Солнце палило прямо над головой, когда Эсккар и его люди одолели небольшой подъем и увидели вдалеке селение Биситун — до него оставался еще примерно час пути.

Как и Аккад, Биситун лежал на восточном брегу реки Тигр. Но Аккад находился на излучине, а здесь река текла прямо. Еще немного на северо-восток — и русло Тигра начнет круто поворачивать на север, чтобы продолжить долгий путь к горам, откуда река брала начало.

Опять-таки, как и Аккад, Биситун имел легкую переправу через великую реку. Тигр здесь был шире, воды его текли медленнее и были мельче, чем возле Аккада. Узкий песчаный островок разделял реку надвое и позволял путникам отдыхать на ее середине. Летом, когда река еще больше мелела, сильный мужчина мог переплыть на другой берег. Обычно маленькие тростниковые лодки перевозили туда-сюда людей, пожитки и даже лошадей.

С приближением осени река становилась глубже, течение сильнее, и это продолжалось до середины следующего лета.

Эсккар дал знак остановиться, и аккадские воины встали вольно, радуясь, что добрались до цели путешествия. У них ушло пять дней, чтобы попасть сюда из Дилгарта, пять долгих дней трудного пути, часто прерывавшегося тренировками и особыми учениями. Эти учения ставили людей в тупик, но Эсккар, не обращая внимания на вопросы, муштровал их.

Поскольку впереди отряд почти неизбежно ожидала битва, Эсккару нужна была железная дисциплина, которая спасла Аккад. И он требовал, чтобы каждый приказ выполнялся немедленно, без вопросов и споров.

Воины не знали передышек даже после наступления темноты: командиры часто прерывали их отдых и трапезу, выкрикивая приказы построиться для битвы или построиться в ожидании атаки. Как минимум один раз за ночь людей толчками будили, и командиры орали, что их атакуют, приказывая каждому схватить оружие и занять свое место.

К середине второго дня громогласные команды быстро заставили всех построиться неровным квадратом, в центре которого были вьючные животные. Лучники с луками наготове окружили этот квадрат.

К этому времени люди были хорошо натасканы. Их не застанут врасплох любые силы атакующих. Больше того, в них появилась уверенность в себе и в товарищах — уверенность воина, понимающего, что каждый человек знает свое место и свои обязанности.

Даже на слуг, писцов и торговцев были возложены дополнительные обязанности: вымуштрованные не хуже воинов, они заботились о поклаже или подносили запасные стрелы и воду.

Прошлой ночью несколько человек настолько устали, что начали жаловаться, но сделали они это только однажды. Хамати сильно ударил одного из них, сбив с ног, и тот пролежал без сознания почти час.

К тому времени, как отряд достиг Биситуна, люди Эсккара были в том настроении, которого он и добивался. Усталые, на грани изнеможения, с натертыми ногами, они ненавидели разбойников из Биситуна, из-за которых они сбивали ноги и не высыпались.

Аккадцы с угрюмым интересом осматривали окрестности, зная, что с этого дня тренировок больше не будет. Если они и беспокоились о том, что случится теперь, когда они добрались до Биситуна, то слишком устали, чтобы выказывать это беспокойство.

Картина, расстилавшаяся перед ними, выглядела мирной. Обычные фермы, лежащие врассыпную тут и там, пересеченные непременными оросительными каналами, с домами, сложенными из коричневых кирпичей. Единственная хорошо утоптанная земляная дорога, ведущая вверх, к селению. Все казалось таким же, каким было во время последнего приезда Эсккара сюда почти два года тому назад.

— Ну, командир, — сказал Сисутрос, подъехав к голове колонны, где остановили своих лошадей Эсккар и Гронд. — Разобьем здесь лагерь или надо поднажать?

— Давай остановимся здесь хотя бы на час, — ответил Эсккар. — Теперь нам некуда торопиться.

— Они не выйдут, чтобы бросить нам вызов, — сказал Гронд. — Это было бы слишком просто. Даже разбойники не настолько глупы.

— Да, полагаю, не настолько, — отозвался Эсккар. — Но людям все равно нужно отдохнуть, и мы должны убедить Ниназу в наших намерениях.

Эсккар заметил, как Сисутрос и Гронд переглянулись, но ни один из них не сказал ни слова. Время споров прошло, и следующие несколько дней разрешат сомнения каждого.

Итак, люди расположились на отдых и смотрели на селение больше часа, прежде чем продолжить путь. Пешие воины двигались медленно, держась близко друг к другу, на солидном расстоянии от двадцати всадников. В течение последних четырех дней Эсккар натренировал людей на отражение атаки крупного отряда всадников. Все научились быстро строиться, натягивая луки и готовя к бою другое оружие, ожидая, что их атакуют со всех сторон.

Тем не менее воины двигались осторожно, и ушел еще час, прежде чем они добрались до места. Эсккар дал приказ остановиться в пятидесяти шагах за пределом досягаемости выстрела из лука из-за деревенского частокола.

Эсккар кивнул Сисутросу, и тот, повернувшись, начал выкрикивать приказы.

Сначала воины перекрыли дорогу, ведущую в селение, и бросили наземь свою поклажу. Оставшись налегке, они немедленно принялись за работу, хотя каждый человек держал оружие под рукой.

Двадцать воинов стояли на страже с натянутыми луками, а остальные начали копать канаву поперек дороги. Лопат и других инструментов для рытья, в большинстве своем приобретенных за последние четыре дня, было достаточно. Всадники проверяли каждую ферму, мимо которой проходил отряд, и платили медными монетами за эти инструменты хозяевам, которые были донельзя рады их продать. Остальные люди пустили в ход руки, палки и все, что только смогли найти. К счастью, песчаная почва помогла быстро закончить работу.

