Мистер Иосия Таск был человек добросовестный. Безусловно, никто — ни мужчина, ни женщина — из тех, кому злая судьба уготовила столкнуться с ним по ходу дел, не стал бы отрицать, что мистер Таск в первую очередь человек добросовестный.

Безусловно, не стал бы отрицать такое многострадальный отец семейства с полным домом голодных ртов. Лишившись дохода, на который существовали вышеуказанные рты, он, принося себя в жертву, попадает в черное рабство к мистеру Таску — и сей добросовестный джентльмен весьма добросовестно берет его на работу, заставляет трудиться, растирает в порошок, потом снова заставляет трудиться, затем снова растирает в порошок и снимает с него стружку, пока от человеческого достоинства остается лишь ворох стружки, которую уносит первым же порывом ветерка.

Безусловно, не стала бы отрицать такое горюющая юная вдова — муж столь внезапно покинул ее теплые объятия, что не успел заплатить кредиторам. Обездоленная и скорбная, она вместе с пожитками оказывается под охраной «Таск и К», каковая добросовестная компания, в свою очередь, добросовестно препровождает ее с младенцем в приходской работный дом, обрекая на тяжкий, каторжный труд изо дня в день.

Безусловно, не стал бы отрицать такое горячий молодой матрос, только что уволенный с судна, который, положась на будущее, подписал ворох долговых обязательств и, будучи добросовестно посажен на мель военным кораблем «Иосия», обнаруживает, что его некогда светлое яркое завтра будет весьма мрачным и одиноким — теперь, когда наступает срок платить по векселям.

Безусловно, не стал бы отрицать такое дряхлый пенсионер, расточивший последние остатки сбережений на попытки опротестовать счет, который опротестовать невозможно; он заручился поддержкой мистера Иосии Таска в деле добросовестной защиты от того счета и теперь получает последующие «счета» в затворнической атмосфере тюрьмы для неплатежеспособных должников.

И уж конечно, никто из этих несчастных не станет спорить, что во всех своих благотворительных сделках с отбросами общества мистер Иосия Таск показал себя как человек в высшей степени умелый и добросовестный.

И как человек хитрый и коварный. Как человек хваткий и жадный. Да полноте, известен ли во всей истории добросовестных людей другой такой хитрый, коварный, расчетливый, ухватистый кровосос, такой ловкий, жадный старый скряга-изверг, как этот Иосия?

Больше всего мистер Таск во время ежедневных прогулок по Хай-стрит любил наслаждаться той сложной смесью изумления, опаски, ненависти и страха, с которой взирали на него простые жители Солтхеда. «Полюбуйся на них, — бывало, говаривал он, любезно обращаясь к своей добросовестной особе, в то время как уголки его рта кривила мрачная усмешка. — Полюбуйся-ка на них: на их слабости, на их почтительность, на их раболепное подобострастие, на их овечье послушание. Посмотри, какие они тихие! Узри полупрозрачный покров их чувств, их стремлений, их тайных страстей, их любви — ха! Смотри, сколь они простодушны и бесхитростны, с какой готовностью подчиняются высшим!»

Мысленным взором я и сейчас вижу, как этот самоуверенный высокомерный индивид самоуверенно и высокомерно шествует по Хай-стрит — великолепная надменная голова вознесена на шее-башне высоко над вытянутым сухопарым костяком. Вот он идет, облаченный в великолепное черное пальто со сверкающими пуговицами, превосходный жилет красного бархата, черный шелковый цилиндр и роскошные лакированные штиблеты. Гордый подбородок, острые как у ястреба глаза, глядящие из-под темных бровей, развевающиеся седые пряди, огромные кисти рук с длинными костлявыми пальцами…

