В один из самых солнечных дней октября Лора Смитт с несвойственной ей настойчивостью уговорила меня пойти на передвижную ярмарку, добравшуюся до нас издалека и основанную в самом Лионе. Я согласилась, пусть и без энтузиазма. Джейсон снова стал закрытым и строгим, и даже если бы я могла признать, что ждала его четыре ночи подряд… Это было неважно, поскольку он всё равно не пришёл.

Затаив обиду, я не разговаривала с ним за ужином, а стоило ему войти в библиотеку, как я уходила, гордо вскинув подбородок.

И вот при первой же возможности отвлечься я решила посетить ярмарку, которую так расхваливала моя знакомая. Мы отправились верхом, и я принципиально не стала надевать новый костюм для верховой езды, который был куплен на деньги мужа, а поехала в своём, давно уже мной ношеном.

Ярмарка раскинулась на огромном широком поле, что находилось за городом. При въезде в дугообразные ворота я обратила внимание на потёртую афишу, где главнее всего красовалось единственное слово, необычно приятно ласкавшее слух:

«ИМАДЖИНАРИ»

Раньше я никогда не видела ни акробатов, ни фокусников, ни тем более огнедышащих людей. Это были замечательные, удивительные номера, и мы подолгу стояли напротив какого-нибудь могучего араба, способного метать лезвия в цель с закрытыми глазами, хлопая и подбадривая его.

Лора много говорила и смеялась, и я уверенно расслаблялась вместе с ней; мы решились купить немного восточных сладостей и парочку безделушек, достаточно дешёвых и невычурных.

Стоя в длинной очереди к одной французской цыганке, которая славилась своими точными предсказаниями, я осматривалась, дабы убедиться, что поблизости не было никого из знакомых моего мужа.

— А что ты спросишь у гадалки? — отвлекла меня Лора, и я обернулась к ней.

— Ничего, — я пожала плечами. — Я всего лишь иду с тобой за компанию.

— Вот и зря! Такой шанс упускаешь, Кейтлин! Можно ради азарта хотя бы спросить её о будущем, о материальном благополучии… о детях, наконец!

Последний пункт ввёл меня в своеобразный ступор. Я вспомнила, о чём тосковала и хандрила последние несколько дней. Я потупила взгляд, настроение моё резко испортилась. Видимо, Лора заметила, как я поникла, и с волнением поинтересовалась:

— Дорогая, ты в порядке? Неужели я тебя обидела?

Я покачала головой и попыталась улыбнуться.

— Нет, что ты. Это касается только меня одной.

— У вас что-то не ладится с Джейсоном? Неужели он тебя чем-то расстроил?

Неприятно было направлять разговор в это русло; и почему обязательно виноват оказывался Джейсон? Да, он был скрытный, с переменчивым, невыносимым характером, но меня больше поразило то, что даже Лора искала причину именно в нём.

— Знаешь, раньше Мэгги всегда всем жаловалась, что муж её игнорирует. Я, конечно, не слушала её жалкие стенания, но другие рассказывали мне, что ей с ним скучно жилось, — Лора перевела дух и вымученно улыбнулась. — Прости, что говорю тебе такое, но мне не безразлична твоя жизнь здесь. Понимаешь ли, ходили слухи, что у Джейсона была любовница в Лондоне. Поэтому они с Мэгги так часто туда приезжали: она — чтобы скучать и тратить его деньги, а он — к любовнице.

Я представила своего супруга, сбегающего от Мэгги Уолш к какой-то лондонской содержанке, и, к собственному удивлению, не испытала обиды за его бывшую жену. Мне стало смешно, а моя собеседница возмутилась:

— Странная ты! Последила бы за ним, на всякий случай.

Её идея показалась мне совершенно абсурдной, и моя глупая улыбка стала ещё шире.

— Поверь мне, Лора. Я могу чего-то не знать о нём, но то, что у него нет любовницы, я знаю точно!

— Откуда ты знаешь? Почему так уверена?

— Просто знаю, — ответила я, не переставая улыбаться; очередь снова продвинулась вперёд. — Считай, что это моё женское чутьё.

