кабана.

– Можно продолжать? – спросил он, ища одобрения на лице отца. – Думаю, нам сюда, – сказал он, показывая на свежие следы.

– Тогда идем.

Они пошли по следам, которые завели их глубже в лес, и ненадолго остановились, когда следы повернули на север. В тридцати шагах перед ними кабан лакомился блестящими красными ягодами, свисающими с низких ветвей колючего кустарника с золотыми листьями.

Кратос махнул рукой. Атрей поднял лук и опустился на колено. Отец присел рядом с ним, как и прежде, положив руку сыну на плечо, чтобы помочь целиться.

Но Атрей дернул плечом, сбрасывая руку отца. Почему отец относится к нему, как к маленькому ребенку? Мать никогда так не делала. Отец должен понять, что он может охотиться самостоятельно.

– Все в порядке, – рискнул он шепнуть.

Кратос подался назад, оставляя Атрею больше места, но остался в шаге от сына, на случай если что-то пойдет не так. Он опасался, что если сын снова промахнется, то зверь набросится на него, так что приготовился отбить атаку.

Атрей вдохнул, наводя кончик стрелы на мягкий живот зверя. Когда он сосредоточился, все звуки леса для него замолкли. Он слышал только, как воздух входит в его легкие и выходит из них.

– Локоть вверх. Не напрягайся. Точность важнее скорости, – шептал он себе.

Время замедлило ход и едва-едва ползло. Кабан мог в любой момент поднять голову, увидеть его и броситься наутек. Мальчик задержал дыхание.

И выстрелил.

Кабан встал на дыбы, пронзительно заверещав. Стрела проткнула ему живот. Но несмотря на болезненную рану, зверь, тяжело топая по грязи, нашел в себе силы убежать в укрытие густой плакучей ивы справа.

– Я попал, отец!

– Не упусти его теперь! – сказал Кратос с одобрением в голосе.

Не говоря больше ни слова, Атрей бросился к зарослям. Перепрыгнув через ствол упавшего дерева, он пролетел слишком низко и зацепился за торчащую ветку. Висящий у него на поясе охотничий нож выпал из ножен.

Кратос бежал в нескольких шагах позади и перепрыгнул ствол сразу же после Атрея в том же самом месте. Опустившись на ноги, он заметил под ними нож своего сына. Нет большей ошибки для молодого охотника, чем потерять то, что может спасти ему жизнь. Покачав головой, Кратос подобрал нож и заткнул его себе за пояс. Возможно, стоит преподать Атрею урок.

Кратос поднял голову и посмотрел вперед. Прошло несколько мгновений, но Атрей уже исчез из виду. Паника навалилась, словно снежная лавина. А он отвлекся всего-то на пару секунд!

– Атрей!

 

Глава 11

– Атрей! Ты где? – кричал Кратос, подавляя гнев в голосе.

С каждым мгновением гнев перерастал в страх. Сердце билось от редких для него чувств. Мужчина бросился напролом сквозь плотные заросли серой ольхи. Перепутанные между собой узловатые ветви цеплялись за него, замедляя путь. Он отчаянно высматривал малейшее шевеление, прислушивался к малейшему шороху, который мог бы указать на его сына.

Почему мальчик не отвечает на его крики?

– Он выдыхается!

«Атрей!» Но голос донесся издалека. И как будто отразился от чего-то эхом… Кратос остановился и повернулся, надеясь определить источник звука.

– Где ты? – крикнул Кратос.

Он пошел в направлении, откуда доносился голос, но лес превратился в лабиринт с множеством петляющих тропок. Бесцельно проблуждав некоторое время, Кратос заставил себя остановиться. Нужно выбрать верное направление. Так он только заблудится и потеряется сам. Беспокойство не приблизит его к Атрею ни на шаг.

– Мальчик!

Он больше не мог сдерживать свои эмоции. Выхватив топор, Кратос приготовился напасть на любое существо, что встанет между ним и сыном.

– Я нашел его! – снова донесся до него голос Атрея, почему-то не с той стороны, с которой слышался до этого, а с противоположной. Кратос отчаянно развернулся, да так, что у него закружилась голова.

– Быстрее, отец!

В голове Кратоса сталкивались тысячи разных мыслей. Тело обдало холодом, когда перед ним из густой растительности вырос похожий на скелет драугр.

– Подожди, мальчик!

Потребовалось несколько взмахов топора, чтобы отсечь руки этой твари, а потом и отрубить ей голову.

– Отец, пожалуйста, быстрее!

На этот раз голос казался более далеким. Неужели Атрей убежал куда-то дальше?

– Стой на месте! – воскликнул Кратос, вертясь на месте и повторяя эти слова, чтобы они разнеслись повсюду.

– Ты где? – отозвался сын так, как будто ничего особенного не случилось.

Прежде чем двинуться дальше, Кратосу потребовалось отдышаться и успокоиться.

– Что ты наделал? – раздался сердитый женский голос.

– Извини! – крикнул Атрей таким испуганным голосом, что по спине Кратоса пробежал холодок.

Неужели Атрей попал в беду?

– Атрей! – крикнул Кратос. – Где ты?

Наступила тишина. Внутренности Кратоса сковала паника. Проложив себе путь между колючими ростками чертополоха, Кратос наконец-то различил впереди одежду сына. Паника отпустила. Атрей стоял на коленях перед упавшим кабаном посреди освещенной солнцем поляны.

– Что ты наделал! – повторил женский голос.

Мальчик был не один. Рядом с ним над раненым животным склонилась фигура в плаще, с перекинутым через плечо мечом в ножнах.

Тяжело дыша и раздувая ноздри, Кратос приблизился. Свой топор он держал наготове.

– Мы не знали, что он принадлежит кому-то, – виновато сказал Атрей.

– Он не принадлежит кому-то. Он мой друг, – сказала таинственная незнакомка.

– Мальчик выполнял мой приказ, – сказал Кратос, останавливаясь в нескольких шагах от них.

Женщина в плаще обернулась, удивленно посмотрев на Кратоса, а затем продолжила водить окровавленными руками над упавшим животным.

– Тогда помоги мне, – проворчала она, вытягивая руку, чтобы ухватиться за Кратоса и заставить того сесть рядом с собой.

– Подержи здесь, – она приставила к ране кабана его огромную ладонь. – Хильдисвини, я же предупреждала тебя не заходить так далеко. Но я на тебя не сержусь.

Было понятно, что теперь она обращается к кабану. Атрей глядел в глаза животного, похожие на человеческие, и видел там предчувствие неминуемой смерти. У него было такое ощущение, что он смотрит не на лесного зверя, а на человека. Как вообще такое возможно?

Пока Кратос зажимал кровоточащую рану, Атрей склонился ближе, надеясь помочь, а женщина расхаживала кругами, подворачивая рукава и что-то бормоча себе под нос. Кратос поднял голову и впервые как следует рассмотрел ее. Она выглядела не старше его жены, с глазами цвета морской волны. Тонкие губы, резкие скулы. И тонкий шрам на щеке. Внимание привлекал сверкающий синий кристалл, висящий на шее незнакомки. Кратос не ожидал встретить в здешних лесах никакой женщины, не говоря уже о привлекательной обладательнице драгоценного камня.

Но Атрея поразила не столько ее внешняя красота, сколько умение держаться с достоинством и уверенная сосредоточенность, а также способность к состраданию. Этим она напоминала его мать.

– Держи крепче, я сказала. Он теряет кровь, – сказала она.

Кабан содрогнулся от пронзительной боли и жалобно закряхтел. Дыхание его стало прерывистым и частым. Его огромная голова придавила колени мальчика. Атрей беспомощно поднял голову.

– Я не дам тебе умереть, слышишь, Хильдисвини? – сглотнула сухие слезы женщина.

Рядом валялась вырванная стрела Атрея.

Женщина вынула пригоршню трав из мешка на своем поясе. Растерев их в ладонях, она смешала их со своей слюной, подготавливая целебную примочку.

– Он последний во всем мире, а вы давай стрелять! Добывали еду? – выпалила она, лихорадочно завершая свои приготовления.

– Тренировались, – произнес Атрей.

– Тренировались они! – воскликнула женщина, глядя не на мальчика, а на Кратоса.

– Мне очень, очень жаль, – сказал Атрей, дрожащим от осознания вины голосом.

– Тебе жаль? Значит, тебе очень жаль! Прижимай сильнее.

Взгляд кабана метнулся от мальчика к Кратосу, затем к женщине, причем Атрею показалось, что животное и в самом деле понимает их речь.

– Это моя вина. Я рассердила Хильдисвини, и он сбежал. Я же предупреждала тебя, чтобы ты не ходил по лесу без меня. Почему ты меня не послушался! Нужно было строже следить.

– Он… он умрет? Спаси его, прошу тебя! – неожиданно для себя взмолился Атрей.

– Я не дам ему умереть. Ты слышишь это, Хильдисвини? Сегодня ты не умрешь, – сказала она так уверенно, что Атрей понял – это ей по силам.

Закончив делать примочку, она обеими руками приложила ее к ране.

– Стрела перебила артерию. Нужно раскрыть рану и найти оба конца.

Она махнула рукой, приказывая Кратосу сделать разрез ножом на мягком брюхе. Обнажилась разорванная артерия.

– А теперь крепко зажми оба конца, – продолжала женщина приказывать Кратосу, который глубже погружал руки в брюшную полость кабана.

Наконец ему удалось нащупать концы артерии и соединить их.

– Держи ровнее. Не шевелись.

Кратос послушался. Пока он удерживал артерию своими пальцами, женщина положила обе руки на рану.

– Суннан-тока, – произнесла она медленно и отчетливо.