Да еще и длинные проворные ноги, которые мистер Иосия Таск часто использовал, удостаивая шутки встречных простолюдинов. Не единожды случалось ему развлечься, выбрав какого-нибудь идущего навстречу подходящего горожанина: старую прачку, хромого мальчика, нищего-калеку или еще какую-нибудь легкую добычу в том же роде. Самоуверенным и высокомерным шагом он двигался прямо на свою жертву, быстро и точно, словно для того чтобы столкнуться с ней, — но в самый последний момент резко менял курс и финальным предательским движением ноги или лодыжки опрокидывал оторопевшую жертву на мостовую. Только посмотрите на этого высокорослого седовласого властелина, сего высокомерного султана, устремляющегося на полной крейсерской скорости на невинного бедняка, выбранного среди толпы!…

В одно промозглое утро мистер Таск поднялся, в молчании привел себя в порядок и, насвистывая, спустился к завтраку, радостно предвкушая грядущие труды. На вилле «Тоскана» ожидался посетитель, и, как всегда, посетителя следовало принять самым что ни на есть добросовестным образом.

— Прошу вас, мистер Хэтч Хокем, — проговорил Иосия, когда лакей ввел посетителя. — Желаю вам побольше подобных дней.

Невысокий коренастый джентльмен, которому было адресовано приветствие, в ответ снял шляпу и принялся крутить ее в руках.

— Сносное выдалось утро, мистер Таск.

— Скажите мне, мистер Хэтч Хокем, — продолжал Иосия, — как ваша жизнь?

— Думаю, ничего себе, сэр.

— А как ваши профессиональные дела? Как у вас дела нынче утром?

Мистер Хокем еще сильнее стиснул свою шляпу, словно собирался насухо отжать ее от скопившейся влаги.

— А… как того и следует ожидать, сэр. Кажется, больше мне тут нечего сказать.

— Вижу, вижу. А как поголовье? Как поживает нынче утром?

— Животина-то? Сносно, сэр.

— Полагаю, накормлена-напоена?

— Как всегда, сэр. Знаете ли, мой племянник Бластер, он отлично с ними управляется. Очень их понимает, и они ему доверяют, а ведь это важно, сэр, когда имеешь дело с такими животными. Паренек знает что делает, сэр, и это…

— Это прекрасно, — прервал его Иосия, отмахнувшись от последних слов собеседника движением костлявого предплечья. — Давайте перейдем к предметам насущным. Вы прекрасно знаете, мистер Хэтч Хокем, что я человек деловой, к пустословию не склонен. Пустословие — это не для меня. Я и пустословие — несовместимы. Вот почему мы не будем ходить вокруг да около. Вы понимаете, зачем вас пригласили сюда сегодня утром?

Мистер Хокем оправил на себе клетчатый жилет и прочистил горло.

— Дела, сэр, пошли малость похуже, как дороги расчистились, — сказал он. — Но я все же думаю, что наш способ передвижения через пустоши и высокогорные луга — самый лучший и безопасный, если брать в рассуждение котов. Да и потом, сэр, моих зверей ничего не остановит.

— Вижу, вижу. Тогда, мистер Хэтч Хокем, я должен предположить, что ваши трудности разрешились? Я имею в виду, — зловеще произнес скряга, — вопрос с ссудой.

Мистер Хокем кашлянул и посмотрел чуть в сторону, словно не желая встречаться со взглядом Высшего.

— Эхм… да, сэр… эхм… нет, сэр. То есть я хочу сказать, сэр, что я у вас в долгу, сэр, и пытаюсь в создавшихся обстоятельствах… эхм… заплатить в срок. Как я упоминал, — продолжал низенький здоровяк, пошаркав подошвами и неопределенно подвигав руками и ногами, словно пытаясь стать выше ростом и таким образом усилить свою позицию, — я так думаю, лучше всего перебираться через горы нашим способом. Я также полагаю, что хотя пассажиры временно переметнулись на кареты — в каретах путешествовать малость удобнее, сэр, хотя и не так безопасно, — они вернутся к нам, как только примут в расчет обстоятельства, это точно. Кареты долго не протянут — если брать в рассуждение хотя бы котов, сэр.