— Как хочешь, — она пожала плечами и поправила свои каштановые кудри, выбившиеся из-под шляпки. — О, Кейт! Пойдём со мной к этой гадалке! Ты можешь спросить её, например, правдивы ли были эти слухи про любовницу из Лондона… Или про то, какой подарок Джейсон хочет получить!

— Какой ещё подарок? — удивилась я.

— Но как же? На его день рождения!

После этих слов моё сердце замерло, а потом упало куда-то в самый низ живота. Я была сбита с толку и поражена, так и стояла перед подругой с глупым видом деревенской дурочки, не понимая, о чём шла речь.

— Кейт, ты слушаешь? — голос Лоры вернул меня с небес на землю, и я кивнула. — Неужели ты забыла?

— На самом деле, я даже не знала, когда у Джейсона день рождения.

— Он завтра, Кейт! Как странно мне представляются ваши отношения с ним, — сказала Лора с недовольными нотками в голосе. — Вчера Колин посвятил меня в свои планы насчёт дня рождения. Всё-таки они были товарищами в Африке! В общем, Колин решил заехать к вам с подарком, совсем ненадолго. Лично я бы предпочла, чтобы мы собрались за большим столом и отпраздновали цивилизованно, как все нормальные семьи, но Колин сказал, что Джейсон не празднует свой день рождения…

Расстроенная тем, что узнала о такой дате из уст чужого человека, я еле сдерживалась, чтобы не застонать от отчаяния. Надо же, день рождения! Он бы просто прошёл, словно обыкновенный день, и я бы ничего не заметила! Мне стало ужасно стыдно и неловко; слова Лоры о том, что Джейсон не празднует, я слушала в пол уха.

— … и наводит на него тоску. Как-то так он объяснял его нежелание праздновать день рождения. Ох уж эти мужчины! — Лору не останавливало даже то, что её очередь к гадалке почти подошла. — Хотя, кажется мне, у твоего мужа есть иная причина. Ну, да неважно! Поздравь его и от меня тоже. Я не смогу приехать завтра; назойливая матушка Колина будет в ярости, если я в очередной раз пропущу с ней встречу.

— Иди же, иди, твоя очередь. Я подожду снаружи.

Я пропустила подругу в широкий шатёр овальной формы, и она скрылась в полутьме, в которой я смогла рассмотреть лишь кусочек разноцветного ковра на полу. Далее я провела несколько минут, погрузившись в хмурые мысли о Джейсоне; казалось бы, что мне за дело до его дня рождения? Но в нашей семье всегда праздновали и отмечали такие события, и как бы ни было тяжко, нам с Коллет всегда доставались подарки и внимание родителей.

Стоило же мне теперь ломать голову над тем, как дать понять супругу, что мне не всё равно? Внезапно я осознала, что я вовсе не была против празднования, наоборот, я бы с радостью отметила его день рождения. В конце концов, Джейсон был мне не самым чужим на свете человеком. И он сдерживал своё слово: помог отчиму с долгами и ни разу не упомянул Коллет в недозволенной манере.

Решив, что обязательно придумаю что-нибудь для мужа, я успокоилась. Я ещё не простила Джейсона за его скрытность и явное нежелание поведать о всех своих тайнах, но я понимала, что так продолжаться дальше не могло. И один из нас должен был первым сделать шаг навстречу. Почему бы не стать первой? Разве я много потеряю?

— Миссис Готье? Какая встреча!

Я обернулась на весёлый голос позади и увидела Анри. Подойдя ко мне, он вежливо поздоровался и нежно поцеловал мои пальцы. Несколько незначительных фраз перетекли в разговор о ярмарке, но не успела я спросить о завтрашнем дне (не мог управляющий моего мужа не знать хоть что-то об этом), как вдруг разглядела и самого виновника путаницы в моих мыслях: Джейсон прошёл через толпу, и его густую, чёрную шевелюру нетрудно было увидеть среди голов других посетителей; высокий и уверенный, он подошёл к Анри и с необычайной резвостью произнёс:

— Это всё твои уговоры, приятель! — он засмеялся и похлопал худощавого Анри по плечу. — Не можешь пропустить ни одного местечка с развлечениями. А я купился и теперь стал беднее на несколько соверен.