Эсккар разъезжал туда-сюда, рядом с ним — Гронд; они рассматривали лежащее перед ними селение. Проходя здесь, варвары алур мерики, должно быть, сожгли большую часть частокола, и Эсккар видел, в каких местах он был отстроен заново. Без сомнения, грабя округу, варвары разрушили много домов, но глиняные кирпичи легко было заменить, и крестьянскую хижину можно было заново построить всего за пару-другую дней.

Биситун, похоже, не очень изменился за последние несколько лет. Тогда здесь жило больше пятисот человек; теперь их могло быть больше, поскольку крестьяне, жившие неподалеку, были согнаны со своих земель, а их посевы и дома уничтожены. Некоторые могли уйти, когда тут появился Ниназу, но другие, наоборот, могли явиться сюда в поисках любого безопасного населенного места, даже такого, которым правят разбойники.

Было ясно видно, что главные ворота поставлены недавно; без сомнения, алур мерики сломали старые и пустили их на дрова. Все дома на расстоянии полета стрелы от частокола были разрушены, их обломки были разбросаны повсюду, чтобы помешать продвижению атакующего врага. Частокол теперь стал выше, чем запомнился Эсккару, и, похоже, его укрепили дополнительными бревнами. Новые ворота выглядели тоже прочными, хотя далеко не такими массивными, как те, что охраняли главный вход в Аккад.

Эсккар видел защитников, стоявших за частоколом, некоторые все еще суетились, ища назначенные им позиции. Большинство имели луки и, наверняка, держали под рукой топоры и мечи. На самой высокой точке стены, как раз рядом с воротами, за аккадскими воинами, начавшими копать канаву, наблюдала из-за частокола небольшая группа людей, стоящая особняком.

— Готов поспорить, что вон тот — Ниназу, — заметил Гронд. — Похож на своего младшего брата. Вот тот, высокий, с серебряными браслетами на обеих руках.

Эсккар нашел взглядом этого человека, но не смог разглядеть никакого сходства на таком расстоянии. Он видел только полированное серебро, поблескивающее в лучах солнца.

На мгновение это вызвало в нем раздражение: десять лет назад его глаза сумели бы различить мелкие детали. Не то чтобы он жаловался; удача все время помогала ему оставаться в живых. Немного бойцов доживали до своего тридцатилетия, а Эсккар пережил больше битв, чем мог припомнить. И все-таки он знал: человеку, дожившему до тридцати, лучше бы оставить ремесло воина.

— Мы скоро узнаем, Ниназу это или нет, — буркнул Эсккар. — Но приглядывай за ним. После нам нужно будет распознать командиров.

— Думаешь, они выйдут, чтобы сражаться? Похоже, они приготовились.

— Не выйдут, если у их главаря есть хоть какие-то мозги. Во всяком случае, пока не выйдут. Этот Ниназу, вероятно, ожидает, что мы сразу нападем на селение — не сегодня, так завтра. Пусть они понаблюдают, как наши люди копают канаву… Дадим ему кучу времени, чтобы поразмыслить над тем, что же мы затеваем.

— Может, объедем селение вокруг и осмотрим его со всех сторон?

— Когда кончим копать. Завтра у нас будет много времени. Давай попробуем сосчитать, сколько же бойцов нам противостоит.

Эсккар долго оставался на месте, глядя на частокол, пытаясь поставить себя на место главаря разбойников.

Осада Аккада дала ему богатый опыт защиты селения от атакующего врага. И воины, и жители города почти пять месяцев готовили Аккад к осаде, учились способам защиты и даже изобретали новые, а после выдержали больше месяца тяжелых боев против всего клана алур мерики. В конце концов Эсккар и его воины заставили варваров отойти, победив их в боях и лишив их провизии.

Вооруженный этими знаниями, Эсккар рассматривал Биситун и его деревянный частокол. На этот раз атакующим будет он сам; это он сейчас находится у стен.

«Войди в мысли своего врага», — напоминала ему Трелла.

У этого Ниназу есть селение и частокол для защиты, и у него больше людей, чем у осаждающих. Но если человек носит меч, это еще не делает его опытным бойцом. Люди из Аккада тренировались и оттачивали свои навыки больше пяти месяцев. Что еще важнее, многие из них стояли лицом к лицу с закаленными в битвах бойцами и одолели их. Людям Эсккара не раз противостояла в открытых битвах не грязная свора грабителей, которых держит вместе только любовь к золоту и страх перед вожаком. Ниназу мог понимать это, поэтому он не выйдет из ворот селения, чтобы внезапной прямой атакой смять осаждающих.

Ниназу будет беспокоить еще одно. Эсккару даже не требовалось говорить с местными жителями, чтобы знать, как с ними обращались. И хотя обитатели Биситуна могли нехотя стоять на стенах, принимая решительный вид, они не собирались сражаться за Ниназу до последней капли крови — за человека, который брал их жен и дочерей, когда хотел, отбирал у них зерно и овощи и правил только силой.

Нет, Ниназу не мог долго доверять крестьянам.

А если осажденные рискнут выйти и потерпят поражение, многие из них начнут подумывать, не забрать ли то, что они уже успели награбить, и не перебраться ли через реку на другой берег, где они будут в безопасности. Поэтому Ниназу требовалась быстрая победа.

Если Эсккар нападет и его отгонят прочь, положение и власть Ниназу укрепятся. Чем дольше будет длиться осада, тем увереннее будут чувствовать себя люди Ниназу.

Но, хотя казалось, что время на стороне Ниназу, скоро оно начнет работать на Эсккара.

— У этого Ниназу много людей, — сказал Эсккар. — Добровольных и подневольных. Я насчитал по меньшей мере девяносто или сто бойцов, и это только те, которых я смог разглядеть. Наверняка кто-то ждет и за палисадом. Это более чем достаточно, чтобы нас атаковать. Но он будет выжидать несколько дней, чтобы посмотреть, что мы затеваем.

