Многие недели спустя мысли о Чейзе по-прежнему постоянно преследовали меня. И совсем не важно, что я делала — бегала с Каллумом, спарринговала с Сорой или Лэнсом, — Чейз всегда был со мной, и в его голубых глазах пряталась какая-то тайна. Я видела его лежащим в клетке — так, как он лежал тогда, в первую ночь. Я видела его стоявшим на коленях, придавленного каменными кулаками Лэнса. Я видела его таким, каким он, наверное, должен был выглядеть, когда возвращался домой с работы — в тот страшный день, когда Бешеный методично рвал его на куски.

Когда-то Чейз был человеком.

Он должен был умереть.

И каждый раз, когда он всплывал в моем воображении, каждый раз, когда я думала о новой встрече с ним, мне приходило в голову, что я тоже должна была умереть. Разрозненные воспоминания о той давней ночи терзали мое сознание, и я собирала их, как головоломку…

Кто-то постучал в дверь моих родителей. Мне нужно было побежать, открыть, но я не побежала. Я отступила назад. Мимо меня прошла мама. Я отступила еще на шаг.

Кровь. Брызги во все стороны.

Каких-то деталей мне не хватало. Я не могла вспомнить, как выглядел мой отец. Я не могла вспомнить длину белого платья матери. Я помнила только человека, который превратился в серого волка, белую звезду у него на лбу… и кровь.

А еще помню, как я бежала.

Где-то пряталась.

Горячий воздух в горле — он обжигал. Паника охватила меня.

Помню, как все глубже и глубже вжималась в шкафчик под раковиной. Помню слова странного человека.

Еще тишину… Помню, что было очень тихо, а потом — ничего, только розовая пелена перед глазами.

Кровь.

Сидящий рядом Девон оторвал взгляд от бумаг и склонил голову набок.

Ты в порядке? Я поняла это по выражению его лица, почувствовала в усилении его связи со Стаей и через нее — со мной. Но голос его у себя в мозгу я не слышала. Я вообще ничьих голосов не слышала, даже Каллума.

Пока не встретила Чейза.

Не думаю, что я и Чейза слышала. Я сопротивлялась непреодолимому стремлению снова встретиться с ним, закрыв глаза, отринуть психологическую зависимость от Стаи, которая была для меня всем, пока я не встретила этого парня.

Сейчас я была послушной дочерью Стаи, выполнявшей все, что приказывал Каллум. Я просто ждала подходящего момента, когда он снова позволит мне встретиться с Чейзом.

Кровь. Брызги во все стороны. Паленый волос и мужской одеколон.

У меня все смешалось в голове — Чейз и Бешеный, изменивший его; Каллум и Бешеный, которого альфа убил в ту ночь, когда погибла моя семья; Стоун Ривер, волки-чужаки…

Хотелось убежать и потеряться в непреодолимой силе — нас.

Я в порядке. Я послала Девону сообщение на чувственном, а не вербальном уровне, но выражение его лица — даже без самого слабого намека на усмешку — сказало мне, что он не поверил. Я еще раз самым старательным образом попыталась изобразить на своем лице улыбку. Девон бросил на меня взгляд, в котором явственно читалось, что он не чувствует ни малейшего уважения к моим несуществующим актерским способностям и что он намерен поговорить со мной об этом позже. И снова уткнулся в бумаги, лежавшие перед ним на парте. Я сделала то же самое.

Провалить годовую контрольную по алгебре с моей стороны было бы по меньшей мере неразумно.

Май наступил и закончился очень быстро, и лист бумаги, лежавший передо мной на парте, был единственным, что отделяло меня от приближающегося лета, а также от Чейза, который под руководством Каллума работал над тем, как изгнать бешенство из своей головы.

Завтра, Брин. Сразу после школы.

Я ждала этого, ведь накануне Каллум пообещал мне встречу с парнем. И если все эти недели Чейз присутствовал в моей душе, то теперь он не вылезал у меня и из головы.

Раньше я любил машины, Йейтса, чтобы спальня запиралась изнутри… и тебя.

Не могу сказать из-за чего-то ли из-за моей связи со Стаей, то ли из-за того, что Чейз был первым мальчишкой, появившимся в моих снах, — но если я долго не видела его, у меня появлялось странное чувство, что слова, которые сказал Чейз, были правдой. Мне казалось, что я всегда знала его.

