Девять дней спустя Явтар снова вел свою лодку к Аккаду, хотя на сей раз он явился не глухой ночью, а вскоре после полудня. И теперь он командовал другим судном, прекрасным, только что приобретенным, одним из самых больших судов, ходивших по реке. Оно могло похвалиться ярко-белым парусом в два человеческих роста, длинным рулевым веслом на корме и командой из двух взрослых мужчин и одного мальчика. И груз у Явтара сегодня тоже был другим: вместо угрюмых воинов и оружия он привез пассажиров и товары.

На пристани Аккада оставалось пустым только одно место, и другая лодка, пришедшая из верховьев реки, тоже нацелилась на него. Проклятья Явтара эхом разносились над быстро уменьшающимся пространством между двумя судами, когда оба командира искали, где бы им причалить. Обе лодки почти столкнулись, прежде чем командир второго судна уступил, как из-за воплей Явтара, так и из-за того, что на мачте Явтара развевался флаг Клана Ястреба.

Влажные весла блеснули в пузырящемся потоке, поймали солнечный свет, борясь с силой реки, когда лодка скользила к берегу. Гребцы в последний раз отчаянно налегли на весла, и лодка Явтара встала на место у причала, путешествие подошло к концу.

Явтар удовлетворенно крякнул, когда его новое судно стукнулось о пристань; по крайней мере, течение ему теперь не угрожало. Один из членов команды проворно прыгнул на берег и привязал причальные канаты носа и кормы к истертым столбам. Другой уложил парус вокруг мачты, освободив путь для спуска на берег пассажиров и груза.

Удачно выполнив свой последний рейс, Явтар намеревался в следующие несколько дней как следует напиться, наслаждаясь выгодами войны. Великая битва за освобождение Аккада оказалась доходной для старого лодочника. Он один из всех людей Эсккара вошел в Аккад с большим мешком золота — то была плата, полученная вперед за использование его судов для перевозки воинов. В день после битвы, когда большинство воинов толпились в питейных заведениях, празднуя победу, Явтар навестил округу и потратил свое новоприобретенное богатство на то, чтобы купить приличных размеров ферму недалеко от города.

Потом на одну из своих лодок и золотые и серебряные монеты — он ухитрился незаметно забрать их у мертвых египтян в башне — он выменял гордое судно, которым теперь командовал. Только одно это сделало бы Явтара богачом.

— В целости и сохранности, спокойное плавание, как я и обещал, — сказал Явтар очень гордо.

— Как ты и обещал, главный лодочник, — согласился Алексар, стоя на носу судна и стараясь не мешать команде. — Но я бы предпочел путешествие верхом или даже пешком.

— Тем больший ты дурак, стало быть, — ответил Явтар, смягчив свои слова улыбкой. — Увидимся ночью у Зенобии. И там ты сможешь купить мне вина.

Он легко спрыгнул на берег и отправился искать начальника пристани, чтобы заявить о доставленном грузе и завершить все дела. Многолюдная пристань была полна дневной торговой суеты, которая стала здесь больше обычной с тех пор, как провалилась попытка Кортхака захватить власть в Аккаде. Явтар купил две дюжины мешков с зерном в Биситуне и рассчитывал продать их тут с большой выгодой — добавочное вознаграждение в придачу к щедрой плате, которую предложил господин Эсккар, нанимая судно Явтара.

Алексар, покачивая головой, наблюдал, как Явтар исчез в суетливой толчее. Не обращая внимания на толпу бездельников, наслаждающихся созерцанием реки, и на работающих на берегу людей, Алексар некоторое время пристально глядел на городскую стену и ворота. Отсюда не видно было никаких следов недавних столкновений. Казалось, что сражения здесь были давным-давно.

Алексар поселился в Аккаде два года назад, выполняя ту работу, которую мог найти, и чаще всего ложился спать голодным. Когда к городу устремились алур мерики, он присоединился к воинам Эсккара и для того, чтобы найти надежный способ пропитания, и для того, чтобы сражаться с варварами. К своему удивлению, Алексар выяснил, что жизнь воина ему подходит; он усердно тренировался и слушал своих наставников. Не прошло и шести месяцев, как он поднялся от рекрута до командира десятки, а теперь — и до высокого поста командира, одного из тех, кто докладывал непосредственно господину Эсккару, став членом клана Ястреба.

Как и многие из его братьев по клану Ястреба, Алексар странствовал по разным землям, прежде чем осесть в Аккаде. Теперь он думал об этом городе как о своем доме и знал, что никогда не покинет его многолюдные и шумные улицы, вечно полные лихорадочной деятельности. В отличие от большинства известных ему деревень — мрачных мест, где люди просто боролись за выживание, здесь, в Аккаде, человек мог улучшить свою жизнь, построить свое будущее, и, может быть, оставить по себе след. Что бы ни принесли ему грядущие годы, Алексар будет следовать той же тропой, что и Эсккар, — неважно, куда она приведет.

А сейчас Алексар последовал примеру Явтара, тоже спрыгнув на причал, благодарный за то, что под его ногами снова твердая поверхность. Потом он посмотрел на судно, чтобы проверить: как там те, кто вверился его заботе.

— Пойдемте, — сказал один из членов команды и повел Лани на берег.

Алексар протянул ей руку.

— Спасибо, — сказала Лани, добравшись до безопасного причала.

Алексар точно так же помог Типпу, которая нервно поглядывала на шумных горожан.

После того как обе женщины оказались на берегу, Алексар вздохнул с облегчением впервые с тех пор, как вместе со своими подопечными оставил Биситун. Он был рад, что путешествие окончилось.

Его первым поручением после возведения в командирский чин было отправиться в Биситун. Эсккар попросил его сопроводить Лани и ее сестру в Аккад, как только удастся найти подходящее судно. Это легкое поручение позволяло Алексару несколько дней отдохнуть. Он знал, что его новые обязанности в Аккаде вскоре не оставят ему свободного времени. Эсккар должен был восстановить армию и укрепить город, и от Алексара от него будет требоваться многое.