— А потом мы покажем ему, на что способны, командир, — ответил Гронд. — Он будет поражен.

— Только позаботься о том, чтобы это не мы были поражены.

Идея, которую Эсккар обдумал сперва в Дилгарте, а после развил во время похода на север, все еще казалась вполне приемлемой, и местность вокруг селения, похоже, благоприятствовала ее воплощению. Теперь, когда Эсккар мог изучить здешние укрепления, ему пришлось заново продумать некоторые детали, но общий план остался прежним. Сегодня ночью и завтра днем он узнает еще много нового, хотя уже после того, как начнет претворять в жизнь первую часть своего плана.

Эсккар по натуре не был терпелив, но он не мог позволить себе торопиться. Он хотел взять селение без больших потерь. Воины, обученные им и Гатом, были слишком ценны, чтобы кидать их в лобовую атаку, хотя Эсккар уже был уверен, что смог бы взять частокол штурмом, пустив в дело своих лучников, чтобы те отогнали людей Ниназу от стен. Но тогда многие бы погибли, а Эсккару нужны были все его люди, причем не только здесь, но и дома, в Аккаде.

Нет, он будет придерживаться первоначального плана.

Эсккар принял решение, и они с Грондом, повернув лошадей, двинулись обратно к лагерю.

К тому времени, как опустилась темнота, основные укрепления лагеря были почти закончены. Неглубокая канава окружала его с трех сторон, и только тыл был пока открыт. Рано утром это открытое место тоже будет окопано. Землю, вынутую из рва, нагромоздили на его краю со стороны лагеря, соорудив насыпь, и даже сейчас люди трудились, утрамбовывая ее. Эта земляная стена остановит стрелы не хуже деревянной ограды, а канава перед насыпью спасет от лошадей, если засевшие в Биситуне попытаются напасть на аккадцев.

Идея укрепить лагерь принадлежала Гату. Они с Эсккаром спорили много ночей и выпили много эля, обсуждая целесообразность этого замысла. У старого воина был свой подход к обучению людей, и, казалось, Гат одержимо увлечен разными укреплениями. До сего момента Эсккар относился к этой идее скептически, но сейчас, наблюдая за земляными работами, понял, что старый воин был прав.

Сисутрос расставил часовых и несколько раз обошел лагерь, чтобы убедиться, что они начеку. Но Эсккар больше полагался на трех человек, которые выскользнули из лагеря, едва солнце исчезло с небосвода. Эти трое подкрадутся к частоколу как можно ближе и будут наблюдать. Если защитники селения решат сделать вылазку, трое дозорных предупредят.

В лагере Сисутрос еще два часа загружал семьдесят аккадцев работой, прежде чем разрешил лечь, хотя треть воинов оставалась начеку всю ночь.

Усталые воины уснули сразу же, блаженно похрапывая — звук был достаточно громким, чтобы поднять мертвых из могил.

Только приняв все меры для обеспечения спокойной ночи, Сисутрос, Хамати, Гронд и Эсккар уселись у лагерного костра, чтобы обсудить дальнейшие действия.

— Судя по тому, что мы видели, — начал Эсккар, — у Ниназу не меньше сотни бойцов, а еще около тридцати-сорока он может прятать. Остальные — жители селения и люди с местных ферм; к их спинам наверняка приставлены мечи, пока сами они держат мечи в руках.

— А вдруг они попробуют атаковать сегодня же ночью? — спросил Хамати.

Он командовал первой группой из двадцати пяти человек, которым предстояло бодрствовать и быть начеку всю ночь.

— Не думаю, что они попытаются это проделать, — ответил Эсккар. — Ниназу знает, что превосходит нас числом. Зачем же им оставлять сильные укрепления, чтобы атаковать нас в нашем лагере? Нет, он будет ждать, думая, что мы нападем завтра.

— И все равно мы сами могли бы попытаться что-нибудь предпринять нынче ночью, — предложил Сисутрос.

— У нас нет людей, которыми мы могли бы пожертвовать. Нет, мы будем придерживаться нашего плана, по крайней мере, несколько ближайших дней.

Эсккар встал.

— Разбуди меня, когда будешь менять часовых, Хамати. Я хочу поговорить с ними. А теперь давайте отдыхать.

Эсккар проснулся до рассвета. Ночью он спал хорошо, несмотря на то что дважды просыпался, когда сменялись двадцать пять защитников лагеря. Каждый раз он говорил с новыми людьми, напоминая, что нужно быть начеку.

Повсюду вокруг него люди стонали и потягивались, их мышцы одеревенели после вчерашнего рытья канав. Эсккар улыбнулся, глядя на них. Их мускулы скоро разработаются — сегодня им предстояло снова копать. Много. Люди должны быть благодарны: по крайней мере они не будут больше шагать.

Солнце еще не выкатилось из-за горизонта, когда Эсккар поднялся на земляную насыпь и посмотрел в сторону селения. По всему частоколу дежурили люди — знак того, что у врагов хорошая дисциплина. Без сомнения, Ниназу ожидал, что его атакуют рано утром или даже ночью.

Поскольку солнце было за спиной Эсккара, он высмотрел человека с блестящими серебряными браслетами на обеих руках. Если это и впрямь Ниназу, он станет легкой мишенью, особенно для Митрака и его лука.

Эсккар рассматривал ограду ровно столько, чтобы убедиться, что его защитники не собираются сами атаковать. Когда он отвернулся, полдюжины стрел взвились в небо, пытаясь его достать. Все воткнулись в землю, ближайшие почти в шестидесяти шагах от цели.

Эсккар с улыбкой помахал главарю разбойников и шагнул с насыпи.

