— Скорее! Скорее! Скорее, дитя мое! Немедленно спускайся! — восклицали встревоженные родители, обступив Бетти, Коронатора и мистера Хэтча Хокема тесным кольцом.

— Сдается мне, в возках для них куда безопаснее — если брать в рассуждение кота, — отвечал джентльмен в клетчатом жилете.

Благодаря его решительному голосу и верной руке мастодонты успокоились, по крайней мере на время. Так что теперь мистеру Хокему предстояло угомонить перепуганных отцов с матерями, что, в отличие от большинства посетителей ярмарки, не бросились в укрытие. Громотопы настороженно поглядывали на демона Тухулку и на саблезубого кота; хищник, в свою очередь, довольствовался тем, что наблюдал за происходящим и расхаживал взад-вперед, наблюдал и расхаживал, а нападать вроде бы не собирался. Пережив первый приступ страха куда успешнее взрослых, дети в возках с интересом ждали, что произойдет дальше.

Мистер Хокем счел разумным отвести Бетти с Коронатором чуть в сторону, под сень елового леса, подальше от замерзшей реки. Всем прочим он велел идти за животными след в след и, как только мастодонты остановятся, собраться вокруг них — под защитой могучих великанов людям ничего не угрожало. Громотопы тяжело ступали по снегу, возки раскачивались и подпрыгивали; дети были в полном восторге. Не приходилось сомневаться, что мастодонты ужасно боятся демона и того и гляди обратились бы в бегство, но врожденная храбрость и успокаивающее присутствие коренастого коротышки в клетчатом жилете помогли животным совладать со страхом.

— Я со скотиной всю жизнь возился, — улыбнулся мистер Хокем, успокаивая тревоги одной особенно нервной юной леди. — Здесь вы в полной безопасности: все равно что в гостиной приходского священника, уж поверьте моему слову. Мой племянник Бластер и я, мы им жизнь доверяем. Зверьки вас не затопчут. С людьми они послушны и кротки, аки ягнята, уж они-то знают, что делают.

Мастодонты и впрямь знали, что делали; в то время как с Тухулкой они справиться не могли, саблезубого кота они удерживали на расстоянии, загородив сбившихся в кучу людей своими гигантскими тушами. В отличие от прочих своих зубастых собратьев, хищник не ревел и не рычал. Собственно говоря, он вообще не издавал ни звука, просто-напросто расхаживал взад и вперед, наблюдая за событиями странно скорбным взглядом.

— Храбритесь, добрые люди, — нараспев проговорил священник, воздевая руку, дабы привлечь внимание паствы. Стремительно развивающиеся события воспламенили его проповеднический пыл, а возможно, он решил, что мистер Хокем, упомянув его гостиную, воззвал к нему о помощи. — Крепитесь! Мужайтесь! Докажем, сколь стойки мы в вере! Час испытания пробил, и должно смотреть на него, как на дар Создателя!

К вящему ужасу мистера Хокема и почти всех присутствующих, священник выступил из толпы, вознамерившись, по всей видимости, воззвать к демону Тухулке, что осыпал людей с высоты потоком насмешек на непонятном языке.

— Ты, злодей! — возопил мистер Нэш в лучших традициях церковной кафедры. — Гнусный демон из бездны Ада! Да, я обращаюсь к тебе!… Недолго вам осталось смеяться, сэр! Повелеваю тебе, как слуга Господа, Владыки Мира, во имя Спасителя Нашего, Иисуса Христа, прекратить свои…

Из пасти змеи вылетел сгусток желтого пламени и взорвался на берегу у самых ног его преподобия, проделав в снегу изрядную воронку. Оглушенный священник едва не рухнул в образовавшуюся яму. Спасли его доктор Дэмп и молодой викарий: они бросились к святому отцу и помогли ему вернуться под защиту громотопов.

— Боюсь, что сегодня ваши проповеди не помогут, ваше преподобие, — предостерег высокоученый доктор. — Лучше поберегите голос, а то он, глядишь, превратит вас во что-нибудь похуже саблезубого кота!

— Хуже котов ничего быть не может, — объявил мистер Хокем.

— Что… что он такое? — пролепетал священник, обращая блуждающий взгляд на Тухулку.