— Твои слова больно ранят мои чувства, друг, потому что мне платят куда меньше за работу, чем тебе, — парировал управляющий.

Они оба пребывали в отличном настроении, и это вселило в меня надежду, что сегодня я получу шанс поговорить с мужем насчёт его дня рождения. Возможно, он позволит пригласить парочку знакомых домой…

— А, милый друг! Смотри, из шатра выходит подозрительно довольная миссис Смитт. Не хочешь ли развлечь её на время, пока я поговорю со своей женой?

Анри охотно согласился, откланялся мне и оставил нас с мужем одних позади большой палатки торговца тканями. Мы находились достаточно далеко от чужих глаз; я позволила себе засмотреться на супруга, поскольку ему очень шёл костюм из светло-серой ткани, и рубашка была расстёгнута на несколько пуговиц сверху, так что я могла любоваться его красивой, могучей шеей.

— Что же такое вы приобрели, сэр? Если, конечно, это не секрет, — сказала я с хитрой улыбкой, а Джейсон достал из кармана пиджака маленькую безделушку и протянул мне.

— Цыган, у которого я купил это, встречал меня в Париже несколько лет назад, — пояснил он, пока я разглядывала кулон на тонкой, серебряной цепочке. — Оказывается, тогда я неплохо разорился на его товаре, и, благодаря мне, его семья тогда перестала голодать. Сейчас он уговорил меня купить это, потому что он заговорён на удачу.

— Он мог бы подарить его вам, — заметила я шутливо. — Получилось как-то нечестно.

— Они же цыгане, милая. К тому же, с той поры в его семье прибыло ртов, я бы и сам настоял на покупке.

Я посмотрела на его довольное лицо и не смогла сдержать улыбки.

— Тогда вы необыкновенно щедры и великодушны.

— Я рад услужить хорошим людям. — Он подмигнул мне и беспечно почесал едва заметную щетину на подбородке. — Позволь узнать, чем сегодня занималась ты?

— Мы с миссис Смитт наблюдали некоторые номера человеческой ловкости и ели сладости.

— И это всё? Я желаю знать подробности, милая моя.

— Да вы — диктатор, сэр!

Джейсон беззаботно засмеялся, запустив ладонь в растрёпанные ветром волосы, и посмотрел на меня внимательно, изучающе, так, как умел только он, и я жутко смутилась под его пристальным взглядом.

— И в чём же проявляется моя диктатура? — спросил он.

— Вы явно любите командовать и никогда не уступаете, когда дело касается принципа.

Поскольку он всё ещё улыбался, я поняла, что он не обиделся; я надеялась, что он поймёт намёк и скажет мне сам о своём дне рождении. А лучше о том, почему Мэгги Уолш и её семья так его не любят…

Он приблизился ко мне, так что я уже могла ощутить запахи, которые впитала его одежда на стройке, прищурился и лукаво произнёс:

— Исходя из твоих слов, я понимаю, что у нас с тобой много общего.

— Я готова буду уступить вам, в чём только захотите. Я лишь надеюсь, что вы не станете отчитывать меня за своевольную отлучку.

Улыбка тут же исчезла с его лица. Он с подозрением взглянул на меня, будто пытался заставить в чём-то признаться; но меня уже невозможно было смутить сильнее.

В ту же секунду потемневшее небо рассекла молния, и гром грянул с такой силой, что даже лошади кочующего с ярмаркой табора заржали и встали на дыбы. Я и не заметила, как рядом оказались Анри и Лора.

— Приятель, не мог бы ты проводить миссис Смитт к нашему экипажу и отвезти её домой? — обратился Джейсон к своему управляющему, и тот кивнул. — Вы должны извинить меня, леди. Я хочу сам сопроводить Кейтлин домой. Мы возьмём лошадей.