Глаза Атрея расширились от удивления. Из сомкнутых ладоней женщины тут же вылетело облачко света. Хильдисвини с легким визгом дернулся. Потом целительница убрала руки, а после нее и Кратос. Смесь соединила края дымящейся раны.

– Да ты ведьма! – воскликнул Атрей.

– Здесь мне не закончить исцеление. Мой дом вон там, за деревьями. Ты его понесешь, – сказала она, не обращая внимания на слова мальчика.

Атрей умоляюще посмотрел на отца. Ведьма между тем бросила гневный взгляд на Бога войны.

– Он не должен умереть, – сказала она.

Кратос в ответ посмотрел ей в глаза. Поняв, что дело не терпит отлагательств, он подхватил раненое животное обеими руками и осторожно встал на ноги. Странно, но она почему-то убедила его слушаться. Прежний Кратос не стал бы так заботиться о каком-то умирающем звере. Или его сердце смягчил сын?

– Сюда!

Ведьма приблизилась к высокой каменной стене, футов десяти высотой, покрытой вьющимися стеблями. Встав перед ней, она нагнулась, зачерпнула пригоршню земли и провела рукой в воздухе, высыпая землю.

– Грейса.

Вьющиеся стебли зашевелились и расползлись в стороны, открыв проход сквозь стену.

Кратос с Атреем пошли следом, внимательно наблюдая за действием магии. Атрей взирал на происходящее с благоговением, Кратос с тревогой и настороженностью. Насколько сильной магией владеет эта ведьма? И может ли она представлять опасность для них? Ему не нравилось, как она грозно посмотрела на него в первый раз на поляне. Тогда он подумал, что она сердится на него за то, что они подстрелили ее зверя, но теперь он не был так уж уверен в этом.

Атрей нетерпеливо побежал вперед, беспокоясь о животном. Если ведьма и в самом деле сможет сделать то, что пообещала, то мальчика не будет мучить чувство вины. По крайней мере, она ослабит его боль от осознания того, что он поступил неправильно.

Кратос и сам не заметил, как ускорил шаг несмотря на тяжеленного кабана на руках. Но, поравнявшись с ведьмой, он замедлился. Ему казалось благоразумным не терять ее из виду и не поворачиваться к ней спиной.

– Этот лук для тебя великоват, – произнесла она, заметив, как мальчик вцепился в свое оружие – будто это был не простой лук.

– Его сделала для меня мама. Сказала, что это для меня на вырост, – гордо ответил Атрей.

– Твоя мать умная женщина.

Ведьма украдкой бросила взгляд на Кратоса.

– Долго еще? – спросил Кратос, перехватывая кабана поудобнее.

– Я вас раньше не видела в этих лесах. Наверное, твоя мать скучает по тебе, раз ты ушел так далеко от дома.

– Она… она умерла, – сказал Атрей, борясь с подступающим к горлу комком.

– Извини, мне жаль… – сказала ведьма, снова бросая на Кратоса взгляд, которого тот не понял. – Ну что ж, вот мы и пришли.

Атрей удивленно остановился. Они оказались у подножия странного холма, похожего на створку распухшей гигантской ракушки, на вершине которого рос вяз, простирающий свои ветви в серое небо.

– Ты живешь на дереве? – спросил мальчик недоверчиво и одновременно восхищенно.

– Не на нем. Под ним, – улыбнулась женщина. – Хеймили!

По ее приказу холм зашевелился. Оказалось, что на самом деле это вовсе не холм, а панцирь огромного существа, похожего на старую черепаху. С брюха черепахи свисали переплетающиеся между собой ветви и корни, словно она вросла в окружающий ее лес.

 

Глава 12

– Тут безопасно, – уверила ведьма Кратоса, когда он строго посмотрел на нее.

На этот раз он понял по ее глазам, что ей можно верить.

Нисколько не смутившись, Атрей подбежал к исполинскому созданию.

– Он мирный?

И тут же осекся.

– А это он или она?

– Мальчик, – предупредил его Кратос.

– Не волнуйся, тут ему ничего не грозит, – сказала ведьма. – И да, это он.

Существо склонило голову навстречу Атрею, который ответил тем, что встал на цыпочки и потрепал его по огромному подбородку.

– Он хороший, – удовлетворенно заметил мальчик.

Подойдя к покрытой вьющимися стеблями двери, ведьма взмахнула рукой, и дверь открылась.

– Быстрей.

Кратос прошел вслед за ней, а Атрей оставался снаружи, пока его отец полностью не скрылся в помещении. Подозрительность заставила Кратоса остановиться через несколько шагов. Через четыре окна без ставен проникал солнечный свет, освещавший каждый уголок. Пятое окно в дальнем углу оставалось темным, и через него открывался вид на мрачную равнину без растительности. Кратос не понимал, как вид из одного окна мог настолько отличаться от видов из остальных окон. По всему дому были расставлены и развешаны многочисленные столики, полки, лавки и стойки, усеянные различными приспособлениями для древней магии сейдр. Полки на внешних стенах были усеяны стопками чашек и рядами бутылочек.

Атрей зашел внутрь только после кивка отца и тоже принялся восхищенно разглядывать внутренности этого странного жилища. Дом был в точности таким, каким его изображали истории о ведьмах, которые рассказывала его мать. Но она всегда описывала ведьм как безобразных, мерзких и злых старух. Особенно привлекли его внимание разбросанные у порога кости и отличающийся от остальных вид из пятого окна. А еще прялка со свисающей с нее шерстью. И маленький столик рядом с ней с побегами каких-то странных растений.

Мебель здесь была простой. Да и в целом обстановка, лишенная вещей, обладающих особой личной ценностью, наводила на мысли скорее о рабочем помещении, нежели о жилом доме. Возможно, это просто место для работы и сна. Наверное, настоящий дом ведьмы и ее личные вещи находятся где-то еще.

Атрей отошел от отца, чтобы подробнее рассмотреть любопытные диковинки.

– Положи его на эту доску, – сказала женщина, указывая на нарисованный рунический символ посреди деревянного пола. Вокруг символа по сторонам света были расставлены свечи, что указывало на его волшебные свойства.

– И не позволяй ему метаться!

Кратос не без труда опустился на колени, едва сохраняя равновесие с тяжелым животным на руках. Потом он осторожно положил зверя на символ. Он не знал, что этот символ означает, и только догадывался, что он важен для ведьмы, так что, наверное, важен и для спасения животного.

Пока ведьма искала что-то на полках и собирала ингредиенты, зверь стонал от боли и пытался вырваться, но Кратос крепко прижимал его к полу.

– Ах, знаю! Я этого не сделаю, – обратилась ведьма к животному. – Держи ровнее! – сказала она уже Кратосу, который сильнее надавил на плечо кабана.

Отогнав мальчика от одного из столиков, ведьма взяла ступку и тоже опустилась на колени рядом с животным, после чего сосредоточенно поместила в ступку ингредиенты и принялась их растирать. При этом она целиком сосредоточилась на своем деле и ни разу не посмотрела ни на Кратоса, ни на мальчика, ни на животное.

– Ты живешь одна? – отважился спросить Атрей.

Ведьма ответила не сразу, сделав вид, что не расслышала вопроса.

– Я живу тут с Хильдисвини, – сказала она все же немного погодя.

– Я… – начал Атрей.

– Так лучше, – прервала его ведьма.

– Мой отец тоже не любит людей, – добавил мальчик.

– Мальчик, – проворчал Кратос.

– Ну, правда же. Разве нет? – возразил Атрей.

Кратос хмуро посмотрел на него.

– Держи, чтобы он не повредил себя, – сказала ведьма.

Пересев поближе к кабану, она открыла какой-то пузырек и поднесла его к рылу животного. Через несколько мгновений зверь под руками Кратоса успокоился.

– Полегче… отдохни, – сказала женщина кабану, нежно поглаживая его бок. – Мне нужны еще две вещи. Краснокорень растет прямо за домом. Принесешь пучок? – обратилась она к Атрею.

До сих пор мальчик переживал, что бесполезен. Ему очень хотелось помочь животному, но он знал, что не сможет ничего из того, что могла бы сделать ведьма… или что сделал бы его отец. Он торопливо выбежал через дверь.

– Что еще? Ты сказала, две вещи, – проворчал Кратос, зашевелившись.

Подумав, что он собирается встать, ведьма схватила его за руку и привлекла к себе, словно собираясь поведать ему какую-то тайну.

– Я… – посмотрела она на Кратоса, плотно сжимая губы.

В ее глазах засветилось понимание. Она помедлила. Прежде чем продолжить, она оглянулась на дверь, через которую выскользнул Атрей, и глубоко вздохнула.

– Я знаю, кто ты. И ты не из этих земель. Я это чувствую, ошибки быть не может.

Кратос постарался скрыть удивление. Откуда ей это известно? Какими силами она обладает, что так легко проникает внутрь его разума? Не зная ответа, он предпочел промолчать.

– А мальчик не знает, верно? О твоей истинной природе… или о своей.

Кратос отвел руку, сердясь на нее за то, что она так легко узнала правду о нем и о его сыне. Никто не должен был узнать это. Никто в этих землях не должен был обнаружить истинную личность Бога войны.

– Не твое дело! – огрызнулся он.

Пренебрежительно фыркнув, ведьма встала и, словно оскорбившись, вернулась к столу, чтобы поставить на него ступку.

– Здешние боги чужаков совсем не жалуют. Уж поверь, я знаю.

Потом, поставив чашки и пузырьки, ведьма подошла к окну, выходящему в сад.

– Когда тебя найдут – а они найдут, – ты не обрадуешься. И мальчик захочет получить ответы.