Двое воинов, сопровождавших его вверх по реке, последовали за женщинами на берег; каждый нес в придачу к своему оружию большой холщовый мешок с пожитками пассажирок.

Всегда готовый услужить, один из членов команды перегнулся через борт и протянул Алексару последнюю часть груза: большую клетку с котом, который негодующе зашипел. У кота был несчастный вид. Поблагодарив речных богов за благополучное прибытие, Алексар повел маленькую группу в город.

Плавание вниз по реке из Биситуна прошло без происшествий, но все-таки продолжалось три дня, и Алексару не терпелось доставить подопечных в дом Эсккара.

После того как он выполнит поручение, Алексар собирался провести остаток дня, попивая вино в доме удовольствий Зенобии. Впервые в жизни у него в кошельке было достаточно золота, чтобы заплатить за услуги, которые предлагали девушки Зенобии.

Зенобия едва успела открыть свое заведение, как Кортхак взял город, и его египтяне захватили это заведение для своих развлечений. Такани, один из командиров Кортхака, заставлял Зенобию прислуживать ему, а потом овладевал большинством ее девушек.

Алексар нашел помощника Кортхака мертвым во дворе дома Эсккара, со стрелой Митрака в животе.

Несмотря на хаос, Зенобия каким-то образом сумела снова открыть дом удовольствий на следующий же день после возвращения Эсккара, собрав своих девушек и потратив целый день на то, чтобы очистить заведение от «египетской вони».

В тот же день совет приговорил Кортхака и предателей к пытке, и Алексар командовал воинами, которые охраняли египтянина.

Зенобия в сопровождении трех своих девушек присоединилась к хору тех, кто обвинял Кортхака в различных преступлениях, хотя она и ее девицы предпочли бы, чтобы пытке подвергли Такани. Одна из девушек, медноволосая красавица по имени Малика, обольстительно подмигнула недавно произведенному в командиры Алексару, и тем же вечером он впервые посетил заведение Зенобии.

Малика не давала ему уснуть большую часть ночи, и утром он едва успел на пристань, прежде чем Явтар поднял парус; кошелек Алексара сильно полегчал — то была плата за наслаждение хорошей едой, прекрасным вином и приятной компанией Малики.

Мысли о Малике заставили Алексара ускорить шаг. Чем скорее он доставит на место своих пассажирок, тем скорее сможет воспользоваться услугами Малики.

В тени стены недалеко от реки сидела старуха, наблюдая за высаживающимися пассажирами. Увела ждала здесь два дня, наблюдая, как лодки приходят и уходят — довольно приятное поручение, полученное от госпожи Треллы. Дочь Увелы, Шубура, время от времени заглядывала сюда, чтобы составить матери компанию. Увела гордилась Шубурой, самой первой женщиной в Аккаде, признавшей в Трелле хозяйку дома Эсккара. Шубура была теперь замужем за процветающим лавочником и беременна, но до сих пор втайне работала на госпожу Треллу, собирая для нее сведения.

Увела ни разу не встречала двух женщин, которые шли, держась за руки, оглядываясь по сторонам так, будто их завораживала царящая вокруг суета. Но она узнала эмблему клана Ястреба на плече Алексара и поняла, что перед ней те самые пассажирки, которые нужны госпоже Трелле. Не успели Алексар и его подопечные добраться до ворот, как Увела оказалась у них на пути.

— Добрый день, командир Алексар, — сказала она с поклоном, слегка дрожащим голосом. Шарф с трудом сдерживал ее длинные вьющиеся седые волосы, но, хотя она говорила слабым голосом, у нее были живые зоркие глаза. — Меня зовут Увела. Это женщины из Биситуна, которых вызвал господин Эсккар?

— Да, почтенная, — ответил Алексар, удивленный, что кто-то знает о его делах. — А почему ты спрашиваешь?

— Госпожа Трелла приготовила для них помещение. Я должна проводить вас туда.

Алексар посмотрел на старуху внимательнее. Он никогда не видел ее прежде, но догадывался, что это, должно быть, одна из женщин, работающих на госпожу Треллу.

— Тогда мы последуем за тобой, почтенная, — сказал он, кивнув.

Он двинулся за Увелой и вошел через речные ворота в Аккад, а две женщины и воины следовали за ним.

Они прошли по узким извилистым улочкам, миновали казармы и двинулись к дому Эсккара. Когда они подошли ближе, Алексар подумал, что Увела собирается отвести их как раз в этот дом. Но старуха, миновав несколько ближайших домов, повернула не направо, а налево, и вошла в огороженный стенами двор.

Скучающий молодой воин, стоящий на страже на ступеньке возле узких ворот, улыбнулся Увеле. Потом узнал Алексара и, вытянувшись, приветствовал его.

Путешественники оказались в садике, благоухающем жасмином, настолько маленьком, что они вшестером с трудом здесь поместились. Несмотря на то, что садик был крошечным, Алексар знал, что он наверняка принадлежит одному из лучших домов в городе. Личного колодца видно не было, но это небольшое неудобство не уменьшало достоинств дома, находившегося в той части Аккада, где жилье было дорогим и шло нарасхват. Его подопечные будут наслаждаться приятной обстановкой.

Алексар поставил клетку с котом и отпустил своих людей; он проводил Лани и Типпу в дом, собственноручно неся их пожитки, и сложил мешки в той комнате, на которую указала Увела.

Дом средних размеров, одноэтажный, имел четыре маленькие спальни и приличных размеров общую комнату.

— До свидания, Лани, Типпу, — сказал Алексар. — Я должен доложить господину Эсккару.

— Сестра и я благодарим тебя за помощь, Алексар, — сказала Лани. — Ты был к нам более чем добр. Да пребудет с тобой неизменно благоволение богов.