Наскоро перекусив черствым хлебом и твердым сыром, Эсккар стал наблюдать, как Сисутрос отдает утренние распоряжения. Его командир послал в разведку десять верховых, чтобы никто не застал аккадцев врасплох с тыла или с флангов. Отослав разведчиков, Сисутрос приказал слугам и писцам принести свежей воды из реки, а остальных людей отрядил на работу.

Первым делом они закончили копать ров вокруг всего лагеря. Потом ров был углублен, а защитный вал сделан выше — в таком высоком они вообще-то и не нуждались. Эсккар хотел, чтобы к концу дня лагерь был укреплен, а его люди скрыты от глаз защитников селения: тогда они смогут приготовить все задуманные сюрпризы.

Люди работали в устойчивом ритме: половина работала, пока вторая половина стояла на страже или отдыхала. К полудню лагерь окружала высокая стена из плотно утрамбованной земли. Открытым осталось только пространство в шесть шагов шириной.

Разведчики Сисутроса вернулись с двумя повозками, которыми в случае необходимости можно было перекрыть вход. Основные укрепления лагеря были завершены, теперь люди трудились над углублением рва и над тем, чтобы сделать вал еще выше.

Эсккар снова обошел лагерь, как делал уже десяток раз, разговаривая с людьми, ободряя их, говоря, что они смогут отдохнуть, когда со рвом будет покончено.

Внезапный крик заставил Эсккара обернуться. Это был один из разведчиков Сисутроса: он скакал к лагерю с юга. Судя по неторопливому галопу, новости не были срочными, поэтому он не спеша пошел к дальней части лагеря. Гронд, Хамати и Сисутрос присоединились к нему как раз тогда, когда всадник спешился.

— В чем дело, Тувар? — Сисутрос хлопнул воина по плечу. — Что ты видел?

— Именно то, что ты и ожидал, командир, — Тувар передал узду лошади одному из людей и повернулся к Эсккару. — Командир, мы встретили пять местных крестьян. Все они были испуганы, но все-таки подошли к нам.

— Хорошо. Где вы их встретили?

Эсккару нужны были местные крестьяне — им в его плане отводилась важная роль.

— В нескольких часах езды, командир. К тому времени мы уже давно потеряли Биситун из вида. Я сказал крестьянам, что мы здесь затем, чтобы освободить селение от Ниназу и его грабителей, что мы заплатим за всю еду, вино и дерево для костров, которые они смогут нам продать.

— И ты сказал им… — Эсккар не удержался от улыбки.

— Я сказал, чтобы они доставили все сюда. Им это не понравилось. Они боятся, что мы просто заберем их еду и захватим их в рабство.

Тувар ухмыльнулся, вспоминая разговор.

— Я сказал, что, если они боятся, путь приносят всего понемножку, а мы будем платить за каждую доставку. И тогда все пошло так, как ты и говорил, командир. Они придут, я уверен.

— Поскольку они тебя знают, возвращайся туда, где вы их нашли; будете ждать их там. Можете проводить их до лагеря. Помни — вы их друзья, готовые помочь им избавиться от Ниназу. Это важно, Тувар. Постарайтесь понравиться им, обращайтесь с ними вежливо.

— Понял, командир. Не беспокойся. Я их сюда приведу.

Воин кивнул Сисутросу, сел на лошадь и поскакал прочь.

Эсккар повернулся к Сисутросу.

— Пусть люди приготовятся их встретить. Ты тоже, Гронд. Поговори с ними, скажи, что покупаешь для меня самую лучшую еду и самое лучшее вино.

— Да, командир, — ответили Сисутрос и Гронд хором.

Они уже обсуждали все это с Эсккаром прошлой ночью и еще раз — ранним утром. Но Сисутрос хорошо знал своего командира. Эсккар будет повторять приказы снова и снова, скорее для того, чтобы убедиться, что он сам ничего не забыл, чем для того, чтобы проверить, помнят ли Сисутрос и другие командиры его распоряжения.

Еще один крик заставил всех снова поднять глаза. Два всадника показались на юге, на вершине низкого холма, каждый вел с собой вьючную лошадь. Оба седока и животные выглядели так, будто проделали нелегкий путь. Эсккар присмотрелся: один из всадников показался ему знакомым.

— Это Дракис, — сказал Гронд, первым узнав седока. — Он должен был явиться еще прошлой ночью.

— Кто это с ним? — спросил Сисутрос.

Ответ на его вопрос пришел довольно быстро, от самого Дракиса, едва тот спешился и выпил полфляги воды.

Четыре командира отвели его в сторону — всем не терпелось услышать, что он привез.

— Командир Эсккар, — начал Дракис, вытирая воду с подбородка тыльной стороной руки, — госпожа Трелла шлет вам приветы и пожелания успеха в Биситуне.

— С Треллой все хорошо?

Прошло почти десять дней с тех пор, как Эсккар видел ее в последний раз.

— Все прекрасно, командир. Она просила меня напомнить Гронду: пусть позаботится, чтобы вы были в безопасности и не попали в беду.

— Я попробую позаботиться о себе сам, Дракис, — сухо ответил Эсккар.

Но участие Треллы почему-то заставляло его гордиться, а не смущаться.

— Что еще она сказала?

— Только то, что желает вам скорейшего возвращения. И она предложила, чтобы Гат послал со мной еще одного человека со второй вьючной лошадью. Поэтому мы привезли двенадцать фляг масла, три мешка хлопка и столько веревок, сколько смогли. Из-за лишнего груза мы ехали медленней, не то появились бы еще вчера.

Эсккар не ожидал, что ему привезут так много. Уж Трелла всегда позаботится о том, чтобы он получил вдвое больше того, что просит! И он сам должен был подумать о том, чтобы послать не одного, а двух человек. Если бы одна из лошадей охромела, ему доставили бы все необходимое с опозданием.

