Дарси не только перекопировала файлы из компьютера Сэма на диск, она вывела их на плоттер, а потом уменьшила и отксерокопировала в удобном масштабе. С этими малышками ничего не должно случиться.

Убедившись, что доказательства как следует скопированы, распечатаны и отдублированы, Дарси стала искать в компьютере Сэма другие файлы с чем-то, что можно было бы ему инкриминировать.

Дойдя до программы с электронной почтой, она просмотрела каталог его недавней корреспонденции. Она заметила парочку писем к Мак-Энерни и быстро вывела их на экран. Но это была обычная деловая переписка — ничего предосудительного. Потом она обнаружила, что «макулатурный» файл Сэма, где хранились старые ненужные письма, рассчитан на сто таких писем. Это много! У нее самой такой файл был рассчитан всего лишь на двадцать, и если количество посланий превышало это число, вся информация из файла автоматически удалялась.

Она попыталась вызвать «макулатурные» файлы. Программа отказалась. Доступа к этим файлам из программы электронной почты уже не было.

Тем не менее, вспомнив приемы Мэта, она вышла из программы электронной почты и, используя команды DOS, исследовала содержимое директории, содержащей программу электронной почты. С большой долей вероятности макулатурные файлы были все еще там. По-видимому, они реально не удалялись до тех пор, пока не происходило удаления всей группы макулатурных файлов разом.

В макулатуре Сэма было восемьдесят девять старых посланий. Несмотря на утомительность этой процедуры, Дарси решила просмотреть их все один за другим. Она проделала уже две трети этой работы, когда натолкнулась на то, что искала. Это было послание Мак-Энерни полуторагодовой давности с файловым приложением, гласящее: «Прилагаю новую версию документации. Советую соблюдать предельную осторожность».

Файл, приложенный к этому посланию, представлял собой мошеннический вариант файла КАД.

— Все в порядке! — ликовала она. — Сэм и Паул Мак-Энерни оба у нас в руках!

«Компьютер, — подумала она, — замечательная штука!»

Дарси уже собиралась извлечь найденные доказательства и выйти из системы, как ее взгляд наткнулся на еще один файл: Fletcher.txt. Она вызвала его и обнаружила полицейский рапорт, в котором говорилось, что некто Джек Алберт Флетчер отбыл срок исправительных работ в штате Канзас за похищение, отягченное изнасилованием. Тюремный психиатр отмечал, что у него наблюдается склонность к «агрессивно-навязчивому поведению, в особенности по отношению к женщинам, и периодическим маниакальным эпизодам». У него также имелись «трудности в контроле за своими агрессивными побуждениями» и «случаи возникновения замыслов убийства».

В тюрьме Флетчер прошел курс лечения и год спустя характеризовался тем же психиатром как «демонстрирующий значительный прогресс и способный к адаптации в обществе».

Сэм нанял такого человека, никому словом не обмолвившись об этом! «В другой ситуации это, может быть, вызвало у меня восхищение, — невольно подумала Дарси. — Старина Сэм, такой порядочный и терпимый человек!»

Между тем Энни и Мэт поехали в собор посреди ночи прямо в руки к этому умалишенному. Чем больше она об этом думала, тем меньше ей все это нравилось. Дарси внезапно вспомнила тарот, который она в прошлый раз раскладывала на своей доске. Она разложила его трижды, и там всякий раз возникала башня. Башня взрывалась со страшными разрушениями, и из нее во все стороны с чудовищной силой летели камни.

Дарси поспешно скопировала файл с информацией о Флетчере на свою дискету и выключила компьютер Сэма.

— Есть другой выход наружу, — сказал Вико. — Если мы проползем к восточному входу в собор, сможем попасть в один из подвалов под северной и южной колокольнями. Оттуда по ступенькам поднимемся на паперть часовни и выйдем прямо к западному входу в собор.

— А откуда мы знаем, что Флетчер не поджидает нас там, предвидя наши действия? — спросила Энни. — Мы же не можем быть везде.