– С этим я сам разберусь.

– Что бы ты там ни скрывал, ты не сможешь защищать его вечно. Но ты прав, это не мое дело.

Кратос рассматривал ее лицо, пытаясь понять, что у нее на уме. Казалось, чем больше у него возникает вопросов, тем больше она знает о нем, но не желает делиться ответами. Союзник она или враг? По ее непроницаемому взгляду этого не определишь.

– Еще нужен сердечник. Принесешь? Такой белый цветок в саду. Горсточку, – добавила она, обращаясь больше к себе, чем к Кратосу, и направляясь к дальней двери хижины.

– Ладно. Сердечник, – сказал Кратос.

– Время не ждет.

В саду Кратос подошел к Атрею, который продолжал искать нужные растения. Почувствовав, что его сыну есть чем поделиться, Кратос строго посмотрел на Атрея, вызывая его на разговор.

– Она мне понравилась. Ну, то есть, она же живет под гигантской черепахой! – выпалил мальчик.

– Мы не знаем, можно ли ей доверять, – сказал Кратос грубым шепотом.

– Она что, пыталась убить нас? Нет же, – улыбнулся Атрей.

– Пока нет, – отрезал Кратос.

Наконец Атрей нашел краснокорень и потянул за него, ожидая, что тот легко подастся, но растение крепко цеплялось за землю. Мальчик ухватился за него двумя руками и потянул что было сил. Растение упрямо отказывалось вылезать.

– Поможешь? Не получается.

– Может, нож пригодится? – предложил Кратос.

Атрей похлопал по ремню. Ножны оказались пустыми. Нож пропал. В панике он огляделся и принялся ходить кругами, осматривая землю, надеясь, что нож выпал где-то рядом. Потом отошел чуть дальше.

Кратос наблюдал за сыном, не говоря ни слова. Он видел, как на лице мальчика отражались растерянность и отчаяние, но урок есть урок. Атрей должен на собственном примере понять, что значит потеря нужной вещи.

– Я его потерял! – прошептал Атрей.

В этот мучительный момент в его памяти вновь всплыл погребальный костер у дома и льняной саван, которым он окутывал мать. «Теперь это твой нож», – сказал ему тогда отец.

– Я потерял свой нож, – признался Атрей и рухнул на колени.

Этот нож был самым драгоценным напоминанием о его матери. Что же он за неуклюжий разиня, раз потерял его?

Кратос вынул охотничий нож мальчика из-за пояса и протянул его.

– Ты выронил его, когда гнался за кабаном.

На лице мальчика отразилась смесь облегчения, смущения и гнева на себя. Он взял нож, отворачиваясь, чтобы скрыть стыд за свою небрежность.

– Что со мной не так? Если бы я потерял его навсегда… – принялся упрекать он сам себя.

– Ты его потерял! – отчеканил отец, сводя брови.

Атрей легко выкопал пучок краснокорня и аккуратно сложил корневища вместе с белыми цветами, которые протянул ему отец. Потом они направились обратно к дому.

– Обещаю, что буду внимательней, – сказал Атрей, все еще побаиваясь смотреть на отца.

 

Глава 13

Пока Атрей передавал цветы и корни ведьме, Кратос оставался у двери.

– Как раз то, что нужно, – сказала она, изобразив легкое подобие улыбки.

Не медля ни секунды, она добавила растения в ступку и смешала их с другими ингредиентами. Затем нанесла получившуюся мазь на рану зверя. Через несколько мгновений животное задышало ровнее и погрузилось в безболезненный сон.

– Мама рассказывала истории про ведьм, – сказал Атрей.

– Вот как? – приподняла бровь ведьма.

– Но она говорила, что ведьмы старые, уродливые и злые.

– Я уродливая?

– Ты красивая. Как мама… была.

Ведьма улыбнулась, нежно положив руку на плечо Атрея.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Ведьма внимательно его осмотрела.

– Можешь называть меня «Ведьма из леса». Ведь для тебя я как раз она и есть.

Было видно, что такой неожиданный ответ озадачил мальчика.

– А он будет жить? – спросил он.

– Да. Я верю.

– Тогда мы уходим, – строго вмешался в их разговор Кратос, недовольный тем, что мальчик болтает с этой незнакомкой почти так же, как разговаривал с матерью. И вообще, в его словах слышен ее голос, ее интонации. Ему не хотелось оставаться в этом месте и видеть эту женщину. Чем скорее они уйдут, тем лучше.

– Сначала я вас поблагодарю, – сказала ведьма.

Взяв с полки какую-то банку, она погрузила палец в темную жидкость, а потом протянула, чтобы коснуться им шеи Кратоса. Но он поморщился и быстро перехватил ее руку.

– Что ты делаешь? – процедил он сквозь зубы.

– Ты же скрываешься? Этот знак спрячет вас от тех, кто захочет… навредить вам в пути.

После паузы он отпустил ее руку и одобрительно кивнул. Женщина начертила у него на шее защитный знак сейдр. Он внимательно заглянул ей в глаза, не зная, как относиться к этой загадочной отшельнице, живущей в глуши с кабаном, которого она называет своим другом.

– Лейна, – прошептала она, закончив.

Присев перед мальчиком, она заметила, что его щека до сих пор измазана кровью кабана, и вытерла ее большим пальцем. Атрею стало немного не по себе, но теплое прикосновение к шее напомнило ему о матери. Тем не менее он стоял смирно, пока она чертила тот же защитный знак и закончила тем же словом.

– Это означает «прячься», – добавила она, разглядев любопытство во взгляде Атрея.

Ведьма улыбнулась так, как улыбалась мать, когда они находились рядом друг с другом. Атрею подумалось, что теперь она смотрит на него так, словно простила его дурной поступок.

– Под домом скрыт безопасный проход в лес. Идите на свет солнца.

Кратос уже стоял у двери.

Ведьма подошла к деревянному ящику, в каких обычно хранятся дрова для печи. Открыв его, она вынула сушеную крольчатину, лепешки и смесь сухих фруктов.

– Вот, возьмите. Пригодится в дороге.

Кратос не сдвинулся с места, и Атрею пришлось забирать еду обеими руками, относить ее к отцу и складывать в их почти опустошенный мешок.

– Спасибо, – поблагодарил ведьму мальчик.

– Хеймили! – громко произнесла она.

Через мгновение все сооружение затряслось и стало погружаться, словно переносясь в иной мир. На самом деле гигантское существо просто опустилось и вжалось в землю. За окнами теперь был не сад, освещенный солнцем на лазурном небе, а путаница корней на фоне темной земли. Кроме пятого окна, вид за которым не изменился.

Кратосу пришлось схватиться за полку, чтобы удержаться на ногах. Атрей же, казалось, был слишком возбужден, чтобы стоять на месте. Хижина наконец с глухим стуком замерла. Дверной проем теперь выходил на ведущую вниз деревянную спиральную лестницу. В нос им ударил сильный запах сырой земли.

Ведьма стояла у двери, пока Кратос с Атреем проходили мимо нее.

– И не все ведьмы злые, – добавила она с легкой грустью.

Атрей едва не споткнулся. Почему она так посмотрела на него? Отчего при виде ее его охватила странная печаль?

– Мы еще увидимся? – спросил он, вдруг почувствовав, что обязательно должен задать этот вопрос.

Кратос фыркнул, продолжая идти, и повернулся, когда понял, что сын остановился.

– А это уж как ты сам пожелаешь. А теперь в путь.

Она задержалась еще немного, прежде чем закрыть дверь и оставить их одних на лестнице.

– Этот проход выведет вас обратно на тропу к горе. Но теперь, когда по Мидгарду бродят мертвецы, дальнейший путь полон опасностей. Осторожнее, – предупредила она и захлопнула дверь.

Кратос проверил, надежно ли закреплен его топор на ремне за спиной. Атрей вдруг почувствовал желание точно так же проверить свой лук.

– Когда она говорила о том, что по Мидгарду бродят мертвецы, она имела в виду драугров или тех других тварей, которых мы видели?

– Все будет в порядке, – сказал Кратос, сердясь на эту безумную ведьму, которая встревожила его сына.

Пройдя насквозь петляющую пещеру, они вышли к подъему, ведущему к дальней пыльной шахте, сквозь которую вниз падал солнечный свет.

– Она оказалась совсем не такой, как я ожидал. Думаешь, мама ошибалась, когда рассказывала мне про ведьм?

Атрею пришлось ускорить шаг, чтобы догнать отца.

– А о чем она говорила, когда сказала «как сам пожелаешь»? Так мы встретимся с ней или нет?

Кратос только заворчал, вытаскивая топор. Чем скорее они выберутся на землю, тем лучше. В тесных пещерах трудно размахивать оружием, а полумрак помешает Атрею прицеливаться. С каждым шагом в душе Кратоса нарастало беспокойство. На мгновение ему даже показалось, что ведьма обманула их и направила в бесконечные туннели, в которых они будут бродить вечно.

– Как ты думаешь, она… – начал Атрей.

– Тише, мальчик, – огрызнулся Кратос.

Беспокойство внутри него продолжало расти. Как он позволил довести себя до такого? Он подумал о том, чтобы вернуться к хижине и выбраться на землю через нее. Так было бы куда безопаснее, чем бесцельно скитаться в этой подземной дыре.

Но когда они в очередной раз повернули за угол, и их осветили первые яркие лучи солнца, Атрей почувствовал, как с его отца спадает напряжение. Свет становился все ярче, и Кратос вернул топор на спину. Они вышли из пещеры и оказались у затопленного причала из полусгнивших досок, возле которого покачивалась на воде двухместная лодка. Они сели в нее, и Кратос выгреб на открытое пространство.

