— Этот пароль вызывает жалость, — сказала Слоан. — Как будто они хотят, чтобы их файлы взломали.

Она сидела на краю своей кровати, скрестив ноги, положив ноутбук на колени. Ее пальцы порхали по клавишам, пока она работала над взломом защиты украденной флешки. Прядь волос выбилась, и теперь свисала на ее лице, но она, казалось, не замечала этого.

— Готово!

Слоан развернула ноутбук, чтобы мы смогли увидеть экран.

— Семь файлов, — сказала она. Улыбка расплылась на ее лице. — Семь жертв.

Я вспомнила лекцию Локк по виктимологии. Не поэтому ли моя наставница носила с собой цифровые копии этих дел? Пыталась ли она проникнуть в головы жертв?

— А что если это важно? — спросила я, не в силах избавится от чувства вины. — Что если Локк и Бриггс нуждаются в этой информации для расследования? — Я приехала сюда, чтобы помогать, а не мешать ФБР.

— Кэсси, — сказал Майкл, садясь у изножья кровати и вытянув ноги перед собой. — Разве Бриггс из тех, кто хранит копии, на всякий случай?

Агент Бриггс был из тех, кто хранил копии своих копий. Он и Локк уехали три дня назад, если бы им нужна была флешка, они бы вернулись за ней.

— Мне распечатать эти файлы? — спросила Слоан.

Майкл посмотрел на меня и приподнял бровь.

— Ты решай, Колорадо.

Я должна сказать нет. Я должна сказать Слоан, что дело, над которым работают Локк и Бриггс не наше дело, но я приехала сюда помогать, и Локк сказала, что она и Бриггс зашли в тупик.

— Распечатай.

Через секунду, принтер на столе Слоан начал выплевывать страницы. Около пятидесяти листов спустя он остановился. Майкл наклонился и схватил страницы. Он разделил их по жертвам и оставил себе три дела, прежде чем отдать остальные мне и Слоан. Все семеро были убиты. Четыре в округе Колумбия, в течение последних двух недель и другие три случая, все за последний год, но из других штатов.

— Первая жертва исчезла с улицы, где она работала, десять дней назад и на следующее утро ее обнаружили со снятым скальпом, — Майкл оторвался от файлов.

— Эту нашли тремя днями ранее, — сказала я. — Увечья на лице, многочисленные поверхностные порезы на остальных частях тела — она умерла от потери крови.

— На это потребуется время, — сказала Слоан, ее лицо побледнело. — Часы, не минуты, а в соответствии со вскрытиями, повреждения тканей сильные.

— Он играет с ними, — Майкл закончил со вторым делом и взялся за третий. — Он похищает их. Он режет их. Он наблюдает за их страданиями. А затем срезает их лица.

— Не говори он, — поправила я рассеяно. — Скажи Я или Ты.

Майкл и Слоан уставились на меня, и я поняла явное: их уроки сильно отличались от моих.

— Я имею в виду, говори Н. О, — сказала я им. — Неизвестный Объект.

— Я могу придумать этому ублюдку имена получше, — пробормотал Майкл, просматривая последнее дело в его руках.

— У кого дело с последней жертвой?

— У меня, — голос Слоан был тихим, и неожиданно, она выглядела очень юной. — Она была гадалкой в Дюпонд Серкл, — на секунду я подумала, что Слоан отложит дело, но затем ее лицо вновь стало спокойным. — У человека в десять раз больше шансов стать профессиональным спортсменом, чем зарабатывать на жизнь, читая по ладони, — сказала она, прибегая к своей статистике.

«У большинства убийц есть тип», подумала я, вспоминая свой урок.

— А другие жертвы имеют связь с психиатрией, астрологией, оккультизмом?

Майкл вновь посмотрел на два дела в его руках.

— Дама на вечер, — сказал он, — еще одна дама на вечер, и телепродавец, которая работала на линии психической помощи.

Я посмотрела вниз, на два дела в моих руках.

— У меня девятнадцатилетняя беглянка и медиум, работавшая в Лос-Анджелесе.

— Два разных типа жертв, — подытожил Майкл. — Проститутки, бродяги, и беглянки в первой группе, а гадалки и медиумы во второй.

Я вытащила фотографии жертв и жестом показала сделать им тоже самое.

«Ты выбираешь их по причине, — подумала я, смотря на женщин, одну за другой. — Ты срезаешь их лица, надавливаешь на нож, вгоняя глубже в кожу и мышцы, достигая костей. Это что-то личное».

— Они все молоды, — сказала я, изучая их и ища сходства. — Между восемнадцатью и тридцатью пятью.

— У этих трех рыжие волосы, — отделил Майкл трех жертв без связи с психологией.

— У гадалки тоже рыжие волосы, — вставила Слоан. Я посмотрела на фото гадалки.

— Она была блондинкой.

— Нет, — сказала Слоан. — Она была натуральной блондинкой. Но когда ее нашли, она выглядела так.

