– Куда мы идем? – спросила Изабелла, когда герцог потянул ее за собой.

В ее голосе прозвучала тревога, и немудрено – в конце концов, то, что герцог уводил ее из зала, намереваясь остаться с ней наедине там, где никто не мог бы им помешать, было явным нарушением приличий.

– Сюда, – ответил Энтони.

Он завел ее в комнату и торопливо запер дверь.

Они оказались в библиотеке – в святая святых, где герцог мог расслабиться и быть самим собой. Он обернулся и увидел, что мисс Смит смотрит на него как на пирата, который коварно похитил ее и увез за семь морей. Не на такую реакцию он рассчитывал.

Чтобы ее успокоить, Энтони сказал первое, что пришло ему в голову:

– Какое ваше любимое лакомство, мисс Смит?

Он увидел, как она нахмурилась, как будто ломала голову над тем, почему он задал ей такой нелепый вопрос. Но потом ее лицо разгладилось и она ответила:

– Клубника, ваша светлость. Не пирог с клубникой, не варенье, а свежая, сочная клубника.

Энтони не отрываясь смотрел на нее, а точнее, на ее губы. Разговор о клубнике привел к тому, что он стал гадать, какие же на вкус губы этой девушки и, хуже того, как бы ему об этом узнать.

Герцог видел, как мисс Смит подошла к одной из книжных полок и стала рассматривать то, что на ней стояло.

– Что это? – поинтересовалась девушка.

Энтони пожал плечами.

– Моя коллекция, по всей видимости.

Спеша остаться наедине с Изабеллой, герцог совсем забыл о коллекции – он хотел, чтобы ее отнесли наверх в его спальню и никто из посторонних ее не увидел. И дело было не в том, что кому-то могла показаться странной его страсть превращать обрывки и обрезки в нечто большее, а в чем-то более личном, интимном, – он хотел уберечь все это от чужих глаз. Каспер был единственным посторонним человеком, который видел его работы. Теперь Энтони, затаив дыхание, ждал, что скажет мисс Смит.

– Это ваши работы? – спросила она, взглянув на герцога через плечо, а потом вновь повернувшись к элегантной даме, сделанной из изогнутого гвоздя, двух медных пуговиц, куска ткани и отрезка бечевки. Сколько времени ему пришлось повозиться с ее лицом! Энтони вспомнил, как дважды стирал краску, прежде чем кукла стала выглядеть так, как он хотел.

Герцог почесал затылок, шагнул вперед, но не стал сразу отвечать, а подождал, когда мисс Смит перейдет к следующей фигурке – собачке, сделанной из газеты и выкрашенной в черный цвет.

– Мои, – ответил он, чувствуя себя почти так же, как во время проклятого тоста.

Энтони вновь поймал себя на том, что затаил дыхание. Мисс Смит повернулась к нему лицом и с распахнутыми от изумления глазами выдохнула:

– Они великолепны!

Великолепны?

Нервозность сменило бурлящее в груди пьянящее ликование. В устах мисс Смит похвала прозвучала так, как будто она смотрела на фантастический пейзаж с за́мком, горами и качающейся на озере лодкой, так искусно написанный, что человеку кажется, будто он очутился прямо на этой картине. Но ведь она просто рассматривала клочки и кусочки, которые он склеил, связал, сколол вместе – и получились смешные с виду персонажи. Какая нелепость, право! И тем не менее Энтони не мог отмахнуться от ее восхищенного взгляда – на него впервые смотрели как на настоящего чародея.

С еще большей решимостью герцог шагнул вперед и взял Изабеллу за руку, обрадовавшись тому, что она тут же затаила дыхание, а ее кончики пальцев затрепетали в его ладони.

– Кто вы на самом деле? – спросил он, глядя ей прямо в глаза и наклоняясь все ближе.

Она покачала головой.

– Я не могу сказать, – прошептала девушка.

– Почему? – удивился он, обхватив ее голову ладонями, чтобы она не могла отвести взгляд. – Я не скажу ни слова ни одной живой душе, если вы этого не хотите. Ваши родители и ваш суженый никогда не узнают, что вы были здесь, но мне нужно знать, кто вы… Мне необходимо знать имя женщины, которая заинтересовала меня.

– Прошу вас, остановитесь, – пробормотала Изабелла и попыталась отойти от него. Но далеко ей уйти не удалось – за спиной находился книжный шкаф. – Это невозможно. Вы – герцог, а я… – Она прикусила язык.