— Только не промокните, мистер Готье. — Лора кокетливо улыбнулась, и меня это странным образом задело. — Рада была повидаться. Мой муж шлёт вам приветы!

Когда Анри увёл её, мы вернулись на конюшню, и всю оставшуюся дорогу до особняка ехали галопом, но беспощадная погода оказалась быстрее нас: пересекая небольшой каменный мост на границе Лейстон-Холл мы попали под моросящий дождь, а едва успели въехать в ворота, как с небес хлынули потоки воды. Даже молодой грум взялся отвести лошадей в стойло с большим рвением, чем следовало бы.

Мы не вошли в дом, а остались под широким навесом наблюдать, как тяжёлые капли ударяются о землю, размягчают почву, превращая её в грязь, и выстукивают собственную, прекрасную мелодию дождя. Вокруг нас витали только запахи мокрого сена и цветов в саду; стемнело рано, и на горизонте виднелась лишь светлая полоска неба — отголосок солнечного дня.

— «Май, отрешась от всех забот несчастных,

Свои права счастливо заберёт…»[1]

Джейсон с самым мечтательным видом посмотрел на опустевший двор и хмыкнул.

— Отчего же у вас такое прекрасное настроение сегодня? — спросила я, сделав шаг к нему. — Меня начинают пугать резкие перемены вашего характера.

— Я рад новостям со стройки, милая, — он с самым довольным видом улыбнулся и утёр со лба пару капель дождя. — Заинтересовал, да? Мою бригаду рабочих сегодня пополнили двенадцать человек. Так что теперь я надеюсь завершить большую часть работ к концу декабря.

— Насколько я знаю, вы ещё занимаетесь постройкой церкви, — напомнила я.

— Верно. Ею я займусь лично и без всяких перерывов. А с заводом Анри прекрасно справится и самостоятельно!

— Счастлива слышать это.

Я действительно была рада за него, ведь мне стало казаться, что моего мужа уже ничто не осчастливит. Но он обожал свою работу, а эта новость была бы неплохим подарком ко дню рождения.

Когда очередной раскат грома пронёсся по небу, я вздрогнула от неожиданности. Звук был настолько сильный, что стены конюшни затряслись на пару мгновений, а после всё снова стихло.

— Кейт? Ты слышишь меня? — хриплый голос Джейсона заставил меня сосредоточиться на нём. — Ты выглядишь, как школьница, разучивающая урок, когда отвлекаешься.

— Простите меня, сэр, — пробормотала я смущённо. — На самом деле, я хотела спросить вас о чём-то. Миссис Смитт сказала мне, что завтра…

Он вдруг протянул руку, и его пальцы коснулись моих волос, прилипших к виску. Изучающе глядя на меня, Джейсон заправил влажный локон мне за ухо, и я почувствовала знакомую дрожь и лёгкое покалывание в пальцах. Взглядом я умоляла его обнять меня, поцеловать, приласкать так, как он это умел. И когда он произнёс следующие слова, так страстно и томно, что мои колени стали подгибаться, я не поверила своим ушам:

— Больше всего я желал прийти к тебе, каждую из этих ночей, что провёл без тебя. Но я думал, что ты оттолкнёшь меня, затаив обиду.

— Моя обида не настолько крепкая.

Мне не хотелось представлять, как непривлекательно я выглядела в ту минуту: промокшая с ног до головы, со спутанными волосами, бледная и дрожащая. Но меня неумолимо потянуло к нему, к моему мужу, чей голос ласкал слух, и прикосновение чьих длинных пальцев заставляло моё тело пылать. Понимая, как сильно его мужское обаяние, и сила эта сводила меня с ума, я бросилась к нему, обняла за талию и приподнялась на кончиках сапог, чтобы поцеловать.

Его руки крепко обхватили меня, я была прижата к нему и могла свободно дотянуться до его губ, слегка колючих щёк, скул, носа. Будто обезумевшая я целовала его лицо, переместив руки и пряча пальцы во влажных прядях его мягких волос. Его дыхание было тёплым, а губы мягкими и нежными, он даже не сделал попытки раскрыть мой рот языком, а отвечал осторожно, постепенно углубляя поцелуи.

