Глава 46

Ураганный ветер поднял их на несколько миль в небо.

Кратос летел, вращаясь, по широкой дуге, не сводя глаз с врага и сына. Бальдр крепко держал мальчика, пролетая через густые облака.

Кратос поджал подбородок и руки ближе к телу, чтобы ускорить падение. Секунду спустя он уже пролетал на расстоянии вытянутой руки от них. Увидев отца, Атрей задергался и зашевелил рукой, в надежде ухватиться за него.

Борясь с ветром, Кратос вытянул правую руку и почувствовал, как его ладонь скользнула по пальцам сына. Но ветер приподнял его и не дал ухватиться. Кратос расправил плечи, чтобы чуть замедлить полет и подобраться ближе к сыну. На этот раз ему удалось схватить Атрея за вытянутую руку. По всему его телу пробежала радостная дрожь.

Бальдр тоже выгнулся, развернулся к Кратосу лицом и схватил его за горло.

– Надеешься спасти этого мелкого выродка? – растянул он губы в презрительной гримасе.

Кратос обрушил на его лицо целый град ударов кулаком, но они почти не нанесли никакого вреда, потому что приходилось еще и преодолевать сопротивление ветра.

Бальдр в ответ размахнулся и тоже ударил его, но рука его только скользнула по щеке Кратоса.

Тогда Кратос сменил тактику и изо всех сил ударил Бальдра в живот. Тот на мгновение ослабил хватку. Кратос понял, что нужно действовать немедленно. Рванув на себя Атрея, он одновременно пнул Бальдра под ребра, отталкивая того подальше.

Но при этом он и сам не удержал мальчика. Атрей отлетел от них и закувыркался. Теперь Кратос никак не мог дотянуться до него. Пролетев через очередное облако, все трое оказались в пределах собственно Хельхейма над какой-то гаванью, заполненной боевыми кораблями.

Бальдр врезался в башню на конце моста и исчез из виду. Кратос едва не повторил его участь, но в последний момент хлестнул цепью с клинком и зацепился им за выступ башни, меняя траекторию полета. Но он все равно двигался слишком быстро, чтобы мягко приземлиться. Со всего размаха Бог войны рухнул на причал Хельхейма.

Поднявшись на ноги и пошатываясь от мучительной боли, Кратос невольно поежился от пронизывающего все тело холода и осмотрелся. Сына нигде не было.

– Атрей! – крикнул он.

– Я здесь! – отозвался голос откуда-то из тьмы Хельхейма.

– Не двигайся.

Кратос взобрался на каменное сооружение и постарался определить направление, откуда доносился звук.

– Где ты?

– Здесь!

Кратос быстро, но осторожно двинулся по окутанной дымкой верфи, мимо наполовину или полностью разрушенных кораблей.

– Так холодно… Где мы? – снова послышался голос Атрея, на этот раз ближе.

Вроде бы Кратос двигался в верном направлении, но все еще не понимал, куда именно идти, чтобы найти Атрея. Здешний холодный воздух искажал звуки, и порой казалось, что голос раздается совсем рядом, а потом он снова доносился издалека.

– Это Хельхейм… Опиши, что ты видишь.

– Хельхейм? Вокруг меня густой туман. На мне куча камней.

– Я рядом.

– Не могу пошевелиться! – ответил Атрей испуганным голосом, отчего у Кратоса дрогнуло сердце.

Нужно во что бы то ни стало дойти до сына раньше Бальдра.

Кратос пошел в направлении, откуда голос сына доносился в последний раз. Увидев кучу камней, он опустился на колени и принялся бешено разгребать ее руками, пока среди обломков не показалась шевелящая пальцами рука.

– Я здесь! – с облегчением сказал Атрей.

Кратос разгреб обломки достаточно, чтобы вытащить сына. Но вместо того, чтобы благодарно обрадоваться тому, что Атрей до сих пор жив, и обнять его, Кратос почувствовал, как в нем закипает гнев. Стоя на колене, он строго ткнул пальцем в сына, на лице которого застыл страх. Когда Атрей попытался встать на ноги, он выдернул его из обломков и поставил перед собой. Бьющиеся жилы на лбу отца недвусмысленно говорили о его гневе.

Атрей взирал на него в страхе и недоумении. Почему отец сердится? Что он сделал не так и чем заслужил такое порицание?

