Стены тоннеля были абсолютно гладкими и гораздо темнее, чем скала вокруг. Одд стер рукавом иней с черного камня. На его полированной поверхности проступали, переплетаясь, тонкие золотые и красные жилки. Невольно мальчик залюбовался их рисунком: словно отлитое в базальте облако на закате. Выдох — и камень вновь затянуло белесой пленкой.

— Ни одного стыка, удивительно, правда?

Крокк сзади промычал в ответ. Сам он был далек от научных наблюдений и кутался в толстый коричневый шарф, выпуская вверх облачка белого пара.

— Это ты там стучишь зубами? — спросил Одд, прекрасно зная ответ.

— Аг-га…

Сам Одд шагал в своем дикарском наряде, просторном и теплом, для которого небольшой морозец был сущей ерундой.

— Стой-ка, — скомандовал он процессии.

Где-то за спиной глухо ударился камень о камень: остановился Лишайник, задев плечом стену.

— Помоги, — Одд выбирался из толстой меховой куртки. — Держи вот, — в руках у него было нечто серо-буро-зеленое и, кажется, шерстяное, только что снятое со своего обладателя.

— Это что?

— Это свитер. И если не хочешь стать моим врагом на всю жизнь… Короче, только попробуй сострить! Я его сам сделал.

— О… Это о многом говорит! Вообще-то, свитера вяжут. И выглядят они по-другому. Заметно, что этот был как-то сделан. Классно работаешь ногами… Ой! — Одд легонько треснул товарища булавой по лбу.

— Изыди, нечестивец в битых очках! Не докучай мне. Не то отправлю к дикарям в темные века, где тебя пожрут кошки. И верни свитер!

— Дудки! — Крокк уже влез в грубо связанную вещицу, одолженную Оддом.

— Пойдем, а? — нетерпеливо встрял Клюпп.

Словно в подтверждение его слов сзади звякнул колокольчик Лишайника. Команда еще немного побалагурила и продолжила движение. Впереди теперь шел отогревшийся любопытный Крокк.

— Хорошо, что нам попался всего один охранник, правда? — мечтательно вопросил он, оказавшись нос к носу с вышедшим из-за поворота орком.

Прямо перед ними стоял однорукий воин в ржавом рогатом шлеме. Вместо левой лапы к культе была пристегнута металлическая штуковина с острием на конце, напоминающим большое шило. В другой — утыканная гвоздями дубина.

Обычно покалеченные орки очень быстро становились мертвыми: никто с ними не возился и не лечил, а сородичи вообще могли запросто сожрать раненого. То, что кто-то так позаботился о безруком, говорило о том, что это вовсе не простой орк, и его жизнь ценилась очень высоко.

Из-под шлема на друзей пристально смотрели мутно-зеленые злые глаза-щелки. Но, что еще хуже, это были глаза умного существа, которого задешево не проведешь.

Орк не предпринимал ничего, что обычно делали его собратья, увидев добычу или опасность. Он не стал бросаться, не стал размахивать дубиной и верещать так, что камни сыпались с потолка. Он лишь неспешно с безразличным видом отошел на два шага назад, занеся дубину, чтобы ловчее ударить. Затем будто сжался, приготовившись к броску, а острый штырь, торчащий из культи, описал дугу и оказался на уровне груди Крокка.

Мальчик резко остановился. Одд, не успев затормозить, уткнулся в его спину. А Клюпп, словно загипнотизированный, протиснулся сбоку и в ужасе смотрел на готовящегося к удару убийцу. Огромный Лишайник не мог ничего сделать. Находясь сзади, он лишь колотил в стену, высекая искры. Шаг вперед — и просто некого будет спасать, потому что тогда он сам раздавит всех троих. Даже согнувшись тролль занимал собой весь проход.

Оставались доли секунды.

Одд подтянул Крокка за плечо к себе и повернул кольца.

Там, где только что билось сердце юного мечтателя, воздух со свистом распороло железное острие.

* * *

Однорукий быстро отскочил назад и замер, приготовившись к новому удару. Но тоннель оставался темным и свободным. Незваные гости бесследно исчезли в никуда.

Еще некоторое время орк стоял, напряженно оглядываясь вокруг, а затем опустил оружие и поспешил назад.

Из тени треугольного свода медленно выполз большой слизняк, за которым по камню тянулся влажный след, тут же превращавшийся в серую полоску льда. Его похожую на пуговицу ракушку покрывал иней, а усики-антенны возбужденно шевелились и подрагивали в темноте.

Уже через минуту Харкан знал о том, что в пещерах под горой появилась четверка неизвестных во главе с троллем, способных раствориться в воздухе при первой опасности.

Он мог быть отвратительным злодеем, растратившим свою силу на всякие пакости, его кожу покрывали прыщи всех цветов радуги, а штаны можно было ставить в угол от грязи, но он вовсе не был дураком. Правитель подземелий сразу понял, с чем и кем имеет дело. Он так распалился, предвкушая лакомую добычу, что у него задергалось веко и руки не находили места, сжимаясь в кулаки.

Затем Харкан замер, словно заледенел, и какое-то время просидел на камне в полной неподвижности, решая, как ему поступить.

— Гнус! — позвал он, вставая.

Однорукий уже стоял у входа большой пещеры, в которой располагались личные покои Харкана. Причудливый каменный парк, населенных сталактитами и острыми, как иглы, каменными столбами располагался вокруг большого черного озера, занимавшего ее центр.

Харкан не успел взобраться на возвышающийся над водой утес, с которого обычно вещал и приказывал своим слугам для большего эффекта — Гнус был слишком расторопен. Но не зря хозяин так ценил его и, откровенно говоря, боялся: умный генерал подождал в тени, дав правителю время занять свое почетное место.

Как только тот оказался на возвышении, Однорукий вышел из укрытия, бросил свою дубину и шлем на камни и встал на одно колено, склонив голову в знак подчинения.

— Слюшш… — просипел он, склонив изрезанную шрамами голову.

Теперь было видно, что у него не только не хватает руки, но также обоих ушей, от которых остались только клочья от бесчисленных драк и стычек. Очень рекомендую воздержаться от того, чтобы проверять его зубы: это зрелище никому бы не доставило удовольствия.

— Собери отряд лучших! — пророкотал Харкан.

Голос у него был слабым, и вообще правитель прилично шепелявил. Но отраженные от стен слова звучали вполне величественно. На твердую четверку. Потолок вносил нотку торжественной грусти, а вода — начальственной суровости.

— Да, гспдн… — ответил генерал-орк.

— Явился тот, кто нужен мне живым или мертвым! Тот, чье украденное у нас сокровище должно быть возвращено любой ценой! Я непобедим! Я велик, как горы! Я — властелин мира!!! — Харкана понесло, но он вовремя остановился, чтобы не упасть в воду. — Исполняй! — повелел он генералу и совершенно не к месту почесался.

Однорукий поднял шлем и дубину, вышел и достал из поясной сумки мятый оловянный рожок. Далеко по пещерам разнесся его воющий звук, созывающих орков к битве.