Кратос устроился поудобнее на корме, крепче взявшись за весла, а Атрей сел лицом к нему посередине лодки.

– Мать часто рассказывала тебе о богах? – спросил наконец Кратос.

Они неспешно плыли по петляющей реке.

– Нечасто, – ответил Атрей, отводя взгляд.

– Говори правду, мальчик.

Атрей прикинул в голове возможные ответы. Повредит ли ему правда? Убедит ли его отца очередная ложь?

– Иногда… в основном, когда ты надолго уходил на охоту.

– Против моей воли, – сжал челюсти Кратос. – Ее, похоже, это не волновало.

Какое-то время они молчали.

Кратос осматривал берега с обеих сторон, пытаясь разглядеть опасность, которая могла скрываться за высокими соснами и густыми кустами. Потом они заплыли в ущелье. Чуть позже высокие стены ущелья сменились скалистыми выступами и островками. Голые булыжники покрылись мхом. Они приближались к новой, неизведанной местности, и Кратосу захотелось выйти на берег. Нужно подыскать какое-нибудь углубление в лесу, чтобы поужинать и подготовиться к ночевке.

– Я вспомнил кое-что еще, что рассказывала мне мама об Одине, – сказал Атрей, лежа под одеялом из опавших листьев на краю поляны – здесь им в случае опасности будет легче скрыться и вернуться к лодке.

– О чем именно?

– У Одина только один глаз.

– И как так получилось? – спросил Кратос, почти не сомневаясь, что так вышло в результате какой-нибудь великой битвы.

– Мама сказала, он пожертвовал им.

– Ради чего?

– Не знаю.

– Хватит болтать об этом Одине.

После этого на поляне вновь воцарилась тишина.

Они проснулись под хриплые крики чаек, круживших под легкими утренними облачками. Вернув лодку на воду, они поплыли дальше.

– Мы плывем навстречу морю, – сказал Кратос чуть погодя.

– Как ты понял?

– Ты не чуешь запаха?

– Если это запах моря, море воняет.

Атрей никогда не был так далеко от дома, чтобы самому ощутить близость моря. Мама редко говорила о нем – в основном, только о том, какое оно безграничное. Мальчик даже не мечтал когда-нибудь увидеть его.

Они проплыли под природной каменной аркой и оказались в огромном кратере. У Атрея отвисла челюсть. Потом они проплыли мимо наполовину погруженной в воду исполинской каменной статуи бога с молотом.

– Смотри! Это Тор! – воскликнул Атрей.

Потом впереди показалась еще одна погруженная в воду статуя. Резной шлем говорил о том, что она изображала какого-то короля. В руках статуи виднелись копье и щит, а на теле красовались доспехи.

– Посмотрим на ту статую? – предложил Атрей с растущим возбуждением.

Прежде чем ответить, Кратос осмотрел спокойную водную гладь. Он постарался заглянуть и под воду, но она была слишком мутной. Доверившись своему чутью и решив, что в лодке им ничего не грозит, он направил лодку к статуе. Когда они подплыли ближе, Атрей показал на руническую надпись на щите.

– Что там написано?

Кратосу не нравилось лишний раз напоминать себе, что он не умеет читать символы, которыми пользовался здешний народ. Теперь он жалел, что не позволил своей жене обучить его. Но до сих пор все для него переводила либо она, либо его топор говорил сам за себя, особенно когда кто-то пересекал ему дорогу. Его мастерства воина до недавних пор хватало, чтобы убедительно довести свои намерения до любого, кто смел противостоять ему.

– «Пожертвуй оружие сердцу воды», – прочитал Атрей и замолчал.

Слова казались слишком тревожными. Внутри Атрея неприятно захолодело.

– «Пробуди колыбель мира», – продолжил он. – Что это значит? Нужно бросить наше оружие в воду?

Атрей в изумлении поглядел на отца.

Кратос озабоченно нахмурился. Бросать оружие в воду в любом случае неразумно. Неужели таков приказ богов? Откажись им подчиняться и понеси жестокое наказание; подчинись богам и стань уязвимым перед всем, что ждет тебя впереди. Кратос никогда не доверял словам богов. Он всегда принимал решения сам.

– Что это значит – «бросить оружие в воду»? Ну, думаю, для тебя это пустяки, – попытался пошутить Атрей, и улыбнулся бы, если бы так не волновался. – Что, правда бросишь?

Кратос пробормотал что-то себе под нос.

– Это что, повеление богов? Зачем богам нужно, чтобы мы остались тут безоружными? – не унимался Атрей.

Пока Кратос осматривался, оставив весла, лодку немного снесло к дальнему берегу. Если он бросит топор в озеро, как велела надпись, то его можно будет вернуть в любой момент, но при этом Кратос выдаст необычность своего оружия любому, кто за ними наблюдает. Возможно, придется столкнуться с разгневанным богом.

Достав топор, Кратос метнул его в центр окутанного туманом озера. Топор мгновенно исчез. Секунды шли одна за другой. Кратос попытался вернуть топор.

– Не возвращается, – пробормотал он со смущением и с неожиданной тревогой.

По всему кратеру, от пологих берегов до высоких скалистых стен, сотни белых чаек взмыли в воздух со своих гнезд. Они закружили над кратером в вихре, похожем на снежную бурю. Потом большинство птиц взлетело еще выше и исчезло из виду, но некоторые продолжали нарезать широкие круги, наблюдая за поверхностью воды. Они словно чего-то ждали. Кратос понял это по тому, как они не сводили взгляда с дрейфующей лодки.

– Отец, что это значит? – голос Атрея дрогнул.

В следующее мгновение уровень всего озера начал опускаться, отчего маленькая лодка закачалась из стороны в сторону. Отец с сыном вцепились в борта.

– Просто держись!

 

Глава 14

– Сохраняй спокойствие! – Кратос оторвался от бортов, чтобы встать рядом с сыном.

– Я сохраняю, – произнес Атрей ровным голосом, наблюдая за тем, как рядом с лодкой вырастает чешуйчатая стена.

Из воды вынырнул исполинский змей, такой огромный, что занял почти все небо над ними. Чудовище опустило голову, наклонив ее, чтобы осмотреть подозрительным взглядом Кратоса и мальчика. С его неимоверных размеров морды капала вода. Создание выплюнуло в лодку топор, похожий в его пасти на зубочистку.

Кратос не стал поднимать оружие, понимая, что тем самым может показать свою враждебность. Иначе чудовище могло на них напасть. Несмотря на бешено заколотившееся сердце и забурчавший желудок, Кратос оставался внешне совершенно спокойным. Но внутри него все бурлило.

Водная поверхность постепенно успокоилась. Хлопающие крыльями чайки перестали кричать, словно повинуясь безмолвному приказу чудища. Серьезность момента подталкивала Кратоса к мысли, что они созерцают какое-то величественное существо, скорее божество, нежели зверя.

Из глубины пасти змея раздался глухой рокот. Глубокий гортанный голос казался сочетанием щелчков и пения – два одновременных потока высоких и низких звуков. Вырывавшийся между зубов воздух походил на ветер, бушующий между скалами. Слова – если издаваемые чудищем звуки действительно были словами – заканчивались долгим урчанием.

– Кен-но-нууууууууу. Гуууууу-тууууууууу сэ-нуууууууууууууу.

– Он говорит? Это язык? – спросил Кратос.

– Думаю, да. Но я не понимаю.

Кратос осторожно опустился на одно колено и взялся за рукоять топора, стараясь держать оружие лезвием вниз. При этом он преувеличенно потряс головой, чтобы показать зверю свое смущение.

– Отец, мне кажется, это Мировой Змей, о котором рассказывала мама.

– Гуууууу-тооооооо-лиииииит, эр-фуууууууу-тууууу-ууууу.

Змей над ним с загадочным видом поморгал бледно-желтым глазом – похоже, это движение тоже выражало смущение.

Потом чудовище принялось медленно погружаться под воду, пока отец с сыном, не двигаясь, оставались на местах. Волна высотой больше Кратоса закачала лодку, так что оба опять вцепились в борта. Но змей не исчез, а погрузился только до половины, держа голову над поверхностью так, что глаза находились вровень с мальчиком, словно гигант решил наблюдать только за ним.

Слабо улыбнувшись и махнув рукой, Атрей попрощался с гигантским змеем. Но прежде, чем они уплыли, Атрей посмотрел на существо в последний раз так, словно хотел проникнуть в эти глаза. Это было невероятно разумное существо, с великой силой, которую оно решило сдержать во время их общения. Оно легко могло бы убить их, но не пожелало.

– Вот это было здорово! – в возбуждении прошептал Атрей, садясь обратно на скамью.

Уровень озера заметно опустился. Вдалеке Атрей разглядел узорчатый храм, покрытый раковинами и водорослями, над которым возвышалась статуя древнего короля, ранее погруженная в воду. Также по берегам выросли семь башен, а там, где, судя по всему, должна была находиться восьмая, было пусто. К храму примыкал лодочный причал.

– Все это было под водой. Вон туда можно пристать, – сказал Кратос. – Что ты знаешь о змее?

– Это один из великанов – такой огромный, что может окружить весь мир и укусить себя за хвост, – ответил Атрей.

– Сказки.

Но мальчик подумал о том, что многие сказки, которые рассказывала ему мать, оказались правдой, хотя он этого не ожидал. Как здорово, что они сами стали их свидетелями! Затем его охватило какое-то гнетущее предчувствие. Сердце упало в пятки. Если истории, которые она рассказывала ему перед очагом долгими одинокими ночами, на самом деле правда, то это значит…

Атрей постарался не думать об этом. Нельзя позволять себе такие мысли.