Как будто мы были одним целым.

Это было смешно и глупо и совсем не помогало, когда дело доходило до вычерчивания кривой для уравнения у = sin х.

Выбросив все лишние мысли из головы, я сосредоточилась на задании. Велела цифрам обрести смысл. Противопоставила всю силу воли темным силам, грозящим мне неудовлетворительной отметкой, и заставила их покориться.

Я укротила эту контрольную так, как никогда раньше ничего не могла укротить. И никого.

Завтра, Брин. Завтра после школы.

Этих пяти слов Каллуму было достаточно, чтобы превратиться из человека, пообещавшего Эли позаботиться обо мне, в того, кто не давал мне никаких гарантий безопасности, если я сделаю хоть один шаг в неправильном направлении.

Я и была Стая, и я буду действовать, как действует она.

Я буду подчиняться.

И если мое прошлое посещение Чейза было каким-то знаком, Стая не позволит мне подобраться слишком близко к нему. Не допустит, чтобы я задавала парню вопросы, ответы на которые я знать не должна.

Я знала, что приходил Бешеный. Я знала, что он очень плохой. Я оказалась в ловушке, испугалась и убежала. Спряталась.

Было ли то, что произошло со мной, похоже на то, что случилось с Чейзом?

— Пять минут, — объявил учитель, и для ясности вывел мелом на доске большую пузатую цифру пять.

Девон, сидевший справа от меня, начал проверять свои ответы. А сидевший слева Джеф, тот самый парень с мотоциклом, просто отказался от дальнейших попыток победить математические задачки и уставился на милую тихую девочку, которая кинула его вскоре после того, как он подарил ей мою ручку.

Писать я закончила за сорок пять секунд до назначенного срока, и хотя у меня совсем не осталось времени еще раз проверить свои вычисления, я не могла избавиться от чувства, что написала все на отлично. Долгими бессонными ночами — с Большим Злым Волком, поджидавшим меня в моих снах, — ничего не оставалось делать, кроме как учить алгебру и думать о Чейзе.

Он рос в патронатной семье.

Все время злился на нее, сколько себя помнил.

Высоко ценил силу уединения… или это было раньше, еще до превращения?

Он был настоящим ходячим недоразумением.

И он был моим.

Стая. Не Стая. Стая. Не Стая.

— Время вышло!

Голос учителя звучал слишком весело для человека, обычно испытывавшего особое удовольствие при виде наших испуганных лиц. Но, принимая во внимание тот факт, что для учителя летние каникулы начинались в ту же секунду, что и наши, я решила, что обвинять его за это я не могу. Раньше лето для меня значило одно — бегать босиком вместе с Девоном да ждать визита к нам единственной девочки-оборотня, примерно одного со мной возраста. Но теперь я нутром чувствовала: это лето должно было стать другим.

Я не была готова к этому.

И когда ко мне подошел учитель, чтобы забрать экзаменационную работу, у меня случился приступ легкой паники, и я едва подавила в себе желание вцепиться в свою работу и не отдавать ее. Ведь не сдал работу — значит, лето еще не наступило.

Если бы не лето, я не смогла бы встретиться с Чейзом.

А если бы я не встретилась с Чейзом, я бы начала мучиться по поводу того, что он мог мне рассказать. И что могла бы вспомнить я сама.

— Мисс Клер?

Учитель был настолько сбит с толку моим поведением, что я, улыбнувшись, разжала пальцы и позволила ему забрать мою работу. Сидевший рядом Девон ухмыльнулся.

— Ну что, все написала? — спросил он, когда мы, собрав сумки, пошли к выходу.

Я не ответила.

— Да ладно, Брин, мои планы на лето, так же как и твои, между прочим, зависят от твоих отметок. Ты хорошо написала?

Если мне повезет, то летние планы Дева, скорее всего, будут состоять из попыток организовать театральный фестиваль оборотней. Меня передернуло при мысли о том количестве ролей, которые мне придется сыграть: в Стае наблюдался переизбыток представителей мужского пола, и они отказывались надевать на свои головы белокурые кудрявые парики для исполнения женских ролей, что было бы вполне в традициях истинно шекспировского театра.

— Я хорошо написала, — улыбнулась я. — И, к твоему сведению, я еще не согласилась ни с одним из твоих так называемых «планов на лето».

С Девоном было легко. Кроме Эли он был единственным, с кем я могла общаться, не думая об остальной Стае.