– Сейчас ты будешь слушать меня, не говоря ни слова. Я твой отец, а ты, мальчик, явно не в себе. Ты слишком горячишься. Ты безрассуден и непокорен, ты отбился от рук. Я не потерплю этого. Будешь чтить память матери, и навсегда оставишь этот гибельный путь. Еще не поздно.

Атрею захотелось возразить, найти оправдание каждому слову отца. Он же, в конце концов, поступал так же, как отец, так почему же Кратос сердится на него? Разве не так должны вести себя боги? Как он может вести себя иначе, если никто не подавал ему другого примера?

Вдали послышались шаги.

Мерное, четкое постукивание, словно маршировал военный патруль. С каждым мгновением оно становилось все громче. К ним приближались Хель-скитальцы.

Кратос выпрямился, отошел от сына и заглянул за высокий камень. Так и есть – целая дюжина мертвяков. Отпрянув от камня, он повернулся к сыну и проворчал:

– Разговор еще не закончен!

Атрей послушно кивнул, все еще до конца не понимая, чем была вызвана такая вспышка гнева, и посматривая на отца с опаской.

– Мы здесь из-за тебя, мальчик. Не забывай.

Теперь следовало переключить внимание на врагов, которые были совсем близко.

– Теперь ты умрешь! – раздался голос Атрея, но словно призрачный, отраженный эхом.

– Мальчик?

Кратос провел сына за собой по причалу, и они укрылись в деревянном здании. Скитальцы их вроде не заметили.

– На протяжении долгих веков хранитель моста не пускал сюда живых. Но теперь, когда ты вырвал ему сердце, мы оказались здесь. Забавно, как все обернулось, – сказал Мимир.

Тут их ослепила неожиданная вспышка яркого света.

– Он заплатит за слова о маме, – принесло ветром фантомные слова, как будто произнесенные голосом Атрея.

– Мальчик? – пробормотал Кратос в замешательстве и снова насторожился.

– Это не я, – сказал Атрей позади него.

Едва они сделали пару шагов, как снова замерли на месте. В центре помещения нарисовался призрачный облик Атрея.

– Но мы боги! Мы можем делать все, что захотим, – сказал призрачный Атрей.

Кратос развернулся и понял, что настоящий Атрей стоит позади него, несмотря на то что мгновение назад видел сына в десяти шагах перед собой.

– Я видел себя! – изумленно произнес мальчик.

Лицо его вытянулось, дыхание участилось.

– Я тоже тебя видел.

– Что это было?

Как только видение исчезло, Кратос с Атреем перешли в следующее помещение. И снова их на мгновение ослепила яркая вспышка. После нее опять появился призрачный Атрей – но на этот раз не один, а вместе с Моди, так как это было на перевале – Моди лежал на земле, весь в крови и синяках, жалкий.

– Так я сказал твоей матери… перед тем… как взял ее, – прохрипел он, пытаясь встать, и его голос эхом отразился со всех сторон.

Призрачный Атрей вынул охотничий нож и ловко воткнул его в горло Моди. Хлынула темная кровь. Атрей встал на колени перед умирающим, схватил его за волосы и резко приподнял голову. На лице Моди запечатлелся ужас.

– Моя мать все еще шлюха? А? Шлюха? – выпалил призрачный Атрей.

Моди булькнул и пробормотал что-то нечленораздельное, и Атрей отпустил его. Потом встал спиной к поверженному и медленно вытер руки о штаны, словно желая навечно украсить их кровью своего врага. Моди за ним медленно отполз к краю моста. Фантомный Атрей повернулся и, не говоря ни слова, пнул противника ногой, скидывая в пропасть.

Настоящий Атрей испуганно взирал на разворачивающуюся у него на глазах сцену.

– Я… я бы так не сделал.

 

Глава 47

– Почему я должен заново переживать то, что сделал? Это у всех богов так? Эти видения будут преследовать меня до конца дней?

Кратос ничего не говорил, хотя прекрасно знал ответ.

– Я… теперь я даже не узнаю себя, – сказал Атрей.

– Это место разрушает разум. Не думай о том, что видел. Не здесь. Не сейчас.

– Понятно.

– Нужно идти. Быстро.

Петляя мимо различных построек верфи, Кратос с Атреем вышли к открытому месту, откуда открывался вид на мост, перекинутый через бездонную пропасть.

