В материнском мире царил хаос. Серая спираль готова была поглотить оставшуюся половину планеты. Теперь она исчезла. Ститри наклонилась к Демитрию, он был без чувств. Да и Ститри чувствовала себя неважно. Войдя в окно, она будто бы нырнула в грязную лужу. Сколько она провалялась без сознания? Ститри взглянула на солнце. Похоже, прошло часа два.
Застонал Демитрий. Он пошевелил рукой, словно что-то нащупывая, и открыл глаза.
— Ну, наконец! — Ститри помогла Демитрию подняться.
— Где я? — Демитрий щурил глаза и с удивлением осматривался.
— Дома. — Ститри встряхнула Демитрия за плечи. — Как ты себя чувствуешь?
— Так, будто… — Демитрий вдруг замолчал и с широко раскрытыми глазами уставился на Ститри. По лицу его расплылась счастливая улыбка. — Стит, это ты? — прошептал он, протягивая руки.
— Ну а кто же еще, дурачок мой. — Ститри ласково улыбнулась и прильнула к Демитрию. Он нежно коснулся губами ее шеи.
Ститри не сопротивлялась. Она ждала этого мгновения любви. Она хотела и боялась признаться в этом… И вот сейчас, сейчас… В блаженстве Ститри запрокинула голову. Мир вокруг словно растворился. Расплывались в тумане верхушки деревьев и белоснежные шапки гор…
— Горы! — Ститри замерла.
— Что? — не понял Демитрий. — Господи, что это за девушка… Ведь так хорошо началось…
— Я говорю, горы!
— Ты уверена, что их не было, когда мы входили в окно? — удивился Демитрий.
— Я уверена. Спираль многомирья висела в космосе, и ее центр находился над Дрейвером. Именно туда мы и должны были попасть.
— Ну промазали, что из того?
— «Промазали», — передразнила Ститри. — Ты оглянись! Мы на другом континенте, на необитаемом острове в неизвестном океане.
Демитрий рассмеялся.
— И ты, кажется, забыла, кто мы теперь. Переместимся к Дрейверу. Разве я не прав?
Ститри рассмеялась.
— Какой же я иногда бываю!.. — Ститри прижалась к Демитрию.
Он расплылся в довольной улыбке, озадаченно почесал подбородок, и, хмыкнув, спросил:
— Мне показалось, или ты действительно попросила прощения? Скажи мне, что я не сплю.
— Ну хватит уже. — Ститри смущенно улыбнулась. — Давай переместимся к Дрейверу и займемся делом. Нам нужно обнаружить источник черного возмущения, который оставил там Везавий.
— Но у тебя же его вместилище, — недоуменно произнес Демитрий. — Ты можешь погрузиться туда и получить любую информацию.
— Я пробовала. Но не смогла ничего найти о возмущении. Возможно, его оставил не белый, а черный Везавий. Тогда информацию невозможно найти.
— Ну что ж… Переместимся к Дрейверу и найдем источник черного возмущения. — Демитрий взял Ститри за руку. — Вперед.
— Бесполезно. — Ститри села. — Перемещение невозможно там, где каждый человек неповторим в своей индивидуальности. Другое дело белый мир. Там все Чистые почти одинаковы.
— Значит, теперь мы ничего не сможем сделать из того, что делали там? — разочарованно спросил Демитрий.
— Не знаю. — Ститри пожала плечами. — Возможно, и сможем, но нам придется учиться всему сначала. Я думаю, что мы всю жизнь будем делать это.
***
К вечеру похолодало. Демитрий занимался устройством ночлега, ломая и стаскивая в кучу ветки деревьев, Ститри внимательно изучала расположение звезд. Она подошла к Демитрию, который уже заканчивал строить шалаш.
— Мне удалось узнать, где мы находимся. Похоже, мы на каком-то из островов Тихого океана.
— Что же теперь?
— Не знаю… — Ститри принялась помогать Демитрию. — Мы не могли потерять свои способности все и сразу. Мне кажется, нужно сделать что-то, и они вернутся. Вот только, что?
— Пошли спать, — улыбнулся Демитрий. — Утром на свежую голову, может, что-нибудь и прояснится.
***
В эту ночь Ститри долго не могла уснуть. Рядом тихо посапывал Демитрий, Ститри завидовала ему! Она с испугом думала: а вдруг все, что случилось в мире Чистых, только сон?
Что за странная мысль! Как она могла прийти в голову?! Безумство… Мысли безумно мечутся в голове, словно хоровод неосуществимых фантазий. Каким образом они могли овладеть ею? Для чего? Ститри попыталась вспомнить. Это стремление поглотило ее. Разум получил толчок — откуда-то изнутри. Внезапно Ститри поняла, что ей открылось нечто важное. Она не помнила — что. Мысль проскользнула так быстро, что Ститри не успела даже ухватиться за нее.