— В Аккаде все хорошо?

— Да, и в Дилгарте тоже, — ответил Дракис, предугадав следующий вопрос Эсккара. — Непохоже, чтобы разбойники собирались вернуться в те места, и деревня отстраивается заново. Корио и Никар отправили туда еще людей, а Гат послал лишних воинов для защиты. Они наверняка уже прибыли. С помощью этих людей местные жители починят частокол и оросительные каналы, и там снова начнут ткать лен. Никар говорит, что в Аккаде огромная нехватка льняных изделий.

— Хорошо. Очень хорошо, — сказал Эсккар, довольный, что Дилгарт в целости и сохранности. Он повернулся к Сисутросу. — Мы можем приступить к осуществлению следующей части плана.

Гронд посмотрел на Дракиса.

— А как насчет того, второго? Кто он?

— Рукор? Он один из новичков, которых обучает Гат.

Дракиса, казалось, удивил такой внезапный интерес к его спутнику.

— Он хорошо умеет обращаться с лошадьми. Без него мы бы приехали позже.

Эсккар посмотрел на вьючных лошадей: Рукор и лагерные слуги уже освободили усталых животных от ноши и начали их растирать. Но Эсккар не знал этого человека и не хотел рисковать.

— Мы должны от него избавиться. Рукор! Иди сюда!

Рукор обернулся на крик и трусцой подбежал к командирам.

— Да, господин Эсккар, — сказал он, поклонившись.

Судя по внешности, ему перевалило за тридцать. Он никогда раньше не разговаривал с Эсккаром и мало знал о правителе Аккада.

— Рукор, Дракис сказал, что ты хорошо потрудился, — сказал Эсккар, — но я хочу, чтобы ты снова сел на лошадь и вернулся в Аккад. У меня есть срочное послание для моей жены. Ты скажешь ей… скажешь, что мы встали лагерем возле Биситуна и ждем.

Рукор выглядел сбитым с толку и разочарованным. Он, без сомнения, думал, что его ждут по крайней мере несколько дней отдыха перед тем, как он снова сядет верхом. И послание не казалось таким уж важным и срочным.

Эсккар посмотрел на Гронда.

— Дай Рукору две серебряные монеты в награду.

Недельная плата заставила этого человека почувствовать себя намного лучше. Пока Гронд выуживал из пояса монеты, Эсккар продолжал:

— Рукор, Дракис говорит, что тебе можно доверять, поэтому я прошу тебя немедленно двинуться в путь. Возьми свежую верховую и все, что тебе еще нужно. И не говори никому, какое послание ты везешь. Понимаешь?

Не успел Рукор ответить, как Гронд вложил в его руку монеты.

— Пойдем со мной, Рукор.

Обхватив ничего не понимающего человека за плечи, Гронд повел его с собой.

— Я позабочусь о том, чтобы ты получил хорошую лошадь и вдоволь еды.

Когда эти двое ушли, Эсккар повернулся к Дракису.

— А теперь мне нужно, чтобы ты сделал кое-что важное, Дракис. Слушай меня внимательно. Ты доставил мне вторую часть послания Гата. Ту часть, в которой говорится, что Гат и сто двадцать человек будут здесь через четыре или пять дней. Понимаешь?

Дракис разинул рот. Такого послания он не получал.

— Но командир, Гат не…

— Послушай меня, Дракис, — терпеливо и негромко продолжал Эсккар. — Это очень важно. Гат сказал тебе, что со ста двадцатью людьми будет здесь через четыре-пять дней. Вот что он велел тебе передать.

Эсккар мгновение выждал, чтобы его слова хорошенько дошли до сознания Дракиса.

— А теперь, Дракис, скажи, какое послание ты привез мне от Гата?

Дракис перевел взгляд с Эсккара на Сисутроса, который широко ухмылялся, видя замешательство воина.

— Скажи Эсккару то, что велел передать тебе Гат, — подбодрил Сисутрос. — Давай, передай его послание.

Теперь и Эсккар, и Сисутрос — оба с улыбками ждали ответа. Дракис повернулся к Эсккару.

— Командир… Гат сказал… Что он со ста двадцатью людьми будет здесь через четыре или пять дней.

— Очень хорошо, Дракис, — сказал Эсккар. — А теперь помни, что тебе сказал Гат. Ты должен верить в эти слова и произносить их так, словно это правда. Когда ты будешь с людьми, кто-нибудь спросит тебя, что за послание ты доставил. Ты скажешь то, что только что сказал мне. Я хочу, чтобы наши люди верили, будто сюда идет подкрепление. Ты должен верить в это сам, чтобы и они могли поверить тебе. Ты сможешь это сделать, Дракис? Если не сможешь, тебе придется садиться на лошадь, как и Рукору. Люди должны верить, что подкрепление и вправду идет.

— Я смогу, командир, — решительно ответил Дракис. — Не уверен, что все понимаю, но я смогу.

— Тебе и не нужно ничего понимать, Дракис, — сказал Эсккар, но его резкие слова смягчала улыбка. — Просто следуй моим приказам. Поверь в послание сам, и у тебя не будет затруднений с тем, чтобы убедить в его подлинности людей. А теперь повтори его снова.

Эсккар заставил Дракиса повторить послание полдюжины раз, пока оно не начало само собой слетать с языка воина. В конце концов Эсккар его отпустил, позволив присоединиться к остальным, чтобы тот мог поесть. Все будут спрашивать его о вестях из Аккада, и рано или поздно Дракис «перескажет» послание Гата.

Рукор уже уехал в Аккад, везя никчемное послание, которое заставит Треллу приподнять брови, а Гата подумать, что командир выжил из ума.

— Что ж, командир, — сказал Сисутрос, — все идет так, как ты говорил. Люди поверят Дракису. И, думаю, местные крестьяне скоро будут здесь. Они знают, что мы появились и что нам нужна еда.