— Демон смерти, — сообщил профессор Тиггз.

— Хранитель врат Акрума, к слову сказать, — добавил доктор.

— Тот самый страхолюдный дьявол, что торчал у меня на крыше в «Итон-Вейферз». Потрясающе! — подхватил мистер Банистер.

— Он призван на землю при содействии Аполлона бессмертным этруском по имени Вел Сатиэс — вон тем джентльменом в зеленом сюртуке, — пояснил профессор. — Это они двое ответственны за появление в Солтхеде призраков, за черный корабль в гавани и вот теперь — за трагическую участь бедного Дика Скрибблера.

Священник переводил взгляд с одного собеседника на другого, пытаясь осмыслить услышанное и примирить это все со своим представлением о вселенной. Увы, разрозненные кусочки почему-то отказывались вставать на место.

Демон захлопал крыльями и устремился к цепному мосту, преследуя перепуганных жителей, что надеялись спастись в городе. В воздухе над их головами демон произвел несколько угрожающих маневров: он то круто пикировал на толпу, то стрелой бросался вперед, то камнем падал вниз, а то налетал вихрем, сжав кулаки и сверкая когтями. В волосах его извивались гадюки, из хищного клюва раздавался надменный смех. Горожане, закрыв лицо руками, молили о пощаде. Лошади вставали на дыбы, опрокидывались кареты — все и вся пытались укрыться хоть где-нибудь.

В пассажирском возке на спине у Бетти любопытный ребенок каким-то образом умудрился отпереть дверцу, и теперь она неожиданно распахнулась. Овцеголов бросился вперед, чтобы не дать неслуху вывалиться наружу, а вместе с ним и другим, и случайно задел трясущейся ногой потертую кожаную сумку, спрятанную в глубине возка. Сумка выскользнула в дверной проем, отскочила от Беттиной лопатки и раскрылась. Наружу выпало нечто, завернутое в шарф; загадочный предмет и сумка приземлились у ног громотопов. Оба едва не задели нервную молодую особу — именно ее недавно успокаивал мистер Хокем. Предмет, завернутый в шарф, пришелся мне по сапогу; ибо, видите ли, в тот день в толпе, обступившей мастодонтов, был и я. Все, что я рассказываю вам про тот день на замерзшей реке, — чистая правда и ничего, кроме правды, ибо я лично наблюдал происходящее вот этими самыми глазами.

Так вот. Предмет, о котором я говорю, ударил меня по сапогу. Я наклонился и подобрал его с земли. Шарф размотался, и в руках у меня — вот в этих самых! — оказалось загадочное, мерцающее сокровище.

— Таблички! — ошеломленно воскликнул Гарри Банистер. — Таблички из электра!

— Ух ты! — проговорил доктор.

— Невероятно! — охнул мистер Киббл.

— Откуда они здесь взялись? — вопросила мисс Мона Джекс.

В лице мистера Чарльза Эрхарта отразились смятение и тревога. Неуклюже, едва не срываясь, он спустился по веревочной лестнице к мистеру Хокему и дрожащим голосом, выпячивая сквозь пыльную бороду то губы, то язык, изложил маловразумительную версию того, как он нашел светящиеся таблички (опустив по необходимости некоторые щекотливые подробности — например, то, что украл их у солтхедского скряги) и как спрятал таблички в сумку, надеясь подарить их мистеру Хокему на день рождения, приходящееся, как знал Чарли, на ближайшую субботу. И далее объяснил, по обыкновению своему запинаясь на каждом слове, что это — самое меньшее, чем он может отблагодарить мистера Хокема и Бластера за их неизменную доброту и щедрость.

Не успел мистер Хокем взять сокровище в свои руки, глядя на него с искренним изумлением, как из прохода выбежал мистер Джон Хантер. Однако некий джентльмен, отделившись из толпы, преградил ему путь, — джентльмен в теплом пальто, шарфе и шляпе, с головы до ног закутанный, точно мумия, так что рассмотреть его лицо не представлялось возможным. Мистер Хантер, задохнувшись от неожиданности, встал как вкопанный. Двое застыли друг против друга — молча, недвижно. Все взгляды обратились на них, в том числе и взгляд неугомонного саблезубого хищника.