Мне нравилось вести в этот раз, быть настойчивой и жадной, и у меня имелось оправдание: я хотела его, он был мне нужен, потому что…

Нет. Нет, только не сейчас! Это невозможно… Слишком рано для такого признания, я могу ошибаться… и я ошибаюсь… А если нет? Неужели так скоро?

Когда я обмякла в его объятьях, Джейсон взял моё лицо в ладони и впился долгим поцелуем в мои губы; он почти терзал их, и я слышала, как он тихо стонал мне в рот, затем снова прижимался ко мне. Я вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, чтобы удержаться, и вдруг почувствовала сквозь все эти слои ткани его твёрдую плоть напротив своего живота.

Я отстранилась, в изумлении воззрившись на мужа, а когда он открыл глаза и отдышался, всё ещё обнимая меня, то сказал:

— Прости, моя милая, но такое ещё труднее скрыть. Давай поскорее отправимся домой, где я смогу спокойно показать тебе, что у меня там… в кармане. Или ты предпочитаешь мокрое сено и запах помёта?

Я прыснула со смеху, но постаралась тут же взять себя в руки. Джейсон изящно утёр уголки губ большим пальцем, затем снял свой пиджак и закутал меня в него, укрыв с головой. Не успела я что-то сказать, как он подхватил меня на руки, вышел из конюшни и широким шагом направился к дому.

В гостиной миссис Фрай окинула нас недовольным взглядом и с отчаянным вздохом покачала головой, когда Джейсон принялся скидывать мокрую одежду прямо у порога.

— Ей Богу, сэр! Вы порой ведёте себя, как неряшливый ребёнок, — отчитала экономка его, когда грязные ботинки упали едва ли не рядом с пиджаком. — Почему бы не взять пример с мадам и не снять одежду аккуратно. Вот, именно так. Спасибо, мадам.

С трудом скрывая улыбку, я подала ей куртку и шейный платок. Джейсон проигнорировал её недовольство и наигранным повелительным тоном приказал:

— Нагрейте воду для моей жены, миссис Фрай. Она продрогла и вот-вот свалится с ног.

Не успела я возразить, как он беспечно махнул экономке и убежал по лестнице наверх. Очарованная воспоминаниями о его улыбке… и поцелуях, я не сразу пришла в себя, а лишь когда экономка позвала меня по имени.

— Он сегодня просто сияет, — сказала она. — Надеюсь, это надолго.

— Миссис Фрай, не могли бы вы подсказать мне, что у нас запланировано на завтрашний праздничный ужин? — поинтересовалась я. — Я бы хотела знать точно, какое меню составлено…

Женщина посмотрела на меня с искренним негодованием; она бездумно мотнула головой и спросила:

— Праздничный ужин, мадам? Но в честь чего?

— А день рождения вашего мастера? — напомнила я, ощущая, как растёт во мне недовольство. — Или вы скажете мне, что не знали о нём? Никогда не поверю.

— Но мадам, мастер не отмечает его… больше не отмечает. Мы думали, он вам всё рассказал.

— Что он должен был мне рассказать? — тихо спросила я, боясь повысить тон.

И когда она приблизилась, её глаза загорелись, и она в самой заговорческой манере прошептала, глядя мне в лицо:

— Я не знаю, могу ли говорить об этом, если мистер Готье сам не решился. Но дабы вы имели представление о причинах его нежелания праздновать… Что ж, несколько лет назад умер человек, который был дорог мастеру. Очень дорог. Понимаете?

Я просто кивнула, покосившись на балкон второго этажа.

— И умер он именно в этот самый день. В день рождения хозяина. Представляете, какой это был удар для него? Немыслимое роковое совпадение! И с тех пор он и слышать не желает о празднике. Для него этот день навсегда остался днём скорби и траура. А теперь простите меня, мне нужно наполнить вам ванну.