— Господина Эсккара нет в городе, — сказала Увела. — Но командир Гат должен быть все еще в доме совета.

— Тогда найду его там.

Алексар поклонился всем и исчез в саду.

— Эти две комнаты будут вашими, — начала Увела, как только Алексар ушел, и показала на две смежные комнаты, дальше всего отстоящие от кухни. — Я предлагаю тебе взять ту, что побольше, Лани.

Итак, Увела знала, кого выбрал Эсккар. Лани гадала, что еще здешние люди знают о ней и Типпу.

— Этот дом принадлежит госпоже Трелле, — продолжала Увела, — и отводится важным посетителям и гостям. Одна комната пустует, а другую занимает торговец с юга. Он покинет город через несколько дней, поэтому дом останется в полном вашем распоряжении. Госпожа Трелла просила меня встретить вашу лодку, привести вас сюда и помочь всем, чем можно.

— Ты сама доброта, Увела, — вежливо ответила Лани, — но больше всего нам обеим нужно помыться, если это возможно. Мы путешествовали в компании мужчин больше трех дней.

Увела понимающе кивнула. Путешествие для женщин было делом трудным и опасным, даже по реке.

— Лучше всего помыться в Тигре, — она взяла два одеяла с маленького столика рядом с кроватью. — Оставьте свои вещи здесь. Они будут в безопасности. Охранник никуда не отлучается, и ни один вор не тронет то, что принадлежит господину Эсккару. Следуйте за мной.

— Кот, — сказала Лани. — Господин Эсккар сказал привезти его сюда. Можем мы получить еду и воду для бедняжки? Он все путешествие провел в клетке.

Увела кивнула.

— Я скажу охраннику. Но, наверное, лучше держать кота в клетке первые несколько дней, пока он не привыкнет к новой обстановке и не поймет, что здесь его новый дом.

Она отдала охраннику необходимые распоряжения, и они покинули садик.

Когда три женщины пошли обратно к речным воротам, Лани осматривала тесные улицы, полные домашних животных и занятых своими делами людей. Она никогда еще не видела такого большого города.

— Сколько людей здесь живет, почтенная?

— Говорят, теперь почти пять тысяч, — ответила Увела, без задержек пробираясь сквозь толчею.

Лани хотелось узнать побольше об Аккаде, но с этим можно было подождать.

— Ты давно служишь госпоже Трелле?

— С тех пор, как она тут поселилась, Лани. Тогда это место называлось Орак. Мой муж умер, моя единственная внучка заболела, и нам нечем было заплатить лекарю. Благодаря госпоже Трелле моя внучка поправилась.

— Госпожа Трелла, должно быть, замечательная женщина. Она помогает многим людям в городе?

Увела замедлила шаг и повернулась, чтобы встретиться с Лани глазами.

— Она присматривает за своими друзьями. Тем, кого она не любит, лучше отсюда уйти.

Достаточно прямо, решила Лани, но у нее был еще один вопрос.

— А где сегодня господин Эсккар?

— Господин Эсккар уехал утром с несколькими воинами.

Увела увидела разочарование на лице Лани, и следующие слова старухи прозвучали мягче:

— Я не знаю, где он, но, кажется, он собирался вернуться сегодня к вечеру или завтра.

Лани почувствовала, как сестра сжала ее руку. Достаточно было одного взгляда на Типпу, чтобы понять, чего она хочет.

— Увела, а ты знаешь что-нибудь о Гронде, телохранителе господина Эсккара? Моя сестра… Мы слышали, он был ранен в бою.

Алексар знал о ранах Гронда, но мог сказать только, что телохранитель все еще был жив, когда он, Алексар, отбыл в Биситун.

Увела увидела обеспокоенное лицо Типпу.

— Гронд потерял много крови, но оправился от ран. Лекарь сказал, что Гронд быстрей поправится за городом, поэтому господин Эсккар отвез его на ферму благородного Реббы. Это недалеко от города, — добавила Увела, — и я уверена, что вы сможете навестить его завтра, если захотите.

— Спасибо, — сказала Типпу с нескрываемым облегчением, но ее рука все еще крепко сжимала руку Лани.

К этому времени они снова подошли к речным воротам. Как только ворота остались позади, Увела повернула влево, прочь от многолюдной пристани, и повела женщин вниз, к реке. Они прошли еще около двухсот шагов до того места, где Тигр делал поворот. Этот участок реки не был виден с пристани: запруда, огороженная живой изгородью, возвещавшей, что это место принадлежит женщинам, представляла собой уединенный водоем, где можно было помыться. Полдюжины женщин стояли в воде, мылись сами, мыли своих детей, некоторые даже стирали одежду. Никто не обратил особого внимания на Увелу и ее спутниц.

Оставив Увелу на берегу, Лани и Типпу разделись и вошли в воду. Обе девушки умели плавать, но, помня предупреждение Увелы, держались поближе к берегу и не покидали запруды. Когда они кончили мыться, Увела помогла им вытереться одеялами.

После того как сестры оделись, Увела повела их обратно к дому. Лани поняла, что она ни за что не отыскала бы дом сама. В ее голове все еще не укладывалось, каким огромным был Аккад.

— Вы обе должны оставаться здесь, пока вас не позовут, — сказала Увела. — Я скоро вернусь.

И старуха ушла, сперва остановившись у ворот, чтобы поговорить с охранником.

Итак, их должны были вызвать. Лани этого ожидала. Где бы ни был сейчас Эсккар, Лани понимала, что она и ее сестра теперь во власти госпожи Треллы. Несколько недель она расспрашивала всех встречных об Аккаде, Эсккаре и, конечно же, о Трелле. Все считали Треллу честной и порядочной женщиной, и немало людей описывали ее как истинного правителя Аккада.

И вот вскоре Лани, новая любовница Эсккара, предстанет перед второй самой могущественной особой в городе. Лани не думала, что жена ее любовника примет ее с распростертыми объятьями.