Ститри вновь попыталась погрузиться в полудрему. Рассудок не скован холодной логикой, и возникают самые невероятные фантазии. Пусть они плодятся — эти фантазии. А когда настанет подходящий момент, нужно лишь будет ухватить одну — самую важную. И безумие обрастет логикой и воплотится…
«Если бы только удалось ухватится за ниточку… — Ститри сдвинула брови. — Я думала о сне… Стоп. А при чем здесь сон? К чему он может привести? Сон — это маленькая, краткая смерть…»
Смерть! Почему она подумала о смерти? Что произойдет, если умереть прямо сейчас?
Ститри замерла. Вот… Мысль о смерти…. Она слишком безумна! И если дать ей укрепиться…
Ститри похолодела. Она вдруг отчетливо поняла, что мысль эта не столь уж абсурдна. Но почему же тогда так крепнет страх? Этот страх… Он исходит из каких-то животных инстинктов, не поддающихся объяснению. Но только он не кажется менее реальным.
Ститри отбросила сомнения. Она знала, что воплотит свою мысль в реальность. Сегодня утром, при первых лучах солнца. И страх не играет роли, когда все решено.
***
— Ты сошла с ума!!! — Демитрий глубоко вдохнул. — Я не знаю, какое безумство овладело тобой ночью, но ты определенно сошла с ума!
— Выслушай… — Ститри, приблизившись к Демитрию, коснулась его плеч. Он не отстранился, тело едва заметно вздрогнуло. — Я понимаю, это нелегко сделать. Подумай, что такое смерть? Что ты ощутил, когда умер, — там в Дрейвере? Близость вместилища, слияние с ним.
— Но я тогда был человеком, — возразил Демитрий. — Вместилище ощущалось лишь в мире Чистых. А теперь ты не можешь вернуться туда. Что, если ты не найдешь вместилища? Ты не сможешь восстановиться, и что тогда? Смерть, полное забвение! В мир Чистых ты больше не вернешься. Нет, риск слишком велик. Это безумство!
— Трус! — Ститри стукнула Демитрия кулаком по спине.
— Перестань, тебе не удастся меня разозлить, — ответил он.
— Хорошо, — сдалась Ститри, — не желаешь помочь, обойдусь без тебя!
— Хорошо. — Шатаясь, словно пьяный, Демитрий подошел к Ститри. — Если кому-то надо умереть, чтобы обрести вместилище, то пусть это буду я. Только самоубийство — черный поступок. Вместилище не примет это.
Ститри прошла назад и подобрала дубинку.
— Держи и не сомневайся. Демитрий в страхе отпрянул:
— Мы же договорились, что умру я!
— Глупо. — Ститри вложила дубинку в руки Демитрию. — Твое вместилище несравнимо с моим. А нам нужно получить максимум от временной смерти. Давай же!
Демитрий в изнеможении упал на колени. Его руки дрожали.
— Я не могу, не могу ударить тебя этим по голове. Только не тебя. — Демитрий заплакал. — Я не могу… После такой ночи… — простонал он.
Ститри дрогнула. Она готова была отказаться от своей идеи.
— Демитрий, — Ститри проглотила застрявший в горле ком, — если ты не сделаешь этого, я обойдусь без тебя.
— Нет! — Демитрий схватил Ститри за руку. — Пожалуйста, не уходи. — Дрожащими руками он прижал ладонь Ститри к губам и держал долго-долго, словно навечно пытаясь сохранить в памяти нежность ее кожи. — Обругай меня, как ты умеешь, — тихо попросил он вдруг. — Мне так будет легче.
— Тупая скотина. — Из глаз Ститри выступили слезы. Она быстро вытерла их, чтобы не заметил Демитрий, и, облизнув пересохшие от волнения губы, продолжила: — Недоделанный дегенерат! Ты, наверное, до сих пор мочишься в штаны. Ну, вставай, тряпка!
— Я не могу, — прошептал Демитрий. — Я по-прежнему не могу! — прокричал он и принялся кулаками бить по земле.
— Можешь! Вставай, истеричная баба! — Ститри помогла Демитрию подняться на ноги. — Ну давай же, покажи, как горилла машет руками! Ты трус, я знаю, но сейчас ты можешь стать храбрым мальчиком. — Ститри заплакала. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, и крикнула изо всей силы: — Бей же, умоляю, ударь наконец!!!
— Боже, — прошептал Демитрий и, резко взмахнув дубинкой, со стоном, который больше походил на крик отчаяния, опустил ее на голову Ститри.
Послышался отчетливый хруст. В лицо Демитрию брызнула кровь. Голова Ститри вошла в плечи, ноги подогнулись, и, обмякнув, она рухнула. Демитрий судорожно раскрыл рот.
— О Господи, — прохрипел Демитрий и вдруг, впав в безумство, принялся наносить Ститри удар за ударом. — О Господи, Господи, — словно сумасшедший, шептал он и бил, и бил, и бил. И даже когда голова Ститри превратилась в кровавое месиво, Демитрий не остановился. Он продолжал бить по некогда прекрасному лицу, смешивая его с землей, пока наконец дубинка не треснула окончательно и не отлетела в сторону. И только тогда Демитрий посмотрел на свои руки и, вздрогнув, потерял сознание.