— Ты лично будешь разговаривать с ними, когда они появятся, Сисутрос. Они — важная составная часть плана. Помни, им надо честно платить за все, что они привезут, но не переплачивать. Если мы начнем платить слишком много… — Эсккар оглядел лагерь. — А теперь мне и Гронду пора совершить небольшую прогулку вокруг селения, пока ты делаешь свое дело.

Несколько мгновений спустя, когда Эсккар уже сел на лошадь, люди разразились хриплыми радостными криками. Сисутрос только что сказал воинам, что Гат и подкрепление уже в пути. И если кто-нибудь спросит Дракиса, тот подтвердит, что и в самом деле доставил такое послание. Люди в Биситуне начнут гадать: по какому поводу в лагере такое ликование?

Эсккар удовлетворенно кивнул.

Он начал свое путешествие к селению; за ним ехали десять воинов. Сперва они медленно двигались на запад, часто останавливаясь, чтобы осмотреть землю, все время держась на приличном расстоянии от деревни. Добравшись до реки, они задержались почти на полчаса, пока Эсккар изучал землю, реку и юго-западные подходы к селению. Потом тронулись обратно тем же самым путем.

Проехав позади собственных укреплений, они заставили лошадей ускорить шаг, потом снова поехали медленней и не торопясь исследовали земли к северо-востоку от Биситуна, пока снова не оказались у реки. Как и раньше, Эсккар не торопился, рассматривая окрестности, а после они медленно двинулись обратно в лагерь.

Они отсутствовали почти два часа, и все это время на стенах Биситуна было полно людей, не только воинов, но и простых жителей: все нервничали и гадали, что замышляют люди из Аккада.

Прикрыв ладонью глаза, Гронд высмотрел человека с серебряными браслетами, ходившего вдоль частокола от одного конца до другого.

— Что ж, мы привлекли их внимание, командир, — сказал Гронд, когда Эсккар и его люди спешились и передали другим лошадей. — И Сисутрос неплохо потрудился надо рвом. Он, похоже, закончен.

— Давай обойдем лагерь, просто чтобы посмотреть, как все выглядит.

Они медленно пошли вдоль укреплений, но не обнаружили никаких изъянов ни в канаве, ни в насыпи. Хотя хороший ездок на сильной лошади смог бы перепрыгнуть канаву шириной в шесть шагов, животное угодило бы тогда прямо на земляную насыпь и, скорее всего, увязло бы по плечи в мягкой земле. Ров и вал замедлят атаку и пеших врагов: им придется перепрыгивать через ров, потом пытаться вскарабкаться по откосу, чтобы прямиком напороться на луки и мечи.

Довольный, что его позицию нельзя взять штурмом, Эсккар вернулся в лагерь, думая, что Гат тоже был бы доволен, если бы был здесь.

Эсккар повторил свой осмотр из-за насыпи, неторопливо шагая вокруг лагеря. Воины выглядели бодрыми, думая, что бой, скорее всего, откладывается и что у них будет несколько дней отдыха, перед тем как появятся Гат и его люди. Они знали, что при поддержке лишней сотни человек легко смогут овладеть селением.

Эсккар со многими поговорил, неизменно спрашивая, понимают ли они отданные им приказы и знают ли свои посты в случае опасности. Он всегда старался как можно чаще об этом напоминать, желая, чтобы воины знали: он полагается на них, не тратит времени на отдых и не забыл про бдительность.

Он как раз только-только закончил проверять людей, когда появился Сисутрос.

— Командир, пришли первые крестьяне.

Эсккар увидел три маленькие крестьянские повозки, медленно движущиеся по дороге; каждую тащили или толкали двое крестьян. Или у них не было упряжных животных, или они боялись, что воины их отберут — наверное, так нередко поступали люди Ниназу.

— Что ж, по крайней мере нынче вечером у нас будет свежая еда.

— Хотите с ними встретиться?

— Нет. Пусть они привыкнут торговать с нами, и сейчас и в будущем. Скажите им, что я слишком занят, чтобы заниматься крестьянами. Не забудьте сказать, что через несколько дней нам понадобится куда больше еды.

— Думаете, в этой группе есть шпионы, командир?

— Нет, не в этой группе, — после минутного размышления ответил Эсккар. — Может быть, даже не в следующей. Но когда появится третья группа… Думаю, в ней будет несколько шпионов или крестьян, надеющихся на щедрость Ниназу.

Эсккар отошел от входа и стал издалека наблюдать за нервничающими крестьянами, приближающимися к лагерю. Сисутрос остановил их перед валом и провел полчаса, торгуясь с ними. Сперва местные жители казались испуганными, боясь, что их добро конфискуют, а их самих обратят в рабство или заставят тут трудиться. Но, поскольку люди Ниназу забирали все, что хотели, не платя, этим крестьянам нужны были медные монеты, и нужда заставила их рискнуть и прийти сюда.

Пока ни один из чужаков из Аккада никого не ограбил; аккадцы не совершали налеты на местные фермы, поэтому, может быть, они все-таки будут торговать честно.

Тем вечером Эсккар наслаждался за ужином хорошим вином, свежим хлебом и орехами. Крестьяне ушли, с трудом скрывая свое ликование. Они получили солидную сумму за свои товары и пообещали разослать весть об этом, чтобы завтра сюда привезли еще еды.

И снова Эсккар пробормотал слова благодарности Трелле за ее совет. Она дала ему большой запас драгоценного серебра, чтобы завоевать доброе отношение местных крестьян. В прежние дни он бы просто взял у них все, что требовалось, как наверняка поступал и Ниназу. Теперь Эсккар понимал, что это оттолкнуло бы от него местных жителей и еще долго играло бы против него. В ближайшие несколько дней ему понадобится их помощь, пусть даже невольная.