И все-таки они с Типпу постарались с толком использовать оставшееся время. Энергично вытершись еще одной парой одеял, которые отыскала Лани, они высушили свои волосы, и Типпу пустила в ход большой деревянный гребень, чтобы привести в порядок мягкие каштановые локоны своей сестры. Лани надела свое лучшее платье — то, в которое облачилась в первую ночь для Эсккара.

Она достала из дорожного мешка горшочек с охрой, и они с Типпу по очереди подвели глаза. В еще одном сосуде были благовония, которыми они надушились, а в маленьком пакете хранились листья мяты, и сестры пожевали их, чтобы дыхание стало свежим. Лани надела на каждую руку по простому браслету и воткнула в волосы золотую иглу.

Типпу осмотрела сестру и объявила, что та готова. Что касается Типпу, ей требовалось меньше ухищрений, чтобы подчеркнуть свою красоту.

Едва они закончили приготовления, как снаружи раздался голос Увелы, разговаривающей с охранником. Лани увидела в глазах Типпу страх.

— Не беспокойся, Типпу. Что бы ни случилось, Эсккар желает, чтобы ты была у Гронда в целости и сохранности.

— А ты? Что будет с тобой?

— То, чему суждено, — ответила Лани, стараясь говорить уверенней, чем она себя чувствовала. — Помни, Эсккар послал за нами.

Увела вошла в комнату.

— Госпожа Трелла желает видеть вас обеих, — сказала она. — Я отведу вас к ней.

Лани не знала, что сказать, поэтому выдавила улыбку.

Когда они шагнули на улицу, к ним устремились глаза всех мужчин, восхищающихся их красотой и гадающих, кто эти незнакомки. Сестры прошли всего несколько шагов и очутились во дворе дома Треллы.

На Лани произвели впечатление размеры дома, который почти скрывался за стеной выше ее роста. Двое воинов охраняли большие деревянные ворота, недавно окрашенные и расписанные. Ворота распахнулись перед ними, и женщины вошли в просторный двор, где могло уместиться полсотни людей.

Увела жестом указала на главный дом.

В общей комнате сейчас никого не было, кроме двух слуг, с любопытством уставившихся на вошедших. Лани удивленно посмотрела на лестницу, что вела в верхние покои. Она никогда еще не бывала в двухэтажных домах.

Лани и Типпу гуськом последовали за Увелой вверх по лестнице в большую, хорошо проветренную комнату, где стояли два красивых резных стола и полдюжины стульев.

Три стены покрывала новая штукатурка, мягкий белый цвет которой успокаивал глаза, а четвертая стена, с дверью, ведущей в другую комнату, была светло-голубой.

За столом побольше в ожидании сидели две женщины, спиной ко внутренней двери.

Лани не могла поверить своим глазам. Темноволосая девушка выглядела такой юной, что Лани не сразу поняла, что перед ней госпожа Трелла. Она казалась даже моложе Типпу.

Из украшений госпожа Трелла носила только серебряный обруч, перехватывающий волосы, но платье ее было из такого же прекрасного мягкого материала, что и платье Лани, только темно-красного цвета — он очень шел к волосам и коже Треллы. Трелла не подводила глаза, на ней не было колец и браслетов; ее расчесанные локоны блестящими волнами ниспадали на плечи и полные груди. Трелла встала, когда три женщины приблизились к столу.

— Благодарю тебя, Увела. Ты хорошо справилась. Пожалуйста, подожди внизу.

Трелла снова села, но не предложила стулья своим гостьям. Лани поняла, что Трелла встала из уважения к Увеле, а не в знак приветствия сестер. Голос Треллы удивил Лани. То был голос не девушки, а абсолютно взрослой женщины, обладающей силой, привыкшей командовать.

Увела покинула комнату, закрыв за собой дверь.

Лани почувствовала на себе взгляд Треллы. Правительница Аккада, не торопясь, внимательно рассмотрела Лани, прежде чем повернуться и взглянуть на Типпу — ее она разглядывала всего несколько мгновений. Потом Трелла снова посмотрела на Лани.

— Ты — Лани из Биситуна?

Лани уважительно поклонилась.

— Да, госпожа Трелла, а это моя сестра, Типпу. Можем мы поблагодарить тебя за комнаты, которые ты нам предоставила?

Впервые Лани посмотрела в глаза Треллы и поняла, что находится лицом к лицу не просто с девушкой. На лице Треллы не отражалось никаких чувств. Лани видела там только силу и власть, но ни намека на то, о чем думает Трелла. Но сколько бы этой девушке ни было лет, ее глаза говорили, что она все видит и все знает.

Трелла не обратила внимания на вежливый вопрос.

— Это моя подруга и советчица, Аннок-сур. Она также жена Бантора, начальника стражи ворот.

Аннок-сур не встала, но чуть заметно кивнула головой.

— Она все еще оправляется от раны, которую получила во время сражения.

Поклонившись Аннок-сур, Лани не увидела на ее лице доброты, лишь решительность и твердость. Она припомнила историю, которую слышала от Алексара о сражении в доме, в этой самой комнате. Аннок-сур тогда тоже боролась с захватчиком.

Лани огляделась вокруг, ища следы борьбы, но ничего не увидела. И все-таки Кортхак был ранен и взят в плен на этом самом месте.

— Я слышала, что здесь был великий бой, в доме Эсккара. Алексар сказал, что госпожа Трелла тоже была ранена.

Трелла коротко улыбнулась.

— Да. Меня ударили ножом уже второй раз с тех пор, как я появилась в Аккаде. Скоро на моем теле будет столько же шрамов, сколько у Эсккара.

Хотя Трелла выглядела немного бледной, Лани не заметила никаких признаков раны: широкое платье мало что открывало. Алексар упомянул, что госпожа Трелла потеряла много крови во время родов в придачу к потере крови из-за раны. И все-таки битва кончилась десять дней назад, и у обеих женщин было время, чтобы подлечиться.

