Отряд, измученный очередными ночными испытаниями, опять с огромным трудом проснулся после полудня. Все беспорядочно валялись около потухшего костра. Голова у каждого гудела, словно накануне на поляне вовсю бушевала дружеская попойка.

Снова, как и в первый раз, когда лишился жизни Бакли, сёрчеры в первые минуты не помнили абсолютно ничего. Даже Хрипун испытывал омерзительную неуверенность, вновь обнаруживая провалы в памяти.

Он вынужден был прилагать все усилия, чтобы не только излечить своих друзей от коллективной амнезии, но и привести в порядок структуру сознания каждого из членов отряда. И прежде всего нужно было заняться собственными защитными построениями.

С помощью ментального медальона он упорядочивал собственный рассудок и помогал каждому из своих друзей. Потом сёрчеры совместными усилиями постарались склеить события прошедшей ночи, и Кийт, к своему ужасу, вспомнил, что так и не смог привести в действие свой метатель в тот момент, когда решительно собирался полыхнуть смертоносным зарядом по фигуре Зеленоглазой Ратты.

Со всей отчетливостью перед ним всплыло то мгновение, когда он нацелил жерло мощного оружия на таинственный и зловещий образ, и Кийт осознал, что до такой степени поддался телепатическому влиянию, что даже не смог нажать на спусковую скобу.

Он боялся признаться, но именно этот факт привел его в ужас. Именно от этого воспоминания он почувствовал, как на мгновение ослабели колени.

Чтобы он во время опасности не смог воспользоваться оружием… Такого он не мог припомнить за все время, что странствовал с отрядом бесстрашных бродяг!

Чтобы привести в порядок свои защитные телепатические редуты. Кийт уединился в пещере под мамонтовым деревом. Развернув ментальный медальон активной стороной, он сосредоточился на своем самочувствии.

Годами усиленных тренировок он достиг такой способности, что мог изнутри обозревать свое тело. Он не только мог исследовать каждый свой жизненный орган, проверять работу сердца или печени, почек или легких путем такого внутреннего обследования, но также обладал опытом внутреннего самолечения. Обнаружив определенные неполадки, «сбои» в своем организме, Кийт с помощью ментального рефлектора сводил воедино мысленные усилия, подключал все данные своей потрясающей памяти в единый энергетический поток и устранял недомогание.

Уединившись в пещере, словно отодвинувшись от внешнего мира, он смог отрешиться от всех событий, происходящих вокруг. На несколько секунд на душе стало спокойно, и даже расслабленная улыбка едва заметно заиграла на его губах, изуродованных когтями лемута.

Но тут же он резко одернул себя. Внутренний слух наполнился напряженными звуками.

Сердце Кийта сжалось от неприятного возвращения в реальность, и лицо вытянулось от разочарования. Сознание, связанное незримой телепатической нитью с окружающим миром, сразу чутко уловило тревожные импульсы.

Ментальный рефлектор, настроенный до этого на полное успокоение, изменил вектор энергии, тут же отозвавшийся в мозгу яркой вспышкой. В такие моменты, знаменующиеся быстрым переходом от созидательной рефлексии к полной активности, Кийт почти всегда испытывал достаточно болезненные ощущения, вызванные напором спиралевидного потока ослепительного матового света, ввинчивающегося во все секторы сознания.

Он снова откинул голову назад и с усилием втянул воздух ноздрями, потому что грудь словно стиснули незримые тиски. Яркими лучами осветились все углы рассудка, и концентрированная мысль, освободившаяся от оков, мгновенно протянулась в сторону окружающего мира, пытаясь обнаружить источник беспокойства.

Но Кийт все еще находился в глубинах своего подсознания и не совсем вернулся в реальный мир, поэтому не слышал ничего. Он попытался воссоединиться со своим земным организмом, собрав все силы, постарался сконцентрироваться и вернуться в себя, втиснуться в собственное тело, как в узкую перчатку.

Кто-то внезапно встряхнул его за плечо с такой силой, что Хрипун от неожиданности едва не повалился на узкую лежанку, на которой только что медитировал. Он встрепенулся, открыл глаза и увидел возвышающуюся над собой мощную черную фигуру.

Пока Кийт, прикрыв веки, находился в телепатическом контакте с самим собой, к нему стремительно приблизился Джиро.