Добравшись до причала, Кратос с Атреем вышли из лодки и направились по дороге к храму. Войдя в странное помещение перед ним, они обнаружили Брока, открывающего створки храмовых дверей.

– Да это же бородатый верзила и его мелкий прыщ! – синий человечек растянул губы в беззубой улыбке.

– Брок? Но как ты сюда попал? – спросил Атрей.

– Не твое дело, мелочь. И не вздумайте зариться на мою берлогу. Я первый ее нашел!

– Не понимаю, как… это же все было под водой, – сказал Атрей, но Брок уже исчез за открытыми дверями храма, откуда почти сразу же донесся лязг металла.

– Как ты думаешь, чего он хочет? – спросил Атрей Кратоса.

– Испытать наше терпение.

– Когда пойдет молва о моей лавке, ко мне наконец начнут стекаться толпы, чтобы полюбоваться на мои товары, – вновь появился перед ними Брок.

– Ладно. Удачи! – сказал Атрей.

– Как пожелаете, – пробормотал Брок, помахал им рукой и вернулся к своим инструментам.

Не найдя в храме ничего, что пригодилось бы им в путешествии, отец с сыном вернулись в лодку. Кратос греб, пока они не подплыли к противоположному берегу.

Пока они шли вдоль подножья холмов, Атрей напоминал себе, что нужно быть готовым ко всему. Дорога сюда оказалась уж слишком легкой.

– Как ты думаешь, может, на последнем этапе я понесу ее? – робко спросил Атрей.

– Я тебе уже сказал, дважды повторять не буду, – ответил Кратос, не оборачиваясь.

– Но почему? – Атрея рассердило упрямство отца.

Кратос даже не потрудился задуматься об ответе. Он не понимал, с какой стати ему потакать сыну, пусть даже ненадолго. Пока останки его жены находились у него, ему казалось, что она до сих пор присутствует в его жизни. А если передать их Атрею, пусть даже на секунду, то все горе, которое подавляет в себе мальчик, может выйти на поверхность. Он подавил в себе желание дотронуться до висевшего на поясе кожаного мешочка, чтобы убедиться, что она по-прежнему рядом, как бывало тогда, когда они разделяли общее ложе. Если закрыть глаза, то можно представить ее лицо, представить, как она смотрит на него и улыбается – как и улыбалась тогда, когда они лежали вместе.

– Все равно она мне дороже, чем тебе! – сказал Атрей.

Кратос резко остановился.

– Что ты сказал?! – прорычал он, гневно сжал челюсти и обернулся, чтобы посмотреть на Атрея.

На его лбу пульсировали вены. Атрей никогда раньше не видел настолько яростного выражения на лице своего отца. В это мгновение Кратоса сдержали не слова сына, а слова его жены. «Он всего лишь ребенок. Это самое главное, что ты должен помнить, Кратос».

Атрей же впервые осознал, что его слова могут ранить даже такого сильного и бесстрашного мужчину, как его отец. Нужно было исправить свою ошибку, как-то выпутаться из положения, в которое он попал по своей глупости.

– Я просто хотел сказать… Я проводил с ней больше времени. А ты часто охотился.

– Будет лучше, если ты помолчишь, – в голосе Кратоса отчетливо послышался холод.

– Хорошо, – сказал Атрей.

Кратос повернулся и пошел дальше решительным шагом. Атрей держался чуть позади. Ему хотелось побыть наедине с собой, чтобы справиться с бушующей внутри него бурей эмоций. Его отец не понимал, насколько мальчик одинок.

Он потерял мать. Теперь у него не было самого близкого человека в жизни. С отцом у него никогда не будет таких отношений, как с матерью. Похоже, отец вообще не знает, как это – быть отцом. Он вообще когда-нибудь заботился о нем, как заботятся о своих детях настоящие отцы? Атрей чувствовал, что ему придется еще очень долго испытывать это одиночество. Мальчик сошел с тропы чуть в сторону и представил, как уходит прочь и скрывается в лесу. Интересно, что будет тогда? Скоро ли его отец заметит, что он пропал? И не будет ли ему все равно?

Невольно Атрей потрогал стрелы, пересчитывая их. Всего девятнадцать штук, и еще охотничий нож. Он сможет выжить сам. Но что он делает? Как можно даже думать о том, чтобы покинуть отца?

Взгляд Атрея помрачнел, когда он увидел, что отец даже не обернулся, чтобы убедиться в его присутствии. Наверное, он рассердил его настолько, что отцу действительно теперь все равно, идет сын за ним или нет. Пожалуй, ему даже станет легче, если он обернется и увидит, что сын исчез.

При этой мысли сердце мальчика охватила такая тоска, что ему показалось, будто он сейчас упадет и не сможет даже пошевелиться. Но тут в его голове прозвучал голос матери. Она не хотела, чтобы ее сын сбежал. Если он покинет отца, то опозорит себя, и от этого ей будет очень грустно.

– Поспеши, мальчик, – позвал его Кратос, стоя посреди тропы в дюжине шагов перед ним.

Атрей поднял голову и посмотрел за отца, на каменную арку, ведущую к проходу под высокой горой. Мальчик отогнал от себя все печальные мысли и вернулся к настоящему. Он старался не смотреть на кожаный мешочек на поясе отца. Он понимал, что мать ожидала от него послушания и отказа от своих переживаний. Мать гордилась бы сыном, даже если отец и не обращает на него внимания.

Небо затянулось тучами. Кратос раскрыл дверные створки под аркой, открывая темный мрачный проход. За ним виднелась поляна, на которой орудовал инструментами какой-то невысокий мужчина, ростом не выше Атрея, но старше и гораздо более мускулистый, лысый и бородатый. Облачен он был в золотистую броню и в защитные перчатки, доходившие ему до локтей. Незнакомец возился с каким-то механизмом, освещенным мерцающим костром. Человек обернулся, и на его лице заплясали отблески пламени.

 

Глава 15

На расстеленных по земле широких кусках ткани лежали несколько грубо сконструированных шестерен и рычагов. Чуть поодаль, на платформе перед открытым ящиком с механизмом стоял невысокий мужчина и вращал что-то грубым ключом. Из ящика выходил длинный кабель, тянувшийся к горе.

Заметив их, человечек встал на ноги.

– Прошу прощения, – заговорил он переливчатым голосом, – но откуда у тебя этот топор?

Он не сводил глаз с оружия.

– Это тебя не касается, – ответил Кратос.

Человек вышел на тропу и преградил им тем самым путь, хотя, по всей видимости, ему было очень неприятно им досаждать. Весь его вид говорил о том, что он был готов просить прощения за свою грубость.

– Да, я с этим не спорю… Но я спрашиваю, потому что знаю это оружие. Он один из наших. Но мы его делали не для тебя.

– Прочь с дороги, жалкий гном! – буркнул Кратос.

– Меня зовут Синдри. Не называйте меня гномом.

– Но ты же гном, – сказал Атрей, как нечто само собой разумеющееся, но заслужил лишь гневный взгляд в ответ.

Несмотря на то, что Кратос шагнул ему навстречу, Синдри остался стоять на месте, пусть и съежился перед превосходящим его по росту громилой с каменной решимостью на лице.

– Я не отойду, – сказал Синдри, причем в его голосе чувствовалось столько силы, сколько не было во всем его теле. – Видишь ли, та, для кого мы сделали этот топор… – он замялся, – ну, понимаешь… она была мне… очень дорога. И я буду… рассержен, если окажется… что ты с ней что-то сделал.

– И что с того? Ты заберешь его у меня силой? – Кратос рассматривал человечка едва ли не с насмешкой.

– Я бы предпочел, чтобы ты отдал его без боя! – выпалил Синдри, проглотив страх.

– Это мамин топор, – пояснил Атрей, надеясь, что его слова спасут этому человечку жизнь. – Она отдала его отцу перед смертью.

Кратос неодобрительно посмотрел на сына. Ему не нужна была дипломатическая поддержка, чтобы разобраться с этим дерзким карликом.

– Фэй умерла? – пробормотал Синдри, словно разговаривая с самим собой.

– Откуда ты ее знаешь? – сурово спросил Кратос. – И почему ты сделал топор для нее?

Вопросы пролетели мимо ушей Синдри. Весь его вид выражал крайнюю печаль. Он опустил руки, поник плечами и покачал головой.

– Очень жаль. Хорошая была женщина… и доблестный воин. Ладно, я улучшу топор, если хочешь.

– Моя мама была доблестным воином? – удивленно спросил Атрей.

Отец с мальчиком посмотрели на человечка с изумлением. Если мать Атрея знала Синдри, то почему никогда не рассказывала о нем, как и не рассказывала о том, откуда у нее этот топор? Атрей никогда не воспринимал ее иначе, как свою мать – женщину, которая заботилась о нем, утешала его и хвалила за каждое достижение, пусть даже самое незначительное, и никогда ни на кого не поднимала руку в гневе. Как она могла быть доблестным воином?

– И тебя никто не просил его улучшать, – добавил Атрей.

– Верно, паренек. Но можешь мне поверить, твоя мать попросила бы меня исправить тот ужас, который сотворил с ее топором мой братец.

– Я так и знал! Ты брат Брока! – воскликнул Атрей.

Мальчик подбежал к инструментам Синдри, пошарил среди них и нашел то, что искал. Вытащив из груды хлама железный прут, он поднял его над головой.

– Вот, другая половина клейма! – крикнул он отцу.

– Синий твой брат? – спросил Кратос.

– Да, хотя я гораздо талантливее. Не хвастаюсь, клянусь Фрейей.

– А если он твой брат, то почему ты не синий? – спросил Атрей.

– Это, паренек, длинная история.