– Вот. Нужно перебраться на ту сторону, – сказал Кратос, указав на другой конец моста.

– А это безопасно?

– Перейти мост могут только мертвые.

– Тогда… как?

– Нужно найти другой путь.

Не успели они покинуть верфь, как их встретил отряд из шести Хель-скитальцев, патрулировавших причал. Отразить их нападение удалось только с помощью клинков на цепях, которые метал во все стороны Кратос. Разобравшись с последним мертвяком, Кратос развернулся и посмотрел на Атрея.

– Нужно дойти до моста как можно быстрее.

Когда они подошли к башне рядом с мостом, по каменным проходам пролетело потустороннее эхо:

– Я никогда бы на это не согласился!

Бальдр.

– Он рядом, – тихо предупредил мальчика Кратос.

Атрей схватился за лук, хотя прекрасно понимал, что его оружие бесполезно против такого врага.

Они подобрались ближе к зданию. Кратос думал о том, что им снова предстоит драка с Бальдром. «Но ведь его нельзя победить!» Он так и будет преследовать их, пока не уничтожит кого-нибудь из них, а то и обоих. Кратос порылся в памяти в поисках какого-нибудь приема, какого-нибудь способа, имеющегося в арсенале богов, чтобы одолеть чудовище в человеческом обличье.

Они не сделали и десятка шагов, как после очередной вспышки перед ними снова явился призрак Атрея. Они остановились, не желая приближаться к видению. В стороне, разделенный полупрозрачной энергетической стеной стоял Бальдр во плоти. Он казался погруженным в транс и наблюдавшим за своей иллюзией, в которой он кому-то угрожал ножом.

– Ты не имела права! – выпалил фантомный Бальдр.

– Я имела право. Я твоя мать, – произнес сердитый женский голос.

– Ты не имела права, ведьма! – воскликнул фантомный Бальдр с таким гневом, что у него забились жилы на шее.

Подобравшись поближе, Кратос с Атреем увидели, на кого направлен гнев Бальдра. Перед ним мерцал призрак Фрейи. Она стояла с гордо поднятой головой, несмотря на приставленный к ее шее нож.

– Нет вкуса. Нет запаха. Я даже не чувствую, жарко здесь или холодно. Пиры, выпивка… женщина. Все исчезло! – сокрушался фантомный Бальдр в безысходном отчаянии.

– Но ведь теперь ты никогда не почувствуешь боли. Смерть более не властна над тобой. Разве ты предпочел бы умереть?

– Чем лишиться всех чувств? Да! Верни мне все, мать! Немедленно!

– Не могу.

– Ты хоть понимала, чем обернется твое решение?

Фантомный Бальдр обхватил голову матери и подтянул ее шею к самому кончику ножа.

– Верни! Сейчас же!

– Так это не действует. В свое время ты поблагодаришь меня.

– Нет… не поблагодарю, никогда.

Он подтянул мать еще ближе к себе. Брызнула струйка рубиново-красной крови. На беспристрастном лице Фрейи впервые отразились какие-то чувства. Страх и озабоченность.

Настоящий Бальдр подошел к призракам, но всего лишь на шаг.

– Ты испортила мне жизнь, – пробормотал фантом.

– Дитя мое, мое любимое дитя, мы можем… – начала призрачная Фрейя.

– Нет! – воскликнул призрачный Бальдр. – Если не можешь исправить…

Призрачный Бальдр скользнул Фрейе за спину и толкнул ее на колени, не выпуская из руки нож. Мышцы его напряглись, словно он был готов перерезать ей горло.

– Давай, – громко произнес настоящий Бальдр, словно надеясь на то, что звук его голоса склонит чашу весов на его сторону. – Давай же!

– Сын, – едва слышно прошептала Фрейя голосом, лишенным надежды.

– Давай же, не медли!

Фантомный Бальдр с презрением оттолкнул от себя Фрейю и отошел от нее.

– Трус! – бросил настоящий Бальдр, обвиняя призрачного себя, словно обращался к другому человеку.

Призрачная Фрейя, замерев, смотрела на него; на глазах ее выступили слезы, нижняя губа дрожала.

– Видеть тебя больше не хочу! – выпалил призрачный Бальдр, сжимая рукоять ножа и содрогаясь от внутренней борьбы.