Чернокожий верзила, полуобнаженный до пояса, стоял в полукруглой арке у входа в пещеру. Его могучие плечи отбрасывали такую огромную тень на земляной пол, что в ней потонул не только Хрипун, но и большая часть походных лежанок сёрчеров.

Гигант в знак извинения приложил ладонь к груди, покрытой буграми плотных мускулов. Его черная огромная блестящая рука плотно прикрыла священный крест, висящий на прочной цепочке.

– Что тебе нужно? – едва слышно спросил Кийт.

Джиро стоял неподвижно, словно деревянное изваяние. Таким еще Хрипуну не приходилось его видеть. Грубое, суровое лицо его друга в этотмомент выглядело ужасно. Стиснутые челюсти, угрюмо сверкающие глаза…

Казалось, он готов разорвать пополам любого врага, попадись тот сейчас ему на пути. Ментальные импульсы, излучаемые взбешенным мозгом Джиро, заставили Кийта внутренне содрогнуться.

Сгустки отрицательной психической энергии, вибрирующими кольцами исходившие от темнокожего уроженца Лантического побережья, уже наполнили сознание предводителя отряда страшными предчувствиями.

– Что произошло? – спросил Кийт. – Что вы обнаружили?

– Клянусь Светлым ликом Троицы, нас снова стало меньше! – едва сдерживаясь, отозвался Джиро.

Слова вырывались у него с большим напряжением. Мощная грудь прерывисто вздымалась, и этот утробный голос звучал, как трагическое заклинание.

– Проклятие! Неужели это возможно? – хрипло спросил Кийт, мгновенно вскочив с лежанки. – Что произошло?

Но вопрос повис в воздухе. Никто не мог вымолвить ни слова.

За его спиной стояли Рябой Рахт с Лоником. В тишине, казалось, было слышно, как они яростно скрежещут зубами.

Вместо ответа Джиро мотнул огромной головой в сторону чащи, приглашая за собой. Сёрчеры пустились бегом.

Их прерывистое дыхание сливалось воедино. Скользила под ногами влажная после легкого дождя трава, хлестали по лицам колючие зубчатые ветки ливидамбараса, но никто из друзей не замечал этого.

Капли пота выступили на пульсирующих висках Кийта.

Прямо перед ним на краю лесной опушки чернел старый засохший платан. Голая крона росла не вверх, а широко раскинулась вокруг толстого ствола.

На дереве вниз головой висел человек…

Его неподвижное тело опутывали жгуты лиан, крепившиеся к одной из самых толстых, основательных корявых ветвей.

– Это Хекфи, – сумрачно сказал Рябой Рахт. – Мы только недавно увидели его.

Руки молодого парня были заломлены за спину и туго перевязаны, как бы склеены на запястьях.

– Как же это мы сразу поутру не обнаружили, что его нет с нами? – мучительно застонал Кийт.

– Все сёрчеры валялись утром без памяти. Каждый думал только о себе, – шумно сопя мясистыми ноздрями, выдавил Джиро.

В истерзанной памяти Хрипуна возникло смутное воспоминание о том, что Хекфи и в самом деле оторвался ночью от всех остальных. В ушах всплыли отчаянные предостерегающие крики, которыми сёрчеры пытались остановить убегающего в чащу товарища.

– Вчера мы все успели схватиться за руки, а он улизнул в кустарник к этой зеленоглазой, – прикрыв глаза, устало промолвил Кийт.

Длинные светлые волосы Хекфи свисали вниз густыми прядями. Кончиками они касались сухой, выжженной полуденным солнцем желтой травы, и по цвету почти сливались бы с ней, если бы не потоки стекавшей вниз запекшейся крови.

Грудь его была рассечена и зияла кровавой пустотой.

– Еще один из нас лишился сердца, – утробным голосом подвел итог Джиро. – Интересно знать, кто будет следующим?

* * *

Хрипун и сам чувствовал, что команда путешественников попала в своеобразную ловушку.

У них не оставалось выбора. Ночью сёрчеры передвигаться по лесу не могли. Каждый раз нанесенные повреждения оказывались настолько велики, что требовалось немало времени для восстановления.

Сёрчеры не боялись ничего. Во время странствий по Забытым Городам они встречались с самыми омерзительными тварями, обитающими в разрушенных древних мегаполисах. С оружием в руках искатели могли сражаться с кем угодно, спина к спине. Но единственное, что сейчас приводило их в ужас – неизвестность. Неизведанная опасность сжимала душу тисками страха, вселяла чувство неуверенности и парализовала бойцовскую мощь.