Кратос внимательно осмотрел коротышку, прежде чем передать ему в руки топор.

– Ничего не убирай, понял? Можешь только что-то добавить.

– Да… Но не мог бы ты положить его вон туда? Рукоять такая… – сказал Синдри, покраснев от смущения и потряхивая головой в отвращении.

– Нет, – отрезал Кратос.

– Ладно, тогда я просто… я просто… – заикался Синдри в поисках места, куда можно было бы ухватиться.

Не найдя подходящего, он стянул сапог, набросил его на рукоять топора, чтобы не дотрагиваться до нее даже позолоченной перчаткой. Потом подошел к мастерской у костра, держа оружие как можно дальше от себя, словно нес дохлую крысу, и положил его на дощатый верстак.

– Ох. Это что, засохшая кровь? Ох… правда?

Поджав губы, человечек достал напильник и начал обрабатывать кромку лезвия.

– Ты и в самом деле сделал этот топор для мамы? – спросил Атрей с недоверием в голосе.

– Мы вдвоем сделали, – Синдри оторвался от работы, чтобы взглянуть на мальчика. – Я вижу, ты очень похож на нее. Она была особенной женщиной, говорившей на языке моего народа. Она говорила: «Мадуринн сем генгур ейгин вегум ханс…»

– «…генгур ейнн», – закончил Атрей удивленно.

– Что это значит? – грубо вмешался Кратос.

– «Тот, кто идет по своей дороге…» – начал Синдри.

– «…идет один», – закончил Атрей.

– А! Она и тебя обучила говорить по-нашему, – улыбнулся Синдри. – Мы с тобой в родстве.

– Похоже, что да! – согласился Атрей, подходя поближе к человечку, но Синдри отпрянул от него.

– Не трогай меня! – выпалил он.

– Что такое? Я не трогал тебя.

– Нет, но ты подошел достаточно близко, чтобы дотронуться, – пожаловался Синдри, как будто Атрей пересек какую-то невидимую границу.

Когда человечек закончил работу над топором, он оглядел его со всех сторон, прежде чем вернуть Кратосу – опять же, воспользовавшись сапогом, чтобы взяться за рукоять.

Кратос принял топор, поднял его перед глазами, чтобы оценить работу Синдри, а потом взмахнул им пару раз, проверяя его вес. Удовлетворившись тем, что Синдри ничего не ухудшил, воин повесил оружие себе за спину.

– В будущем советую не подпускать к нему моего братца. Но если он и дотянется до него своим ручонками, настаивай на том, чтобы закалял сталь подольше, а то испортит всю тонкую работу, – предупредил его Синдри.

– Над чем ты работал? – спросил Атрей, заинтересовавшись таинственным механизмом в ящике на платформе.

– Я зову его «Небоход», – гордо ответил Синдри, перекладывая инструменты на верстаке. – Там, на горе, скрыты целые залежи редких материалов. Добыть можно, только потом надо их как-то спустить оттуда.

– Ты знаешь, как это починить?

– Да пока что не очень. Но пойму, когда что-то пойдет не так… со временем… надеюсь.

Синдри вернулся к своей работе над механизмом.

– Мальчик! – крикнул Кратос, который уже вернулся на тропу и прошел шагов тридцать.

– Мне нужно идти! – сказал Атрей. – Приятно было с тобой поболтать. И удачи в твоем деле.

– Как скажешь. Будь осторожен. Друзей дальше не встретишь, – проворчал Синдри, скорее себе под нос, отворачиваясь к своему механизму. – Дурацкий шкив! Скажи, что с тобой не так?

Какое-то время Кратос с Атреем шли навстречу холодному ветерку, не говоря ни слова. Кратос намеренно замедлял ход, чтобы сын от него не отставал. Атрей же размышлял о том, рассердил ли отца его разговор с коротышкой. Вроде бы он не сказал ничего плохого, но все равно чувствовал, что отец за своим молчанием скрывает какое-то раздражение.

Поднявшись по крутой, предательски опасной тропе вдоль обрыва, они зашли в тупик, где стоял древний храм с высокими красными дверями. Проход к ним преграждала обрушившаяся колонна. Никакого другого пути отсюда не было, так что им надо было как-то войти в храм.

– Отойди-ка, – приказал Кратос.

Покряхтев и ухватившись за обломок колонны, Кратос приподнял его на достаточную высоту, чтобы отвести в сторону.

Но не успел он положить обломок, как двери храма разлетелись в щепки от мощного удара изнутри. Из дверного проема с яростным криком выскочил огромнейший огр-форад.

 

Глава 16

Размахнувшись, огр с силой впечатал Кратоса в стену, прижав того своей мускулистой рукой. Выпучив холодные как лед глаза, чудище склонилось над воином, прежде чем тот смог вытащить топор, и обнюхало верхнюю часть тела.

– Ту мейн лики ноккур гуд. Ганга бак ну, – произнесло существо.

Атрей рванулся было вперед, но остановился, понимая, что ничего не сможет сделать с таким огромным существом.

– Не называй его так! – крикнул мальчик, выхватывая лук и стрелу.

Форад лишь рассмеялся.

– Что он сказал? – прохрипел Кратос несмотря на то, что ему сжали горло.

– Он сказал, что ты пахнешь, как бог, – неуверенно ответил Атрей, не зная, точно ли он понял язык огра. Поначалу ему показалось, что он ошибся. Как вообще должен пахнуть бог? – И еще сказал: «Возвращайся. Немедленно».

Атрей подпрыгнул к морде огра, пытаясь одновременно оттолкнуть его руку от горла отца.

– Отпусти его!

Мальчик воткнул стрелу в толстенную, как ствол дерева, шею чудища.

Форад от боли дернулся, отпустив Кратоса, но при этом махнул рукой и повалил мальчика на землю. Развернувшись, он в ярости бросился на Атрея, который в страхе поспешил вскочить на ноги и принять оборонительную стойку, подготовив стрелу. Но в последнее мгновение Кратос просунул свою мускулистую руку в челюсти огра, которые как раз собирались сомкнуться на плече мальчика.

Зубы расцарапали плоть Бога войны. Кратос вскрикнул от боли. Свободный кулак он обрушил на голову огра, пытаясь заставить противника ослабить хватку. Но несмотря на сокрушительный удар в висок, огр продолжал сжимать зубы.

Атрей пошарил вокруг себя в поисках камня. Не найдя ничего подходящего, он решил воспользоваться своим ножом. Но не успел клинок выйти из ножен, как ладонь огра перехватила и руку мальчика, и его нож. Свободной рукой Атрей дотянулся до кинжала, висевшего у отца на поясе, и что было мочи яростно завопил. Он хотел помочь своему отцу. Нужно освободить руку так, чтобы воспользоваться оружием. В следующее мгновение ему удалось вытащить руку из кулака огра. Чудище склонило голову, чтобы посмотреть, что там затеял этот малец, и не успело отклониться, когда Атрей вонзил кинжал в его правый глаз.

Вопль огра сотряс деревья в лесу. Форад шагнул назад, раскрыв челюсти и отпустив руку Кратоса, а также бросая мальчишку, чтобы зажать рану, из которой хлынула кровь.

Атрей облегченно задышал… пока не понял, что огр готовится к очередной атаке, несмотря на то что остался с одним глазом и одной действующей рукой – другой он прикрывал глаз.

– Бнокунр гидубд! – прорычало чудовище Атрею.

– Нет, это ты умрешь! – крикнул мальчик в ответ.

Кратос напал на чудище со стороны выколотого глаза и мощным ударом топора рассек ему морду. Форад повалился на спину.

– Отец! – крикнул Атрей с явным ужасом в голосе, хотя огр уже не представлял угрозы.

Кратос повернулся, чтобы посмотреть, о чем его хочет предупредить сын.

«Хель-скитальцы!»

По краям площадки перед храмом выросла дюжина скитальцев, выставивших на изготовку оружие, чтобы сразиться с тем, кто выиграет бой.

Кратос нахмурился. Одолеть этих тварей будет нелегко. Хель-скитальцы любят нападать толпой, и Кратосу нужно будет как-то следить за ними, одновременно защищая сына.

– Подготовься, – приказал Кратос.

Атрей наложил стрелу. Если Хель-скитальцы пойдут в атаку всем скопом, у него хватит времени выпустить лишь пару стрел, прежде чем они навалятся на них с отцом.

Вместо того чтобы сразу бросаться на скитальцев, Кратос поискал возможные пути отступления. За раздробленными воротами уже не скрыться, поэтому заходить в храм бесполезно. В полумраке он разглядел тропинку, ведущую к еще одним дверям с башнями. Отступая под натиском павших воинов, Кратос провел Атрея сквозь двери и захлопнул их, прежде чем противники догнали Бога войны.

Оказавшись в безопасности, они прошли через еще одно помещение и вышли по ту сторону храма.

Там их встретило огромное лицо, вырезанное в скале.

– Я понимаю, почему мама хотела, чтобы мы принесли ее сюда, – сказал Атрей.

– Действительно, – сказал Кратос.

Они подошли ко входу в пещеру в горной стене. Окружавшие его камни были вытесаны в виде гигантского открытого рта. Путь внутрь преграждали колыхающиеся клубы черных как ночь испарений.

– Это дым? – спросил Атрей.

В пыли перед ними дралась троица хохлатых жаворонков. Увидев приближающихся людей, птицы бросились в разные стороны. Две устремились в небо, а третья птица рванула в сторону пещеры. Попав в странный туман, она отчаянно захлопала крыльями, но не смогла взлететь, словно попала в силки. Мгновение спустя она исчезла из виду, и с ее стороны больше не доносилось ни звука.