Люди Сисутроса всю ночь стояли на страже, готовые к атаке из селения. Но, как и ожидал Эсккар, ничего не произошло. Утреннее солнце осветило пустую землю вокруг лагеря и еще не поднялось высоко над горизонтом, как вереница тележек, повозок и людей, несущих всевозможные товары, появилась на дороге с юга.

Торговля начнется сегодня рано.

Эсккар поборол искушение присоединиться к Сисутросу. Его подчиненный сам знал, что надо делать.

После завтрака Эсккар отвел Гронда, Митрака, Хамати и полдюжины лучших людей в конец лагеря, и они спланировали свой следующий ход. Совещание длилось недолго, и, как только оно закончилось, Хамати снова отрядил двадцать людей на работу, по десять с каждой стороны насыпи. Они начали копать две новые канавы, которые тянулись вдоль сторон лагеря, по линиям, вчера отмеченным Эсккаром. Людям сказали, что Эсккар хочет расширить границы рва, чтобы лагерь вместил всех людей, которых приведет Гат, лишний провиант и лошадей.

Сам Эсккар почти ничего не сказал воинам, кроме того, что они могут не торопиться и что их будут сменять каждые два часа.

Поскольку главные укрепления уже были готовы, Эсккар не сомневался: новые канавы вызовут в Биситуне множество вопросов.

Сисутрос провел утро с явившимися торговать крестьянами. Сперва, как и вчера, он держал их за пределами лагеря. Но вскоре число желавших торговать крестьян увеличилось, все они спорили и умоляли его и писцов, и Сисутрос стал менее осторожным.

Некоторые крестьяне принесли еду прямо в лагерь в поисках личных покупателей. Другие, закончив свои дела, просто бродили повсюду и с любопытством рассматривали Эсккара и аккадцев.

Только вино и эль остались за пределами лагеря, подальше от воинов. Лишь удачливым писцам удалось его попробовать: им приходилось пробовать всю еду, чтобы оценить ее качество и назначить цену. Эсккар дал на этот счет четкие указания. Сисутрос выделил самых надежных людей, чтобы охранять фляги с вином: если люди доберутся до спиртного, половина их будет пьяна меньше чем через час, и до конца дня от них не будет никакого толку.

Солнце уже стояло высоко в утреннем небе, прежде чем Сисутрос избавился от последних крестьян и присоединился к своему командиру.

— Клянусь богами, командир, ненавижу иметь дело с торговцами и крестьянами! Каждый из них норовит спорить насчет цены, каждый заявляет, что его коврига хлеба или цыпленок стоит вдвое дороже, чем мы предлагаем.

— Я же говорил, что это будет трудней, чем ты думаешь. И все-таки тебе лучше к этому привыкать. Они ведь вернутся?

— Да, нынче днем придут еще. Но, мне сдается, все прошло нормально.

— Хорошо. А теперь расскажи, что ты узнал о Ниназу.

— Гронд был прав, Эсккар. Это тот, с серебряными браслетами. Крестьяне его боятся, сразу видно. Он убивает всех, кто встает у него на пути. Они будут счастливы, если мы его прогоним.

Эсккар мрачно кивнул.

— Да, это всех порадует. Что еще ты узнал?

Торговля сопровождалась разговорами. Крестьянам было любопытно узнать что-нибудь о воинах и новом городе Аккаде, и они, казалось, рады были рассказать о Ниназу. Сисутрос описал им, какая замечательная жизнь началась в Аккаде теперь, когда варвары побеждены и никогда больше не вернутся, и какое процветание воцарилось при правлении Эсккара. Сисутрос трижды поведал историю о победе над варварами, каждый раз добавляя новые детали. Некоторые из крестьян глядели недоверчиво, но воины, едва начав с ними торговать, помогли развеять сомнения.

Про Ниназу ни один из крестьян ничего не знал наверняка, но после многочисленных расспросов Сисутроса и писцов выяснилось, что Ниназу имеет по меньше мере сто двадцать бойцов. Если верить рассказанному, главарь разбойников ждал, пока селение не начало отстраиваться после ухода варваров. Когда жители потихоньку стали возвращаться в свои дома, Ниназу послал несколько человек в Биситун, чтобы следить за ними.

Потом, месяц назад, он не меньше чем с пятьюдесятью людьми внезапно ворвался в селение, убил двух старейшин, вернувшихся в свои дома, потом казнил еще нескольких храбрых людей, сопротивлявшихся или поднимавших против него голос. Сперва люди Ниназу брали все, что хотели, но последние две недели он начал сдерживать своих приспешников, пытаясь поладить с крестьянами и завоевать их поддержку. Несмотря на жестокость, у Ниназу было много людей: одни — набранные по округе, а другие прискакали с запада, чтобы присоединиться к нему, прельщенные рассказами о легкой добыче.

Эсккар хорошо знал эту старую историю: он сам занимался подобными делами не так давно, хотя чем меньше людей будут знать о его прошлом, тем лучше. Он не жалел о том, что натворил. Но он чувствовал смущение из-за того, что он и его отряд, полупьяные и страдавшие от похмелья, были застигнуты врасплох. Отряд варваров втайне наблюдал, как Эсккар захватил деревню и грабил ее два дня, прежде чем наброситься на его людей и в считанные мгновения одолеть их.

Удача снова его спасла. Он уцелел, удержавшись на лошади и ускакав сломя голову, в то время как большинство его людей были убиты или взяты в плен, а остальные рассеялись кто куда.

Эсккар отогнал неприятные воспоминания.

— Хорошая работа, Сисутрос. Только последи за тем, чтобы крестьяне не выведывали все слишком легко. Пусть они собирают сведения у людей по крупицам.