От ощущения собственного бессилия кровь Кийта яростно вскипала, приливая к вискам. Он был способен помочь своим парням во многих ситуациях, во время жаркой схватки мог поддержать на расстоянии их волю и послать заряд дополнительных сил, но сейчас все было бесполезно.

Все угрюмо ждали вечера. Сёрчеры снова готовили оружие, хотя в глубине души каждый понимал, что тесак или метатель может и не пригодиться.

Внутри отряда нарастало ощутимое раздражение. Это Кийт чувствовал без особого труда. Даже преданный ему Джиро старался не встречаться глазами с предводителем, которого обожал. Лоник и Диал о чем-то советовались около походного очага.

Иннейцы нууку все чаще стали переговариваться друг с другом на своем родном наречии дождевых охотников.

Только мутант-ныряльщик Сутер продолжал вести себя, как прежде.

Кийт понял, что к вечеру напряжение может выйти наружу, и решительно предложил всем:

– Давайте соберемся и поговорим начистоту!

За все время, что сёрчеры странствовали под его руководством, никто не осмеливался возражать ему. Таковы были суровые походные правила. Если во время недолгих возвращений в города сёрчеры и могли позволить себе забыть о субординации, то во время экспедиций это категорически запрещалось.

Поэтому, бросив все дела, хмурые бродяги собрались вокруг костра и приготовились слушать своего предводителя.

– Знаю, что мой авторитет пошатнулся за эти два дня, – признался Хрипун. – Я виноват перед вами. Это моя вина!

– Клянусь ресницами матери, о чем ты говоришь? – попытался его перебить Джиро. – Какая вина? Что ты несешь?

– Не горячись, – сдвинул брови Хрипун.

Путешественники устроились около пещеры на толстых корнях мамонтова дерева, как на длинных скамьях. Повисла гнетущая тишина, все старались избегать смотреть друг на друга. Первое время сёрчеры безмолвствовали: никто не мог вымолвить и слова от чудовищного шока, пережитого совсем недавно.

Лоник опустился на краешек извилистого корня и сидел, наглухо закрыв лицо ладонями. Рябой Рахт, Медноволосый Хорр и Зубастый Тора присели с краю и уставились в какую-то невидимую точку пространства, а повар Диал понуро опустил голову.

Белокожий дикарь Аркен никак не мог смириться с потерей своего старинного приятеля. Молочно-белое лицо оставалось невозмутимым, но было видно как его трясет изнутри, даже несмотря на то, что он кутался в древнюю серебристую куртку, изготовленную некогда для астронавтов прошлого.

Плечи Аркена ходили ходуном. Тонкие губы заметно подрагивали, а глаза полыхали смесью ужаса и ярости.

– Итак, мы еще ничего не смогли предпринять, а лесная тварь действует, как ей вздумается. Вампир расправился уже с двумя нашими друзьями, – прервал молчание Кийт, тяжело дыша и обводя взглядом своих оставшихся спутников.

– Ты хочешь сказать: «Кто следующий?» – глухо откликнулся Джиро. – Мы все виноваты в этих двух смертях! Бакли и Хекфи можно было спасти, если бы мы действовали внимательно и не позволяли себе расслабляться!

Его гневно сверкающие глаза мимоходом уперлись в Лоника и Рахта. Именно они вместе с Хекфи оставались на страже в первую ночь, когда погиб Бакли.

От этого мимолетного взгляда даже бывалые сёрчеры нервно поежились. Однако Кийту не понравился этот выпад Джиро, и он строго сдвинул брови:

– Хочешь сказать, что именно их мы должны винить в своих несчастьях?

– Толстяк и иннеец оставались тогда дежурить, – со сдавленным рычанием напомнил темнокожий верзила. – Если бы они вовремя подняли тревогу, мы успели бы в первую же ночь собраться. Сердце Бакли до сих пор билось бы в его груди!

– Мы, если помнишь, готовились к схватке вчера вечером. Все были готовы к нападению.

Но сердце теперь не бьется в груди Хекфи. И что же, опять виноваты Лоник с Рахтом?

– Клянусь Светлым ликом Троицы, мы все виноваты. В том числе и ты! – взвился от негодования Джиро.