В следующую секунду фантом исчез, и остался лишь настоящий Бальдр, в замешательстве взирающий на призрак своей матери.

Кратос прижал палец к губам, призывая к молчанию. «Если не издавать лишних звуков, то можно пробраться мимо него незамеченными». Сын ответил легким кивком.

Бальдр сделал несколько шагов к Фрейе.

– Что ты со мной сделала? – спокойно спросил он, как человек, полностью контролирующий свои эмоции. Выдрав отошедшую от стены доску поблизости, он замахнулся ею, намереваясь ударить Фрейю по голове.

– Что ты со мной сделала! – сорвался он на крик и зарычал, лишаясь самообладания.

Но, как и призрак до этого, лишь нерешительно переступал с ноги на ногу.

Доска в его руках задрожала. Как и фантом, он пал духом и уронил доску. Он не мог ударить даже призрак своей матери. Упав на колени, он захлебнулся от рыданий. Битва в его голове закончилась, и победителем вышел не он.

– Трус! Жалкий трус! – всхлипывал он.

Кратос и не думал, что увидит когда-нибудь человеческую, ранимую часть Бальдра. Тот, кто безжалостно преследовал их с сыном и самозабвенно бросался в жестокую битву, казался совсем другим созданием, непохожим на этого мужчину, стоявшего на коленях и по-прежнему не замечавшего их присутствия.

Кратос с Атреем, пригнувшись, прокрались за полуразрушенными стенами, совсем рядом со всхлипывающим Бальдром. Пока он не двигался, они отошли подальше, хотя звуки рыданий все еще долетали до них.

Так они проскользнули через сломанные ворота, оставив Бальдра наедине с его печалью.

 

Глава 48

Атрей с облегчением вздохнул, только когда они отошли еще дальше от башни.

– Фрейя его мать. Почему ты молчал, башка одноглазая? – спросил Кратос.

– Сам не знаю, как так вышло. К чему мне было держать это в тайне? Мне кажется, память ко мне возвращается постепенно.

– А зачем ей было скрывать это от нас? Она знает, что он нас преследует? Мы ей об этом не говорили.

– В любом случае не думаю, что она в сговоре с сыном. Они не разговаривали друг с другом много лет, – сказал Мимир.

– Время покажет. Вот и мост, – сказал Кратос, меняя тему.

Едва они подошли к мосту, как позади вспыхнул свет и послышался низкий мужской голос, словно принесенный ветром:

– Я положу конец этому хаосу!

– Кто это? – спросил Атрей.

– Не важно, – буркнул Кратос себе под нос, но от внимания мальчика не укрылось выражение страха на лице отца.

Отец явно знал этот голос, достаточно властный, чтобы вздрогнуть. У Атрея засосало под ложечкой, и он невольно сжал рукоять ножа, чтобы почувствовать себя уверенней.

И тут они замерли.

Перед ними вырос фантом Кратоса в греческой одежде – гораздо более молодого, мускулистого и безбородого. Он обращался к кому-то невидимому. Земля под ним превратилась в обагренный кровью каменный пол.

– Кругом хаос! Мне многое предстоит сделать, когда я убью тебя, – произнес величавый старик.

– Выйди мне навстречу, отец. Пора покончить с этим, – отозвался призрачный Кратос.

– Да, сын мой. Пора. Должен остаться только один из нас.

И тут с треском ломающегося льда иллюзии исчезли.

Атрей попытался понять, что он только что увидел. Призрак отца сильно отличался от того человека, с которым он рос.

– Ты ничего не видел, мальчик.

Пока они шли дальше к мосту, Атрей раздумывал над тем, что никогда не сможет забыть увиденное. Задумался он и о собственном призраке, увиденном ранее. Да, они выглядели грубыми и жестокими – но такими настоящими…

– Ладно, идем. Нужно идти, – сказал Атрей вслух.

– Да.

Оказалось, что единственное место, куда можно было отсюда пройти – это одномачтовый военный корабль у причала неподалеку от моста.

– Что теперь? – спросил Атрей, озираясь по сторонам.

– Да… Что теперь? – переспросил Мимир. – Этот мост могут пересечь только мертвые, а, насколько я могу судить, мертвый в нашей компании только я.

– Могу швырнуть тебя к тому концу, если хочешь, – сердито предложил Кратос.

Тут вдруг раздался громкий вой, будто разом завопили тысячи мертвецов.