Лани начала было говорить, но ее прервал тихий детский крик из соседней комнаты.

Аннок-сур, вздрогнув, встала.

— Я позабочусь о ребенке, госпожа Трелла.

Она прошла за стулом Треллы и скрылась в другой комнате.

— Могу я поздравить тебя с рождением сына, госпожа Трелла?

Трелла ответила еще одной короткой улыбкой.

— Саргон становится сильнее с каждым днем. Он прославит своего отца, я уверена.

На мгновение она обернулась к внутренней комнате, но плач прекратился, поэтому она снова повернулась лицом к сестрам.

— Эсккар рассказал мне о твоем положении, Лани, и о твоем, Типпу, — сказала Трелла, впервые признав присутствие младшей сестры. — Вы обе многое вынесли от рук негодяев, и я рада, что Эсккар смог освободить вас из плена.

Лани опустила глаза при упоминании о ее прошлом, но снова быстро их подняла.

— Господин Эсккар освободил нас от… нашего поработителя и защитил от ненависти местных жителей. Мы обе обязаны ему жизнью.

— Кажется ты достаточно щедро отплатила ему, Лани. Я узнала о твоей… деятельности несколько недель тому назад.

Лани подняла голову чуть выше.

— Я не сожалею о том, что сделала, госпожа Трелла. Господин Эсккар вынес тяжелую битву. Ему нужен был кто-то, кто бы за ним присмотрел и позаботился о его домашнем хозяйстве. И неудивительно, что ему понадобилась женщина, которая утешила бы его.

Трелла вздохнула и на мгновение поджала губы.

— Женщину, которая утешила бы его, я могу понять, Лани. Но ты каким-то образом ухитрилась сделать больше. Не говоря уж о том, что спасла ему жизнь.

Итак, Трелла знала о драке в Биситуне. Лани покачала головой.

— Я сделала очень мало, госпожа Трелла. Я упала на землю, и один из нападавших споткнулся о меня.

— Эсккар описывал это по-другому. И еще он сказал мне, что ты нравилась ему.

По телу Лани при этих словах пробежала дрожь.

— Так же, как и он мне, госпожа Трелла. Он спас не только нас.

Лани прикусила губу, потом решила, что может сказать все, что у нее на уме.

— Ты — та, кого он любит, госпожа Трелла. В тот миг, когда он услышал, что тебе, возможно, угрожает опасность, он не думал больше ни обо мне, ни о ком другом.

Она помедлила.

— Он никогда не говорил, что любит меня.

— А что ты чувствуешь к моему мужу, Лани? Ты просто ищешь его защиты? Может, тебе просто нужен был кто-нибудь, кто утешал бы тебя по ночам? Или ты и вправду любишь его?

— Когда я была с Ниназу, я поклялась, что, если каким-то образом спасусь, я никогда больше не позволю мужчине ко мне прикоснуться. Когда пришли ваши воины и я умоляла о милосердии, господин Эсккар посмотрел на меня так, как любой мужчина смотрит на женщину. Но, вместо того чтобы овладеть мной или Типпу, он взял нас под свою защиту. Это меня удивило, госпожа Трелла, что великий воин способен желать кого-нибудь, но не воспользоваться своей властью над слабым. Поэтому я пошла к нему, просто чтобы ему служить и… он был усталым и грязным… и каким-то образом я поняла, что он не такой… как все…

Ее голос прервался, и Лани поняла, что избегает ответа на вопрос Треллы. Она вскинула голову и твердо проговорила:

— Да, госпожа Трелла, я люблю твоего мужа.

Трелла покачала головой, словно бы с недоверием, но потом улыбнулась, и впервые ее лицо смягчилось, показав сердечность юной женщины.

— Мужчина не должен быть просто животным. Верно, Лани?

Лани была смущена и улыбкой Треллы, и ее странными словами.

— Я не понимаю, госпожа Трелла. Я…

— Нет, конечно же, не понимаешь. Но я-то понимаю, Лани. Когда-то я сама испытывала к Эсккару такие же чувства. Я думаю, живущий в нем варвар привлекает женщин. Дикие бойцы-конники, очевидно, больше почитают и уважают женщин, чем жители деревень, которые кажутся нам грубее и суровее любого варвара.

Аннок-сур скользнула обратно в комнату, полуприкрыв внутреннюю дверь, чтобы голоса не разбудили ребенка.

— Саргон спит, Трелла, но я думаю, что скоро его снова надо будет покормить.

Она уставилась на Лани, но ничего больше не сказала.

Глаза Треллы просияли при мысли о кормлении ребенка.

— Мы скоро здесь закончим, Аннок-сур.

Потом она снова повернулась к Лани.

— У тебя есть дети, Лани?

Вопрос застал Лани врасплох.

— Нет, госпожа Трелла. Иштар ни разу не благословила меня ребенком, хотя я часто приносила ей жертвы, когда… когда была замужем.

— Может быть, в этом был виноват твой муж, — предположила Трелла.

Лани широко раскрыла глаза. Перед мужчиной ни в коем случае нельзя было произносить такие позорные слова. Каждый муж знал: если женщина не беременеет, это ее вина.

— Нет, я была его второй женой. Его первая жена умерла в родах, и ребенок тоже погиб.

Потом Лани поняла. Трелла хотела знать, могла ли она носить ребенка Эсккара.

— Я не ношу ребенка, госпожа Трелла. Луна поднялась для меня с тех пор, как господин Эсккар покинул Биситун.

Трелла ничего не сказала, она просто долгое время смотрела вниз, на столешницу. Когда она заговорила, голос ее звучал мягче:

— Прости, что заставила тебя стоять, Лани, и тебя тоже, Типпу. Вы, должно быть, обе устали после долгого пути. Пожалуйста, садитесь.

Она повернулась к Аннок-сур.