– Ты не должен так говорить, – властно одернул его Кийт и сверкнул глазами. – Если ты хочешь, чтобы тебя называли «предводитель отряда», пожалуйста. Если сёрчеры решат, что я уже не справляюсь, ты станешь вожаком.

В ответ чернокожий гигант только виновато опустил голову.

– Если начнем ссориться и выяснять отношения, мы все очень скоро погибнем! – угрюмо продолжил Кийт. – Сейчас нужно решить, что делать дальше. Кто хочет что-нибудь сказать?!

В отряде все привыкли, что самые важные решения во время походов принимает Хрипун, поэтому теперь его предложение застало всех врасплох.

– Какие у тебя есть мысли на этот счет? Что мы будем делать? – подал голос Диал, приютившийся в углу. – Что ты можешь предложить?

– Что предложить?..

Прикрыв веки, Кийт устало провел по лбу шершавой поверхностью ладони, затянутой в полуперчатку из плотной кожи.

Что делать? С самого начала все складывалось не так, как хотелось бы. Что же произошло?

Вопросы роились в голове. В эти мгновения у него несколько раз промелькнула мысль о том, что они недооценили своего противника. Причем очень сильно недооценили.

– Пока я не знаю, что мы будем дальше делать, – честно признался он. – Мое предложение заключается в том, чтобы пересмотреть планы и не идти к Забытому Городу, как собирались раньше.

– Куда же мы пойдем? – хмуро спросил Джиро.

– Возвращаемся обратно! – жестко отозвался Хрипун. – Бросаем здесь все вещи, забиваем буйволйц и налегке, почти бегом достигаем лесной реки, чтобы сплавиться на плоту и уйти подальше от этого проклятого места.

– Это будет классное зрелище! Многие купцы хорошо заплатили бы, чтобы полюбоваться, как испуганная стая трусов, называвших себя сёрчерами, с позором бежит по лесу обратно! И не просто бежит к реке, а постоянно присаживается под деревьями, чтобы опростать животы, вздувшиеся от страха, – язвительно процедил чернокожий гигант.

Только долгий, пристальный взгляд Хрипуна заставил его закрыть рот. Джиро скрестил узловатые могучие руки на груди и независимо пожал плечами:

– Молчу, молчу, молчу…

– Заметь, медвежья морда, это предложил лично ты, – указательный палец Кийта назидательно нацелился на старого друга. – Я предлагаю разные пути, а вы уж вольны выбирать любой из них. Итак, первое: мы недооценили страшные телепатические способности этой твари. Поэтому и вынуждены вернуться обратно.

– Но зачем же забивать буйволиц? – спросил хозяйственный Диал. – Они дают такое вкусное молоко.

Узловатый палец Хрипуна наставительно вскинулся вверх.

– Потому что рогачки едва могут передвигаться после этих ментальных атак. Эти животные обладают зачатками разума, и, видимо, на них волны действуют еще сильнее, чем на людей. Обитающий-в-Тумане целился в нас, но чуткие животные все улавливали!

Сёрчеры не возражали. После таких изнурительных ночей буйволицы отощали. Они ничего не могли есть, у них пропало молоко, и животные, еще пару дней назад отличавшиеся могучим здоровьем, сейчас выглядели совершенно больными.

Все это было видно с первого взгляда.

– Буйволицы не смогут быстро пробираться по лесу, – с сожалением повторил Кийт. – Мы только потеряем время и не сможем далеко уйти.

Тяжело вздохнув, он продолжил:

– В первом случае, если нам повезет, мы оторвемся от Обитающего-в-Тумане. Но у нас есть и другой путь.

– В чем же он заключается? – подал голос молчаливый Сутер.

– Этот план заключается в том, что мы остаемся здесь!

Сёрчеры сразу стали обмениваться взглядами. Их низкие голоса нестройно загудели, но пока неясно было, по душе ли им такая мысль вожака.

– Мы никуда не убегаем, а остаемся здесь до тех пор, пока не отомстим за смерть наших товарищей. Мы торчим около пещеры и ждем схватки, пока не уничтожим эту тварь. Или пока…

Он прервал себя и многозначительно замолчал. Только друзья его прекрасно поняли и без слов.

– Или пока Обитающий-в-Тумане нас не распотрошит? Пока все мы не погибнем? Так ты хотел сказать, не правда ли? – прервал молчание Джиро.

Кийт снова призадумался, спрашивая себя, что, на самом деле, их ждет в таком случае. Вспомнился мертвый Бакли, лежавший на высоком пригорке. Потом в воображении всплыл образ Хекфи, висящего вниз головой на толстой ветви платана.