– Что это? – испуганно спросил Атрей.

– Похоже, о нашем присутствии стало известно, – ответил Мимир.

Вся верфь неожиданно осветилась яркими фонарями и ожила. С дальнего конца гавани к ним подступал отряд мертвецов. С грозным воплем Кратос бросился на их передние ряды, разрубая скитальцев пополам своими клинками на цепях. Ноги, вращаясь, отлетали в одну сторону, торсы – в другую. Упав на землю, трупы вспыхивали пламенем и распадались прахом. Когда пал последний враг, Атрей подбежал к нему, упал на колени и вытянул руки, чтобы согреть их во вспыхнувшем пламени.

– Оставаться здесь нельзя, – сказал Кратос.

– Да… Но эти трупы горят, – сказал Атрей.

– И что?

– Ага. Если подождать здесь подольше, можно развести хороший костер, – иронично усмехнулся Мимир.

Они поднялись на палубу корабля. Кратос ловко забрался на мачту и разрубил ее пополам. Затем при помощи клинков на цепях подтянул к себе верхний край парусов и закрепил его, создав таким образом нечто вроде воздушного шара. С высоты половины разрубленной мачты он увидел, что к ним приближается целая орда мертвецов.

В голове у него созрел план, но нужно было действовать как можно быстрее.

 

Глава 49

Оглядев палубу, Кратос приметил, что канаты и доски судна смазаны густым слоем дегтя.

– Не уверен, что на нем можно плыть, – сказал Мимир, пряча под сомнением свой страх.

– Пойдет, – проворчал Кратос.

Выбора у них все равно не было.

Нужно было действовать быстро. Свалив в кучу всю лишнюю оснастку и все обломки досок, Кратос воспользовался клинком на цепи как кремнем и поджег эту кучу, от которой почти сразу повалил густой темный дым. Подбежав к натягивающей паруса рукояти, он принялся вращать ее обеими руками. Обмякшие было паруса наполнились теплым воздухом и надулись. Похоже, его план сработает…

Судно дернулось, отчего отец с сыном едва удержались на ногах, и медленно двинулось вперед и вверх.

– Мы поднимаемся! Прямо как на небесном фонаре! – крикнул Атрей, заметив улыбку на лице отца.

Наконец-то они могут выбраться из этого проклятого места!

– Это прекрасно, но помни, корабль позволит нам одолеть лишь часть пути. Храм Тюра находится над колоссальным водопадом, а мы, увы, внизу. То есть, даже если мы доберемся туда в целости, нам все равно нужно будет как-то подняться вверх по водопаду, – поведал Мимир ко всеобщему разочарованию.

– Ваны построили величайший корабль на свете, и он может летать, – сказал Атрей.

– Скидбладнир? Да, потому что он был так задуман. А этот не был, – уточнил Мимир.

– Другого корабля у нас нет. Пойдет и этот, – промолвил Кратос.

Прошло не так уж много времени, когда корабль столкнулся с неровным выступом проплывавшего мимо гигантского айсберга.

– Застряли, – доложил Атрей.

– Наткнулись на самый большой айсберг, какой я когда-либо видел. Считайте, что потерпели настоящее кораблекрушение, – сказал Мимир.

– Ну, огонь хотя бы греет, – добавил Атрей. – Что теперь?

Кратос сделал то, что пришло ему в голову: выхватив Левиафан, он принялся перерубать огромную скобу, удерживающую нижний край парусов.

– Топором решил поработать? – спросил Атрей, все еще не понимая затеи.

– Не мешай отцу! – встрял Мимир.

Через десяток ударов скоба лопнула, отпуская паруса в полет.

– А, спустил паруса, – произнес Атрей с недоумением.

Кратос прыгнул на борт и привязал свисающие с рей канаты так, чтобы из парусов получилось больше импровизированных воздушных шаров. Наполнившись горячим воздухом, паруса раздулись и приподняли корабль над айсбергом.

– Сработало, – пробормотал Атрей, не веря происходящему.

Он подбежал к краю палубы, чтобы получше рассмотреть, что находится впереди, но тут корабль накренило вбок так, что ни мальчик, ни отец не удержались на ногах. Оказалось, что рея зацепилась за торчавшую из огромной постройки балку.