– Держись позади, мальчик, – сказал Кратос, останавливая сына протянутой рукой. – Это не просто туман.

Кратос пытался вспомнить, видел ли он в жизни что-то подобное.

Усиливающийся запах разлагающейся плоти заставил Атрея прикрыть нос локтем.

– Фу, что это?

– Поищем другой путь, – сказал Кратос.

– Ведьму бы сюда. Она бы нас провела, – задумчиво произнес Атрей, поняв, что скучает по ней.

Эта женщина, казалось, как-то странно, по-своему, но утешала его, когда ему требовалась поддержка. Отец-то уж точно не поможет ему справиться с обуревавшими его противоречивыми чувствами. Может, если потерять мать, то любая похожая женщина покажется тебе утешением?

– Откуда ты знаешь? Разве она может противостоять этому? – спросил Кратос, недовольный тем, что мальчик вспомнил о ведьме.

Ему не нравилось, что мальчик слишком часто вспоминает о странной незнакомке, особенно в такое время.

– Против Черного дыхания моя магия бессильна, а обойти его, как видите, нельзя. Один давным-давно об этом позаботился, – раздался голос ведьмы.

– Что?

Сначала Атрей подумал, что ведьмин голос ему почудился. Может, его тайное желание увидеться с ней еще раз сыграло с ним злую шутку? Он развернулся, надеясь на то, что это не какой-то фокус.

В десятке шагов позади них действительно стояла ведьма с бледным лицом и поджатыми губами. При виде ее Атрей невольно улыбнулся, а Кратос нахмурился.

– Что ты тут делаешь? – спросил мальчик.

– Хочу убедиться в том, что вы доберетесь до места, – сказала она искренним тоном.

– Не могла сразу предупредить? – чуть раздраженно спросил Кратос.

– Была занята, спасала друга, как вы помните, – ведьма не обратила внимания на ворчание Кратоса. – Черное дыхание – это искаженная магия, которую даже я не могу рассеять. Она пожирает любого, кто в нее попадает. Только чистый Свет Альвхейма достаточно силен, чтобы пробиться сквозь него. Но путь туда долог и опасен. Насколько важна ваша цель?

– Важнее всего, – сказал Атрей.

Кратос посмотрел на мальчика, который не сводил глаз с ведьмы. Искренность в его голосе пробудила в нем неприятное чувство. А чем он сам готов пожертвовать? Своим сыном? Добраться до вершины горы и выполнить последнее пожелание Фэй – это все, что сейчас имело значение для него. И он не даст никому преградить ему путь.

– Тогда следуйте за мной, – сказала ведьма, ведя их за собой.

– Почему ты нам помогаешь? – спросил Кратос.

Каждое его слово словно было наполнено подозрением. В голове крутилось множество мыслей. Она точно знает, кто он такой. У нее нет причин рисковать собой ради них. Может все дело в том, что его сын потерял свою мать?

Ведьма остановилась, резко развернулась, осмотрела Кратоса и глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Может, я понимаю тебя гораздо лучше, чем мне хотелось бы. Может… так я искупаю грехи, которые сама совершила, – она замолчала, следя за его реакцией, но на его лице почти ничего не отражалось. – Или вы мне просто нравитесь.

– Хотя мы чуть не убили твоего друга? – спросил Атрей.

– Да. Хотя вы чуть не убили моего друга, – в ее голосе и в нежном взоре чувствовалась настоящая боль.

Оценив стоявшую перед ним ведьму, Кратос пришел к выводу, что угрозы тут нет, и принял решение.

– Куда нам идти? – спросил Бог войны.

– За пределы вашего мира.

Они пустились в долгий путь вниз по склону.

– Мы идем в другой мир? И ты с нами? – полюбопытствовал Атрей.

– Лишь ненадолго, – сказал Кратос.

– Лишь ненадолго, – повторила ведьма Атрею без улыбки, с тревогой на лице.

 

Глава 17

Они вернулись к разбитым воротам. Хель-скитальцы покинули это место в поисках другой добычи, и ведьма вывела их к платформе с механизмом, похожим на тот, что пытался починить Синдри. Но проход к ней преграждали густые заросли переплетавшихся стеблей.

– Воспользуемся этим, – сказала ведьма и пропела: – Ротна!

Магия сейдр распутала стебли, несмотря на все их сопротивление. Вскоре они исчезли.

– Погоди. У нас ничего не получится. Синдри сказал, эта штука сломана.

– Синдри?

– Странный гном, которого мы встретили у подножия этих холмов, – пояснил Кратос.

– Он чинил такую же штуку, когда мы пришли, – сказал Атрей.

Ведьма озабоченно приподняла бровь.

– Я там никого не видела. Наверное, уже закончил. Гномы умелые и расторопные.

– И надоедливые, судя по тем двоим, с которыми мы повстречались, – добавил Кратос.

– Это тоже.

Ведьма первой прошла на платформу, взмахом предложив Кратосу заняться рукоятью.

– Просто поверни.

Платформа дернулась и поехала вниз, к кратеру, слегка раскачиваясь. Кратос с Атреем сели на скамью у перил напротив ведьмы.

– В центре озера находится храм Тюра. Оттуда мы направимся в Альвхейм. К счастью, он уже не под водой.

– Почему это существо живет в озере? – спросил Кратос.

– Никто не знает. Просто однажды появился. Вскоре на него напал Тор, и грохот их битвы был слышен во всех мирах. Битва закончилась ничем, и Тор вернулся к Одину с пустыми руками. Змей остался и так вырос, что вытянулся на весь Мидгард.

– Вот! Я же говорил, – вмешался Атрей, обращаясь к отцу.

– С тех пор они друг друга ненавидят. И должны убить друг друга в ходе Рагнарека.

– Ты веришь в Рагнарек? – изумленно спросил Атрей.

– Хотела бы не верить, дитя, – вздохнула ведьма.

Платформа спустилась к подножию холма и остановилась у помоста, с которого было легче сходить на землю. Кратос помедлил, дожидаясь, пока ведьма пройдет первой.

– Знаешь, а мы вообще-то говорили с Мировым Змеем, – похвастался Атрей.

– Ты преувеличиваешь, – поправил его Кратос.

– Я знаю языки. Даже те, что раньше не слышал. Но когда говорит он, я ничего не понимаю! – пожаловался Атрей.

– Немногие его понимают. Он говорит на мертвом языке.

– О… Наверное, ему одиноко, – добавил Атрей.

Ведьма привела их к пещере в скале. Путь им преградила глубокая расщелина. Сняв с плеча лук с мерцающей тетивой, ведьма наложила стрелу и прицелилась в крупный кристалл, вросший в стену по ту сторону пропасти.

– Ты смотришь?

Убедившись в том, что завладела вниманием мальчика, она выпустила сверкающую стрелу в кристалл, отчего тот испустил золотое сияние, превратившееся в мост над расщелиной.

– Он твердый! Как такое может быть? – изумленно воскликнул Атрей, побежав по мосту за ведьмой.

– Его строили эльфы. Моя тетива пропитана Светом Альвхейма и может пробуждать магию эльфов.

– Стой. Он не исчезнет под нами?

– Нет, пока свет свободно льется. Сюда.

– А когда ты раздвигала корни, какая там была магия?

– Магия ванов, – кратко ответила ведьма, не ожидая, что он поймет.

– Из Ванахейма? – спросил Атрей.

– Ты знаешь? – приподняла она бровь.

– Ну так, всякие сказки. Мама редко рассказывала о богах-ванах – лишь то, что они всегда воюют с асами. Наверное, по сравнению с Одином и Тором они хорошие.

– Не бывает хороших богов. Я думал, ты это понял, – проворчал Кратос.

– И все же, магия действовала вполне неплохо против тех созданий, – сказала ведьма.

Впереди показались Хель-скитальцы, идущие им навстречу. Кратос вышел вперед, чтобы встретить их первым.

– Я буду тебя защищать! – сказал мальчик ведьме.

– Как мило, – снисходительно улыбнулась она.

Кратос ловко рубил всех скитальцев, до каких мог дотянуться, не давая им подобраться ближе к сыну или ведьме. Атрей стрелял из лука и свалил одного, прежде чем тот настиг отца.

– Ну как ты, цела? – спросил мальчик ведьму, как только последний скиталец рассыпался в пламени.

– Да, мой защитник. Ты очень храбрый. Восставших мертвецов становится все больше. Я опасаюсь за будущее этого мира. Когда-то эти дороги были многолюдны. Теперь же люди покинули эти края или попрятались. Остались только разбойники, эти выживать умеют.

– Что это вообще за мертвяки такие? – спросил Атрей. – Мы слышали, как их называют… Хель-скитальцы.

– Несчастные души, лишенные покоя и суда. Нашествие мертвых – знак того, что в мире что-то разладилось. Кто-то или что-то потревожило слишком могущественные силы.

Они вышли из дверей в другом конце подземного прохода и оказались на мосту, ведущему к сооружению с огромным сияющим куполом посреди озера, от которого отходили восемь других извивающихся мостов. Под куполом стоял храм с резными украшениями, а перед ним находилась площадка с узорами.

– Храм Тюра. Тюр построил его при помощи великанов, и отсюда он мог отправиться в любой из девяти миров, чтобы прекратить вражду между ними, – объяснила ведьма.

– Одной башни на берегу озера не хватает, – заметил Атрей.

– А у тебя острый глаз, малыш. Башня, ведущая в Ётунхейм, то есть в мир великанов, отсутствует вот уже сто семьдесят зим. Никто не знает, почему и куда она пропала.

На площадке перед храмом она остановилась, чтобы подождать их. По выражению ее лица ничего нельзя было понять. Куда она их ведет?