Она удалилась, распрямив плечи и сделав вид, будто ничего не произошло. А мне показалось, словно земля ушла из-под ног, настолько эта новость подействовала на меня. Всё ещё оставались вопросы, но одно было ясно: Джейсон действительно перенёс серьёзную, горькую потерю в день, когда ему следовало бы радоваться.

Уже позже, лёжа в ванне с горячей водой, в которой Анаис разбавила морскую соль, я размышляла о том, что любые мои попытки сделать завтрашний день немного светлее, возможно, потерпят неудачу. Хуже было бы, если б я самостоятельно приготовила какой-нибудь подарок, а Джейсон, расстроенный и униженный, разозлился.

Решив впредь не пересекать недозволенные границы, я постаралась расслабиться… Но отчего-то это у меня получалось хуже всего. Терзавшие мои мысли вопросы не давали покоя.

Затемнённое, прямоугольное окошко маленькой ванной комнаты содрогнулось от грома снаружи, а я понемногу задремала под звуки грозы. Но внезапно кто-то дёрнул ручку двери, распахнул её, и я подскочила от неожиданности, чуть не расплескав воду на мраморный пол.

Джейсон переступил порог, решительно закрыл за собой дверь на защёлку и обернулся ко мне. Я уставилась на его тёмно-бардовый халат с расшитыми золотыми нитками рукавами, затем на босые ступни и непроизвольно сглотнула.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я не своим голосом, поскольку он действительно застал меня врасплох. — Я думала, мы… Я просто ещё не готова.

Не говоря ни слова, он медленно развязал пояс халата, бросил его на пол, и я, заворожённая открывшимся зрелищем, наблюдала, как он плавным движением скинул халат с плеч и подошёл ближе. Я боялась даже взглянуть ему в лицо… Но это и так было довольно непросто сделать, поскольку всё моё внимание было приковано к его восставшему мужскому органу. Я была уверена, что жутко раскраснелась со стыда, но всё было не так, как раньше: теперь было слишком светло, и никакой постели рядом, и одеял с подушками.

Съёжившись у одного конца ванны, я подтянула колени к груди; Джейсон забрался внутрь, опираясь о края ванны, и тогда наши глаза оказались на одном уровне. Он глядел на меня без всякой застенчивости или стыда, улыбался и постукивал указательным пальцем по борту ванны.

— У тебя совести нет, — выдохнула я хрипло, глядя ему в глаза.

— Возможно. Но первым кончилось моё терпение, — сказал он, затем вдруг обмакнул ладонь в воду и провёл рукой по влажной шее и груди. — Здесь весьма неплохо…

— Что ты задумал? — вопрос лишь сорвался с моих уст, а Джейсон уже знал, как ответить.

Он поманил меня к себе, и мне не осталось ничего, кроме как подчиниться: осторожно, чтобы не выплеснуть лишней воды, я подтянулась к мужу и оказалась с ним лицом к лицу, лежащей между его разведённых в стороны коленей. Его руки сомкнулись вокруг меня, помогая устроиться удобней, и я прижалась спиной к его влажной груди, вытянула ноги и откинула голову назад.

И снова его невероятные пальцы завладели моим телом, лаская так, как оно того желало. Пока эти пальцы нежно массировали мои груди, Джейсон целовал меня в висок или слегка прикусывал мочку уха.

— Знаешь ли ты, какая ты мягкая, нежная и сладкая? — слушала я его голос, обволакивающий меня, как приятный дым. — Будь моей, Кейт.

— Но я и так твоя, — пробормотала я, расслабленная от его ласки.

Он снова поцеловал меня куда-то в макушку, затем вдруг подтянул к себе, бесцеремонно и резко направляя меня и моё тело, и мне пришлось вновь повернуться. Но когда я оказалась сидящей на нём, на его бёдрах, а он посмотрел на меня с вожделением, я всё поняла.

— Это не больно, уверяю тебя, — прошептал он, водя рукой по моей спине и ягодицам, вниз-вверх. — Я помогу. Теперь ты управляй, Кейт.