– И снова застряли, – объявил Атрей, вспрыгивая на ноги и подбегая, чтобы посмотреть на помеху ближе.

– Ненадолго. Оставайся на корабле, – сказал Кратос.

– Поверить не могу – ты превратил корабль в огромный небесный фонарик! – шептал Атрей.

Кратос перепрыгнул на башню, задержавшую корабль. Найдя механизм полуразрушенного подъемного моста, за которую и зацепилась рея, он повернул его, отцепляя корабль.

– Получилось! Корабль свободен! – воскликнул Атрей, как только корабль снова начал подъем.

– Жди меня там! – приказал Кратос.

– Есть разговор, брат, – обратился к нему Мимир. – Ты же понимаешь, что все кончено? Даже если мы вернемся в Мидгард, вы с Бальдром разрушили единственные врата в Ётунхейм. У нас нет вариантов. А мальчишка… теперь это просто головная боль. Он такое возомнил о себе, что…

– Атрей – не твоя забота! – процедил Кратос.

– Ну что ж, он станет заботой всех миров, если ты ничего не сделаешь. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять.

Пару секунд спустя раздался голос Атрея:

– Смотри! Теперь мы застряли из-за другого моста!

Кратос перебежал к обломку моста, за который зацепился борт корабля, спрыгнул на палубу и уперся в нависший камень плечами.

– Атрей! – подозвал он сына.

– Я могу помочь! – с готовностью устремился к нему Атрей.

Вместе они навалились на каменную глыбу. Корабль дрогнул – сначала лишь слегка, но потом стал отходить все дальше и дальше. Атрей не мог поверить, что в его руках заключена такая сила. Через пару секунд корабль уже отлетал от препятствия.

– Получилось! Мы свободны! – восхищенно воскликнул мальчик.

Корабль поплыл дальше в морозном небе Хельхейма.

– Скоро мы отсюда выберемся, – сказал Атрей.

И снова их ослепила яркая вспышка над головой.

– Сразись со мной и покончим с этим! – прогремел призрачный голос Кратоса из другого времени и места.

– Да, сын мой. Пора, – отозвался голос пожилого мужчины.

– Нет, – прошептал Кратос себе.

Похоже, его сыну предстоит стать свидетелем его худших кошмаров.

– Снова этот голос. Ты знаешь, кто это? – поинтересовался Атрей.

– Голова, долго еще до храма? – громко спросил Кратос, меняя тему.

– Да, а то очень холодно, – добавил Атрей.

– При такой скорости, и если не погаснут огни, то не успеешь моргнуть, как мы будем там, паренек, – прикинул Мимир.

– Как ты думаешь, у нас получится?

– Я… я не знаю, – отвлеченно пробормотал отец.

– Ты как, в порядке? – спросил Атрей, заметив озабоченное выражение на лице отца.

– Да. Держись поближе к огню и отдохни, – сказал Кратос.

Когда корабль проплывал мимо мрачных построек Хельхейма, с их крыш на борт спрыгивали скитальцы. Кратос бросался на них, едва они приземлялись, и разрубал на части, прежде чем они успевали бы броситься в атаку. Но в пылу сражения он не заметил, как несколько скитальцев отошло в сторону.

– Они хотят погасить огонь! Вон там! Справа по борту! – крикнул Атрей отцу.

И в самом деле скитальцы пытались погасить костер, благодаря которому корабль держался в воздухе. Чем дольше сражался Кратос, тем больше мертвяков подбиралось к костру.

– Быстрее! Мы перевернемся! – крикнул Атрей, чувствуя, как корабль кренится влево. – Опускаемся!

Корабль пролетел впритык к другому айсбергу, острые как нож выступы которого оцарапали его борта.

– Айсберг! Слева по борту!

– Держись! – выкрикнул Кратос.

Не успел он разобраться с последним врагом, как откуда ни возьмись в борт воткнулся огромный гарпун, останавливая корабль, отчего тот содрогнулся всем корпусом.

– Что-то нас держит! Слева! – крикнул Атрей.

Кратос добил последнего скитальца и подбежал к борту, куда упал гарпун.

– Сейчас освобожу!

Зацепившись клинком, Кратос перепрыгнул через борт и уперся ногами в доски, а другим клинком на цепи выдернул гарпун из корпуса. Судно двинулось навстречу очередному препятствию на его пути.

– Сейчас врежемся в этот мост! – предупредил отца Атрей.