— Не прикасайтесь к ним, — приказала мумия мистеру Хантеру, предостерегающе воздев руку в перчатке. — Я вас предупреждаю, сэр. А также и всех вас, джентльмены и леди! Нельзя подпускать этого человека к табличкам, сами понимаете. — И мумия сняла шляпу и шарф, явив взгляду характерную рябую физиономию.

— Джек Хиллтоп, я вижу, и вы здесь, — пробормотала мисс Хонивуд, так и буравя его взглядом сквозь стекла очков.

Мистер Банистер с доктором сей же миг схватили и удержали мистера Хантера, не давая ему приблизиться к сокровищу.

— Вы, никак, с ума сошли! — восклицал светский молодой щеголь, вырываясь из железной хватки. — Не подпускайте этого человека к табличкам! Вы, законченные идиоты, вы не знаете его намерений! Не отдавайте ему табличек, предупреждаю вас. Вы понятия не имеете, с чем вы играете!

— Он лжет! — яростно парировал мистер Хиллтоп. — Это же самоочевидно, разве вы не видите? Спросите этого субъекта, как он себя называет! Мистер Джон Хантер, не так ли? Ложь! Мистер Оливер Блэквуд? Ложь! Мистер Джеймс Галливан? Мистер Фредерик Чандос? Сплошная ложь! Ни одно из этих имен ему не принадлежит! Он — Вел Сатиэс, лукумон города Велка. Отрицает ли он это, леди и джентльмены? Конечно же, нет! Он — Вел Сатиэс, сами понимаете, и цель его — открыть ворота Акрума, древнего царства мертвых! Он намерен навеки изменить мир живых — до неузнаваемости, сами понимаете, — наводнив его душами своих могущественных друзей, и в конце концов установить в каждом городе владычество расенов! Вы же не позволите ему осуществить свое желание! Или вы сами этого хотите?

— Не обращайте внимания на лукавые речи! — воскликнул мистер Хантер. — Спросите лучше у этого человека, как его имя. Мистер Джек Хиллтоп, да? Ложь! Ложь длиною в жизнь! Это он — Авле Матунас, лукумон города Цисра и двоедушная собака, он угрожает вам. Что он такого наплел обо мне? Что за вздорные россказни? Говорю вам, Авле Матунас вас водит за нос, разве вы не видите? Это же ясно как день!

Те, кто был посвящен в подробности дела, понятия не имели, кому верить, и с каждым новым залпом обвинений отдавали свои симпатии то одному джентльмену, то другому. Остальным наблюдателям, ровным счетом ничего не знавшим ни о лучезарных табличках, ни о рассыпавшихся статуях, ни о бессмертных лукумонах, оставалось лишь смотреть и дивиться.

— А что именно за цель вы преследуете, мистер Хантер? — вопросил профессор Тиггз. Лоб его прорезала глубокая складка. — Не кто иной, как вы призвали демона при помощи электровых табличек, каковые сочли возможным изъять из дома мистера Банистера, даже не спросив на то дозволения хозяина. В результате вы принесли страх и горе ни в чем не повинным людям. Станете отрицать, сэр? Так зачем вы здесь и чего хотите от Тухулки?

— Я ничего не отрицаю. Я стремлюсь лишь к избавлению от муки бессрочного земного бытия, от проклятия вечной жизни, — отвечал мистер Хантер. Доктор и Гарри Банистер ослабили хватку: пленник перестал вырываться. — Я умолял демона Тухулку походатайствовать за меня перед могущественным Аплу, чтобы тот отменил вынесенный мне приговор бессмертия. Я мечтаю об одном: воссоединиться с возлюбленными друзьями и семьей, ушедшими до меня. Жизнь непрерывных странствий, нескончаемые блуждания от места к месту, утраты тех, кто мне всего дороже, один и тот же скорбный удел, повторяемый снова, снова и снова, до бесконечности… Говорю вам, с меня довольно!

— Разве не так мистер Хиллтоп объяснял свои собственные действия? — вполголоса обратилась мисс Мона к мистеру Кибблу.

— Именно, — кивнул секретарь.