— Давайте так и сделаем, — сказал Мэт. Ему не терпелось действовать. Каждый раз, как он думал о предательстве Сэма, он начинал закипать от ярости.

Забавно, что сейчас он ясно вспомнил слова своей жены. Это произошло во время одной из тех мелких язвительных перепалок, которые время от времени происходят между супругами, хорошо знающими, как побольнее ранить друг друга. Мэт предавался воспоминаниям о своей дружбе с Сэмом — как давно они дружат и как это здорово, что есть человек, на которого ты всегда можешь положиться.

— Как ты можешь утверждать, что он — твой друг, если вы никогда не разговариваете и не встречаетесь? — спросила Франческа. — Я не считаю женщину подругой, если мы не болтаем по телефону хотя бы раз в неделю.

— Мне не обязательно встречаться с Сэмом и разговаривать с ним, чтобы быть уверенным, что я могу на него рассчитывать, если потребуется.

— Почему ты так считаешь? — настаивала она. — Только потому, что много лет назад в колледже вы были соседями по комнате? Люди меняются.

— Надежные люди никогда не меняются, — сказал он несколько язвительно.

— Ты так считаешь? — сказала она еще более ядовитым тоном. — Тогда ты круглый дурак.

Была ли она уже любовницей Сэма, когда произносила эти слова? Вполне возможно. Франческа знала, что преданность Сэма — одна только видимость.

— Давайте не отвлекаться на Флетчера, — сказал Мэт. — Как бы мне ни хотелось придушить его за то, что он сделал с Энни, — его глаза вспыхнули, когда он взглянул на нее, — наша основная задача сейчас — Сэм. Я считаю, что нам нужно как можно быстрее выбраться отсюда и доставить Вико и два набора чертежей в районную полицию.

— Тогда пойдемте за мной, — сказал Вико. — Я вас выведу.

Энни очень не хотелось этого делать. Она уже начала привыкать к удобному маленькому убежищу Вико под часовней. Когда она ползла на руках и коленях сквозь грунт Сан-Франциско — ужасно холодный! — у нее возникало ощущение, что она погребена. Ей казалось, что ее зарыли в могиле — над головой скала, внизу грязь, а вокруг темнота и куча всяких тварей, живущих в кромешной тьме. Как Вико смог провести здесь три недели? Лишь от мысли об этом ей хотелось закричать и больше никогда не останавливаться.

— В чем дело, Энни? — нежно спросил ее Мэт.

— Боюсь, что не смогу.

— Я с тобой. Тут совсем рядом.

— А что если случится землетрясение? — Она прекрасно понимала, что это глупый вопрос. Землетрясение, вероятность которого была ничтожной, было не самой большой из их проблем. — Нас же раздавит.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — успокаивающе проговорил он. — Когда меня день за днем, месяц за месяцем держали взаперти в той крошечной клетушке, я думал, что начну голыми руками крушить стены. Мне казалось, я схожу с ума. — Он помолчал. Энни не видела его, но чувствовала, как его руки сжали ей плечи. — Просто поразительно, что способен выдержать человеческий мозг.

— Мэт, извини, я не хочу, чтобы вы все из-за меня тут остались, но я просто думаю, что не смогу этого сделать.

— Я люблю тебя, Энни. И вместе со мной — я тебе обещаю! — для тебя ничего невозможного нет.

Эти слова подбодрили ее и придали ей храбрости. «Хорошо, — подумала она. — Я попробую». И хотя сердце у нее совсем ушло в пятки, она начала ползти.

Казалось, что никогда в жизни ей не приходилось заниматься столь тяжелым занятием, тем не менее она вместе с остальными добралась до дальнего конца нефа. В темноте Энни уже потеряла всякую ориентацию, но Вико заверил их, что сейчас они находятся у северной колокольни и что где-то здесь должен быть выход в подвал колокольни.

У Энни упало сердце, когда он сказал:

— Черт, они его перекрыли.