Кратос раскачался на цепи и запрыгнул обратно на палубу, но корабль уже врезался в мост. От места столкновения во все стороны полетели щепки и обломки. К счастью, корабль выдержал удар и поплыл дальше над подножьями холмов Хельхейма. У входа на Мост Проклятых они разглядели труп хранителя моста.

– Мы почти добрались! Смотри! Впереди! Я вижу! – воскликнул Атрей, улыбаясь во весь рот от радости, что они наконец покинут этот мрачный мир.

БАМ! БАМ!

В корпус воткнулись еще несколько гарпунов.

– Опять остановились!

– Снова гарпуны, – произнес Кратос.

– Опускаемся! – тревожно воскликнул Атрей.

Под весом гарпунов нос корабля начал опускаться. Чтобы освободиться от гарпунов, Кратосу пришлось подрубить палубу и пожертвовать частью носа корабля.

– Надеюсь, нам не понадобится эта часть, – сказал Атрей.

Подняв голову, Кратос увидел вдалеке храм путешествий. Они почти долетели…

– Храм! Мы добрались! – воскликнул Атрей. – Погоди-ка… Мы движемся слишком быстро, мы пролетим мимо него!

В это мгновение по правому борту сгустился непроницаемый туман, в котором засверкали молнии.

– Час пробил, сын мой! – раздался призрачный голос старика.

Кратос настороженно развернулся и проследил взглядом за дымкой, которая, проплыв по палубе, сгустилась и превратилась в пожилого мужчину с белой бородой и сияющими белыми глазами.

Зевс тут же рухнул на палубу, окровавленный, побитый и жалкий.

Мгновение спустя появился молодой и безбородый призрак Кратоса в греческой одежде. Он отбросил один клинок с цепью, затем другой, потом подбежал к Зевсу.

Призрак Кратоса схватил Зевса за горло, приподнял и с силой толкнул вниз. Несколько раз он ударил старика кулаками, затем поддал коленом в лицо. И снова обрушил град ударов, приложив противника напоследок головой о камень. С каждым ударом во все стороны разлетались брызги крови. Бог войны не знал жалости и пощады, он колотил старика без устали.

Атрей стоял чуть поодаль и с недоверием следил за каждым жестоким ударом. Затем по какой-то причине выражение ужаса на его лице сменилось паникой. Он подбежал к отцу, потряс его и потащил прочь от видения, которое понемногу рассеялось.

– Скорей, нам надо уходить!

– Ты видел…

– Нет времени, смотри!

Летящий корабль врезался в еще одну башню, разламывая ее. Куски башни, падая на корабль, изменили его траекторию так, что теперь он несся прямо на храм путешествий. Столкновения невозможно было избежать.

– У меня есть план! – крикнул Атрей, хватая отца за руку. – Прыгай!

Они прыгнули с борта и упали на храм путешествий, пробив купол и приземлившись в притворе. Мгновение спустя корабль врезался в храм и разлетелся на куски.

– И это был твой план? Вы оба чокнутые! – взорвался Мимир, не веря в то, что его ожившая голова пережила падение.

– Покидаем этот мир. Сейчас же, – произнес Кратос.

– Если еще доступен путь обратно… – добавил Атрей.

Вход во внутреннее помещение засыпали обломки купола, так что им пришлось искать другой путь. Они прошли через ряд скрытых помещений, расположенных под куполом.

– Что это за место? – спросил Атрей, рассматривая помещение, похожее на библиотеку.

– Один устроил. Сразу видно по чудовищной безвкусице, – ответил Мимир. – Посмотрите на все это… Сколько тайных знаний хранят эти стены…

– Я бы предпочел не дожидаться, пока здесь появится Один. Идем, – сказал Кратос.

– Смотри! Пропавшая история… – сказал Атрей, указывая на панель у противоположной стены, на которой был изображен Тюр, идущий по воздуху на глазах у наблюдающих за ним людей.

– Наверное, Один похитил ее. Но зачем? – удивился мальчик.

– У него на все свои причины. Можно взглянуть? – спросил Мимир.

Кратос приподнял голову, чтобы Мимир смог рассмотреть панель, явно вырванную из триптиха, который они видели раньше.

– Х-м… а это весьма неожиданно.

– Почему? Что это значит? – полюбопытствовал Атрей.