— Вы сами видите, все это произошло не случайно, ибо все предрешено высшими силами, — продолжал мистер Хантер. — Вы, христиане, считаете, будто вполне свободны в своих поступках. Но остерегитесь! Свобода ваша — не больше, чем иллюзия! Вы не более вольны решать свою собственную судьбу, нежели я — избавиться от проклятия вечной жизни. Все мы, обитатели нижнего мира, во власти причуд и прихотей сокрытых богов. Мы поступаем так, как требуют от нас они. Если они желают, чтобы мы жили, мы живем; если они желают нам смерти, мы умираем. Мы лишь разыгрываем спектакль по их сюжету. Что до целей и замыслов сокрытых богов, нам их не постичь. Остается лишь молиться и приносить жертвы в надежде, что хотения сокрытых богов вдруг совпадут с нашими. Вынужден признать, что до сих пор моему прошению не вняли. Но он — Авле Матунас, что некогда был мне другом, — проговорил мистер Хантер с нарастающим гневом, — это он, не я, намерен призвать могущественных союзников из города мертвых. Ты, Авле Матунас, предатель священных обетов!

— Надеюсь, вы не воспримете всерьез его, джентльмены и леди, — отмахнувшись, запротестовал мистер Хиллтоп. — Это все — набор лживых выдумок, сами понимаете.

— Не знаю, какому набору лживых выдумок и верить, — проговорил профессор, не слишком довольный тупиковой ситуацией. — Тем не менее наша цель — уберечь себя от страшнейшей опасности. Вопрос с табличками мы уладим потом. Мистер Хокем, если вы сочтете нужным…

— Неизвестно, кто из них говорит правду, — вмешалась мисс Мона. — Все так запутанно.

— Мистер Хантер наверняка, — ответствовал мистер Киббл — возможно, более жарко и более громко, нежели собирался. — Видите ли, мисс Джекс, в рассказе мистера Хиллтопа я усомнился с самого начала, еще в доме профессора Гриншилдза и его супруги.

— Никак, вы и сами наделены даром прорицания, молодой человек? — осведомился мистер Хиллтоп не без сарказма. — Да неужто? И тем не менее я вас спрошу: много ли юный выпускник университета вроде вас знает о бессовестных лжецах и наглом обмане? — Он качнул головой в сторону мистера Хантера. — Вот! Вот, сэр! Вот он, лжец, сами понимаете. Вот черная овца. Разве вы не видите?

— А мне сдается, что черная овца здесь вы, Джек, — вмешалась мисс Хонивуд, вся — чопорность и холод. Светлые глаза за стеклами очков так и впились в собеседника. — У меня насчет вас уже давно зародились подозрения. Уж больно вы любопытны, Джек. Каждый раз, как заглянете в «Пеликан», принимаетесь расспрашивать да допытываться! Все любопытствуете, все вынюхиваете, все пристаете к честным завсегдатаям достойного заведения — и об этом вам расскажи, и о том! Сперва я вроде как не придавала значения, а вот как попытались вы стянуть медальон у бедняжки Салли, тут-то я и призадумалась! Постыдились бы! Для меня, Джек, есть только два цвета: черный и белый, серых тонов в моей книге не значится, сами знаете. Вы заприметили в медальоне два портрета. Вы заподозрили, что на одном из них изображен мистер Хантер, и решили, что медальон, пожалуй, выведет вас на него. А потом, одной туманной ночью, в трактир принесли с дороги молодого мистера Райма: Генри Дафф и вы, мистер Хантер, подобрали беднягу за доками. Вот поэтому вы и поспешили скрыться, верно? Вы вошли в «Пеликан» и обнаружили там Джека. Он вас поджидал, но вы не хотели, чтобы вас обнаружили. Так? Что вы на это скажете?

Мистер Хантер утвердительно кивнул.

— Оба они разыскивали таблички из электра, — проговорил профессор Тиггз. — Однако обнаружили их вы, мистер Хантер, по чистой случайности, когда гостили в «Итон-Вейферз».

— Случайностей не существует, сэр, — напомнил собеседнику мистер Хантер.