— Ты не обязана идти, так ведь? — Девон произносил слова нехарактерным для него приглушенным голосом. — Если ты решишь, что захочешь смотаться в Денвер и провести ночь в городе, поскольку только я смогу показать тебе…

Мой насмешливый взгляд прервал эту речь на середине предложения.

— Прости. Просто… ты пахнешь так же, как он. — Девон старался говорить беззаботно, но по его лицу было заметно, что слова давались ему с трудом. — Ты несколько недель не видела его, не прикасалась к нему, и все равно ты пахнешь, как он.

Это было для меня новостью. Однажды я специально понюхала свою руку, и несколько городских девчонок, заметив это, захихикали: они подумали, что я проверяю, не пахнет ли от меня.

— Ничем я не пахну, — сказала я тогда Девону, игнорируя городских тупиц.

Девон ничего не ответил — просто покрутил между пальцев свою ручку, словно маленькую, наполненную чернилами полицейскую дубинку.

— Давай, — сделал он еще одну попытку. — Ты. Я. «Нетфликс».

Он был точно таким же, как Эли, — тянул меня прочь от края, не давая мне броситься вниз головой в разверзшуюся бездну.

Да пошли они все, городские, подумала я и устроила настоящее представление, ткнувшись Деву головой в грудь…

— Ты же знаешь, что я пойду, — сказала я.

Девон вздохнул, один раз тихо, другой — с мелодраматическим надрывом, к чему я уже начала привыкать.

— Да. Я знаю. Никто беби не загонит в угол, и так далее, и так далее, бла-бла-бла.

Тот факт, что в конец цитаты из «Грязных танцев» Девон поставил не два «бла», а целых три, свидетельствовал о его упадническом настроении.

— Со мной все будет в порядке, — улыбнулась я.

Девон ничего не ответил.

— Чейз не сделает мне ничего плохого.

Даже если Каллум и Бешеный будут убивать друг друга за господство в его голове, даже если я влезу под кожу Чейзу хотя бы в такой же степени, как он влез под кожу мне, со мной все будет в порядке. Я была в этом уверена.

Следующие слова Девон произнес так тихо, что я почти не разобрала их:

— Я не о Чейзе беспокоюсь.

Я попыталась заставить его повторить то, что он сказал, но он не стал этого делать. И теперь я убедилась в том, что Девон беспокоился не обо мне и не о Чейзе.

О Каллуме!

— Ты, по-честному, не должен волноваться, — сказала я Деву, но едва слова вылетели у меня изо рта, я почувствовала, как волк внутри него ощетинился.

Самок нужно было защищать, но альфе следовало подчиняться.

— Каллум никогда не сделает мне больно.

Я повторяла это как молитву с тех пор, как альфа спас меня, вытащив из-под раковины. Он часто напевал мне вполголоса. Говорил со мной. Отгонял дурные мысли.

— Если ты нарушишь свои обязательства, у него не останется выбора, — вздохнул Девон.

Я нанесла резкий удар кулаком ему в живот — вполне достаточно для того, чтобы вырубить обычного мальчишку. Но Девон даже не покачнулся.

— Я не собираюсь нарушать договоренностей, — заявила я. — Я их и в прошлый раз не нарушала. Я не такая глупая.

Это заявление было встречено обидным молчанием.

— Я что, в прошлый раз приказаниям не следовала?

Снова продолжительное молчание, и Девон разразился песней из Энни.

Я заметила, что он от меня не отодвинулся — его волку казалось, что если стоять рядом, то со мной ничего не случится.

— Верь мне, Дев, — я похлопала его по плечу. — Со мной все будет в порядке.

Наверное, мои слова походили на правду, потому что Девон попятился, а я задумалась, не стану ли я лгуньей в будущем. Потому что в последний раз, когда я видела Чейза, со мной что-то было явно не так. Я не нарушала обязательств. Не заставляла Каллума форсировать события. Чейз пальцем ко мне не притронулся. Однако со мной что-то было не в порядке.

Выходи, выходи давай, ну, где ты спряталась, малышка? Зачем прятаться от Большого Злого Волка? Все равно рано или поздно я найду тебя…

Единственным способом сделать так, чтобы со мной ничего не случилось — сейчас или вообще, — было точно узнать, что случилось с Чейзом, и поверить в то, что это не случится больше ни с кем.

Никогда!