— Дай нашим гостьям вина, Аннок-сур, и принеси маленький кубок для меня.

На другом столе стояли два кувшина и полдюжины кубков из темно-зеленого стекла. Лани и Типпу переглянулись, потом уселись за столом напротив Треллы. Что-то в ее ответах, должно быть, удовлетворило Треллу, решила Лани. Слуги и подчиненные обычно стояли в присутствии вышестоящих.

Аннок-сур налила вино, разбавила водой и протянула Лани и ее сестре, потом наполнила третий кубок для Треллы.

— Добро пожаловать в Аккад, Лани… Типпу, — сказала Трелла негромко.

Лани посмотрела на темное вино, мерцающее в зеленом стекле, гадая, не отравлено ли оно. Она увидела, как рука Типпу задрожала: сестра подумала о том же. Трелла не подняла своего кубка. И все же у Лани не было выбора: если госпожа Трелла желала, чтобы они обе были мертвы, они все равно умрут, так или иначе.

Лани подняла кубок, чествуя хозяйку.

— За Аккад, — и выпила залпом, опустошив половину кубка, прежде чем поставить его на стол.

Типпу мгновение наблюдала за ней, потом сделала маленький глоток.

— Выпей, Типпу, — сказала Лани. — Вино очень хорошее.

— Так вы не боитесь, что вас отравят? — сухо спросила Трелла.

— Нет, госпожа Трелла. Если ты хочешь меня убить, я в твоей власти, и моя жизнь зависит от твоего милосердия. Но я бы хотела напомнить тебе, что моя сестра не сделала ничего, что могло бы тебя оскорбить.

— Вы обе в безопасности, Лани, хотя, должна признаться, были ночи, когда я ревновала мужа, которого ты обнимала. Ты хочешь знать, что я с этим сделала?

— Сделала с чем? Я не понимаю.

— Нет, и не можешь понять. Как только я выяснила, что ты была чем-то большим, нежели просто женщиной для постели, и что Эсккар начал привязываться к тебе, я послала гонца туда, где ты родилась. Я хотела разузнать о тебе. Гонец вернулся только через три дня. Знаешь, что он мне рассказал?

— Я… Мои родные земли очень далеко отсюда. Как ты могла послать… Я не знаю, что сказать, госпожа Трелла.

— Он сообщил мне, что твой муж был честным человеком из уважаемой семьи и что ты считалась хорошей и верной жены, которая каждый день молила у ног Иштар о ребенке. Вся твоя деревня горевала, когда они услышали, что Намтар погиб, а ты попала в плен. Они думали, что ты тоже мертва.

Услышав имя мужа, Лани почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. И только потом полностью поняла значение слов Треллы. Девушка отрядила гонца в долгое и опасное путешествие, просто чтобы собрать сведения. И все это она сделала лишь из-за намека на то, что у нее появилась соперница, делящая с ней привязанность мужа.

Впервые Лани поняла, что все, что она слышала о Трелле, — правда, что у правительницы Аккада острый ум и что опасно нанести ей оскорбление. Что было еще важней, Трелла была властна сделать все, что хочет, даже послать человека с таким трудным поручением. Лани вспомнила, как легко Алексар передал ее с сестрой женщине Треллы. Он сделал это, не задавая вопросов, потому что был уверен в Увеле.

— И я расспросила о тебе многих в Биситуне, Лани, — продолжала Трелла, не дождавшись ответа. — Ты важна для моего мужа, поэтому мне нужно было узнать о тебе как можно больше.

Трелла мгновение помолчала, чтобы Лани успела все это уяснить.

— А теперь у меня есть к тебе кое-какие вопросы, Лани. И позволь сказать, что мы с Эсккаром много говорили о тебе, и он просил меня договориться с тобой так, как я сочту нужным.

Лани кивнула в знак того, что поняла. Как только Алексар передал ее женщине Треллы, она поняла, что судьба ее находится в руках Треллы, а не Эсккара. Эсккар рисковал жизнью, чтобы спасти жену и новорожденного сына. Вряд ли он теперь обидит Треллу из-за какой-то пленницы, которую Ниназу использовал для своих извращенных утех.

— Итак, чем ты желаешь заняться теперь, когда ты очутилась в Аккаде? Хочешь найти нового мужа? В Аккаде много хороших мужчин, которые посмотрели бы на тебя благосклонно, и мы могли бы выбрать из нескольких претендентов. Или ты хочешь пожить некоторое время одна? Это тоже можно будет устроить. Эсккар отложил для тебя достаточно золота, чтобы ты могла заниматься всем, чем хочешь.

Золото означало свободу, защиту, даже для двух одиноких женщин. Лани могла бы иметь дом, слуг… она могла бы выбрать, как ей жить. Это казалось слишком замечательным, чтобы быть правдой, но…

Трелла некоторое время ждала, но Лани ничего не ответила.

— Или ты желаешь остаться любовницей Эсккара?

Лани не колебалась ни минуты.

— Госпожа Трелла, если бы мне позволили остаться любовницей господина Эсккара, я бы заплатила что угодно, сделала бы все, что угодно…

— Ничего не надо платить, Лани, и золото уже твое. Однако, если ты будешь его любовницей, ты должна будешь выполнять кое-какие правила. Поэтому хорошенько все обдумай.

Трелла подалась вперед, в ее голосе зазвучали жесткие нотки.

— Из твоего чрева ничего не должно выйти, Лани. Если ты забеременеешь, тебе придется принять травы, чтобы изгнать ребенка. Если этого не получится и родится мальчик, ты должна будешь его отдать. Саргон будет единственным наследником своего отца.

Она ждала, пока Лани заговорит.

— Это очень сурово, госпожа Трелла, — Лани почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза, и закусила губу, чтобы удержать их. Она не заплачет перед этой девчонкой. — Но я не думаю, что забеременею…

— Нет, Лани, это не то, что ты должна сказать, — твердым голосом перебила Трелла. — Ты не будешь женой, и сына у тебя тоже не будет. Ты должна согласиться на это. Если ты надеешься иметь своего ребенка, ты должна оставить Эсккара и поискать другого мужчину, который даст тебе дитя.