Энтони наклонился.

– Кто вы, мисс Смит? – настойчиво спросил он, всматриваясь в ее глаза в поисках ответа.

В них плескался страх – страх, которого он не мог понять. Чего, скажите на милость, она так боится?

– Вы меня погубите, – произнесла девушка, уходя от ответа на вопрос. – Родители рассчитывают, что я буду вести себя благоразумно, и тут появляетесь вы и собираетесь все испортить. Я вам не позволю.

– Ваш отец задолжал этому человеку? Может быть, он проиграл ему в карты? – поинтересовался Энтони. Он пришел в отчаяние из-за ее отказа и всерьез разозлился. – Если все дело в этом, позвольте мне с ними поговорить. Я могу…

– Нет, – ответила мисс Смит.

В воздухе между ними повисло одно-единственное слово, грозящее разрушить мечты Энтони о будущем с этой девушкой.

– Одумайтесь, – настаивал герцог. – Не выходите замуж за человека, которого не любите, в то время как мы с вами… – Он глубоко вздохнул, чтобы справиться с эмоциями, нахлынувшими на него при мысли о том, что придется оставить всякую надежду. – Вы не можете отрицать, что между нами что-то есть – что-то большее, чем между едва знакомыми людьми.

Изабелла стиснула зубы, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ваше общество мне приятно, но боюсь вас разочаровать – ничего подобного я не заметила.

Она обманывала его. Энтони заметил, как на секунду на ее лице отразились истинные чувства, прежде чем ей удалось взять себя в руки.

– Неужели? – удивился он.

Герцог прижал девушку к книжному шкафу и так сильно ударил рукой по тяжелой полке, что одна из фигурок упала. Мисс Смит охнула, ее глаза забегали. Она оцепенела. Энтони решил, что она не станет противиться своему счастью.

– Я уверен, что смогу доказать вам обратное.

Обхватив ее голову руками, он подошел к Изабелле вплотную и прильнул губами к ее устам, – на них все еще чувствовался привкус лимонада, который она недавно пила. Мисс Смит замерла неподвижно в его объятиях, и Энтони уж начал опасаться, что она ударит его за подобную вольность. Но, поскольку до сих пор этого не произошло и девушка даже не попыталась отодвинуться, он решился не останавливаться и продолжал ее соблазнять: медленно провел кончиком языка по ее нижней губе. Мисс Смит задрожала. Отказа быть не может.

– Поцелуй меня, – прошептал Энтони, покрывая поцелуями ее лицо, облизывая мочку уха…

– Боже! – застонала мисс Смит.

Она обхватила его за шею и прижала к себе, как будто она тонула, а он был спасательным тросом.

Далее последовало какое-то умопомрачение, как будто они безумно хотели друг друга. Наконец-то Энтони ее поцеловал – поддался безотчетному импульсу, который так старательно пытался заглушить с момента их знакомства.

Подавив чувство вины, которое грозило вот-вот нахлынуть на него, Энтони позволил своим рукам опуститься вниз по спине мисс Смит, а языку – очутиться у нее во рту. Он думал о клубнике, спелой, сочной клубнике, и еще о том, как мисс Смит ест эту клубнику. Герцог не подозревал, что еда может быть столь эротичной, но мисс Смит убедила его в обратном – она говорила о клубнике своими манящими губами, и он точно знал: в дальнейшем клубника всегда будет ассоциироваться у него с чем-то восхитительным и соблазнительным.

Энтони приподнял подбородок девушки и стал целовать ее шею, вдыхая ее аромат, – только не мог сказать, какой именно. Раньше герцог думал, что это жимолость, но ошибся. Пахло не розой и не лавандой, запах которых предпочитают большинство дам, а чем-то другим – чистотой, вечерним закатом или утренней росой.

– Мне нравится твой запах, – прошептал Энтони и поцеловал мисс Смит в ключицу. – Что это?

– Ромашка и мед. Так пахнет мыло.

Голос у нее был хриплый. Ее пальцы запутались в его волосах. Девушка прижималась к нему так же неистово, как и он к ней. Жилка у нее на шее часто пульсировала – Энтони собственными глазами видел этот несомненный признак возбуждения.