Слоан показала нам второе, ужасное фото. В подтверждение слов Слоан, волосы трупа были глубокого, неповторимого, красного оттенка.

«Покрасили совсем недавно, — подумала я. — Так она покрасила волосы... или ты?»

— Два типа жертв, — снова сказал Майкл, отделяя рыжих в одну сторону, а остальных в другую, и оставив гадалку из Дюпонд Серкл посередине. — Думаете, мы ищем двух разных убийц?

— Нет, — сказала я. — Мы ищем лишь одного.

Мои компаньоны могли возразить. Слоан могла прибегнуть к статистическим данным. Если бы здесь были показания свидетелей, Майкл смог бы сказать нам, кто демонстрировал признаки вины. Но здесь, и сейчас, смотря на фотографии — это была моя стихия. Я должна была объяснить, откуда я знаю это, как выяснила это — но я была уверенна. Фото этих женщин были тем же самым. Не только детали, но и гнев, побуждения.

Все эти женщины были убиты одним человеком.

«Ты торопишься, — подумала я. — Что-то произошло, и тебе нужно больше, быстрее».

Я уставилась на фотографии, мой мозг усиленно работал, выискивая каждую деталь на фото, в файлах, пока не выделились лишь три вещи.

Нож.

Рыжие волосы.

Психология.

Это был момент, когда у меня земля ушла из-под ног. Я потеряла способность моргать. Мои глаза стали сухими. Мое горло еще больше пересохло. Мое зрение стало размытым, и все фотографии были размыты, кроме одной.

Девятнадцатилетняя беглянка.

Волосы, структура лица, веснушки. Даже сквозь затуманенное зрение, она выглядела как...

Нож.

Рыжие волосы.

Психология.

— Кэсси, — Майкл взял меня за руку. — Дыши.

— Н. О. убивает рыжих, — сказала я, — и он убивает психологов.

— Это не один критерий, — раздраженно сказала Слоан, — а уже два.

— Нет, — сказала я. — Это не так. Я думаю...

Нож. Рыжие волосы. Психология.

Я не могла произнести слова.

— Моя мама... — я вздохнула и резко выдохнула. — Я не знаю, как выглядел труп моей мамы, — сказала я, наконец, — но я знаю, что на нее напали с ножом.

Майкл и Слоан уставились на меня. Я встала и подошла к шкафу. Я открыла верхний ящик и нашла то, что искала.

Фото.

«Не смотри на это», — подумала я.

Смотря на все, что угодно, кроме фото в моей руке, я шагнула и положила пальцы на фото гадалки.

— Я не думаю, что она покрасила волосы в красный, — сказала я. — Думаю, это сделал убийца.

Ты убиваешь психологов. Ты убиваешь рыжих. Но одной или другой уже не достаточно. Этого никогда не достаточно.

Посмотрев на Майкла и Слоан, я положила фото моей мамы между двумя колонками.

Слоан рассмотрела его.

— Она похожа на других жертв, — сказала она, кивая на колонку с рыжими.

— Нет, — сказала я. — Они похожи на нее.

Все эти женщины были убиты в последние девять месяцев. Моя мама пропала пять лет назад.

— Кэсси, кто это? — Майкл знал ответ на этот вопрос, но все равно задал его.

— Это моя мама, — я все еще не позволяла себе смотреть на фото. — На нее напали с ножом. Ее тело не нашли, — я остановилась на секунду. — Моя мама жила тем, что убеждала людей в том, что она экстрасенс.

Майкл посмотрел на меня — и внутрь меня.

— Ты говоришь именно то, о чем я думаю?

Я сказала, что Бриггс и Локк искали преступника, который убил рыжих женщин, и тех, у кого были способности в психологии. Это могло быть совпадением. Я должна была думать, что это совпадение.

Но я не сделала этого.

— Я сказала, что этот убийца имеет определенный тип: женщины, которые похожи на мою маму.

Ты

Прошлой ночью тебе пришлось проснуться в холодном поту, и единственным голосом в твоей голове был твой отец. Сон казался явью. Он всегда таким кажется. Ты можешь чувствовать липкие простыни, запах мочи, услышать свист воздуха, рассекаемого его рукой. Ты просыпаешься, дрожа, и затем понимаешь...

Постель влажная.

«Нет, — думаешь ты. — Нет. Нет. Нет».

Но здесь нет никого, кто накажет тебя. Твой отец мертв, а ты нет.

Теперь именно ты можешь наказывать.

Но этого никогда не бывает достаточно. Собака соседей. Шлюхи. Даже гадалки было недостаточно.

Ты открываешь шкаф в ванной. Один за другим. Ты проводишь рукой по каждому тюбику помады, вспоминая каждую девушку.

Это успокаивающе. Захватывающе.

Ты останавливаешься, когда добираешься до самого старого тюбика. Первого. Ты знаешь, чего хочешь. В чем нуждаешься. Так было всегда.

И все, что осталось сделать — принять это.