– Внизу поверните направо, – показала она на ведущую вбок лестницу, давая понять, что дальше они пойдут одни.

Кратос встал, обхватив ладонью рукоять ножа у себя на поясе.

– Прошу вас, спуститесь по этой лестнице и поверните направо. Я подожду вас здесь, – настойчиво повторила ведьма.

Они спустились по лестнице. Кратоса не отпускали мрачные мысли о том, что они могут встретить на нижнем уровне. Завернув за угол, они увидели проход, обрывающийся провалом. Атрей подошел к краю и посмотрел на холодную водную гладь внизу. Ведьма сверху махнула им рукой.

– Похоже, проход обрушился! – крикнул мальчик.

– Подождите, пока я разбужу свет.

Сняв с плеча свой волшебный лук, ведьма тщательно прицелилась и запустила стрелу в крупный кристалл на той стороне провала. Над проемом тут же выросла дорожка из света. Атрей в восхищении уставился на нее. Мгновение спустя он с детским задором оттолкнулся, чтобы запрыгнуть на эту дорожку, но Кратос заворчал и схватил его руку.

«Вдруг это опасно?»

 

Глава 18

– Я верю ей, – сказал Атрей, вырывая руку и уверенно шагая на световой мост, чтобы развеять сомнения отца.

Мост под ногами казался крепким, как будто был сделан из камня, но отец до сих пор не доверял ведьме. Перебравшись на ту сторону, Атрей с Кратосом остановились перед огромным колесом на гигантской колее какого-то сложного исполинского механизма.

– А что нам делать?

– Чинить поломанное! Сперва подними эту ось! – крикнула сверху ведьма.

Кратос выполнил ее приказ.

– Хорошо! Теперь задвинь ее на место. Выровняй колесо в колее.

Когда Кратос установил колесо, вся конструкция содрогнулась и пошевелилась. Теперь весь мост можно было вращать во всех направлениях вокруг центральной площадки с храмом.

– Прекрасно! Теперь толкай мост по колее.

– Что? Весь мост поворачивается! Разве может весь мост поворачиваться? – удивленно воскликнул Атрей. – А ты и вправду сильный, – добавил он.

Казалось, такое массивное сооружение нельзя сдвинуть с места без помощи многочисленных животных. Сила его отца значительно превосходила силу других людей, которых они до сих пор встречали на своем пути. «Что делает его другим?» – задумался мальчик. При разнице в их телосложении он и не надеялся, что когда-нибудь вырастет таким же сильным. Разве это возможно, при таких-то тощих руках?

– Продолжай толкать мост до конца, чтобы механизм встал как нужно, – наставляла ведьма.

Наконец с громким лязгом мост встал на свое место.

– Отлично! Поднимайтесь! Теперь мы готовы!

Ведьма ждала их у входа в храм Тюра.

– Нам туда, – сказала она, указывая рукой.

– Погоди, так кто же строил храм Тюра, великаны или эльфы? – спросил Атрей.

– Все расы принимали участие. Тогда жители всех миров в последний раз работали вместе.

Ведьма подошла к очередному пролому, где снова вызвала световой мост блестящей стрелой. Тетива ее лука при этом погасла.

– Тетива уже не сияет, – заметил Атрей.

– Ее магия иссякла. Оставалось совсем немного, и мы, к сожалению, осушили ее всю до конца.

Она ущипнула пеньковую тетиву, и та волшебным образом развязалась.

– Дай мне твой лук, – протянула ведьма руку.

Атрей, распахнув глаза, взирал на то, как ведьма берет его лук, и по мановению ее руки тетива его лука расплетается сама по себе. Затем на ее место прикрепилась тетива ведьмы.

– Слушай внимательно, – лицо ее стало серьезным. – Когда получите Свет Альвхейма, напитай его силой тетиву. Не забудь!

Она вернула лук Атрею, который с благоговением принял его обеими руками и с опаской осмотрел. Что за магией он обладает сейчас? Интересно, чем она поможет им в будущем?

Атрей с Кратосом прошли по светящемуся мосту с десяток шагов, когда заметили, что ведьма осталась позади.

– Ты сказала так, будто не идешь с нами, – произнес мальчик.

– Я попробую, но кое-кто не хочет, чтобы я покидала Мидгард.

– Почему? – спросил Кратос с возросшим подозрением.

Какими же силами обладает эта ведьма, что боги ограничивают ее в путешествиях? Какой вред она может причинить, если ее не сдерживать?

– Боги меня не жалуют, – кратко ответила она.

Но еще через пару секунд она нагнала их, словно бросая вызов тем, кто посмел наказывать ее. Она еще покажет им, что ее магия сильнее их.

Продолжая путь, они вошли в темное, богато украшенное помещение под куполом. В его центре возвышался пьедестал с красивым круглым столом, парящий над темной пропастью, словно бросая вызов силе притяжения.

– Это здесь? Тут так темно, – сказал Атрей.

– Этот храм спал под водой почти сто пятьдесят зим. Теперь, чтобы пробудиться, ему нужен лишь свет Биврёста.

Когда Кратос с Атреем приблизились к пропасти, из нее высунулись древесные корни, образовавшие своеобразный мост.

– Эти корни не похожи на твою магию, – сказал Атрей.

– Нет. Это корни великого Мирового Древа. Благодаря им можно путешествовать между мирами.

Ведьма подошла к столу, на котором стояла уменьшенная модель кратера.

– Если вы решите продолжить путь, то может пройти некоторое время, прежде чем вы вернетесь в Мидгард.

Атрей склонился над столом в восхищении. Кратос же держался чуть поодаль. Со своего места он мог не только наблюдать за тем, что делает ведьма, но и в любой момент отразить возможное нападение.

– Я научу тебя путешествовать между мирами, если ты подойдешь ближе.

Ведьма достала переносную металлическую лампу с тускло мерцающим кристаллом внутри.

– Вам потребуется это. Биврёст. Он открывает путь между мирами.

– Как это работает? – спросил Кратос.

Ведьма протянула ему лампу, и он осмотрел ее со сдержанным интересом. Неужели такая маленькая вещица может переместить их между мирами? И какую цену им придется заплатить за это? Потому что платить приходится всегда, даже если ты бог.

Кратос кивнул в знак согласия, и ведьма обвела рукой стол.

– Он может поймать, удержать и направить в нужное место Свет Альвхейма. Помести Биврёст сюда, – показала она нужное место на столе.

Кратос вставил Биврёст в выемку, и тут же весь храм ожил. По нему прокатился низкий рокочущий звук.

– Для каждого мира нужно знать свою путевую руну. Без руны путешествие в мир невозможно. Вот эта руна Альвхейма. Передвинь колесо к точке назначения.

Кратос повернул колесо, и мост на модели начал вращаться, как часовая стрелка, вокруг храма в центре. Одновременно с ним вращался и мост внутри храма.

– Колесо что, двигает большой мост снаружи? – спросил Атрей.

– Верно. Твой отец приставляет мост ко входу в соответствующий мир.

Кратос подвинул мост к башне, символизирующей Альвхейм.

– Хорошо. Теперь закрепи его.

Кратос так и сделал.

– Готово. Не забудьте взять Биврёст. Его нельзя терять.

Кратос вытянул Биврёст из углубления.

– Теперь мост изменит направление, и откроется тропа между мирами.

Мост внутри зала для путешествий между мирами автоматически передвинулся к двери Альвхейма. Биврёст ярко засиял. Они увидели неземной свет, ярче любого света, который можно было увидеть в их мире. Со всех сторон их окружил цветной калейдоскоп причудливых образов – осколков реальности, проникшей в трещины между мирами.

– Значит, это еще не Альвхейм? – спросил Атрей.

– Нет, мы еще переходим между двумя мирами.

– Но мы же не двигаемся.

– Все девять миров существуют в одном пространстве, только в разных плоскостях бытия. Дерево Иггдрасиль пронизывает все эти плоскости; корни его растут во всех девяти мирах одновременно…

Атрей не мог представить себе, как что-нибудь может находиться сразу в нескольких мирах. Если оно здесь, с ними, то как оно одновременно может быть в другом месте? Они же перейдут из одного мира в другой, и окажутся в другом месте. Они сами не будут существовать в том мире, откуда ушли. Или будут?

Ведьма увидела замешательство на лице мальчика.

– Магия миров выше понимания любого человека. Вполне естественно не понимать то, что сейчас с тобой происходит. Но не нужно этого бояться.

В следующее мгновение вихрь света погас. Они стояли в том же зале.

– Не вышло. Мы до сих пор тут, – сказал Атрей.

Кратос так не думал. Он гораздо лучше своего сына знал, что не следует доверять своим глазам.

– Идите за мной, – гордо и даже немного вызывающе сказала ведьма, подняв подбородок.

Кратос остался на месте. Кристалл в его руке перестал светиться.

– Биврёст погас.

– К сожалению, да. Это путешествие исчерпало его силы. Теперь назад не вернемся, пока не заполним его Светом Альвхейма.

– То есть ты, ведьма, говоришь, что мы застряли в этом мире? – проворчал Кратос.

– Такому, как ты, не составит труда вернуться в Мидгард.

– И мы сможем прогнать Черное дыхание?

– Да, если добудете Свет Альвхейма.

Кратос почувствовал, что ведьма не совсем уверена в своих словах, тем не менее, словно подчеркивая свою решимость, она первой шагнула с моста в Альвхейм. За ней, поверив в безопасность этого пути, последовал Атрей. Но Кратос все еще колебался, положив руку на рукоять топора. Он пристально осматривался по сторонам, чтобы не пропустить ничего подозрительного.

– Так где мы? – спросил Атрей.