— Вы не хотели, чтобы мистер Хиллтоп узнал, где вас искать. Вы опасались, что он нагрянет в ваш особняк и отберет у вас таблички, — как только в городе стало известно о танцующем матросе и прочих странностях. Именно появление призраков убедило мистера Хиллтопа, что вы наконец-то отыскали электр; он понял, что все это — дело рук Тухулки. Столкнувшись с мистером Хиллтопом в «Пеликане», вы ускакали прочь, чтобы он за вами не последовал. Никто из завсегдатаев заведения не знал, кто вы, так что отыскать вас он бы не смог. Что до того, как таблички оказались в руках мистера Эрхарта…

— Таблички находились у финансиста Иосии Таска, — пояснил мистер Хантер. — Его прихвостень по имени Найтингейл украл их из моего дома. Впоследствии сокровище было похищено у Таска, к вящему его неудовольствию. Я был там, когда старик обнаружил пропажу.

Все подозрительно воззрились на Чарли-Овцеголова. Тот задрожал, затрясся, завращал крохотными, похожими на орехи глазками, однако объяснять ничего не стал, лишь пожал плечами и встряхнул лохмотьями.

— Но ведь и мистер Хантер — тоже вор. Он похитил таблички из моего кабинета, причем прибегнув к насилию, — заспорил мистер Банистер. Гарри и по сей день помнил могучий удар в челюсть, сваливший его с ног. — Этот субъект вошел ко мне в дом как гость и отплатил мне за любезность тем, что меня же и ограбил. Разве так поступает человек чести? Человек, на слово которого можно положиться?

— Не то чтобы человек чести, но человек отчаявшийся, — отвечал профессор. — То, что поначалу казалось благословением, превратилось в невыносимое бремя. Вы со всей очевидностью решили прибегнуть к крайнему средству, мистер Хантер, и я вас понимаю. На данный момент я вам верю — главным образом потому, что поступки мистера Хиллтопа занимают меня куда больше.

— И что же это за поступки, сэр? — осведомился помянутый джентльмен. Глаза его бегали, на губах играла странная улыбка.

— Вы и впрямь нас обманули: утаив, кто вы, воспользовались доверием мистера Банистера и профессора Гриншилдза. Вы сами это признали, открыв нам свою истинную сущность и мотивы. Мне хотелось бы знать зачем. Почему вы не сочли нужным промолчать? К тому времени вы уже выведали все, что нужно, касательно мистера Хантера, и не только имя, под которым его знают в Солтхеде, но и его адрес. Почему вы просто-напросто не воспользовались этими сведениями?

— Действительно, а почему, собственно говоря? — осведомился доктор Дэмп, оглаживая бороду.

— Но он воспользовался, — запротестовал мистер Хантер. — Однажды вечером он подкараулил меня у дверей моего дома. Он отказывался поверить, что таблички украдены. Разумеется, я не сообщил ему, что выяснил личность гнусного похитителя благодаря разъяснениям присутствующей здесь мисс Хонивуд.

— Это правда, мисс Хонивуд? — спросил профессор.

Мисс Молл утвердительно кивнула.

— Мой слуга может подтвердить все то, что происходило в Вороньем переулке, — проговорил мистер Хантер. — Я позволил Авле Матунасу обыскать особняк и сад — от угольного подвала до мансарды и огорода, чтобы тот своими глазами убедился в отсутствии табличек. Он ничего не нашел и, конечно же, обвинил меня в том, что я спрятал сокровище в ином месте.

— Я стремился предотвратить великую катастрофу, сами понимаете, — улыбнулся мистер Хиллтоп, прижимая ладонь к груди.

— Да, это мы уже слышали, — отозвался профессор. — Очень благородно с вашей стороны, мистер Хиллтоп. Но, думается мне, такому, как вы, наша помощь вроде бы ни к чему? Как вы дали нам понять, этрусский электр в руках смертных практической ценностью не обладает. Только бессмертный — либо вы, либо мистер Хантер — может воспользоваться его силой. Почему же вы обратились за содействием к нам?

— Чтобы захватить Вела Сатиэса, разумеется! — прозвучал решительный ответ.