Ему пришла мысль, что вампир не просто стремится завладеть душой своей жертвы и вырвать у живого человека бьющееся теплое сердце. Монстр к тому же еще и развлекался, стараясь убивать каждый раз по-разному.

Все эти мысли вихрем пронеслись у него в голове. Кийт тут же откровенно, не скрывая ничего, добавил:

– Да, в этом случае мы можем все до одного погибнуть. Хотя и в первом случае никто не обещает нам полную безопасность. Обитающий-в-Тумане может настигнуть нас и на берегу лесной реки.

Внимательно оглядев своих друзей, Хрипун попытался понять, что творится у каждого на душе.

– Клянусь Светлым ликом Троицы, чего тут скрывать! Мне лично по душе второй вариант, – решительно крякнул Джиро, положив свою необъятную ладонь на нагрудный крест. – Хотя, может быть, все остальные против? Давайте, скажите по-честному.

– Кто-нибудь из вас против? – уточнил Кийт.

Его холодные глаза пытливо упирались в лица сёрчеров. Хрипун по очереди переводил взгляд с одного на другого, он не продолжал разговор, а молчал с выжидательной улыбкой, играющей на покалеченных губах.

Некоторое время они сидели, безмолвно размышляя над его словами. Потом едва заметно зашевелились, точно уловив некое решение, прилетевшее извне.

Медноволосый Хорр сидел немного в стороне и угрюмо молчал. Впрочем, он был новичком в отряде, и на него мало кто обращал внимания. А вот два других иннейца из племени нууку быстро перемигнулись, обменявшись понимающими взглядами.

Тора, обнажив два невероятно крупных передних зуба, благодаря коим и заслужил свое прозвище, отозвался:

– Дух Проливного Дождя говорит, что мы будем с тобой до самого конца, Хрипун! Какой тропой пойдешь ты, туда повернут и дождевые охотники.

Сутер поднял вверх руку, показав плавательные перепонки, соединяющие его пальцы, и скрипучим голосом сказал:

– Я тоже с тобой. Куда ты, Хрипун, туда и я.

Настала очередь Диала. Повар решительно кашлянул в кулак и, как будто это само собой подразумевалось, откликнулся:

– Мое дело кормить сёрчеров. Куда все, туда и я.

Словом, никто из отряда не высказал особого мнения. Даже Джиро, который порой не мог отказать себе в удовольствии поспорить с предводителем отряда, на этот раз не колебался и совершенно четко сказал:

– Не понимаю, зачем голосовать? Мы всегда доверяли тебе. Не вижу причин менять обычай!

Внимательные глаза сёрчеров впились в предводителя. Они напряженно ждали, какое решение примет он.

Про себя Кийт уже давно решил, как нужно действовать. Но он хотел, чтобы к этому пришел и весь отряд. Еще недавно казалось, что внутри команды появился какой-то разброд, а по опыту бывалого путешественника он знал, что эта ситуация означала бы в дальнейшем крупные неприятности для всех.

Теперь никаких шатаний не было. Всю полноту власти он снова получил в свои руки, поэтому голос его и приобрел прежнюю уверенность.

– Тогда я должен вам объявить свое решение, – отчеканил Хрипун, переводя внимательный взгляд с лица одного сёрчера на другого. – Мы остаемся.

– Нисколько не сомневался! – успел вклиниться Джиро, гортанно фыркнув от удовольствия.

– Помолчи немного, медвежья морда, – обратился к нему предводитель. – Сейчас ты сможешь болтать, сколько захочешь. Так вот, мы остаемся для того, чтобы сражаться, и на этот раз мы не будем изображать из себя мальчиков для битья. Берите оружие! Мы готовимся к схватке!

Джиро, не скрывая своего удовлетворения, хмыкнул:

– Нисколько и не сомневался… я и не собирался спасаться бегством от какой-то твари.

Но на суровом лице Кийта не появилось ни капли эмоций. Бесстрастным твердым голосом он сказал:

– Мы остаемся ждать сражения. Но для этого все должны хорошо отдохнуть. Два человека остаются на страже. Остальные идут в пещеру и отдыхают, для того чтобы набраться к вечеру побольше сил.

Сёрчерам пришлось подчиниться, и вскоре, растянувшись цепочкой, они исчезли в пещере.