Спустя пять минут после начала первого урока стало ясно, что Эмилия Роудс была не единственной, кто считал меня копией моей сестры. Скорее всего, Анна Хэйден не рассказывала о том, что я решаю проблемы всей школе, но она явно нашептала об этом кому следовало.

А в школе размеров Хардвика слухи разносились довольно быстро.

На английском одна из моих одноклассниц попыталась нанять меня для улаживания «проблем со сплетнями» из-за грязного расставания с парнем. На физике меня попросили заняться чем-то, что — насколько я вообще могла сказать — было связанно с конкуренцией в шоу-хоре.

Я очень надеялась, что мне больше не придется даже думать о слове «шоу-хор».

С приближением ланча моё терпение становилось всё тоньше.

— Чисто гипотетически, мне стоит переживать из-за того, что ты выглядишь так, словно собираешься швырнуть в кого-то своим сэндвичем с фрикадельками? — рядом со мной оказалась Вивви.

Я взглянула на неё.

— Если бы я и собиралась что-то швырнуть, то только хлебный пудинг. Чисто гипотетически.

— Не выбрасывай хлебный пудинг, — возмущенно запротестовала Вивви. — С ним дают ромовый соус!

Она прозвучала так шокировано, что я почти улыбнулась.

— Мы в Хардвике очень серьезно относимся к выпечке, — энергично сообщила Вивви. Где-то с секунду она колебалась. — Ты ищешь, с кем сесть?

На другом конце комнаты Эмилия взглянула на меня и опустила взгляд на свободное место за её столиком, напротив Майи и рядом с Ди. Явное приглашение.

Я обернулась к Вивви.

— Я думала, что сижу с тобой.

Вивви широко улыбнулась. Всё её лицо просияло.

— Где ты обычно сидишь? — спросила я. Вчера, когда она была моим гидом, мы сидели в углу комнаты, но у девушки вроде Вивви должно быть много друзей, как бы непривычно мне от этого ни было.

Глаза Вивви расширились, словно у Бемби, улыбка застыла на её лице.

— Ну, — осторожно произнесла она, — иногда я ем в кабинете рисования? А иногда просто ищу место во дворе? — каждое предложение она произносила с вопросительной интонацией — словно она ждала, что я передумаю с ней сидеть.

— Я не против посидеть снаружи, — произнесла я. В кафетерии было слишком много людей, а я совсем не жаждала узнать, кто из зевак окажется моим следующим «клиентом».

Вивви буквально вздрогнула от облегчения и показала мне дорогу.

— Знаю, наверное, ты думаешь о том, почему я обедаю в кабинете рисования.

— Ты художница? — предположила я.

Вивви прикусила нижнюю губу и покачала головой.

— Не то чтобы. В основном я рисую человечков из палочек, — она сделала паузу. — Получается не слишком хорошо, — призналась она.

Вивви была открытой книгой.

— Я понимаю, что значит обедать в одиночестве, — сказала ей я. — Ты не должна объяснять.

— Ничего страшного, — заверила меня Вивви, давая мне понять, что всё как раз наоборот. — Просто… Хардвик — не такая уж и большая школа. Почти половина учеников здесь с самого детства. Я всех знаю, но моя лучшая подруга переехала пару месяцев назад. Мы много времени проводили вдвоём. Есть несколько людей, с которыми я могла бы сидеть. Я просто… не хочу никому мешать, — она одарила меня ещё одной робкой улыбкой. — Ко мне нужно привыкнуть.

Что-то в её тоне подсказало мне, что кто-то другой убедил её в этом.

— И кто же так считает? — мрачно спросила я.

Вивви резко замерла посреди двора, её глаза округлились.

— Что? — спросила я. Она не ответила, так что я обернулась и проследила за её взглядом к школьной часовне. А точнее, к её крыше. В нижней части колокольни находилось одно единственное восьмиугольное окно. А перед этим окном — в тридцати футах над землей — стоял парень. Он балансировал на самом краю крыши.

Во дворе больше никого не было. Только мы с Вивви и парень на крыше. Я обогнала Вивви, гадая о том, что он там делает. Гадая о том, собирается ли он спрыгнуть.

— Приведи кого-нибудь, — сказала я Вивви.

Парень развел руки в стороны.

— Что будешь делать? — спросила у меня Вивви.

Я сделала шаг в сторону часовни.

— Понятия не имею.

Дверь, ведущая на крышу часовни, была распахнута, на ней весела табличка «Не входить». Я поступила в точности наоборот. Ещё одну лестницу спустя я оказалась на крыше.

Парень всё ещё стоял на краю. Я видела только его затылок. Его волосы были темно-рыжими — того глубокого насыщенного цвета, за который девчонки с радостью убили бы, вот только на парне он почему-то смотрелся странновато. Оказавшись здесь, в паре шагов от него, я не знала, что мне делать.

— Доброго тебе утра, — не оборачиваясь, произнёс парень. Я шагнула вперед. Он поднял одну ногу и вытянул её над краем — между ней и землей оказался один лишь воздух.

— Сейчас не утро, — ответила я, медленно подбираясь всё ближе к нему. Чем дальше я шла, тем более покатой становилась крыша.

Парень мельком взглянул на меня.

— Я не ирландец, — сообщил он. На его губах играл намек на улыбку. — Если ты об этом думала.

Я думала о том, что этот парень забыл на крыше часовни — потому что, внезапно, я стала уверенной в том, что он не собирался оттуда прыгать.

— Из-за рыжих волос люди думают, что я ирландец, — продолжил парень. — А ещё из-за привычки говорить вещи вроде «доброго тебе утра». А ещё то, что я две недели занимался ирландскими народными танцами, когда мне было четырнадцать, — он вздохнул. — То были прекрасные две недели. Мы с Кэтлин были так счастливы.