— Ага! К этому я и веду. Захватить мистера Хантера, а вовсе не таблички — вот к чему вы стремились. На мой взгляд, вы обманули нас и второй раз, мистер Хиллтоп: ваш рассказ, в основных чертах правдивый, тем не менее позволил вам приписать мотивы мистера Хантера себе. У вас не было ни малейшей причины открывать нам свои тайны, кроме одной-единственной: бросить тень несправедливого подозрения на мистера Хантера, чтобы мои коллеги и я попытались обеспечить его арест. Вы рассчитывали, что к тому времени уже завладеете табличками. А ваша истинная цель, о которой мы даже не подозревали, заключалась в том, чтобы отвлечь и задержать мистера Хантера, дав вам время скрыться вместе с электром, причем бесследно: дабы ни мистер Хантер, ни кто-либо другой не сумели вас отыскать.

— Вот, значит, почему мистер Хиллтоп так и не появился в кофейне… Его так называемые объяснения, приведенные в письме, конечно же, сплошное надувательство, от первого слова и до последнего! — воскликнул мистер Банистер.

— Вспомните: мистер Хиллтоп предлагал нам преследовать мистера Хантера по отдельности, пользуясь каждый своими методами. Он надеялся, что таблички очень скоро окажутся в его руках. Предполагалось, что мы припрем мистера Хантера к стенке, а тем временем мистер Хиллтоп благополучно скроется. Разумеется, он никак не мог предположить, что таблички уже похищены и в доме их нет.

— Сдается мне, это не все, — проговорил доктор Дэмп. В ходе разговора он и мистер Банистер шаг за шагом пододвигались к мистеру Хиллтопу и теперь застыли по обеим сторонам от него, точно две шахматные ладьи, блокирующие короля. — Прибавьте к этому еще немного бахвальства, желание порисоваться. Да-да, классическая реакция, вот что это такое. Мистер Хиллтоп не мог удержаться от того, чтобы не похвалиться своими планами, благополучно приписав их мистеру Хантеру. Все это довольно очевидно, если взглянуть на дело аналитически и разобрать сложную структуру на простые составляющие. Мы, медики, к аналитическому подходу привычны. Уж такая у нас работа.

— Так что я заключаю — аналитически глядя на дело, что сегодня нас обманули в третий раз, — проговорил профессор, в свою очередь, подходя к Рябому вплотную. — Этот номер у вас не пройдет.

Молчание.

— Ну-с? Что скажете, Джек? — осведомилась мисс Хонивуд, неспешно и многозначительно скрещивая на груди угловатые руки.

По-прежнему — никакого ответа.

— Теперь вы от него ни слова не добьетесь, — предсказал мистер Хантер. — Уж такой он, Авле Матунас!

— Назад! — рявкнул мистер Хиллтоп, разом утрачивая все свое дружелюбие. Видя, что общественное мнение складывается окончательно не в его пользу, он одним рассчитанным прыжком метнулся было к мистеру Хокему в попытке отобрать у него таблички. Но не преуспел: королю разом поставили и шах, и мат. Гарри Банистер и доктор крепко держали своего пленника, точно так же, как минуту назад — мистера Хантера.

— Вон он, опять летит! — воскликнул мистер Киббл, указывая на небо.

Показался крылатый демон. Ему, видно, надоело пугать достойных жителей Солтхеда, убегающих по цепному мосту, и он предпочел вернуться к немногочисленной группке у реки. Демон перевернулся в воздухе и описал несколько стремительных кругов, хохоча и стращая угрожающими жестами смертных ничтожеств, скорчившихся внизу.

Взревел Коронатор, оглушительно затрубила Бетти, загомонили дети в возках, несчастные родители заломили руки и содрогнулись. Фиона спряталась за гувернанткой; обе они испуганно жались к ногам гиганта Коронатора.

— Мне так страшно, мисс Дейл! — всхлипнула девочка, цепляясь за руку Лауры. Ее прелестное личико было залито слезами, точно окно в потеках дождя. — Пожалуйста, мисс Дейл, пожалуйста, отгоните его — я не хочу больше падать!

— Ты в безопасности, родная, он не причинит тебе вреда.

— А где мой дядя Тиггз?

— Твой дядя рядом, вон он — с доктором Дэмпом, мистером Банистером и остальными.