— Мы будем очень осторожны. Вот только писцы болтают направо и налево, хотя им приходится одновременно записывать все, что куплено и сколько за что заплачено.

Эсккар нахмурился. Он не мог отослать прочь вездесущих писцов, которые всю жизнь считали и записывали, не только людей и животных, но и мешки с зерном, ковриги хлеба, мечи и чаши. Одна из верховых лошадей уже покряхтывала под грузом маленьких глиняных табличек.

— Тебе придется поговорить с писцами. Помни, Трелла и Никар сами проверят каждый предмет. Поэтому внимательнее, или они вычтут все недостачи из нашего жалованья.

Это замечание заставило обоих мужчин ухмыльнуться. Сегодня у Эсккара было в кошельке не больше монет, чем тогда, когда он впервые пришел в Аккад. А единственная плата, которую получит Сисутрос, пока находилась в Биситуне, и ее еще нужно было заслужить. Селение сперва надо было взять, потом вернуть к процветанию, и только тогда сам Сисутрос увидит золото. Но он будет править тут именем Эсккара, и оба понимали, что со временем золото здесь появится.

Сисутрос оставался с Эсккаром до тех пор, пока ближе к вечеру на дороге не появилась толпа крестьян. Эта группа, состоящая примерно из двадцати пяти мужчин и десяти женщин, была больше, чем та, что приходила с утра. В основном она состояла из уже знакомых крестьян; их повозки были снова нагружены хлебом, фруктами и овощами, парой тощих цыплят и даже флягами крепкого вина. Некоторые женщины несли совсем немного, и Эсккар догадайся, что они скорее всего собираются продавать не то, что принесли в корзинках.

Что ж, мелкие сделки подобного рода не повредят его людям, разве что их кошелькам.

Сисутрос повторил все то же, что проделывал утром. Сперва держал крестьян за пределами лагеря, пока требования торговли и время не ослабили дисциплину, — и тогда позволил им внести товары внутрь.

Местные смешались с воинами; все до сих пор испытывали любопытство друг к другу. На этот раз Эсккар подумал, что один или два чужака посматривают на него с особым интересом.

Послеполуденная торговля длилась почти два часа, пока Сисутрос в конце концов не выпроводил последнего торговца из лагеря. Несколько женщин хотели остаться, и Сисутросу пришлось построить людей, чтобы убедиться, что все женщины и вправду ушли. После этого он некоторое время разбирался с писцами, а потом присоединился к Гронду и Эсккару.

— Клянусь богами, если мне придется заниматься этим каждый день, я брошусь на свой меч! — воскликнул Сисутрос. — Начинаю ненавидеть всех торговцев. А шлюхи! Слава богам, что завтра они не вернутся.

Крестьянам было велено не приходить до послезавтрашнего дня. У аккадцев теперь хватало припасов по крайней мере на несколько дней.

— Ты не сможешь хорошо управлять Биситуном с такими замашками, — сказал Эсккар. — Заметил, чтобы кто-нибудь из них выглядел необычно?

— Да, командир. Двое или трое были слегка не похожи на остальных. Один — с нежными руками; вряд ли он работал на земле. Он все время озирался и задавал писцам множество вопросов.

— Этого я заметил, он шлялся по лагерю и разговаривал с людьми.

Эсккар знал, что теперь, когда он перекрыл главную дорогу, у шпиона или шпионов уйдет несколько часов, чтобы вернуться в Биситун. Им придется сперва немного пройти вверх по течению реки, а потом держаться ее берега, пока они не доберутся до селения. Или, если у них есть наготове лодки, они смогут доплыть до Биситуна по течению.

Так или иначе Ниназу получит донесение к утру. Он узнает, что лагерь его врагов сильный и укрепленный, что люди там спокойны и уверены в себе и что к ним скоро присоединится большое подкрепление.

И теперь Эсккар размышлял о том, как Ниназу распорядится этими сведениями.

У Ниназу не было особого выбора. Он мог попытаться переждать в селении, веря, что частокол остановит аккадцев. Недостаток этого плана заключался в том, что, если бы у Эсккара и в самом деле было две сотни человек и он сумел бы ими толково распорядиться, Ниназу вряд ли удалось бы их остановить. И как только разбойники узнают о приближающемся подкреплении, многие из них не захотят сражаться. Они присоединились к Ниназу не для того, чтобы скрестить мечи в ближнем, отчаянном бою за Биситун. Нет, они искали легкой поживы, а не смертного боя.

Вторым возможным решением для Ниназу было ускользнуть через реку. Этот путь был всегда для него открыт. Но Ниназу не захочет оставлять большое, богатое селение, которое немедленно укрепят, чтобы сражаться с ним. Тогда ему придется пытаться удержать вместе пестрое сборище разбойников на уже разграбленных землях. Не пройдет и нескольких дней, как аккадцы начнут на него охотиться, а его собственные люди захотят отобрать личные трофеи Ниназу. Такой вариант развития событий не мог привлекать Ниназу.

Как представлялось Эсккару, Ниназу оставался единственный путь — напасть на аккадцев, прежде чем появится подкрепление, одолеть их и забрать их оружие. При виде такого поражения предполагаемое подкрепление могло повернуть назад.

По крайней мере, хуже, чем сейчас, Ниназу не будет. Победа может даже придать храбрости его людям и уменьшить решимость нового отряда осаждающих.

Всадник явился из Аккада только вчера, и успеет стемнеть, прежде чем «подкрепление» достигнет Биситуна. Вряд ли Ниназу сможет подготовить своих людей так быстро, чтобы попытаться напасть уже нынче ночью.

Эсккар собирался продолжать давить на Ниназу, чтобы вынудить его действовать так, как того хотелось Эсккару. Сегодня вечером начнется следующий этап, который еще сильнее затянет вокруг Ниназу петлю.