— Кэтлин? — переспросила я.

— Девушка номер семнадцать, — ответил парень. — До Софии, но после Сары.

— К четырнадцати годам у тебя было семнадцать девушек? — уточнила я.

— Дамы, — произнес он, пожимая плечами. — Они меня любят. Всё потому что я такой очаровательный.

— Ты стоишь на одной ноге на крыше часовни. Ты не очарователен. Ты идиот.

— На самом деле, ты так не думаешь, — ухмыляясь, произнёс он.

— Я думаю, что тебе стоит убраться с крыши, пока тебя не заметил какой-нибудь учитель, — сказала я.

Парень взглянул вниз через край крыши.

— Слишком поздно, прекрасная леди. Этот корабль давно уплыл.

Я закатила глаза и попятилась к двери. Я думала, что ему нужна помощь — но в действительности ему нужно было хорошенько врезать. А учитывая то, что мы познакомились всего две минуты назад, я не считала, что заниматься этим обязана именно я. Пусть хоть станцует здесь, мне-то какая разница.

Когда я добралась до лестницы, он последовал за мной, с неизменной глупой ухмылкой на лице.

— Ты новенькая, — произнёс он.

Я не ответила. В следующий раз он заговорил, когда я была у двери часовни, но на этот раз он говорил тише.

— Я просто наслаждался видом.

Я резко обернулась к нему, намереваясь хорошенько врезать ему и наконец стереть эту улыбку с его лица, вот только он больше не улыбался. Серьезность была ему не к лицу.

— Видом? — спросила я, всё ещё ругая себя за то, что неправильно поняла всю ситуацию.

— Видом, — ответил он. — Чем выше поднимаешься, тем меньше они становятся.

— Кто? — спросила я.

Он развёл руки в стороны, как он уже делал на краю крыши.

— Все.

Стоило мне перешагнуть порог часовни, как я поняла, что имел в виду этот парень, говоря о том, что спускаться, пока его не заметили учителя, было слишком поздно. Я не была уверена в том, действительно ли Вивви позвала на помощь или кто-то другой заметил парня на крыше, но теперь во дворе собралось двое учителей и множество учеников — включая Эмилию Роудс. В выражении её лица читались отчетливые страдания

— Ты спустила его оттуда? — шепотом спросила у меня Вивви. — Ты применила силу, да?

— Мисс Кендрик! — учитель пробился ко мне через толпу. — Вы в порядке?

— Всё нормально.

— Потрудитесь объяснить, что вы там делали? — учитель прищурился.

За его спиной Вивви принялась бурно жестикулировать. Ей чертовски хорошо давались шарады. Уловив намёк, я мельком подняла взгляд на крышу. С нашего положения на земле был виден край крыши, но неё та её часть, где стояла я.

— Это же часовня, — ответила я, оборачиваясь к учителю. — Чем, по-вашему, я могла там заниматься?

Учитель растерялся. Я пожала плечами.

— Когда нужно помолиться, ничего не поделаешь, — учитель открыл было рот, чтобы ответить, но я перебила его. — Ведь часовня Хардвика открыта для учеников всех религий, — произнесла я. — Не так ли?

— Эммм… да, — ответил учитель. — Конечно, — мужчина поправил галстук и переключился на другую мишень. — Мистер Роудс! — рявкнул он.

Парень с крыши очаровательно улыбнулся.

— Мистер Коллинз! Именно тот, кого я надеялся увидеть.

— Может вы надеялись увидеть ещё и директора Рэлей? — парировал учитель. — Если да, то вам очень повезло.

— Мне всегда везет, — ответил парень — судя по всему, по фамилии Роудс. — Думаю, я сделал там несколько отличных кадров, — пока я пыталась осознать тот факт, что этот парень был братом Эмилии, он показал учителю фотоаппарат, которого я уж точно не видела на крыше.

— Хотите сказать, вы забрались на крышу часовни, чтобы пофотографировать? — скептично спросил учитель.

Я взглянула на парня — Ашера. Это ни за что не сработает.

Взгляд Ашера встретился с моим, его глаза горели. Я буквально слышала, как он подумал: «вызов принят».

— Я пытался осмыслить то, о чём вы рассказали нам на лекции по перспективе в фотографии, — сказал он учителю. — Вы сказали нам мыслить неординарно, — он склонил голову на бок. — Я чувствовал себя таким… просвещённым…

Я фыркнула. Громко.

— Ашер, думаете, я идиот? — мистер Коллинз нахмурился.

— Конечно, нет, — ответил Ашер. — Думаете, я просвещённый? — он усмехнулся. Вслед за ним улыбнулась и стоящая рядом со мной Вивви. Его улыбка оказалась заразной.

Мистер Коллинз покачал головой.

— Держитесь подальше от этой крыши, — приказал он. Затем сделал паузу. — Держитесь подальше от всех крыш.

Тот факт, что он посчитал нужным уточнить, поведал мне многое об Ашере Роудсе.

— Так точно, сэр, — ответил Ашер. К моему огромному удивлению, мистер Коллинз ограничился предупреждением. Другой учитель и вовсе не сказал Ашеру ни слова. Словно загорелась неоновая табличка со словами «здесь не на что смотреть». Толпа разошлась, Ашер взглянул на меня и изогнул бровь.

— Что здесь только что произошло? — озадаченно спросила я у Вивви.

Вивви пожала плечами.

— Такой уж я человек, — любезно сообщил Ашер. — Я всем нравлюсь.

— Нет, не всем.

Ашер улыбнулась так, словно я только что призналась ему в любви. Он поднял камеру и сфотографировал меня.

— Подожди всего пару дней, — произнёс он тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Вот увидишь.