На этот раз Лани не смогла удержаться от слез. Никогда не иметь ребенка было для женщины ужасным проклятием. В этом злом мире только одна вещь была еще хуже — отдать своего ребенка.

Лани посмотрела на Треллу и с удивлением увидела печаль и сочувствие в ее глазах. Трелла только что родила и знала, о чем она просит. Но Лани колебалась всего одно мгновение.

— Я приму травы, госпожа Трелла. Если я рожу сына, я его отдам.

— Мне жаль поступать так с тобой, Лани, но у меня нет выбора. Саргону нужна защита, так же как Эсккару и мне. Защита понадобится и тебе, если ты будешь любовницей Эсккара. У нас до сих пор много врагов. Ты должна поклясться, что будешь делать все возможное, чтобы защищать нас и служить нам троим — мне, Эсккару и ребенку.

— Что я могу сделать, чтобы защитить тебя и Эсккара?

Лани услышала удивление в своем голосе. Что она могла сделать, чтобы защитить кого бы то ни было?

— Ты можешь сделать больше, чем думаешь, Лани. Здесь многое стоит на кону, слишком многое, чтобы сейчас тебе об этом рассказывать. Но ты знаешь, что мы недавно пережили осаду варваров, а потом Кортхак попытался убить нас всех и захватить Аккад. В будущем нас могут постигнуть другие удары, и мне… нам нужна будет вся помощь, какую мы сможем найти.

— Я сделаю все, о чем ты попросишь, что угодно, чтобы защитить вас всех. Что еще я должна сделать?

— Как любовница Эсккара, ты не будешь встречаться с другими мужчинами, только с ним. И ты будешь видеться с ним только раз или два в неделю, или тогда, когда луна не разрешит мне делить с ним постель. Твоя роль будет заключаться в том, чтобы доставлять ему удовольствие, утешать его, ублажать его тело и облегчать его думы. Я слишком сильно его люблю, чтобы отказаться от его души.

Итак, Лани станет самкой, девушкой для удовольствий, немногим лучше наемной проститутки или рабыни, единственной задачей которой будет ублажать и удовлетворять прихоти своего любовника. Ей предлагали играть горько-сладкую роль. Трелла будет женой Эсккара, его любовницей, его товарищем, матерью его детей. Лани будет почти ничем и не будет иметь ничего.

Трелла увидела в глазах Лани борьбу и наклонилась над столом.

— Тебе не нужно принимать это, Лани. Я знаю, что вынести такое очень трудно. Все, что я могу сказать, — если ты согласишься, ты будешь помогать Эсккару и мне. Если роль станет для тебя слишком трудной, ты можешь перестать быть его любовницей, и мы найдем для тебя другое место, другую задачу или выдадим тебя замуж.

Лани слышала, что ей говорят, и, что еще важнее, поняла, что, по какой-то неизвестной причине, Трелла хочет, чтобы Лани согласилась, хочет, чтобы та продолжала быть любовницей Эсккара. Должно быть, это многое значило для Треллы, хотя Лани не понимала почему. Она могла отвергнуть предложенную ей роль, но о таком ей и подумать было страшно. Лани помнила боль в груди, когда Эсккар отплывал из Биситуна, скорее всего направляясь навстречу смерти. В тот момент ей хотелось покончить с собой, лишь бы не жить без него. По крайней мере, ее нынешняя доля будет лучше такой судьбы. И если это поможет Эсккару…

— Я буду делать все, о чем ты попросишь. Я буду его любовницей, если он того захочет.

Эти слова вырвались почти сами собой. Любовь Лани к Эсккару не оставляла ей выбора. Она наблюдала, как Трелла откинулась на своем сиденье; на лице юной женщины читалось легкое утомление. Лани вспомнила, что несколько дней назад эта девочка родила чуть ли не посреди битвы, была ранена, а потом ей пришлось сражаться, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своего ребенка.

— Тогда я рада, что ты здесь, Лани. Добро пожаловать в дом Эсккара. Здесь тебе многое придется сделать и многому придется научиться. Мы будем часто разговаривать в ближайшие дни. А теперь пойди, отдохни. Сегодня ночью, когда Эсккар вернется из поездки по округе, я пошлю его к тебе. А теперь осуши слезы.

Слезы Лани катились безостановочно. Она почувствовала, как Типпу обняла ее за плечи, но все-таки все это трудно было выдержать.

Трелла повернулась к Аннок-сур.

— Ты можешь помочь ей, пока я буду заниматься Саргоном?

Аннок-сур встала и вынула из своего платья кусок ткани.

— У тебя очень красивые глаза, Лани, — сказала она на удивление нежным голосом. Ее лицо больше не было жестким. — Слезы испортят цвет твоих глаз.

Она осторожно промокнула щеки Лани.

— Я отведу тебя к Увеле.

Каким-то образом Лани сумела подняться и позволила повести себя к двери. Из-за слез все плыло у нее перед глазами и казалось нечетким. Ей пришлось держаться за руку Аннок-сур, чтобы не упасть, спускаясь по лестнице; Типпу тревожно следовала за ними. Лани боролась, пытаясь сдержать слезы, пока она не покинет дом, и думала только об одном: Эсккар придет к ней этой ночью, и она снова будет в безопасности в его объятьях.

Трелла вздохнула, когда дверь закрылась. Ей было жаль ранить такую хорошую женщину, которая не сделала ничего дурного, но это было необходимо. Из своих источников, от Эсккара, из того, что она только что видела, Трелла поняла, что Лани обладает достаточно острым умом, чтобы видеть, что принесет будущее.