— Чем? — спросил Мэт деловым тоном. В его голосе чувствовалось нетерпение. — Мы не сможем пробраться?

— На ощупь похоже на кирпич и известку. Нет, оно очень твердое. Этот чертов раствор очень быстро застывает. Они пытаются нас здесь заблокировать.

О Господи! Энни легла ничком и ощутила, как ее охватывает паника. Подпольное пространство было влажным и затхлым, и ее пробирал мороз по коже при мысли о разнообразных насекомых, которые, вероятно, сейчас проникают в одежду, привлеченные запахом ее страха.

— Давайте попробуем проникнуть в подвал южной колокольни, — сказал Мэт.

— Хорошо, только всем нам не имеет смысла идти. Я проберусь туда и проверю. Если там тоже перекрыто, я вернусь, и мы поищем другой выход.

— А есть этот другой выход? — спросила Энни, стараясь одолеть свой страх.

— В западной части собора есть еще парочка выходов, — сказал Вико. — Но там им легче поймать нас.

— Ладно, давайте сначала проверим подвал южной колокольни, — сказал Мэт.

Вико минут на десять исчез. Мэт обнимал и Энни, и Паулину, чей голос тоже слегка дрожал. Энни пыталась направить свое внимание на девочку и тревожиться о ней, а не о себе. Нелегко ей было ползать беременной в подвале собора, но Паулина, хотя и была уставшей, похоже, не боялась. Ее вера в Вико была непоколебимой.

— Он нас выведет, не сомневайтесь, — заверила она Энни.

— Там то же самое, — возвратившись коротко доложил Вико. — Они стараются запереть нас здесь. Нам придется пробираться обратно к восточному краю собора.

«Нам никогда отсюда не выйти!» — подумала Энни.

Но Мэт был рядом и, обнимая ее, шептал ей на ухо успокаивающие слова.

— Все будет хорошо, — говорил он ей, и она ухватилась за эту мысль.

Долгий обратный путь ползком был совсем невыносим. Запах грязи вызывал у Энни дурноту. Темнота удушающей рукой смыкалась на ее горле, и ей с большим трудом удавалось набрать воздух в легкие. Она вспомнила истории, ходившие во время земляных работ о человеческих костях и дурных приметах. Некоторые рабочие утверждали, что это место проклято.

— Это святое место, — благоразумно возражала она сама себе. — Оно не может быть проклятым.

В какой-то момент в свете фонаря Мэта сверкнул красный отблеск глаз, смотрящих на них издалека. Крысы, хищники, поджидающие в темноте.

Вико швырнул в них камнем, и они разбежались.

По мере того как они приближались к центру собора, под которым находились обустроенные подвалы, Энни ощущала, как страх постепенно оставляет ее. С позиций логики это было смешно, поскольку в подвале их скорее всего поджидает безумец, который напал на Мэта и чуть было не изнасиловал ее. Но мысль о Джеке Флетчере не казалась ей столь невыносимой, как мысль о том, что ей придется опять ползать на животе в подпольном пространстве фундамента.

Постепенно потолок становился выше, а воздух — свежей. Впереди во тьме показались проблески света, отчего она почувствовала такое облегчение, что стала ползти быстрее, сгорая от нетерпения выбраться к свету.

Но Мэт схватил ее за лодыжку.

— Погоди. Мы не оставляли свет, когда уходили. В подвалах есть электрическое освещение, Вико?

— Да, кое-где свисают с потолка голые лампочки, — прошептал он. — Похоже, что их включили. Все, как я и предполагал. Они ожидают нас там, потому что знают: это наш единственный выход.

— Надеюсь, фонари у всех потушены, — сказал Мэт.

— Мы уже давно выключили их, — ответил Вико.

Вдруг в ярде впереди от Энни подпрыгнул в воздух маленький камушек. И почти сразу же за этим раздался громкий хлопок.

— Вот черт! — прошипел Вико. — Поворачивайте назад. Они стреляют в нас.

— Боже мой! — сказал Мэт.