Окрыленный ее реакцией и тем, как его собственная кровь бурлит в венах, герцог осмелел. Он позволил своим рукам спуститься ниже, обхватил ладонями ягодицы Изабеллы, легонько стиснул их и прижал девушку к своей возбужденной плоти. Глаза у Изабеллы округлились, но она, как он и ожидал, выгнула спину. Ее грудь приподнялась, натянув лиф.

– Не совершайте ошибки, мисс Смит. Еще никогда никого я так не хотел. Возможно, это противоречит логике, но я не в силах остановиться. – Энтони намеренно опустил взгляд на ее грудь. На его губах заиграла беспомощная улыбка. – Говорите что угодно, но я знаю: вы тоже это чувствуете – и лучшее свидетельство тому ваша готовность…

– Да как вы смеете! – воскликнула Изабелла, оборвав его на полуслове.

Она высвободилась из объятий герцога, разрушив чары и тем несказанно удивив его.

Энтони замер. Что, черт побери, происходит? Разве не она только что извивалась в его объятиях, как будто вся ее жизнь всецело зависела от его поцелуев? Откуда эта злость? А мисс Смит явно разозлилась. Разозлилась не на шутку, насколько он мог понять по ее глазам, мечущим громы и молнии.

– Вы… Да вы!.. – Она с силой оттолкнула его, отошла на довольно большое расстояние, повернулась к нему лицом и подняла руку вверх. – Стойте там, где стоите, – приказала Изабелла.

Она продолжала часто дышать, ее щеки горели. Энтони заметно успокоился: это свидетельствовало о том, что ее вспышка гнева вызвана не его поцелуями и даже не его словами (хотя он чувствовал, что она считает иначе), а скорее тем, что Изабелла поняла: по сути, он прав. Девушка ткнула в него пальцем.

– Я все решила еще до встречи с вами, – сказала она. – Я знаю, что моя жизнь не идеальна, но с готовностью ее принимаю. Моя мать была права, когда предупреждала меня о книгах, которые я так люблю читать. Это сказки для детей. Когда люди взрослеют, они должны мыслить рационально, а не витать в облаках. Мне все это известно, но все-таки я решилась прийти сегодня сюда – меня привела тайная мечта побывать на роскошном, сказочном балу в легендарном Кингсборо-Холле, – прежде чем навсегда утратить этот шанс. Память об этом вечере должна была оставаться со мной всю жизнь. А потом я встретила вас и…

– И?.. – осторожно спросил Энтони и двинулся к ней.

Изабелла прерывисто вздохнула. Их взгляды опять встретились, и в ее глазах он увидел отчаяние загнанного в угол зверя.

– И я стала надеяться на большее, желать того, чего желать не должна. Разве вы не видите? Своим поцелуем вы сломали мне жизнь, потому что с моим будущим мужем мне не испытать ничего подобного. Поэтому мне всю жизнь придется гадать о том, что могло бы быть, если бы все сложилось иначе. Как, впрочем, и вам.

Энтони было чертовски трудно сдержать самодовольную, горделивую улыбку после таких слов, но он попытался придать своему лицу серьезное выражение, надеясь на то, что выглядит обеспокоенным.

– Не обязательно все сложится именно так. Мы можем быть вместе, если только вы назовете мне свое настоящее имя, чтобы я мог поговорить с вашим отцом. Я попрошу у него разрешения ухаживать за вами и…

– Я уже сказала вам: это невозможно, поэтому умоляю вас: не усложняйте и без того непростую ситуацию, – попросила Изабелла, опустив плечи и печально улыбнувшись. – Наверное, я пойду.

– И не посмотрите на фейерверк? – удивился Энтони, прекрасно понимая, что пытается найти повод хотя бы ненадолго задержать ее.

Возможно, когда они пообщаются подольше, появится какая-то незначительная деталь, которая поможет ему найти ее, потому что, какие бы нелепые причины она ни подыскивала, чтобы отвергнуть его ухаживания, Энтони был уверен: ему удастся все уладить, как только он узнает, какова преграда. Герцог увидел, что девушка задумалась, и решил продолжать.

– Нельзя утверждать, что был на балу в Кингсборо, если ты не видел фейерверка.

Изабелла скептически смотрела на него, но в конце концов кивнула.

– Хорошо, ваша светлость. Я согласна посмотреть на фейерверк, но после его окончания мне действительно нужно идти. Договорились?

– Разумеется, мисс Смит, – ответил Энтони, отлично понимая, что пока это максимум того, на что он может рассчитывать.