Трелле не нравилось делить с кем-то привязанность Эсккара, но было ясно, что Лани любит Эсккара. И так же ясно Трелла видела, что Эсккар чувствует большую привязанность к Лани, хотя, как та заявляла, он никогда не говорил ей слов любви.

В будущем, когда Лани узнает больше об опасностях, которые вечно их окружают, она сделает все, что в ее силах, чтобы защитить Эсккара. Трелла знала это, как и то, что вскоре Лани станет защищать и саму Треллу, и ребенка. Через несколько месяцев Лани станет твердой опорой дома Эсккара и пригодится во многих отношениях.

Эсккар рассказал Трелле и о том, что Лани искусна в управлении домашним хозяйством, и о ее предложении вернуться в Аккад по реке. Этому предложению Лани Трелла, скорее всего, была обязана жизнью и жизнью своего ребенка. Несколько лишних дней пути до Аккада — и Кортхак, возможно, никогда не был бы низвержен.

Спустя некоторое время Лани может даже устать быть любовницей Эсккара. Она все еще молода и захочет иметь своих детей. Когда такой день придет, Трелла позаботится о том, чтобы рядом с ней стоял подходящий человек, тот, кто сможет подарить Лани заслуженное счастье. Но пока это не случится, Лани будет вместе с Аннок-сур, Гатом, Бантором, даже Корио и Никаром, со всеми остальными, от кого зависело будущее правление Эсккара.

Лани отлично подходила для планов Треллы. Было не так уж много людей, которым Трелла могла доверять, и она должна была использовать каждого из них наилучшим образом. Она без устали искала умных женщин вроде Лани, способных мыслить самостоятельно. Эн-хеду обещала стать одной из таких женщин, и Трелла уже размышляла над новой ролью, которую поручит ей и Таммузу.

И Эсккару полезно будет время от времени иметь другую женщину, кроме Треллы. Ее отец обычно говаривал: «Сильный и могучий человек нуждается не в одной женщине». Но в будущем Трелла позаботится о том, чтобы Эсккар брал только тех женщин, которых одобрит она сама — уступчивых, которых она сможет подчинить своей воле. Она поговорит с Зенобией, и та будет присылать каждые несколько месяцев именно таких женщин. «Пустые сосуды», как называл их отец Треллы — красивые женщины с небогатым умом, послушные, которых легко забыть.

Мужчины, обладающие властью и здоровьем, часто сталкиваются с тем, что их пытается завоевать каждая женщина, стремящаяся расширить свое влияние. С Лани этого можно было не опасаться, потому что ее единственной целью было сделать Эсккара счастливым, а Эсккар по-настоящему мог быть счастлив только с женой и сыном.

Итак, даже Лани поможет построить то будущее, которое виделось Трелле, будущее, которое Трелла и Эсккар создадут для своего сына Саргона.

Пять лет, решила Трелла. Через пять лет их положение станет прочным. Аккад сделается великим и могущественным, и все в этих землях будут знать, что своим богатством и безопасностью они обязаны Эсккару. Увеличение числа ферм между Аккадом и Биситуном, объединение деревень под одной властью ускорит этот процесс и будет способствовать невиданному прежде процветанию и безопасности. Когда будет введен новый свод законов, честно проводящихся в жизнь, люди скоро забудут старые смутные дни, когда всем заправляли, как хотели, богатые торговцы. Больше половины горожан появились в Аккаде в течение последнего года, и их мало что связывало со старыми временами.

Пять лет — и все забудут о варварском происхождении Эсккара и о том, что Трелла была рабыней. Люди города будут смотреть на Саргона как на будущего правителя, одного из своих, рожденных в Аккаде. Когда этот день наконец настанет, она и Саргон будут в безопасности, окруженные новыми, пока еще не возведенными, стенами и сотнями, нет, тысячами воинов, защищающих эти стены.

Трелла услышала, как в соседней комнате заплакал ребенок, встала, потянулась и пошла в спальню. Она вынула плачущего младенца из колыбели, не обращая внимания на боль, проснувшуюся в боку, когда она наклонилась, и села на кровать. Трелла вынула одну руку из платья, вытерла слезы Саргона и дала мальчику грудь, наслаждаясь ощущением ребенка у груди и тем, как пошло молоко. Она нежно покачивалась взад-вперед, думая о будущем сына.

Сегодня ночью она останется с Саргоном одна и проведет время, отдыхая и разговаривая со своим ребенком. Сегодня ночью Эсккар будет с другой женщиной, но вернется к ней утром. С уверенностью, которую она не могла объяснить, Трелла знала, что он всегда будет к ней возвращаться. Слишком много они вынесли вместе, вместе боролись и истекали кровью. Боги переплели нити их жизней, создав союз сильнее, чем любые узы семьи, дружбы или даже брачного ложа. Дорога впереди могла быть опасной и темной, но их души и кровь сделали прочней сами стены Аккада, и ничто не сможет их разлучить, ни друг с другом, ни с их предназначением. Трелла и Эсккар будут править вместе или не будут править вообще.

Трелла улыбнулась сосущему грудь ребенку и наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб.

Беспомощный младенец, которого она держит на руках, однажды будет править — может, даже более обширными землями, чем могла себе вообразить Трелла. Что еще важнее, Саргон пронесет их кровь через грядущие века. Она видела взгляд своего мужа, когда тот держал их ребенка. Рождение мальчика снова изменило Эсккара, сделало его сильнее, даже больше приблизило его к Трелле.

Так и должно было быть. Эсккар рисковал жизнью ради нее и их сына, и Трелла знала, что их любовь друг к другу по-прежнему сильна. Она отдаст одну или две ночи каждую неделю, чтобы быть уверенной, что любовь и привязанность ее мужа не будут тратиться где-то еще.

Так Трелла урезонивала сама себя, хотя подозревала, что в темноте будет лежать одна без сна и желать, чтобы рядом с ней снова был Эсккар. Но утро придет, Эсккар вернется, и новый день, как и все последующие дни, застанет их вместе.