Бедная Лаура! Что за буря чувств владела ею! В споры касательно мистера Хиллтопа и мистера Хантера она почти не вслушивалась; глаза ее и мысли были прикованы к саблезубому коту — отчасти из страха, отчасти в силу отчаяния и угрызений совести. В сознании девушки проносились кошмарные воспоминания семилетней давности о событиях в Бродшире. В тот день она потеряла брата, а сегодня утратила его снова!… Лаура непроизвольно коснулась рукой лица, шеи и, наконец — жутких шрамов, скрытых под длинными волосами.

— Простишь ли ты меня, Ричард? — исступленно прошептала она.

Саблезубый хищник по-прежнему расхаживал взад-вперед, не сводя глаз с толпы.

Рядом с Лаурой и с Фионой съежилась Бриджет Лик, тоже изнывающая от тайного горя. Странная мольба Лауры немало ее озадачила, но гувернантка оставалась глуха ко всем расспросам.

Мисс Хонивуд уже какое-то время спорила сама с собой касательно дальнейшего способа действий, взвешивая все «за» и «против», и наконец-то приняла решение.

— Будьте так добры, мистер Хокем, дайте их мне, — проговорила она, выпрямляясь в полный рост.

Джентльмен в клетчатом жилете озадаченно воззрился на владелицу «Пеликана».

— Но… но что вы знаете об этрусском электре, мисс Хонивуд? — осведомился мистер Киббл, заинтригованный не меньше мистера Хокема. Немало изумленных, смятенных взглядов обратилось в тот миг на мисс Молл!

Мисс Хонивуд подняла угловатые руки к очкам и нацелила стекла на собеседника — к этому эксцентричному жесту владелица «Пеликана» прибегала всякий раз, когда выходила из себя или злилась; подразумевалось, будто в любой момент из ее глаз могут вырваться желтые молнии. Мистер Хокем, конечно же, не раз бывал тому свидетелем и не то чтобы устрашился; но вот он взглянул в лицо собеседницы — и обнаружил, что в глазах ее и впрямь пылает желтое пламя.

— Дайте мне таблички, мистер Хокем, сейчас же! — приказала мисс Молл, чопорно протягивая руку.

В голосе ее и во всем облике ощущалась несокрушимая властная сила. Мистер Хокем, совершенно сбитый с толку, вручил ей сокровище.

Мистер Джон Хантер первым понял, что происходит, а вслед за ним — и мистер Хиллтоп. Оба пораженно глядели на мисс Хонивуд; даже без жуткого желтого пламени они уже знали, кто перед ними.

Держа перед собой открытые таблички, мисс Хонивуд прошествовала вниз по насыпи к реке и к ухмыляющемуся Тухулке. Тот временно прекратил кривляться и теперь хитро поглядывал на даму с высоты. Лицо ей обдувал ветер, поднятый кожистыми крыльями. У самой кромки льда она остановилась и подняла взгляд.

— Туи! Тухулка! Туи! Туи! Ми Рамта Сейанти Хануниа, лаукум Клевсинз!

За этим последовало много чего еще, причем никто из присутствующих не разобрал ни слова; то есть никто, кроме самого демона и бессмертных лукумонов, что стояли там, внимательно прислушиваясь. Видно было, как Тухулка отпрянул, и довольная ухмылка на его безобразной физиономии сменилась изумленной гримасой.

Опустив взгляд на таблички, мисс Хонивуд заговорила вновь на том же древнем, непостижимом языке, стараясь произносить каждое слово как можно точнее и четче. Что за диво!… Словно отзываясь на ее голос, электр разгорался все ярче, и ярче, и ярче. От табличек исходило негромкое, низкое, пульсирующее гудение.

— Ох, Мисс! Кто и когда слыхивал такое из ее уст? Она не спятила, я знаю доподлинно, и не пьяна. Выходит, это все злое колдовство, это все вон тот Нечистый расстарался, — воскликнула Мэри Клинч, норовя заглотить свои пальцы.

— Что она такое говорит? — вопросила Бриджет.

— Читает таблички, — отвечал мистер Банистер. — Она задумала призвать на нас демона!