Мистер Таск, выслушав речь о переметнувшихся на кареты пассажирах, оставил ее без комментария. Однако невозможно было заблуждаться относительно внешних признаков внутреннего недовольства: о нем свидетельствовали и убыстренное дыхание, и сжатые кулаки, и выставленный вперед подбородок, и пронзительный взгляд. В молчании скряга расхаживал туда и сюда по комнате перед мистером Хокемом; его длинная тощая фигура грозно возвышалась над приземистым посетителем. Что же до мистера Хокема, то он по большей части смотрел в сторону, исподволь наблюдая, как штиблеты, поскрипывая, двигаются из одного конца гостиной в другой.

Наконец форсированный марш завершился. Штиблеты направились обратно к посетителю; огромная седая голова скряги повернулась на своей башне и выдала добросовестный ответ:

— Сегодня срок квартальной выплаты по ссуде. Вы готовы заплатить, мистер Хэтч Хокем?

Мистер Хокем снова одернул свой клетчатый жилет и медленно поднял маленькие голубые глазки, встретив леденящий взгляд Иосии.

— Нет, сэр.

— Вижу, вижу. А намерены ли вы, мистер Хокем, доставить эти деньги до исхода сего дня?

— Нет, сэр, не выйдет.

— Тогда, мистер Хэтч Хокем, — произнес скряга, подводя итог, — вы не оставляете мне другого выхода. Я человек деловой, мистер Хокем, и в своих кругах известен как человек добросовестный. В понедельник я проконсультируюсь с моим поверенным, мистером Винчем, чья фирма будет заниматься всеми вопросами, касающимися данного случая. До свидания, мистер Хэтч Хокем.

— Эхм… извините, сэр, — промолвил низкорослый здоровяк, вертя в руках мятую шляпу, каковая в нынешнем виде могла бы отражать состояние дел своего владельца, — извините меня, но… не могли бы вы сказать мне, сэр, что вы имеете в виду — «вопросами, касающимися данного случая»? Думаю, как ни крути, у меня есть право знать.

— Весьма откровенно сказано, мистер Хокем. Я не только человек добросовестный, но и прямой. Короче говоря, поскольку вы не исполнили обеспеченного залогом обязательства, у вас конфискуются права на заложенное вами движимое и недвижимое имущества. Видите? Все просто.

— Под движимым и недвижимым имуществом вы имеете в виду животных?

— В точности. Полагаю, это все. Доброго вам дня, — сказал Иосия и повернулся на каблуках.

— Эхм… извините меня, сэр, — произнес мистер Хокем, вытянув руку и взмахнув шляпой, словно намереваясь этим коротким движением помешать скряге покинуть комнату.

— Ну что еще, мистер Хокем? — сварливо спросил раздраженный Иосия.

— Эхм… думаю, вы не станете возражать, если я скажу вам, сэр, что я не виню вас. Я честный человек, мистер Таск, думаю, и вы тоже. Мы как честные люди заключили справедливую и честную сделку. Мы с племянником думали, что добьемся успеха, думали, что побьем кареты на их собственном поле. Короче говоря, это была азартная игра, и мы проиграли. Я просто хочу, сэр, чтобы вы знали: за то, что вы с меня по договору спрашиваете, я вас вовсе не виню.

Скряга цинично хмыкнул в ответ.

— Если вы ждете от меня сочувствия, мистер Хокем, то поищите его в другом месте.

Совестливый коротышка улыбнулся и покачал головой, отказываясь вступать в спор с отзывчивым благодетелем.

— Мне не нужно вашего сочувствия, мистер Таск. Я просто хотел объясниться напрямую. Честно и откровенно, сэр. Вот и все.

— Что ж, вы объяснились. До встречи.

— И простите, я только еще хотел одну вещь узнать, сэр, пока не ушел, — продолжал мистер Хокем, аккуратно разворачивая шляпу, прежде чем вернуть ее на свою круглую седую голову. — Мне страх как интересно: как такой занятой господин с отличной репутацией в деловом мире намеревается поступить со стадом мастодонтов?