Мне показалось, что я вновь ослышалась, но он ждал, когда я возьму инициативу в свои руки. Но я вдруг почувствовала себя жутко неловко, потому что это было чем-то неизвестным для меня, новым, и я боялась, что сделаю всё неправильно.

— Джейсон, я не знаю… Может быть, не стоит? — я попыталась отстраниться, но он просто остановил меня, сжав своими большими ладонями мои ягодицы. — Мне кажется, я не смогу, и тебе не понравится.

— Единственное, что мне не нравится, это что я до сих пор не в тебе, — прошептал он в дюйме от моих губ и быстро поцеловал. — Об остальном не волнуйся. А теперь… приподнимись, моя милая.

Он очень крепко держал меня за талию, и, когда я сделала, как он просил, резко опустил на себя. Боже, это случилось так быстро… Я тихо вскрикнула, потому что его плоть полностью оказалась во мне, и я чувствовала каждое его движение так остро, что внезапное наслаждение вскружило мне голову, и я обхватила шею мужа руками, уткнувшись лицом в его горячую, влажную кожу на плече.

Джейсон горячо прошептал что-то на французском, и это прозвучало настолько интимно и прекрасно, что я не сумела сдержать стон, непроизвольно дёрнулась и откинула голову назад, а он почти зарычал, когда я попыталась двигаться самостоятельно.

Я потерялась в собственном наслаждении и мне было всё равно, как громко я кричала, и как много воды мы разлили на пол. Когда он поцеловал меня в последний миг и прижался грудью к моей груди, у меня потемнело в глазах…

Уже позже, через полчаса или час, мы лежали в его постели и засыпали под звуки дождя. И впервые за долгое время мне было так тепло и хорошо, я чувствовала себя в безопасности, почти счастливой… или я просто не желала признаться, что была по-настоящему счастлива?

Что ж, по крайней мере, сильные руки прижимали меня к крепкому, горячему телу, и моя ладонь лежала на груди мужа, там, где билось его сердце. Мирно и спокойно. И я слушала его дыхание, время от времени поднимая глаза, чтобы посмотреть на его лицо. Казалось, что удовлетворённый и расслабленный он стал ещё красивее.

Улыбаясь самой себе, я медленно скользнула ладонью под одеяло, и Джейсон тяжело вздохнул, когда мои пальцы дотронулись до его бедра.

— Подожди ещё несколько минут, милая, — пробормотал он сонно. — Дай мне набраться сил.

— Я и не настаиваю больше… сегодня, — я захихикала и поцеловала его в ключицу. — Скажи мне, что ты любишь?

— Что, прости?

— Ну, всё, что тебе нравится. Что привлекает тебя, — я очень надеялась, что он сам не упомянет о предстоящем дне; я всё-таки решилась на какой-нибудь презент, который не задел бы его и не обидел. — Ну, что же? Видишь ли, я так мало знаю о тебе, только о твоей работе и брате…

— Мне льстит, что ты стремишься познать всего меня.

Он вдруг повернулся на бок, придвинулся и посмотрел на меня ясными глазами; его пальцы нежно гладили мою щёку, пока я кусала губы и любовалась его беспечным выражением лица.

— Мне нравишься ты, — сказал он, как мне показалось, чересчур серьёзно, но я не обратила внимание.

— Я имела в виду безделушки или книги, или, может быть, картины…

— С тобой совершенно неинтересно говорить, когда ты без одежды! Пока ты выставляешь перед моим взором свои прелести, я не могу думать о чём-либо ещё…

Я ожидала, что он поцелует меня, но вместо этого он принялся щекотать меня, и делал это с огромным рвением. Так что через пару минут доведённая до слёз от смеха я готова была успокоиться и задать ему тот же вопрос снова, но именно тогда Джейсон приподнялся надо мной, откинув край одеяла, и я снова забылась и потерялась в мире, который он мне открыл.

Он заснул первым: лёжа на спине и повернувшись ко мне. А я, подперев голову рукой и глядя в его спокойное лицо, едва слышно произнесла:

— С днём рождения тебя, муж.

Примечание к части

[1] Джон Китс, сонет.

Пер. — Григорий Кружков.