— Я слышу, как вы там ползаете и скребетесь, прямо как крысы, — донесся из подвала мужской голос. Энни узнала его: Джек Флетчер.

Послышался треск еще одного выстрела, и фонтанчик пыли взметнулся в нескольких футах справа от Мэта.

— Отдайте мне Энни, — приказал Флетчер. — Мне нужна только она. Остальные могут гнить в подполье.

Лежа щекой на холодной земле и заливаясь слезами, Энни с ужасом осознала, что испытывает сильное искушение действительно пойти и сдаться. Она была готова на что угодно, лишь бы ни минуты лишней больше здесь не оставаться.

Но Мэт потащил ее за собой обратно, в безопасное место, куда не могли достать пули. Они сгрудились все вчетвером, и Мэт прошептал:

— Должен быть другой выход отсюда, Вико. Как насчет отопительных труб, водных магистралей, вентиляционной системы? Ты полностью исследовал здесь фундамент?

Энни заставила себя сосредоточиться. Вико не специалист в таких вещах, о которых спрашивает Мэт. А вот она — специалист или по крайней мере должна им быть. И там, в темноте, она сконцентрировалась, пытаясь вызвать в памяти чертежи инженерных коммуникаций. «Это же мое здание, черт побери. Я его знаю, должна знать, черт побери!»

Думай!

— У южной стены есть небольшой люк, ведущий в подпольное пространство, — медленно произнесла она. — В том месте в здание с улицы проникает водяная труба. В старой церкви, которая была вдвое меньше собора, это был единственный источник воды. Но теперь мы подсоединены к водной магистрали и с другой стороны, в подвале, прямо возле водонагревателя. — У нее перед глазами стояли чертежи подвальных помещений. — Одна из основных водопроводных труб идет вдоль южной стены, и там есть вентиль в подпольном зазоре, там, где наша труба стыкуется с городской. Необходимо было иметь доступ к водопроводной системе, и мы сделали люк. Он расположен в одной из боковых часовен.

— Надо же, а я и не знал о нем, — сказал Вико.

— Если не знать водопроводной системы, то трудно даже заподозрить, что он там есть.

— И мы можем выбраться в собор через этот люк? — спросил Мэт.

— Наверное, сможем.

— Что это за часовня? Насколько она далеко расположена от выхода?

— Не могу сказать точно, но ближе к середине, как мне кажется. Но я полностью потеряла тут ориентацию. Нам придется обыскать их все, одну за другой.

— Тогда пошли. Нам нужно отыскать боковой отросток.

Вернувшись в собор, первым делом Сэм позаботился о безопасности выходов. Он не хотел, чтобы ему мешали во время работы, и нужно было убедиться, что никто не сможет проникнуть в здание — или выйти из него — в промежутке между его уходом из здания и моментом, когда он сдетонирует взрывчатку с пульта дистанционного управления.

Из своей спортивной сумки он вытащил цепь и продел ее через латунные ручки, которые только недавно были приделаны к огромной двери на западном входе. Двери были тяжелыми, никто не проникнет сквозь них.

Он скрепил цепь висячим замком.

Потом Сэм занялся дверьми северного и южного входов. Он решил выйти через тоннель, идущий из подвала в здание юношеского центра. Он оставил свою машину в нескольких кварталах отсюда. Если повезет, ее никто не заметит.

Сэм быстро двигался от одной колонны в нефе собора к другой, раскладывая взрывчатку. Он выбрал шесть основных колонн. Колонны были каменные с металлической сердцевиной и по плану должны были выдержать землетрясение максимальной мощности. Но никакими планами не предусматривалось, чтобы они выдержали взрывы сразу в нескольких точках с наибольшей нагрузкой.

Собор рухнет!

Будут сильнейшие разрушения. Если бы церковь была достроена — это заняло бы больше двух лет работы, — возник бы крупнейший кафедральный собор в Сан-Франциско.

А чтобы разрушить его, потребуется не больше десяти секунд.