Холодная злоба вспыхнула в глазах скупердяя. Улыбнувшись, он нагнулся и прошептал на ухо мистеру Хокему:

— Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю!

Доверительно похлопав мистера Хокема по плечу, хозяин громко позвал лакея.

Сей челядинец явился на зов весьма необычным образом: преследуя по пятам здоровенного пятнистого мастиффа, который как раз в этот момент ворвался в гостиную через заднюю дверь. Пуская слюни, пес одним прыжком преодолел расстояние до долговязой фигуры — вероятно, радуясь при виде любимого хозяина, а может быть, имея иное, зловещее, намерение. Однако, учуяв чужака, огромный зверь немедленно обратил на него все внимание, поднял голову и грозно зарычал на приземистого коротышку. Еще мгновение — и пес бросился бы на гостя, если бы Иосия не схватил мастиффа за ошейник и не удержал его на лету.

— Я ужасно, страшно и бесконечно извиняюсь, сэр, — попросил прощения лакей. — Пес вбежал в дом из заднего сада так быстро и неожиданно — прежде чем я подошел к двери, — что я не успел ему помешать.

— Пшел вон, — отозвался скряга в своей самой омерзительной манере.

Мастифф завывал, из его пасти капала пена, он дергал головой из стороны в сторону, пытаясь вырваться из хватки хозяина.

— Спокойно, пес! — приказал Иосия, свирепо дергая за кожаный ошейник и в то же время пытаясь уберечь руки от щелкающих челюстей. — Спокойно, спокойно, Турок!

— Право, он такой славный, такой честный и добрый малый на вид, — весело заметил мистер Хокем, не выказывая никаких признаков страха. — Очень славный, мистер Таск, по сравнению с котами. Держу пари, мой племянник Бластер мог бы научить его…

— Если вы сейчас уйдете, мистер Хокем, я уверен, ситуация немедленно изменится к лучшему. Доброго вам дня. Спокойно, пес! Спокойно, Турок!

В ответ на резкие рывки пса мистер Таск с силой потянул его за кожаный ошейник, пытаясь вытащить животное из комнаты — в наказание отвешивая зверюге ощутимый удар-другой по голове, когда удавалось высвободить руки.

— Ну же, он ведь хороший пес, — запротестовал мистер Хокем, взирая на эту сцену с печалью и неодобрением. — Не стоит так с ним обращаться, мистер Таск. Просто отпустите его. Если вы позволите мне минутку или две пообщаться с ним…

Забота о благополучии посетителя (впрочем, это пустяк) уступила место гневу на пса, поправшего его авторитет, и мистер Таск наконец прибег к гуманной тактике, утвердив огромный сияющий штиблет на шее пса и тем самым основательно прижав его к полу.

— Это тебе урок, — произнес Иосия тоном, неприятно напоминающим рычание его подопечного. — Это тебе урок!

Сострадание, переполнявшее сердце мистера Хокема, хлынуло наружу.

— Это неправильно, мистер Таск. Не надо так обращаться с бедной собачкой. Он просто славный добрый малый. Я потому знаю, что сам всю свою жизнь имею дело с живыми тварями. Они же не хотят ничего плохого, они же не нарочно — они ведь по природе такие. Ведь не можете вы изменить природу, мистер Таск. Не бейте…

Утомленный предпринятыми усилиями, но до поры владея ситуацией, скряга рявкнул на погонщика мастодонтов:

— Убирайтесь, мистер Хокем!

Низенький коренастый посетитель надел шляпу и вызывающе дернул себя за клетчатый жилет, что, впрочем, осталось незамеченным. Впервые за все время их общения в груди мистера Хокема вспыхнуло негодование на жестокого долговязого старца.

— Он вовсе не такой уж и плохой, мистер Таск…

— Доброго дня, мистер Хэтч Хокем! — воскликнул Иосия и, словно поразмыслив, добавил — причем на его губах играла мрачная усмешка: — И побольше вам подобных дней!

Да уж, мистер Иосия Таск — добросовестный человек, который любит держать собак под каблуком.