– Понятия не имею! Правда, неожиданно? – рассмеялся Мимир.

– Голова… – сердито оборвал его Кратос.

– Ну ладно. Очевидно, это Тюр… он путешествует каким-то волшебным образом. Но при чем тут великаны, и почему они посвятили этому алтарь? Увы, это совсем не очевидно.

– А что это за руны в углах?

– Это не руны. Символы… Из других стран. Они означают…

– Войну, – закончил за него Кратос.

– Ага.

– Откуда ты?… – удивился Атрей.

– Вот этот мне хорошо знаком, – сказал Кратос, указывая на изображение буквы омега в верхнем правом углу.

– Его глаза, – прервал он чуть погодя неловкое молчание. – Самоцветы. Как у тебя.

– Это, вне всякого сомнения, символизирует дар предвидения, который мы получили от великанов… Дай-ка мне посмотреть поближе…

Кратос поднял голову еще выше и поднес ее к металлической фигуре Тюра.

– Любопытно… – прокомментировал Мимир, прищуривая свой единственный глаз и разглядывая триптих.

Тут из его глаза вырвался луч золотистого света и осветил драгоценный камень в глазу Тюра. Металлический символ над головой Тюра задрожал, а за деревянной панелью послышались щелчки механизма.

– Очень, очень любопытно, – повторил Мимир.

У основания панели высветилось странное изображение. Когда оно обрисовалось четче, стало понятно, что это какая-то схема узорчатого ключа рядом с дверью, к которой он должен подходить. Атрею эта дверь показалась знакомой. Кроме того, в руке самого Тюра засветился талисман.

– Так вот это что, – протянул Мимир таким тоном, как будто с самого начала знал, в чем тут дело.

– И что же? – спросил Атрей, внимательно исследуя панель.

– Я скажу, на что это похоже, – на тайные схемы, спрятанные Тюром так, чтобы прочел лишь он… и те, кому доверяли великаны. Прямо под носом у Одина – ха! Я же обещал доставить вас в Ётунхейм… – похвастался Мимир.

– Как это понимать, голова? Ты сказал, что пути больше нет, – оборвал его Кратос.

– Не понимаешь, брат? Один не утратил надежду, и нам не следует! Он знал, что тут есть подсказка, но нашли ее мы. Это схема ключа от какого-то тайного чертога Тюра. Я не знаю, куда это нас приведет, и что там… но это путь!

Кратос бросил взгляд на Атрея, который тут же отвернулся.

– Как нам сделать ключ? – спросил Кратос.

– Спросим мастера в этом деле. Гнома.

– Этот символ на двери храма… это сочетание нескольких рун. Мир. Единство. Надежда. И всякое другое, – пояснил Атрей, когда они вышли из помещения.

– Собственное изобретение Тюра. Он сам сделал эту дверь, – сказал Мимир.

Пока они шли к залу путешествий, в голове у Кратоса продолжали бушевать неприятные мысли. Он разрывался между желанием хранить молчание и потребностью выговориться. Он понимал: чем дольше откладывается разговор об увиденном, тем труднее будет начать.

– То… что ты там… увидел, – наконец начал он, очень медленно.

– Я ничего не видел, – быстро и решительно произнес Атрей.

– Ты не видел меня… и еще кое-кого? Старика?

– Какого старика? – переспросил Атрей.

Кратос внимательно посмотрел сыну в глаза и понял, что тот лжет.

– Может, пойдем? Ненавижу это место, – добавил Атрей, потирая руки для пущей убедительности.

Ему оставалось надеяться, что уловка сработает. Ему не хотелось продолжать этот разговор. Не хотелось снова поднимать тему спора с отцом. Он был бы только рад, если бы они не вспоминали об этом до конца путешествия. И догадывался, что отец тоже был бы этому рад.

– Ну… что ж.

Мальчик вспрыгнул на сияющий мост Биврёста сразу же, как только этот мост образовался. Но почему отец избивал того беспомощного старика? Неужели так и должны поступать боги? Атрей надеялся, что нет.

– Вернемся в Мидгард и изготовим ключ, – бодрым голосом произнес Мимир, почувствовав, как растет напряжение между отцом и сыном.

Но те продолжали молча идти к механизму для путешествий. Активировав его, они перенеслись в Мидгард, в уже хорошо известный им храм над озером в кратере.