Мистер Хантер, засунув руки в карманы, прыснул себе под нос. Он видел, как навеки ускользает его мечта, — мечта многих эпох, и хохотал над собственным разочарованием и над фатализмом своей религии. Тухулка молчал, а вот мистер Хантер смеялся взахлеб.

— Что это, мистер Хантер? — вопросил мистер Киббл. — Это правда? Она действительно читает заклинание?

— Действительно, — отвечал мистер Хантер, весь во власти странной, сардонической радости. — Она декламирует заклинание, сэр, причем безупречно.

— Но чего ради?

— Очень скоро мы узнаем. Видите ли, она читает его задом наперед!

— Караул! — завопил мистер Хиллтоп, пытаясь вырваться. — Она уничтожит всех и каждого из нас, сами понимаете! Джентльмены и леди…

— Помогите нам удержать этого человека! — воскликнул доктор Дэмп. На призыв его тотчас же откликнулись добровольные помощники и помешали Рябому броситься к мисс Хонивуд.

— Она же не обладает никакой властью! — запротестовал мистер Киббл. — Эти слова обретают силу только тогда, когда их произносит один из трех бессмертных лукумонов… по крайней мере, так сказал нам мистер Хиллтоп. Или он солгал и в этом?

— Не солгал! — отозвался мистер Хантер.

Невозмутимо, можно даже сказать, безмятежно, неспешно и размеренно, на одних и тех же модуляциях владелица «Пеликана» — чопорная правительница своего королевства и всех своих вассалов и самая могущественная из трех лукумонов — дочитала священный текст до конца. Трижды произнесла она заклинание, и всякий раз — строго в обратном порядке. С каждым прочтением черты Тухулки темнели, крылья двигались все медленнее, дыхание угасало. Сам демон не имел власти воспрепятствовать происходящему; священное заклинание Аплу, начертанное на табличках, оказалось сильнее его.

Произнеся последние слова, мисс Хонивуд спокойно сложила таблички и подняла взгляд, оценивая произведенный эффект.

— Разговор окончен, — сказала она, жестом веля всем прочим оставаться на местах. Так что все наблюдали и ждали, но чего — никто не знал.

На глазах у потрясенных наблюдателей змея обвилась вокруг руки демона и застыла неподвижно. Тухулка сложил синие крылья, накрывшись ими, точно саваном; теперь наружу торчали лишь когтистые птичьи лапы. Еще мгновение — и демон застыл, под стать льду, над которым парил еще недавно. Вот только превратился он не в лед, а в камень, в тот самый вулканический туф, в котором был заточен столько лет в крипте часовни далекого Бродшира.

Внезапно каменная глыба обрушилась вниз — стремительно упала с высоты, пробила лед и погрузилась в темную холодную воду.

— Не ходите туда, не ходите! — закричал мистер Хокем, размахивая шляпой. — Лед того и гляди провалится!

Мисс Хонивуд словно не услышала. Она прошла вперед на несколько шагов… и тут произошло нечто необычайное. Если бы в тот день я не наблюдал происходящее своими глазами, я бы ни за что не поверил, что такое возможно.

Саблезубый кот перестал расхаживать взад и вперед, приблизился к мисс Молл и оскалил блестящие клыки. Из пасти не донеслось ни звука. Владелица «Пеликана», словно прочитав его мысли, вложила зверю в зубы электровые таблички. Кот с лязгом сомкнул хищные челюсти.

На миг взгляд саблезубого кота задержался на двух людях, стоящих в толпе бок о бок. В глазах его промелькнуло нечто до боли странное — если не узнавание, то, во всяком случае, большее, нежели просто любопытство. Это нечто, состоящее в равной степени из сожаления и тоски, постепенно бледнело и угасало, с каждым мгновением идя на убыль.

— До свидания, мистер Скрибблер, — прошептала Фиона, не сдерживая слез. — Бегите, бегите со всех ног!

Губы Лауры так дрожали, что заговорить она не осмелилась.

Саблезубый хищник постоял немного молча и удрученно. А затем развернулся, скачками понесся по льду в сторону головокружительных утесов и нагорий на окраине города и вскоре исчез в сгущающихся сумерках.